Текст книги "За сладкое приходится горько платить"

– Но как ты?..

– Я попаду в его номер своим путем, нетрадиционным, – засмеялся Малыш, привлекая ее к себе. – А тебе советую подчиняться моим решениям. Когда мы ступаем на тропу войны, я вождь, я командую.

Он быстро снял костюм и влез в спортивную одежду: не станешь же в полном параде пробираться вдоль стены по узкому карнизу.

– Тебе придется меня подстраховать, – сказал Елене. – Возьми ствол, ты уже владеешь им сносно, выйди в коридор и следи: если вдруг оттуда, – он имел в виду номер Финансиста, – раздадутся крики или послышится возня, стреляй в телохранителей, не беспокойся, я приду тебе на помощь. Договорились?

Мысль о том, что она тоже будет при деле, будет ему помогать, успокоила Елену.

– Хорошо, – кивнула она.

Малыш погладил ее руку, тронул ствол пистолета:

– Здесь пять повторов, тебе хватит, они трусливые, а ты не должна ничего бояться.

…Финансист сидел в кресле и подсчитывал дневную выручку. Выходило весьма солидно. Что-то около двадцати тысяч долларов. Десять процентов он сразу мог взять себе, таков был у них уговор с Керимом, но Финансист предпочитал получать деньги у него прямо из рук: это каждый раз доставляло боссу удовольствие.

«Неплохо, неплохо», – думал Финансист, анализируя, из каких точек стало поступать больше, а из каких меньше.

Получалось, что проституция давала куда больше, чем еще полгода тому назад. Доходы от нее увеличились вдвое. В последнее время Керим начал заниматься потихоньку и наркотиками, помогали азиатские связи. И здесь наблюдалась тенденция роста.

Финансист сладко потянулся в кресле, зевнул.

«Если и дальше пойдет хотя бы на этом уровне, то года через два я смогу послать к черту всех, в том числе и Керима, и завести свое, вполне законное дельце. Ни перед кем не придется отчитываться».

Его внимание привлек какой-то звук, негромкий, но близкий, и где – за окном, на такой высоте! Он встал, подошел, заинтригованный, к окну, выглянул, открыв одну створку, и сразу же понял, что допустил роковую ошибку.

Этого момента как раз и ждал Малыш, проделавший опасный путь по такому же декоративному выступу, какой был в доме балетмейстера, и затаившийся перед последним шагом. Ему не хотелось разбивать стекло и тем самым привлекать внимание прохожих внизу. Оставалось разве что тихонько постучать костяшками пальцев по оцинкованному сливу.

Как только Финансист клюнул на его уловку и открыл окно изнутри, Малыш мгновенно перекинул одну ногу на подоконник и схватил его за пиджак. Ситуация сложилась презабавная: тот вынужден был втаскивать Малыша в номер, чтобы самому не загреметь с пятнадцатиметровой высоты.

Финансист знал лишь некоторые приметы Малыша, но сейчас, столкнувшись с ним лицом к лицу сразу понял, с кем имеет дело. Другой бы на его месте думал только о спасении, а Финансист в силу математического склада ума тут же сопоставил различные факты и вывел общий знаменатель: перед ним одиночка, работающий только на себя, но обладающий уникальными силой и ловкостью. А он, Финансист, будучи сам по-своему уникален, всегда пасовал перед уникальностью других.

Между тем Малыш уже спрыгнул с подоконника. Одной рукой он по-прежнему держал Финансиста за отворот пиджака, а вторая была занесена для удара.

– Ты хочешь, чтобы я сделал тебе очень больно?

– Нет, – не раздумывая ответил Финансист: он терпеть не мог, когда ему делали больно. – Я догадываюсь, кто ты. Что ты от меня хочешь?

– Деньги у Керима в комнате? – спросил Малыш.

– Да, в сейфе. У меня только поступления за сегодняшний день.

– Как открыть сейф? Только не вздумай водить меня за нос, не то я рассержусь и стану ломать тебя постепенно, по частям, расчленю. Знаешь, что такое расчлененка?

– Ключ у Керима, он не доверяет его даже мне. – Финансист побледнел, а Малыш понял, что у него есть-таки второй ключ от сейфа.

– Я тебя предупреждал, – Малыш не столько сильно, сколько точно ударил его ребром ладони по колену, целясь в одному ему известную болевую точку. Финансист почувствовал, что у него отнялась нога.

– Я отдам! Отдам! – закричал он в расчете на то, что его услышат в соседнем номере.

Услышали. Из номера Керима выскочили два охранника, которые дежурили там круглые сутки. Из приоткрытой двери их заметила Елена. Подумав, что наконец-то она понадобилась Малышу, она быстро прицелилась, как он ее учил, и… не смогла нажать на курок, не хватило духу. Захлопнула дверь и прижались к стене.

Елене повезло. Охранники ее не заметили. Добежали до номера Финансиста, откуда услышали крики, и вломились туда. Их глазам предстала такая картина: посреди номера ухватившись за ногу, беспомощно лежал на полу Финансист и орал, как белуга:

– Я не чувствую ее! Я остался без ноги!

Один из охранников поспешил ему на помощь, но тут позади него возник Малыш и ударом своего железного кулака в затылок отправил его в глубокий нокаут. Второй охранник уже лежал на полу.

– Ключ! – Малыш подошел к Финансисту и протянул руку. – Быстро, если не хочешь остаться без второй ноги.

Надо сказать, нога бедняги потеряла чувствительность лишь на время, болевой шок действовал примерно десять – пятнадцать минут, потом все функции восстанавливались. Малыш брал Финансиста на испуг. Он понял, что тот не переносит боль.

«Не стоит его пока убивать, он еще может пригодиться: много умеет и многое знает».

– Ключ! – И он занес руку для удара.

– Не надо! – вскричал Финансист, прикрывая лицо. – Он у меня в кармане! – Торопливо, дрожащей рукой полез в карман, но никак не мог попасть в него. Чем дольше возился, тем страшнее ему становилось, он повторял испуганно: – Я сейчас, сейчас… Черт, где же он? – Наконец ему удалось вытащить связку, и он отделил от нее небольшой фигурный ключ. – Вот он.

В номер вбежала Елена с пистолетом наготове. Малыш бросил ключ ей:

– Иди в номер Керима и посмотри, открывается ли этим ключом сейф. Он в комнате, что за ванной!

«Откуда этот мерзавец знает, где сейф? – удивился Финансист. – А, скорее всего, прижал Макаронника, и тот проболтался».

Малыш ждал возвращения Елены, не отходя от Финансиста. Он опасался, что в номере в известном одному хозяину месте спрятан ствол и тот в любой момент, если ему представится такая возможность, применит оружие.

Ждать пришлось недолго. Дверь, распахнулась, в номер ворвалась Елена.

– Там, видимо, нужен еще и шифр! – крикнула она. – Без него сейф не открыть!

Малыш в два удара отключил Финансисту вторую ногу и одну из рук.

– Я не знаю, шифра! – закричал тот. – Не зна-а-ю! Знает один Керим.

– Врешь, гад! – Малыш схватил его за кисть руки, которая пока еще не пострадала, и стал, как тисками сжимать пальцы. Палачи в погонах в таких случаях применяли столярный верстак.

Это была уже настоящая боль. В глазах у Финансиста потемнело. Он запищал, как заяц, попавший в петлю.

– Быстро, шифр! – Малыш, не давая ему передышки, подкрутил свои тиски. – Шифр!

– Семь, девять, восемь, три! – простонал Финансист. – Он меня убьет!

– Ты же говорил, что шифр знает он один, – уличил его Малыш. – Ладно, не убьет, отбрешешься. Свалишь на кого-нибудь. И запомни, я дарю тебе жизнь в расчете, что когда-нибудь ты станешь работать на меня.

Он бросился вслед за Еленой в комнату Керима, по пути оборвав шнур телефона, чтобы Финансист, когда пройдет болевой шок, не смог вызвать подмогу. В коридоре, на их счастье, пока еще никого не было.

Сейф у Керима был не из тех, что стоят в швейцарских банках, но в общем солидный. Не знай они шифра, и не имей ключа, можно было бы и не связываться – бесполезное дело.

– Понимаешь, он в тайне от Керима сделал себе дубликат, – сказал Малыш Елене, набрав шифр и вставляя ключ в скважину. – Или хотел когда-нибудь сам своего шефа ограбить, или… Да мало ли что!

Ключ провернулся, дверца сейфа открылась с тихим мелодичным звуком. В одном отделении лежали аккуратные пачки денег – доллары, марки, в коробочке – драгоценности: в другом – несколько папок с разными деловыми бумагами, а может, и компромат: Керим вполне мог додуматься до того, чтобы держать кого-нибудь на коротком поводке.

– Неплохо! – Малыш стал быстро перекладывать содержимое сейфа в большую сумку.

– Уходим! – торопила его Елена.

– Надо пошарить тут, может, что полезное подвернется, – Малыш быстро прошелся по комнатам, но ничего такого, что могло бы его заинтересовать, не нашел.

Они вышли в коридор. Елена бросилась к лифту, но Малыш ее остановил:

– Куда ты?

– Как куда? Нам нельзя возвращаться в номер!

– Это почему же нельзя? – улыбнулся Малыш. – Кто нас видел? Спокойно возьмем вещи и выедем, как белые люди.

Но и это было еще не все. Когда проходили мимо номера Финансиста, он вдруг вспомнил, что у того осталась дневная выручка. Вошел в номер и увидел, что Финансист, который уже немного отошел, пытается телефонным шнуром связать себе ноги.

– О, я как раз вовремя, могу помочь!

Тот испуганно сжался в комок, думая, что незваный гость вернулся, чтобы его прикончить.

– Не убивайте меня, я действительно мог бы принести вам пользу, – захныкал он.

– Да не собираюсь я тебя убивать, – Малыш рывком затянул шнур у него на ногах. – Руки тоже?

– Окажите любезность.

Не обращая внимания на его стоны – болели сломанные пальцы, – Малыш связал ему руки за спиной.

– Где сегодняшняя выручка?

Тот обреченно кивнул на письменный стол. Малыш подумал, что он, конечно же, не отдал бы эти деньги Кериму, свалив все на грабителей. Поэтому и жалел о них вдвойне, небрежно рассовал пачки по карманам.

– Ключ ты сделал втайне от Керима, верно я думаю? – неожиданно спросил он у Финансиста, склонившись к нему и глядя прямо в глаза. – И шифр подсмотрел случайно, да? Но ты ведь не хочешь, чтобы Кериму стало известно, кто его сдал? Значит, будешь молчать или придумаешь что-нибудь такое, что не повредит нам. Я думаю, мы с тобой договорились.

Финансист кивнул – есть такие вещи, о которых трудно сказать вслух.

Малыш вышел из номера, заперев на этот раз дверь на замок. Елена тем временем собрала их вещи в номере, и они пошли к выходу.

– Ну что там? – спросила Елена, показав глазами на номер Финансиста.

– Он ничего про нас не скажет.

– Ты его убил? – спросила Елена.

– Зачем? Он прекрасно знает весь город, всех у кого тут водятся деньги, знает рынок. Такого человека не резон убивать. Пока, во всяком случае.

– Почему ты уверен, что он нас не сдаст?

– Потому что он сдал нам сейф. А за это Керим, знаешь, по головке не погладит. Иными словами, он у нас в руках.

Спустились в фойе гостиницы. Малыш щедро дал портье на чай, поблагодарил его за гостеприимство и сообщил, как бы по секрету, почему они прервали свой медовый месяц: удалось наскрести на путевку на теплоходе вниз по Волге до Каспия. Это было в самый раз: пока жили в гостинице, они явно не шиковали.

«Пусть и дальше принимают нас за обывателей средней руки, – думал Малыш. – Может, у милиции и у людей Керима не так много мозгов, чтобы все распутать».

В квартире Малыша высыпали взятые в сейфе Керима деньги на кровать. Там было на что посмотреть: почти шестьдесят тысяч баксов, не считая камешков!

– Все, покупаем квартиру, срочно! Заживем, как люди! – Малыш привлек Елену к себе. – Ну как, ты еще не каешься, что связалась со мной?

– Извини, что я не выстрелила в коридоре в охранника, испугалась.

– Ты правильно сориентировалась: не я же позвал тебя на помощь.

– Ты способен позвать на помощь?

– Тебя – да.

– Ты мне льстишь… Ой, я забыла пистолет в номере у Финансиста. – Елена побледнела.

– Вот это хуже, теперь нам действительно лучше туда не возвращаться.

– Прости.

– Чего уж там. Так не каешься?

– Ну что ты, какое раскаяние, когда перед тобой такое богатство! – внезапно Елена обняла Малыша, и они упали, как на копну сена, на зеленую груду денег. – Ты не против, если мы проделаем это на них? – спросила лукаво. – Это принесет нам удачу в следующий раз.

И они весело расхохотались, смех не помешал Малышу стащить с Елены одежду.

* * *

Те четверо чеченцев, что остались лежать возле ресторана после того, как Малыш пробежался по их черепам каблуками, не просто так убивали время – они были авангардом известной на весь здешний регион преступной группировки, которая давно уже вознамерилась прибрать к рукам и Кузнецк. Мешал Долгорукий. Группировка периодически засылала в город своих людей, чтобы они нашли брешь в обороне Долгорукого, но тот до сих пор удачно обрубал эти щупальца.

Тогда главари группировки решили пойти на союз с Керимом, чтобы убрать Долгорукого. И Керим почти клюнул, хотя и не давал прямого согласия. Слово в уголовном мире много значит. Если дал, то уж отказаться трудно. Но Керим был хитер: вроде «да», а вроде и «нет» – как канатоходец.

Именно те четверо и должны были в очередной раз переговорить с Керимом, посулить ему золотые горы – все, что захочет. Керим не Долгорукий, Керима можно будет потом и убрать, за него никто не встанет, как встали бы за вора в законе.

И опять им не повезло. Сразу четверых взрослых волков потерять! И, конечно же, их убийство отнесли за счет Долгорукого. Кровь взывала к мести. Срочно начали готовить группу боевиков, чтобы навели в городе шухер, а главное, убрали Долгорукого и пощипали как следует его людей. Если Керим вовремя одумается и поддержит, до конца шухера его не трогать, а что дальше – будет видно.

Группировка в основном промышляла наркотиками, и Кузнецк, население которого перевалило за миллион, был аппетитным кусочком, многообещающим рынком сбыта. Долгорукий не возражал против того, чтобы люди из чеченской группировки работали на его территории, но требовал высокий процент. Слишком высокий даже для вора в законе.

* * *

Керим, хотя и был в приличном подпитии, войдя в номер, сразу же своим звериным чутьем понял: произошло что-то нехорошее. Номер был открыт, а в нем никого не оказалось: два охранника, которые должны были находиться в нем неотлучно, исчезли. Керим бросился в свой кабинет, к сейфу, и оттуда раздался его крик, понесся поток мата. Сейф стоял нараспашку, все его содержимое, кроме бумаг, исчезло.

Керим первым делом вспомнил Финансиста: тот один пользовался его практически неограниченным доверием. Финансист знал всех его ребят, всех купленных ментов, все точки, откуда к Кериму в этот сейф стекались наличные бабки. И вот все исчезло, словно корова языком слизнула. Почти шестьдесят тысяч баксов! Плохим утешением были уцелевшие бумаги в том числе несколько долговых расписок: когда-то еще их можно будет обратить в деньги.

– Убью суку! – ревел Керим. – Сотру в порошок! Импотент вонючий, куда ты денешься, я тебя все равно из-под земли достану!

Личные охранники Керима, приехавшие с ним, молча уставились в потолок, потому что знали: если Керим не в себе, то лучше с ним не заговаривать, может плохо кончиться.

Керим ринулся к номеру Финансиста. Дверь была заперта. Стукнул в нее ногой, потом обернулся к охранникам и заревел:

– Какого хрена вы стоите, как столбы? Ломайте дверь! Быстро!

Здоровые, как племенные быки, телохранители Керима навалились на дверь, та не выдержала, сорвалась с петель, легла вдоль маленькой прихожей. Керим, словно ураган, протопотал по двери и чуть не упал, споткнувшись о труп одного из тех двоих охранников. Тут же валялся на полу и второй, оба мертвее мертвого, а посреди номера лежал связанный по рукам и ногам Финансист.

«Подставка! – мелькнуло у Керима в голове. – Эти мертвы, а он живой. Сдал меня, продал, или сам все организовал, а теперь прикидывается святым!»

Он подскочил к Финансисту, который действительно притворялся, что он без сознания, и что было силы ткнул его носком ботинка под ребро. Финансист взвыл от боли.

– За что? – кричал он, извиваясь, словно червяк на сковородке.

– За то, что сдал меня, падла. На тебе! – и Керим еще раз врезал ему по ребрам.

– Не сдавал я тебя, ты что, с ума сошел? – попытался откатиться подальше Финансист.

– А как же это ты оказался живым, а они – трупами? – негодовал Керим. – Все в дерьме, а ты один в белом костюмчике?! На тебе, на! За сейф, за деньги, за моих ребят!

Финансист понял: если он сейчас же не найдет, чтобы такое сказать, ему конец. Он протянул вперед, под нос Кериму, свои руки с изувеченными пальцами, которые уже опухли и посинели, закричал:

– В костюмчике, говоришь, да? А это видишь?

Они мне пальцы ломали! Попробуй, сломай себе хоть один палец! Хрен, специально не сломаешь! А этих у тебя уложили и сюда приволокли, чтобы не мешали там сейфом заниматься.

Керим немного опешил: он не ждал такого напора Финансиста. Прежде тот всегда был с ним уважительным, вежливым, а тут попер, как шальной.

– Кто это был? – спросил он. – Ты запомнил их? Ведь ты за время работы у меня перевидал всех уголовников. Кто-то из местных? Говори!

– Они были в масках, четверо, работали как профессионалы.

– И что, неужели никто на этаже ничего не слышал и не вызвал милицию? – Керим немного успокоился, первая волна гнева, самая опасная у людей его типа схлынула, и он начал воспринимать мир умом, а не эмоциями.

– Может, сначала стоило бы меня развязать и вызвать врача? – продолжал наступать Финансист. – У меня могут быть осложнения с рукой.

– Не торопись, – усмехнулся Керим, – еще до конца тебе не поверил. Когда убедишь на все сто, – развяжу и вызову своего врача. Трави дальше.

– Ты же знаешь, тут три этажа почти полностью заняты под офисы, поэтому вечерами пусто, как в гробу.

– А эти, эта парочка, которая проводила в гостинице свой медовый месяц? Может, они слышали что-нибудь? – вспомнил Керим. – А ну, кто-нибудь, тащите обоих сюда. И не церемоньтесь!

Пошли двое. Один вскоре вернулся:

– Их там нет. Пришлось ломать дверь. Похоже, уехали.

– Как уехали? Что ты порешь?

– Там вообще пусто – ни вещей, ничего, – оправдывался охранник, словно был виноват в том, что Малыш и Елена исчезли…

– Это они! – хлопнул себя по лбу Керим. – Как я сразу не догадался? Это наводчики, они специально здесь поселились, чтобы все выведать, прежде чем брать сейф!

В это время второй охранник втащил в номер полумертвого Макаронника, который до сих пор пролежал связанный в шкафу. Малыш просто забыл о нем. Все спутал повторный заход в номер Финансиста. Вещи собирала Елена, спешила, а тот и напомнить о себе не мог: не давали страх и кляп во рту. Он чуть не задохнулся и теперь стоял перед Керимом, дрожа мелкой дрожью.

– Развяжите его, – сказал Керим, брезгливо принюхиваясь. – От кого дерьмом несет?

– От него, – кивнул охранник, который развязывал Макаронника.

– Отмойся и потом все мне расскажешь, – угрожающе приказал Макароннику Керим. – Как ты попал в тот номер, как вообще сюда попал… Все подробно расскажешь, или я сварю тебя в ванне и скормлю вот ему! – Керим ткнул пальцем в Финансиста и продолжал, уже обращаясь к нему: – Учти, я тебе все еще не поверил. Тебя развяжут, но, смотри, не делай глупостей, иначе тебе сломают, уже не пальцы, а шею.

Керим ушел к себе. Макаронника развязали и отправили мыться, Финансиста тоже избавили от пут. Тот не знал, что ему делать. Пальцы ныли нестерпимо, а он боялся напомнить про доктора.

«Придется терпеть, – решил он. – Нет на свете ничего такого, что длилось бы вечно. Не может вечно длиться и эта неопределенность. Интересно, что расскажет Кериму Макаронник?»

А чего ему ждать от этого рассказа? Керим будет взбешен и все свалит на него, на Финансиста. Почему он умолчал о первом случае наезда на рынке? Узнай Керим вовремя, что под него копают, он бы принял меры, не допустил бы, чтобы взяли его сейф. Опять же ключ и шифр. Кто, как не самый близкий к нему человек, мог сделать слепок и подсмотреть из-за плеча порядок цифр? Короче, Финансист понял: в любом случае ему конец.

«До чего же он мне надоел своими идиотскими привычками, своим чванством, дикими выходками! – с тоской думал он, проклиная Керима. – Ну что мне было уйти, когда остался один?! А я, остолоп, еще принялся сам себя связывать».

Финансисту сделалось жаль себя. Ему хотелось жить, он любил жить красиво и считал, что достоин такой жизни. В принципе, у него все для этого было, в том числе и деньги, и хранились они в надежном месте, в банке, а не в сейфе, как у Керима. Оставалось лишь вырваться из лап этого паука и его головорезов.

И тут Финансист увидел рифленую щеку пистолета, который забыла, сунув под кипу бумаг Елена. Он лежал так, что никто его не заметил. Здоровая рука потянулась к нему машинально. Вообще-то Финансист боялся оружия, по его понятиям, оно могло внезапно выстрелить и отнюдь не в нужную сторону. Но одно он знал точно: человек с оружием всегда сильнее безоружного. А охранники Керима были аккурат без оружия.

И Финансист рискнул. Схватив пистолет, он наставил его на охранников и негромко, чтобы, не услышал в соседнем номере Керим, произнес:

– Эй, ребята, не двигайтесь, иначе застрелю.

Охранники сначала опешили, а потом, не веря, что он выстрелит, двинулись на него. Гнев Керима для них был страшнее, чем пистолет.

– Не подходите! – повторил Финансист, никогда, не убивавший людей, даже и оружия не державший в руках. Его оружием был мозг, и он этим гордился. Но страх перед тем, что сейчас с ним сделают эти два бугая, пересилил все, и он нажал на курок. Раздался выстрел, и один из охранников со стоном схватился за бок. Финансист с удивлением смотрел на кровавое пятно, расплывавшееся по белой рубашке. Он даже не целился, он просто нажал на курок.

Второй охранник бросился к нему, прихватив по пути стул. Стул был тяжел, охранник силен да к тому же в ярости. Это и решило дело. Голова Финансиста хрустнула, как спелый арбуз, и… потух мозг, который так ловко придумывал для Керима способы отмывания грязных денег, вкладывания их в выгодные дела.

В номер вбежал Керим с другими охранниками, уставился на размозженную голову Финансиста.

– Кто его? – спросил Керим.

– Я, – охранник развел руками. – Он стрелял в нас. – Я вынужден был его оглушить.

– Ты не оглушил, ты золотые мозги превратил в жирное месиво, – мрачно сказал Керим.

* * *

Администрация гостиницы закрывала глаза на многое, что вытворяли в ее стенах те, чья регулярная плата позволяла гостинице худо-бедно выживать. Но до стрельбы пока еще не доходило. Поэтому, услышав выстрел, дежурный администратор срочно позвонил директору, поднял того с постели и спросил, как реагировать на выстрел.

– Одиночный?

– Одиночный. А еще, кажется, дверь выбивали.

– Это кто-нибудь из жильцов тебе сообщил?

– Нет.

– Значит, они не слышали?

– Наверное.

– Значит, и ты мог не слышать?

– Мог и не слышать. Как прикажете.

– Я тебе не приказываю, а советую.

– Так вызывать милицию или нет?

– А если тебе показалось?

– Вряд ли.

– Утром разберемся, если никто не нагрянет раньше, – решил директор. – Утро вечера мудренее.

* * *

– Что-то многовато трупов, – сказал Керим. – Надо убрать все это до утра, чтобы никаких следов не оставалось. Да намекните дежурному, ничего, мол, страшного не произошло, пусть не поднимает шума.

Часть охраны приняла к исполнению распоряжения босса, а сам Керим занялся Макаронником.

– Рассказывай, – сказал ему на удивление спокойно. Но от этого спокойного тона у Макаронника мурашки побежали по коже.

– А что рассказывать?

– Все, что знаешь.

Тот начал с самого начала: как они столкнулись с Малышом на рынке, как Малыш убил Гарика, как потребовал, чтобы он, Макаронник, передал Кериму, небольшое устное послание, как он все рассказал Финансисту. Керим слушал внимательно. Он понимал: кто-то действительно очень сильно хочет занять его место. Но кто? Долгорукий? Или этот неизвестный, который так насобачился вышибать мозги из глупых голов?

«А если это не одиночка, а специально посланный боевик? – прикидывал он, вспомнив группировку, предлагавшую ему союз. – Я не ответил им тогда толком, вот они и послали своего человека, чтобы заставил меня сделать выбор».

Макаронника Керим наказывать не стал, подал дело так, что вся вина лежит на покойном Финансисте. К утру номера были очищены от трупов, от следов борьбы, двери вставили, и когда директор гостиницы пришел на этаж, там был идеальный порядок.

– Я же говорил, утро вечера мудренее, – сказал он администратору. – А ты паниковал. Никогда среди ночи не поднимай людей с постели. Дождись утра.

– Я хотел как лучше.

– Лучше, когда тише.

* * *

Керим после двухлетнего перерыва решил нанести визит Долгорукому, с которым вынужденно считался и которому отстегивал определенный процент. Это был визит вежливости, но заодно он хотел убедиться, что слухи о немощи всесильного вора в законе не дезинформация.

Когда Долгорукий прослышал, что Керим собирается приехать к нему, он решил встретить гостя по чину. Вызвав своего начальника боевиков, распорядился:

– Собери побольше людей, пусть приедут со своими стволами, надо пыль пустить в глаза Кериму, да погуще, чтобы у него поджилки затряслись, когда увидит сколько у меня людей под ружьем.

Народ собрался быстро, парни те, недавние спортсмены, плечистые, накачанные, бритые, в дорогих кожанах, и у каждого при себе что-нибудь огнестрельное. Каких только стволов тут не было!

Долгорукий сказал короткое слово, а потом расставил людей по двору и около так, что вроде и нет никого, а стоит свистнуть… Ого, зрелище будет не для слабонервных. Продолжал приготовления уже в доме.

– Я лягу, а ты обхаживай меня. Как больного, – инструктировал он Кармен.

Та за время заточения в четырех стенах похудела, глазищи ее сверкали, в волосах пробилась первая седина. В душе она ненавидела своего любовника. Но порывать с ним не имело смысла. Бизнес ее развалился, она полностью зависела от Долгорукого, от его покровительства. Отвернись он, и ее в два счета сделали бы заурядной проституткой.

– Теперь ты, – продолжал Долгорукий, обращаясь к старшему из боевиков. – Как только я махну из окна рукой, пусть ребята все разом, со своими стволами и покажутся, как в оркестре, и вступают. Понял? Не раньше и не позже.

– Понял, – кивнул тот.

Керим подкатил на своем единственном в городе «Линкольне». Машина эта не рассчитана на российские дороги, но Керим все равно ездил лишь на нем, гонял на всю катушку:

– А, мелочь. Сломается – другой куплю!

«Линкольн» едва вписался в широко раскрытые ворота. Керим вышел, подозрительно огляделся. Из деликатности он взял с собой только водителя и двух охранников, но по дороге его посетила беспокойная мысль: «А что как тот неизвестный не на чеченскую группировку работает, а на Долгорукого? Где доказательства, что нет? Старый хрыч запросто мог позариться на мои бабки. С ним надо держать ухо востро!»

Старший из охраны Долгорукого, по-простецки, деревня деревней, пригласил гостей пройти в дом:

– Милости просим, гости дорогие, всегда рады!

Керим в сопровождении старшего охраны и Кармен шел по вымершему двору, удивляясь, зачем нужен Долгорукому и этот старый дом, и двор с хозяйственными постройками. Снял бы номер в гостинице, и никаких проблем!

Он чувствовал, что начинает терять к Долгорукому уважение. Посмотрел на старшего, на Кармен, покачал головой:

– А что ж сам не вышел встретить? Ноги отнялись?

– То-то и оно, что отнялись, – кивнула на полном серьезе Кармен. – Лежит уже второй месяц, с ложечки, как маленького кормлю.

«Какого, спрашивается, хрена я инвалиду бабки отстегивал?» – мысленно попрекнул себя Керим.

Кармен провела его через несколько комнат в ту, где лежал, притворившись немощным, Долгорукий.

– А, Керим, проходи, – слабо кивнул тот и с трудом приподнял руку. – Давно тебя не видел. Молодцом выглядишь, не то, что я. Видно, рыночные отношения тебе на пользу.

Керим вконец расстроился. Он-то думал, что Долгорукий сила, столько денег ему переплатил, отказался от союза с чеченскими наркодельцами. Как же, узнает Долгорукий, устроит ему большие неприятности. А он вот, лежит полуживой в постели, чуть дышит.

Без приглашения сел, вольготно, закинул ногу за ногу, достал сигарету, демонстративно закурил.

– Не надо бы курить, – сказала ему Кармен.

– A-а, чего там! – сплюнул прямо на пол Керим.

Он шел на конфликт без всяких уловок, без прикрытия, давая Долгорукому понять, что его власть кончилась, что наступают новые времена.

– Я где хочу, там и курю. Мне все можно!

– Хамишь, Керим, – слабым голосом, но с угрожающей интонацией заметил Долгорукий. – Споткнуться можешь, а я поднимать не стану.

– Перестань! Кто мне ножку подставит? Ты теперь не можешь, а на остальных я с большой вышки плевать хотел!

– Не рано ли меня хоронишь? – поинтересовался Долгорукий.

– А вот мы и узнаем. Слыхал про залетного? Так вот он, стервец, ни много ни мало шестьдесят штук у меня увел. Ты когда-то говорил, что любого человека можешь найти. Так найди мне этого сучонка, век тебе буду верен! Слово Керима.

– Слово ты мне уже однажды давал, – налом-нил Долгорукий. – Когда я тебя на рынок пустил. А желающих очень много было.

– Э-э, вспомнил! – рассмеялся Керим. – Когда это было! Теперь другое время на дворе. – Он почти в открытую издевался над немощным Долгоруким. – Если не поможешь мне бабки вернуть, значит, плохи твои дела, значит, придется мне новую крышу искать, Долгорукий.

Но тот словно не замечал издевательств:

– Кармен, что ж ты не предлагаешь гостю чаю? А может, кофе, Керим?

«А ведь он боится меня, боится, что я отколюсь, и он останется на бобах, – злорадно подумал Керим. – Ишь, засуетился: чаю, кофе». Вместо ответа он нагло уставился на Кармен, хотя та была не в его вкусе – слишком худая:

– Это что, Долгорукий, внучка твоя? Красивая!

– Да нет, не внучка – сожительница, – ответил Долгорукий, кутаясь в одеяло. – Что, понравилась? – и смиренно попросил: – Помоги ей, когда я загнусь.

– А как же, обязательно. Она, бедная, поди и забыла, что такое мужская солидарность. Это когда один платит, а другой трахает, – и Керим расхохотался, даже слезы на глазах выступили. Разве не ясно, что Долгорукий весь вышел, что ему никогда уже не подняться и незачем тут перед ним расшаркиваться.

Долгорукий, к его удивлению, тоже рассмеялся, словно шутка его и не касалась.

– Короче, пока! – Керим встал. – Скажи своим людям, чтобы больше ко мне за твоей долей не приходили, я другую крышу нашел. А то и вообще никому не буду платить. А внучку твою или там любовницу, мне один черт, пригрею, место найдется.

И, не прощаясь, Керим вышел из комнаты. Тотчас же Долгорукий бодро выскочил из-под одеяла, подбежал к окну и махнул старшему охраннику: пора! Отдавай команду.

– Иди, задержи его на пару минут, – шепнул он Кармен.

Та догнала Керима и встала у него на пути.

– Что тебе? Иди старичка погрей, – Керим еще раз ощупал ее взглядом.

«Нет, – решил он, – мне она не пара: слишком сильный характер и твердый взгляд. Женщина должна быть упруга телом и мягка характером».