Текст книги "За сладкое приходится горько платить"

Он осмотрел себя в зеркале: что ж, внешний вид вполне приличный. За то время, что они тут скрывались, Елена успела перестирать всю одежду, высушить и погладить.

«Все равно тех двоих придется так или иначе нейтрализовать, иначе они не дадут подойти к «Ниве» – думал он, спускаясь по лестнице. – Поднимут шум, машину, мол, угоняют».

Они о чем-то разговаривали, когда вместо старлея из подъезда появился невысокий худенький паренек, может, чуть-чуть постарше их, болезненно осунувшийся и бледный. Одна рука у него была на перевязи. Направился в их сторону.

– Ты его знаешь? – спросил один.

– В первый раз вижу, – ответил второй.

– Я тоже.

Малыш подошел к ним:

– Вчера вечером тут какие-то хмыри приставали к моей девушке. Вы, случайно, не из той компании?

Малыш не выглядел грозным противником, тем более против двух уже почти сформировавшихся подростков в самом, кстати, агрессивном возрасте. Вдобавок они были на своей законной территории.

– Ну, а если из той, так что? – с угрозой протянул нараспев один из парней. – Пусть не ходит одна.

– Мне кажется, кое-кому тоже не стоило бы тут ходить, – добавил второй. – Руку тебе не здесь сломали? А то можно и вторую…

Малыш не дал им больше болтать. Ударом одной ноги и тут же второй уложил обоих. Парни, как он и рассчитывал, свалились без лишнего шума за скамейку, в высокую траву, почти полностью скрывшую их.

«Что и требовалось доказать», – подумал Малыш и оглядел двор: не заметил ли кто этой мгновенной сцены? Но двор был почти пуст, только в дальнем его углу, метрах в пятидесяти, в песочнице возились ребятишки, а рядом сидели и вязали присматривающие за ними старухи.

Он не стал терять времени и напрямик направился к «Ниве». По пути прихватил булыжник. Все у него было рассчитано. Булыжником, скрытым полой куртки, выбил стекло со стороны водителя, открыл дверцу, сел за руль.

Остальное было делом техники. Соединил вырванные проводки зажигания, и машина завелась. А тем временем и Елена показалась из подъезда…

* * *

По адресу, названному-таки врачом, группа приехала минут через двадцать после того, как «Нива» вырулила со двора.

Долго звонили у двери. Уже хотели было развернуться и пойти вниз, как один из группы, самый дотошный, заметил на бетонном полу что-то необычное, а точнее, двойной черный след, словно кто-то с силой провел по площадке резиновыми каблуками.

– Ну и что? – пожал плечами лейтенант, старший группы. – Подумаешь, Шерлок Холмс. У тебя есть разрешение от прокурора вламываться в квартиру? Взломаем дверь – потом не отмоемся. Понятых опять же искать надо…

Но дотошный на то и слыл дотошным, чтобы настоять на своем.

– Ладно, давайте! – сдался лейтенант.

Самый массивный из милиционеров отступил на пару шагов назад и с размаху саданул плечом в дверь. Первый удар она выдержала. Но два следующих все же заставили ее сдаться. Дверь рухнула в прихожую, где сразу же обнаружились следы крови.

Ни Елене, ни Малышу, разумеется, и в голову не пришло затирать кровь, потому что дорога была каждая минута, тем более, что оставались и куда более весомые доказательства их пребывания в квартире.

Когда открыли дверцу большого шкафа, стоявшего в прихожей, оттуда вывалился связанный и по-прежнему пребывающий в глубокой отключке старлей.

– Ну что? – не без иронии посмотрел на лейтенанта дотошный. – Будут еще вопросы?

Лейтенант только отмахнулся и приказал:

– Вызывайте «скорую» и оперативку. Пусть как следует все осмотрят. Они, похоже, были здесь совсем недавно!

Старлея развязали и оказали ему посильную первую помощь. В сознание он не приходил. Лицо его выглядело страшно, просто кровавое месиво.

– Садюга работал, – заметил кто-то.

– Да уж постарался, – дотошный сунул под голову старлею принесенную из комнаты подушку. – И мужик ведь здоровый, – сказал, глядя на лежащего сверху вниз, – а вот дал себя изуродовать. – Он пошел осматривать жилую комнату, и вскоре оттуда послышался его крик: – Тут еще один, мертвый, под кроватью!

Бедного Шпика вытащили на свет божий, но тут же и опустили руки – парень был мертв.

– Задохнулся, что ли? Совсем пацан, – поморщился дотошный. – Да, этого волка надо как можно быстрее догнать и прикончить. А то он еще и не такого натворит.

Когда Морозов услышал о страшных находках в квартире на улице Белинского, он матерился добрых минут пять. Обозначенный им район уже был оцеплен, но теперь это не имело никакого значения. Опять перед преступниками лежал весь большой город.

– Возле дома есть стоянка машин? – наконец спросил он у докладывавшего лейтенанта.

Тот, видимо, посмотрел в окно, прежде чем сообщить:

– Там должен быть светлый «форд», – и майор описал машину Малыша.

– Точно, стоит такая, – подтвердил лейтенант.

– Так, значит, у кого-то они угнали машину. Срочно пройдитесь по всему дому, установите марку, цвет, госномер! – приказал Морозов и добавил, что скоро будет на месте сам.

Когда майор подъехал, перед домом собралось уже несколько оперативных машин, которые работали по другим адресам. Он сам отозвал их, так как предстояло менять тактику поиска. Уже оповестили все посты ГАИ, все машины, находившиеся на дежурстве. Уйдут на дело и эти, как только выяснится, какую машину преступник угнал.

Наконец сыскался хозяин «Нивы». Он увидел пустующее место на стоянке и возопил о том, что-де машину он купил на свои кровные совсем недавно и вот – на тебе! – ее уже угнали.

– Номер, быстро! – спросил сотрудник, не обращая внимания на его стенания. – Потом будете жаловаться. В машине опасные преступники!

Растерявшийся автолюбитель долго не мог найти бумаг на машину – номер он напрочь забыл от волнения. Пока суть да дело, по рации сообщали приметы «Нивы».

– Добавьте, что стекло со стороны водителя у нее разбито, – подсказал Морозов, который побывал на стоянке и обратил внимание на горку одинаковых, как бесцветные фисташки, осколков.

Вскоре обнаружили подростков, которые лежали за скамейкой в высокой траве. Их отправили на «скорой» в больницу. Пытаться что-то выяснять у них не было смысла.

– Узнайте у этого неврастеника, – сказал майор, имея в виду владельца злосчастной «Нивы», – давно ли он заправлял свою машину. Сколько в баке бензина?

«Если преступники попытаются вырваться за город, будем хоть знать, как далеко они могут уехать».

Он уже представлял багровое лицо генерала, который где-то выходит из себя в ожидании доклада. По времени, правда, он, майор, успевал, но зато трупов прибавилось.

«Ну все, конец моей карьере, – решил. – Даже если удастся его достать за оставшиеся часы».

– У него там десять литров было, – доложил сотрудник.

Итак «Нива» могла проехать километров сто по трассе и гораздо меньше по городу.

«Далеко не уйдет», – потер руки майор.

Примерно те же мысли волновали и Малыша, сидевшего за баранкой угнанной «Нивы». Елена, понимая, что наступают критические для них минуты, притихнув, сжалась в комок на заднем сиденье. В выбитое окно врывался ветер. Малыш выжимал из машины все, на что та была способна. Какой смысл соблюдать правила движения, если при встрече гаишники все равно тебя остановят? Приметы «Нивы», наверняка, уже сообщили.

Он старался держаться боковых улочек, избегая центральных. Но не тут-то было: на встречной полосе показался милицейский «жигуль». Возможно, Малышу и удалось бы проскочить – мало ли раззяв работает в милиции? Но именно скорость выдала его. Над «канарейкой» сразу же пришли в движение маячки, взвыла сирена. Милиция бросилась в погоню.

– Их обнаружили! – доложили Морозову, едва получив по рации сообщение от группы, начавшей преследование.

– Пусть все машины, которые находятся в этом районе, помогут им, – сказал майор. – Не дайте мерзавцам вырваться за город, там их будет труднее достать.

И Малыша достали бы, будь покрепче нервы у водителя второй патрульной машины, которая неожиданно вырулила ему наперерез из переулка. Малыш, сжав зубы, держал «Ниву» на прямой. Елена зажмурила глаза, она была уверена, что это их последние секунды, что сейчас они врежутся на полной скорости в красно-синий борт. Ее уже не страшила смерть. За последнее время в ней умерли все чувства, кроме любви к Малышу. И то, что они погибнут сейчас вместе, даже наполняло ее радостью.

Но столкновения не произошло. В самый последний момент водитель «канарейки» резко вывернул руль. Его машину вынесло на тротуар, она перевернулась и врезавшись в стену дома, вспыхнула ярким костром. Маневр, который, по мнению водителя, должен был спасти его и тех, кто сидел с ним рядом, оказался пагубным. А тут еще полнехонький бензобак!

«Нива» только на мгновение выскочила на тротуар, и тут же Малыш вернул ее на проезжую полосу.

«Пронесло! – ликовал он. – Это хороший знак, значит, вырвемся!»

А Елена, наоборот, думала, что они с Малышом упустили прекрасную возможность быстро и легко уйти из этой жизни, наполненной погонями, убийствами, перестрелками, постоянным напряжением, страхом.

Морозов, узнав о страшной гибели патрульных (четверо ребят сгорели заживо!), озверел. Внешне это никак не проявлялось, но внутри у него все кипело. Он связался с командованием военного округа и не попросил, а просто категорически потребовал, чтобы ему срочно был выделен вертолет.

Военные, само собой, пытались отослать его подальше, явно не желая идти на поводу милиции, но Морозов наговорил такого, что полковник, который оказался на связи, просто-напросто растерялся и механически передал трубку генералу. Тот слушал сначала с иронией, но когда дошло до числа жертв преступника, немедленно распорядился: выделить! Это был первый случай в его практике.

Зеленый военный вертолет пронесся низехонько над крышами и сел в конце улицы Белинского прямо посреди двора, взметая мусор и песок мощными винтами. Морозов взял с собою в вертолет двух снайперов из состава группы захвата, и винтокрылая машина повисев какое-то время над детской площадкой, резко взмыла вверх…

Горожане, прикрывая глаза от лучей заходящего солнца, гадали, что за манипуляции проделывает военный вертолет над городской окраиной на такой малой высоте.

– Учения, что ли? – предполагал кто-то.

– Какие учения! – возражали ему. – Вы что, с луны свалились? Говорят, банда ограбила банк, перебила кучу людей и сейчас пытается скрыться на машине. Ее-то и преследуют.

Малыш яростно наваливался на руль «Нивы», проклиная отечественных конструкторов, придумавших эту тачку. Но дело было не в конструкторах. Он не мог управлять машиной одной рукой, приходилось использовать и раненную, а это вызывало боль. Да что боль, главное было спастись, уйти за черту города и, бросив машину, скрыться в лесном массиве.

«Пока доставят туда людей, пока они развернутся, мы успеем уйти далеко».

Лес для Малыша и Елены сейчас был единственной надеждой.

Малыш почуял неладное, когда услышал гул мотора и увидел гигантскую тень, скользнувшую по бровке шоссе. В следующую секунду в дверце «Нивы» образовалось круглое отверстие. Малыш не сразу понял, что по ним ведут огонь.

– Сволочи, все равно просто так не дамся! – уже вслух прокричал он.

«Нива» сбросила скорость, виляла, чтобы в нее было труднее попасть. Но снайперы тем временем пристрелялись. Внезапно Малыш услышал позади себя, там, где сидела Елена, короткий вскрик и резко затормозил.

Этот неожиданный маневр застал летчика врасплох – вертолет пронесся над машиной и оказался далеко впереди. Малыш бросил руль и обернулся. Елена в позе человека, получившего коварный удар в солнечное сплетение, лежала на заднем сиденье. Пуля попала ей в затылок, смерть была мгновенная, в таких случаях умирают беззвучно. Но Елене удалось послать ему в коротком вскрике свое последнее прощай.

Малыш не стал делать ничего такого, что обычно делают люди, когда теряют самое дорогое. Он не стал плакать, кричать, стонать, рвать на себе волосы, он просто коротким взглядом попрощался с Еленой навсегда и продолжил безнадежную в создавшейся ситуации борьбу за свою жизнь и свободу.

Вертолет развернулся и возвращался обратно, снизившись почти до самой земли, и Малыш понял, что у него остается всего несколько секунд для того, чтобы… Ну, это мы еще посмотрим, для чего! Он схватил пистолет Посредника, коробку с патронами, рывком открыл дверцу и выпрыгнул из машины. А «Нива» продолжала двигаться вперед, навстречу вертолету, без водителя.

Малыш еще катился по инерции по земле, когда раздались выстрелы. Одна из пуль попала точно в бензобак, и, хотя бензина там оставалось всего ничего, машина вспыхнула, на какое-то время завладев вниманием тех, кто находился в вертолете.

– Все! – кричал снайпер, который попал в бензобак. – Готовы!

Морозову тоже показалось, что с преступниками покончено, он даже немного расслабился и перевел дух.

А тем временем Малыш, привыкший пользоваться в борьбе за жизнь любыми оплошностями противников, лежа на спине в неглубоком кювете, забыв про адскую боль в руке, уже изготовил свой дальнобойный пистолет, прицелился в неясную фигуру, маячившую в вертолетной кабине, и сделал подряд два выстрела.

Морозову показалось, что вертолет легонько вздрогнул. Он покосился на пилота и с недоумением обнаружил, что у того из-под шлема вытекает тоненькая струйка крови. Алая такая струйка. В следующую секунду, пилот навалился грудью на рычаг управления.

Вертолет сразу же потерял устойчивость и стал крениться на бок. По траектории полета было понятно: еще чуть-чуть и он врежется в землю.

В аэроклубе Морозов когда-то пробовал управлять вертолетом. Потом пару уроков пилотирования преподал ему приятель, нынешний начальник аэроклуба. Много это или мало? Да ничтожно мало! Но машина кренилась все сильнее, оба снайпера вконец растерялись, с ужасом наблюдая за приближением земли. Майор попытался добраться до рукоятки управления.

– Да помогите же! – в отчаянии закричал он снайперам. – Что вы раскисли, как тесто на дрожжах? Умирать торопитесь?

Те поспешили на помощь майору, понимая, что от них самих сейчас зависит, спасутся они или нет. Им удалось оторвать мертвого пилота от рукоятки управления, в результате чего Морозов получил к ней доступ…

– Это вам за нее! – процедил сквозь зубы Малыш, радуясь, что не промазал: либо ранил летчика, либо повредил что-то в управлении машиной. Какое-то время он понаблюдал с земли за неуклюжими маневрами вертолета, потом, не дожидаясь развязки, пошел в сторону темнеющей в отдалении полоски леса. Тело у него было как побитое, рука словно отнялась, но он был жив, он мог двигаться, бороться за жизнь.

Когда проходил мимо догорающей «Нивы», на минуту остановился, прощаясь с самым дорогим для него человеком, которого, увы, он сам же и убил. Да, не позвони он ей по объявлению, Елена была бы жива. Но тогда не было бы и этих месяцев вдвоем, которые он ценил куда больше, чем все прожитые без нее годы. А он не сомневался, что и Елена думала и чувствовала точно так же. Малыш не был религиозен, но сейчас он свято верил: когда смерть настигнет и его, они обязательно встретятся.

Вертолет не приземлился, а плюхнулся на землю, как падает, оступившись, неуклюжий, грузный человек. Лопасти его мощных винтов еще продолжали свой бег по кругу, а Морозов уже соскочил на землю. Как приятно было чувствовать под ногами ее надежную твердь!

Оба снайпера последовали за ним.

– Один останется здесь, второй – со мной, – распорядился майор, доставая свой пистолет и протягивая тому, кто оставался охранять вертолет и мертвого пилота. – Я возьму твою винтовку, вдруг сложится так, что надо будет стрелять издалека.

Они уже сообщили о случившемся по рации, и к месту их неудачного (или счастливого?) приземления выехали машины. Передавая сообщение, Морозов представил, что сейчас говорят в его адрес военные, которые на свою голову предоставили ему вертолет. Еще одна смерть…

– Пошли, – сказал он снайперу, которого выбрал себе в напарники. – Мы и так дали ему изрядную фору.

Перекинув ремень винтовки через плечо, майор широко зашагал к лесу, куда, как он успел заметить, направился преступник.

Солнце вот-вот должно было сесть – багровое, огромное, налитое, как позднее яблоко. Казалось, стоит ему коснуться горизонта, и оно взорвется мириадами огненных брызг, и опалит все вокруг. Но нет, оно раз-другой царапнуло по земле и, словно сорвавшись с обрыва, быстро пошло на убыль. «Догнать и уничтожить!» – твердил себе Морозов, и этот эмоциональный приказ питал дух и тело майора, побеждая и усталость, и голод, и жажду.

Лес приближался, но чем меньше до него оставалось, тем труднее давался Малышу каждый очередной шаг. Время от времени он оглядывался назад, туда, где осталась Елена и откуда он ожидал погони. Погони пока не было. Или преследователи погребены под обломками вертолета, или он настолько их обогнал, что теперь уж точно доберется до леса.

Но когда он в очередной раз посмотрел назад, то был разочарован – его настигали двое. Эти двое шли гораздо быстрее его, он это понимал, но ничего не мог с собою поделать. Тело, которым он всегда гордился, которым умел управлять, которое заставлял совершать то, что было по силам лишь немногим, переставало ему подчиняться.

Провел сухим языком по потрескавшимся губам. Сейчас бы глоток воды! Но приходилось ждать спасительного леса. Он верил, что там, под зелеными сводами, обязательно найдет хоть какую-то влагу – ручеек, лужицу. Если попить, то сила вернется к нему и он сможет потягаться с преследователями.

И Морозов разглядел далекую фигурку преступника.

«Буду идти за ним, пока кто-нибудь из нас не свалится от усталости: или он, или я» – думал майор.

Его уже мало интересовало, как себя чувствует молодой стрелок, который явно не выдерживал темпа. «Черт с ним, пусть отстает, справлюсь и без него». Эта перспектива – сойтись один на один с опасным и таким живучим противником – казалась ему даже желанной. Он обернулся и крикнул:

– Ладно, ты все равно не угонишься за мной, оставайся или иди как можешь. А я вперед!

И майор еще прибавил шагу.

«Ага, один не выдержал», – подумал Малыш, но радости от этого не ощутил. Все чувства у него словно атрофировались. А человек со снайперской винтовкой на ремне все заметнее сокращал расстояние между ними.

«Пусть, пусть… Теперь уже не имеет значения, догонит он меня в поле или я успею скрыться в лесу». Видно же, что хочет взять живым: пулей уже давно бы достал».

Несмотря на слабость, Малыш верил, что уж с одним-то человеком в рукопашной схватке он справится.

В то время, когда Морозов уже настигал преступника, в кабинете начальника управления внутренних дел решалась его судьба.

– Столько дров наломать! – бушевал генерал. – Столько людей положить! И из-за чего? Что уже там за супермен, что его ни взять, ни отстрелить? Таких не бывает! Нет, это все по недосмотру майора. Или по трусости – вместо себя других подставляет.

Перед этим эмведешному генералу звонил генерал армейский, у которого, кстати, было на звезду больше. Спрашивал, как случилось, что ему запороли вертолет да к тому же убили пилота. У него таких ЧП уже лет десять не было.

– Что там у вас, война, что ли? – рычал он прокуренным басом в телефонную трубку. – Где этот майор Морозов, который кричал, грозился, что если ему не дадут немедленно вертолет, он всех под трибунал пустит? Я его сам под трибунал пущу за халатность! Загубить боевую машину! Подставить под пулю пилота! Вы там в казаков-разбойников играете, а мне отдувайся!

Эмведешный генерал давно уже не получал подобных, пусть и телефонных, втыков. Даже от президента. Но увы, крыть ему было нечем.

– Я его уже отстранил от дела, – пытался он встрять в монолог армейского генерала. – Буду рассматривать вопрос о соответствии…

– Да какое там несоответствие! – полыхнул генерал с лишней звездой. – Этого майора судить надо, гнать в шею! Я таких, как он…

Армейский генерал в сердцах бросил трубку, а эмведешный уже сделал для себя выводы. Он назначает по делу майора Морозова служебное расследование и, если в его действиях обнаружится халатность, пусть идет под суд.

А Морозов уже почти дышал Малышу в спину, не зная-не ведая о том, что его судьба практически решена. Не быть ему больше начальником оперативного отдела, не служить вообще, не ловить преступников. Мало того, если он вернется после затянувшегося поединка живым и невредимым, у него есть шанс стать обвиняемым и разделить судьбу тех, борьбе с кем долгие годы отдавал всего себя, забыв о личной жизни.

Да, майор был одинок, вот уже больше десяти лет. В свое время, правда, пытался создать семью, но жена не смогла привыкнуть к тому, что служба для ее мужа стояла на первом месте, а все остальное потом. Ссоры перерастали в скандалы, а скандалы вылились в развод.

С тех пор Морозову больше не хотелось обременять себя, хотя он и понимал, что так нельзя, что у каждого должна быть семья, дети – люди, которые ждут его, волнуются, ради которых он в общем-то, и живет. Но Морозов жил ради дела, которое когда-то выбрал.

Между ними теперь сохранялась дистанция метров в сто. Ни тот, ни другой не могли ни сократить ее, ни увеличить. Малыш, почувствовав, что его настигают, собрал последние силы и прибавил ходу. А майор начал сдавать.

Малышу придавало сил желание отомстить за Елену. А для этого в первую очередь надо было выжить. Помогала ему и память о ее любви. Словно она и мертвая продолжала оберегать его, шепча еле слышно на ухо:

– Ну же, Малыш, еще немного, ты сможешь, ты у меня самый сильный, самый смелый!

И Малыш старался ее не подвести.

Пока близилась к развязке эта необычная дуэль, события на месте гибели Елены шли своим чередом: поврежденный вертолет погрузили в огромный трейлер, который прислали за ним военные, тело погибшего пилота осторожно внесли в санитарную машину, снайпер, который оставался охранять вертолет, облегченно вздохнул и сдал отдаленно знакомому подполковнику пистолет майора. За то, что он передоверил винтовку Морозову, подполковник пригрозил ему судом, после чего сел в кабину милицейского ЗИЛа, в кузове которого заняла места группа захвата. Преступник оставался на свободе и его надо было найти и повязать.

Когда перед Малышом стали один за другим возникать стволы деревьев, он не поверил, что выматывающей гонке пришел конец. Такой далекий и спасительный лес принял его в свои объятия.

Но Малыш не радовался этому, потому что он был один. Елена осталась там.

«Все, пора кончать эту волынку, – замедленно, словно что-то пережевывая, думал он. – Стану вон за тем толстым стволом…»

Идти дальше он просто не мог. Достал из сумки, висевшей у него на здоровом плече, пистолет, который стал вдвое тяжелее, и попытался приспособить его так, чтобы прицелиться. Но рука ходила ходуном, мушка ни на миг не задерживалась на приближающейся фигуре.

А майор уже был метрах в семидесяти.

Малыш упал на колени, потом осторожно опустился на траву и положил ствол пистолета на толстый сук, оказавшийся под рукой. Вот так-то оно лучше! Прицелившись, нажал на курок, хлопнул выстрел, но фигура как заколдованная, продолжала приближаться.

«Промазал», – понял Малыш.

Он лег поудобнее и снова прицелился. В последний момент фигура исчезла, словно провалилась сквозь землю.

«Что за черт? – подумал Малыш. – Куда он подевался?»

Движения его, как и мысли, были замедленными.

Вдруг сантиметрах в тридцати выше его головы брызнула сосновая кора. Пуля? Звука выстрела он почему-то не слышал.

– Ага, он тоже решил, что хватит со мной играть в догонялки, – Малыш не заметил, что произнес это вслух.

Он стал прикидывать, откуда же по нему стреляют, но не тут-то было. Спрятал голову за ствол дерева, возле которого лежал, и попробовал стащить с себя куртку. После нескольких мучительных попыток это ему удалось. Тогда он тем самым суком, на который упирал ствол пистолета, подцепил ее и высунул из-за ствола. Тотчас же раздался выстрел – теперь Малыш услышал его ясно, – и в куртке засветилась круглая дырочка.

– Вот где ты окопался! – Малыш приметил дрогнувшие кусты и выстрелил туда несколько раз. – Ничего, все равно я тебя достану.

«С кем он там разговаривает? – удивился Морозов. – Сам с собой, что ли? Может, с ума сошел?»

Он тут же сменил позицию, чтобы не рисковать. У него оставалось всего четыре патрона, и надо было стрелять наверняка.

Отчаявшийся догнать майора снайпер лежал в густой траве – отдыхал. На гул приближающегося ЗИЛа обрадовано вскочил и возник перед капотом так внезапно, что водитель резко затормозил, а те, кто сидел в кузове, испытали головами прочность тента.

– Ты что, сдурел, что ли? – заорал на снайпера водитель, срывая злость. – Тоже мне, чертик из табакерки!

Из кабины вылез подполковник, начальник известного отдела, который судит и карает проштрафившихся коллег. Он, конечно, помнил наказ генерала:

– Главное – Морозов. Доставь его мне в любом состоянии – хоть живым, хоть мертвым. Будет живой – я все равно его мертвым сделаю. А если человек мертв, значит и хлопот никаких.

– Где майор Морозов? – спросил подполковник у снайпера, жадно припавшего к фляге с водой, которую ему дал один из бойцов группы захвата.

– Они туда, к лесу пошли, – показал тот.

– А ты почему здесь? – подозрительно поинтересовался у него подполковник. – Струсил?

– Да нет, мне майор приказал оставаться и ждать вас, то есть машину. Вот я и ждал.

Оправдание было малоубедительным, во всяком случае подполковника оно не удовлетворяло.

– В машину все и поехали! – приказал он. – Нечего рассиживаться. Давно майор ушел?

– Да где-то уже с час.

Машина помчалась в сторону леса.

Морозов гадал, сколько у его противника патронов. Если много, то у того есть перед ним определенное преимущество. Он начал осторожно красться туда, где за толстым стволом дерева прятался Малыш. Полз на голос. Малыш продолжал разговаривать сам с собой, облегчая майору задачу. А тот, сориентировавшись, стал забирать в сторону, чтобы зайти Малышу в тыл, со спины.

В наступающей темноте болезненно-подтреснуто, как горячечный бред, звучало:

– Это у меня, наверное, от высокой температуры. Но ничего, сейчас подстрелю мента и найду ручей. Попью, и мне сразу полегчает.

Морозов чувствовал по голосу – нужна самая малость, чтобы дожать этого бормотуна, можно бы и рискнуть, вскочить на ноги и преодолеть оставшееся пространство двумя – тремя прыжками. Но он решил все же не рисковать. Противник мог одним выстрелом решить дело в свою пользу.

И тогда все старания пойдут насмарку, все жертвы окажутся напрасными.

– А-а, – услышал майор внезапный вскрик, – вон ты где!

Раздалось несколько выстрелов.

«Может он, действительно, спятил? – подумал майор. – И куда палит?»

Тут он услышал гул мотора. Услышал потому, что тот вдруг оборвался. Так, пришла помощь. Вот этого-то сейчас Морозову хотелось меньше всего.

«Я за ним столько гонялся, – с досадой думал он, – столько нервов он мне попортил, что было бы справедливо, если бы я взял его сам, своими руками. Потом… Потом можете приезжать и забирать».

Подполковник и парни из группы захвата тоже кое-что услышали, когда мотор затих. В лесу раздались подряд несколько выстрелов.

– Стреляют, товарищ подполковник.

– Слышу, не глухой.

Подполковник решал про себя, нет ли ему резона немного выждать. Может, сейчас из лесу выйдет Морозов собственной персоной и скажет, что преступник убит. И все, и никаких проблем.

«Сразу его в машину и домой».

А люди ждали его команды. Они-то были в курсе того, какая задача поставлена подполковнику: не преступника искать по кустам, а захватить и доставить к генералу майора.

– Так, приготовили оружие и – в лес, – наконец решился подполковник. – Быть внимательными, огонь вести на поражение.

Он вытащил свой пистолет и передернул затвор. Первым к лесу подался отставший во время погони снайпер. Он чувствовал вину перед Морозовым. Да и перед подполковником хотелось хоть как-то обозначиться, показать, что никакой он не трус.

– Откуда стреляли? – спросил у своих подполковник.

– Да вроде вот оттуда, где лес погуще.

– Значит, так. Прямо на них не попрем. Зайдем с двух сторон, охватом, – показал жестом подполковник. – Я остаюсь тут. Если кто выскочит, сразу беру его на цугундер. Видели, как волков загоняют? Вот таким образом и действуйте: гоните его на меня.

Все двинулись к лесу, безропотно приняв план подполковника, и вскоре скрылись среди деревьев. А он притормозил на опушке. Вот кончится эта катавасия, тогда и ему найдется дело. Его ли вина, что он никогда не бывал в таких переделках, где стреляют и даже могут убить. Занимался то политвоспитанием солдат, то расследованием похождений своих собратьев-офицеров.

А парни из группы захвата, включая водителя и пытающегося вернуть к себе доверие снайпера, обходили опасный, на их взгляд, участок, чтобы выйти в тыл тому, с кем перестреливался майор. Впрочем, прошло время, а выстрелы не повторялись.

Двое, водитель и снайпер, которые немного выдвинулись вперед, уловили в кустах какое-то движение.

Между тем майор готовился к заключительному броску и не услышал, как заходят ему в тыл. В тот момент, когда эти двое были уже рядом, он резко выпрямился, чтобы рвануться к Малышу.

– Стоять! – в один голос крикнули снайпер и водитель.

Морозов на мгновение замер: знал, что у них – молодо-зелено – могут не выдержать нервы. И он не ошибся. Прогремели последних три выстрела. Третьим стрелял Малыш. Майор схватился за грудь и упал в траву.

Снайпер сразу понял роковую ошибку. Он бросился к упавшему майору, забыв о том, что где-то рядом должен быть и преступник. И водитель тоже понял, что они наделали.

Сумерки сгущались, за деревьями, над болотом клубился густой туман.

А Малыш, не обращая внимания на прозвучавшие рядом с ним выстрелы, все свое внимание сосредоточил на фигуре среди деревьев, которая медленно, прячась за стволами, двигалась в его сторону. Откуда ему было знать, что это некий подполковник, которого все-таки заела совесть, решил поспеть хотя бы к шапочному разбору? Нет, это девушка ступала по туману.

– Елена! – крикнул счастливый Малыш. – Ты вернулась!

Он встал во весь рост, отшвырнул пистолет и, протягивая вперед здоровую руку, медленно пошел ей навстречу на отказывающихся повиноваться ногах, шатаясь от слабости.

Подполковник, услышав столь неуместный в вечереющем, прошитом пулями лесу ликующий голос, юркнул под защиту первого попавшегося ствола и уже оттуда, из укрытия, увидел, что из глубины леса к нему движется, шатаясь, странная фигура, одна рука перевязана, а другая молитвенно протянута в его сторону.

– Елена! Елена! Вот мы и снова вместе! – набирал силу голос.

У подполковника – он это ясно ощутил, – зашевелились на затылке коротко стриженные волосы. Он, как загипнотизированный, смотрел на удаляющегося уже Малыша. Потом вспомнил, что у него в руке пистолет, поднял его и, не целясь, выпустил вслед призраку всю обойму. Стреляли вдогонку и другие. Малыш, пошатываясь, исчезал в тумане.