Текст книги "За сладкое приходится горько платить"

Прежде чем лечь в машине отдохнуть, Малыш проверил содержимое сумки Посредника. Только сейчас он толком рассмотрел пистолет с оптическим прицелом и удлиненным стволом.

– Отличная штука, – покачал головой. – Оружие профессионала. Сделано, видно, на заказ, в единственном экземпляре. А он ни разу мне его не показывал.

В сумке было несколько пачек патронов, немного денег, документы.

– Ты давно его знал? – поинтересовалась Елена, сидевшая около машины на траве.

– О, очень давно! – усмехнулся Малыш. – Целую вечность! Он нашел меня в задрипанном передвижном цирке, у черта на куличках, в забытых богом местах. Как он сам там оказался, загадка. Факт тот, что он увидел меня и соблазнил будущей райской жизнью. Увез, учил всему, находил работу. Конечно, все это не за так. Он получал хороший процент с каждого заказа. Я даже не знаю, какой точно. Возможно, это были суммы, о каких я не смел и мечтать. Обычно он говорил, что, мол, предлагают столько-то за то-то. Беремся? Я в основном соглашался, потому что все мне давалось очень легко. А когда однажды попробовал отказаться, то на этом и сгорел: Посредник меня продал.

– А почему ты отказался? – Елене было интересно все, что рассказывал о себе Малыш. Прежде он не отличался многословием, и его прошлое представало перед нею по крупицам.

– Я никогда не брался за дело, где пахло политикой, – сказал Малыш. – А тут, как я потом узнал, без политики не обошлось. Но самое обидное, что Посредник предложил его мне, ни слова не сказав. Это называется – подставил. Я согласился, получил необходимую информацию, после чего отказаться уже не мог, в этом случае убрали бы меня. Ну чтобы не проболтался.

– И что, ты выполнил заказ, а потом? – Елене порой казалось, что Малыш рассказывает ей какую-то чужую историю.

– Потом, как я думаю, заказчик предложил Посреднику убрать меня – зачем, мол, ему строптивый киллер – и хорошо заплатил. Посредник подумал, подумал и решился. Кто я ему? А деньги хорошие. Правда, он не рассчитывал, что я окажусь таким живучим.

– А что, он сам тебя убирал?

– Нет, нанял исполнителей, но пожадничал, нанял дешевых, и они, естественно, схалтурили. Может, пуля, которая должна была попасть точно в сердце, выпусти ее профессионал, прошла на сантиметр в стороне, может, еще какая-нибудь мелочь, но, как видишь, я остался жив.

– Они промахнулись, чтобы ты встретил меня, – Елена поцеловала Малыша, стараясь не задеть раненую руку.

Внезапно оба услышали далекий собачий лай. Малыш насторожился.

– Откуда здесь собака? Тут поблизости нет жилья. Кажется, овчарка.

Лай приближался.

– Бежит в нашу сторону, – Елене сделалось страшно.

Малыш взял пистолет Посредника, передернул затвор.

– Там поляна, – указал в ту сторону, откуда доносился лай. – Я пойду туда. Здесь мы как в комнате: видим только вблизи. А там – простор. Тем более, в этой штуке отличная оптика. Оставайся здесь, возле машины.

– Нет, – отказалась Елена. – Я с тобой. Ты сейчас ослаб из-за потери крови, я тебе помогу, если что случится. И не возражай. Когда надо, я умею быть очень упрямой.

Малыш усмехнулся, встал, подал ей здоровую руку, и они пошли сквозь кусты на собачий лай. До поляны было метров двадцать.

– Пистолет с тобой? – спохватился Малыш. – Дай-ка я посмотрю, сколько там осталось патронов. Эти тоже к нему подходят, один калибр. – Он показал на ладони коробку, которую нашел в сумке Посредника.

Елена протянула ему пистолет, он зажал его под мышкой раненой руки, но тут же отказался от своей затеи – больно. Вернул пистолет Елене и начал руководить ее действиями:

– Придется тебе дозарядить его самой. Нажми на кнопку, теперь потяни обойму на себя. Отлично. А теперь вставь вот в это гнездо четыре патрона.

Елена на всякий случай запоминала, как что делается, чтобы в следующий раз обойтись без его подсказок.

– Слушай, ты прирожденный вояка, – похвалил ее Малыш. – Зря девчонкой родилась.

– Интересно, а с кем бы ты тогда шел по лесу? – засмеялась Елена. – Если бы я родилась мальчишкой?

– Что правда, то правда, – согласился Малыш.

Они вышли на край большой поляны и залегли в кустах. Малыш внимательно всматривался в лес через оптический прицел, который приближал, как хороший бинокль.

– Идут, – шепнул он. – Трое и собака. Овчарка. Это менты. Кажется, они обнаружили мертвого Посредника, там и задержались, а теперь собака ведет их в нашу сторону. Нам уже не уйти. Придется их убирать. – Он посмотрел на Елену.

– Может, все-таки пойдешь к машине?

– Я же сказала: хочу быть рядом с тобой.

– Хорошо-хорошо, – кивнул Малыш. – Не сердись. Но не высовывайся. И запомни: пистолет у тебя на тот крайний случай, если придется стрелять в упор. Усекла?

– Усекла, – Елена была довольна: она остается.

Малыш снова припал к оптическому прицелу.

Собака и трое милиционеров были уже совсем недалеко от них: огромный пес, напоминающий волка, тащил за собой проводника. Чуя близкого врага, он аж задыхался от злобы. Малыш прицелился, уперев ствол пистолета на невысокий пенек.

– Отпусти ты его, Девятов! – крикнул один из ментов. – Пусть сама побегает, а то совсем нас загнала.

Проводник отстегнул поводок, и пес ринулся сломя голову прямо на кусты, в которых скрывались Малыш и Елена. Малыш прицелился и нажал на курок.

Выстрел показался Елене негромким. Пес высоко подпрыгнул, завизжал и тут же затих. Милиционеры застыли посреди поляны, глядя друг на друга. Потом, словно сговорившись, дружно упали на землю. Вскоре кусты, обрамлявшие поляну, уже принимали на себя беспорядочные выстрелы.

– Ну, эти будут палить, пока патроны не кончатся, – сказал Малыш. – Потом пошлют кого-нибудь за подмогой. Не дадут нам спокойно дождаться вечера. Ладно, «вышка мне уже обеспечена, так что одним дураком меньше, одним больше…

Он вновь тщательно прицелился и выстрелил. Один из милиционеров упал, нелепо выставив перед собой руку с пистолетом. Малыш оттолкнул Елену в сторону, откатился сам, перевел прицел на другого, и тот после выстрела ткнулся головой в траву. Третий понял, что остался с невидимым снайпером один на один и быстро пополз в лес.

Четвертым выстрелом Малыш остановил его.

– Все, надеюсь, до вечера нас уже не будут беспокоить. – Он обошел вместе с Еленой убитых, собрал стволы, потом с ее помощью оттащил всех троих под раскидистый куст.

Все это отняло у него остатки сил, и Малыш просто рухнул на траву возле машины, едва они вернулись с поляны.

– Все, я сплю.

А Елена, присев рядом с ним, наблюдала за спящим: она была на страже.

Во сне Малыш расслабился, его лицо стало добрее, а сам он доступнее. Елена нагнулась и прикоснулась губами к его лбу.

– Послушай, – кричал Морозов в трубку, – вернулись твои, с собакой? Нет? Они что там, охоту на зайцев устроили? Непонятная задержка его беспокоила.

«А что, если он был еще там и они наткнулись на него? Кошмар какой-то! – Майор аж помотал головой, чтобы прогнать из нее несуразные мысли наподобие того, что этот неуловимый убийца действительно сверхчеловек, если не какое-нибудь исчадие ада.

«Все, беру солдат и прочесываю там каждый кустик», – решил он.

Позвонил командиру полка внутренних войск. Начал с лести: его ребята, участвовавшие в ночной операции, отлично справились; местной мафии прищемили хвост надолго да еще и соседям помогли. Но где-то там бродит еще один тип, который может наделать делов побольше, чем целая орава головорезов. Словом, нужна рота, желательно свежая, чтобы лишний раз не травмировать тех, кто побывал в деле.

Что тут сыграло главную роль: то ли тонкая лесть, то ли тот подъем, ощущение крыльев за спиной, которое давала Морозову недавняя победа, – но он-таки получил в свое распоряжение роту.

На все про все ушло часа полтора. Солдатам выдали оружие и боевые патроны, по рожку на брата, из-за чего в роте царило оживление. Солдаты погрузились на машины, и колонна двинулась вслед за милицейской «канарейкой», в которой ехали сам Морозов, двое его людей и командир роты.

По дороге Морозов объяснил ротному задачу и сразу же предупредил: если они успеют взять в кольцо территорию, на которой находится преступник, тот станет очень опасным. Пусть первый, кто его увидит, сразу же стреляет на поражение.

– Понял, – озабоченный командир роты подумал, что на такие операции надо бы посылать не солдат первого года службы, а спецназ. Но промолчал. С другой стороны, есть возможность хоть как-то выделиться. Лет ему уже много, еще чуть-чуть и назовут «бесперспективным». Если же рота захватит этого преступника, то его фамилию наверняка узнают все, вплоть до командующего, до того бога, под которым они все ходят.

Прибыли на место. Майор заранее определил по карте, как солдаты расположатся, как пойдут, чтобы не было где-то густо, а где-то пусто. Услышав в приказе слова «стрелять на поражение», солдаты усмехались. Им все казалось, что это очередная игра, вроде уборки картофеля, где сто собранных ведер приравниваются к выполнению боевой задачи.

– Пошли! – крикнул командир роты, и густая цепь солдат двинулась от сгоревшего особняка к лесу.

Первым доказательством того, что нынешняя операция не шутка, был труп сумасшедшего, который не выдержал кровавой резни в особняке и сбежал на свою голову в лес. Утром в спешке его пропустили, а сейчас, когда солдаты прочесывали каждый метр территории, его нашли. Обступили место, над которым вился рой зеленых мух. Пока искали майора, бегали за ним, первое оцепенение прошло, но внутри у каждого зародился червячок страха.

– Ну что? – Морозов вопросительно посмотрел на своего помощника, участвовавшего в операции с самого начала. – По нему видно, что валяется он тут еще с вечера. Куда вы смотрели? Лопухи! Всем строгий выговор! И никаких премиальных! Халтурщики!

Трупом занялись сотрудники Морозова, а солдаты двинулись дальше, теперь уже держа автоматы наизготовку как единственную защиту против «взаправдашнего» убийцы. Кое-кто снял автомат с предохранителя и передернул затвор, чтобы потом не тратить на это драгоценные секунды.

– Вы только друг друга не перестреляйте, – предостерег всех командир роты, который с обнаружением первого трупа тоже понял серьезность происходящего. Даже не стал ничего говорить солдатам, готовящим оружие к стрельбе заранее, хотя это и запрещалось инструкциями.

Еще минут через сорок вышли на труп Посредника. Это для Морозова было уже чем-то новеньким.

– В затылок, из пистолета, – прокомментировал увиденное один из его сотрудников.

«Интересно, что это за человек? – думал майор. – Почему оказался так далеко от особняка? Что тут делал?»

Он приказал срочно отправить труп на медицинскую экспертизу, но сперва провести опознание. Для этой цели можно привлечь Долгорукого, а если тот откажется, то его людей. Среди них наверняка найдутся желающие продемонстрировать свою готовность помочь следствию.

– Опознают, – говорил майор своему сотруднику. – Они сейчас маму родную продадут, лишь бы избежать «вышки».

Теперь уже у всех солдат автоматы были сняты с предохранителей, а пальцы лежали на спусковых крючках. Командир роты потом скажет: он чуял, что кто-то кого-то обязательно подстрелит. Малейший посторонний шум или движение заставляли солдат вздрагивать.

Трупы убитых Малышом милиционеров, аккуратно лежащие в тени большого куста, потрясли не только солдат и их командира, но и майора.

– Слушай, майор, их тут у тебя, словно грибов, – мрачно пошутил командир роты. – Ты куда меня завел? Что тут было за Мамаево побоище? Мои вояки уже в штаны наложили. Скоро сумерки, так они вообще сникнут. Для таких прогулок бери в следующий раз спецназ.

– Для меня это тоже сюрприз, – ответил Морозов, уже представивший, какой шум поднимется из-за убитых. Скажут, что виноват во всем он, майор Морозов, пославший их на верную смерть. И в какой-то мере будут правы: больше никто в городе не представлял, какую опасность несет этот парень. И если он, майор, подозревал, что убийца еще находится в этом районе, конечно, надо было послать не троих, а человек пятнадцать или сразу привезти военных, как сейчас. Будут слезы, упреки, обвинения. И все, что он сделал до сих нор, сразу же перечеркнется. Конец карьере.

– Там мертвая собака, – доложил ему один из солдат.

– Хорошо, – кивнул майор, – оставьте ее на том же месте, где и нашли, не трогайте. Ее тоже надо отправить на экспертизу.

– Оружие у них забрали, – доложил его сотрудник. Он имел в виду убитых милиционеров. – Теперь у него целый арсенал, не знаю только, как с патронами. Наверняка ведь стреляли в него.

– В его сторону, – горько усмехнувшись, уточнил майор. – А он положил их тремя выстрелами. Вот наша пресловутая боевая подготовка, когда для стрельбы в тире дают три патрона и все. Нищета, за которую приходится платить очень дорогую цену!

* * *

Елена решила посмотреть, что делается на поляне, где они перестреливались с милицией. Ей показалось, что с той стороны время от времени доносятся какие-то звуки, голоса. Взяла пистолет и тихонько шагнула в кусты.

Ох, как вовремя она хватилась: на поляне просто кишело военных. Растянувшись в цепь, они двигались в их сторону.

Скорее к машине! Елена неслась так, словно за ней уже гналась вся эта армия. Несколько раз спотыкалась о выступающие из земли корни и падала. Чудо, что еще не сломала руку или ногу. Ветки больно царапали лицо, но она этого не замечала.

Когда прибежала к машине, на нее смотрело холодное дуло пистолета, а Малыш сидел, прислонившись к колесу спиной. Бледное его лицо было покрыто капельками испарины. Малыш сдал, это было видно невооруженным глазом. Сон не пошел ему на пользу, видно, в рану попала какая-то инфекция. Нужно было срочно искать ему врача, а тут – облава.

– Что там? – спросил тихо Малыш. – Опять менты? Сколько их?

– Хуже, – выдохнула Елена, – солдаты. Много! С автоматами. Идут сюда. Уже нашли тех мертвых и собаку.

– Это и правда хуже, – кивнул Малыш. – Тут не обойдется одной пушкой. – Он попытался подняться, опираясь о колесо здоровой рукой. – Помоги. Надо уходить.

Елена помогла ему встать. Малыш сказал, чтобы она быстро побросала все в машину, а сам сел за руль. Тут уже Елена помочь ему не могла, она так и не научилась водить машину. Малыш включил зажигание, запустил двигатель и тихонько тронулся с места. Прежде чем выехать на грунтовку, которая через пару километров выходила на шоссе, надо было петлять метров пятьдесят по лесу, и Малыш боялся, что машина может застрять и заглохнуть.

Елена молилась про себя богу, в которого верила лишь время от времени. Машина тихо кралась, переваливаясь на неровностях, Малыш старался не давить на газ, чтобы не привлечь внимания солдат, – он хотел получить хотя бы несколько минут форы.

Морозов вдруг услышал негромкий рокот автомобильного мотора.

«Стоп, – спросил у самого себя, – откуда здесь машина?»

Обернулся к солдатам:

– Кто что слышит?

– Какой-то грибник на машине тащится, – был ответ. – Наткнется на такой грибочек под кустиком – и инфаркт обеспечен.

– Быстро! Туда! – крикнул майор, пронзенный догадкой. – Надо перерезать ему путь к грунтовке!

Он что было сил бежал на гул мотора, а за ним неслись солдаты, отставшие поначалу, потому что не сразу поняли, чего это он вдруг рванул. Когда до них дошло, что в машине может оказаться преступник, положивший столько людей, самые отчаянные стали обгонять майора. Они на бегу готовили автоматы к стрельбе на поражение.

– Быстрей! Быстрей! – кричал задыхающийся с непривычки Морозов.

«Зажирел, – ругал он себя. – А ведь когда-то стометровку на уровне мастера бегал».

Елена оглянулась и увидела, что из кустов выскакивают солдаты: впереди бежал кто-то в гражданском и пистолетом указывал им на машину.

– Они нас увидели, гонятся, – сказала она Малышу, стараясь казаться совершенно спокойно.

– Сколько до них? – спросил Малыш, но ни газу, ни скорости не прибавил, по-прежнему осторожно продвигаясь, по мягкой лесной почве, покрытой мхом, слоем листвы, хвои.

– Метров двести, – прикинула Елена. – Но они бегут быстрее, чем мы едем.

– Успеем, – успокоил ее Малыш.

До грунтовки оставалось всего ничего, когда он глянул в зеркальце заднего вида и увидел, что солдаты почти настигают машину.

– Достань пистолет и сделай пару выстрелов. Попробуй вон в того, что в штатском, это, наверное, мент, главный у них.

Елена взяла пистолет, повернулась для удобства на сиденье, высунулась в открытое боковое окно и, почти не целясь, выпустила в Морозова, который опять бежал впереди солдат, по счету три пули. Солдаты не сразу поняли, что в них стреляют, но, когда один из них схватился за плечо и клюнул носом в землю, другие дружно попадали вслед за ним. Морозов почувствовал, как кисть левой руки словно ужалила оса, посмотрел на нее и увидел четыре пальца вместо пяти. Не хватало мизинца.

– Огонь! – заорал он, падая на землю в горячке тут же забыв о недостающем пальце. – Стреляйте, стреляйте! – кричал солдатам и сам яростно жал на спусковой крючок пистолета, стоящего на предохранителе.

Пока солдаты пришли в себя, пока майор догадался, отчего не стреляет пистолет, Малыш вывел машину на твердый грунт и, едва почувствовав, что передние колеса схватились за него, тут же добавил газу. Мотор взревел, «форд» выпрыгнул на дорогу и полетел, набирая скорость. Запоздалые очереди из автоматов уже не могли причинить ему вреда.

Морозов от отчаяния все же выпустил вслед удаляющейся машине оставшиеся в магазине патроны, потом уткнулся лицом в руки: хотелось плакать от того, что в очередной раз он повел себя как последний идиот, не перекрыв предварительно все выезды с прочесываемого участка.

– У вас кровь хлещет, – сказал ему один из солдат. – Эй, у кого что-нибудь наподобие веревки есть? Надо наложить жгут.

Солдаты окружили Морозова, суетясь, скрывая за заботой о его ране неловкость от того, что они, в общем-то, прошляпили машину, растерялись, а потом откровенно палили в белый свет. Один из них достал из кармана кусок бечевки и старательно перетянул руку майора чуть выше запястья. Кровь унялась. Морозов почувствовал легкое головокружение…

– У вас-то все нормально? – спросил он у солдат.

Все вдруг затихли, виновато переглянулись и посмотрели назад, где в траве без движения лежал тот, в кого угодила пуля Елены.

– Так какого же хрена вы вокруг меня скачете?! – Майор оглядел солдат, выбрал одного, который, казалось, держался увереннее других. – Беги к нашей машине. Скажешь водителю, чтобы связался с управлением и вызвал санитаров. Да пусть передадут постам ГАИ: необходимо задержать «форд» зеленого цвета!

Раненый не приходил в себя. Вот ведь как бывает: Елена и не целилась в него, на то и говорят, что пуля дура. Подошел командир роты. Разобравшись, что к чему, схватился за голову и начал вполголоса материть все и всякое начальство.

– Мне хана, – сказал майору, помогая ему дойти до машины, тот чувствовал себя неважно и хотел прилечь. – Если не выживет парнишка, шум будет еще тот. Понаедут газетчики, из комитета матерей, начальство меня перед ними выставит, как козла отпущения, в лучшем случае уволят, если не отдадут под трибунал. Знал бы, что так обернется, ни за что бы свою роту на это дело не пустил. А мне начштаба лапшу на уши вешал: это, мол, не более чем прогулка, пусть твои солдатики свежего воздуха нюхнут, а то ты их загонял.

Майор не слушал стенаний командира роты, у него были свои проблемы. Что будет в управлении, когда узнают о гибели трех сотрудников? Надо же было, чтобы собака взяла след и вывела их точнехонько под пули убийцы. А он не предусмотрел такого варианта, хотя обязан был предусмотреть как непосредственный руководитель операции.

– Тебе легче будет отмазаться, – сказал командир роты. – Ты ранен сам, – это раз, а перед этим взял целую банду – это два.

Прибыли две машины «скорой помощи». Моложавый подполковник медицинской службы подлил масла в огонь:

– Мы реанимационная бригада, специализируемся на самых тяжелых случаях. Наше дело помочь парню дожить до операционной. Кстати, что это у вас с рукой? О! – врач обнаружил недостачу мизинца. – Какого же черта вы молчите, у вас же может быть заражение крови, смотрите, в ране земля, мусор! Когда жгут наложили?

– Да с полчаса назад.

– А куда дели мизинец?

– Черт его знает, – пожал плечами майор. – Отлетел куда-то. Да и зачем он мне, раз уж отстрелили?

– Как зачем? – возмутился врач. – Эх, а еще взрослый человек! Его же можно было пришить. Все лучше, чем под корень!

– Кто же его знал, – Морозов расстроился. – Теперь не найдешь, да и возиться неохота.

– Давайте! – врач взял руку майора и стал обрабатывать рану. Процедура была болезненная, но Морозов терпел, потому что мысль о заражении крови пугала его куда больше.

В считанные минуты с рукой было покончено – она покоилась на аккуратной повязке через плечо. Машины «скорой помощи» уехали.

– Герой! – кисло заметил командир роты. – Ну что, больше ничего тут причесывать не надо? – Он специально вместо «прочесывать» сказал «причесывать». – А то если еще одного подстрелят, мне точно крышка.

Он испытывал облегчение уже от того, что все могло обернуться и хуже: поодаль в зеленую, без окон спецмашину санитары грузили упакованные в пластиковые мешки трупы. Один, второй, третий…

Собаку зарыли на месте.

Превозмогая боль, Малыш гнал машину на скорости, явно превышающей все установленные нормы. Гравийка была не из лучших, и «форд» бросало из стороны в сторону, порой казалось, еще немного – и он перевернется. Елена в страхе закрывала глаза, но Малышу всякий раз удавалось справиться с машиной, и они мчались дальше, увеличивая расстояние между собой и опустившими руки преследователями. Выехали на шоссе.

– В город прорываться надо сейчас. Пока они свяжутся с гаишниками, мы успеем проскочить, – сказал Малыш. – Жаль, не удалось привести себя в порядок, да уж черт с ним, авось пронесет. Давай сперва к твоей подруге попробуем. Подскажешь, где сворачивать.

Перед городом, чтобы не попасться по-глупому, Малыш сбросил скорость и поехал так осторожно, словно сел за руль только вчера. Впереди показался пост ГАИ.

– Приготовь пистолет, – сказал Елене. – На всякий случай.

Но сытый гаишник лишь бросил ленивый взгляд в сторону их «форда» и отвернулся.

– Уже набрался, решил на завтра немного оставить, – усмехнулся Малыш.

– Ты думаешь, он был пьян? – удивилась Елена.

– Да нет, – засмеялся Малыш. – Я думаю, что он уже выполнил дневную норму по части поборов, поэтому не стал нас останавливать.

Минут через двадцать они остановились перед нужным домом.

– Я пойду? – ступила на тротуар Елена. – Посмотрю, дома ли она.

– Да-а, – сокрушенно протянул Малыш, оглядывая ее. – Видок у тебя еще тот. Словно с мясокомбината. Ну ладно, попробуй, вроде, возле подъезда никого нет, проскочишь.

Елена метнулась в подъезд. Моля бога о том, чтобы никого не встретить и чтобы Вера оказалась дома, взбежала на третий этаж. Позвонила. Дверь открылась сразу, словно ее специально ждали. В прихожей стояла пара чемоданов, над ними – Вера, а из жилой комнаты выглядывал ее новый ухажер, которого Елена еще ни разу не видела.

– Ле-е-нка?! – удивленно протянула Вера. – Откуда ты взялась? Сто лет тебя не видела! Слушай, какая жалость… – Она вдруг разглядела, что Елена вся в засохшей крови. – Боже, что случилось?

– Попали в аварию. Но кровь не моя… – торопливо принялась объяснять Елена. И только, хотела продолжить, как подруга перебила ее:

– Вот-вот, я всем говорю, что на автомобилях лучше не ездить! Вот и Жора, – кивнула в сторону своего спутника. – Кстати, познакомьтесь – это Жора, а это Ленка, моя лучшая подруга!

Елена и Жора обменялись скупыми поклонами.

– Так вот, Жора предлагал мне поехать в отпуск на машине, но я – наотрез! Только поездом. Самолеты тоже падают. Век катастроф. А я еще молодая, я жить хочу.

– Ты уезжаешь? – не веря удаче, спросила ее Елена.

– Ну конечно, ты что, не видишь: чемоданы, Жора. Ты же знаешь, что отпуск для меня – святое!

– Так ты, может, мне ключ оставишь? – осторожно спросила Елена. – А то я опять с мамашей на ножах, надо от нее хоть месячишко отдохнуть.

– Отлично, будешь вынимать почту! – Вера достала ключи и отдала их Елене. – Жди примерно через месяц. – Она игриво толкнула в бок молчаливого Жору. – Если мы не надоедим друг другу раньше.

Жора пожал плечами.

– Ну все, мы опаздываем на поезд. Жора, бери чемоданы. Ленка, иди мойся, а то на тебя страшно смотреть. Я позвоню.

И Вера выпорхнула на лестничную площадку, даже не посмотрев, идет за нею ее Жора или нет. Она была уверена в себе на все сто.

«Господи, мне бы такую легкость, – подумала Елена, провожая подругу дежурной улыбкой. Она чувствовала себя отчаянно уставшей – еще немного и рухнет на пол без чувств – и в то же время ликовала. – Все-таки бог есть!»

Набросила на себя фланелевый Верин халат, прихватила какой-то плащик для Малыша и, даже не закрывая дверь на ключ, быстро сбежала вниз.

Растолкала Малыша, уже дремавшего за рулем, помогла ему загнать машину во двор, забрала все из салона, в первую очередь оружие, – сумка показалась ей невероятно тяжелой. Потом проверила дверцы – заперты ли? – и они поднялись в квартиру. Лишь когда захлопнула за собою дверь и надела цепочку, силы покинули ее.

Сколько они просидели на полу в прихожей спина к спине с Малышом? Час? Два? Наконец Елена заставила себя встать. Помогла подняться Малышу, у которого, судя по всему, начинался жар. Отвела его в комнату, раздела, уложила в постель. Сама же пошла принять ванну.

После ванной ее разморило. Спать, спать, спать! Но она не могла позволить себе подобной роскоши. Найдя на кухне банку «Нестле», вскипятила чайник и заварила крепчайший кофе. Пила мелкими глоточками, пока не почувствовала, что сонливость отступает. Пошла к Малышу: надо было привести его в мало-мальски приличный вид.

Намочив полотенце в тазу с теплой водой, аккуратно протерла ему лицо, здоровую руку, грудь. Малыш не просыпался, а тело его было таким горячим, что Елене стало страшно.

«А вдруг инфекция, заражение крови? – подумала она. – Тьфу, типун, мне на язык. Где у нее градусник?»

Градусник нашелся в ванной. Куда его совать: то ли под мышку, то ли в рот? Решила, что лучше под мышку. Благо, Малыш пока спал спокойно, не метался, не бредил.

«Надо ему компресс холодный сделать на голову. – Это немного собьет температуру».

Среди упаковок с таблетками выбрала по названиям несколько из тех, которые, по ее мнению, не могли повредить Малышу. Вынула градусник и ахнула: ртутный столбик подбирался к цифре сорок.

«Надо срочно вызывать «скорую!» – Она уже бросилась было к телефону, но опомнилась. – Фу, какая же я дура! Эти эскулапы едва увидят, что у него за рана, тут же сообщат в милицию». Она где-то читала, что это входит в их обязанности.

Сменив несколько раз холодный компресс на лбу Малыша, Елена поняла, что она впустую теряет время. Надо было предпринимать что-то совсем иное.

– Давай обратно! – приказал вдруг водителю машины Морозов. – Быстро!

Тот не стал уточнять, что случилось. Он уже привык к неожиданным решениям своего начальника и молча развернулся. Лишь взглядом спросил, что значит «обратно».

– Туда, откуда мы едем, – пришел ему на помощь майор.

«Мизинец свой решил поискать, что ли?» – подумал водитель.

Отъехать они успели не так и много. Морозов, преодолевая охватившую его слабость, вышел из машины и стал искать след «форда», чтобы по нему выйти к месту, где они спугнули преступников. Да, в машине их было как минимум двое, это он успел разглядеть. Кто же второй?

«Скорее всего, та самая девчонка, – решил он. – Вот только кто вел машину и кто стрелял? Наверное, она вела, потому что из трех выстрелов два попадания – результат не женский. Стрелял он».

Морозов нашел место, где стояла машина. Там была примята трава, валялись пропитанные кровью полосы ткани, обрывки бумаг, в которых угадывалась обертка аптечного бинта. Майор подобрал то и другое, бережно положил в целлофановый мешок.

«Кто-то из них ранен, – констатировал он. – Кто? Он или она? Машину кто-то вел мастерски. Стреляли тоже мастерски. Кто же ранен? Судя по тому, насколько пропиталась кровью повязка, там была отнюдь не царапина».

Да, он опять чуть не дал маху, когда, взволнованный ранением солдата, потерей мизинца (который, оказывается, можно было как-то там пришить), не сообразил поискать и осмотреть это место.

Собрав все, что могло понадобиться по ходу следствия, Морозов велел водителю ехать в управление. Там, передав собранное на экспертизу, сел на телефон.

– Да, было такое дело, – подтвердили гаишники получение сигнала о том, что от них требуется задержать такую-то машину. – Но, увы, она успела проскочить раньше.

– А кто сидел в машине, сколько человек? – забросал дежурного вопросами Морозов. – Кто был за рулем: мужчина, женщина?

– Да ничего наш постовой заметить не успел. Хорошо хоть, запомнил, что зеленый «форд» проезжал в город.

Матюгнувшись, майор швырнул трубку. Впрочем, ему теперь было известно, что он в городе. Вернее, они – он и его спутница, которая тоже на «вышку» тянет – соучастие в стольких убийствах. Что у них там, любовь, что ли? И кто-то из них ранен. Этого уже достаточно, чтобы, начиная поиски, рассчитывать на успех.

Морозов собрал у себя всех своих сотрудников и битый час держал их, раздавая различные поручения.

– Тебе придется найти общий язык с медициной, – говорил одному. – Преступник ранен, довольно, кажется, тяжело. Вполне возможно, что он обратится в больницу, в поликлинику или в аптеку. Может быть, к практикующему частнику. С этими тоже надо связаться.

– Тебе – поднимал другого, – предстоит озадачить всех участковых. Пусть расспрашивают, не появлялась ли в его епархии парочка, а перед домом легковая машина «форд». И не забудь сказать, что он болен или ранен.

Майор просматривал свои записи, сделанные перед совещанием.

– Да, – повернулся к тому, кто должен был «искать общий язык с медициной», – зайди в нашу лабораторию и возьми результаты анализов. Они тебе скажут группу крови преступника. Может быть, пригодится.

На следующей страничке у него были два слова, написанных через дефис «родственники-друзья».

– Необходимо составить список всех друзей и подруг спутницы преступника. Она местная, им необходима квартира, чтобы отсидеться. Скорее всего, искать будут у кого-нибудь из знакомых. В гостиницу им не сунуться: рана… кровь… регистрация… – Стоит потрясти ее мамашу. Она, не исключено, что-нибудь подскажет. Возьмешь это на себя. – Майор назвал имя очередного сотрудника.

Малышу становилось все хуже. Елену охватывала паника. Она не знала, как помочь ему. Нужен был врач. «Скорую» по-прежнему вызывать не хотелось, но… Когда Елене что-то надо было сделать для Малыша, у нее пропадал страх, отступали сомнения.