Текст книги "За сладкое приходится горько платить"

Немного передохнув, Самков встал и подошел к окну, выходившему на улицу. Чуть сдвинув занавеску, внимательно изучил близлежащую территорию. Никого, похожего на воскресшего пациента, не было видно. Не сулили опасности и другие два окна. Самков немного успокоился. Потом ему захотелось есть. А в холодильнике, как назло, нашелся только кусок сыра, купленного месяц назад, и маргарин.

«Надо сходить в магазин, – решил он. – Накупить побольше, чтобы не бегать по десять раз на день».

Взяв сумку, захлопнул за собою дверь: ставить квартиру на сигнализацию не имело смысла, его не будет всего полчаса. Этого времени едва ли хватит даже на то, чтобы справиться с замками на дверях.

Малыш видел, как врач с сумкой через плечо пересек улицу, направляясь к магазину.

«За продуктами, – отметил в уме. – Не думаю, чтобы он поставил дверь на сигнализацию. А это-то мне и нужно».

Шмыгнул в подъезд, взбежал на второй этаж. Оценил дверные замки. Они оказались довольно сложными, да и возиться было неохота. Малыш решил, что попадет в квартиру иначе.

Поднялся на этаж выше и присел там на подоконник. Ему были прекрасно видны и выход из магазина, в который нырнул врач, и вход в подъезд. Ждать пришлось минут двадцать. Наконец в поле его зрения появился Самков с туго набитой сумкой. Малыш тут же вызвал лифт и заблокировал его на своем этаже. Врач, не сладив, очевидно, с кнопкой вызова, чертыхнулся и стал подниматься пешком. Малыш услышал его тяжелое дыхание и негромкий мат, которым врач крыл тех, кто отвечал за исправность лифта.

«Да, – подумал Малыш, жалея его, – мужик в расцвете сил, а пешком подняться на один этаж дыхалки не хватает!»

Самков поставил сумку на пол и достал ключи. Пока он отпирал один замок, потом второй, Малыш неслышно, по-кошачьи приблизился к нему. Когда дверь была отперта, одной рукой он зажал врачу рот, чтобы тот не закричал от неожиданности, а второй открыл дверь и втолкнул Самкова в прихожую. Потом быстро схватил сумку и захлопнул дверь за собой. Теперь они стояли друг против друга, как хищник и его жертва в одной клетке.

– Привет, доктор, – улыбнулся Малыш, внимательно следя за тем, чтобы Самков не выкинул чего-нибудь такого, что могло бы привлечь внимание соседей или прохожих на улице.

Но врач был настолько ошеломлен и испуган, что никакой активности от него ждать не приходилось.

– Здравствуй, – пробормотал он, глупо улыбнувшись.

– Как видишь, я вернулся с того света, чтобы отблагодарить тебя. – Малыш быстро запер дверь на все замки и кивнул Самкову. – Пойдем в комнату, поговорим.

Глядя в спину врачу, он понял, что никакого разговора у них с Самковым не выйдет: у того напрочь отшибло способность ворочать мозгами. Он будет обещать все, что от него потребуешь, но продаст так же легко, едва окажется вне досягаемости.

«Жаль, – подумал Малыш, – он, в общем-то, неглупый мужик и дело свое знает».

Он еще раньше прикидывал, каким ударом разделается с врачом, но, когда проходили мимо ванной комнаты, его осенило: «Этот эскулап у меня случайно утонет, принимая ванну. Выпил лишнего и захлебнулся во сне».

– На кухню, – скомандовал он, и Самков послушно свернул в боковую дверь.

Там Малыш нашел огромный нож для разделки мяса, остро заточенный и устрашающий с виду. Когда Самков увидел этот нож в руках Малыша, у него подкосились ноги и он едва удержался за стену.

– Не надо, – прошептал просительно, не сводя глаз с блестящего лезвия, на которое упал луч заходящего солнца. – Я же вас лечил, я врач, лицо неприкосновенное. Во всем мире врачи вне критики.

Последнее замечание вызвало у Малыша приступ смеха:

– А как же тогда некоторое баловство наркотиками? Вы ведь в своей клинике занимались не только врачебной практикой, но и продажей порошочка. А торговали внутренними органами? Разве это совместимо с клятвой Гиппократа?

Самков мало-помалу вжимался в стену, его единственной мечтой сейчас было превратиться в какую-нибудь маленькую мошку и улететь подальше от этого кошмара.

– У меня нет денег, я все отдал, – чуть не плача, прошептал он Малышу. – Но я могу продать квартиру, только не убивайте меня!

– Мне деньги не нужны, они у меня есть. А понадобятся еще – я найду, где их взять, – Малыш провел острием ножа по горлу Самкова. – Раздевайся!

– Что? – глаза у того округлились. – Раздеваться?

– Да, догола.

Что пришло в голову врачу, знал он один, но после столь неожиданной команды с надеждой стал раздеваться.

– Спокойнее, не надо рвать одежду, – сказал Малыш. – Где ты ее складываешь, когда переодеваешься в домашнее?

Самков послушно собрал все, что снял с себя, отнес в комнату и там аккуратно развесил в шкафу.

– Умница, – похвалил его Малыш. – А теперь – в ванную.

Самков с опаской прошел мимо него в ванную комнату.

– Какую воду ты любишь? – спросил Малыш. – Напусти воды, я хочу, чтобы ты принял ванну.

Врач торопливо включил воду, отрегулировал ее, и вскоре ванна была полна.

– Полезай! – Малыш легонько ткнул острием ножа Самкова в спину.

Тот, хихикнув, ступил в воду, смущаясь и через плечо поглядывая на Малыша, который одобрительно ему улыбался.

– Расслабься, – продолжал тот руководить его действиями, – получай удовольствие. Кстати, у тебя спиртное в доме есть?

– Там, в сумке, коньяк, – указал Самков на дверь в прихожую.

– Отлично! Лежи, отдыхай и не делай резких движений, – предупредил его Малыш и метнулся в прихожую. Вытащил из сумки коньяк, откупорил его и, вернувшись в ванную, протянул бутылку врачу. – Пей!

Самков взял бутылку и сделал несколько больших глотков. По всему было видно, что пил он нехотя: последние полчаса в его жизни были уж слишком нервными.

– Пей все! – приставил Малыш нож к его горлу.

Последние глотки шли уже с трудом: Самков морщился, пересиливая тошноту.

Наконец бутылка опустела.

– Умница! – похвалил его Малыш, наблюдая за тем, как спиртное начинает действовать. Глаза у врача потеплели, посоловели, лицо раскраснелось, пошло пятнами, размякло, расплылось в глупой ухмылке.

– Ты тоже полезешь в ванну? – спросил он у Малыша.

– А как же, обязательно, – подтвердил тот. – Подожди немного.

Когда Самкова окончательно развезло, Малыш взял его за волосы и с головой погрузил в воду. Врач пытался сопротивляться, но сопротивление было вялым: сыграл свою роль коньяк и то, что перед погружением он не успел толком вдохнуть.

Вскоре Малыш понял, что клиент готов. Отпустил его, занялся уничтожением следов своего пребывания в квартире.

Опыт на этот счет у Малыша имелся богатый, время позволяло не торопиться. Лишь когда совсем стемнело, он покинул квартиру врача, вполне довольный собою и своими действиями.

«Одной ниточкой стало меньше», – думал, возвращаясь к себе.

* * *

Поздно вечером Юзовскому позвонил Долгорукий и дал ему странное на первый взгляд поручение: тот должен был утром позвонить в милицию некоему майору Морозову и объявить от имени казино пять тысяч баксов наградных ментам, которые найдут того, кто оставил за собою столько трупов в ту памятную ночь.

– Но ведь это большие деньги! – изумился Юзовский. – Мне партнеры голову открутят! У нас пропало всего три штуки, за что же объявлять такую награду? Я понимаю, трупы трупами, но жить-то живым? А еще похороны за счет заведения…

– Заткнись! – рявкнул на него Долгорукий. – Что ты трясешься за свои карманы? Пусть эти пять штук будут из моей доли. Ну и жила же ты! Чтоб завтра же позвонил, а то голову откручу – еще одним трупом будет больше. Только хоронить за свой счет не стану.

Он бросил трубку, а Юзовский чуть не проглотил язык, поняв, что перебрал в споре. Он панически боялся Долгорукого и лебезил перед ним даже больше, чем перед налоговыми инспекторами. Последних всегда можно было подкупить, а Долгорукий брал сам.

«Ну, и черт с ним! – думал он, успокаивая себя рюмкой коньяка. – Позвоню, меня не убудет. Тем более, что награда за его счет. Мне даже на руку: менты будут уважать казино. Я ведь не стану им рассказывать, что спонсировал поиски неизвестного убийцы сам Долгорукий».

Окончательно придя в себя, он вызвал по телефону дежурную пару девочек, которые обычно пасли в казино лохов с большими бабками, и развлекался с ними до рассвета. Девочки выжали из шефа все, что смогли, на совесть отработав его высокое доверие. Правда, выжимать что-либо из Юзовского с каждым разом становилось все труднее: он не платил за услуги, это входило в стоимость их контракта с казино. Кстати, место очень денежное, о нем мечтало почти все женское население города в возрасте от тринадцати до двадцати пяти. Женщин старше на эту работу просто не брали.

Иван Леонидович объявлял награду менту, который найдет неизвестного, нагревшего его на тридцать штук, не из высоких побуждений. Ему не терпелось отомстить за унижение, какого он не испытывал, пожалуй, за всю свою долгую воровскую жизнь. И любое действие, приближающее момент мести, тут годилось. В том числе и союз с ментами. Правда, на открытый союз с ними он не пошел, а решил это сделать через подставное лицо.

«Зарплата у ментов мизерная, они землю рыть будут, чтобы найти этого ублюдка, когда узнают про пять штук баксов», – думал Долгорукий.

В последние дни, после стычки с Кармен, он просто озверел, ни на шаг ее от себя не отпускал, унижал, как мог, ребят разослал по городу и так тряс всех, кто отстегивал ему за крышу, что те просто выли.

«Ничего, сдерут потерянное с клиентов, а мне надо возвращать бабки».

На всех вокзалах, рынках, во всех злачных местах рыскали его люди (Кармен описала им незваного гостя), приглядывались к каждому и, если им казалось, что человек похож на того, кто им нужен, его тут же тащили на опознание. Пока усилия были тщетны: попадались не те.

«Ушел? – с тоской гадал Долгорукий. – Сорвал куш и ушел?»

Но людей своих он по-прежнему держал на стреме, на всякий случай: а вдруг его бабки еще в городе и их еще можно вернуть обратно, а за унижение – отомстить.

«Бог не фраер, – думал он. – Мне до сих пор все время везло, авось, повезет и в этот раз».

* * *

Вернувшись из столицы, Морозов с удивлением понял, что жизненный ритм их города, еще неделю назад казавшийся ему чрезмерно ускоренным, на самом деле можно сравнить с пульсом покойника.

«Зря я боялся, что долго такого темпа не выдержу, – смеялся он в душе. – А не хотите ли, майор, в столицу? Вот там бы ты точно загнулся, как спринтер на длинной дистанции».

На работе его ждало несколько сообщений. Во-первых, к нему приходил Самков, дежурный записал его фамилию и координаты. Во-вторых, не далее как сегодня утром позвонил директор ограбленного казино и сообщил огорошившую все управление новость: казино учреждает за поимку убийцы награду в сумме пять тысяч американских долларов, что готово подтвердить официально.

Как только эта весть разнеслась по кабинетам, к делу по казино возникло повышенное внимание. Позвонил Веселовский, – оказывается, он еще не уехал в отпуск на юга, очередная претендентка на роль спутницы жизни ему разонравилась – и потребовал свое дело обратно. На что Морозов откровенно послал его очень далеко и коротко. Веселовского такой ответ успокоил, и он отстал.

Нашлось немало желающих принять участие в расследовании.

– Слушай, Морозов, возьми меня вместо бронежилета, – просил один. – Я перед тобой ходить буду и прикрывать тебя от бандитских пуль. Мне позарез пятьсот баксов нужны!

Морозову пришлось применить тот же прием, что и с Веселовским, чтобы отшить просителя. С директором казино он встретился лично, и Юзовский, распахнув сейф, продемонстрировал ему пакет с приготовленными долларами.

– Вот она, – сказал с гордостью, – награда для героя! Или героев. Это уже ваше дело, как и куда вы их денете. Надо лишь найти этого маньяка. Кстати, у вас так и не появилось его фотографии? Я бы хотел раздать ее своим людям, у нас же свое охранное агентство. Кто знает, вдруг бы ребята его где-нибудь и встретили.

– Они его уже встречали, – по-черному пошутил майор, – результат налицо. Так что лучше им больше не встречаться. Иначе в вашем охранном агентстве скоро возникнет нехватка людей.

Юзовский понял, что с фотографией не обломилось. А спрашивал он по поручению все того же Долгорукого. Тот советовал:

– Ты там прикинься шлангом перед этим майором, вытряси из него фотку. И тебе спокойнее будет, по крайней мере хоть охранники, имея ее на руках, не пустят больше этого малого в казино, и мне она позарез нужна.

Дело в том, что словам Кармен с некоторых пор Долгорукий перестал доверять.

«Брешет, сучка, – думал он. – Обиделась, и в пику мне наворотила туфты. А может, вообще скурвилась, думает, что я уже выдохся, ищет новое место. Ошибаешься, я еще долго буду здесь править бал!»

– Я вас очень прошу, товарищ майор, найдите этого садиста и покарайте его, – Юзовский в полупоклоне провожал Морозова из своего кабинета. – И знайте, вы всегда в этих стенах дорогой гость, приходите как-нибудь вечерком, расслабитесь, за счет заведения, естественно. Можете прийти не один, с дамой, или мы вам подберем достойную пару.

Это было явное предложение взятки в расчете на будущую дружбу, но Морозов не стал возмущаться и вообще реагировал так, словно не слышал. С такими людьми давать волю эмоциям бесполезно, они все равно не поймут. Прошло то время, когда идея стоила дороже рубля или доллара.

– Девочки, проводите гостя! – крикнул Юзовский, и откуда ни возьмись, словно из воздуха, возникли две чудо-девы в коротеньких кожаных юбочках. Они взяли майора в клещи и проводили к выходу, все время норовя задеть своими бедрами.

«Черт знает что! – подумал Морозов. – А может, и в самом деле как-нибудь зайти, развлечься. Ради расширения кругозора. А то за преступниками гоняюсь, а что такое рулетка, видел только со стороны».

Наконец у Морозова нашлось время вспомнить и о Самкове, в прямом смысле погоревшем на своей клинике.

«Интересно, зачем он приходил? – гадал майор. – Что-нибудь новенькое вспомнил про своего бывшего пациента?»

Отыскал среди множества других визитку врача и усмехнулся. Визитка была дорогая, двусторонняя, тисненая золотом, на русском и английском, и, судя по всему, стоила приличных денег.

«Сейчас уже небось такие дорогие и не заказывает, – подумал майор, набирая номер врача. – А может, у него денег куры не клюют, а жалованье так, для вида».

Телефон Самкова не отвечал. Тогда майор позвонил в клинику, где последний продолжал трудиться. Оказывается, Самкова не видели на работе вот уже несколько дней и весьма на него за это сердиты. Больные, которых тот курировал, остались без присмотра.

Морозов положил трубку и задумался. Исчезновение врача начинало его беспокоить. Со времени их последней встречи тот сам к нему на беседы больше не напрашивался, и вдруг – неожиданный визит. А что, если и впрямь Самкову удалось что-то узнать про своего пациента? Или… Стоп! Морозов вскочил и заметался по кабинету.

«Конечно! – думал он. – Врач столкнулся в городе лоб в лоб с неожиданно воскресшим покойником и сразу же помчался сюда».

Додумывать майору не хотелось. Он предпочитал верить в более благополучный для Самкова исход.

– Машину мне к выходу и оперативную группу, – распорядился по телефону и бегом помчался вниз.

Самков жил минутах в двадцати от управления. Они поднялись на второй этаж, и майор долго жал кнопку звонка. Никакой реакции. Тогда Морозов послал в домоуправление за слесарем и позвонил соседям по площадке. В одной из трех квартир на площадке никто не открыл, а во второй дома оказалась хозяйка, остроносенькая дама, напоминавшая галку. Майор представился и спросил, давно ли она видела своего соседа по лестничной площадке. Соседка, торопливо что-то прожевав, ответила:

– Точно сказать не могу, но, по-моему, дня два тому назад во второй половине дня он был дома: я слышала в его квартире голоса.

«У него кто-то был, – отметил про себя Морозов, – это очень важный факт».

– Вы не обратили внимания, голоса были мужской и женский, или оба мужские? – уточнил он. – Вспомните, пожалуйста, это очень важно.

– Мужские, – сказала соседка, не колеблясь. – Это я точно помню. Звукоизоляция тут, знаете ли…

– Так, может быть, вы случайно, – последнее слово майор немного подчеркнул, – слышали хоть какие-то отдельные слова?

– Нет, разговаривали они достаточно тихо, а я, знаете ли, не прислушивалась специально, – соседка ехидно улыбнулась майору.

Пока Морозов беседовал с нею, пришли представитель домоуправления и слесарь с инструментами. Последнему пришлось попотеть, прежде чем он справился с замками.

– Кстати, – обратил внимание майора один из оперативников, – у него дверь на сигнализации. Надо узнать, когда он в последний раз ставил ее на охрану.

– Дельно, – кивнул Морозов, что-то помечая в своем блокноте. – Вот ты этим и займись, завтра мне доложишь.

Вошли в квартиру. По всей видимости, дома никого не было.

– Запах! – другой сотрудник стал принюхиваться. – Что-то тут не то.

Хозяина квартиры нашли в ванной комнате, тело уже стало раздуваться в воде.

– Все ясно, – прикрыл дверь в ванную майор. – Надо звать медэксперта. – И он стал раздавать задания группе. – Все осмотреть – обнюхать, каждый квадратный сантиметрик. Я не верю, что это несчастный случай или самоубийство.

Явился медэксперт – тот самый пожилой врач-скептик, что когда-то выезжал с Морозовым на стройку.

– Здравствуй, майор, – кивнул он. – Ну, что, опять что-то кровожадное?

– Это вам разбираться, – ответил Морозов. – Мне нужен ответ, и как можно скорее, каким образом этот человек утонул в ванной: сам или ему помогли.

– Задание понял, – подмигнул медэксперт. – Можешь втихаря мне шепнуть, какой результат тебя больше устроит. Бутылка хорошего коньяка – и я тебе напишу то, что нужно, – врач широко и дружелюбно улыбнулся. – Шутка! – и прошел в ванную.

Квартиру Самкова, можно сказать, вылизали, но ничего не нашли, кроме простого волоса. Волос был не с головы хозяина квартиры и явно не мужской.

– А соседка утверждала, что голоса были только мужские, – произнес вслух Морозов.

– Возможно, он лежит в комнате уже давно, – подбросил кто-то догадку.

– Возможно. – Морозов приуныл.

Теперь надо было дожидаться результата медицинской экспертизы и лишь потом делать окончательные выводы. Откровенно говоря, майор рассчитывал на более определенный результат, когда увидел вздувшийся труп Самкова. По-человечески его жаль, талантливый был врач, хоть и с некоторыми подозрительными увлечениями, но именно его смерть всколыхнула в майоре надежду на то, что удастся обнаружить ниточку к таинственному убийце. В том, что Самков умер не сам, а с посторонней помощью и что помощь эта пришла именно со стороны того, кого Морозов жаждал найти, он не сомневался. Вряд ли кому-нибудь другому Самков так мешал, чтобы вынудить на убийство.

Да и не похож был врач на самоубийцу. Его жизнелюбие Морозов не раз отмечал при личных встречах. Любил вкусно поесть, любил красивых женщин, любил дорогие шмотки, любил полный кошелек. Да, его подкосила сгоревшая клиника, в которую он вложил кучу сил и средств, но майор был уверен, что Самков уже взращивал в уме идеи, как возобновить свой бизнес.

Оперативники в квартире Самкова так ничего и не нашли. Значит, если медицинская экспертиза установит ненасильственную смерть врача, Морозову опять придется начинать все сначала.

* * *

Отец учил Малыша не увлекаться женщинами.

– Если ты хочешь оставаться настоящим мужчиной, готовым проявить себя в любой момент, имей дело с женщиной не больше двух раз в месяц, – говорил он младшему сыну, когда тому исполнилось четырнадцать и его начало тянуть к противоположному полу. – Женщина расслабляет твой дух, твои мускулы, твое тело, женщина отнимает у мужчины самостоятельность. У тебя еще будет время отдать себя им, не торопись, сначала создай себя полностью.

Малыш старался соблюдать наставления отца, и у него никогда не было постоянных связей с женщинами. Так, иногда, и действительно не чаще двух раз в месяц.

Когда его воспитанием занялся Посредник, Малыш поделился с ним своими сомнениями относительно совета отца, но Посредник очень горячо настаивал на том, чтобы он продолжал выполнять завещанное отцом правило. Причем все время сам подбирал ему женщин. Надо отдать ему справедливость: все они были далеко не дурнушками.

– Пойми, этих я знаю, на худой конец мне их рекомендовали те, кого я хорошо знаю. Пусть только кто-нибудь случайно проболтается, кто ты и что ты, я ее найду и заткну ей рот навсегда. Мало ли что ты случайно во сне пробормочешь? А вот какая-нибудь незнакомая, которую ты подцепишь на стороне, запросто может оказаться подставкой.

Сейчас у него в жизни кончилась черная полоса, вобравшая в себя так много всего-всякого: предательство Посредника, ночную дамбу, четыре пули в теле, долгий заплыв по озеру. Его выловили и вылечили, и после всего этого ему захотелось женщину. А может быть, тут сыграли роль мысли о Кармен, поразившей его своею редкой красотой.

Во всяком случае, Малыш решил немного расслабиться и удовлетворить возникшее желание. Он заслужил это хотя бы тем, что пока оказывался умнее всех – и ментов, и воров в законе. Тридцать тысяч долларов приятно ласкали глаз, когда он открывал дипломат с кодовым замком. А для чего они, деньги, как не для удовлетворения желаний! Это Посредник – змей лукавый! – твердил, что деньги должны лежать в банке, копиться на старость, что пока Малыш молод, их не резон тратить. И они действительно лежали, тысячи долларов, заработанные не самым легким в этом мире способом, а он, наивный, не позволял себе взять из них хоть какую-то часть, даже самую малую. Теперь он будет делать это!

Визит в мужскую парикмахерскую скостил ему пару годков, и теперь Малыш смело мог идти на ночную дискотеку, в гущу молодежных тусовок. Там легко можно было снять девчонку на ночь, причем не какую-нибудь потасканную, а свеженькую, десятиклассницу, и без всяких бабок, просто так, по обоюдному желанию заняться сексом.

За время прогулок, пока выбирал, в какой ночной клуб ему сходить, он вычислил, что сейчас в цене из внешней атрибутики. Пусть порой и безвкусные, эти детали в одежде имели успех у девчонок, и Малыш решил непременно ими обзавестись. В комплект входили кожаные нашлепки на джинсы в виде заплаток, платок на шею, пара железяк на куртку и прочая ерунда. Малыш купил все это в фирменном магазине за бешеные, как сочли бы его будущие знакомые, деньги.

Взяв с собой пару сотен баксов мелкими купюрами, Малыш отправился на поиски ночных приключений. До чего же это славно, когда не надо выслеживать жертву, за которую получена плата, или лезть в чужую квартиру. Не в тягость были даже завершающие его наряд грубые ботинки, в каких, наверное, ходят наемники иностранного легиона. Малыш представил, что будет с человеческим черепом, приди он в соприкосновение с таким каблуком, как на этих ботинках.

К назначенному себе сроку он был в зале, заполненном тусующейся молодежью. Все курили, что-то друг другу рассказывали, дергались в такт музыке на высоких стульях перед стойкой бара, которая тянулась на добрых полтора десятка метров. Многие танцевали в центре.

Малыш протолкался к стойке, взял коктейль в высоком стакане, принялся тянуть его через длинную соломинку и осматриваться. Немного погодя к нему подвалил паренек и дал понять, что у него есть «колеса». Малыш отрицательно покачал головой. Паренек отошел. Второй предложил уже кольнуться. Малыш опять отказался. Больше его не беспокоили.

Внимание Малыша привлекли две девчонки похожие друг на дружку из-за одинаковых причесок и покроя одежды. Им было лет по четырнадцать– пятнадцать, хотя обе уже вполне сформировались физически. Про таких обычно говорят: «Во телка! Смотри, какой станок!»

Девчонки дергались, стоя лицом к лицу, и в такт музыке жевали резинку. Малыш лениво поднялся и направился в их сторону.

– Можно с вами потанцевать?

Те фыркнули, переглянулись, словно совещались молчаливо, не отшить ли этого парня, который слишком многого хочет, но потом просто пожали плечами: мол, танцуй, музыка общая, а места рядом не жалко.

Подергавшись минут десять рядом с девчонками, Малыш пошел дальше: за время танца он сумел оценить их молодые, налитые силой и здоровьем тела.

– Может, по коктейлику? – спросил. – Угощаю.

Девчонки опять ничего не ответили, пожали плечами, но из ритма разом выбились и пошли к стойке.

– Три коктейля, – заказал Малыш, подойдя к бармену, а потом, улучив момент, знаком показал, чтобы тот нагнулся.

– Что надо? – спросил бармен.

– Что за телки? – спросил Малыш, вкладывая в его раскрытую ладонь пять баксов.

– Какие?

– Да вон те, на одно лицо, словно сестры. – Малыш кивнул в сторону девчонок.

– А, так себе, безобидные, – сообщил бармен. – Строят из себя недотрог, на них все уже давно плюнули. Хотели вообще-то их тут немного помять, но хозяин запретил, чтобы с милицией дела не иметь. Пусть, говорит, ходят, рано или поздно найдется кто-нибудь на этих мокрощелок.

– Налей в те два бокала с градусом, – шепнул бармену Малыш и сунул ему в ладонь еще десять баксов.

Бармен понимающе подмигнул ему:

– Сделаем. Потом расскажешь, что они из себя представляют в работе.

– Всенепременно, – пообещал Малыш.

Бармен приготовил три коктейля: два с начинкой из водки, а третий чистый. Малыш взял стаканы и понес их девчонкам.

– Дамы, прошу! – поставил перед ними стаканы.

– Что он там про нас говорил? – спросила вдруг одна, стрельнув глазом на бармена. – Наверное, какие-нибудь гадости?

– Да нет, – заверил их Малыш, – наоборот, сказал, что очень клевые девочки, только немножко гордые.

Те успокоились, ответ Малыша их полностью удовлетворил, и они основательно приложились к своим стаканам. Минут через пять гремучая смесь пришла в действие, они расслабились, стали чаще хихикать, переглядываться. Малыш понял, что дело на мази, и заказал еще по порции.

После второго захода девчонки вообще, осмелели, включились в разговор. Строили из себя видавших виды девиц, смеялись над подбором музыки, критически оценивали своих сверстниц, жаловались, что здесь скучновато, что контингент не тот, что парни – еще зеленые дети. Они еще долго несли бы подобную ерунду, но Малыш быстренько организовал им еще по стаканчику термоядерного коктейля, после которого девчонки были готовы к использованию по назначению. Танцевать им в одиночестве расхотелось.

Бармен, наблюдая за тем, как Малыш обрабатывает своих телок, одобрительно подмигивал ему и показывал из-под стойки большой палец левой руки.

– Как, справишься один, или нужен напарник? – спросил он с некоторой завистью, когда Малыш рассчитывался за коктейли.

– А ты как думаешь?

– Аппетитные девочки, здорово ты их раскрутил. Я бы с удовольствием пришел тебе на помощь.

– Извини, напарник уже есть, готовит на хазе встречу, – развел руками Малыш.

«Ишь ты, холявщик, подумал он, отходя от стойки. – Они же постоянно у тебя под носом крутились, а ты ушами хлопал».

Малыш не любил заниматься сексом в компании. Ему нравилось, когда священнодействие совершалось в спокойной обстановке, когда тебя не торопят и ни к чему не обязывают.

– Может, поедем ко мне. Посидим, поболтаем, музон послушаем? У меня есть клевые записи, как раз то, что доктор прописал. Я вас вкусно накормлю, – предложил Малыш девчонкам и тут же добавил, провоцируя их на положительный ответ. – Если, конечно, вам не пора бай-бай? А то еще мама заругает.

Последняя фраза вызвала у опьяневших девчонок пренебрежительные усмешки.

– Мы достаточно взрослые, – сказала одна из них, – чтобы самостоятельно распоряжаться своим временем.

– И телом?

– Дурацкий вопрос.

– Ну так что, едем? – повторил свое предложение Малыш.

– Можно, – снисходительно кивнули они, словно делали ему великое одолжение.

– Лады…

Они вышли из бара, причем Малышу приходилось все время поддерживать своих спутниц, чтобы те шли более или менее ровно. С мотором решилось просто: таксисты постоянно паслись здесь, зная, что с клиентами у них проблем не будет.

Ему уже не терпелось пустить в ход руки, ощутить жар девчоночьих тел, но он сознательно сдерживался, не позволяя себе лишнего в машине, хотя обе, словно тряпичные куклы, привалились к нему на заднем сиденье, сразу же с головой окунувшись в пьяный транс.

У своего подъезда Малыш расплатился с водителем и почти что понес девчонок к лифту. В квартире усадил обеих на широкую кровать спинами друг к другу, чтобы они могли держаться в таком положении, включил интимный свет, музыку, создал, что называется обстановку, плеснул им по половинке бокала коньяка, который был припасен у него заранее. Себе наливать не стал.

– Полироваться будете?

– Угу…

Девчонки, уже мало что соображая, послушно выпили коньяк, который окончательно довел их до нужной кондиции. Теперь с ними смело можно было делать все, что угодно.

Малыш раздел их по очереди донага и убедился, что не оплошал в выборе. Можно сказать, попадание в десятку. Совсем еще свеженькие, незатасканные, ядреные, они лежали рядом на кровати, устремив к потолку упругие грудки.

Он разделся сам и приступил к утолению нараставшей жажды. Сначала с одной, потом с другой. Передохнул и начал все сначала, слегка видоизменив способ. Он любил заниматься этим, любил, чтобы женщины во всем были ему подвластны, не требовали от него чего-то особенного, не отвлекали глупыми вопросами.

Девчонки пребывали в полной отключке и довольно вяло реагировали на то, что с ними проделывал Малыш. Но все же временами у них возникали проблески сознания, кое-что они чувствовали и подчинялись его требованиям. А они у Малыша были достаточно разнообразные.

Первым его учителем по части того, что и как делать с женщиной в постели, был старший брат, который частенько в отсутствие отца приводил своих подружек домой и запирался с ними в своей комнате. Малышу, который тогда находился как раз в том возрасте, когда пацана нестерпимо тянет постигнуть тайну женского тела, узнать, что же в нем такого скрывается, не терпелось приобщиться к таинству. Он видел «по жизни», что из-за этого его знакомые парни, кто повзрослее, просто с ума сходят, ломают друг другу ребра и становятся в присутствии предмета своей страсти глупыми, как годовалые бычки. И ему не раз удавалось заранее спрятаться в большом платяном шкафу, который стоял у брата в комнате, и наблюдать в щелочку за ничего не подозревающей парой в полном объеме.

У брата это происходило бурно, громко, яростно, с криками, стонами, вздохами, кровать ходила ходуном и грозила развалиться в любую минуту. Малыш думал тогда, что так и надо, что так бывает у всех, что так же будет когда-нибудь вести себя и он. Но со временем, повзрослев и отведав этого в первый раз, Малыш пришел к выводу, что путь к достижению полного наслаждения у каждого мужчины свой.