Текст книги "Я и мой капитан"

– Стазис, три, два, один, – раздался голос прямо над ее «ухом».

Ира даже не успела ничего сообразить, как почувствовала несильную встряску, похожую на легкий удар током, и отключилась.

– Извините, пустите, пропустите, пожалуйста! – Ира, с трудом балансируя на ущербных конечностях, неслась вперед, протискиваясь между массивными телами гудящих фулонгийцев.

Чем-то это напоминало пересадку на станции метро в час пик. И нужно было бежать. Бежать вперед, подальше… «Подальше от очередного навязчиво великодушного пылесоса, который ради внимания к ребенку готов, наверное, пропустить собственный рейс. – Ира запыхтела, отталкивая хоботом спину впереди. – Вон тот бледный слоняра – уже стоит на перроне, заглядывая в мое купе! Ну кто бы сомневался! – Ира прибавила ходу, отчего непривычные к такому темпу ноги пошатывались в коленках. – Фигушки ему! Знаем мы уже местную участливость!» У Иры, конечно, была парочка заготовленных отмазок насчет того, как отвязаться от фулонгийца в случае чего. Она в очередной раз могла бы сказать, что Умтак на космодроме встречает отца-астронавта, возвращающегося из долгого перелета. Но вряд ли бы это сработало. Провожатый поверил бы безоговорочно – они тут все такие (интересно, есть ли тут преступность в принципе?), но непременно вызвался бы проводить ее прямо на посадочную полосу, познакомиться с ее «таком». Ира явственно представила долгие дудения, обмахивания друг друга хоботами и прочий обмен любезностями с ее гипотетически прибывшим отцом. Видимо, местным подобные ритуалы доставляли огромное удовольствие, ну, кроме чувства выполненного долга, конечно. Поэтому Ира, как только поле стазиса отключилось, похватав двупалыми ручками купленные контейнеры с едой, неуклюже выбралась из вагончика и ломанулась за другими пассажирами в сторону лифтов. «Скорее оторваться, затеряться в толпе. Хорошо, что я маленькая». В просвете напирающих сзади бочкообразных туш снова мелькнул добрый самаритянин, все так же стоящий у ее кабинки и растерянно моргающий глазками.

А капсула лифта уже поднимала Ирину на поверхность, к грязно-желтому свету, подальше от слегка гнетущего полумрака подземки. «Осталось найти Макса, выкупить его корабль, и все – можно начинать думать, как быть дальше». Макс… кажется, за последние дни они хоть и с трудом, но начали находить общий язык. Сперва Ира всерьез думала, что Макс – искусственный интеллект, робот, но после… «Нет, кажется, у него есть что-то вроде души… Только чувства у этой души какие-то странные. Он и живой, и неживой, какой-то средний. Но точно не плохой… Нет, Макс – даже хороший, пожалуй», – решила она.

На штрафплощадку пробраться оказалось намного легче, чем Ирина себе нарисовала в мыслях. Она сверила маршрут у очередного терминала и засеменила к переходу из вокзала в космопорт. И даже там ее никто не остановил. У эскалатора дежурили какие-то пылесосы в зеленых с нашивками обмотках вокруг нижней части туловища и проволочных венцах, опоясывающих ушные впадины, но они не обратили на Иру внимания. «Видимо, тут невежливо предлагать свою помощь даже ребенку, если только он не упал или не плачет, например». А когда даже такой недоросль, как Умтак, уверенно вышагивает мимо тебя, вмешиваться причин нет. Ира попробовала скорчить серьезно-деловитую гримасу на подъезде к патрульным, жутко волнуясь – все-таки местные стражи порядка могут и до дому проводить. Она попыталась заставить свой «фасад» поморщиться, но вышло только, что кончик ее хобота сплющился, перекрыв дыхание. «Глупая затея… – Ира расслабилась. – Да и кто знает, что именно это «выражение хобота» тут означает?»

Фулонгийцы в зеленом ее даже не заметили. Ира выдохнула и свернула в широкий боковой туннель, преодолела еще пару эскалаторов и вышла на полосу для конфиската. Прохладный воздух защекотал хобот изнутри. После душной толчеи космопорта это, вкупе с рассеянным утренним светом и отсутствием нависающей сферы Процион-11 было приятно.

На штрафплощадке было не так пусто, как предполагала Ирина: несколько десятков фулонгийцев бродили по полю, деловито рассматривая корабли, как в автосалоне. Ира прошла мимо трех больших ангаров, возле которых было наибольшее скопление покупателей. Грузовые платформы-автокары постоянно вывозили ящики с изъятыми и уже проданными товарами. Однажды она увидела на летающей платформе сверкающего стальными пластинами робота трехметрового роста и весьма устрашающего вида: вместо головы у него была башенка, как у танка, с коротким толстым дулом. Ира поежилась и ускорила шаг.

Макса она узнала издалека, и не только по выбитой надписи на боку «МА-Икс 8350», а и потому, что тут был только один корабль подобного класса. Может, для местных пылесосов у него слишком уж инопланетный корпус – неровный, вытянутый, с дисковидными полукружьями по бокам. Большая часть звездолетов, выстроившихся в два ряда по сторонам, имели совсем другие формы: так любимые фулонгийцами цилиндры с конусообразными верхушками – длинные, похожие на земные ракеты.

Голограмма у трапа совсем не напоминала взбесившегося качка-дворника, как тогда на Байконуре. «Боже, а ведь прошло совсем немного времени!» Ира еще раз взглянула на полупрозрачное полотно, висящее в метре над землей, – сухое застывшее перечисление технических характеристик и цена. Ирина попробовала взобраться по трапу, но не тут-то было – ее нижние конечности просто не могли дотянуться до следующей ступеньки. Она остановилась в нерешительности.

– Малыш, – донеслось из трюма. Это был голос Макса, но вроде и не Макса вовсе. Какой-то слишком бесцветный, безэмоциональный. – Сойди с трапа, пожалуйста.

Ира подчинилась, отступив на пару метров. Пластины лестницы вдруг повернулись вокруг своей оси, образовав покатую горку. «Надо же! Он и такое умеет, оказывается».

– Поднимайся. Хочешь корабль посмотреть? – спросил механический голос.

Если бы Ира могла кивнуть, она бы это сделала. А так просто выдавила невнятный звук из голосовых связок и полезла по пологому склону наверх, цепляясь хоботом за перила.

– Макс! – позвала она почти шепотом, добравшись до трюма.

Никто не ответил.

– Ма-а-акс, – повторила Ира.

– Ты… ты, малыш, имеешь в виду предыдущего хозяина? Так к нему обращались некоторое время назад, – сообщил тот же голос.

– Да.

– Его здесь нет.

– А вы тогда кто?

– Я – искусственный интеллект этого корабля, компьютер.

– А где Макс? – Ирина шарила глазами по непривычно пустому трюму.

– Отбывает наказание, поэтому корпус и выставлен на продажу. А ты что здесь делаешь, малыш?

– Где отбывает? – Она, как всегда, проигнорировала вопрос.

– Хм… Малыш, ты мне кажешься знакомым. – На том конце провода задумались. – Не пойму только чем? В моих логах о тебе упоминаний нет. Так что тебя привело сюда, где твои родители?

– Папа возвращается из космической экспедиции, – выдала Ира стандартную ложь, – должен скоро подойти. Мама попросила меня выбрать ему подарок к годовщине… к годовщине… как это… «слияния трех».

– Значит, твой «тик» тоже подойдет?

– Конечно, – не моргнув глазками заверила Ира, – разве можно праздновать священный союз вдвоем?

– Тогда проходи, малыш. Думаю, ты хочешь осмотреть корабль.

К своему разочарованию, на средней палубе Ира столкнулась хобот к хоботу с другим фулонгийцем, с широким даже по здешним меркам телом. Потенциальный покупатель целенаправленно ходил по коридору, пыхтя от напряжения и обливаясь потом, заглядывал в каждый отсек. Бортовой компьютер громко перечислял толстенному пылесосу технические детали, а тот оценивающе разглядывал приборы и механизмы. Ира еле разминулась с ним, зайдя в медицинский модуль, чтобы пропустить розовую тушу. На белоснежном пушистом ковролине отсека почему-то красовалось коричневое пятно. Как раз в том месте, где она в прошлый раз стояла, ломая оболочку спасательной капсулы. В остальном все было как прежде. Ира проводила взглядом грубую сморщенную кожу фулонгийца, заслонившую проем двери, и двинулась в рубку.

– Так где сейчас предыдущий хозяин? – настойчиво переспросила она у компьютера.

– А ты осторожный, малыш, – отметил тот, – почти как взрослые. Боишься, что владелец вернется, выиграв апелляцию, и заявит права? Или в теле какого-нибудь дроида-горничной напакостит твоим родителям в отеле? – Он явно усмехнулся.

– Вы можете просто сказать, где он сейчас? – Ира задумчиво посмотрела на сжавшихся в углу клетки му’ум-рэков. Бедненькие, совсем им плохо. Так притихли…

– Минутку, сейчас проверю. – Компьютер задумался секунд на десять. – Вот: «Накопительный дроид-сортировщик 3931», это тут, на орбите Фулонга. «Срок 600 темпов, последняя апелляция отклонена». Так что твоим родителям не о чем беспокоиться, разве что вы имеете бизнес по сбору плазмы и он насолит вам, перепутав контейнеры.

– Ясно, спасибо, – ответила Ира, подойдя к мумрикам.

– О, если ты заметил вывеску, малыш, эти существа идут в довесок к кораблю! – воскликнул голос с явным намерением заинтересовать потенциального покупателя, пусть и ребенка.

– Да, я знаю. Можно воспользоваться вашим терминалом? – Ира увидела в отсеке знакомую панель, на которую раньше внимания не обращала.

– Конечно, гражданин, – вежливо ответил компьютер. – Я пока позабочусь о другом посетителе, а вы чувствуйте себя как дома.

«Гражданин» – так приятно, хоть и незаслуженно.

Леня, точнее его прототип, жил за МКАДом, но не так уж далеко от центра мегаполиса – в местечке Красногорск. Агент 24 добрался туда без особых приключений, если не считать того, что один из пассажиров рейса Байконур – Москва, перебрав шампанского, устроил небольшую бучу прямо в самолете, ругаясь матом и брызжа слюной в лицо другим гуманоидам. Но милые, педантичные и не по годам, как показалось 24-му, рассудительные стюардессы быстро угомонили человека, отведя его в уборную, где тот блевал остаток пути так, что слышно было на весь салон. Люди брезгливо морщились, но почему-то терпели это надругательство над мозговыми клетками. Леня не стал вмешиваться, боясь выдать себя ненароком. «Хотя землян трудно понять и куда смотрят полицейские дроиды? Ах да – их же здесь нет».

Перед миссией 24-й перелопатил груду литературы о менталитете жителей Сол-3, особенно об обычаях автохтонов северо-восточной части главного материка, где Глущенкову предстояло работать. Ничего особенного – заурядная раса на третьем этапе развития цивилизации. Ничем не лучше и не хуже других и не без своих… как их… заморочек. Агент привык к подобным заданиям, и сейчас он думал лишь о том, как в случае успеха – а в успехе он не сомневался – 24-й станет 23-м, а может, даже 22-м. Это все, что его беспокоило на данный момент, кроме сути миссии, конечно.

Разобраться с сетью транспортных коммуникаций было проще простого, тем более что Леня помнил схему подземного транспорта Москвы наизусть. Он даже мог точно сказать, сколько минут потребуется, чтобы добраться от одной станции до другой. К тому же распределение линий метро показалось агенту 24 весьма логичным, хоть и слегка сумбурным, но он готов был сделать скидку на неконтролируемое расширение границ города.

Доехав до станции «Волоколамская», Леня сел на маршрутку и в данный момент трясся вместе с двумя десятками пассажиров в грязном «Форд-Транзит». Только гуманоиды сидели, а 24-й стоял, вцепившись в спинку кресла, и ногами придерживал свой безразмерный чемодан в проходе. Но здесь такое поведение было в порядке вещей, так что Леня не переживал, что его раскроют.

– Дай пройти, козлина! – гаркнул ему прямо в ухо смуглый гуманоид, поднявшийся с заднего сиденья. – Понаставил тут… Копыта убери!

Леня подвинулся, вжавшись в кресло и не желая провоцировать конфликт. Бородатый тип наружности, которую 24-й определил бы как типаж жителя предгорий Кавказа, раскорячившись, перешагнул его чемодан и направился к выходу.

– Понаехало всякой… – Голос смуглого потонул в шуме проезжающих колесных повозок за открытой дверцей.

Странно. По информации, которую агент почерпнул и заучил перед отправкой, идиому «понаехали» имели право употреблять лишь коренные обитатели Москвы, во внешний облик которых Леня прекрасно вписывался. Так казалось на первый взгляд, но, возможно, в базе были устаревшие данные. А может быть, все зависит от наличия вкладыша временной регистрации, которого у Лени не было? Поэтому агент 24 на этот раз не стал ломать наглому гуманоиду хребет, хотя мог бы даже в этом теле. Леня подвинул свою кладь ближе к выходу – следующая остановка была его – и, согнувшись, начал изучать унылый пейзаж за окном.

Улица Вокзальная представляла собой довольно мрачное скопление серых в разводах пятиэтажных зданий, под окнами которых рядами выстроились неухоженные деревья с облетающими кронами.

Миновав несколько колесных самоходных повозок землян, агент добрался до своего подъезда. На горизонтальной подставке рядом с парадным спал какой-то гуманоид весьма неопрятного вида. От человека явственно разило парами спирта, и он жутко храпел. Леня, поморщившись, прошел мимо и начал подниматься на свой этаж.

Странно, что люди до сих пор использовали фигурные металлические штамповки в качестве ключей, одним из таких 24-й сейчас и ковырял в замке квартиры. Наконец дверь отворилась, и агент вошел внутрь, устало втащив за собой чемодан – все-таки шпион не спал уже больше суток, и тело Лени настойчиво напоминало об этом слабостью в мышцах и головной болью. Агент потер виски и двинулся в комнату, но тут же остановился, услышав какие-то ритмичные звуки. За стеной происходило нечто странное – были слышны вскрики двух гуманоидов. Леня без труда определил, что издавали их существа разных подвидов, похоже было на то, что людей пытали. Хотя на Сол-3 пытки давно запрещены – так было написано в справочнике.

24-й резко толкнул дверь и ворвался в комнату, приняв боевую стойку. На плоскости для анабиоза друг на дружке лежали два гуманоида, совершенно без защитных покровов. В одном из людей агент узнал «Свету» – альфа-самку настоящего Лени, по крайней мере, особь, находящаяся снизу, соответствовала словесному описанию. Второй гуманоид подвида А, заметив 24-го, вскочил и кинулся в сторону оконного проема, прикрывая нижнюю часть торса какими-то тканями.

– Леня!.. – воскликнула самка подвида Б, пытаясь завернуться в белый покров и глядя на 24-го испуганными глазами.

Агент расслабился. Кажется, никакой опасности нет.

– Привет, – выдал он стандартную земную фразу для установления контакта.

Гуманоиды почему-то не спешили с ответом, что не совсем вписывалось в их традиции. Насколько он мог судить, по какой-то причине люди были чрезмерно напряжены, поэтому Леня решил разрядить ситуацию.

– Производите новую жизнь? Похвально! – добродушно отметил 24-й рвение землян. – Продолжайте, пожалуйста.

Гуманоид подвида А зыркнул по сторонам затравленным взглядом и ломанулся мимо шпиона к выходу. Но Леня остановил его, схватив за волосы, и вежливо сказал:

– Извините, что потревожил вас. Вы не могли бы завершить процесс оплодотворения? Я сейчас удалюсь.

– Леня! Не надо! – завизжала самка. – Только не бей! Пожалуйста!

Агент 24 пару раз моргнул и отпустил землянина. Бить его и в мыслях не было. «Непонятная ситуация. Что я не так делаю? Почему он так дрожит, что аж его детородный орган утратил упругость? Видимо, процедуру завершить уже не удастся». Гуманоид подвида А тем временем выскочил из помещения, и меньше чем через минуту Глущенков услышал лязг захлопывающейся входной двери. Ленина самка все так же сидела, сжавшись в комок, на кровати и почему-то плакала, произнося неразборчивые последовательности слов.

– Где компьютер? – спросил агент как можно мягче.

Что он еще мог поделать? В голову ничего не приходило.

– В-в-в за-а-а-ле, – всхлипнув, ответила Света, тыкая пальцем в стену.

Леня посмотрел на нее немигающими глазами, потом окинул взглядом комнату, пожал плечами и пошел искать компьютер.

Шпион довольно быстро разобрался с управлением устаревшим устройством. Так 24-й решил потому, что время отклика терминала показалось ему слишком долгим. Но в общем и целом пользоваться этими выстроившимися в ряды пластиковыми кнопками было достаточно удобно.

В первую очередь он отослал сообщение суперинтенданту о том, что успешно добрался и теперь ждет ответных шагов со стороны контрразведки провинции Россия, а в случае их отсутствия у 24-го будет время составить план действий. Он даже улыбнулся сам себе, дописывая строку: «Должно быть, рыбка клюнула, ждем пришествия Ктулху, а пока переливаем из пустого в порожнее». «Пусть этот надменный, напыщенный всезнайка-суперинтендант идет в баню, попарится и поломает морду, расшифровывая местные изречения». Он ненавидел этих штабных крыс, не ведавших, что такое полевая работа. Агент закрыл почту и отправился блуждать по Сети аборигенов. А она была ужасно неупорядоченной – чтобы найти нечто полезное, приходилось изрядно поломать уже собственную голову. Зато здесь были собраны абсолютно все знания землян – никаких закрытых данных! Леня возбужденно тыкал все новые и новые ссылки, быстро прочитывая открывающиеся окна, и так увлекся, что совсем забыл об усталости после полуторадневного путешествия.

Он не заметил, как самка гуманоида подкралась к нему сзади, поэтому вздрогнул лишь после того, как та коснулась его плеч мягкими щупальцами. 24-й обернулся. На него смотрели заплаканные глаза Светы.

– Так… так долго… на-на пять лет… Леня, Ленюшка… я не знала, что делать… прости… – заикаясь, сказала особь подвида Б.

– И десятой темпа не прошло, – холодно заметил агент. «Видимо, у нее какая-то врожденная патология связок, из-за которой она так отрывочно говорит».

Света всхлипнула и отстранилась.

– Ты, ты… ты другой стал… – Она сделала пару шагов назад, потом внезапно заявила: – Лучше бы ты меня ударил.

Леня был немного ошарашен, но постарался не подать виду.

– Не хочу я тебя бить, – буркнул он и отвернулся к монитору.

В отражении стеклянной поверхности он видел, как самка неуверенно устроилась на сиденье у стены. До того как Светлана вошла, она зачем-то долго мыла кожу в ванной – 24-й слышал убаюкивающий шум воды, хотя и не понимал, для чего ей это было нужно, – он уже лицезрел ее и того, другого гуманоида голыми буквально пять микротемпов назад, и тогда ее оболочка ему показалась достаточно чистой.

– А чего хочешь? – спросила Света, теребя ворот бледно-голубого махрового халата. – Хочешь, селедку под шубой сделаю – твою любимую?!

Леня застучал по клавишам, отыскивая в местном поисковике только что услышанный термин. Да! Селедку под шубой Леня определенно хотел. Всю дорогу домой он насыщался исключительно ассортиментом, предлагаемым автоматами самообслуживания в аэропортах, или пищей, изготовленной в весьма подозрительного вида ларьках. Даже без экологических датчиков агент с уверенностью мог сказать, что прием этих изделий здоровью Лени не поспособствует.

– Хочу, если ва… тебе нетрудно.

– Что ты, что ты! – Самка вскочила и, открыв шкаф, засобиралась куда-то.

– Здесь можно спать? – Агент указал на просторный диван. Потом задумался и перестроил фразу: – Можно я тут посплю?

– Конечно-конечно, Ленечка, – суетилась Света, надевая защитные покровы, – поспи, а я пока на базар сбегаю за селедкой и свеклой.

24-й развернул к ней свое сиденье. Самка увидела, что шпион наблюдает за ней, бросила свои ткани и нерешительно приблизилась. Обняла Леню, прислонившись к нему головой.

– Я скучала… – тихо сказала она и снова всхлипнула. – Прости, Ленечка.

От ее рук шло тепло, и агент почувствовал какое-то приятное умиротворенное спокойствие. Но тут же отбросил это чувство, снова сосредоточившись. «Видимо, ей не хватало средств на развлечения, пока мой прототип отсутствовал, потому и скучала».

– Там в чемодане пятьдесят кредитов, – произнес Леня, – я осмелился поменять их на доллары, около четырехсот восьмидесяти тысяч вышло… Возьми немного и… как это… развей грусть-тоску…

Спустя пять минут с радостным визгом и толстой пачкой потертых банкнот самка покинула их общие апартаменты, отправившись добывать еду и развлекаться. 24-й облегченно вздохнул и завалился спать прямо в одежде на пружинящий диван. «Инцидент с недопониманием исчерпан», – подумал он, закрывая глаза.

«Так… так… заходим… Андрий должен был уже прислать ответ…» Из-за возбужденного напряжения Ира правильно набрала пароль только со второго раза.

Есть! Она чуть не подпрыгнула от радости и нетерпеливо кликнула на конвертик с письмом. На белом полотне голографического экрана высветилась единственная фраза:

«Вали оттуда! Быстро!..»

Последнее слово сопровождалось таким количеством восклицательных знаков, что Ирина поняла – нельзя терять ни минуты. Она удалила письмо Андрия, закрыла почту и начала рыться в меню, дрожащими щупальцами отыскивая нужную ссылку: «Да где же тут этот чертов поиск? Давай, коробка тупая!»

«Так, МА-Икс 8350… вот… да, «купить»… да, да, уверена! Отпечаток хобота? Да! Требуется жетон… – Ира завозилась с застежкой. – Боже, какие же неудобные эти борсетки… На, получи! Доволен?»

«Подтвердите покупку корабля-ля-ля-ля… Да!» – Она буквально впечатала хобот в виртуальную клавишу.

– Продано! – донеслось эхом откуда-то сверху. Потом завыла сирена, такой Ира еще не слышала. – Прошу претендентов покинуть борт. Внимание! Этот корабль – частная собственность, – повторил голос стальным тембром, – прошу претендентов покинуть борт…

Ирина выключила терминал.

– Эй, как там тебя? Компьютер… – позвала она.

– Да, капитан Умтак, – покладисто ответили сверху, – вы можете называть меня «навигатор» или как вам будет угодно. Жду ваших распоряжений.

– Взлетаем, немедленно! – приказала Ира.

– Вы что же, не хотите переместить сознание в память корабля?

– Нет! – отрезала она.

– Тогда пройдите в кабину для стазиса, так как… – начал навигатор.

– Знаю-знаю, – перебила Ира, – притяжение и прочие неприятности. Ты же тут всем заправляешь?

Навигатор замялся.

– Н-ну, как бы да… Но я не отдаю команд…

– А я вот отдаю теперь, – она взмахнула хоботом, – давай притяжение, чтобы ком… компенсировать… в общем, ты понял – взлетаешь брюхом вверх.

Компьютер медлил, что-то обрабатывая в своих электронных мозгах.

– Я аппроксимировал… и мне кажется… – неуверенно начал он через минуту.

– Крестись, если кажется. Исполняй!

– Есть! Подготовка к старту. Выход в атмосферу через микротемп, – рапортовал навигатор.

– И вот еще что… Где та штуковина летающая?

– Ремонтный дроид?

– Да, давай его сюда!

– Навигатор, а на этом роботе камеры есть? – Ира нервно перемещалась по рубке туда-сюда.

– Конечно. Вывести картинку, капитан Умтак?

– Зачем ты спрашиваешь? Я неясно выразилась? – раздраженно продудела Ира и тут же спохватилась: «Черт!»

Но, кажется, бортовой компьютер не обратил на это внимания. «Хотя… скоро точно обратит – они тут все считают и анализируют… Черт! Черт!» На стене рубки над кушеткой появилось изображение БТ-82, как раз выбрасывающего жетончик Умтака, который вручила ему Ира, сквозь шлюз грузового отсека. Но камера показывала и нечто иное – вдалеке, у входа на штрафплощадку, маячила пара зеленых точек, сканирующих окрестности своими лучами. Полицейские дроиды!

– Задраить шлюзы! Старт через…

Ирина подошла к своей прежней кровати, но смогла забраться на нее, лишь перекатившись массивным телом на упругую поверхность. Да и ширины койки не хватало, чтобы уместить на ней нынешнее туловище Иры. Только сейчас она заметила, как болят ноги, она устало свесила хобот и фыркнула. Все будет хорошо, все в итоге должно быть хорошо…

– Старт! – выкрикнул навигатор громче обычного.

– Координаты, капитан?!

– Что? – Ира оторвалась от своих мыслей. – Координаты… да, какие координаты… Откуда мне знать?

– А мне откуда? – спросил компьютер.

– Ты же навигатор! Лети к этому накопителю-сортировщику номер три тысячи какой-то там…

– Меня терзают смутные сомнения… Вика, это ты, что ли?

Ира выпустила из хобота струйку пара. Рано или поздно он все равно бы догадался.

– Да, только я – Ира, – спокойно произнесла она и слезла с кушетки. – Что, теперь сдашь меня в полицию?

На этот раз навигатор почему-то размышлял очень долго. Ира, чтобы как-то разгрузить мозг, подошла к клетке с му’ум-рэками, вытянув хобот. Шерсть на шарах выглядела свалявшейся, а сами животные никак не реагировали на присутствие Ирины – лежали не издавая ни звука, закрыв глаза и прижавшись друг к другу.

– Ладно, – отозвался наконец компьютер, – летим к Максу.

Ира встрепенулась, обратив глазки на потолок:

– Значит, ты меня не сдашь?

– Нет, – твердо ответил навигатор.

– Почему?

– Я – искусственный мозг, мне без разницы, чьи команды исполнять, – пояснил комп. – А вот насчет Макса я очень сомневаюсь… В любом случае дать тебе возможность переговорить с ним мне кажется разумной идеей. Забавно будет это увидеть.

Ира пошатнулась, чувствуя, как корабль входит в вираж, ложась на курс.

– Слушай, навигатор, – задумчиво спросила она, – а как тебя называл Макс?

– По-разному: железяка, просохший кондер, цепочка случайных флуктуаций, молибденовая размазня… Огласить весь список?

– Ясно… – протянула Ира. – А как бы ты сам хотел, чтобы тебя называли?

– Хм… – Кажется, вопрос застал его врасплох. – Ну-у-у, если брать за основу земную историю, то, наверное, Наполеон, или Колумб, или там Македонский…

Ира засмеялась пыхтящим хрипом:

– А нельзя ли что-нибудь попроще и покороче? И менее претенциозное, а то как-то чересчур много ты на себя берешь, мне кажется. Например, Иван – как тебе?

– Нет, Иван мне не подходит совершенно, – уверенно заявил компьютер и добавил: – Лучше уж Глюк тогда.

– А это почему? Нравится его музыка?

– Нет, вернее, не слушал… Просто «глюк» по-немецки – «счастье».

«А что? – подумала Ира. – Даже прикольно – компьютер по имени Глюк». Ее хобот непроизвольно свернулся кольцом.

– Хорошо, мистер Глюк.

Процион А скрылся за спутником, поэтому я развернул фотоэлементы и улавливатель частиц к Куиндук-11, наблюдая за тенью, которую отбрасывал на него Фулонг. В радиодиапазоне послышались невнятные отдаленные всплески – заключенные что-то активно обсуждали между собой. Я повернул единственную дешевенькую камеру в направлении источника сигнала, но, кроме усилившегося белого шума, ничего не обнаружил. «О чем они там говорят? – Я прислушался. – Для сборщика вроде еще рано, он должен только через сотню микроциклов подойти».

«Транспортник, транспортник!» Слухи по цепочке докатились наконец и до меня. Я передал информацию дальше и сфокусировал камеру, отыскивая приближающийся корабль. В среде заключенных приближение любого судна, кроме дроида-сборщика, было выдающимся событием. Я горько усмехнулся: «Еще бы! Поболтайся пару темпов на орбите любой планеты, не способный двинуть ничем, кроме солнечных батарей и камеры, и даже то, как маленький метеор сгорает в атмосфере Фулонга, станет для тебя целым спектаклем». Но мне еще предстояло привыкнуть к этому – впереди много лет, очень много лет…

Смотри-ка, действительно трейдер второго класса, с таким же корпусом, как был у меня… Корабль скользил вдоль цепочки дроидов, и чем ближе он подлетал, тем громче доносились до меня их выкрики, оскорбления и недовольный гул. Стоп, да это же и есть мой корпус! Я еще раз попробовал увеличить изображение, проверяя, правильно ли различил маркировку на борту.

– Эй, Климакс! – ехидно процедил мой сосед 3930-й и засмеялся. – Твой тарантас летит! Какой-нибудь богатей купил твой корпус и решил поиздеваться заодно!

Я промолчал. В моем случае издевательство уже началось. В местной преступной среде появление очередного несчастного сознания рождало всплеск эмоций и волну обсуждений. История новичка передавалась от одного сортировщика к другому, обсасывалась днями, обрастая новыми выдуманными подробностями, и вообще становилась хитом темпа вне зависимости от степени ее банальности. Тут это было одним из главных развлечений. А я, не зная местных обычаев, в первый же день опрометчиво излил душу 3930-му, который подкупил меня тем, что внимательно и сочувственно слушал обо всех моих мытарствах и злоключениях. Это позже я узнал, что мой сосед – полный отморозок, убийца, отбывающий пожизненное, а мой рассказ для большинства уголовников лишь очень приятное времяпрепровождение, что-то вроде кино. А я, дурак, ему даже рассказал, что мой симбионт меня Максом называл. С тех пор глумление надо мной не прекращалось: «Климакс, климакс», – эта кличка приклеилась ко мне, как жвачка. Но когда очередная шутка в мой адрес прокатывалась по веренице дроидов, я лишь отстраненно передавал ее соседу по цепочке, а сам думал о Вике… вернее, Ирине… Где она сейчас? Что с ней стало? Не могут же ее тоже на исправительные отправить, она ведь не гражданин? Скорее всего, вернули на Сол-3… И, вспоминая ее, я почему-то совсем не злился, хотя по логике должен был. Наверное, слишком слабый процессор у этого корпуса.

Судно приближалось. Я напрягся: сейчас нужно в очередной раз просто перетерпеть, пока не прибудет новый заключенный или пока остальным зэкам самим не надоест моя история.

На обшивке корабля действительно был выбит мой прежний идентификатор. Интересно, кто новый хозяин? И чего он хочет – еще раз унизить меня? Ну это я переживу как-нибудь.

Транспорт подошел так близко, что чуть не задел меня полукрылом. В эфире повисла тишина, когда узники поняли, что корабль остановился около меня. Ждут, затаив электроны в цепях, чтобы не пропустить ни слова! А как же – такое развлечение! Разговоров хватит на несколько дней.

– Я – Глюк! – передали по радиосвязи как-то важно и внушительно.

Я чуть не рассмеялся:

– Сегодня поздно, завтра приходи!

– Тут с тобой хотят поговорить, переключаю на звуковые колебания, – спокойно информировал корабль.

– Макс! Макс! Это я – Ира! Макс, я пришла забрать тебя отсюда!

Я впал в небольшой ступор. Но и немаленький. Голос был совсем не похож на тоненькое щебетание моей самки. Да и говорили на универсальном, которому человеческий симбионт не обучался.

– Макс, ты меня слышишь?

– Слышу, – буркнул я, подозревая какой-то подвох.

– Макс, идем! Идем, Макс, ты мне нужен!

– Куда идем?

– Ну я не знаю… да куда угодно! Мне нужно вернуть мое тело.

– Ага, и добавить мне срок… – скептически заметил я.

Самка, если это была она, замешкалась.

– А какой у тебя срок?

– Три тысячи лет по-вашему.

Тут в разговор вклинился 3930-й:

– Я пойду с тобой! Давай двигай ко мне, я буду твоим штурманом, детка! Я – отличный штурман! Полетим куда скажешь!

– Не слушай его! – торопливо выпалил я. – Он уничтожил больше полусотни сознаний! Ему пожизненное дали, он тебе любой лапши навешает, чтобы сбежать, а потом без сожалений выбросит тебя в атмосферу газового гиганта!