Текст книги "Я и мой капитан"

– Зачем, Макс? – спросила самка.

Но в этот момент «тюлень» сказал:

– Возьмите вашу визу, спасибо, что выбрали наш банк.

Ира схватила еще горячую пластиковую карту, выпавшую в приемник.

– И поздравляю вас, – добавил кассир, покосившись на «каплю», которая, вопреки всем законам физики, как юла балансировала на тонкой спице, испуская пульсирующие световые колебания.

– С чем? – очнулась от своих мыслей Ира.

– Вами заинтересо… – Эдасихец не успел закончить.

В раздвижные двери отделения банка втиснулось нечто прозрачное и желеобразное, трехметрового роста. Все присутствующие как по команде встали. Даже ящероподобная маман в дальнем конце зала подзатыльником сбила с кресла свое зазевавшееся чадо. Симбионт, выпучив глаза, смотрел на пришельца: в помещении двигг принял форму идеального шара и покатился прямо к самке. Он был похож на громадный мыльный пузырь, только заполненный водой. Внутри пузыря плавало несколько цветных сгустков с растопыренными щупальцами и какие-то явно электронные устройства, в одном из которых Ира узнала универсальный переводчик.

– Двигг из системы Беллатрикс, – повторил я, видя смущение симбионта, – это огромная честь!

– Э-э-э… что? – прошептала Ира, глядя на надвигающуюся массу жидкости.

– То, что он заинтересовался тобой. Двигги – лучшие ученые в галактике, это такая удача!

– А я тут при чем? Я ж не ученый.

– Он хочет тебя изучить, это очень-очень почетно!

Пузырь на секунду задержался возле одного из клиентов – видимо, знакомого ракообразного. Часть колышущейся оболочки вытянулась, окутав на мгновение клешню «краба». Тот вежливо пошевелил антеннами. Внутри двигга вспыхнула красная искра, пробежала по невидимой изогнутой линии к звездчатому сгустку и погасла. Двигг поплыл к Ире. Симбионт попробовал сделать шаг назад, но уперся спиной в стойку банка.

– Ма-а-акс…

Пузырь подкатился почти вплотную и остановился. Часть его поверхности превратилась в щупальце с пятью пальцами, которое сейчас было направлено на самку в приветственном жесте землян.

– Здравствуйте, редкий подвид системы Сол, – донеслось из транслятора.

Ира с опаской пожала «руку» двигга, и в тот же момент ее тело силой бросило вперед, увлекая внутрь шара.

– А-а-а… Мама! – глухо заорал симбионт, барахтаясь внутри пузыря.

– Спокойно, – произнес я, – они лишь хотят тебя изучить.

– Я не… я не хочу! – Ира пыталась растолкать локтями жидкую массу, что само по себе было бессмысленно.

– Это великая честь, – уговорами пытался я вернуть самке самообладание, – и большая ответственность! К тому же они заплатят двести кредитов.

Двигг покатился к выходу. Присутствующие провожали пришельца с благоговением.

– Ма-а-акс… Ты меня в рабство продаешь? За двести кредитов?! Ах ты… – Симбионт прикладывал неимоверно бестолковые усилия, чтобы выбраться из окружающей его воды.

– Нам вообще-то нужны деньги, – резонно заметил я.

– Уф… уф… – пыхтела от натуги Ира, размахивая манипуляторами внутри пузыря. – У тебя куча миллионов, а ты меня за каких-то несчастных двести кредитов… Помогите! Насилуют! – выкрикнула самка.

Я слегка остолбенел.

– Да чем же он тебя изнасилует? – Потом вдруг осознал, что это был отвлекающий маневр с ее стороны, и перешел к сути вопроса: – Сейчас у нас есть только виза. Руду мы еще и не начинали продавать, поэтому баланс на карточке – ноль. Я же говорю, это очень почетно – стать первым представителем своей расы, которого изучают двигги! Записи о тебе будут во всех энциклопедиях всех академий Млечного Пути! Каждый в этом зале с удовольствием занял бы твое место.

Может быть, Ирина что-то и воспринимала, но явно только периферийной нервной системой, разъяренно молотя кулаками воду. Поэтому я применил безотказный способ фокусировки внимания самки – воззвать к тем ее нейронам, которые отвечают за «шмот»:

– Ты же хотела купить платье или что там… И сапоги… Вот у нас и будет двести кредитов на счете, а займет-то сканирование двиггов всего минут пятнадцать. – Я не был в этом уверен, но пришлось немного сжульничать, что при данном состоянии самки было оправданным. – Как только они закончат исследование, сразу пойдем по магазинам. И на корабль возвращаться не придется. Кто знает, когда мы продадим тербий? А так нас даже в центр города бесплатно доставят.

Это возымело действие, симбионт начал успокаиваться. Тем временем двигг уже вовсю несся куда-то по зеленой дорожке. Ира огляделась вокруг, ловя на себе завистливые взгляды прохожих.

– Тут душно внутри. – Самка поправила ворот комбинезона.

Я передал ее жалобу двиггу. Шар остановился, замерцал красными искрами так, что Ира заслонила рукой световые датчики. Пузырь сплющился вниз, высвобождая верхнюю часть тела симбионта, потом превратился в волну, вытолкнул Иру на ее гребень и понесся еще быстрее, обхватив водой только голени самки. Та от резкого толчка чуть не завалилась на спину, но двигг поддержал ее вытянувшимся щупальцем и продолжил путь.

Через минуту Ирина уже визжала от восторга, как заправский серфер летя на гребне волны двигга вдоль потока инопланетян, машин, пересекая надземные арочные мостики, скатываясь вверх и вниз, как на американских горках.

– Может, мне притормозить? Ее пульс ускорился, – обеспокоенно передал мне двигг.

– Это нормально – сердцебиение землян усиливается во время паники, критических ситуаций или переизбытка пси-волн, чтобы подготовить организм к решительным действиям в случае необходимости, – проинформировал я.

– Понятно, интересная особенность.

Только раз двигг остановился, обратив внимание на проползающую змею в пестрой узорчатой одежде. Рептилия почтительно замерла, пока пузырь ощупывал ее. Ира смотрела на нее с высоты своего гребня. Но, видимо не найдя в рептилии ничего интересного, двигг вскоре продолжил течь по зеленой линии. Ира оглянулась на явно разочарованную змею, хмыкнула и гордо выпрямила спину.

Лаборатория двиггов была такой же, как и сами двигги, – полностью прозрачной. Стеклянное здание располагалось почти в центре квартала родонтинов. Пузырь ссадил Иру на твердую поверхность у входа в комплекс.

– Что-то парк какой-то неухоженный, – заметил симбионт, обозревая раскидистые деревья, – больше на лес похож. Тут что, нет садовников, чтобы хоть кусты подстричь?

– Понимаешь, большинство из этих «кустов» и «деревьев» – разумные родонтины, они не дадут себя «подстричь», это вредно для их здоровья.

– Ну хотя бы другую половину привести в порядок. – Самка вглядывалась в листву, тщетно пытаясь определить, какое растение разумно, а какое – нет.

– «Другая половина» – это домашние питомцы «первой половины», так что пусть хозяева и заботятся о них по своему усмотрению.

Двигг мягко подтолкнул Иру водным отростком между лопаток:

– Проходите, пожалуйста.

Но та засомневалась, упершись биподами в землю.

– Макс, тут люди вокруг, – волновался симбионт, поглядывая на гуляющих инопланетян, – а сквозь эти стены все видно.

– Раздеваться не придется, если ты об этом, – попробовал я развеять ее тревогу.

– Точно? – Она в упор посмотрела на пузырь, видимо не до конца доверяя моим словам. – И вообще, как вас звать, мистер двигг?

Поверхность сферы затрепетала, и двигг вытолкнул наружу универсальный переводчик:

– В вашем языке нет аналогов моего имени, – произнес исследователь. – Вы можете называть меня командор.

Ирина улыбнулась и протянула руку тыльной стороной кисти вверх, будто для поцелуя:

– А я – И… – Она осеклась. – Иванова Виктория. Можно просто Вика.

Хвала Создателю, она в здравом уме!

– Я знаю, – ответил двигг и еще раз пожал водным щупальцем ее руку.

– Командор, а кем вы командуете?

– Собственно, этим научным центром.

Я заметил, что отдыхающих в парке стало больше. Любопытствующие будто невзначай начали крутиться неподалеку от нас, ощущая, что в лаборатории двиггов что-то готовится. Даже ветви родонтинов, казалось, склонились к стеклянному строению. Ира тоже это заметила, повторив:

– Не буду я раздеваться.

– Лаборатория находится под землей, – уловил ее смущение командор, – так что никто вас не увидит. Идемте, больно не будет, – пообещал он.

– Где-то я это уже слышала… – пробормотал симбионт, но в здание зашел.

– Нам туда. – Двигг подвел самку к туннелю, уходящему под крутым углом в глубину пола.

– Страшновато, – шепнула Ира, заглядывая в полутемную трубу.

– Это весело, – возразил пузырь, – всем гуманоидам нравится. Прыгаете в туннель и скатываетесь, как с горки в аквапарке.

– А что там внизу, бассейн?

– Нет, но там вас поймает мой сотрудник, чтобы вы не поранились. – Шар померцал и добавил: – Я могу доставить вас лично, если хотите. – Он потянулся к симбионту, чтобы вновь увлечь внутрь своего тела.

– Нет-нет, – попробовала Ира оттолкнуть водную поверхность руками. – Я сама.

Она сделала несмелую попытку сесть на краешке трубы, но поскользнулась и полетела по туннелю, громко запевая первую букву русского алфавита.

– А-а-а-а-а-а-а-а-а-ух! – закончила она трель, приземлившись на другого двигга, который распластался по полу у выходного отверстия и раскачивался, как водный матрац.

Несколько раз подпрыгнув на пятой точке, симбионт слез с инопланетянина, озираясь. Командор выплыл из трубы следом и сделал освещение поярче. Лаборатория представляла собой круглое помещение, загроможденное большим количеством прозрачных трубок разного диаметра, по которым, как по больничным капельницам, перемещались сгустки «живой» воды. На стенах висели такие же стеклянные на вид пластины. Около них, подрагивая и постоянно меняя форму, возились другие двигги. Единственным, что выбивалось из этого хрустально-ледового царства, был металлический балкончик под потолком, на котором стоял гуманоид. Ира его узнала, вернее его расу: алголик, низкорослый и серый, со смешными глазками на стебельках, совсем как тот, что впарил ей растворимый кофе на Сириусе.

– Вы тоже командор? – спросил симбионт, задрав голову.

Видимо, Ирина посчитала, что раз тот стоит на самом верху, то тоже какой-нибудь начальник.

– Нетш, – ответил гуманоид, – я вшево лишшь практшикантш.

– Давайте начнем, – нетерпеливо попросил командор. – Переместитесь туда.

Самка прошла на низенький подиум в центр помещения, остановилась посреди сходящихся к ней трубочек, и ей на голову, как из ведра, тут же хлынула вода. Прозрачные щупы из боковых трубок начали короткими взмахами колоть и стегать Иру.

– Ой! Ой! Хи-хи… Щекотно! – Она завертелась, хватаясь то за одну часть туловища, то за другую. – Ой! Ой!

Шары у стен, включая командора, начали быстро перемещаться по полу, переливаясь радужными кольцами.

– Макс, что… глм… это… глм… тьфу!.. с ними? – крикнула Ира, едва не захлебнувшись водой.

– Они в приподнятом расположении духа, как и любой двигг, открывший что-то новое. Вдобавок твои реакции им кажутся очень забавными. Можно сказать, что сейчас они ухохатываются.

Симбионт выглянул из-под непрекращающегося душа, глядя на катающиеся пузыри:

– А вот мне кажется, что они «укакатываются»!

– Вернитесь в поток, пожалуйста, – приказал командор.

Когда эта «пытка водой», как назвала ее позже Ира, закончилась, на двух самых больших пластинах появились изображения симбионта и еще трех землян подвида А. Двигги начали изучать голограммы, бурно обсуждая что-то между собой посредством изменения форм, алголик на балкончике старательно заносил данные в свой планшет.

– Ну что, все уже? Можем идти? – спросила Ира. – Макс, смотри: а одежда сухая и на мне ни капельки!

Я усмехнулся:

– Это же двигги! А еще они тебе заодно волокна выпрямили и почистили.

Симбионт сразу же бросился ощупывать свои волосы и, судя по улыбке, остался доволен тактильными ощущениями, поэтому тут же начал заплетать косичку.

– Подождем, что скажут, невежливо так вот уходить. – О том, что самостоятельно выйти из подвала не выйдет, я умолчал: лестниц или лифтов нет, а труба имеет наклон градусов шестьдесят.

– Ладно, – согласилась Ирина. – А деньги перевели уже?

– Да.

– Хорошо. – Она чуть успокоилась, присев на край подиума.

Наконец двигги привели свои мысли к общему знаменателю, три шара слились в один и подкатились к напрягшемуся от их приближения симбионту.

– Виктория, – вкрадчиво сказал непонятно кто из этой троицы, – скажите, пожалуйста, существуют ли особи подвида Б с такой структурой ткани, как у этого гуманоида? – Отросток из пузыря указал на экран, где светилось тело афроамериканца.

– Конечно, – ответила Ира, – такие женщины тоже бывают.

– Интересно, а такие? – Негра сменил другой смуглый мужчина, глаза раскосые – неясно, вроде как потомок филиппинца и араба.

– Такие тоже, а что?

– Понимаете, расхождение между вашими подвидами более восьми процентов, – пояснил шар.

– Не больше шести, – начал двигг спорить сам с собой.

– Больше, – возразил он тут же, – физические отличия – еще не показатель, хотя и они существенны. Структура мышления кардинально отличается от подвида А, гормональные всплески…

– И что? – насторожилась самка.

– Мы хотели бы провести внутреннее сканирование, если вы не возражаете.

– Как это? – Ира попятилась от нависающей над ней водной массы.

– Они запустят исследовательский зонд тебе в пищевод, – пояснил я.

– Но не беспокойтесь, для вас это просто сто миллилитров воды, которые произведут биопсию тканей желудка и кровеносных сосудов, – успокоил двигг.

– Это что же – мне еще вас глотать?! – догадался симбионт, отодвинувшись еще дальше.

– Мы заплатим дополнительно пятьдесят кредитов.

– Макс, во что ты меня втянул? – выкрикнула Ира и без намека на ожидание ответа с моей стороны бросила двиггам: – Сто кредитов!

– Договорились! – воскликнул шар и разделился на три отдельных существа. – Подойдите к пробирке, помеченной зеленым маркером.

– Больно не будет? – уточнила самка.

– Нет, многие даже находят это приятным, – заверил уже сформировавшийся в самый большой пузырь командор.

Ира нашла нужный манипулятор и потянула жидкость из трубки.

– Уф, Макс, как водка, печет… уф… тепло. – Она пошатнулась, нижние конечности уже не слушались.

– Присядьте, – предложил командор, поблескивая поверхностью.

– Уй-уй… что вы делаете?! – Самка схватилась обеими руками за пах.

– Нам необходимо проверить ваши репродуктивные органы, присядьте, – повторил главный исследователь, занося какие-то данные на пластину.

Ира не «присела», а буквально плюхнулась на пол.

– Голова кружится…

– Это нормальная реакция, зонд уже в ваших артериях.

– Э-э-э… кайф какой… – Ее глаза помутнели.

– Кстати, у вас тут седьмая грудная кость имеет нецелостную структуру… – заметил командор.

– А-а-а, – рассеянно протянула Ира, едва соображая, что творится вокруг, – это я упала на пробежке, ударилась…

– Ребро срослось неправильно, – двигг уже изучал снимок грудной клетки, – трещина осталась, поправить?

– А вы… м-м-можете? – Симбионт осоловелым взглядом искал командора среди суетящихся двиггов.

– Можем, – заверил пузырь. – Только болевых ощущений не избежать.

– Де-лай-те… – Под воздействием жидкости зонда, разлившейся по кровеносным сосудам, Ирина обрела необычайную отвагу.

Самка не издала ни звука, пока двигг-исследователь сращивал часть ее скелета, только морщилась. В этот момент я понял, что земной алкоголь предназначен, похоже, не только для разбалансирования координации, но и для более утилитарных целей.

– Процедура закончена, – оповестил командор, – ожидаем выхода зонда с данными.

– Стоп! – По очистившимся световым датчикам Иры было видно, что она приходит в себя. – Какой еще выход? Где?

Главный двигг усмехнулся, померцав сгустками.

– Мы уважаем обычаи других народов, выход исследователя будет там же, где и вход, – ротовое отверстие. Возможны неприятные рефлекторные спазмы желудка, – предупредил он.

Не успел командор это сказать, как симбионт уже содрогнулся пару раз в конвульсиях, вывалив изо рта мини-пузырь, который тут же был подхвачен прозрачным щупальцем и помещен в сосуд для анализа. Ира расслабленно легла на спину, тяжело дыша.

– Ну, Макс, стоило оно ста кредитов?

– Не знаю, это же был твой выбор, ты мне скажи, – откликнулся я.

– Поначалу очень приятно, словно по жилам растекается… не знаю… такое… как мед… сладкое ощущение… – Грудь Иры высоко вздымалась. – А что можно купить на сто кредитов? – Она повернула голову к моей камере, хотя проще было бы поднести браслет к лицу.

– Ну, купишь запасной комбинезон из наноткани, раз такое дело…

– Всего-то? Я думала, одежда дешевая тут.

– Дешевая, но не из наноткани.

– Я лучше обычной накуплю. – Самка уставилась на переплетение трубок над головой.

– Как скажешь. – Я-то знал, что она заблуждается, но разубеждать не стал.

Спустя пару минут двигги вернулись с новым предложением.

– Не соизволите ли принять участие в научной конференции? – прожурчал командор.

Ира вздохнула, похоже, в мыслях она уже выбирала себе покровы:

– Я не ученый.

– Нет-нет, в качестве экспоната, – вежливо пояснил шар.

– Сто кредитов! – раздраженно выпалил симбионт.

– Ты не наглей, пожалуйста, – шепнул я.

– А что такого, Макс? – поднесла браслет к губам Ира. – Они тут за все готовы платить, так почему бы и нет?

«Хм, действительно, может, она и права», – подумал я. Хотя если бы двигги взялись изучать мою нейронную сеть, у меня и мысли бы не возникло брать с них кредиты. Но стремление симбионта извлекать выгоду из любой ситуации было похвальным, тем более что пузырь очень быстро согласился. Я уже и сам как-то непроизвольно задумался, а не продешевила ли самка, но тут же загнал поглубже это крамольное предположение.

Командор вынес Иру на поверхность внутри своего тела головой вперед. Симбионт отряхнулся, хотя вода к нему не приставала. Огляделся. Над входом в центр горело информационное табло, вроде плазменной панели, наверняка состоящее из воды, сообщающее о предстоящем мероприятии. Зевак вокруг здания стало на порядок больше, однако внутрь пускали только прибывающих двиггов, остальные инопланетяне толпились снаружи.

– Что ж мне на трубы-то так везет? – Самка рассматривала переплетение туннелей под куполом.

Ответить мне было нечего: я не слишком хорошо разбирался в теории совпадений, чтобы сделать непротиворечивое заключение.

– Бедненько тут, – тем временем отметил симбионт.

– В смысле?

– Ну если двигги так любят воду, почему бы не благоустроить территорию?

– Каким образом? – Я был очень удивлен.

– Вырыть красивый бассейн перед домом, сделать несколько фонтанов, может, искусственный водопад…

Я начал подозревать, что предложение Ирины – очередной метод выбить еще немного денег из двиггов.

– Это квартал родонтинов, они не позволят, – остудил я самку.

– Но деревья же нужно поливать! – хитро прищурилась Ира.

– Уймись, родонтины позаботились об этом – у них собственный микроклимат и метеоусловия. Вот глянь вверх.

Ира задрала голову: над парком на фоне звездного неба, заслоняя радугу, висело зловещего вида темное облако. Желтая Индейца А едва проглядывала сквозь него. Уже через минуту туча изошла моросящим дождиком, весело забарабанившим по корпусу центра.

– Пойдемте. – Командор, до этого встречавший других пузырей, повел Иру по пологим туннелям в конференц-зал.

Там уже соорудили нечто вроде трибуны, на которую главный исследователь подтолкнул самку.

– Побудь, пожалуйста, креслом для нашей гостьи, – распорядился командор, обращаясь к одному из подчиненных.

В теле того немедленно образовалась впадина, Ира, чувствуя легкую неловкость, села в «кресло», покачиваясь на поверхности шара. Помещение быстро заполнялось учеными. Все пространство под трибуной занимали торчащие из пола двухметровые иглы, на которые насаживались вновь прибывшие двигги. Зал хаотически мерцал от их постоянного перемигивания разноцветными искрами. У меня даже сложилось впечатление, что любопытствующие снаружи пришли скорее посмотреть на эту цветомузыку сквозь прозрачные стены, нежели узнать о новых открытиях двиггов.

– Да у них тут движуха! – шепнула Ира мне в микрофон, оценив по достоинству размер аудитории.

– Что это значит? – Я поковырялся в словаре, но такого слова не обнаружил.

– Ну они же двигги… значит, движуха… – пояснила самка, – ну, тусня в смысле…

Я запутался еще больше, но решил прояснить этот момент позже, так как командор уже открыл сессию. Он вкатился на возвышение и замер. Пузыри на кольях притихли.

– Из уважения к нашей гостье, – объявил главный исследователь в универсальный переводчик, – прошу вас говорить только в ретранслятор. Итак, начнем…

На стене позади трибуны вспыхнула вращающаяся голограмма Иры с широко расставленными ногами и распростертыми руками. Командор долго и увлеченно рассказывал об особенностях строения земной особи подвида Б. Пузыри в зале периодически охали, я тщательно записывал все в базу, самка скучала. Наконец исследователь закончил доклад. Пузыри зашумели в динамики переводчиков, изображая аплодисменты.

– А теперь я хочу передать слово Виктории Ивановой – первому представителю гуманоидной расы подвида Б с планеты Сол-3. – Командор посторонился, а «кресло» вытолкнуло Иру, отчего ту подбросило в воздух не меньше чем на метр. Симбионт приземлился на четвереньки, быстро поднялся, вращая зрачками.

– Фу-х, предупреждать надо! Макс, чего они молчат и не блымают?

– Ждут, пока ты… как это по-вашему… толкнешь речь.

– Меня никто не предупредил про речь… Я не знаю, что говорить, Макс!

– Сто кредитов, – напомнил я, – это же была твоя идея. Придется отрабатывать. Придумай что-нибудь.

Самка неуверенно подошла к краю трибуны, посмотрела в притихший зал, поправила волокна на голове. Дважды. Прокашлялась. Дважды.

– Кхм… Дамы и господа… – Задумалась. – Гм… Братья и сестры! – Задумалась.

– Они однополые, – подсказал я.

– Хм… Товарищи! – И тут Ирину понесло: – Вода – это жизнь! Жизнь, она… она течет, вот! Вода тоже течет, поэтому жизнь течет, как вода. Поэтому вода – и есть жизнь. У нас есть народная мудрость: без воды – ни туды ни сюды. Человек на три четверти состоит из воды. На Земле нет живых существ, которые могут обойтись без воды…

– На самом деле есть… – тихо поправил я.

– Не мешай! – прошипела самка сквозь зубы и громко продолжила, накренившись вперед: – Поэтому великая цивилизация двиггов, постигшая все тайны воды, – это… она… величайшая цивилизация из живущих! Так управлять свойствами воды не может никто во Вселенной!..

Создатель, она не в себе! Она сама-то себя слышит? Надо поскорее остановить эту чушь.

Но, к моему удивлению, двиггам этот поток подсознания понравился: они одобрительно зашумели, подмигивая красноватыми сполохами.

– И поэтому, – симбионт выдавил звонкие ноты из голосовых связок, – да здравствует могучая раса двиггов! Да здравствует… – Она поднесла обруч к губам. – Макс, как там их планета называется?

– Беллатрикс, – шепнул я, – только это звезда…

Ира заслонила пальцем мой динамик:

– Да здравствует Беллатрикс – колыбель непревзойденного народа воды, исследователи которого могут проникнуть в самые потаенные уголки Вселенной! Ура, товарищи!

Бурные аплодисменты, переходящие в овацию. Я в шоке! Командор необыкновенно резво подкатился к симбионту, двумя вытянувшимися щупальцами потрясая руку самки…

Уже в такси по дороге к торговому центру Ира очень спокойно пояснила мне свое поведение, цитирую: «Главное – не что говорить, а как говорить. Ты что, Макс, про НЛП не читал?» Пока я рылся в базе в поисках нового термина, симбионт добавил:

– Если бы у командора был портсигар, он бы точно мне его подарил.

Я совсем растерялся.

– Ты куда меня завел, Макс? – Ира разглядывала пустое просторное помещение, обшитое белым пластиком и залитое ярким светом.

Мы находились на третьем этаже торгового центра под названием «Всякая всячина», который симбионт окрестил супермаркетом. На металлической стойке кассы внутри перевернутой прозрачной чашечки скучал хлюп, углубившись в чтение или блуждания по Сети.

– Видела рекламу на входе – «Наноодежда плюс»? Правильно привел.

Ира подошла к витрине с манекенами, всего их было четыре. Каждый высотой не более полуметра, одетые в полный комплект ткани: платье или комбинезон, сапоги или открытые туфли, перчатки и круглые шлемы. Все черного или белого цвета.

– Ты что, не видишь? – Самка ткнула в манекен. – Это же детская одежда! Совсем не соображаешь?!

– Это многомерный костюм, – сдержанно пояснил я. – Прикоснись пальцем и, когда ткань прилипнет, потяни.

Симбионт проделал эту простую манипуляцию:

– Ух ты! Гляди, Макс, растягивается! То есть и на меня налезет?!

– Конечно, это же наноткань.

Ирина отступила на пару шагов, оценивающе рассматривая манекены, постояла так с минуту.

– Выбор никакой, – заключила она, – а обещал мне хороший бутик.

– Это он и есть, – заверил я самку, но та не слушала.

– И цены одинаковые: платье восемьдесят, сапоги сто… почему такие дорогие?.. перчатки двадцать и уродливая ермолка пятьдесят почему-то. Что вообще тут нынче в моде? Эх вы, мужланы неотесанные, – продолжала разговаривать она сама с собой. – Вот это черное платье вроде бы стильненько смотрится. Пожалуй, примерю его.

– Вообще-то они одинаковые: белое точно такое же, – заметил я.

– Белое отстирать труднее, особенно после твоего машинного отделения.

– Их не нужно стирать, в этом-то и прелесть – самоочищающаяся поверхность.

– Да? Вот здорово! Тогда я возьму и черное и белое!

– Зачем?

– Что значит «зачем»? Должна же у меня быть хоть какая-то смена.

– Они одинаковые, – с нажимом повторил я, – просто основаны на разных технологиях: решетка одного поглощает свет, другого – отражает. Вот и все.

– Ага, знаю! – проявила Ира недюжинные познания в оптике кристаллов. – Черное поглощает, белое отражает!

– Нет, – я вынужден был ее разочаровать, – наоборот. Так как модификаторы наноткани…

– Какой ты нудный, Макс! – Симбионт уже с трудом стащил черное платьице с манекена и ринулся в кабинку для переодевания.

Хлюп проводил ее заинтересованным взглядом.

– Так, куда же мне тебя положить, чтобы не украли? – задумалась самка, стаскивая обруч номер четыре.

– Да я в общем-то на корабле, как всегда, так что…

– Я знаю, – суетилась Ира, – я в смысле, чтобы браслет не сперли.

– Куда хочешь – можешь оставить у продавца, но, думаю, тебе потребуется моя помощь.

– Ладно, только ты отвернись и не подглядывай… Где тут у тебя камера?..

В следующий момент я был уже на полу, изучая гладь белого пластика. Потом увидел краешком камеры оранжевый рукав комбинезона, упавший на плитку рядом со мной.

– Как его растянуть-то? – недоумевал симбионт. – Оно не хочет.

– Там кнопочка есть за подкладкой сзади, у горловины, круглая такая. Если горит синим, то ты можешь разрывать ткань в любом месте и соединять, если сенсор зеленый – то ткань только растягивается в любую сторону, но не рвется. Рвать лучше всеми пальцами, как прилипнут, или ладонью.

– Ага, поняла! – Ира возилась с нарядом минуты три, что-то настраивая.

– Когда переключишься на зеленый режим, попробуй сплющить двумя пальцами ткань и сделать стрелку, – посоветовал я. – А в синем режиме обычно делают разрезы на модных показах.

– Значит, тут есть сезоны моды?

– Конечно. Бормотун – центр галактической моды. По крайней мере, многие так считают. Потому что модельерам шить ничего не нужно. Они соревнуются, кто какую форму придаст ткани прямо на подиуме. Хотя кутюрье старой школы обвиняют…

– Круто как! – прервала мою лекцию Ирина, подбирая браслет с пола. – Идем глянем, что вышло.

Она подбежала к зеркалу во всю стену рядом с кабинками для переодевания.

– Видно? – Симбионт уверенно нажал кнопку среды «коктейль», созерцая свое отражение в приглушенном освещении клубной вечеринки. – Ну как?

– Нормально вроде, – откликнулся я, глядя на нее в облегающем черном платье. – Но ты же знаешь: для меня платье – оно и есть платье.

– Может быть, воротник вот так вот поднять стоечкой, а декольте увеличить? – Пальцы самки ловко забегали по ткани. – И рукава… вот… А как бретельки делать, если понадобится? – критически разглядывала свой наряд самка.

«Очень быстро она освоилась, с уборкой бы так», – вздохнул я. И в этот момент случилось то, что отправило мою Ирину в нокаут. Не меня, нет. Только ее.

Из соседней кабинки выплыла женская особь гуманоида откуда-то с Кассиопеи. Эти беты, зеты, тэты, эпсилоны, ипсилоны, альфы и омеги – в них Создатель шасси сломит. Самка весьма грациозно, покачивая бедрами, подошла к зеркалу, встала рядом с симбионтом и нажала другую кнопку, позируя в платье болотного цвета, с вращающимся на нем фиолетовым геометрическим узором. У Иры, кажется, разом отказали дыхательные функции организма. Она снизу вверх смотрела на элегантную чернокожую инопланетянку под два метра ростом, абсолютно лысую, с раскосыми глазами и носом, узкой линией пересекающим плоское лицо. Завораживающее, переливающееся зеленым и лиловым платье самки гуманоида ввергло симбионта в состояние комы.

– Э-э-э-та… эта… эта… – выдавила Ира, обалдевшим взглядом провожая инопланетянку, которая с недовольным видом возвращалась в кабинку.

– Думаешь, эта Кассиопеи? – заинтересованно спросил я. – Не уверен – в этих смежных системах обитают такие похожие расы… Я бы поставил на дельту, но можем у нее самой спросить…

– Эт-та… эт-та как это? – Симбионт медленно обретал дар речи. – Эт-та что же ж эт-та… У нее красивое платье, а мне тольк-ко черное или белое… Э-э-э-т-та… дискриминация! – заорала Ира. – Я заявлю сейчас менеджеру! – И, путаясь в складках платья, вприпрыжку понеслась к кассиру.

У того глаза на лоб полезли, и он вжался в миниатюрное креслице, так как моя самка, летящая к прилавку, потряхивая иссиня-черной шевелюрой, как вороной конь гривой, выглядела весьма грозно и решительно.

– Стой! – крикнул я в динамик на полной громкости.

Никакого эффекта.

– Стой, а то долбану током! – пригрозил я, хотя никакого электрошокера в браслете не было.

Но симбионт об этом не догадывался и замедлил свой галоп.

– Чего? – зло спросила самка.

– У тебя абсолютно ТАКОЕ же платье, как у нее, – отчеканивая каждое слово, произнес я.

– Но… но… как же?.. – Ира задыхалась от возбуждения.

– Ты же еще цвет даже не начала выбирать.

– А… а-а где тут цвет выбирать? – заплетающимся языком спросила она.

– Вон прилавок с модификаторами, справа от манекенов.

Ирина завертела головой, отыскав на стене ряды круглых серебристых заклепок:

– Эти блестящие пуговицы?

– Да.

– Я думала, это украшения… типа хай-тек такой.

– Украшения, но только для костюмов.

Симбионт медленно выдохнул и направился к прилавку, приветливо помахав рукой испуганному «лилипуту» за стойкой.

– Все по одному кредиту? – удивилась Ира.

– Да, это лишь чипы с микропрограммами, изменяющими отражающие свойства наноткани.

– И как это работает?

– Бери любую кнопку и втыкай в платье. Верхний ряд – цвета фона, под ними – узоры, в самом низу – чипы, отвечающие за динамические характеристики рисунка.