Текст книги "Двойная игра"

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Прошло полчаса после исполненного драматизма призыва Дэна Кларкстона к народу помочь найти дорогую маленькую девочку, а Кендра никак не могла успокоиться.

– Пресмыкающееся! – негодовала она и металась но комнате, как тигрица в клетке. – Ничтожество! Самодовольный мерзавец! Да он просто взял и объявил всем, что моя сестра – плохая мать!

– Он сказал совсем не это, Кендра, – пытался урезонить ее Уатт.

Он испытывал несколько странное чувство, защищая своего политического соперника перед возмущенной до предела Кендрой.

Кендра окинула его взглядом.

– Мы все ясно слышали этот вздор о неполных семьях, о том, что отец – это не роскошь, а необходимость. То есть вывод напрашивается один: Макси пропала только потому, что у моей сестры нет мужа!

– Он не осуждал твою сестру, скорее, он обвинял моего брата. Дэн сделал явный акцент на том, что Корд, не будучи отцом Макси, проявил беспечность и не уследил за ней. Что же касается его трактовки семейных ценностей и заявления, что только полноценная семья может обеспечить благополучие ребенка, то это его сугубо личная точка зрения. А вот открыто обвинять. Корда в небрежном отношения к ребенку было несправедливо, – грустно закончил Уатт.

– Зато насколько вдохновенно этот болван описывал, как они с женой заботятся о своем маленьком Скотти, – Кендра кипела от злости. – Вот уж они бы никогда не допустили, чтобы он потерялся. Будто Эшлин нарочно потеряла Макси.

– Кендра, он не произносил такой злонамеренной клеветы, он просто ухватился за возможность липший раз сделать себе рекламу. Конечно, он не преминул побольнее задеть Корда, поскольку тот мой брат. В течение этих двух минут фамилию Уэй он упомянул раз десять, в основном в качестве синонима к слову «безответственный».

– Я не заметила этого. – Руки Кендры судорожно сжимались, будто она готовилась задушить кого-нибудь. – Главное, что вытекало из его выступления, так это то, что Макси пропала потому, что…

– Потерялась, – поправил Уатт, – потерялась на какое-то время. – Иди сюда, Кендра.

Он взял ее за руку и снова усадил на диван рядом с собой. Затем положил руку ей на шею и начал нежно массировать ее, снимая напряжение, – Кендра, Дэн Кларксон ничем не опорочил Эшлин, он не затронул никого из семьи Монро. Единственный, кого он обвинял, был мой брат, потому что он Уэй, как и я. А я – соперник на выборах…

– Нет, он оболгал… Я хочу до него добраться! Он у меня получит за это!

– Лучшая месть – простить зло, – тихо произнес Уатт. – Екклесиаст.

– О, да! В Библии непременно что-нибудь сказано по этому поводу, – Кендра злилась все больше. – Но Дэн Кларкстон – политикан, и библейские каноны к нему неприменимы, разве что «око за око».

– Уж лучше поносить Дэна Кларкстона, чем трястись от страха за Макси.

Взгляд карих глаз Уатта был теплым и понимающим. Он положил голову Кендры себе на плечо. Она затихла, и только слезы по-прежнему стояли в ее глазах.

Через некоторое время приехали Корд, Эшли и Дэйзи. Кендра вскочила и бросилась им навстречу, вслед за ней поднялся Уатт. Кендра окинула быстрым пристальным взглядом Эшлин со спящей. Дейзи на руках. Позади них стоял Корд с игрушечным медвежонком в одной руке и пакетом, полным игрушек, в другой.

Эшлин и Кендра безмолвно смотрели друг на друга.

– В полиции нам посоветовали ехать домой, там больше нечего было делать. Они обещали немедленно позвонить, если появится какая-нибудь информация, – прошептала Эшлин. – Дэйзи, бедняжка, совсем измучилась.

– Эшлин, ты знакома с Уаттом, братом Корда? – спросила Кендра. – Он составил мне компанию.

Эшлин и Уатт кивнули друг другу. Молодая женщина была слишком измучена, чтобы произносить обязательные в этом случае слова, и Уатт принял ее молчание.

– Я должна уложить Дэйзи в постель. – Голос Эшлин звучал безжизненно.

Обе сестры направились в детскую.

– По-прежнему ничего? – спросил Уатт брата.

– Ни слова, ни единой зацепки. Она как сквозь землю провалилась.

– Может, обещанное вознаграждение заставит кого-нибудь обратиться в полицию.

– Уатт, ведь это я должен был предложить вознаграждение. Но мне это даже в голову не пришло, пока не появился Торп и не сообщил, что он уже все сделал – назначил вознаграждение в десять тысяч долларов. А я же не мог думать ни о чем, кроме как… – говорил Корд с болью. – Уатт, я готов отдать двадцать лет жизни, лишь бы найти девочку.

– Я знаю.

Уатт обнял его. Корд вначале испытал неловкость, а затем тоже крепко обнял брата.

В спальне Эшлин уложила Дэйзи в кровать, а Кендра сняла с малышки белые туфельки. Сестры решили не раздевать ее, чтобы не разбудить.

– Что Дэйзи будет делать без Макси? – печально прошептала Кендра. – Что все мы будем делать без нее?

– Кендра, мы не можем, не должны думать о плохом, – Эшлин обняла младшую сестру. – Пойдем на кухню и выпьем чаю.

Усилием воли она заставила себя не смотреть на пустовавшую кровать старшей дочери. Эшлин понимала, что ае.имеет права раскисать и давать волю своему отчаянию – она должна быть мужественной ради Дэйзи, ради Кендры.

– Пожалуй, мне нужно что-нибудь покрепче чая, – уныло призналась Кендра. – Я недавно выпила кофе, ощущение было такое, будто меня ударила молния…

Когда сестры вошли в кухню, Уатт и Корд уже были там. Они как раз пили кофе, сидя за столом. Не успели Эшлин и Кендра присоединиться к ним, как раздался телефонный звонок. В первое мгновение никто не пошевелился и не проронил ни слова – все затаили дыхание. Затем Эшлин схватила трубку.

– Это я, мамочка! – раздался голосок Макси. На долю секунды Эшлин показалось, что она ослышалась.

– Макси!

Кендра пронзительно завизжала и бросилась к сестре.

– Дай трубку! Я хочу услышать ее голос.

– Макси, ты где? – крикнула в трубку Эшлин. У нее подогнулись колени, и она ухватилась за Кендру, чтобы не упасть.

– Я не знаю, – голос у Макси был веселый.

– С тобой все в порядке, девочка? – не удержалась и вмешалась в разговор Кендра.

– Угу, – заверил ее тонкий голосок. – Только теперь я хочу домой.

– Макси, есть ли рядом с тобой кто-нибудь, кто сможет мне объяснить, где ты находишься?

Эшлин очень старалась, чтобы ее голос звучал спокойно, хотя из глаз неудержимым потоком лились слезы.

– Мамочка хочет поговорить с вами, – обратилась Макси к кому-то невидимому рядом с ней.

Эшлин из последних сил старалась держать себя в руках, Она пыталась представить, к кому были обращены слова девочки, и ждала, что скажет ей сейчас неизвестный собеседник.

– Говорит Норма Брюннер из «Сейф Хейвн Хоум», Чилтен, штат Виргиния, – голос женщины выдавал нервозность. – Наше заведение – это приют для женщин и детей, с которыми жестоко, обращаются дома. Решив избавиться от издевательств, они приходят к нам и обретают надежное убежище. Часто женщины приходят с детьми и остаются здесь столько времени, сколько им потребуется для преодоления кризиса и решения проблем. Мы оказываем необходимую помощь – как юридическую, так в финансовую, и психологическую. – Голос в трубке смолк, но через мгновение раздался снова. – Мы обнаружили вашу дочь спящей в комнате отдыха, когда на работу пришла ночная смена. Мы сразу же узнали ее, поскольку видели по телевизору фотографию и слышали обращение.

Эшлин понемногу приходила в себя.

– Макси находится в центре для женщин – жертв жестокого обращения в Чилтоне в штате Виргиния? – недоверчиво переспросила она и увидела, как Кендра, Корд и его брат застыли в изумлении. – Но как она там оказалась? Мы были в зоопарке…

– И мы там были. – Голос невидимой Нормы Брюннер звучал сурово. – Наши добровольные помощники арендовали автобус, чтобы отвезти детей в зоопарк. Из рассказа Макси мы поняли, что в дамской комнате она познакомилась с одной из наших девочек, они подружились, и та пригласила Макси поиграть. Через некоторое время автобус отправился в обратный путь, и Макси вместе с группой приехала в приют. Сотрудников у нас в выходные дни мало, как правило, это добровольные помощники, тем более у нас не ведется строгий учет проживающих. Никто и не заметил, что на одного ребенка стало больше. Макси провела здесь день, играя с детьми. Она пообедала вместе со всеми, потом в комнате для игр посмотрела по телевизору мультфильмы.

– Звучит так, будто она прекрасно провела время, – заметила Эшлин.

Чувство облегчения, охватившее ее, было таким же сильным, как и недавний страх. Макси в безопасности.

– В выходные дни режим соблюдается не очень строго, в том числе я время отхода ко сну, – теперь в голосе Нормы слышалось желание оправдаться, – поэтому дети угомонялись только часам к десяти, а поскольку у Макси не было ни комнаты, ни кровати, она уснула, свернувшись калачиком на кушетке. Поэтому мы обнаружили ее, когда ночные дежурные делали обход.

– Я так благодарна вам! Какое счастье – узнать, что с Макси все в порядке. – Эшлин перестала всхлипывать. – Скажите, как к вам добраться. Я сейчас приеду и заберу ее домой.

Норма Брюннер объяснила дорогу и принесла извинения за то, что невнимательность их сотрудников доставила столько волнений.

– Чилтон в получасе езды от Уэйзборо, – сказал Корд. – Кендра и Уатт могут остаться здесь с Дэйзи, а мы поедем за Макси. Идем, Эшлин.

Он взял ее за руку и потянул к двери. Уже в дверях Эшлин оглянулась, чтобы еще раз посмотреть на Кендру и Уатта. Сразу же, как только она положила трубку, они с Кендрой крепко обнялись, потом Кендра обняла Корда, а потом – Уатта. И с того момента они так и не разомкнули объятий.

Корд снова потянул Эшлин за руку и, подталкивая, вывел из комнаты. Он сбежал вниз по лестнице. Бурная радость, распиравшая его, требовала выхода. Наверное, так чувствует себя человек, принявший наркотик. Опустошенность и изматывающее душу беспокойство исчезли в один миг, стоило Корду услышать радостную новость. У подножия лестницы он подхватил Эшлин на руки.

– Сейчас мы привезем Макси домой! – Корд поставил ее на землю, но его руки продолжали держать ее за талию. – Господи, Эшлин, так ведь можно поверить в то, что наши молитвы были услышаны.

– И тогда твой отец и Рейлин объединили свои усилия на том свете и спасли Макси? – усмехнулась Эшлйн.

– Вполне возможно, – улыбнулся в ответ Корд, его темные глаза сияли.

Он привлек ее к себе и крепко обнял, затем, взяв за руку, повел к машине.

Эшлин обернулась и посмотрела на ярко освещенные окна своей гостиной.

– Корд, есть одна вещь, которая не дает мне покоя.

– Дэйзи, – высказал предположение Корд. – Малышка сегодня была напугана до смерти. Бедняжке было намного хуже, чем Макси, которая даже не поняла, по-моему, что с ней произошло.

– С Дэйзи все будет в порядке, как только она снова увидит сестру, – уверенно сказала Эшлин. – Ну, может, какое-то время пообижается и будет изображать суровость. Но сейчас у меня вызывает беспокойство Кендра и твой брат. Если учесть, что какое-то время им предстоит пробыть наедине, а Кендра при этом в очень взвинченном состоянии…

Корд погладил ее руку.

– Ты знаешь что-нибудь? По-моему, для беспокойства нет повода. – Тон Корда был ласково-снисходительным. – Эшлин, расслабься и радуйся тому, что с Макси все в порядке и скоро она будет с нами. – Его улыбка стала шире. – Я заметил, что твоя сестра похожа на шаловливого ребенка, эдакий вариант Лолиты, но это совсем не то, что может привлечь Уатта. Им всегда движет рассудок, голова, а не импульсы… других частей тела.

– Корд, она вела себя очень безрассудно. По-моему, и он не слишком хорошо соображал.

– Они оба просто очень обрадовались, что Макси нашлась. Будь к ним снисходительна. Дай и себе передышку – не надо ни о ком и ни о чем волноваться, хотя бы до завтрашнего утра, – их пальцы переплелись, – постарайся это сделать.

Эшлин откинулась на спинку сиденья, и ее накрыла теплая волна апатии.

– Думаю, надо попробовать, – произнесла она с глубоким вздохом.

– Я позвоню в полицию и сообщу, что Макси нашлась, – сказал Уатт.

Кендра решила взглянуть на Дэйзи. Вернувшись, она подошла и остановилась позади сидевшего на стуле Уатта, который разговаривал с полицией. Через минуту ее руки обвили сильную загорелую шею Уатта и стали теребить узел его галстука. Ослабив наконец узел, Кендра прижалась губами к его шее.

Он чувствовал ее легкое свежее дыхание: прикосновение ее губ действовало возбуждающе, Глубоко вздохнув, Уатт привстал со стула, а затем – видимо, передумав – опустился снова.

– Да, офицер. «Сейф Хейвн Хоум» в Чилтоне, Виргиния.

Кендра стала легонько покусывать его ухо. Она расстегнула верхнее пуговицы его рубашки, и Уатт почувствовал, как ее нежные пальчики теребят жесткие волосы на его груди. Он вдохнул дурманящий, очень женственный аромат ее духов. Расслабленно откинув голову, он тут же ощутил, что его затылок упирается в ее маленькую грудь.

Уатт поспешно заставил себя снова выпрямиться.

– Да, офицер, – он внезапно охрип, – сейчас мать Махси уже на пути в Чилтон.

Руки Кендры в это время продолжали свое волнующее путешествие. Его рубашка была уже полностью расстегнута, галстук развязан, а Кендра поцелуями прокладывала дорожку по изгибу его шеи. Легкие прикосновения ее губ, зубов и язычка были очень возбуждающими.

– Что? Средства массовой информации? Да, офицер. Мы будем очень признательны, если вы сами сделаете заявление о том, что девочка нашлась и с ней все в порядке.

Уатт сдерживался из последних сил, а Кендра уже обвилась вокруг него. Ее длинные темные волосы щекотали его обнаженную грудь, большой палец проник под пояс брюк и, словно дразня, стал медленно описывать круги возле его пупка. Второй рукой Кендра пыталась расстегнуть пряжку его ремня. И все это время ее рот не прерывал своей неторопливой, но страстной игры.

– Да, офицер. Вы найдете нас по этому номеру. – Уатт с трудом подавил стон удовольствия. – Мы будем здесь… – Он буквально бросил телефонную трубку. – Кендра, ради Бога… – Его руки налились свинцовой тяжестью. Он безуспешно пытался высвободиться из ее объятий. – Кендра, я понимаю, что происходит…

Улыбнувшись, Кендра легонько сжала зубами мочку его уха.

– Я знаю, что ты понимаешь.

– Но мне кажется, что не понимаешь ты, – обреченно сказал Уатт. Он ласково гладил ее руки, скользя от плеча до кончиков пальцев и обратно, в то время как Кендра не прекращала эротического исследования его тела. – Кендра, пойми, это просто выброс адреналина. Так всегда происходит в экстремальных ситуациях.

– Мне кажется, я знаю это все со школы, – нежно рассмеялась Кендра. – Но теория так не похожа на практику.

И она скользнула Уатту на колени томно, словно кошка.

– И хотя сегодняшнее происшествие завершилось благополучно, уровень адреналина в нашей крови еще не успел понизиться, – продолжал Уатт. Его руки замерли на бедрах девушки, хотя он все еще был полон решимости прекратить эту интерлюдию, поскольку ситуация грозила выйти из-под контроля. Но вдруг он осознал, что его руки уже давно действуют независимо от доводов разума – вместо того, чтобы снять Кендру с колен, они нежно ласкают изгибы ее бедер. – Вот поэтому и возникают подобные… чувства.

Губы Кендры нежно целовали его шею, подбородок. Сидя у него на коленях, она в полной мере могла ощущать не только каменное напряжение его мышц, но и пульсацию его возбужденной плоти.

– Я ощущаю, о каких чувствах речь, Уатт. Ты очень возбужден. – Их губы почти соприкасалась. – И ты тоже это знаешь.

Уатт провел рукой по ее ноге, наслаждаясь нежной шелковистостью ее кожи.

– Возбужден, – бессознательно повторил он. Его рука медленно, но целенаправленно двигалась вверх. – Я весь как в огне. Ты заставляешь меня пылать.

– Правда? – Голос Кендры звучал глуше. Ее руки крепче сжали плечи Уатта, тело чувственно изогнулось.

– Ты сама знаешь ответ.

– Я рада, что ты хочешь меня.

Она приблизила к нему свои нежные полураскрытые губы. Уатт тотчас же забыл обо всех своих научных теориях, забыл обо всем на свете. Не было ничего, кроме необычного, какого-то дикого желания, которое могла вызвать в нем только Кендра. Его язык глубоко проник в ее рот, лаская, обвиваясь вокруг ее языка.

Они целовались неистово и жадно. Их губы слипались, а тела Приникали друг к другу все теснее и теснее. Уатт ловко расстегнул верхние пуговицы ее жилетки и ощутил под своей ладонью нежную полноту ее груди. Кендра затаила дыхание и прижалась к нему еще плотнее. Она чувствовала тепло его руки сквозь кружевную ткань бюстгальтера, но даже эта преграда мешала ей. Ей хотелось, чтобы Уатт как можно скорее коснулся ее кожи.

Кендра вздохнула с облегчением, когда он расстегнул застежку и высвободил ее грудь из кружевного плена. Наконец его рука коснулась ее обнаженного тела, а большой палец стал нежно поглаживать чувствительный, прелестной формы сосок.

– Да, – хрипло пробормотала Кендра. – О да, Уатт, пожалуйста.

Она еще крепче прильнула к его покрытой жесткими волосами груди, а ее губы касались его шеи. Ей правилось ощущать его тело под своими руками, нравилось охватившее ее чувство безрассудного возбуждения, нравился этот огонь, который вспыхивал в них обоих при каждом прикосновении.

Уатт приподнял Кендру так, чтоб ее груди оказались на уровне его губ.

– Как ты прекрасна, – выдохнул он, и его губы коснулись ее возбужденного розового соска.

Кендре хотелось, чтобы это наслаждение длилось бесконечно долго. Ненасытные губы Уатта проникали во все уголки ее тела, вызывая ответную дрожь. Когда же эти ощущения достигли своей высшей точки, она застонала. Она никогда не думала, что полнота и глубина испытываемого наслаждения может быть такой невыносимой.

Внезапно Уатт отстранился от нее и выпрямился. Он привел в порядок ее жилетку, крепко стиснул руками подлокотник кресла и направил свой взгляд в какую-то невидимую точку. Его дыхание было частым и неровным. Чтобы успокоиться, он несколько раз глубоко вздохнул.

Удивленная и возбужденная, Кендра не отпускала его, а, наоборот, обняла еще крепче.

– Нет, Кендра, – хрипло произнес Уатт.

У него не хватило силы воли, чтобы снять Кендру с колен, но он заставил себя не прикасаться к ней. Заложниками оказались тонкие подлокотники кресла.

– Милая моя, я не могу воспользоваться ситуацией. Это было бы нечестно с моей стороны.

Кендра увидела муку, застывшую в его темных глазах. Не оставалось сомнений в том, что Уатт настроен очень решительно. Она насмотрела на свои руки, обнимавшие его шею, обвившие его ноги, затем перевела взгляд на полураздетого Уатта.

– Ты на самом деле думаешь, что это ты пользуешься ситуацией?

Уатт глубоко вздохнул и отпустил ручки кресла. Его руки невольно тут же обняли Кендру.

– Господи, Кендра, что мне с тобой делать?

Она подняла брови.

– А если я скажу: все, что угодно? Потому что именно этого я хочу.

Уатт натянуто рассмеялся.

– Ты такая сексуальная, такая соблазнительная, Кендра. – Он тяжело вздохнул. – И такая молодая. Слишком молодая. Это было бы ошибкой.

– Ты не можешь быть со мной из-за того, что тебя беспокоит общественное мнение? – разозлилась Кендра. – Ладно, ты сделал свой выбор.

Продолжая сидеть у него на коленях, Кендра стала приводить себя в порядок – сперва она застегнула бюстгальтер, затем жилетку. Уатт сосредоточенно наблюдал за всеми ее действиями, которые производились довольно быстро и ловко. Он чувствовал нестерпимый жар неутоленного желания, понимая, что винить ему некого, кроме себя самого.

Кендра внимательно наблюдала за Уаттом. Она стала поправлять свои волосы, пытаясь восстановить хоть какое-нибудь подобие прически. Эффект получался прямо противоположным – волосы взъерошились еще больше, и она выглядела так, словно только что встала с постели после ночи страстной и пылкой любви.

У него пересохло во рту.

Кендра бросила на него еще один долгий взгляд своих голубых глаз, а потом снова прижалась к его груди.

– Если бы ты был моим ровесником, Уатт, ты бы не привлекал меня так. Все эти зеленые юнцы из школы просто подонки. Поэтому я не общаюсь с ними.

– Ты хочешь сказать, что у тебя никого не было?

На миг он испытал острую вспышку ревности, представив рядом с Кендрой кого-нибудь из тех молодых людей, с которыми ей приходится встречаться в школе.

– Я пыталась, – честно призналась Кендра. – Я просто подумала, что оставаться девственницей – глупо, и решила хоть раз заняться сексом. Я переспала с одним парнем, но это было только один раз. Это было ужасно! – Кендра содрогнулась от отвращения. – Тогда я поняла, как права: была Эшлин, оберегая меня от этого много лет. Я до сих пор не могу понять, как Рейлин могла заниматься этим, да еще с разными мужчинами. Мерзко как! – Она взглянула Уатту в г лаза. – Я не шлюха, но тебе и не пришлось бы лишать меня невинности. Ты ведь этого боялся?

Уатт вздохнул.

– Я не знаю теперь, что мне делать с твоим столь откровенным признанием. Я никогда не встречал такой девушки…

– …женщины, – быстро поправила его Кендра.

– …такой молодой женщины, как ты. Ты меня восхищаешь и удивляешь, а иногда – пугаешь.

– И возбуждаю, – немедленно добавила Кендра и прижалась к его все еще возбужденной плоти.

– И это тоже. – Уатт положил руку ей на колено. – Я очень хочу тебя, Кендра, и ты это хорошо знаешь, и все же я чувствую нечто большее. Я… беспокоюсь о тебе. Слишком беспокоюсь и не хочу торопить события.

Кендра была в состоянии эйфории. У нее кружилась голова. Радость, испытанная от последних слов Уатта, была сравнима разве что с радостью от возвращения Макси. Она уже не слушала, что говорил он дальше.

– Я хочу тебя, Уатт.

Их губы встретились снова, их поцелуи были томительно нежными. Вскоре оба почувствовали нарастающую страсть, и поцелуи стали более нетерпеливыми.

– Нет, не сейчас.

Застонав от мучительного удовольствия и неутоленного желания, Уатт наконец оторвался от ее губ.

Кендра подняла на него затуманенные страстью глаза.

– Я хочу большего, – молила она. – Уатт, ты не можешь остановиться сейчас!

Она запустила пальцы в его шевелюру, приблизила свое лицо и стала нежно покусывать его губы, стремясь удержать его.

Тяжело дыша, Уатт терял над собой контроль. Не выдержав, он обхватил ее лицо руками и поцеловал со всей силой бушующей в нем страсти.

– Все происходит очень быстро, – отрывисто произнес Уатт, но его губы не отпускали ее. – Но теперь и я не хочу на этом останавливаться. Это было бы несправедливо по отношению к тебе.

Кендра почувствовала, как его вальцы расстегивают металлическую пуговицу ее джинсовых шорт, и затаила дыхание. Звук расстегиваемой «молнии» эхом отозвался в ее голове. Она почувствовала, как его рука коснулась ее обнаженного тела. Большой палец Уатта начал возбуждающе ласкать впадину ее пупка.

Когда его пальцы проникли под резинку ее маленьких шелковых трусиков, Кендра зажмурилась. Она всем своим существом ощущала, как Уатт нежно поглаживает мягкие завитки волос в низу ее живота. Его руки опускались все ниже, раздвигая ее ноги. На мгновение Кендра смутилась, понимая, что, ощутив влагу, Уатт поймет, как она возбуждена. Но все ее сомнения и колебания сразу же исчезли под нахлынувшей волной страсти, и она изогнулась в его руках.

– Здесь так влажно и горячо. – Голос Уатта был похож на тихое рычание. – Милая, я постараюсь дать тебе то, чего ты так хочешь.

Он продолжал ласкать ее, пока она не задрожала от нетерпения. Он еще шире раздвинул ее ноги, и она почувствовала, как его пальцы погрузились в глубину ее тела. Кендра выкрикнула его имя, но крик был тут же заглушен прильнувшими к ее рту губами Уатта.

Его пальцы нестерпимо медленно двигались в ней, погружаясь все глубже и глубже, дразня, угождая, вызывая стоны наслаждения. Его большой палец нашел пульсирующий напряженный бутон – средоточение ее чувственного наслаждения, – который сладко заныл от его прикосновения.

Голова Кендры откинулась назад, губы призывно раскрылись, грудь поднималась и опускалась в такт дыханию. Она чувствовала, как жар и напряжение внутри нее нарастают, становясь нестерпимыми. Инстинктивно она еще крепче обхватила Уатта.

– Уатт!

Короткий приглушенный возглас перешел в пронзительный крик. Он накрыл ее губы своими. Неожиданно Кендра напряглась еще сильнее, по ее телу прошла дрожь – предвестник кульминации, она содрогалась все сильнее и сильнее, пока не вскрикнула в последний раз и не обмякла в его руках.

Медленно к ней возвращалось чувство реальности. Обессиленная, она смогла пошевелиться только лишь спустя, несколько минут. Теплая истома поднималась, разливаясь по всему телу. Она чувствовала себя легкой, возродившейся, полной сил. Открыв глаза, она совсем близко увидела глаза Уатта, его взгляд говорил о самом сокровенном.

Кендра вдруг покраснела. Он не убирал свою руку, а продолжал ласково поглаживать ее между ногами. Затем он медленно, словно нехотя, убрал свою руку и привел в порядок ее одежду. Бугорок под брюками говорил о его сильном возбуждении. Через ткань брюк Кендра слегка сжала его плоть.

– Уатт, разве тебе не хочется?

В ответ из его груди вырвался то ли смех, то ли стон. Он убрал ее руку.

– Боже! Еще как хочется. Но ведь я говорил тебе, что сейчас не время.

Он поцеловал ее ладонь.

– Все, на сегодня хватит. Лучше давай поговорим.

– Мы как раз можем поговорить о продолжении. – В голосе Кендры теперь звучали озорные нотки. Уатт усадил ее на диван и сам сел рядом.

– Давай поговорим о чем-нибудь, очень отдаленном от секса. Например, о моей избирательной кампании. Ничего менее возбуждающего быть не может.

Кендра закатила глаза.

– Да, почему бы нам не поговорить о том, зачем ты участвуешь во всем этом? Ты же ненавидишь политику, тебе претит предвыборная суета.

Уатт вопросительно взглянул на нее.

– Почему ты так считаешь?

– Потому что я знаю тебя лучше, чем ты предполагаешь. – Она обняла его и игриво, подражая эскимосам, потерлась носом о его нос. – Правда, не так хорошо, как хотелось бы.

Они улыбнулись друг другу. Полностью поглощенные своими чувствами, они не заметили, как пролетело время.

Корд вошел в квартиру первым, держа на руках спящую Макси. Следом шла Эшлин. Она была очень утомлена, под ее голубыми глазами залегли тени.

– Этот день длился сто лет, – обессиленно прошептала она, идя вслед за Кордом в детскую спальню.

Дэйзи мирно спала, обняв своего игрушечного мишку. Корд положил Макси на кровать, Кендра осторожно сняла с девочки туфли, а Эшлин накрыла ее легким одеяльцем.

Уже за дверью спальни Кендра внимательно посмотрела на сестру.

– По-моему, ты едва не теряешь сознание. Ложись-ка сразу в постель, пока окончательно не свалилась, – ее глаза блеснули, – а я пока покажу братьям Уэй, где у нас выход, раз уж наш дворецкий лег спать.

– Ты еще можешь шутить. Мне нравится твой неунывающий характер, Кендра, – засмеялся Корд, к которому тоже вернулось чувство юмора.

Он ощущал себя бодрым, заряженным энергией. Видимо, счастливое возвращение Макси и у него вызвало выброс адреналина.

Корд попытался поймать взгляд Эшлин. И хотя она чувствовала себя измотанной и опустошенной, однако все еще сохраняла способность быть начеку. Ее усталый взгляд переместился с Корда сначала на Уатта, а потом на Кендру.

Улыбка сошла с лица Корда. В отличие от него, Эшлин не испытывала прилива сил. И, несмотря на благополучный исход этого ужасного дня, возбуждение Корда тоже стало спадать. Не сказав ни слова, Эшлин закрыла за собой дверь спальни.

Губы Корда сжались. Он вспомнил о том, о чем Эшлин ни на минуту не забывала: об их ссоре перед тем, как Макси отправилась в свое самостоятельное путешествие. Их серьезный разговор был прерван на несколько часов, полных тревоги за девочку. Но это было временным затишьем, а не перемирием. Душевный подъем Корда сменился апатией. Он злился на Эшлин за резкие перепады ее настроения.

Войдя в гостиную, он увидел, как Уатт прижал к губам руку Кендры, осыпая поцелуями каждый пальчик.

– Мы поговорим завтра, – хрипло сказал ей Уатт.

Даже если бы Корд не стал свидетелем этой сцены, а лишь увидел только, какой теплой и нежной улыбкой одарила Уатта Кендра, в его мозгу уже прозвучал бы сигнал тревоги.

– Уатт, я хочу предупредить тебя, что у Эшлин уже возникли определенные подозрения, – сказал Корд брату, когда они подходили к своим машинам, припаркованным перед домом. – Я знаю, что это нелепо, но, когда ты ведешь себя с Кендрой так… э… по-дружески, Эшлин может все неверно истолковать и занервничать.

– Корд, ты не знаешь… – начал Уатт, затем смолк и покачал головой. – Ладно, неважно. Поехали домой, тяжелый был день, нам всем требуется отдых. – Он несильно ткнул Корда кулаком в плечо. – Я так рад, что девочка уже дома, цела и невредима.

– Я тоже, Уатт, – Корд улыбнулся. – Ты не представляешь, что творилось в приюте. Репортеры, газетчики чуть ли не со всего штата. А Макси не то что не растерялась, она вела себя, как профессиональная звезда – рассказывала, улыбалась, обнимала Эшлин перед камерами. Просто прирожденная актриса, видимо, это ей передалось с генами. Ее отец был каскадером в кино, а после того, как получил травму, стая постановщиком трюков.

– Знаю. Я видел его фотографии. Пока мы ждали известий о Макси, Кендра показывала мне семейные альбомы.

– Ты видел его фотографии?

– Высокий, светловолосый, хорошо сложенный парень. С такой атлетической фигурой он может выступать в какой-нибудь спортивной рекламной программе. Одним словом, выглядит, как кинозвезда.

Упоминая об отце Макси, Эшлин никогда не говорила, что он выглядит, как кинозвезда или как чемпион по культуризму. Корд нахмурился.

– А фотографии отца Дэйзи были там?

– Ни одной.

– Это меня не удивляет. Если верить словам Эшлин, он был полным ничтожеством. Поэтому я допускаю, что она могла сохранить какие-то теплые чувства к этому Маттисону, отцу Макси, но не к отцу Дэйзи.

– Может быть, – пожал плечами Уатт, – Мне кажется, что Рейлин и сама не знала, кто является отцом Дэйзи. А Кендра сразу же замолчала, стояло упомянуть о нем. Она довольно настороженно относится к разговорам о том, какой образ жизни вела Рейлин.

– Рейлин? Ты хотел сказать – Эшлин. Ведь это она – мать обеих девочек.

– Да, она действительно их мать во всех смыслах этого слова, кроме биологического. Их настоящая мать – Рейлин. Я видел фотографии, где она беременна и в первый, и во второй раз.

– Уатт, ты ошибаешься. Мать девочек – Эшлин, – настаивал Корд. Его вдруг стало знобить, несмотря на то, что ночной воздух был теплым и ласковым. – Она, она их мать. Они же называют ее мамочкой, – добавил он, запинаясь.

– Как я понял из разговора с Кендрой и из того, что увидел на фотографиях, Эшлин становилась для них мамочкой с первых минут их жизни. Она растила детей, заботилась о них. Рейлин никогда не было рядом с ними, и ее безвременная смерть никак не изменила их жизнь. – Уатт неодобрительно покачал головой и нахмурился. – Рейлин была своего рода инкубатором. Дети зрели там девять месяцев, а, родившись, сразу попадали в руки Эшлин и Кендры.