Текст книги "Забытый легион"

Глава XVI
Победа

Полдень давно уже миновал. Арену обновили: разровняли граблями кровавый песок, а поверх насыпали свежего. После развлечения звериной травлей и перед главной забавой устроили непродолжительный перерыв. Разносчики с вином, мясом и хлебом сновали между рядами скамеек, бойко торгуясь с проголодавшимися горожанами. Значительная часть зрителей покинула амфитеатр, уступив место тем, кто пришел специально ради грандиозного побоища. Лишь наиболее кровожадные были в состоянии наблюдать за представлением целый день.

А под трибунами клеть напротив той, где находились бойцы Большой школы, все еще пустовала.

– Где же они? – раздраженно бросил один из мирмиллонов.

Время шло. Все ближе и ближе становился срок выхода на арену.

– На испуг берут. Дакийский ланиста выведет своих парней прямо на арену, – заметил второй.

– И у нас не будет возможности заранее поглядеть на них, – вмешался в разговор один из ретиариев.

Гладиаторы встревоженно зашушукались.

– А нам-то что?! – громко спросил Бренн. Надо было вмешаться, пока тревога не переросла в страх.

Все обратили на него удивленные взгляды. Гладиаторы не привыкли действовать одной командой.

Галл мрачно улыбнулся:

– Многие из нас сегодня умрут, – теперь уже все внимательно слушали его, – но не как скотина на бойне.

– Ты-то куда суешься? – рявкнул Фигул и, сопровождаемый своими прихвостнями, шагнул вперед. А между Бренном и основной группой гладиаторов вдруг образовался просвет.

Ромул напрягся, готовый немедленно отреагировать, если враги нападут. И, к своей великой радости, увидел, что четверка скиссоров повела себя точно так же. Они с Бренном были не одиноки.

– Мы куда лучше, чем дакийцы! – выкрикнул Бренн. – Вы все это знаете!

Ответом ему послужили одобрительные возгласы. Между различными школами гладиаторов издавна шло постоянное соперничество.

– Если мы нанесем им быстрый и мощный удар, то все закончится, не успев начаться.

На лицах тех, кто успел пасть духом, вновь появилась надежда.

– Следуйте за мной, держитесь вместе, не разбивайтесь в бою! Ретиарии пусть идут впереди и по бокам. Все остальные – кучей посередине. Мы встретим мерзавцев полноценной атакой. – Бренн поднял над головой сжатый кулак. – ЛУ-ДУС МАГ-НУС!

Некоторое время все молчали, осмысливая его слова, кое-кто тихонько переговаривался с соседями. А некоторые закивали и почти сразу подхватили вдохновляющий возглас. Постепенно к ним стали присоединяться новые голоса, и в конце концов клетку сотрясло оглушительное скандирование: «ЛУ-ДУС МАГ-НУС! ЛУ-ДУС МАГ-НУС!»

Удовлетворенный достигнутым эффектом, галл сделал шаг назад. Фигул взглянул на своих приспешников, но момент был уже упущен. Большинство приняло главенство Бренна.

Секст одобрительно кивнул:

– И нашим дух поднимет, и, если повезет, смутит врагов.

– До того как стать гладиатором, я водил воинов в бой.

– Прошу тебя сделать это нынче. – Скиссор указал на коридор. – Их все еще нету. Мирмиллон был прав – придется выйти на арену, не зная, что нас ждет.

– И скоро.

– Да не оставят нас боги.

– И да направят они твою секиру. – Бренн повысил голос. – Помните, что я вам сказал!

К великой радости Ромула, гладиаторы подчинились и принялись собираться группами со своими товарищами по оружию.

Галл усмехнулся и обнажил меч.

– А где быть моим ребятам?

– Секст, делайте то, что у вас получается лучше всего! Крошите их, чтобы под ногами не путались!

Скиссор криво улыбнулся на это двусмысленное предложение.

В этот момент в коридор, громко топая, вошли стражники с копьями в руках.

Проход между рядами клеток упирался в стену, отгораживавшую помещение под трибунами от арены. Несколько стражников вынули из петель тяжелую балку, положили ее на пол и быстро разобрали доски. Образовалось отверстие, через которое могли плечом к плечу пройти два человека. Оставшиеся охраняли другой конец коридора.

Тот самый раб, что давеча нагрубил Мемору, отпер дверь клети длинным ключом и широко распахнул ее.

– Ну, вам пора помирать! – заявил он с наглой ухмылкой.

Сразу несколько гладиаторов шагнули к нему с обнаженными мечами и ножами. Наглец поспешно отскочил к своим товарищам.

– Выметайтесь! А то лучников позову!

– Прикуси язык, сын шлюхи! – рявкнул Секст. – Пойдем, когда наступит время.

То, что такой же раб, как и они сами, желал гладиаторам смерти, поразило и разгневало Ромула. Если бы все они смогли объединиться и вместе выйти на бой, то смели бы твердыню Рима одним лишь своим количеством. Думай так же, как Спартак, приказал себе он. Все люди должны быть свободными.

Раб-стражник снова указал на выход, однако что-то сказать уже не решился. Гладиаторы внушали опасение, даже когда находились за решеткой. А на арене загудели трубы, и толпа взволнованно зашумела, предвкушая небывалую потеху.

Бренн поднял щит:

– Пора пролить кровь ради добрых жителей Рима.

Ромул сглотнул и расправил плечи.

Они с галлом вышли первыми, а за ними их соратники попарно проследовали на залитую ярким солнцем арену. Там гладиаторы быстро выстроились полукругом, заняв половину арены. Сторонники Большой школы встретили их приветственными криками, а те, кому нравились дакийцы, принялись шикать.

Зрители пристально рассматривали гладиаторов, оценивая их возможности. Отовсюду сыпались комментарии и оскорбления; по ступеням носились посредники, принимая от самых азартных зрителей разнообразные ставки на исход сражения. Аристократы и богачи заключали между собой пари, передавая поручителям тяжелые кошели с сестерциями.

Вновь взвыли трубы, извещая о прибытии дакийских бойцов, и толпа притихла.

Когда из такого же проема на противоположной стороне арены появились пятьдесят человек, у Ромула перехватило дыхание. Большинство по своему вооружению не отличалось от гладиаторов Большой школы, но были среди них и такие, каких он еще не видел.

– Видишь, это димахеры, – указал Бренн. – Те, что с двумя мечами.

– Так у них же щитов нет! – изумился Ромул.

– Настоящие даки, восточные безумцы. Чего от них ожидать?

– А те, с арканами?

– Лаквеарии. Сражаются парами, как наши мирмиллоны или фракийцы. Один опутывает врага, а другой убивает.

– Опасны?

– Некоторые не уступят нашему Галлиту с его сетью.

Ромул задумчиво надул щеки. Дело обещало оказаться интересным. Главное – не забывать основ боевого искусства.

Стоявший рядом с ним Бренн возбужденно переступил с ноги на ногу. Его глаза пылали, им овладевал боевой азарт.

Когда бойцы Дакийской школы выстроились, трубы пропели еще раз и умолкли. Публика, разглядывавшая вытянувшихся в две цепочки гладиаторов, тоже притихла.

В воздухе веяло смертью.

– Граждане Рима! – обратился к толпе из огороженной ложи для почетных посетителей приземистый толстый человек в белой тоге. – Сегодня перед нами сто лучших гладиаторов города!

Толпа разразилась восторженными воплями, женщины визжали и кидали цветы.

– Этим зрелищем мы обязаны щедрости одного человека… – Говоривший приостановился, крики сделались еще громче. – Это победитель Митридата, Понтийского льва… Победитель киликийских пиратов… Строитель этого театра… Эдитор сегодняшних игр – прославленный полководец… Помпей Великий!

И, словно повинуясь приказу, сквозь облака, затянувшие было небо, прорвался солнечный свет. Восторженные крики сделались вовсе громоподобными. Ромул вдруг понял, что гладиаторов выстроили на арене так, что они образовали нечто вроде коридора. И вдоль этого коридора с запада упали солнечные лучи.

Озарив Помпея, оплатившего сегодняшние игры.

– Вот это представление, – прошептал он Бренну.

– Политика. Если народу нравятся игры, он поддерживает того, кто их устраивает. Так они и получают власть.

– Значит, мы деремся ради поганых политиканов? – Прежде Ромулу и в голову не приходило задумываться над такими вопросами перед боем. Ведь хотя горожане и обожали кровопролитные зрелища, устраивали их не они. А те, кто обладал властью и деньгами, – сенаторы и всадники. Ну а гладиаторы были всего лишь марионетками и повиновались тем, кто дергал за ниточки.

Бренн, для которого все давно было ясно, лишь кивнул.

Ну а Ромула охватил гнев.

– Ведь сегодня многие из нас погибнут! Почему так?

– Ромул, мы рабы, – просто ответил старший.

Ромул, как наяву, увидел перед собою привратника из дома Красса.

– Кто это сказал? – сердито возразил он. – Этот мерзавец? – Он ткнул рукой в сторону привилегированной ложи.

– Заткнись! – Бренн поспешно оглянулся. – Узнает Мемор про такие слова, ты и часу не проживешь.

– Такое уже бывало! – яростно прошипел Ромул. – Только представь себе, что полсотни наших могли бы сделать с теми негодяями, которые там устроились.

– Восстать? – чуть слышно проговорил галл.

– Нет, потребовать себе свободу.

– Помпей Великий! – вновь выкрикнул распорядитель.

– Надо драться. – Бренн весело подмигнул Ромулу. – Потом поговорим.

Зрители восторженно заорали, Помпей лениво махнул рукой в ответ. Это был белокурый мужчина средних лет с бесформенным носом и неожиданно пристальным взглядом выпученных глаз.

– Приветствуйте Помпея Великого!

– Идущие на смерть приветствуют тебя! – в сотню глоток выкрикнули гладиаторы.

Помпей кивнул, в этом движении было больше почтения, чем он выказал зрителям.

– По крайней мере, он воин, – сказал Бренн. – Не то что этот пес Красс, который только и умеет, что болтать о том, какой он великий полководец.

– Помпей платит за то, чтобы мы умирали, – прошептал Ромул. – Будь он проклят!

Эти слова, похоже, удивили галла, но в его глазах сверкнул огонек, какого Ромул прежде не видел у друга.

– Умрите как подобает мужам! – обратился Помпей к воинам. – Явите смелость. Те, кто останется невредим, получат награду! Вперед!

На несколько мгновений воцарилась тишина. Бойцы, окаменев от напряжения, всматривались в противников.

Ответ галла на его слова привел Ромула в восторг. Но все на свете следовало отложить до тех пор, пока не кончится битва. Он оглянулся. Фигул с Галлитом держались поодаль и делали вид, что даже не смотрят в их сторону.

– Сомкнитесь. Смотрите по сторонам! – крикнул Бренн, стиснув меч в могучем кулаке. – Вперед! Не дайте им напасть первыми! – рявкнул он ретиариям.

«Рыбаки» устремились вперед, держа перед собой тяжелые сети, готовые метнуть их в любой миг. Дакийские бойцы рассыпались и устремились навстречу. Ромул держался в трех шагах справа от Бренна с высоко поднятым щитом и кинжалом в руке.

Расположение бойцов навело галла на новую мысль.

– Пока ретиарии заняты, надо ударить в центре. Забудьте о всяких правилах, – негромко, так чтобы слышали только ближайшие к нему, добавил Бренн. – Убивайте как можно быстрее и двигайтесь дальше.

– Мы с тобой, Бренн, – ответил один из фракийцев.

Остальные отозвались одобрительными возгласами. Бренн окинул их взглядом и мрачно кивнул.

Спустя мгновение ретиарии встретились с гладиаторами Дакийской школы, и бой закипел. Сети со свистом взлетали в воздух, люди ругались и уворачивались, поскальзываясь на горячем песке. Ромул увидел, как кто-то вонзил трезубец в горло врагу, из страшной раны сразу хлынула кровь. Бойцы кружились друг перед другом, прыгали и изгибались в страшном, смертельном танце.

Мало кто из противников оказался готов к быстрой яростной атаке. По всей видимости, у дакийцев не было предводителя, и они теперь не знали, что же им делать.

Все шло по плану.

– Ко мне! – взревел Бренн, воздел меч и побежал вперед мимо своего авангарда, уже сражавшегося с врагами.

Три десятка гладиаторов кинулись за ним с оружием наготове.

Ромул, державшийся вровень с галлом, внимательно следил за происходившим вокруг. Первая возможность вступить в бой выпала ему, когда он оказался возле «рыбака» из Большой школы, схватившегося с самнитом. Тяжеловооруженный воин опустил продолговатый щит и следил за ретиарием, выбиравшим момент для того, чтобы метнуть сеть. Ромул припал на колено, отвел правую руку назад и, прицелившись, резким движением метнул нож. Он полетел точно туда, куда метил юноша, и вонзился в незащищенное горло самнита чуть ниже края забрала. Захрипев, дакиец выронил меч и скутум и схватился обеими руками за горло. Кровь хлынула между пальцев, и он осел на песок.

Ретиарий оглянулся, желая узнать, кто же прикончил его противника.

Ромул с изумлением узнал Галлита.

– Щенок! – Лицо ретиария скривилось от гнева. – Считай, что ты труп.

Злоба Галлита поразила юношу, ему стало ясно, что опасность со стороны злопамятных соратников более чем реальна. Но сейчас его враг не мог ничего предпринять: к нему уже устремился могучий секутор.

– Один есть! – сообщил Ромул, когда, держа в руке вынутый из ножен меч, догнал Бренна.

– Как?

– Кинжалом!

– Молодец! Если сможешь, подбери другой нож. Кто знает, что может случиться! – Бренн улыбнулся и прибавил шагу, увлекая за собой остальных.

Атака Бренна была сокрушительной. С ревом, заставившим первого из попавшихся дакийских бойцов замереть на месте, галл разрубил ему бронзовый шлем вместе с черепом.

Фракиец рухнул на песок.

Бренн переступил через тело, отбросил щит следующего гладиатора своим и, приблизившись почти вплотную, проткнул ему грудь мечом. А затем издал устрашающий боевой клич, эхом разнесшийся по пространству амфитеатра.

Прошло всего несколько мгновений, а многие из дакийских бойцов уже застыли в полной растерянности, словно им явилось устрашающее видение.

Так же легко галл разделался с секутором.

– Вперед! – крикнул Ромул, ринувшийся в бой, чтобы полностью использовать достигнутое преимущество. – Лудус магнус!

Ему ответил невнятный рев ярости и сдерживаемого страха. Гладиаторы Большой школы обрушились на растерянных противников, их мечи громко стучали по щитам оборонявшихся.

Ромул оказался лицом к лицу с мирмиллоном, который был не намного крупнее, чем он сам. Его противник нанес мощный удар сверху, рассчитывая исключительно на силу. Ромул довольно легко парировал атаку, вскинув щит. Поднырнув под руку с мечом, он оказался почти вплотную к врагу и взглянул ему в лицо. Гладиатор непроизвольно раскрыл рот: он знал, что сейчас произойдет.

Ромул пронзил мечом незащищенное солнечное сплетение.

Мирмиллон заорал от боли и скорчился. Ромул молниеносно высвободил клинок – раненый упал на песок. А победитель тяжелым ударом острой кромки щита разрубил ему шею. Теперь уже не было сомнений в том, что враг не сможет продолжать бой. Ромул двинулся дальше.

Котта обучал его традиционным, дошедшим из старины способам гладиаторского боя. Таким образом бойцы могли сражаться часами, изумляя зрителей своим искусством. Но в том положении, в каком нынче оказался Ромул, демонстрировать эффектное мастерство было вовсе ни к чему. Лучше было следовать куда более жестокой методе Бренна, требовавшей как можно скорее убить или искалечить противника.

Бренн оторвался на десять шагов и теперь рубил какого-то фракийца, успевая одновременно отмахиваться мечом от второго. Правее бойцы Большой школы сошлись с группой мирмиллонов и димахеров. Особенно выделялся своим мастерством один из вооруженных двумя мечами воинов. Ромула восхитило непринужденное изящество, с которым он двигался, легко, словно танцор, убивая и обороняясь. Впрочем, конец наступил скоро: ретиарий из Лудус магнус, зайдя со спины, накинул на него сеть. Димахер попытался высвободиться, но сразу несколько гладиаторов накинулись на него и зарезали, как свинью.

Уже больше дюжины дакийских гладиаторов лежали на песке без признаков жизни. Многие из даков получили тяжелые ранения и больше не могли сражаться. Благодаря в первую очередь силе и искусству Бренна ход боя стал клониться в пользу Большой школы. Да, роль могучего галла в битве была неоценима. Каждый, кто сходился с ним на арене, цепенел от страха, прежде чем получал неотразимый удар и падал наземь.

Ромула неожиданно атаковали лаквеарий и фракиец. От брошенного аркана он легко уклонился, зато молниеносный выпад второго противника едва успел отразить. Ромул отступил и чуть не попал ногой в петлю, которую хитрый лаквеарий бросил на землю. Чувствуя, как отчаянно забилось сердце, он яростно атаковал фракийца, не забывая краем глаза следить и за вторым.

Нет, в одиночку ему с ними не справиться.

Между ударами и парированиями он старался разглядеть, кто из своих находится поблизости и в состоянии прийти ему на помощь. Бренн сражался сразу с двумя мирмиллонами и секутором. Секста видно не было. Ромул зло выругался, зацепившись мечом за снова просвистевшую в воздухе веревку. Он чуть не выронил гладиус, спасло его лишь то, что воин дернул за веревку на неуловимый миг раньше, чем нужно. Если он не убьет немедленно одного из своих противников, то неминуемо погибнет сам.

Отчаянно глотнув воздуха, Ромул подцепил ногой песок и швырнул целую тучу в лицо лаквеарию. Затем он обернулся и сильно толкнул плечом фракийца, бормоча про себя молитву Юпитеру и со страхом ожидая, что в любой миг его шею перехватит веревочная петля. Но, к его великой радости, лаквеарий издал сдавленный крик: ему запорошило глаза песчинками. А Ромул беспрепятственно атаковал тяжеловооруженного противника, заставив его отступить на несколько шагов.

Ромул ткнул мечом, целясь в лицо фракийцу. Тот заслонился, вскинув тяжелый щит. Тогда Ромул мгновенно опустил свой щит и острой кромкой рубанул противника по правой ноге, разрезав мышцы бедра и повредив коленные связки. Раненая нога фракийца, не выдержав веса тела, сразу подогнулась.

Громко закричав от боли, дакийский боец упал. Из раны хлынула кровь. Ромул рискнул оглянуться на лаквеария. Тот уже медленно падал с искаженным от мучительной боли лицом: Секст глубоко разрубил ему спину своей секирой.

– Тебя, похоже, здорово прижали.

– Благодарю! – В память Ромулу накрепко врезалось последнее движение Лентула. И потому он резко обернулся и рубанул фракийца мечом по горлу. Тот захлебнулся кровью, перекатился на бок, широко раскрытые глаза остекленели. Ромул быстро схватил с пояса убитого кинжал с костяной ручкой. Два оружия всегда лучше, чем одно.

Когда он выпрямился, Секст был уже далеко.

– Неплохая работа! – Тяжело дыша, к нему подошел Бренн. С головы до ног он был залит кровью.

Ромул оглянулся и, не увидев поблизости вражеских бойцов, немного успокоился.

– Битва почти закончена, – с довольным видом сказал он. – Благодаря тебе.

Бренн кивнул, соглашаясь с его словами.

– Убивай, или тебя убьют, – чуть слышно пробормотал он.

Ромул обвел взглядом арену: на ногах оставались менее двадцати дакийских гладиаторов.

– Теперь уже недолго.

– Может, у этих дураков хватит ума сдаться, – вздохнул галл. – Ясно же, что им не победить.

Неожиданно в воздухе просвистела сеть и опустилась Бренну на голову, тяжелые края упали на песок. Мелькнули острия трезубца, и Бренн с большим трудом смог уклониться от удара, который должен был бы распороть ему живот.

Инстинктивным движением Ромул отмахнулся гладиусом и зацепил руку нападавшего возле локтя. В этот миг он с изумлением узнал одного из ретиариев Большой школы, но не остановился, а быстрым пинком в живот сбил раненого гладиатора с ног.

– Сзади! – Бренн бросил наземь свой меч и обеими руками поспешно сдирал с себя сеть.

Ромул и сам краем глаза заметил движение. Обернувшись, он увидел Галлита, рядом с которым шли Фигул и еще два бойца со злобными лицами, фракиец и самнит. У всех в руках было окровавленное оружие.

– Один остался, щенок! – Ретиарий замахнулся трезубцем.

– Надо было убить тебя, а не дакийца, – отозвался Ромул, уклонившись от удара.

– Раньше надо было думать, – осклабился Галлит.

Заслоняя собой Бренна от нападавших, Ромул немного попятился. А ретиарий расхохотался, решив, что Ромул думает, как бы улизнуть. И тогда Ромул не раздумывая воткнул меч в песок, выхватил взятый у убитого кинжал и метнул.

Удивленные гладиаторы замерли.

Галлит же резко остановился и издал странный клокочущий звук. Из его гортани торчала костяная рукоять кинжала. Изумленно выпучив глаза, коренастый гладиатор рухнул наземь. Он был убит точно так же, как и его первый сегодняшний противник.

К тому времени Бренн успел освободиться и теперь стоял рядом с Ромулом.

– Трое против двоих. Как по мне, вполне можно биться!

– Клянусь членом Вулкана, ты же обещал, что здорового поганца поймает Галлит! – Самнит, стоявший слева от Фигула, растерянно ковырял песок носком сандалии.

– Ты-то, балбес, почему не продырявил его, когда он запутался? – Фракиец облизал внезапно пересохшие губы, но отступать не желал. – Давайте кончать!

– Ну что, наругались? – мрачно осведомился Бренн и шагнул вперед.

Ромул шел рядом, всего на шаг сзади.

Самнит лишь раз осмелился поднять на него взгляд и кинулся наутек. Но тут, словно ниоткуда, возник Секст. Широким взмахом секиры он начисто отсек голову бегущему. Из обрубка шеи ударил фонтан крови, а тело, все еще дергаясь, рухнуло на труп Галлита.

Песок на арене был весь испещрен алыми пятнами крови множества убитых гладиаторов Дакийской школы. Теперь же среди них лежали и те, кто вроде бы находился на одной стороне с победителями. Галлит. Самнит. Они умирали в корчах.

«Чего ради?» – думал Ромул.

Фигул швырнул щит в Бренна и кинулся бежать, оставив последнего из своих сторонников на произвол судьбы. А тот, увидев приближение трех друзей, сделался белым как мел.

– Сдаюсь! – Выпустив из рук оружие, мирмиллон рухнул на колени.

– Своего пытался убить, скажешь, нет? – Бренн взмахнул мечом и обрушил его плашмя на левое плечо мирмиллона, сломав тому ключицу.

Мирмиллон тонко взвизгнул, крик прозвучал неожиданно громко. Ромул вдруг осознал, что на арене все стихло. Сражение закончилось. И вся многотысячная толпа зрителей теперь смотрела на них.

– Бренн, оставь ему жизнь. – Секст тоже заметил, что обстановка изменилась. – Все кончено. Он просит пощады. – Скиссор шагнул назад и положил свою окровавленную секиру на песок. – Мемор, наверное, смотрит.

– Этот кусок дерьма предал нашу фамилию! – зло бросил галл. – Все держится на верности. Без нее мы ничто.

– Брось, не стоит того, – устало сказал Ромул. Его почти тошнило от вида множества трупов, валявшихся повсюду, словно сломанные куклы. – И без того много народу погибло.

Все замолчали. Бренна трясло от гнева.

– Бренн!

В конце концов галл, похоже, услышал, что к нему обращаются. Пламя в его голубых глазах стало медленно гаснуть.

Мирмиллон поспешно вскинул руку с поднятым указательным пальцем, но зрители ответили на мольбу о пощаде громким шиканьем. Не затем они сюда пришли.

Ромулу стало еще более тошно. Никому не было дела до того, что раненый боец принадлежал к числу победителей. Толпа жаждала крови – все равно чьей.

«Нет, я не хочу так прожить жизнь».

Бренн тоже успокоился. Он опустил меч и отступил, не обращая внимания на крики.

В другой части арены, поодаль, собрались все уцелевшие дакийские бойцы. Они побросали оружие и молили о пощаде. Их осталось человек пятнадцать. Двадцать четыре гладиатора Большой школы были невредимы, еще полдюжины валялись на песке и корчились от боли, впрочем, все они, похоже, должны были выжить и через некоторое время вернуться на арену.

Загудели трубы, и шум на трибунах стих. Вновь вперед выступил дородный распорядитель игр.

– Победила Лу-дус маг-нус! – объявил он.

Бренн, Ромул и все остальные вскинули окровавленные мечи в знак того, что услышали эти слова. А рев трибун полностью заглушил крики раненых и стоны умирающих. Риму не было дела до участи жертв.

– Какая бойня. – Ромул с отвращением смотрел на разинутые рты бесновавшихся на трибунах зрителей. – И ради этого почти шестьдесят человек отдали свои жизни?

Бренн уже полностью овладел собой, боевую ярость сменило его обычное спокойствие. Он взглянул на свою правую руку, до самого локтя густо залитую кровью.

– Помпею бы такое, а не этому бедняге, – резко бросил он, подтолкнув носком ноги обезглавленный труп самнита.

– Да уж, это точно! – шепотом отозвался Ромул.

А распорядитель воздел коротенькие ручки, призывая к тишине.

– А теперь… прославленный полководец… Помпей Великий!

Толпа восторженно завопила, Помпей поднялся с места. Некоторое время консул хранил молчание, наслаждаясь овациями. Потом ленивым взмахом руки дал понять, что слышит их, и толпа с новой силой принялась выражать свою благодарность Помпею. Ужасное массовое побоище временно насытило ее кровожадность.

– Не хуже Цезаря умеет обращаться с народом, – произнес Бренн.

Ромул стиснул кулаки.

– Какие же все они мерзавцы! – отозвался он.

Его усталость сменилась горячим желанием дать Помпею на себе узнать, что значит, когда тебя жестоко рубят мечом. Но смерть венатора была еще слишком жива в его памяти. И с ним случится то же самое. Необходим план.

– Граждане Рима! – Помпей поднял обе руки, вызвав новую бурю криков. – Каким замечательным зрелищем мы сегодня наслаждались! Все это для вас. Граждане республики! – Ответом ему был оглушительный гром аплодисментов.

Помпей улыбнулся и щелкнул пальцами. Рядом с ним тут же возникли рабы с бронзовыми подносами, на которых были кучей свалены набитые кошели.

– Пусть победители выйдут вперед! – подчеркнуто презрительным тоном произнес распорядитель. – Но приблизиться могут лишь те, кто не получил ни одной раны!

Оставшиеся невредимыми бойцы сбились в кучку. Высоко подняв головы, они выстроились перед ложей и отсалютовали Помпею стиснутыми кулаками. Даже Ромул испытал короткий прилив гордости оттого, что уцелел в побоище. Да и трудно было не гордиться.

– Вы храбро сражались, – одобрительно произнес Помпей. – Те, кто проявил доблесть, заслуживают награды. – Он взял с подноса кожаный кошель и кинул на арену.

Секст поспешно поднял его и, широко улыбаясь, отступил. Кошельки сыпались, пока все, стоявшие перед ложей, не получили награду. Восторженные овации продолжались еще долго после того, как Помпей закончил раздавать деньги. Невиданное зрелище чрезвычайно понравилось публике. Гладиаторы, непривычные к такому отношению, размахивали мечами, улыбались и смеялись в голос. Впрочем, длилось это недолго. Распорядитель нетерпеливым жестом приказал им покинуть арену. Их миг славы закончился, гладиаторы вновь превратились в простых рабов.

– Тяжелый. – Ромул приподнял свою награду обеими руками. – Сколько тут?

Бренн пожал плечами:

– Наверно, пара тысяч сестерциев.

– Подачка, – заявил Ромул. Он снова разозлился. – Мы стоим гораздо больше. – Он встряхнул мешочек. Послышался звон. Цена человеческой жизни.

Бренн бросил на него короткий взгляд.

– Слишком много ушей вокруг, – чуть слышно предупредил он.

Ромул умолк. Действительно, опрометчивость могла только повредить.

– Хватит на несколько месяцев, чтобы покупать вино и шлюх! – заявил, улыбаясь во весь рот, Секст.

– Спасибо, что выручил Ромула, когда ему туго пришлось.

– А забыл, как сам в том году спас мою шкуру?

Бренн пожал плечами:

– Любой поступил бы так же.

– Кроме тех, кто так не поступил, – сразу отозвался скиссор. – Жаль, что Фигул уцелел. Ядовитая змея, вот он кто такой.

– Рано или поздно поганец снова затеет какую-нибудь пакость. – Бренн, прищурившись, взглянул на Фигула. – Точно знаю.

– Он не уймется, пока не убьет тебя, – вздохнул Секст. – И не изнасилует Асторию.

Эти слова вновь привели галла в ярость. Он поднял меч:

– Я сейчас его убью. И покончу с этим раз и навсегда.

Его остановило появление Мемора, самолично явившегося на арену.

– Бой уже окончился! – резко бросил он. – Один из фамилии просил пощады. И что же ты сделал?

Галл промолчал.

– Ты его покалечил!

– Он со своими помойными крысами напал на нас с Ромулом, – ответил Бренн. – Они пытались убить нас обоих.

– Они, конечно же, ошиблись, – повысил голос Мемор, взмахнув руками. – Приняли вас за дакийских бойцов. – Несомненно, начала происшествия он не видел.

– Это все было задумано заранее.

Ланиста пропустил эти слова мимо ушей.

– Когда боец просит пощады, не тебе решать, что к чему. – Мемор указал на ложу знати, его трясло от гнева. – Это решает Помпей! – Он погрозил галлу кулаком.

Бренн стиснул зубы.

– Твое особое положение отменяется! Астория пусть возвращается на кухню, где ее настоящее место. И комнату твою я отбираю. Будешь жить с другими. – Мемор злобно оскалил зубы. – Посмотрим, как тебе это понравится.

Бренн, подняв меч, шагнул к ланисте:

– Я тебе глотку перережу.

Мемор лишь поднял руку.

Лучники на краю трибуны вскинули натянутые луки.

– Делай, как я скажу, не то враз нашпигуют стрелами. – Ланиста сделал паузу. – Только от тебя зависит, продам я эту черную сучку завтра в Лупанарий или нет.

Бренн застыл.

Мемор ждал.

Ромул, затаив дыхание, следил за происходящим. Он никак не мог бы помешать ланисте, разве что ценой собственной жизни.

И Бренн отступил.

Мемор еще некоторое время смотрел в лицо великану-рабу. Убедившись, что Бренн не станет испытывать судьбу, он повернулся и не спеша ушел с арены, бросив на ходу:

– Возвращайтесь в кельи.

– Сын шлюхи! – Бренн сплюнул. – Я распорю ему брюхо и заставлю жрать собственные кишки.

– Хотелось бы на это посмотреть, – с грустной улыбкой отозвался Секст. – Жаль только, что в таком случае тебя распнут еще до темноты. Рядом с Асторией.

– Что же делать? – В голосе Бренна послышалось отчаяние, какого Ромул еще никогда у него не слышал. – Я-то о себе позабочусь, но Астории без меня придется худо.

– Я за ней пригляжу.

– Почему?

– Я тоже ненавижу Мемора, – негромко ответил Секст. – Астория будет в безопасности до тех пор, пока ты вновь не войдешь в фавор.

Ромул слушал этот разговор и с трудом сдерживался, чтобы не заговорить. Им обязательно потребуются союзники, а скиссор, похоже, думает так же, как и они. Но все же тема была настолько опасной, что обсуждать ее можно было только без посторонних, за плотно закрытой дверью.

– Поклянись! – Бренн шагнул вперед, в упор глядя в глаза собеседнику.

– Клянусь всеми моими богами.

Двое воинов крепко стиснули друг другу предплечья. Впрочем, времени на проявление чувств не было.

– Пойдемте-ка внутрь, пока лучники не забеспокоились.

Секст зашагал собирать людей.

Ромул попытался сосредоточить мысли на том, как склонить на свою сторону побольше гладиаторов и заставить Мемора замолкнуть навеки.

«Нет, будущего в такой жизни быть не может, – думал он, глядя на лежавшие на песке окровавленные тела. – Спартак выбрал верный путь. Добыть себе свободу».

В лучах шедшего на закат солнца кровь на трупах казалась особенно темной. Гладиаторы увидели, как на арене появилась устрашающая фигура Харона, ненадолго останавливавшаяся подле каждого трупа. Всякий раз, когда перевозчик опускал молот, до Ромула долетал отвратительный хруст ломающейся кости.

Он отвел взгляд.

– Отправляет их в царство Гадеса. – Бренн брезгливо скривился. – Проверяет, не притворился ли кто мертвым. – Он склонился пониже. – Нам повезло, что и мы там не лежим. Этот ретиарий вполне мог достать до меня. Я твой должник, Ромул. И в этот раз.