Текст книги "Забытый легион"

– Пустяки. – Почувствовав себя неловко, Ромул поспешил сменить тему. – Мемор и вправду устроит тебе все эти неприятности?

– Подонок спал и видел, чтобы я дернулся куда-нибудь не туда. Ну и не пропустил подходящей возможности. Теперь, когда Фигул с дружками еще больше хотят крови… – Бренн потер лоб. – Жизнь станет еще интереснее.

– Ну а насчет того, о чем я говорил раньше?

– Свобода? – Лицо Бренна на миг просветлело, но он тут же вспомнил об Астории и вновь помрачнел. – Это невозможно.

Ромул вздохнул. Мысль о ненадежности гладиаторской жизни с новой силой овладела им после этого массового побоища. Нельзя было устроить побег без поддержки, и галл должен был сыграть тут главную роль. Но строгости Мемора, похоже, выбили из него боевой дух. Значит, нужно запастись терпением и постепенно убеждать Бренна. Люди куда охотнее пойдут на дело, если в нем будет участвовать лучший боец школы.

Ромул знал, что не успокоится, пока не обретет свободу.

Гладиаторам было предоставлено несколько дней отдыха. Мемор расхаживал по школе с широкой улыбкой на изборожденном шрамами лице. Он получил большие деньги от Помпея, а в глазах римской публики Лудус магнус после победы поднялась на небывалую высоту.

Три дня подряд все гладиаторы, за исключением Бренна, получали увеличенные порции еды и вина. Хозяин разрешил пускать в кельи проституток. Упражнения ограничили одним разом в день. Бани были открыты для всех – обычно этой привилегии удостаивались только самые лучшие бойцы. Измотанные люди, постоянно рисковавшие жизнью, на сей раз, когда дело касалось престижа школы, пришли в восторг от этих поблажек.

– Прочь с моих глаз, малолетний ублюдок! – рявкнул Мемор, заметив однажды вечером Ромула. Ланиста подозревал, что тот был причастен к гибели Галлита и его сотоварищей, но пока что не имел тому доказательств. – Что, думаешь, кого еще из моих лучших бойцов убить?

Ромул не осмелился ответить и счел за лучшее убраться в клетушку, где им с Бренном пришлось поселиться вместе с двумя ветеранами-фракийцами. Во время схватки из-за Астории, с которой начался кровавый раздор, эта пара мужеложцев не примкнула ни к одной из сторон. Отон и Антоний и так считались изгоями в нетерпимой к подобным отношениям фамилии, так что подселение к ним еще двоих отверженных нисколько их не взволновало.

Они украдкой предложили друзьям поселиться у них, и те решили воспользоваться случаем. Судя по слабо завуалированным угрозам Мемора, другого выбора у них попросту не было. Жизнь в лудусе внезапно сильно усложнилась, и наличие места, где можно было спокойно спать, несколько облегчало положение. Ромулу, как ни странно, фракийцы показались забавными. Отон был высоким тощим аскетом. Полноватый женоподобный Антоний виртуозно владел мечом.

– Мемор все еще злится? – Бренн, оказывается, услышал слова ланисты. Галл лежал на соломенном тюфяке, после сражения он проводил так почти все время. – Гад.

Ромулу никак не удавалось хоть немного поднять другу настроение. Даже своими размышлениями о восстании, которыми он мог поделиться с Бренном, лишь когда они оставались наедине.

– Он никогда еще не отбирал у меня Асторию.

– Секст присматривает за нею.

– А, что там… Старый мерзавец все равно рано или поздно постарается ею попользоваться, – мрачно сказал Бренн. – Прямо не знаю, что и делать. Как же тут паршиво! – Он театрально закатил глаза, точь-в-точь как это делал Антоний, когда волновался.

– Они неплохие люди, – отозвался Ромул, невольно рассмеявшись уморительной гримасе, и оглянулся на дверь. К счастью, фракийцы упражнялись во дворе. – Все равно никто нас к себе не возьмет. Секст же не смог.

– Верно. И фракийцы тоже рискуют из-за нас головами. – Из прочих гладиаторов никто не решался иметь с ними дела. – Но я же свихнусь, сидя тут.

– Потерпи неделю-другую, – сказал Ромул, сам не веря своим словам, – и все успокоится.

– Не знаю… Мемор, сволочь, злопамятен. – Галл тяжело вздохнул. – Не удивлюсь, если к тому времени станет еще хуже.

– Мы могли бы устроить ему кое-что. – Ромул выразительно ткнул рукой перед собою.

– Ну и кто с нами пойдет?

– Испанец, наверно. Помнишь, что он говорил после боя?

– Получается трое, – мрачно отозвался Бренн. – Против всего Рима.

– Остальные скиссоры тоже, наверно, пойдут за ним.

– Успокойся, – еще мрачнее посоветовал галл. – Сам же говорил, что планы должны быть реальными.

– Тогда давай поговорим с Секстом!

– Если мы это затеем, нам точно конец.

– Наверняка, – отозвался Ромул, пожав плечами. И добавил, прислушавшись к ветру: – Ну и что? По крайней мере, умрем свободными.

Бренн вдруг вскинул голову:

– Если даже ничего не получится, мы сможем уйти из Италии. Спартак ведь именно так хотел поступить. Уйти далеко. Куда Рим не дотянется.

Загорелое лицо галла оживилось: слова юноши встретили отзвук в его душе.

– Вот это другой разговор! – Его глаза сверкнули. – Шесть лет я дожидался, когда боги дадут мне знак. – Он поднялся на ноги и отвесил Ромулу дружескую затрещину. – И они его послали – через тебя!

Ромул обрадовался перемене настроения друга.

– Как же давно я не дышал вольным ветром, не охотился в лесу. – Бренн все больше оживал. – Пошли искать скиссора.

– Завтра, – остановил его Ромул. – Мемор собирается на рынок за новыми гладиаторами. – Погибших бойцов было легко заменить, от этого гнев юноши разгорался с новой силой.

– Ладно.

Ромул твердо кивнул. Может, и впрямь они смогут начать вербовать на свою сторону гладиаторов, которые думают так же, как и они.

– Что-то у меня от всего этого жажда проснулась. Что, если нам вечерком удрать из лудуса? – Бренн толкнул Ромула в плечо. – Покажу тебе мои любимые харчевни.

– Нам ведь велели сидеть взаперти. Стоит ли рисковать?

– Пошли. Мы это заслужили!

– Почему бы не выпить здесь?

– Меня уже тошнит от всего этого. – Галл стукнул кулаком по стене, отбив целый пласт отставшей штукатурки.

Ромул видел, что Бренн говорит чистую правду.

– Разве Север не в долгу у тебя? – Седовласый привратник был когда-то прекрасным гладиатором, но в последние годы пристрастился к азартной игре.

– Этот старый пьяница? – Бренн, расхаживавший по каморке, остановился. – Пожалуй, что да. Я частенько помогаю ему выплачивать долги.

– А ведь по ночам у ворот обычно караулит он.

– Вчера просил меня одолжить ему три тысячи сестерциев. Не на то поставил во время гонок колесниц в цирке Фламиния. – Галл ухмыльнулся. – Уж Север точно не осмелится нажаловаться Мемору, если мы уйдем в город.

– А если он проверит комнаты? – Ромул никак не мог прогнать тревогу.

– Исключено, – твердо заявил Бренн. – После заката Мемор не выходит из своих покоев. – Мысль о прогулке в город пришлась галлу очень по вкусу. – Вернемся перед рассветом. Никто ничего не заметит.

– Мы не должны влипнуть в неприятности.

– Договорились. Я не разобью ни одной головы.

– Пообещай.

– Слово даю, – рыкнул Бренн.

Ромулу тоже вдруг очень захотелось выпить в одной из тех таверн, которые частенько посещал галл. Если девушки-прислужницы окажутся такими, как их описывал его друг, может, удастся кого-нибудь потискать. В крови Ромула уже давно не на шутку разыгрались гормоны. Вид полуодетых проституток, зачастивших в лудус после победы, пробудил в подростке страстное желание. Как хотелось потратить на его утоление недавнюю награду! Но этому мешало отсутствие уединенного места.

Если Ромулу суждено было утратить непорочность, это должно было свершиться в отсутствие посторонних глаз.

Глава XVII
Кутеж

Поздно ночью они покинули келью, оставив фракийцев спокойно похрапывать на своих тюфяках. Следом за Бренном Ромул выбрался в темный тренировочный двор и бесшумно притворил за собой дверь. В школе было тихо. Гладиаторы поднимались рано, а потому ложились до захода солнца.

Небо закрывали облака, но сквозь них все же проблескивали звезды. В их призрачном свете друзья прокрались к массивным железным воротам, отделявшим школу от улиц Рима.

– Кто тут? – раздался явно испуганный голос. – Не положено!

– Тихо, Север! Это мы.

– Бренн? – Из мрака показался изрядно располневший немолодой привратник, его правая рука лежала на рукояти меча. – Что тебе надо в этот час?

– Мы с Ромулом решили пойти выпить.

– Так поздно?

– Север, чтобы выпить вина, поздно не бывает.

– Если Мемор узнает, что я вас выпустил, он мне глотку перережет.

– За тобой должок…

Лысый толстяк смутился.

– Ну что? – Бренн усмехнулся. – Тебе нужны три тысячи сестерциев?

У Севера сделался совсем затравленный вид.

– Вы надолго?

– На несколько часов. Ты и глазом моргнуть не успеешь, как мы вернемся.

Север продолжал переминаться с ноги на ногу.

Тогда Бренн добил его окончательно.

– Ростовщики… они же не знают жалости, – вкрадчиво заметил он. – Ты ведь не хочешь с ними ссориться?

Страж решительно отцепил от пояса тяжелую связку ключей и направился к воротам. Выбрав один, он вложил его в скважину и привычным движением повернул. Дверь беззвучно отворилась, Ромул понял, что ее часто и тщательно смазывают.

– Завтра утром деньги будут у тебя, – прошептал Бренн, когда они выскользнули наружу.

– Ты, главное, не забудь вернуться до рассвета, – ответил Север. – А то окажется, что я вообще зря на свет родился!

Когда дверь закрылась, у Ромула пробежал по спине холодок от бесповоротности содеянного. Всей душой надеясь на то, что Мемор крепко спит, он устремился за своим уверенно шагавшим другом. Оба были одеты в темные лацерны[13]13
  Лацерна – в Древнем Риме короткий узкий плащ с капюшоном (аналог греческой хламиды), из дорогой ткани, сколотый пряжкой на груди; во время дождя надевался поверх тоги.


[Закрыть] и вооружены мечами.

Узенький серпик месяца почти не добавлял света к блеску немногочисленных звезд. А из-за возвышавшихся по сторонам трех– и четырехэтажных домов делалось еще темнее. Однако Бренн, казалось, руководствовался каким-то шестым чувством в этом стигийском мраке.

– Как тихо!

– Все порядочные люди отсиживаются за запертыми дверями.

Они шли по грязным узеньким улочкам, тишину которых время от времени нарушали приглушенные раскаты хохота, доносившиеся из-за стен домов или харчевен. Окна лавок были забраны ставнями, двери домов закрыты на засовы, в храмах было темно и безлюдно. Зато попадались бродячие псы, подбиравшие отбросы. Редкие прохожие жались к стенам и отводили глаза. Даже костоломы из коллегий, дежурившие на каждом перекрестке, не решались задевать галла и его спутника, двух крупных вооруженных мужчин.

– Если какой-нибудь гад подойдет близко, смотри ему в глаза, – посоветовал Бренн. – В это время добрые люди на улицу не выйдут.

– И мы с тобою тоже?

Галл громко хмыкнул:

– Просто, если придется драться, долго не раздумывай.

Ромул проверил, хорошо ли ходит в ножнах меч.

– А почему стражников нет?

– Сенаторы талдычат об этом уже много лет, но никак не могут сговориться.

Вскоре Бренн свернул в узкий переулок.

– Смотри под ноги, – бросил он, полуобернувшись.

Ромул с отвращением принюхался. Воняло человеческой мочой и фекалиями. Но деваться было некуда, и он последовал за Бренном, стараясь не наступать туда, откуда слишком уж мерзко смердело.

Но тут они оказались перед деревянной дверью, окованной толстыми железными полосами. Из-за нее доносились звуки музыки и гул голосов.

– Макро! Отворяй! – Бренн принялся барабанить по двери кулачищем. – Мы умираем от жажды!

Шум внутри вдруг ослаб. Бренн размахнулся, чтобы еще раз стукнуть, но тут дверь приоткрылась. Оттуда высунул наголо обритую голову такой громадный мужчина, какого Ромулу еще не доводилось видеть.

– Бренн, болван ты этакий, сколько раз тебе говорить? Три раза тихонечко стукнуть.

– Макро, у меня в горле пересохло.

– А что, это единственная таверна в Риме? – Привратник, вернее вышибала, жестом пригласил их войти. – В следующий раз постарайся свою жажду обуздать.

– Я запомню.

Макро опустился на табурет, продолжая что-то ворчать себе под нос.

– Слава богам, что этого великана не продали в лудус, – негромко проворчал Бренн. – Представляешь, каково было бы с ним драться?

Ромул покачал головой. Сама мысль о том, чтобы столкнуться с Макро на арене была устрашающей.

Пока они пробирались между маленькими деревянными столиками, Ромул присматривался к незнакомой обстановке. Он впервые в жизни попал в таверну. В равномерно приделанных к стенам креплениях горели тусклые тростниковые факелы. Под ногами, на грубых каменных плитах пола, залитых пролитым вином, хрустели черепки посуды и полуобглоданные кости. Голоса сливались в невнятный гул.

Часть сидевших в дымном помещении составляли легионеры-отпускники, одетые в длинные, почти до колен, коричневые туники, подпоясанные по талии. Из-под всех столов и скамеек высовывались ноги в тяжелых подкованных солдатских сандалиях. Остальные посетители представляли собою смесь из простых горожан, торговцев и всяких проходимцев. Кое-кто с любопытством поглядывал на вновь прибывших, но большинство как ни в чем не бывало продолжало пить, разговаривать и смеяться. Несколько человек нестройно пели хором, другая группа увлеченно играла в кости-тессере. В одном углу, на небольшом возвышении, несколько мужчин не особенно искусно играли на музыкальных инструментах. Тонкие наручники у каждого позволяли безошибочно узнать в них рабов.

Ромул возбужденно улыбался. Тут было куда лучше, чем сидеть взаперти в лудусе.

– Давай-ка выпьем здесь. Если начнется заварушка, будет лучше стоять. – Бренн хлопнул ладонью по деревянной стойке, тянувшейся вдоль одной стены. – Юлия! Принеси вашего лучшего красного вина!

– Я целую вечность не видела моего любимого гладиатора, – отозвалась из-за стойки хорошенькая темноволосая девушка. – Уже подумала было, что ты ранен.

Бренн рассмеялся:

– Боги все еще благоволят мне.

Она затрепетала длинными ресницами.

– А кто этот красавец с тобой? – Ромул, сообразив, что разглядывает грудь Юлии, поспешно упер взгляд в пол.

– Это Ромул.

Юлия заулыбалась еще шире.

– Тот самый, о котором ты мне говорил?

Бренн кивнул и потрепал юношу по плечу.

– Добрый мой друг. Со временем он тоже станет славным бойцом. – И он хлопнул Ромула по спине, чуть не повалив его на пол.

– Рада познакомиться с тобой. Все друзья Бренна – мои друзья.

Ромул густо покраснел и почувствовал, что у него вдруг отнялся язык. Помимо Астории, чуть не все женщины, которых ему доводилось видеть после того, как он попал в лудус, были проститутками.

– Что, так и будешь нас тут держать? – осведомился Бренн, почувствовав состояние друга. – У нас во рту совсем пересохло.

– Сейчас-сейчас. – Юлия поспешно подала им две деревянные чаши. А потом с комическим поклоном поставила небольшую амфору. – Фалернское! Берегла специально для тебя.

– Клянусь Беленусом! – Бренн чуть не светился от удовольствия. – Дева, ты чудо. – Он кинул на стойку аурей. – Скажешь, когда нужно будет заплатить еще. И возьми себе хоть десяток сестерциев.

– Да благословят тебя боги. – Золотой молниеносно исчез, Ромул и моргнуть не успел. – Когда захотите еще, позовите меня. – Девушка, пригнувшись, проскочила в невысокую дверь кладовой и исчезла.

– Какая красивая! – У Ромула кровь прихлынула к чреслам, он тщетно напрягал мозг, пытаясь найти какие-нибудь умные слова, чтобы произнести их, когда Юлия появится вновь.

– Даже и не думай. – Бренн с характерным звуком вырвал залитую воском затычку и от души налил в обе чаши. – Она принадлежит хозяину. А тот специально доплачивает Макро за то, чтобы к ней никто не прикасался.

– А кто же тут хозяин?

– Публий, сын Марка Лициния Красса. Богатейшего из всех римлян. С этим лучше не связываться.

Ромул навострил уши.

– Красса? – Воспоминание о прошлой жизни оказалось неожиданно острым. Жизнь в лудусе не оставляла времени на раздумия о былом. – Я был у него в доме.

– Правда? – Бренн, не скрывая удовольствия, прополоскал рот вином и проглотил. – Когда?

– Гемелл послал меня туда раз. Прямо перед тем как продать.

– Что же ты видел?

– Только передний зал. Такая роскошь – мраморный пол, прекрасные статуи… Только представить себе… И аристократа я там тоже видал – примерно твой ровесник.

– Крассу самое меньшее шестьдесят, – задумчиво произнес Бренн. – Так что видел ты, скорее всего, Публия.

– Привратник сказал мне, что участвовал в восстании рабов.

– Мятежный раб под одной крышей с победителем Спартака? – Галл удивленно вскинул густые брови. – Что-то не похоже.

– Мне показалось, он говорил правду.

– Умелые лжецы всегда кажутся честными.

– Но ведь он знал, с чего все началось, – запротестовал Ромул. – И он так переживал, когда рассказывал. Не мог он лгать.

Бренн явно заинтересовался, и Ромул передал ему рассказ Пертинакса. Сам он с каждым словом разгорался все сильнее.

– Действительно захватывающая история. – Галл поднял чашу в безмолвном тосте. – Но видишь же, как все кончилось. Шесть тысяч распятых на Аппиевой дороге. Этот бедолага прислуживает Крассу. И мы. В Лудус магнус.

– Но ведь так быть не должно! За тобой и Секстом люди пойдут против римлян, – возбужденно говорил Ромул. – У Спартака под конец была восьмидесятитысячная армия. Все бывшие рабы. Должно получиться.

Глаза галла заблестели.

– Мемор настроен против нас, так что жизнь будет меняться только к худшему, – согласился он. – Но мы должны очень хорошо подумать. Поговорим с Секстом, посмотрим, куда ветер дует. И решим, к кому еще обратиться.

– Времени мало, – напомнил Ромул.

– Я знаю, – твердо сказал Бренн и осушил чашу. – Так что нынче будем радоваться.

Ромул радостно кивнул. Было ясно, что дальше уговаривать друга не требуется. Его слова крепко запали Бренну в душу.

Могучий гладиатор настороженно оглядел помещение.

– Ожидаешь заварушки?

– Считай это богатым опытом. – Галл хрустнул костяшками пальцев. – Отсюда хоть раз за ночь, но обязательно кого-нибудь выкидывают.

– Не забывай, никаких драк!

– Знаю я. Но посмотреть-то мы можем.

Ромул, подражая Бренну, неторопливо повернулся к стойке.

Прошло не так уж много времени, и действительно, у стоявшего неподалеку столика, за которым играли в петтею[14]14
  Петтея – настольная «медленная военная игра» на клетчатой доске, один из прообразов современных шашек, го и шахмат. Это древнегреческое название игры, в Риме она называлась латрункули.


[Закрыть], послышались громкие раздраженные возгласы. Кого-то не устроил ход игры. Резная деревянная доска взлетела в воздух, в разные стороны разлетелись белые и черные камешки. Разговоры сразу стихли. Шестеро легионеров с раскрасневшимися от вина лицами принялись толкать и дергать друг друга через стол. Посыпались оскорбления, кто-то даже успел стукнуть кого-то, прежде чем вмешался Макро.

Вышибала поступил очень просто. Он поднял со скамьи двоих солдат и стукнул их лбами. Потом, отбросив бесчувственные тела, как мешки с зерном, Макро обернулся к их товарищам. Те поспешили сесть, не дожидаясь, пока их постигнет та же участь. Скандал закончился, едва успев начаться, а посетители как один вдруг заинтересовались содержимым своих деревянных чаш. Макро погрозил оставшейся четверке кулаком и побрел обратно к двери.

Вскоре таверна гудела как и прежде.

Ромул хихикнул: на него произвели немалое впечатление и действия, прекратившие драку, и тот эффект, который они оказали на всех собравшихся пьяниц. Он уже выпил три чаши, и доброе фалернское вино обрело для него вкус нектара. Он был изрядно удивлен, что Бренн перехватил его руку, когда он вновь потянулся к амфоре.

– Хватит.

– Почему? – строптиво осведомился Ромул.

– Ты пьян. А ведь мы договорились избегать неприятностей.

– Я знаю свою меру. – Ромул совершенно не чувствовал, что язык у него заплетается.

– Правда? – ехидно осведомился галл. – Когда это ты научился?

На этот укор ответить было нечего, и Ромул обиженно замолчал.

Гладиаторам выдавали только по несколько глотков вина к еде, к тому же оно, по обычаю римлян, было сильно разбавлено водой. Бренн привык к хмельному и мог выпить много, а вот Ромулу вино ударило в голову.

Некоторое время они стояли молча. Бренн потягивал вино, не забывая следить за тем, что делалось в таверне. Ромул же рискнул бросить взгляд на Юлию. К его великой радости, оказалось, что красавица-рабыня тоже посматривала на него.

Девушка вновь подошла.

Ромул растерянно смотрел на нее, пытаясь найти в себе смелость заговорить.

– Сколько тебе лет? – первой спросила Юлия.

– Семнадцать. – Краем глаза он заметил косой взгляд Бренна, но, к счастью, галл не стал его выдавать. – Скоро будет.

– Слишком ты молод для гладиатора. Всего на год старше меня. – Юлия вздохнула. – Как же ты угодил в Лудус магнус?

– Хозяин продал меня, когда узнал, что я упражняюсь с мечом. – Гнев пополам с досадой нахлынули на Ромула, и он стиснул зубы. – Это вовсе не так плохо. Я всегда хотел научиться сражаться. Только этот ублюдок сказал, что Фабиолу тоже продаст. В публичный дом. – Последние слова он выговорил так, будто сплюнул.

– Фабиолу?

– Это моя сестра-близнец.

– И только за то, что ты учился владеть оружием? – Юлия сочувственно прищелкнула языком. – Слишком сурово.

Ромул неожиданно вспомнил припадки гнева, то и дело накатывавшие на Гемелла в тот день после того, как он прочел ответ Красса. После этого он и продал его. Может, Юлия была права? Тогда не он один виноват в случившемся. От сердца у него немного отлегло, и он улыбнулся.

– А ты?

– Я? – Вопрос, казалось, удивил Юлию. – Я родилась рабыней. В двенадцать меня продали – за красоту. – Она пожала плечами. – Надо радоваться, что не в публичный дом, как твою сестру.

– Я очень рад, – выдавил из себя Ромул.

– Очень мило. – Юлия улыбнулась. – Большинство мужчин, которые сюда приходят, думают только об одном.

Ромул с трудом сглотнул и попытался выкинуть из головы обуревавшие его нескромные мысли.

– И где она сейчас? – спросила Юлия.

– Не знаю. Я с тех пор не видел ни ее, ни мать.

– Я тоже ничего не знаю о своей семье. – Юлия на мгновение погрустнела. – Может, когда-нибудь Публий даст мне вольную и я смогу их разыскать.

– Ты говоришь так, будто сама в это не веришь.

– Не верю, – созналась она. – Публий щедростью не отличается. Столько денег, сколько надо, мне никогда не собрать. Такие щедрые посетители, как Бренн, нечасто попадаются.

– Я должен выкупить тебя! – вдруг заявил Ромул. – Нам в лудусе хорошо платят. Бренн уже целое состояние собрал!

– Зачем тебе это?

Ромул пропустил вопрос мимо ушей.

– Ты не должна быть рабыней!

– Как тысячи и тысячи во всех домах и лавках Рима.

– Ты мне нравишься, – набравшись храбрости, объявил Ромул.

– Спасибо. – Юлия протянула руку и погладила его по щеке. – Но деньги ты лучше копи на свою собственную свободу.

Очень осторожно Ромул поднял руку и дотронулся до ее ладони. Она оказалась мягкой. К его великой радости, Юлия не остановила его. Тогда он осторожно опустил ее ладонь на стойку и пожал пальцы девушки. Они стояли глаза в глаза, их внезапно резко и сильно потянуло друг к дружке.

– Не хотелось бы вам мешать, – негромко произнес Бренн, – но Макро сильно заинтересовался вашим поведением.

Ромул отдернул руку и, обернувшись, увидел, что гигант быстро приближается к ним. Юлия, которую очень вовремя позвал кто-то из посетителей, исчезла, оставив лишь легкий запах духов.

– К рабыне не прикасаться! – Это было не предупреждение – откровенная угроза. А вышибала еще и взялся за рукоять кинжала. – Попробуй только повтори, и Бренну придется тащить тебя домой по кускам. Понял?

Ромул молча и очень спокойно кивнул. Его слишком обрадовала реакция Юлии, чтобы он мог на что-то сердиться.

– Она неприкосновенна! – Для убедительности Макро ткнул Ромула толстым пальцем в грудь. – Запомни это, мальчик.

– Что тут делают все эти солдаты? – непривычным для Ромула, почти заискивающим тоном осведомился галл. – Вроде бы обычно их в городе столько не бывает.

– Это люди Красса.

– Они ведь, кажется, должны быть в лагерях за стенами, разве нет? – Из опасения попытки переворота легионеров не допускали в город большими группами.

– Сенат дал специальное разрешение. Красс набирает армию. Завтра они должны отправиться в поход, и Публий велел поить их тут задешево. – Макро указал пальцем на ближайшую группу. – Завтра они оправятся в Брундизий, а оттуда поплывут в Малую Азию.

– Куда же они направляются?

– Тебе-то какое дело? – Впрочем, великан, похоже, успел успокоиться. Он потер ладонью бритый череп и обвел помещение взглядом: нет ли где беспорядка. Убедившись, что все спокойно, Макро вновь повернулся к галлу. – Слышал, кое-кто болтал, что для начала возьмут Иерусалим.

– Иерусалим? – Глаза Бренна сверкнули. – Там двери в храмах из чистого золота. – В лудусе был иудей-ретиарий, который рассказывал о своей родине множество неправдоподобных историй.

Ромул не прислушивался к разговору. Он нашел взглядом Юлию, которая ответила ему теплой улыбкой. У него сразу пересохло во рту от волнения.

– Точно, Ромул?

– Что? – Он виновато взглянул на Бренна. – Что ты сказал?

– Не такая уж плохая мысль – разграбить Иерусалим. – Галл без всякой деликатности ткнул Ромула локтем в ребра.

– Уже набрался! – Макро, к счастью, не заметил короткой сценки. – Присматривай за ним, Бренн. – Он расхохотался, тряся громадным животом, и направился обратно к двери.

– Что ты творишь? – прошипел Бренн, как только вышибала удалился на несколько шагов и больше не мог их слышать. – Так смотреть на нее! Если этот бык заметит, что ты еще раз с нею переглянулся, ты точно пожалеешь об этом.

– Я хочу познакомиться с нею поближе, – запротестовал Ромул. – Она такая милая.

– Тех, кто его не слушается, Макро убивает.

Но Ромул не желал уступать.

– Что бы ты сделал, если бы Мемор овладел Асторией?

– Это разные вещи, – не задумавшись ни на миг, ответил Бренн.

– Почему? – продолжал наступать Ромул. – Что, если она, до того как ты ее увидел, была в постели у Мемора?

– Она там не была. Впрочем, я понял, куда ты клонишь. – Бренн ухмыльнулся. – Говори: что ты затеял?

– Мне нужно с нею поговорить. – При мысли о прекрасной подавальщице сердце Ромула начинало бешено колотиться.

– Ты не забыл об одном мелком препятствии? О Макро?

– А вот тут придется поработать тебе.

Галл недоуменно вскинул брови.

– Просто отвлеки его совсем ненадолго, – молящим голосом попросил Ромул, начисто забыв о том, что они твердо решили этой ночью не ввязываться в неприятности.

– С этим чудищем я драться не стану, – хохотнул Бренн. – Мне еще зубы дороги.

– Так подерись с кем-нибудь другим. – Ромул, словно невзначай, описал рукой круг, указывая на сидевших повсюду легионеров. – Я совсем быстро управлюсь.

– Первый раз?

Ромул ткнул галла в бок:

– Так ты можешь это сделать или нет?

Бренн улыбнулся:

– Я никогда не отказывался от хорошей драки. Для разнообразия поколотить людей, а не убивать. Только не тяни. Сам же видел, на что способен Макро.

– Спасибо.

Ромул как зачарованный смотрел на Бренна, который решал, с кем бы поскандалить. Впрочем, великан-гладиатор думал недолго. Он подмигнул Ромулу и не торопясь подошел к кучке солдат, которые громко спорили об игре в бабки.

– Что, парни, никак не сговоритесь? – Бренн с деланым дружелюбием указал на лежавшие кучкой на столе выщербленные хвостовые позвонки овцы.

– Пошел вон, варвар!

– Тебя спросить забыли!

Все четверо легионеров вызывающе уставились на него.

– Вот же два пятых, третий и первый.

– Ты что, оглох, дрянь этакая?

– Не надо так говорить, – кротко сказал Бренн. – Давайте будем друзьями.

– Не нужны нам никакие друзья. – Самый крупный из солдат с бочкообразным торсом и сломанным носом встал, с грохотом свалив табурет на каменный пол. – Грязная галльская свинья!

– Не очень-то ты любезен.

– Ах, не очень? – взревел легионер.

Его спутники начали подниматься с мест.

– Нет. – Бренн резко дернул один конец стола так, что все, находившееся на нем, разлетелось в разные стороны. Игральные кости, деревянные чаши, амфора с вином, а заодно и двое солдат полетели на пол.

Ромул не стал ожидать продолжения. Макро заметил начавшуюся свару, и в ближайшее время он будет занят наведением порядка. Так что Ромул стремглав кинулся туда, где, поджав губы, сложив руки на груди и всем своим видом выражая неодобрение, стояла Юлия.

– Бренн устроил это только для того, чтобы мы могли поговорить.

– Что? – Она вскинула на него изумленный взгляд. – Зачем?

– Ты мне нравишься. Я хочу еще немного поговорить с тобой.

– Ромул, но ведь ты даже не знаешь меня, – ответила она, залившись краской и став от этого еще привлекательнее. – Я вовсе этого не стою.

– Не говори так. Ты красивая.

– После того, что сделал Публий, никто меня не захочет. – Подбородок Юлии задрожал, она ткнула пальцем в алое пятно на шее. Оно больше всего походило на давний ожог.

На Ромула накатила волна гнева, еще сильнее подстегнувшая его решительность.

– Я захочу, – твердо сказал он.

– Уходи, пока Бренну не пришлось плохо.

Ромул рискнул оглянуться через плечо. Драка была в самом разгаре. Двое солдат лежали без чувств на полу, а Бренн отбивался от второй пары, ухитряясь заслоняться ими от угрожающе размахивавшего руками вышибалы.

– С ним все в порядке, – уверенно заявил Ромул. – Когда я смогу тебя увидеть?

Наконец-то она смущенно улыбнулась ему:

– Когда Макро будет крепко спать.

– И когда это бывает?

– Таверна закрывается на рассвете. После того как Макро вышвыривает последнего пьянчугу и мы все тут прибираем, он уходит наверх, чтобы поспать несколько часов. Тогда можно выскользнуть наружу.

– Как насчет сегодняшнего утра? – У гладиаторов лудуса оставался еще один свободный день. Ромул не сомневался, что, не увидев его, ланиста сочтет, будто он забился в келью и не показывается. – Я покормлю тебя завтраком на рынке.

Ромул лишь раз-другой бывал на Овощном форуме, но воспоминания о жареном мясе и диковинных фруктах были все еще живы в его памяти. С тем, что он получил в награду за победу, он сможет угостить Юлию всем, что она пожелает. Ромул больше всего на свете хотел доказать девушке, что он не из тех тупоголовых болванов, которые постоянно толкутся в таверне.

В первый момент Юлия, казалось, испугалась. А потом ее лицо просветлело.

– А почему бы и нет? – решительно сказала она. – По-моему, очень даже неплохая мысль!

– Увидимся в переулке на рассвете! – Ромул перегнулся через стойку и поцеловал ее. Вместо того чтобы испуганно отодвинуться, Юлия подалась к нему навстречу, доверчиво разомкнув мягкие губы. Закрыв глаза, они слились в поцелуе и на мгновение забыли обо всем на свете.

К реальности их вернул треск ломаемой мебели.

Ромул неохотно отстранился от девушки.

– Все солдаты лежат. Уходите, пока Макро не разорвал Бренна на части!

– До рассвета! – Ромул, как на крыльях, скользнул от стойки. Четверо легионеров валялись без чувств среди обломков стола и табуретов. Галл отбивался деревянной скамейкой длиной в руку от своего громадного противника, который тщетно наскакивал на него с шиповатой дубиной. Дерущихся кольцом окружили завсегдатаи, подбадривавшие их громкими возгласами.

– Макро, задай ему!

– Прибей этого толстого наглеца!