Текст книги "Краткая история военных сражений"

Следует отметить еще три изобретения из военно-морской области. В 1855 г. Россия впервые широко применила плавучие мины. В 1863 г. спущена на воду подводная лодка Бруна «Плонжер», а в 1864 г. в ходе Гражданской войны в США малые полупогружаемые аппараты южан, названные «Давидами», причинили серьезный ущерб судоходству северян. Кроме того, американцы экспериментировали с торпедами, самая первая «рыбообразная» торпеда была разработана в 1866 г. Пока военные флоты претерпевали изменения, Британия сохраняла свое положение сильнейшей военно-морской державы. Но стратегические условия войн XIX столетия не позволяли полностью раскрыться всем этим техническим достижениям.

Вдобавок ко всему началась гонка вооружений. Успехи в области металлургии, точного машиностроения и баллистики сделали возможным усовершенствование легкого огнестрельного оружия. Заряжавшиеся с дула мушкеты с кремневым замком эпохи Наполеона требовали для зарядки много времени, отказывали в плохую погоду и неточно стреляли. Первым усовершенствованием была замена кремневого замка ударным капсюлем, который не зависел от погоды. Большинство стран взяли его на вооружение к 1842 г. В то же время получили высокую оценку бившие точнее нарезные стволы, повсюду пробовали приспособить к заряжающимся с дульной части ружьям коническую пулю, так чтобы она захватывала нарезы. В 1850 г. офицер французской армии капитан Минье сконструировал пулю, которая при выстреле расширялась, заполняя нарезы; ее легко было заряжать, потому что не требовалось заколачивать с силой. В 1853 г. английская армия приняла на вооружение винтовку с модифицированной пулей Минье, которую применила в Крымской войне. Одним из явлений, спровоцировавших индийское восстание 1857 г., был распространенный слух о том, что патроны к новой винтовке Энфилда смазывались жиром коров, священных животных Индии.

Теперь винтовки стали бить дальше и точнее, но, пока они заряжались с дульной части, их скорострельность оставалась невысокой. Поэтому важнейшим достижением стало изобретение в 1839 г. Дрейзом устройства заряжания с казенной части. В 1842 г. пруссаки приняли на вооружение его модифицированный вариант и, к своему удовлетворению, испытали его в войне с Данией из-за Шлезвиг-Гольштейна (1848 – 1849). Преимущество винтовки, заряжающейся с казенной части, состояло в том, что она стала значительно скорострельнее и ею можно было без труда пользоваться из положения лежа. Дальнейшим усовершенствованием стало добавление магазина. Первой здесь была в 1860 г. Америка. В 1866 г. французы приняли на вооружение усовершенствованную модель, названную по имени ее изобретателя – Шаспо, дальнобойность которой возросла благодаря уменьшению калибра и уплотнению казенной части. Затем английский полковник Боксер изобрел латунную гильзу, которая, расширяясь, плотно закрывала казенник. В 1871 г. она была принята на вооружение в Англии для винтовки Мартини – Генри и за короткое время получила распространение в большинстве европейских стран. Ко времени Франко-прусской войны войска, как правило, были оснащены винтовками с дальностью прицельного огня 600 ярдов и эффективного огня 2000 ярдов, высокой скорострельностью и возможностью вести огонь лежа или из окопов.

Кроме того, в этот период крупные успехи были достигнуты в создании магазинного оружия, большей частью в Америке. В 1832 г. Самуэль Кольт запатентовал револьвер своей конструкции, преимущества которого были продемонстрированы в 1835 г. в боях с индейским племенем семинолов во Флориде. Кольт демонстрировал разновидности своих револьверов на Лондонской выставке 1851 г. и продал некоторые из них британскому морскому ведомству для Крымской войны. Приблизительно в это же время в Бельгии сконструировали пулемет, известную митральезу Монтиньи. Более удачный пулемет в 1862 г. создал в Америке Ричард Гатлинг. Он состоял из нескольких стволов, вращавшихся вокруг центральной оси. Магазин в виде бункера размещался над пулеметом, оттуда патроны поступали в перезаряжающее и выбрасывающее устройство. Пулеметчик вращал стволы с помощью ручки, скорострельность достигала 600 выстрелов в минуту. Пулемет применялся в Гражданской войне 1861 – 1867 гг.

На артиллеристов усовершенствование ручного огнестрельного оружия – капсюли, нарезные стволы, заряжание с казенной части – производило впечатление, однако до 1850-х гг. в артиллерии эти усовершенствования не нашли удовлетворительного применения. Заряжающие устройства с казенной части утяжеляли артиллерию и тем самым ограничивали маневренность. Большую трудность представляла разработка герметичного затвора, к тому же полное переоснащение артиллерии обходилось страшно дорого. Во Франции Наполеон III сохранил свои бронзовые, заряжавшиеся с дульной части орудия, модифицировав их по способу полковника де Болье применением глубокой нарезки ствола и стрельбы картечью. Они успешно применялись у Мадженты и Сольферино в 1859 г. В Англии Уильям Армстронг наконец нашел способ увеличить мощность орудия, не добавляя веса, и тем самым сделал выполнимой задачу заряжания с казенной части. 9– и 12-фунтовые орудия применялись во время боевых действий в 1860 г. Пруссия и Россия пользовались заряжавшимися с казенной части орудиями, произведенными на заводах Круппа в Эссене. Прусская артиллерия, слабая в 1866 г., к 1870 г. была полностью переоснащена. Но эти крупповские орудия оказались ненадежными, и в том же году британцы пришли к выводу, что заряжавшиеся с казенной части орудия слишком дороги и сложны, и вернулись к заряжанию с дульной части. Однако к 1900 г. технические трудности были преодолены, и к этому времени артиллерия фактически была такой, какая применялась в войнах 1914-1918-го и 1939-1945 гг.

Новые изобретения становились доступными скорее, чем когда-либо раньше. Главной чертой нового промышленного века было массовое производство для массовых рынков. Стремительно росла добыча угля, производство чугуна и стали. Примером нового типа промышленника был Самуэль Кольт – во время Гражданской войны в Америке Север закупил у него 35 тысяч револьверов, 113 980 мушкетов и 7 тысяч винтовок.

В XIX в. революционизировались и коммуникации. Улучшились дороги, а к 1850-м гг. широко развернулось строительство железных дорог. К 1855 г. в Германии при строгом государственном планировании было построено 5410 миль железнодорожного полотна, а в Америке с 1830-го по 1860 г. построено 30 тысяч миль железных дорог. Железнодорожные компании взяли на вооружение телеграф (1832 г.), и к 1850-м гг. кабельная сеть в Европе и Америке стала быстро расти.

Когда в середине XIX в. началась новая военная эра, нужно было находить практические ответы на главные вопросы. При огромном росте численности населения какими должны были быть принципы комплектования и подготовки личного состава? Все ли должны быть вооружены новым оружием и, если да, какой должна быть тактическая роль вооруженной винтовками пехоты и какой роль артиллерии? Какова роль конницы? Как готовить офицеров? Как скажутся на стратегическом планировании новые коммуникации, особенно железные дороги?

Военные руководители Европы не торопились вступать в новый век. Но и в 1830 – 1860-х гг. она не оскудела способными солдатами, такими, как Радецкий, 80-летний австрийский командующий в Итальянской войне 1848 – 1849 гг., и Гарибальди с его итальянским легионом краснорубашечников. Французская армия, дабы убедить себя в непобедимости, опиралась на легенду о Наполеоне и 30 лет успешных действий в Африке. Посланная в Алжир в 1830 г. первая экспедиционная армия, построенная в громоздкие колонны, попала в беду, столкнувшись с подвижными туземными войсками под командованием эмира Маскары Абделкадера. Но в 1836 г., после шестинедельной кампании Бюжо на западе Алжира, события приняли иной оборот. Он практиковал стремительные удары легковооруженных летучих отрядов, перевозивших припасы на вьючных животных. Его мысли о войне стали руководством для целых поколений солдат французской империи. В Африке родились новые полки – зуавы, спаги и другие, – а солдаты Франции сохраняли репутацию готовности к наступательному порыву. Живое воображение командующих, таких, как Бюжо и Канробер, резко отличалось от умонастроений британских и немецких генералов того времени. Во Франко-австрийской войне 1859 г. в Италии стрелковые формирования французской пехоты проявили поразительную маневренность и находчивость. Несмотря на путаное руководство в сражении при Сольферино, атакующая французская пехота смела австрийцев еще до того, как те открыли огонь.

При всем при том Крымская и Итальянская войны вскрыли неблагополучие во всех армиях, которое больше нельзя было сбрасывать со счета. Крымская война была предметным уроком того, как не надо воевать. Административно-хозяйственное управление с обеих сторон было ужасным. Союзники направили морскую экспедицию для захвата Севастополя, не ведая, что по обе стороны перешейка было слишком мелко, чтобы поставить корабли на якорь. Англичане не взяли с собой транспортных средств для доставки продовольствия и боеприпасов, и войска испытывали нужду практически во всем, что требовалось для зимней кампании. Грубые тактические ошибки привели к одной из крупнейших военных неудач, атаке британской легкой бригады на Балаклаву, которая дала повод для французской реплики: «Это великолепно, но это не война». Не намного лучше показали себя французы при Наполеоне III в 1859 г., быстро перебросившие войска в Италию по железной дороге, но не наладившие надлежащего снабжения. У первых частей не было одеял, кухонных принадлежностей и боеприпасов. В сражении при Сольферино на бинты шли рубахи, тогда как медицинские средства громоздились на причалах Генуи.

Ужасающие потери личного состава в этих войнах дали толчок революции в медико-санитарной службе. Из 405 тысяч человек личного состава воевавших в Крыму британской и французской армий 25 600 погибли в бою и 38 800 умерли от болезней. Ухаживать за больными и ранеными в Крым отправилась Флоренс Найтингейл и с ней 38 медицинских сестер. Не менее важным результатом этой войны был значительный прогресс в эмансипации женщин. В дальнейшем после каждой войны наблюдались заметные подвижки в области социальной эмансипации и общественных обязанностей женщин. Главным образом благодаря усилиям швейцарского банкира и филантропа Анри Дюнана в 1864 г. был создан Международный комитет Красного Креста и 12 держав одобрили первую Женевскую конвенцию. Во время Франко-прусской войны Красный Крест обеспечил уход за более полумиллионом больных и раненых.

Быстрее, эффективнее и полнее других после 1859 г. была реорганизована армия в Германии. Начиная с 1858 г. принц Вильгельм по сравнению с правлением Фридриха Вильгельма I привнес в правление Пруссии профессионализм и целеустремленный интерес к военным делам. При Вильгельме возвысились три человека, которые создали из Пруссии самодержавное военизированное государство: Рон, с 1859 г. военный министр; Мольтке, начальник генерального штаба; и их политический шеф Бисмарк, с 1862 г. министр-президент. Вооруженные силы, которыми располагала Пруссия, были профессионализированы благодаря введению обязательной долгосрочной службы и увеличению расходов на снаряжение и боевую подготовку. «Дисциплина, слепое повиновение – это вещи, которые могут быть привиты и стать привычкой только благодаря длительному знакомству», – считал регент. Чтобы поставить на своем среди населения, потребовалось несколько лет. Бисмарк намеренно использовал войну как орудие политики. Результатом его заранее задуманных войн с Данией (1864 г.), Австрией (1866 г.) и Францией (1870 г.) было объединение Германии под прусским главенством. Страна к тому же стала крупной промышленной державой.

К 1868 г. возникла армия Северогерманской конфедерации. Была введена всеобщая обязательная воинская повинность, армию стали называть «военным училищем для всей нации». Трехлетняя действительная военная служба начиналась с двадцати лет, затем призванные на службу четыре года находились в резерве, а после этого переходили в ландвер, иначе ополчение. Служба в ландвере продолжалась пять лет, и этот род войск находился под пристальным вниманием со стороны армии, так что по существу представлял собой второй резерв. Когда в 1870 г. настало время испытаний, Рон смог выставить миллион офицеров и рядовых. На вооружении пехоты была винтовка Дрейза с игольчатым бойком, эффективность которой была продемонстрирована в 1866 г., когда пруссаки, отвечая шестью выстрелами на каждый выстрел австрийцев, разбили противника в пух и прах в сражении при Садова. Армия также располагала новейшими, заряжавшимися с казенной части крупповскими орудиями.

Однако численность не давала преимуществ без умелой организации. Подготовка, мобилизация и развертывание войск, их снабжение представляли собой колоссальные проблемы. При организации командования и управления отныне приходилось учитывать масштабы территорий, на которых развертывались операции, возросшие из-за размеров армий и стратегического разброса сил с появлением железных дорог, а также тактического рассредоточения, вызванного применением нарезного оружия. На нижестоящих командиров, воплощавших в жизнь идеи и методы высшего командования, приходилось возлагать больше ответственности и давать им больше инициативы. Но в генеральном штабе прусской армии имелись квалифицированные люди, способные решать все эти проблемы, относившиеся к боевой подготовке, планированию и коммуникациям.

Мольтке был назначен начальником прусского генерального штаба в 1857 г. Он с одержимостью относился к порученному делу, отдавал ему свои выдающиеся познания, его подчиненные относились к нему с благоговением апостолов. Он, по словам Майкла Ховарда, был «самым обязательным и самым взыскательным из специалистов» и готовил штабных офицеров германской армии по своему подобию. Ежегодно для специальной подготовки и работы под личным руководством Мольтке отбирались двенадцать лучших выпускников Военной академии. Не удовлетворившие требованиям возвращались на полковую службу, да и во всяком случае, все штабные офицеры перед каждым повышением определенный срок находились в своих полках. Таким путем штаб не терял связи с полевой службой, а идеи и критерии Мольтке распространялись в армии, которая к 1870 г. в основном была сориентирована в соответствии с его планами. Большинство командиров бригад и дивизий прошли подготовку под его руководством, а каждый командующий корпусом или армией имел под рукой начальника штаба.

Важнейшим вкладом Мольтке в военные успехи своей страны была подготовка штабных и командных кадров, их ценность особенно проявилась при разработке планов предстоявших войн. В них предусматривалась спокойная организованная мобилизация армии и ее развертывание на случай любого международного кризиса. К 1870 г. механизм был отработан идеально. Командующие округов были подробно осведомлены, а каждой части требовалось только получить кодовый сигнал и дату начала операции. Значительная часть германской железнодорожной сети строилась с учетом стратегических соображений. В кампанию 1866 г. еще были некоторые накладки в координации железнодорожных перевозок войск и ресурсов, но в генеральном штабе был создан «отдел коммуникаций», и мобилизация с помощью железных дорог в 1870 г. прошла весьма успешно. С 1858-го по 1880 г. мобилизационные планы Мольтке постоянно поддерживались на уровне самых последних данных.

Военная реформа во Франции началась позднее, чем в Пруссии. После 1859 г. французы пытались убедить себя, что все обстоит хорошо, хотя слабость французской армии в ту кампанию была очевидна по ту сторону Рейна. В свое время, когда увидели, что могли сделать пруссаки с Австрией в 1866 г., и стали свидетелями еще более позорных аспектов вмешательства Франции в мексиканские дела в 1861 – 1867 гг., иллюзии рассеялись. Начиная с 1866 г. Наполеон III и военный министр маршал Ниль стали приводить французскую армию в соответствие с прусскими стандартами. Но в сравнительно либеральном французском государстве реформаторам пришлось бороться с сильной оппозицией. Средние классы прежде всего были заинтересованы в мире и процветании, и армия была приемлема лишь при условии, что она не требовала дополнительных расходов и что тем, кто хотел, можно было избежать военной службы. После 1818 г. призванным на военную службу разрешалось посылать вместо себя замену, в результате армия развивалась как прослойка, отдельная от общества, а к офицерскому корпусу относились с презрением. В 1866 г. было подсчитано, что Пруссия могла выставить 1 200 000 обученных войск, тогда как военная мощь Франции составляла максимум 288 тысяч – и отсюда надо было выделить контингенты для выполнения обязательств в Алжире, Италии и Мексике. Но когда Ниль предложил ввести всеобщую воинскую повинность по прусскому образцу, в Законодательном собрании его обвинили в намерении превратить Францию в военную казарму. Он ответил, что, если французы не проявят осторожности, страна станет их кладбищем.

В 1868 г. был принят новый закон. По этому закону ежегодно должны были призываться 172 тысячи человек, которые должны были пять лет служить на действительной военной службе и четыре года в резерве – что к 1875 г. обеспечивало бы мобилизационную численность армии в размере 800 тысяч человек. Еще 500 тысяч из числа тех, кто избежал призыва, должны были проходить подготовку в Garde Mobile (национальной гвардии) – однако от ежегодной двухнедельной подготовки легко было уклониться. Дабы избежать упреков в милитаризме, было установлено, что подготовка должна проходить по одному дню за раз и в условиях, позволяющих к вечеру вернуться домой. В 1869 г. от Garde Mobile отказались совсем. К 1870 г. регулярная армия Франции насчитывала полмиллиона человек и была хорошо оснащена. С другой стороны, практически не начиналась штабная работа в тех областях, где так преуспела прусская армия: подготовке офицерского состава, организации снабжения и железнодорожных перевозок, создании механизма мобилизации и развертывания. Французские солдаты отличались храбростью, но были недисциплинированны. Большинство французских офицеров были преклонного возраста, теми храбрецами, кто выдвинулся в колониальных войнах благодаря решительности и бравому виду, а не знанию тонкостей своего ремесла. В 1870 г. французская армия была лучше подготовлена к войне, чем когда-либо со времен Наполеоновских войн, но она была не готова к современной войне.

Война Франции с Пруссией началась в 1870 г. внешне из-за конфликта вокруг испанского наследства. Однако и Наполеону III, и Бисмарку был нужен только предлог: Наполеон боялся Пруссии во главе единой Германии, а Бисмарк видел в войне с Францией возможность объединить немцев в поддержку своих планов.

Наполеон объявил войну 19 июля, а неделю спустя отдал приказ французской армии наступать за Рейн в районе Страсбурга, чтобы предупредить соединение южного и северного германских контингентов. Но мобилизация французов не поспевала за стратегией, и сосредоточение 300 тысяч войск было осуществлено, когда было уже слишком поздно. Прусская мобилизация была блестяще проведена Мольтке заранее, и с самого начала все соединения и части следовали четким указаниям. Первая армия под командованием генерала фон Штейнмеца двинулась на правом фланге через Рейн к Мозелю между Триром и Виттлихом. 2-я армия под началом принца Фридриха Карла соединилась с левым флангом 1-й в районе Хомбурга. 3-я армия под командованием кронпринца Пруссии сосредоточилась еще выше по течению Рейна на левом фланге. В резерве 2-й армии находились два дополнительных корпуса. Все три армии общей численностью 384 тысячи человек были отмобилизованы и доставлены на передний край к западу от Рейна за 18 дней. Через три недели железнодорожный транспорт мог перевезти еще три армейских корпуса.

На этом выработанные Мольтке планы наступления заканчивались – войска обращены в сторону столицы неприятеля и развернуты таким образом, чтобы при появлении его войск атаковать их всеми силами. Его разработки были простыми и могли меняться в зависимости от обстановки. Он не составлял детальных планов, не заглядывал слишком далеко вперед, поскольку обстановка после первого столкновения с противником неминуемо должна была включать неизвестные факторы. Но он ожидал, что решающее сражение должно произойти в районе Саара, и сосредоточивал там мощь трех германских армий, дабы превосходящими силами сокрушить французов. Его командующим армиями был известен общий замысел, и у них были оперативные указания, но они были свободны при осуществлении конкретных операций, кроме того, был расчет на их инициативу.

С первым своим планом французы потерпели неудачу, поэтому теперь колебались. Но когда сосредоточили на передовых позициях около 200 тысяч человек, приступили к боевым действиям – 2 августа у Саарбрюккена они провели разведку боем, которая мало что дала. Мольтке в этот момент подумал, что французы хотят начать большое наступление. Он поэтому закрыл центр, оставив 2-ю армию на передовых позициях. Находившейся справа 1-й армии, самой слабой и дальше всех выдвинутой, было приказано остановиться. 3-я армия, еще не полностью сосредоточенная, двинулась вперед через границу к северному Эльзасу у Виссембурга, где 4 августа произошло первое серьезное соприкосновение. Спустя два дня германская 3-я армия, продвигаясь вперед к Верту, частично обошла французский правый фланг, где командовал Мак-Магон. Французы оказали яростное сопротивление, включая две доблестные, но бесплодные кавалерийские атаки. В конечном счете превосходство в артиллерии и более слаженный огонь немцев вынудили французов отступить.

Но на данном этапе события стали развиваться не совсем так, как предписывал Мольтке. 6 августа, в день сражения у Верта, Штейнмец опрометчиво двинул 1-ю армию на французские силы, прочно закрепившиеся у Шпихерна, в 35 милях к северо-западу. Командующие соседними немецкими соединениями быстро пришли на помощь наступавшей дивизии, и к вечеру французы были вынуждены отступить. Но потери немцев у Шпихерна оказались больше, чем у французов. К тому же германская разведка упустила передвижения Мак-Магона, и у Мольтке создалось впечатление, что французский правый фланг движется на северо-запад на соединение у Меца с силами левого крыла под комндованием Базена, тогда как Мак-Магон отходил назад, к юго-западу. Мольтке также полагал, что Базен отходит от Меца, хотя дело обстояло не так. Германской разведкой руководили неважно.

14 августа у Коломби произошло второе непредвиденное сражение, которое, как и раньше, выиграли немцы. К вечеру 15 августа Базен определенно отходил от Меца, но он не отступил до самого Вердена, как полагал Мольтке, когда 16-го германская 2-я армия, форсировав Мозель южнее Меца, стала преследовать Базена, чьи силы надежно сосредоточились менее чем в 10 милях к западу. 2-я армия была сильно растянута и действовала в отрыве от соседей, и Базель имел прекрасную возможность атаковать превосходящими силами во фланг... но отдался на волю случая. Первый германский корпус столкнулся с превосходящими силами французов у Мар-ля-Тур, и события развивались как у Шпихерна: немцы отчаянно сопротивлялись до подхода дополнительных войск, и к концу дня они продвинулись несколько вперед. Потери с каждой стороны составили около 16 тысяч человек.

Теперь Базен решил стоять и сражаться и отдал приказ закрепиться на сильных позициях сразу к западу от Меца – на горной гряде протяженностью около семи миль между деревнями Гравлотт на юге и Сен-Прива на севере. Хребет полого спускался к западу и круто обрывался к востоку. К 18 августа французские укрепления были завершены – вырыты окопы и траншеи, оборудованы огневые позиции батарей, некоторые дома фермеров превращены в небольшие форты. В предстоящем сражении обе стороны оказывались обращенными лицом к своему стратегическому тылу. После 6 августа германские силы продвигались широким фронтом в юго-западном направлении, и, когда французы не отступили, как ожидалось, 1-я и 2-я германские армии обнаружили, что они полностью обошли правый фланг армии Базена. На рассвете 18 августа Фридрих Карл, все еще находившийся под впечатлением, что Базен отступает к западу, двинул свою армию мощными параллельными колоннами на север западнее хребта – тем самым подвергая ее серьезной опасности. Но Базен опять упустил возможность воспользоваться преимуществом и атаковать. На этот раз немцы были намерены при обнаружении противника вступать в бой, и крупным силам обеих сторон впервые предстояло вступить в сражение. Немцы, устранившие первоначальный правый фланг французов, одержав победу у Верта, насчитывали 188 300 человек и 732 орудия против 112 800 французов с 520 орудиями.

Головной корпус 2-й армии Фридриха Карла вошел в соприкосновение с противником у Аманвиллера. Немцы сначала предположили, что это крайне правый фланг французской позиции, и незадолго до полудня IX корпус Манштейна атаковал за Верневилем французские позиции, где командовал Ладмиро. К тому времени, когда поняли, что французы удерживают Сен-Прива значительными силами и могут ударить немцам во фланг, Мольтке было уже поздно менять приказ о наступлении, который отдавался исходя из предположения, что французские позиции, базировавшиеся на Гравлотт, можно было обойти с севера. В начале боя вокруг Аманвиллера немцы были остановлены в открытом поле огнем французских винтовок системы Шаспо и в результате контратаки потеряли часть артиллерии. Бой в этом районе перешел в артиллерийскую дуэль, которую войска обеих сторон безропотно терпели, а тем временем для укрепления левого фланга подтягивались дополнительные части германской 2-й армии. К трем часам Манштейн получил подкрепления, и немцы скоро вытеснили французов из деревни Сент-Мари-о-Шень. К 5 часам французская пехота плотно сгруппировалась у Сен-Прива, и артиллерия приложила все усилия, чтобы прикрыть ее от массированного огня 180 немецких орудий.

Тем временем вокруг Гравлотта 150 орудий VII и VIII германских корпусов в полдень начали с севера и с юга непрерывный обстрел французских позиций – огонь продолжался до темноты и причинил значительные разрушения и потери живой силы. Но ни артиллерийский обстрел, ни атаки пехоты не сдвинули французов с позиций напротив Гравлотта, за исключением аванпоста Сент-Юбер. Немного южнее, в пойме Мааса, Штейнмец допустил ряд грубых ошибок. Полагая, что падение после полудня Сент-Юбера свидетельствовало о дезинтеграции французских войск, он приказал всем силам пехоты и артиллерии VII корпуса наступать вдоль узкой дороги, ведущей в долину, и, чтобы добить противника, послал 1-ю кавалерийскую дивизию, которая должна была гнать разбитых французов до Меца. К Сент-Юберу пробилось очень мало немцев, остальные застряли в кровопролитной неразберихе в долине. К 5 часам стало ясно, что наступление 1-й армии провалилось, и началось отступление. В ближайший час немецкое превосходство в Сент-Юбере тоже оказалось под угрозой – когда принц Август Вюртембергский приказал гвардейскому корпусу наступать на Сен-Прива, не дождавшись согласованного продвижения саксонцев к северу. Когда цепи стрелков двинулись вверх по склону навстречу французским шаспо, последовало массовое избиение: не доходя 600 ярдов до Сен-Прива, наступление захлебнулось – за двадцать минут было потеряно 8 тысяч человек.

Сражение у Гравлотта – Сен-Прива

Таким образом, к 6 часам французы остановили немцев на протяжении всей линии фронта от Гравлотта до Сен-Прива. Французам было самое время контратаковать. Но волю и энергию у Базена, похоже, парализовало бремя ответственности. Он видел только одно – что оборона удалась, и этого ему было достаточно. Посему отказался покидать свою ставку в Плапвиле. Когда нижестоящие командиры просили дальнейших приказаний, он колебался, проявлял нерешительность, а им самим не хватало инициативы довершить победу.

Даже при том, что французы не перешли в контратаку, положение немцев на юге станет еще хуже. Когда все собственные войска Штейнмеца были брошены в кровавую свалку в пойме Мааса, он запросил у королевской ставки разрешения бросить в бой свежие силы II корпуса, только что прибывшие в район сражения. Поскольку он ложно информировал, что почти захватил возвышенности, разрешение было получено. Увидев блестевшие в вечернем солнце немецкие шлемы, французы приготовились. Атака была встречена смертоносным огнем на расстоянии прямого выстрела, и немецкая пехота в беспорядке откатилась. Затем понесли кони и начался нежданный разлад в VII и VIII корпусах. Кавалерия и конная артиллерия помчались обратно через Гравлотт, а немецкая пехота побежала вдоль поймы реки – а французы опять не контратаковали. II корпус сдерживал волну паники, но потом солдаты обнаружили, что стреляют в темноте по беспорядочно бегущим германским войскам, им лишь удалось удержать позиции, и в 9.30 они прекратили огонь.

Король со своим штабом направился в Резонвиль, чтобы там обдумать поражение 1-й армии. Их унылые размышления продолжались до полуночи, когда наконец Мольтке услыхал от Фридриха Карла о разгроме французского правого фланга. Положение немцев в немалой мере упрочилось благодаря огромному давлению гвардейского корпуса, ибо, когда саксонцы напали во фланг с севера, французы оказались не готовы им противостоять. В то же самое время артиллерийским огнем были сорваны все попытки французов продвинуться вперед между Аманвиллером и Сен-Прива, и командовавший правым флангом Канробер решил, что надо отходить, и просил командовавшего стоявшей в резерве императорской гвардией Бурбаки прикрыть отход – тот оказался не в состоянии. Последняя атака кавалерии была быстро сломлена винтовочным огнем немцев. Вскоре после 8 часов немцы силой в 50 тысяч человек после рукопашного боя захватили Сен-Прива, и французы отступили по дороге на Вуаппи. Левее, у Аманвиллера, Бурбаки отказался поддержать Ладмиро в центре, и здесь тоже французы начали отступать.

Отход французов на правом фланге был организованным в сравнении с беспорядочным бегством немцев у Гравлотта, и немцы были слишком дезорганизованы, чтобы преследовать противника. Но этого было достаточно, чтобы решить исход сражения у Гравлотта – Сен-Прива в пользу немцев. 19 августа остальные части армии Базена на Рейне отошли под защиту укреплений Меца. Немцы потеряли 20 тысяч человек, значительно больше французов, но к концу сражения получили решающее стратегическое превосходство, потому что получили возможность закупорить армию Базена в Меце и полностью исключить ее из военных действий до конца войны. О плачевном французском командовании нечего говорить, войска же проявили боевые качества, заслуживающие лучшего руководства. Мольтке с этой победой просто повезло, потому что начиная с 6 августа он, по существу, ни минуты не контролировал события. Однако годы трудов по формированию и подготовке войск блестяще сказались в проявленном в ходе кампании интуитивном взаимопонимании нижестоящих германских офицеров. Грубые ошибки Штейнмеца и Фридриха Карла неоднократно исправлялись быстрыми разумными действиями выручавших друг друга командиров соединений и частей, а также благодаря дисциплине и храбрости солдат – рожденных полагаться на своих офицеров.