Текст книги "Я выжил, начальник!"

– Но мы не просим не наказывать его, – перебила ее Остоцкая. – Мы приехали для того, чтобы нам дали краткосрочное свидание, и все. Ведь такое свидание нам положено по закону…

– Закон не разрешает никаких свиданий с находящимися в ПКТ злостными нарушителями режима, – ответила капитан.

– Я хочу поговорить с начальником колонии, – заявила Елена.

Зоя молча стояла рядом.

– В ПКТ? – удивилась Вера. – Но за что?

– Не знаю, – ответил санитар. – Пришли двое прапоров и увели Вулича.

– Вот это да! Но его послезавтра должны этапировать на Лесной. – Вера быстро пошла вниз по лестнице.

– Он допустил грубые нарушения и наказан, – сдержанно проговорил Заев. – К сожалению, я не могу нарушить закон. Свидания с находящимися в ПКТ не позволены. Поэтому извините, но увидеться с Вуличем вы не можете.

– Привет, землячок! – Коренастый по пояс голый парень шагнул к стоявшему у двери Вуличу. – Ты кто по масти? Может, не в ту хату попал?

– Отвали от него, Моряк, – недовольно проговорил сидевший в углу пожилой мужчина. Его тело было покрыто татуировками. – Проходи, Афган, – кивнул он. – Сидай. Чифу будешь?

– Нет, – отказался Борис.

– Так, – пожилой посмотрел на невысокого мужика, – Тузик, ты спишь вверху. Нары откроют, твое место нижнее, – перевел он взгляд на Бориса. – Хавать не хочешь?

– Нет.

– Тебя Полковником кличут – усмехнулся пожилой. – Слышал…

– Кличут собак, – ответил Борис. – А прозвали меня Афганом.

– Тебе Седой кликуху дал. Тебя на этап послезавтра дернут, на Лесной в больничку. А тут какая-то гниль базарок пустила, что ты фуфло двинул. Мы узнали и маляву на Лесной отправили. Так что все путем будет. Ты, конечно, погоны носил, да и в зоне учетчиком был, но Барон объяснил, что тебя мужики поставили и претензий к тебе нет. Живешь нормалек, с ментами конфликт маял, так что все путем.

– Послушайте! – возмутилась Вера. – Вулич только что потерял сознание. Я сама это видела, и он не притворялся! А вы его упрятали в ПКТ! Почему? Чтобы не дать ему свидание? Но это подло!

– Чепурных, – повысил голос Заев, – вы забываетесь! Как вы смеете…

– Этот вопрос вам обязательно зададут! – пообещала она. – Если Вулич не будет отправлен в центральную больницу на Лесной, я лично поеду…

– Его этапируют. А почему вы так за него заступаетесь?

– Вам больше нечего сказать, – усмехнулась Вера. – Почему вы так хотите его смерти? Почему вы не дали ему свидание? Котову вы разрешили свидание с его сестрой, хотя его хотели…

– Вы себе слишком много позволяете, старший лейтенант медицинской службы Чепурных! – вспылил Заев. – И я…

– Я говорю вам это, потому что я врач и давала клятву Гиппократа. Вы тоже давали присягу, но в данном случае нарушаете закон, который должны охранять. – Она вышла.

– Сучка! – плюнул ей вслед майор. – Вот свалилась на нашу голову.

– Что с ней? – Входя, Бармин посмотрел вслед Вере.

– Она тут такого наговорила!..

– Надо придумать этому объяснение. Потому как барышни, которые приезжали, настроены весьма воинственно и наверняка будут жаловаться в управление. И что ты ответишь? Что не хотел, чтобы Вулич рассказал женщинам о том, как начальник колонии бил его? Или…

– О том, как начальник режимной части для того, чтобы утереть нос оперативникам, решил сам взять готовившего побег, – усмехнулся Заев, – и спровоцировал захват крана и попытку самоубийства. Если об этом прознает пресса, тебе тут не усидеть. Благодари Бога, если тебя переведут куда-нибудь в глухомань с понижением в звании и должности. Молчать я не буду. Все из-за тебя случилось. И сейчас для нас самое лучшее, если Вулич сдохнет. Хорошо, что он действительно на какое-то время потерял память и здесь не стал вспоминать. Заводить на него уголовное дело не в наших интересах. Его били возле крана, потом у больницы. Да и мы с тобой сорвались. Так готовились к этой чертовой комиссии, а тут… – Он выругался. – А теперь еще эта Вера, мать ее!.. И как таких берут на работу в лагеря? Ей в школе работать или в детском саду. Повезло нам… – Заев достал из сейфа бутылку коньяка. – Меня нет, – включив переговорное устройство, предупредил он секретаршу.

– Но это же незаконно! – воскликнула Вера. – Котова, который напал на меня, выводили из ШИЗО на свидание. Кстати, я видела его сестру и поняла, что они одной породы. Так хотелось ей врезать! – призналась она. – А Вулича из палаты увели сразу в ПКТ. Почему?!

– Перестань, защитник законности, – рассмеялся Виктор. – Здесь свои законы и свои правила. Не забывай, что Вулич бандит, совершивший ряд тяжелых преступлений. Он брал заложников и…

– Да кто бы он ни был, – сердито перебила его жена, – для нас он больной, которому мы обязаны оказать помощь. А у меня его забрали из палаты. Я этого так не оставлю.

– Послезавтра он будет отправлен в Лесной. Это точно. И скорее всего больше он сюда не вернется. Рассматривается вопрос о его переводе в другую колонию.

– Прикрой глазок, – велел пожилой.

Плотный зэк встал у двери, загораживая спиной глазок и прислушиваясь, не приближаются ли контролеры. Борис, присев, резко подпрыгнул вверх, коснулся ногами стенки и, перевернувшись через голову, встал на ноги. Покачал головой:

– Не то. Пусть двое возьмут швабру и держат на уровне пояса.

– Во блин, – прошептал один сокамерник другому, – я такое только в кино и видел. Вот капканы мочит!

– Атас! – бросил от двери плотный.

* * *

– И что теперь? – спросила Зоя.

– Сейчас найдем управление, – сердито отозвалась Елена, – и поговорим с начальником. Пусть все выяснит. Я этого так не оставлю. Поезд у нас вечером. Что будем делать? Как насчет обеда?

– С удовольствием. Я есть ужасно хочу.

Лена увидела возвышающийся над заборами с колючей проволокой кран.

– Неужели с этого крана он и прыгнул? – прошептала Зоя. – И его сажают в ПКТ. Надо узнать, что это такое.

– Помещение камерного типа, – ответила Лена. – Я записала. Туда сажают сроком до шести месяцев за злостные нарушения. Я не понимаю, что мог сделать травмированный человек. Давай пообедаем, а потом дождемся поезда и в Кирове пойдем к начальнику управления. Надо папе позвонить.

Омутнинск

– И где твои трое? – зло спросил Кощей.

– Они куда-то уехали, – вздохнула Раиса. – А когда вернутся, не знаю.

– Черт побери! А время идет. Возьмут Романа, и привет. Ты понимаешь, что подставляешь меня?

– Погоди. Выходит, ты думаешь, что я работаю на Короля?

– Нет, так я не думаю, но пойми, если сейчас свидетель и потерпевшая замолчат, дело можно будет, учитывая связи и деньги Короля, замять. За те несколько дней, пока не возьмут Ромку, что-то удастся сделать. А потом все. Как только Роман попадет в ментовку, он расколется.

– А ты не думал о том, что Котов волнуется не за сына, а за себя?

– Как это?

– Роман знает о делах отца?

– Конечно.

– Ты говоришь, что Роман слаб и про себя все выложит ментам. И если ему предложат рассказать что-то об отце и пообещают не наказывать, он его сдаст. Поэтому Король так и суетится. В случае с Олегом все было гораздо серьезнее. Но он вот-вот выйдет. А уж с такой мелочевкой, как дело Романа, Король запросто мог купить судей и вытащить его из колонии. Так что Король пытается спасти себя. Убить сына не может, а отдать ментам нельзя, Ромка сдаст его.

– Черт, я тоже про это думал. Но это их дело. Я взял заказ и должен…

– Король подсунул тебе придурков, поэтому все и провалилось. Да, ты ведь получил деньги.

– Хорош капать на мозги! Ладно, бабки я верну Котову, у меня есть. Вот очухаюсь и верну. А ты уверена, что о тебе никто не знает? А то не хотелось бы, чтоб меня застали врасплох.

– Об этом не беспокойся.

– Омутнинск. – Остановив машину, водитель посмотрел на двух сидевших сзади рослых парней. – Куда теперь?

– Квартиру тут где снять можно? – спросил блондин.

– Надолго?

– А тебе какая разница? – пробурчал коротко стриженный парень.

– Да я местный. Я же и повез вас поэтому…

– На неделю, – перебил его блондин.

– Времянка устроит?

– Вполне.

Глазов

– И как съездила? – спросила бабушка.

– Нормально, – поцеловала ее внучка. – Записали показания, провели следственный эксперимент. Ну, я объяснила, где и как это было.

– А того гаденыша взяли? – спросил дед.

– Нет, ищут его.

– А Верочка была? – улыбнулся он.

– Вот как! – засмеялась бабушка. – Верочка! Это что же ты, Василий, так ее называешь? Или под старость бес в ребро…

– А она мне очень даже приглянулась. И фигуркой гожа, и лицом красавица. А главное – характер у нее имеется, и человек она замечательный. Мне бы скинуть годков двадцать, я бы…

– А чем же это я тебе не гожа? – уперев руки в бока, спросила Ксения Андреевна.

– Да я шуткую! – Он засмеялся. – Но Вера очень хороший человек.

– А то как же, – кивнула жена, – выпить тебе дала.

– И это тоже. А теперь когда ты туда поедешь? – спросил он внучку.

– Как только поймают Романа.

Красноярск

– Да черт его знает, где он, – пожал плечами мужчина в штатском. – Проверили все охотничьи угодья Короля. Романа нигде нет. Далеко от себя он его сунуть не мог. Но нет его, даже следов не нашли.

– Но где-то он прячется, – сердито возразил прокурор. – Есть информация, что Роман поставил отцу условие – либо тот его переправляет за границу, либо он сам идет в милицию и рассказывает нам о его делах. Нельзя допустить, чтобы Королю удалось переправить сына. Убить он его не убьет, но наверняка попытается выбраться вместе с ним…

– А почему вы так уверены, что Король не убьет сына? – спросил полковник милиции. – Брата своего, насколько мне известно, он пытался убить. И не раз.

– Но это только предположения, – сказал прокурор. – Тимофей Данилович никогда не делал подобных заявлений. Отношения у них не сложились, но такое нередко бывает между родственниками. И не забывайте о жене Котова, она не простит мужу смерти сына. Она сейчас в Турции, и к ней Котов попытается отправить Романа. Нельзя выпускать их отсюда. Я позабочусь о том, чтобы все службы особенно тщательно работали по установке и задержанию Романа Котова.

– Значит, Кощея там нет, – проворчал Котов. – Ищите, – кивнул он Римме. – А что касается Азова, ты была права. Он согласился на то, что я ему предложил. Точнее, ты, – засмеялся он. – И работы вот-вот начнутся. Спасибо тебе. И за работяг спасибо, ловко ты их собрала.

– Сейчас бомжей полно, – ответила Римма. – А тем более тех, кто приехал в Россию незаконно. Их и искать никто не будет. Я попросила кое-кого подобрать мужичков покрепче. Правда, часто это делать нельзя – появятся вопросы поставщиков.

– А больше и не надо. Азов людей собрал, мужики прямо рвутся к работе. Так что сбылась мечта идиота, и теперь я вполне законно буду получать приличные деньги. А вот как быть с Романом? – Котов выругался.

«Видно, достал он тебя», – мысленно усмехнулась Римма.

– Не убивать же его, в конце концов, – пробормотал Котов.

«А это было бы самым правильным», – подумала она.

– Даже не знаю… – Котов нахмурился.

– Он уже объявлен в розыск, – сообщила Римма. – Тебе Инна об этом сказала?

– Да.

– А как ты с ней хочешь расстаться? – сухо спросила она. – Или тоже с собой возьмешь?

– Перестань! – засмеялся он. – У меня есть ты.

– Ты забыл про жену и про Аллу. Твоя дочь считает, что тебе…

– С ними я сам разберусь, – недовольно перебил Котов.

Таежный домик

– Привет! – войдя, кивнул Тимофей. – Вижу, настроение у тебя не очень хорошее, – поставив рюкзак на стол, усмехнулся он.

– Надоело сидеть тут! – раздраженно ответил Роман. – Сколько можно…

– Слушай меня очень внимательно, – прервал его Тимофей. – Пахом сказал мне о твоем желании сообщить милиции о делах отца. Так вот, если сдашь отца, то подставишь всех нас. А я не имею никакого желания быть на крючке у милиции. Ясно?

– Но я тут сидеть не хочу! – заорал Роман. – И не буду! Я лучше пойду в ментуру, и они…

– Неужели ты действительно готов сдать отца? – тихо спросил Тимофей.

– А тебе-то что? Ведь ты с моим папаней…

– Слушай меня внимательно, – повторил Тимофей. – Твое счастье, что никто не верит в серьезность твоих слов. Иначе бы тебе давно свернули шею. Подставив отца, ты сдашь всех нас. И люди, очень серьезные люди, просто-напросто уберут тебя и твоего папаню. Так что подумай об этом. Лучше некоторое время побыть тут, а не лежать в земле. Надеюсь, ты меня понял правильно?

– Да я все это скажу отцу, и тебя точно закопают. Ты кто есть-то? Пыль под ногами и…

Вытаращив глаза, Роман замер. Острие охотничьего ножа коснулось его горла.

– Еще раз подобное услышу, – проговорил Тимофей, – и кончу тебя, племянник. Хотя, может быть, решить все сейчас? – посмотрел он на вошедшего Пахома.

– Да я уж и сам не раз хотел, – усмехнулся тот. – Но вроде как Данилыч приказал беречь жизнь этого гаденыша. А он, сучье племя, готов отца под суд подвести. Может, сделаем проще? – предложил он. – Тут волчья стая недалеко бегает. Уже ребенка порвали, малыша восьмилетнего. Отпустим этого гаденыша, пущай его волки порвут. И мы чисты, скажем что сам ушел, когда мы спали, и заразы этой не будет.

– Неплохая идея, – кивнул Тимофей. – Но все-таки он племянник мой. В общем, еще раз такое ляпнешь, и хана тебе, Роман.

Тея

– Вот и дожили до этого дня! – громко проговорил Азов. – Теперь можно работать. С Богом, мужики! – Он поднял бутылку шампанского и ударил ею по большому камню.

– Ура! Ура! Ура! – дружно прокричали мужики.

– А нам-то обломится? – тихо спросил небритый мужчина, глядя на команду Азова.

– Наверное, плеснут, – усмехнулся один из двенадцати мужчин разного возраста, – все-таки работу начинают. Кормили сегодня получше и даже мяса дали. Так что плеснут, наверное, самогону. Вон та бабуля, – кивнул он на стоявшую у входа в вагончик пожилую толстую женщину в синем халате, – самогон гнала. Не им же, – усмехнулся он снова.

– Чего это вдруг Король на такие затраты пошел? – задумчиво спросил Азова Матвей.

– Сам удивляюсь, – хмыкнул тот. – Собственно говоря, я не верил ему до тех пор, пока у нотариуса не подписал все бумаги. Хозяин я, и все остальные имеют долю. Конечно, у него больше всех, не считая меня, и тем не менее…

– Да хрен с ними, с его процентами. Ничего они ему не дадут. Я очень удивлен, да и остальные тоже. Может, он решил завязать со своим бандитским делом? – предположил Матвей.

– Я в этом очень сильно сомневаюсь, – откликнулся Макар. – Он станет золотодобытчиком, а его людишки так и будут беспредельничать. И золото, вот увидите, капать им будет.

– Ну уж хренушки! – засмеялся Матвей. – Мы ему сразу руки обрубим. Главное – начать, а потом мы под защитой государства будем. Золото – богатство любой страны, и брать, даже если ты сам его моешь, никто не разрешит. Проверки постоянные и учет. Да вы и сами это знаете. А если Котов руку запустит в золото, ему хана. Главное – начать, – повторил он. – Только бы золото тут было.

– Пробы показали, что есть, – кивнул Азов. – Так что золотишко тут имеется а главное сейчас – запустить промприбор. Да пока и проходнушки хватит. Ну а если золото не пойдет, тогда не знаю. Но я верю, что не зря мы тут колупались…

– Да есть здесь золото, – уверенно заявил Матвей. – Дед мой еще говорил, что он тут золотишко на лоток с оглядкой мыл, поэтому и выжил. Правда, сокрушался, что больше половины раздать пришлось. Здесь не Колыма, но золото имеется, проверял я не раз. Площадь, конечно, не такая, как хотелось бы, но золото поверхностное, а значит, и глубже вполне может оказаться. Очень я на это надеюсь.

– Как золото пойдет, – проговорил Макар, – надо будет охрану ставить. А кого? Парням Котова я, например, не доверяю.

– Котов сказал, чтоб с охраной договаривались сами. Я поговорил с парнями из общества ветеранов, они обещали наладить. Правда, цену ломят, – недовольно произнес Азов, – но зато на оружие у них разрешение имеется.

Котчиха

– Ну, бывайте, мужики, – выходя в открытую дверь, кивнул Борис.

– Удачи тебе, Полковник, – пожелали трое.

– Уже полковник? – усмехнулся закрывавший дверь контролер. – А чего не генерал сразу?

– Попал ты, Вулич, по самое некуда, – сказал ждавший у выхода дежурный. – Не позавидуешь тебе.

Борис усмехнулся:

– А кто вообще нам завидует? На свободе-то лучше во всех отношениях.

– Топай вперед, Полковник! – засмеялся дежурный.

– Как же так? – удивилась Вера. – А почему Вулича забрали в…

– Так решили в управлении, – перебил ее муж. – Либертович дал направление, и его поддержали в областной больнице, считают, что Вуличу место именно там.

– Но он же не душевнобольной.

– Успокойся, – поцеловал ее Виктор, – а то я уже ревновать начинаю. Вулич свое получит.

«Значит, Заев сумел договориться и там», – подумала Вера.

– Послушай-ка, – Борис посмотрел на сидевшего рядом зэка, – но Лесной в другой стороне.

– Так на Киров этап, – ответил тот. – А ты в больничку собрался?

«Значит, просто зону меняют», – понял Борис. Посмотрел на светофор. Тот горел зеленым светом. Перевел взгляд на светофоры в другом направлении. Они горели красным. Он тихо выматерился.

– Отлично! – улыбаясь, кивнул державший телефонную трубку Заев. – Это именно то, что надо. Надеюсь, медицина его вылечит? – засмеялся он.

– Обязательно, – весело ответили ему.

«Что за черт? – думал Борис. – Почему я снова один? Ничего не понимаю. Может, из-за разговоров, что я фуфлыжник? Но фуфлыжников не сажают поодиночке. Так, – он приподнялся на нарах, – должны были отправить на Лесной. Вместо этого везут в Киров. Зачем?»

– Начальник! – Увидев проходившего мимо старшего лейтенанта, он подошел к решетке. – Почему меня одного?…

– Не буянь, – ответил старлей, – а то свое получишь. Вместо простыней у нас, правда, браслеты, – рассмеялся он и пошел дальше.

– Ничего не понял! – Борис сел.

Омутнинск

– Вот и все! – вытирая окровавленное лезвие ножа об одежду лежащего на полу с перерезанным горлом Кощея, усмехнулся парень. – А говорили, крутой! – засмеялся он.

– Надо было телку другим ткнуть. – Блондин сунул нож в карман. – Валим, Лысый!

– Сработаем под гоп-стоп.

– Привет, землячок! – В открытую солдатом дверь вошел крепкий молодой мужчина с потрепанным рюкзаком. – А я думал, один покачу. Лохматый, – протянул он руку.

– Борис, – пожал ее Вулич.

– А погоняла нет, что ли?

– Афган.

– Афган? Погоди, так это ты с ментами кипиш сотворил? Кран захватил и…

– Да. Но давай не будем об этом…

– Понятно, – засмеялся Лохматый. – А тебя, значит, в дурдом? Лихо! Отмазались, суки. Иначе начальству крышка. Во-первых, узнали о побеге, когда уже все было готово. Значит, опера хреново работают. Во-вторых, не имел он права один тебя вязать. Тем более обожженный… Бармин, кажется. Ведь именно поэтому ты сумел…

– Хватит! – недовольно перебил его Борис. – А почему ты уверен, что меня в дурдом везут?

– Так почему меня к тебе сунули? Я ведь в дурдом еду. Ништяк там! Жрачки, базарят, от пуза и делов тьфу. Ну поколют трохи. Зато лежишь на беленьком и хаваешь прилично. Если бабки маешь, можешь и сестрицу какую-нибудь поиметь. В общем, не жизнь, а малина.

– Я так не думаю, – пробормотал Борис.

– Да я тебе говорю, – убежденно заявил Лохматый.

* * *

– Видал? – спросил блондин. – Зэков везут. Очень бы не хотел я когда-нибудь оказаться пассажиром столыпинского вагона. Потому что повезут меня на пожизненное. А там очень и очень невесело. Я бы лучше вышак получил. А то, блин, сделали доброе дело – расстрел отменили, не гуманно это. Значит, пожизненное гуманнее? Да лучше пулю поймать лбом или затылком, и все дела.

– Я так же думаю, – кивнул Лысый.

Котчиха

– Но почему вы подписали бумагу о направлении Вулича в психиатрическую больницу? – спросила Вера.

– Знаете, Вера Георгиевна, – ответил Либертович, – при всем моем уважении хочу сказать следующее: не стоит так относиться к зэку. Почему-то вы уж очень волнуетесь о нем.

– Я не желаю быть пособницей убийства! – отрезала она. – Надеюсь, вы понимаете…

– Вера Георгиевна, вы уже спасли ему жизнь, закрыв своим телом. Халат отстирался? – улыбнулся главврач. – Я ничего не подписывал. Так решили в управлении. И мне кажется, ему там самое место.

– Он там погибнет. – Вера вышла.

– Вера Георгиевна, – позвал ее с лестницы санитар, – вас Виктор Петрович ищет.

Она быстро поднялась наверх и вошла в кабинет мужа.

– Что случилось? – спросила она.

– Ты, оказывается, спасла Вулича, – недовольно ответил тот. – Удержала его, когда он падал.

– И что? Он потерял сознание.

– Да ничего он не терял. Хвастался, как щупал тебя, и очень жалел, что не мог дотронуться до твоей груди. Об этом рассказал его сосед по палате…

Договорить ему не дал смех жены.

– И ты поверил ему? Он заявил, что Вулич украл у него ручку с позолоченным пером. Вулича обыскали и ничего не нашли. Этот тип просто пытается отомстить Вуличу, вот и все.

– И все-таки не надо подхватывать падающих больных. Они зэки, и от них можно ожидать всякого.

– Есть, товарищ начальник! – усмехнулась Вера. – Подобного больше не повторится.

Киров

– Ну что, дальше едем? – усаживаясь на нары, подмигнул Борису Лохматый. – А вы, земляки, с каких зон? – спросил он у троих попутчиков. Четвертый, хихикая, лежал на верхнем ярусе. – У него, похоже, в натуре крыша съехала.

– С пятерки, – сказал пожилой мужик в полосатой робе особо опасного рецидивиста. – Мента подрезал, ну и закосил. А ты, братишка, откуда?

– Может, похаваем трохи? – подсел к ним смуглый здоровяк. – Меня Султаном кличут. С четверки я. Бучу в санчасти устроил. Хотели дело завести, но пахан откупил, и начальник меня в дурдом на время списал, – хохотнул он. – Жрать будешь? – спросил он Бориса. Тот молча кивнул. – Он что, – обратился к Лохматому Султан, – не по масти?

– Свой мужик, – ответил тот. – Слышал про кипиш на единичке? Он устроил ментам головную боль.

– Так это ты с крана прыгнул? – посмотрел на Бориса «особняк». – Молоток мужик! Надо было мента прихватить, но суки не лазали, видно? – рассмеялся он.

– Почему не залезали? – усмехнулся Борис. – Сигареты и чифир подавали. Просто не стал я с мусором падать.

– Молоток! – одобрил особняк.

– Куда нас везут? – спросил Лохматый.

– На Казань, – ответил особняк, – потом в дурдом. Я уже в трех побывал. А под Казанью ни разу не был. По-разному жуют. Кто хреново, говорит, кто ништяк. В общем, сами посмотрим.

Москва

– И что я могу сделать? – пожал плечами полковник федерального управления исполнения наказаний. – Вулич совершил злостное нарушение и был переведен в помещение камерного типа. Поэтому ему не разрешили свидание. Попавший в ПКТ лишен всех разрешенных законом…

– Но почему? – вспыльчиво перебила его Лена. – В Кирове нам ничего конкретного не сказали. А вы говорите…

– После вашего визита в Киров вас тоже следовало бы наказать административно. Вы там такое устроили, что вполне могли получить пятнадцать суток. И тем не менее я узнаю, что там случилось, и если по отношению к Вуличу допущено беззаконие, виновные будут наказаны и вам разрешат свидание…

– Значит, в республиканскую психлечебницу? – уточнил по телефону Бескровный.

– Думаю, падение с крана не прошло бесследно, – ответили ему.

– Удивительно, что он еще жив, – сказал Семен Петрович.

В кабинет вошел Солнцев.

– Вы слышали о Вуличе?

– Только что узнал. – Бескровный положил трубку.

– И что думаете?

– А тут и думать нечего, – усмехнулся следователь по особо важным делам. – Начальство нашло выход из положения. Психлечебница в наше время – считай, билет на тот свет. Конечно, там не все так, как они сообщили. Сейчас они пытаются исправить положение. Даже если Вулич сумеет выжить и рассказать о чем-то, ему никто не поверит. Есть заключение психиатров, он признан психически больным. И все, теперь его показаниям грош цена. Так что Вулич уже не наш клиент.

– И вы так спокойно говорите об этом? Ведь вы были…

– Мой юный друг, я видел за свою жизнь столько вызывающих у меня симпатию преступников, что уже давно должен был бросить эту работу и либо уйти в адвокаты, либо стать преступником. Вулич – бандит. Его таким сделало наше правосудие. И тем не менее кто заставлял его бежать первый раз? В общем, об этом говорить я больше не желаю и тебе не советую.

– Значит, вот как? – покачал головой Остоцкий. – Странно. Не должен Борька вести себя так, не из таких он. Да и не могло падение с крана остаться без последствий. Всего-то прошло с месяц, не более. Что-то тут не так… Но пока его не увидим, и думать не о чем. Вам и в колонии, и в управлении сказали, что он злостный нарушитель. Слова-то какие! Ну ладно, подождем. Но почему он на письма не отвечает?

Казань

– Прибавилось дуриков, – усмехнулся Лохматый. – Уже девять человек нас. Но пятеро, похоже, в натуре головой больные. Остальные, как и мы, дуркуют.

– Не разговаривать! – приказал идущий рядом прапорщик.

– Казань всегда хреновой пересылкой была, – понизив голос, сообщил Вуличу Лохматый.

– Кому говорю, тихо! – крикнул контролер.

Старший сержант открыл дверь камеры. Они вошли, и дверь захлопнулась. В камере находилось шесть двухъярусных коек. На нижнем ярусе, справа от окна, сидел худой бледный молодой мужчина в лагерной одежде.

– Привет, мужичок, – подсел к нему Лохматый, – откуда идешь?

– Да из психбольницы.

– А мы туда! – Лохматый подмигнул Вуличу. – А чего у тебя видок такой хреновый? Болен чем-нибудь? А мы ряшки там нахаваем. Маслице каждое утро дают. Ну как там бабенки, имеются? И ничего есть, да?

– Значит, вы в дурдом? – тихо проговорил бледный. – Зря радуетесь, мужики, – вздохнул он, – невесело там.

– Да хорош тебе, земеля, – засмеялся Лохматый, – настроение нам портить! Например, я с удовольствием туда еду. Правда, ни разу там не был, но какая разница? Может, чифирнем?! – громко предложил он. – Чаек есть. Кипятите воду.

– Тебя как зовут? – подсел к бледному Борис.

– Сашкой.

– Расскажи мне, как там?

– Хреново. Санитары беспредельничают. Врачи эксперименты на людях ставят. Дурдом, он и есть дурдом. Привезут вас, умных, будут дураков из вас делать. Смотри, земляк, если попадешь к Нине Петровне, есть там такая… врач! – Александр усмехнулся. – И такое она… – Не договорив, он несколько раз дернул головой и покачнулся.

Борис поймал его за плечи и уложил потерявшего сознание Александра на койку.

– Врача вызовите! – крикнул он.

– Пустой номер, – отозвался кто-то. – Сюда никто не придет. Дурики и есть дурики. Сдохнет – спишут. Так что не кипишуй, земляк, если неприятностей не хочешь.

Борис рванулся к двери и несколько раз сильно ударил.

– Начальник! – заорал он. – Человеку плохо! Началь…

– Закрой рот! – Открыв волчок, посмотрел в камеру контролер. – Если подохнет, то туда и дорога. Так что…

– Давай врача! – Борис снова стукнул кулаком по двери.

– Я сказал, заткнись! – заорал контролер.

– Врача давай! – кричал Борис.

– Ну, гнида, – ухмыльнулся контролер, – напросился ты!

– Зря, Афган, – покачал головой Лохматый. – Сейчас под молотки пустят.

Дверь распахнулась. В коридоре стояли трое контролеров и плотный прапорщик с повязкой корпусного.

– Чего надо? – спросил он.

– Человеку плохо, – сказал Борис.

– А кому тут хорошо? – усмехнулся корпусной. – Тем более вы все дуркуете. Вот и будут…

– Но он оттуда едет, – перебил его Борис.

– Ты к нему спиной не поворачивайся, – предупредил прапорщик, – у него три жмурика. И еще сделать может. Поэтому и таскают его по дурдомам. Так что успокойся, а то сейчас и тебя полечим.

– Слышь, начальник, – проговорил сидевший рядом с Александром пожилой зэк, – а он жмур. Крякнул мужик.

Корпусной крикнул:

– Врача сюда! – и вошел в камеру.

– Что-то у меня пропало желание в психушку ехать, – покачал головой «особняк».

– Третий за этот год, – пробормотал один из контролеров.

– Опачки, – вздохнул Лохматый, – в натуре там не очень весело. Ништяк, прорвемся! – тут же заявил он.

«Значит, меня просто желают похоронить без имени и фамилии, – подумал Борис. – Хрен тебе, Заев, и всем остальным тоже! Я выживу».

В камеру вошел врач.

– Из дурдома? – спросил он. – И почему они до нас доезжают, нет бы в «воронках» подыхали.

Красноярск

– Кощей – труп, – сообщила Инна. – Звонили из Кирова. Он был в Омутнинске у одной своей знакомой. Убили и ее, и его.

– Отлично, – кивнул Котов. – Что еще?

– А еще мне очень не нравится твоя связь с Римкой Казанцевой.

– А почему ты мне это говоришь? Тебе до этого не должно быть дела. С тобой у нас чисто деловые отношения.

– Вот как? А я думала, что не только деловые. Кстати, Пискунов со своими где? Ты уже используешь их?

– Ах вот оно что! Значит, ты считаешь, что меня вот так просто можно брать за горло и…

– А меня? – зло перебила его Инна. – Римка звонила и сказала, чтобы я не смела к тебе приближаться. Это как, по-твоему? Я свою жизнь из-за тебя…

– Положим, ты за помощь мне неплохо получаешь, – хладнокровно произнес Котов. – Да, у нас были с тобой отношения. Но ты сама их прекратила.

– Кто для тебя Римка?

– Сотрудница. Кстати, благодаря ей я начал заниматься добычей золота. А ты, как я понял, хочешь прекратить наше сотрудничество.

– Ну почему же? Нас слишком многое связывает, чтобы вот так расстаться. Надеюсь, ты это понимаешь?

– Конечно. И совсем не понимаю тебя.

– Я хочу войти в дело.

– Теперь понимаю, – засмеялся Котов. – И сколько же ты хочешь иметь с меня?

– Половину.

– А не легче ли…

– Поверь, нет. У меня много чего есть на тебя. И тебе не удастся укрыться за границей. С Интерполом сейчас наши сотрудничают очень тесно. Тебя возьмут где угодно. Ты даже Россию покинуть не успеешь. И поэтому лучше делиться со мной, чем убивать. Я все понятно объяснила?

– Вполне. Я подумаю об этом на досуге.

– Я не умею ждать. Ответ мне нужен завтра.

Тея

– И скоро будет золото? – с любопытством разглядывая установленный перед будкой ствол водного монитора, спросила Алла.

– Через неделю начнем, – ответил Матвей. – А ты, значит, и есть дочь Котова? Наслышаны о тебе.

– Выходит, знаете, что я не простая штучка? – усмехнулась она.

– Да уж в курсе.

– Никогда не видела, как моют золото, поэтому обязательно приеду. И сразу возьму…

– Вот с этим придется подождать. В договоре сказано, что золото твой папочка может забрать только после тридцати дней помывки, не раньше. И то обязан все тщательно взвесить и оставить свою подпись на пяти актах.

– Вот уж не думала, что папа пойдет на такие условия!

– А что ему еще делать-то? Скоро он хоть увидит золото, а в противном случае так бы и гонял своих рабов с лотками. И давай двигай отсель! – кивнул он в сторону стоявшего на возвышенности джипа. – А то, не приведи Господь, ножки испачкаешь или еще что случится.

– Поняла! – рассмеялась Алла. – Но ты, придет время, пожалеешь об этом! – Она быстро пошла к машине.

– Ой-ой-ой! – усмехнулся Матвей. – Перепугала, аж ноги дрожат. Вали отсюда, кобылица объезженная.

– Зря ты так, – сказал Макар. – Она баба еще та. Я видел, как мужика одного охаживала. Как специалист била.