Текст книги "Взгляд на жизнь с другой стороны. Ближе к вечеру"

14. Явь и Навь

Представьте себе, что вы едете поездом из Москвы во Владивосток. Обычное дело, житейское. Сейчас, правда, билеты кусаются, но раньше вообще запросто было. Я же рассказывал, как мои армейские друзья, в своё удовольствие, приехали туда, посмотрели на океан и вернулись обратно тем же поездом.

Две недели они провели в поезде. Две недели ехали по проложенным рельсам ни шагу вправо, ни шагу влево. Почти полное ограничение свободы. Но друзья-то мои выбрали это для себя в качестве отдыха! То есть, им от этого было хорошо. Их это нисколько не смущало. Почему такое положение никого не угнетает, и почему я, узнав об ограничении свободы в физическом мире, чуть было не покончил жизнь самоубийством? Если у меня хватило способностей донести до вас всю безысходность и несвободу нашего положения в этом мире, то читая об этом, вы тоже должны были почувствовать себя неуютно.

А происходит это потому, что мы превратно отождествляем себя полностью лишь с физическим телом. Если это так, то действительно, хоть ложись и помирай. Физическое тело рождается и умирает в физическом мире. Все его телодвижения запрограммированы. Строго говоря – это кукла, марионетка на ниточках.

Если вы сейчас читаете эти правдивые строки, то вы не могли их не прочитать – это ваша судьба. А моя судьба была написать всё это и опубликовать. Вы не могли не получить этой информации, хотя в цифровом формате она, строго говоря, сильно приподзакрыта для человечества. Почему я подчеркиваю цифровой формат? Потому, что в аналоговом виде, вы всё это прекрасно знаете сами. Потому, что в вас, как и во мне, как и в любом человеке сидит аналитик, который совершенно точно знает всё прошлое, настоящее и будущее. Потому, что ваше тело дублирует ваш ангел хранитель – посредник между мирами, который тоже в курсе всех вопросов. Огромные возможности, в принципе.

И как мы пользуемся своими огромными возможностями?

Мы ходим, задрав нос, и считаем себя царями природы, венцом творения. Считаем себя вправе судить всех и вся. Видим какие-то возможности изменить этот мир. Не смешно?

Пока нет, смешно становится, когда человек, вдруг почувствовав себя плохо или, хуже того, получив диагноз с какой-то страшной болезнью, начинает хныкать и уверять себя и всех остальных, что вместе с ним умирает весь мир. Опять не смешно?

Но тогда наверняка смешно то, что и то, и другое делается одновременно. Уж или одно, или другое.

Немного раньше мы представили себя в поезде Москва-Владивосток. Да, мы едем по рельсам, проложенным здесь бог знает когда, и не можем с этого пути свернуть, но кто нам мешает смотреть в окно? размышлять о том, что мы видим? общаться с друзьями и играть с ними в преферанс?

Да, наша жизнь игра. Поэтому нужно как следует изучить её правила и получать от этой игры удовольствие.

Попробуйте по моему примеру исследовать свою минувшую жизнь, и вы увидите, что она смотрится в ретроспективе очень интересной, во всяком случае, вполне занимательной. Есть, что вспомнить, хотя в процессе она казалась трудной и утомительной. Поверьте мне, трудности возникают и даже разрастаются до катастрофических масштабов из-за того, что мы лезем не в своё дело – мы пытаемся вмешиваться в эту жизнь, переделывать её под себя, всенепременно исполнять свои желания. Суета сует.

Смотрите на жизнь из окна вагона, и всё будет хорошо не только в прошлом, но и в настоящем, и в будущем.

* * *

Давайте взглянем на этот мир вместе. Надеюсь, теперь вы согласны, что единственная точка, из которой можно смотреть на мир находится в фокальной плоскости наших глаз. Я думаю, теперь вы согласитесь, что философия гуманоцентризма имеет право на существование. Если всё еще нет, то давайте выясним еще раз, кто смотрит на мир.

Мы имеем два если не полярных, то очень различных взгляда. Взгляд физика оставим в покое, нам сейчас интересен аналитик.

Кто это такой, вообще? Шпион? Враг, забравшийся к нам в тыл? Надсмотрщик, погоняющий нас кнутом? Или друг, помогающий нам жить?

Кстати, по мнению толтеков, внутри у нас сидит именно враг, один из тех врагов, что оккупировали наш мир и поедают нашу энергию. Кастанеда в последней своей книге, правда, немного отошел от этой позиции, но совсем немного.

В «Понедельнике», который начинается в субботу есть замечательный персонаж А-Янус и У-Янус Полуэктович, вроде бы двое, а на самом деле один человек. Точно так же дело обстоит и в нашем случае. Аналитик, посредник и физик, вроде бы трое, а на самом деле, один человек. Всё это – «Я». Одна и та же личность! У нас общая жизнь (в пределах физического мира), у нас общая память.

Но всё же меня трое и значит, кто-то из меня должен быть главным. Кто же? Не трудно догадаться, конечно, аналитик. Он живет вечно, он мыслит быстрее, он смотрит во все стороны одновременно и слышит даже не слышимое ухом. В какой-то момент он, соединяясь с материей, создает то, что называется «Я» в физическом мире. После смерти физика именно в нем остается память мыслей и чувств прожитой жизни. Он втягивает в себя и физика и посредника, а если будет суждена реинкарнация, выпустит их опять.

В нем вся моя память поколений и надежда на будущее. Так кто он? Он и есть истинное и вечное «Я».

Может ли аналитик быть врагом физика? Это исключено. Это всё равно, что ты сам станешь врагом своей левой ноги или правой руки.

Еще раз спрошу, кто он? Судя по всему он часть Неведомого. Того самого Неведомого, где большинство людей мысленно помещают Бога. И смотрит на мир он как раз оттуда. С некоторой натяжкой можно сказать, что Бог, если он есть, смотрит на мир глазами наших аналитиков, то есть нашими глазами. Так где находится центр мира? Еще раз повторюсь – в фокальной точке наших глаз, там, откуда Бог наблюдает за этим миром.

Всё что я буду говорить дальше, считайте частичками философии гуманоцентризма.

Надеюсь, что со взглядом мы определились окончательно. Так что мы отсюда видим? Бог и аналитик видят всё в его истинном виде, включая матрицу с настоящим и будущим. Но мы пока не боги и видим мир глазами физика. А физик видит только часть мира, ту, которая разрешена ему для осмотра, чуть раньше я это назвал – «Явная» часть мира. Всё остальное для него остается «Неведомым».

Когда-то, на границе тысячелетий, когда я вдруг опять занялся литературой, собирал материал для исторического романа. Действие там развивалось в четвертом веке до н. э. на территории России. О том времени нет почти ничего достоверно известного. Я перелопатил массу книг, но материала, как такового набрал очень мало. Почему я вспомнил об этом сейчас? Потому что в русском язычестве для определения Явного и Неведомого употреблялись очень удобные слова Явь и Навь, которые я тогда узнал. Мне тогда очень понравились эти термины Явь-Навь, Правда-Кривда.

Прошло уже много времени с тех пор, я забросил свои романы, и подзабылось всё, тем более, что Кастанеда, книгами которого я увлекся позже, употребляет для этих понятий толтекские термины Тонналь-Нагваль.

Самое интересное, что наши и индейские понятия почти соответствуют восточным понятиям Ян-Инь. Однако русские слова мне кажутся понятней да и приятней на слух. Поэтому дальше я буду называть Явное – Явью, а Неведомое – Навью.

Итак, начнем с первого понятия. Определимся с тем, что такое Явь (Ян, Тонналь).

Это понятие включает в себя не только то, что мы считаем объективно существующим, т. е. Землю со всеми её обитателями и Космос со всеми галактиками и черными дырами, но и всё, что человек может узнать о мире вообще. Всё, что можно выразить цифровыми символами всех человеческих языков, самые смелые фантазии и научные экстраполяции, теории о происхождении вселенной и представления о богах, движение элементарных частиц и устройство космических тел.

А Навь (Инь, Нагваль, Дао) – это то, что никогда, ни под каким видом не будет известно физическому человеку.

Казалось бы, не будет известно и не надо. Однако опять всё не так просто. Эта самая Навь постоянно имеет влияние на нас. Кто-то ведь создал этот мир и управляет им постоянно, иначе не было бы стопроцентной предопределенности, в которой, смею надеяться, мы с вами уже согласились.

Кто создал? С какой целью? Существует же какой-то механизм регулирования всего этого? – это Навь. Боюсь, никогда мы этого не узнаем. Во всяком случае, мой личный опыт об этом молчит.

В литературе я знаю единственное объяснение этого вопроса, которое кажется мне вполне логичным и не исключено, что близким к истине. Роберт Монро во второй своей книге, ссылаясь на то, что это знание он получил в виде аналогового посыла во время ВТП, говорит о том, что наш материальный мир был создан для обеспечения других миров особым видом психической энергии.

По его сведениям получается, что все живые существа на Земле, испытывая сильные переживания, такие как страх, любовь, ненависть и другие, выделяют то или иное количество особой психической энергии. Эта энергия собирается здесь и уходит куда-то по назначению.

Почему я говорю, что это вполне логично? потому что такой подход безусловно объясняет все страдания нашей земной жизни и подтверждается словами Будды о том, что человек приходит в эту жизнь, чтобы страдать.

В этом случае, нечего сетовать на придуманного нами всемилостивого бога и ждать от него всяческих поблажек. Глупости всё это.

Остается вопрос, а что нашу Душу насильно заставляют ввергаться в ад земной жизни? Я думаю, что нет. И могу привести аналогичный пример из обыденной жизни. Для чего мы ходим в театр, читаем книги, смотрим фильмы? Мы хотим получить острые ощущения, хотим сострадать героям, придуманным авторами! Почему бы не захотеть того же самого Душе?

Представьте себе христианский рай – это же скука смертная, а тут представляется возможность развлечься. Выбрал себе подходящую судьбу и нырнул в материальную жизнь. Это ж здорово!

Никаких подтверждений этому нет. Навь есть Навь. Но, в конце концов, ведь одна из главных наших составляющих, Душа – это тоже Навь. Вот о ней мы, наверное, узнаем обязательно, но, как говорится, не в этой жизни.

15. Гипотезы и постулаты

Если позволит Судьба, я, может быть, остановлюсь на этих вопросах гораздо подробней. Привлеку в соавторы кого-нибудь из своих друзей, профессиональных философов, напишем с ними книжку под названием «Основы теории гуманоцентризма», где разберём всё по косточкам. А может быть, закончу свои романы и отвечу на эти вопросы методами искусства.

А сейчас, с вашего позволения, я коснусь до всего лишь слегка. В этой книге моя цель состоит только в том, чтобы обозначить проблемы, поставить вопросы, а не дать на них исчерпывающих ответов.

Вернёмся опять к Яви. Бог с ней с Навью, не знаем и незнаем. Но Явью-то мы владеем, здесь-то мы в курсе всех вопросов! Белых пятен почти не осталось!

Извините, но я еще раз процитирую Толстого из той же книги:

«Только в наше самоуверенное время популяризации знаний, благодаря сильнейшему орудию невежества – распространению книгопечатания, вопрос о свободе воли сведен на такую почву, на которой и не может быть самого вопроса. В наше время большинство так называемых передовых людей, то есть толпа невежд, приняла работы естествоиспытателей, занимающихся одной стороной вопроса, за разрешение всего вопроса».

Книгопечатание он считал орудием невежества? он еще не знал, что такое интернет!

«Естествоиспытатели и их поклонники, думающие разрешать вопрос этот, подобны штукатурам, которых бы приставили заштукатурить одну сторону стены церкви и которые, пользуясь отсутствием главного распорядителя работ, в порыве усердия замазывали бы своею штукатуркой и окна, и образа, и леса, и неутвержденные еще стены и радовались бы на то, как, с их штукатурной точки зрения, все выходит ровно и гладко».

Лев Николаевич говорит здесь только об одном вопросе, но точно также обстоит дело и со всеми остальными вопросами.

Я не страдаю манией величия. Раньше я уже говорил, что волею судьбы напрочь лишен чувства зависти, а без зависти невозможны ни мания величия, ни даже обострение чувства собственной важности. Это не моё. Чисто в целях поиска истины говорю, что в моей философии гуманоцентризма есть только один постулат – направление взгляда, а в доминирующих ныне теориях, постулатов сотни и даже тысячи. И все они искажают ясность вопросов и точность результатов. Я далек от того, чтобы ругать эти теории – они заложены в матрице, значит положено внимать этим теориям. Но у меня складывается такое впечатление, что маятник истории начал движение в обратную сторону и теории пора пересматривать.

Давайте рассмотрим несколько основных постулатов, на которых держится современная наука и религия, во всяком случае, европейские:

1. «Материальный мир есть объективная реальность и всё, что может быть здесь, является производным от него. Даже если есть Бог, то он создал этот мир, дал ему законы и отошел в сторону. Теперь этот мир развивается по этим законам: физическим, дарвиновским и закону случайных чисел».

Ну, и что сказать по этому поводу? Сказать, что это не соответствует действительности – просто ничего не сказать. А именно на этом базируются все науки и религии. И что в результате? В результате мы знаем об этом мире, что мы обозначили как Явь, процентов пять-шесть не больше, от общего объема. На самом деле, это имеет совсем небольшое значение – на пять процентов или на пятьдесят мы его знаем, потому что есть серьёзные основания полагать, что материальный мир, это всего лишь иллюзорная надстройка на матрице. Что такое наши знания – всего лишь правила игры.

2. «Законы физики универсальны и незыблемы. Если что-нибудь в этом мире им не соответствует, то этого не может быть. Самое незыблемое на свете – это время. Вселенная развивается поступательно и равномерно по прямой численной оси времени, по пути исполняя закон причин и следствий».

Я уже говорил раньше о локальном нарушении физических главных законов, об условности пространства и времени, и повторяться не хочу. Законы физики локальны, они хороши лишь на бытовом уровне, а для рассуждений об устройстве мира непригодны.

Если у кого-то сложилось мнение, что автор этой книги нигилист и предлагает похерить все науки вместе с религиями, то он ошибается. Автор всего лишь пытается логически исследовать имевшие место быть случаи, от которых нельзя отмахнуться. Он наоборот, предлагает заняться изучением законов природы, но более серьёзно и всесторонне.

Применяемые ныне знания и законы хороши только для совершенствования техники и не имеют всеобщего значения, даже такие, как законы Ньютона и Сохранения чего-то там. Формула тяготения не пригодна для определения масс космических тел.

Время линейно только в быту. В более сложных случаях оно теряет линейность или исчезает совсем.

3. «Человек в этом мире рождается случайно и так же случайно может умереть в любой момент. При этом он венец творения и царь природы. После смерти он либо исчезает и превращается в грязь или живет вечно, награжденный или наказанный за поступки совершенные в жизни».

Так ведь ставится вопрос устоявшимся общественным мнением? Но вот это уже совсем не хочется комментировать, во всяком случае мне, потому что я знаю, что это совсем не так. Давайте лучше я прокомментирую вопросы, поставленные Толстым в Эпилоге к Войне и миру, откуда я здесь уже неоднократно цитировал отрывками.

Эти вопросы как раз затрагивают то, о чем я сказал в третьем пункте. Всего там четыре вопроса. Первые два лучше рассматривать одновременно.

Толстой:

«Человек есть творение всемогущего, всеблагого и всеведущего Бога. Что же такое есть грех, понятие о котором вытекает из сознания свободы человека? вот вопрос богословия.

Действия людей подлежат общим, неизменным законам, выражаемым статистикой. В чем же состоит ответственность человека перед обществом, понятие о которой вытекает из сознания свободы? вот вопрос права».

Оба вопроса касаются ответственности человека за свои поступки. Только во втором случае при жизни, а в первом после смерти.

Умнейший Лев Николаевич после длиннейших рассуждений пришел-таки к единственно возможному с точки зрения логики ответу на вопрос о соотношении свободы и необходимости, который сам себе и поставил. Он говорит, что разум (свойство физического тела у нас) полностью подлежит законам необходимости, а свобода есть свойство сознания (Души) и принадлежит только ей. Всё, вроде бы, что еще надо? дальше он должен был придти к тем же выводам, что и мы сейчас, но он оставил свои вопросы открытыми и ушел в сторону. Почему?

Я думаю, он не посмел войти в противоречие с догматами церкви, как я школьником не смог усомниться в неправоте философии самого Ленина.

По второму вопросу, мне кажется, и комментировать нечего – как участник игры по имени Жизнь, человек обязан соблюдать её правила, главным из которых нужно считать максиму: Не делай того, что не хотел бы получить сам. Если играя в карты, не доберёшь взяток – получишь в гору и штраф по вистам, если не соблюдаешь правил игры в жизнь – так же получай наказание. Шакьямуни сказал, что человек рожден для мучений. Ну что ж, каждый мучается по-своему.

Единственное, что я мог бы сюда добавить: если б это зависело от меня, я бы сделал наказания, как можно более мягкими, учитывая полную несвободу, но, к сожалению, это от меня не зависит.

Первый вопрос гораздо интересней.

Что такое «грех»?

На представлении о грехе держится всё здание идеологии христианства. Не на самом грехе, конечно, а на представлении о спасении от греха. Существует длиннейший список грехов от первородного греха Адама и Евы до грехов против самого себя. По уверениям церкви от своих грехов еще при жизни нужно непременно спастись, иначе… «Воздаяние за грехи происходит как при жизни, так и после смерти человека и по делам его человек попадает либо в рай, либо в ад».

Разберемся в реальном положении дел.

Можно ли считать грехом то, что совершено по принуждению? Физическое тело человека (и его разум) действует в Яви, направляемое Душой, и, в связи с этим, совершенно не самостоятельно. Поэтому, если внутри Яви, подчиняясь правилам игры, оно может иметь мнимые наказания или поощрения, то по результатам жизни оно их иметь никак не может: во-первых, не за что; во-вторых, само физическое тело остается гнить в Яви и в дальнейших разборках не участвует.

А Душа? Душа в Яви обеспечивает выполнение физическим телом требований матрицы, кроме того она наблюдает за жизнью и, наверное, имеет свои оценки и рассуждения по этому поводу, но они остаются за кадром, в Нави, и влияния на эту жизнь не оказывают. Душа, следовательно, тоже никакой ответственности по результатам жизни нести не может.

Значит, обе главные составляющие человека ни в чем не виноваты.

Вся ответственность за происходящее в Яви очевидно лежит на том, кто создал матрицу, то есть на боге, в понимании человечества.

Какой же может быть суд? кого над кем?

Вот и получается, что сама постановка церковью вопроса о наказании за грехи является воплощением одного из самых страшных смертных грехов – ГОРДЫНИ.

Церковь сама грешна изначально по своему же определению, потому что только безмерная гордыня может предположить, что человек может вмешаться в дела бога и чем-то так насолить ему, что придется богу этого человека наказывать за это, причем не пожизненным, а вечным заключением. Тем более что это и не наказание, а месть – наказание имеет целью перевоспитание, а какое же это перевоспитание, когда из ада обратно не выпускают?

Остальные догматы церкви я предоставляю читателю разрушить самому – они легко развалятся, как звенья рвущейся цепочки.

Хотите, например порассуждать о молитвах? Люди любят молиться, даже не очень верующие частенько просят бога облегчить им жизнь: господи, сделай, чтобы у меня было денег побольше… чтобы я завтра экзамен сдал… чтобы не было у меня этой болезни и тому подобное… Да не может он! Для этого ему придется изменить матрицу, а малейшее изменение в матрице приведет к разрушению всей системы.

Какие молитвы? господь с вами. Как есть, так есть, что будет, то и будет!

Толстой:

«Поступки человека вытекают из его прирожденного характера и мотивов, действующих на него. Что такое есть совесть и сознание добра и зла поступков, вытекающих из сознания свободы? вот вопрос этики».

Этот вопрос всегда стоит в двух ипостасях: в реальной, то есть практической плоскости и в духовной.

В практической ипостаси совесть с её мучениями по поводу добра и зла толкает людей на принятие не совсем адекватных, а главное, не выгодных для себя решений. Выполнение заповедей Моисея или императива Канта требует обязательного ограничения своих желаний и потребностей. Люди постоянно ищут лазейки, что бы обойти свою совесть, выдать черное за белое.

Вооружившись теорией, хотя бы той, что излагаю здесь я, казалось бы, можно плюнуть на добро и зло. Что запариваться? мы же знаем, что мы не свободны в принятии решений. Пусть разбираются те, кто эти решения принимает.

С другой стороны, даже зная всё это, никак нельзя сказать, что совесть у человека лишний орган, что понятия о добре и зле никому не нужны. Для чего-то это нужно нам именно в духовной сфере. Очень нужно. Зачем?

Загадка!

Тайна. Об этике вообще и этой тайне, в частности, мы с вами поговорим, надеюсь, в третьей книге из этой серии.

Толстой:

«Человек, в связи с общей жизнью человечества, представляется подчиненным законам, определяющим эту жизнь. Но тот же человек, независимо от этой связи, представляется свободным. Как должна быть рассматриваема прошедшая жизнь народов и человечества – как произведение свободной или несвободной деятельности людей? вот вопрос истории».

Об истории говорить здесь подробно вряд ли получится. В первом варианте книги я попробовал это сделать, но получилось, ни туда, ни сюда. И высказаться до конца не вышло, и вставка эта получилась, в каком-то смысле, даже чужеродной. Поэтому, если бог даст, я изложу свои исторические взгляды отдельной книгой. А сейчас пока достаточно истории моей жизни.

Мне кажется по ней некоторым образом заметно, что все человеческие жизни похожи одна на другую. Все имеют определенные периоды или этапы общие для всех людей. Не захочешь, но приходится делать вывод, что движемся мы по этой жизни, как по проложенным рельсам, останавливаясь в тех же местах, что и предыдущие поколения людей и наступаем на одни и те же грабли, нисколько не считаясь с опытом этих предыдущих поколений. А история человечества, собственно, и состоит из этих жизней и подчиняется тем же законам.

Я довольно подробно описал здесь свою жизнь. Она вполне типична, и можно на этом примере показать основные этапы:

1. Утробный период – у всех одинаков (акушерско-физиологическими различиями можно пренебречь).

2. Детство – от 0 до 13 лет делится в свою очередь минимум на два периода:

1. от 0 до 3-5 лет период наивного взгляда на жизнь, когда человек через Душу почти напрямую связан с Навью. Посмотрите в глаза маленькому ребенку и вы увидите бесконечность.

Об этом периоде мы почти ничего не помним. Не положено.

2. остаток детства мы как бы самостоятельно учимся основным приемам жизни, стремимся стать похожими на остальных.

3. Юность – от 14 до 26 лет. Здесь возникает внутренний протест против похожести на остальных, и мы начинаем оригинальничать, не замечая, что еще больше становимся членами стада. Но основная задача этого периода – учеба будущей профессии. В этот период очень мешают жить любовь и чувство собственного несовершенства.

4. Сила – от 27 до 39 лет. Период воловьей работы. Обычно мы уже достигаем определенного совершенства в своей профессии, даже если вдруг меняем её, то преуспеваем в новой. Сил, хоть отбавляй. Неуверенность меняется на чувство собственной важности. Любовь потихоньку заменяется сексом.

5. Зрелость – от 40 до 52 лет. Начинается этот период чаще всего с так называемого кризиса сорокалетних. Замена любви на секс начинает тяготить, хочется большего, люди начинают чего-то искать, менять супругов, чаще всего не достигая результата в результате этих обменов. Чувство собственной важности возрастает до пределов болезненных, а в остальном этот период сильно похож на предыдущий.

6. Мудрость – от 52 и дальше. Этот период наступает не у всех. Чаще всего Зрелость переходит в Увядание, но если случается возможность пересмотреть свою жизнь и сделать выводы, то человек отказывается от дальнейших поисков, от чувства собственной важности и начинает втихушку подсмеиваться над потугами остальных.

7. Впадание в детство – не дай бог дожить до этого периода, хотя… посмотрите в глаза таких стариков – там опять появляется бесконечность. Опять прямая связь с Навью.

Возрастные рамки я поставил из своей жизни. Для других людей они могут быть другими, часто совсем размытыми. Японцы, Китайцы и некоторые другие нации Востока считают жизнь двенадцатилетними циклами, а у меня получилось – тринадцать, что хочешь, то и делай. И это не моя прихоть, вспоминая прожитое, я чувствую смену периодов, как переходы из одной комнаты в другую. Первый промежуточный переход у меня обозначился страшным сном с облаками. В тринадцать лет я здорово изменился после поездки в Киев, в Суворовское училище. В двадцать шесть я резко поменял профиль работы. В тридцать девять отошел от старых дел после инфаркта. В пятьдесят два опять чуть не помер, но это не главное – главное у меня в очередной раз полностью поменялись взгляды на жизнь.

И еще одно есть общее для всех людей. Я это заметил, когда еще только писал наметки, не переходя к конкретным случаям: жизнь, очень интересная и светлая в детстве становится всё темнее и скучнее со своим развитием. Мне казалось, что самый интересный период в ней, и для меня, и для читателя – начало девяностых. Ну, как же, революции, бандитские разборки, афёры и прочее – прямо детектив или авантюрный сериал. Но начав писать, понял, что писать-то не о чем – всё скучно и пошло, и чем дальше, тем пошлее. А то, что это правило общее для многих других подтверждает Толстой: «…чем дальше от детства, чем ближе к настоящему, тем ничтожнее и сомнительнее были радости. …что дальше, то мертвее. Точно равномерно я шел под гору, воображая, что иду на гору. Так и было. В общественном мнении я шел на гору, и ровно настолько из-под меня уходила жизнь…» (Смерть Ивана Ильича).