Текст книги "Гори, гори ясно"

22 глава. Неприятный знакомый

9 января.

Кончилось Рождество, кончились мои каникулы.

Сегодня моей единственной целью стало посещение родного дома приемной семьи, какой бы антитезой это не звучало. Как и вчера я собралась, надела берет, закрыла дверь и вышла из гостиницы. На двор осыпались вальсом мелкие снежинки, которые таяли у меня в волосах. Одна из них залетела в здоровый глаз, пока шла по сугробам. Я зажмурилась, споткнулась и упала в сугроб. Замечательное, бодрое, свежее начало утра. Терпеть не могу такое.

Я встала на коленки, потирая глаза. Неподалеку слышался хруст снега в мою сторону.

– Девушка, Вам помочь? – раздался низкий голос сверху.

– Спасибо, я сама в силах встать, – с этими словами поднялась и пошатнулась.

Поправила берет и, задрав голову, сильно удивилась, увидев до боли знакомое лицо.

– Дастин! – с нотками ужаса в голосе вскрикнула я. Тот лишь усмехнулся. – Что ты здесь делаешь? Ты должен быть в Лондоне!

Парень отрицательно замотал головой.

– Местные детективы не справляются с делом о пропаже детей, – серьезно произнес он, – а миссис Кук известно о твоем местонахождении. Поэтому она сослала меня тебе на помощь. Здорово, не так ли?

– Погоди, почему меня не поставили в известность о деле? О твоем приезде? – я не понимающе жестикулировала.

– Ты не знала? – вот тут уже удивился сам Дастин. – Это странно, ведь миссис сказала, что тебе требуется моя помощь.

– Ладно, другой вопрос…

– Сначала зайдем в теплое помещение. У тебя уже лицо от холода синее, – перебил напарник, поправляя шарф, – или от падения в сугроб. – его всё ещё забавила эта ситуация.

– Договорились, – пробубнила я, пройдя мимо него.

***

Сколько лет меня не было в этой кофейне, она так и не поменялась. Всё те же мягкие стулья, теплое освещение и приятный сервис. Здесь даже белоснежная самая добрая кошка из всех, кого я встречала, живет. Её прозвали Франциской завсегдатаи. Сейчас, во время нашего разговора, она спала рядом с батареей в своей синей лежанке.

– И всё же, как ты меня нашел? – начала я, отпивая из чашки. – Я не оставляла миссис Кук свой адрес в целях конфиденциальности.

– Знакомый помог вычислить тебя по номеру телефона, – спокойно ответил тот, размешивая сахар. – Не переживай, он уже забыл данные, которые узнал.

– Так ты для этого звонил мне на Рождество?

– Ага.

Я не хотела показывать своего огорчения перед напарником, поэтому сохраняла невозмутимый вид. Но как же правдиво он разговаривал со мной в тот вечер… Аж грустно стало. К нам пришла Франциска. Сначала она терлась об мои ноги, мурлыкала, а потом пристала к Дастину. Уж слишком он ее интересовал. Но тот, к моему удивлению, лишь осторожно отталкивал ее ногой в сторону. Но она только усердней пыталась добиться его расположения.

– Томико, – позвал меня собеседник, – спрашиваю из любопытства: почему ты не пьешь и не ешь сладкое?

Удивленная вопросом про мою жизнь, я поставила чашку на стол и стала обдумывать ответ. Как назло, ничего не лезло в голову.

– Ты не привыкла говорить о себе? – не сводил с меня взгляд карих, черных в тени глаз Дастин.

– Я говорю только по делу. Обычно это касается работы.

– Опять ты про работу, – недовольно пробубнил тот, подпер рукой щеку и покосился в сторону.

– Прошу прощения, забыла, что ты не привык работать.

– Не в этом дело. Моя работа… Такое на людях не афишируют. Расскажу как-нибудь потом, если не забуду.

– Тогда и я расскажу о себе потом, – отрезала я, не забыв добавить: – если не забуду.

Кажется, мы потеряли не только нить разговора, но и значение слова «забыть».

Напарник исподлобья взглянул на меня. На лицо спадали белые пряди, отражающие дневной свет из окна, но даже они не скрыли его недовольства.

– Я понял тебя. Тогда уходим.

В душе порадовавшись маленькой победой, я допила кофе, встала, почесала кошечку за ухом и хотела собираться уйти, как услышала в свой адрес:

– Томи!

Это форма имени резала мне уши. Я замерла. К сожалению, мы не в мире животных, и это решение не спасет меня от приближающегося знакомого.

– Сколько лет, сколько зим! – с распростертыми объятиями уверенно подошел парень. – Как ты?

– Я в порядке, Август, – холодно отвечала, чтобы поскорее избавиться от непрошенных разговоров.

– Какой хмурой ты стала! Поди, совсем не улыбаешься теперь, зуб не осталось? – тот посмеялся над своим «остроумным высказыванием».

– Смотрю, в цирк устроился работать, как и рекомендовали тебе учителя.

Он не понял моего высказывания, но было ясно: до парня дошла моя жгучая обида.

– Да… Нужно многое обсудить. Я хотел объясниться перед тобой. Ты свободна сегодня вечером?

У меня не было никакого желания отвечать ему. Позади меня явно наигранно кашлянул Дастин. Только тогда Август обратил на него внимание.

– Что это за бугай? – шепотом спросил он. Хотя они были приблизительно одного роста и телосложения.

– Не смей его так называть, – продолжала я, принимая из рук Дастина пальто. – Это мой напарник.

– Ах вот, почему ты такая сердитая стала.

– Прекрати сейчас же, – сверлила его взглядом. – Я уже давно тебе не подружка, чтобы ты так со мной разговаривал. Теперь для всех я мисс, и ты не исключение. У нас много дел. Разговор окончен.

С этими словами я взяла сумку и вышла из заведения, не оборачиваясь. Вслед за мной поторопился напарник.

Рассерженная до невозможности от нахлынувших одним потоком воспоминаний, я уверенно шла подальше от заведения. Как только Дастин догнал меня, сразу же поинтересовался:

– Кто это был?

– Знакомый, – отрезала я.

– Судя по диалогу и твоему красному от гнева лицу, он весьма не просто знакомый, – хихикнул тот, отметив мое внешнее состояние.

– Что, так сильно видно? – пройдя приличное расстояние от кафе, я остановилась и прикрыла руками щеки.

– Не переживай, в кафе Вы казались камнем.

Я устало выдохнула.

– Это повод рассказать мне, что между вами с Августом произошло. И нет смысла скрывать это, я всё равно узнаю правду, – он отвел меня в сторону, подальше от людей.

Я колебалась. Говорить эту информацию ему было, с одной стороны, опасно. А с другой, слишком правдиво он изображал любопытство. Поэтому я приняла решение рассказать ему в общих чертах:

– Август был моим другом до того момента, пока не стал обзывать меня за брекеты, называя это, мягко говоря, дефектом. После года издевок я прекратила с ним общаться. В следствие этого потеряла и остальных «друзей», оставшись одинокой. Я ответила на твой вопрос?

– Вполне, – довольно кивнул.

– Как думаешь, он пошел за нами? – спросила я, оглядываясь по сторонам.

– Ты не выговариваешь «р», детектив. А такая ррречь звучит очень гррррозно из твоих уст. Думаю, он просто испугался.

Неожиданно для самой себя я захихикала над его шуткой, автоматически прикрыв рот рукой. Улыбка с лица напарника пропала, а взгляд вместо озорства теперь выражал только сочувствие.

Образовалась неловкая пауза между нами, которую игнорировали прохожие. Мы решили последовать их примеру и пойти дальше. Вместе.

23 глава. Рукописи не горят

Холодно и сыро – первое ощущение от сгоревшего здания. На тонких ветвях деревьев сидели черные пятнышки, недовольно каркающие на нас. Птицы любили наш сад. В нем всегда росло множество вкусных ягод и плодов; мы частенько сушили их, чтобы зимой подкармливать пернатых.

– Миссис докладывает, что поимки Неизвестного…

Уже как десять лет это место заброшено. Удивительно, но в памяти не отложился момент моего бегства.

– … Не продвигаются с места…

Куда я бежала?

– … Грант требует твоей помощи…

В какую сторону, по какой дороге?

Внезапно Дастин, только что читавший мне письмо от миссис Кук, стих. Я повернулась к нему, чтобы спросить, почему он прервался, но ужаснулась, не услышав даже собственной речи. Вороны не каркают, ветер не воет, напарник шевелит губами, но слов не слышно. Бегло осматриваюсь вокруг. Мутнеет.

Передо мной дверь. Взгляд остановился на ней. Резкая вспышка, похожая на ту, от которой я ослепла. Приглушенные крики, треск пламени, передо мной кадр за кадром сменялись картины: горящая детская, открытая дверь на чердак, пожарные, выносящие на руках мою семью, лестница.

Всё горит. Всё кричит о помощи.

– Детектив! – раздался отдаленный голос.

Меня тряхнуло. Обеспокоенный Дастин держал свободной от телефона рукой моё плечо. Холод ударил по щекам, приводя в сознание.

Я не стала ему отвечать, лишь моргнула и помотала головой.

– Что написала миссис Кук?

– Неизвестного найти не могут. Ты явно не в порядке, что стряслось?

– Ты когда-нибудь ловил галлюцинации? – все еще смотря прямо поинтересовалась.

– Смотря какие, они разные бывают. Что видела ты?

– Пожар в этом доме.

Парень отпустил меня. По плечу, где раньше находилась его ладонь, пробежали мурашки. По его взгляду было ясно: он знал, что со мной происходит. Просто не считал нужным это рассказывать.

– Ладно, оставим это на потом, – переключилась вновь на старое здание, – идем внутрь, у нас куча работы.

Дверь, на удивление, легко поддалась. С порога глаза забила пыль, заставившая нас закашлять. Под шагами трещали доски. Устал выбор, куда пойти в первую очередь: на кухню, в гостиную или же подняться на второй этаж.

– Запиши части дома и отдельные моменты, которые ты помнишь из галлюцинаций, – на выдохе с паром посоветовал напарник. Я послушала его. Ручка на морозе плохо справлялась со своей работой, но мне-таки удалось заставить её записать три слова:

«Детская, чердак, лестница.»

– Предлагаю с этого и начать, – укутавшись потеплее, произнесла, пройдя к ступеням.

Каждый мой шаг сопровождался противным скрипом и кажется, так казалось не только мне. От бывшей мебели в коридоре остался только прах, слившийся со слоем пыли. Наши фотографии с разбитыми стеклами лежали на полу. Я подошла к одной из них.

Осторожно в перчатках отодвинула крупные куски стекла. Это была приемная мама, которую я ласково звала маман. В свои сорок лет она не утратила утончённости, была все также хрупка на вид и аккуратна. Помню, у нее были платья под каждый случай: для повседневной жизни – одно, для встречи с подругами – другое, для важных переговоров – третье, а с нами она прогуливалась в, как матушка говорила, самом чудесном наряде из ее коллекции. Именно с такой теплой, нежной улыбкой она и осталась у меня в памяти. Именно на нее я хотела быть похожей.

Но что стало? Я погрязла в отчаянии.

Совсем скоро вновь встречусь с ними.

– Прекрасная женщина. Кто она? – раздались слова прям у меня над ухом.

Я вздрогнула от неожиданности и тут же съежилась.

– Держи дистанцию, – строго отрезала, – не дыши мне в шею.

– Боюсь, мне придется слишком низко нагнуться, чтобы дышать тебе в шею, – в своей шутовской манере ответил напарник, но все же отошел от меня.

– Это моя мама, – проигнорировав его высказывание по поводу моего роста, ответила я. Грудь вновь наполнила тоска по этим прекрасным людям, в число которых входила маман.

Дастин не стал задавать лишних вопросов. Его любопытство было удовлетворено, и он решил пошататься по дому самостоятельно.

Я, в свою очередь, отправилась в детскую. Это была шестиугольная комната – самая большая из всех, что есть. Обои слезли со стен, камин уже не согреет, стекла окон, выводящих в сад, разбиты. Несмотря на весь холод за стенами, подсознательно я ощущала тепло, даже скорее от воспоминаний, связанных с этим местом. Именно здесь старший брат с маман учили меня английскому языку, на котором сейчас разговариваю с коллегами.

Я так давно не возвращалась во Францию, избегая каких-либо ассоциаций с трагедией, что забыла ощущение чего-то родного. Я забыла, что значит «быть дома».

С улицы подул ветер, заметая внутрь через разбитые стекла снежинки. Осторожно обходя осколки, я прокралась к дивану. Он частично покрылся легкой паутиной. В поисках хоть каких-то подсказок, я отодвинула его в бок – что стоило мне усилий, софу будто приклеили к доскам.

На полу, где раньше стояла мебель, оказались листы старой пожелтевшей бумаги. Поправив перчатки, аккуратно взяла первый кусок и перевернула его. На нем был изображен план здания, явно не этого. В некоторых комнатах нарисовали крестики. Подписи на французском были стерты. Но удивительно другое.

– Почему бумага не сгорела? – озвучил мои мысли появившийся у меня за спиной напарник. Дернувшись от неожиданности, я взглянула на него.

– Остальные листы тоже целы, – удивленно выдохнула, осторожно переворачивая оставшиеся листы.

Дастин присел рядом со мной и перенял у меня бумаги, крутя и щупая их пальцами в перчатках, проверяя листы на свету. Он прищурился; взгляд забегал от строчки к строчке.

– Понятно, на них заклятие. Поэтому бумага и не горит.

– Как ты это определил? – не скрывая детского интереса, поинтересовалась я.

– Очень просто, смотри: при использовании магии на предметах они теряют свою хрупкость, – Дастин попытался разорвать лист – безуспешно, – это во-первых. Во-вторых, чернила со временем должны были выцвести, но в нашем случае они лишь немного стёрлись. Краска осталась свежей. И, наконец, печать, – парень придвинулся ко мне и поднял лист вверх, чтобы через него прошел свет с улицы. Действительно, сквозь тонкую бумагу виднелась бледная сиреневая печать!

– Откуда ты знаешь об этих тонкостях? Про печать я бы точно не догадалась.

– Опыт, – кратко ответил тот и встал на ноги, отряхнув джинсы. – Ты не можешь уметь и знать всё на свете. Для этого и существуют напарники. К тому же, – в мгновение его голос обрел весьма недружелюбный окрас, – не забывай, у нас меньше года, чтобы найти ответ. Куда дальше?

– Чердак.

– О! Это я видел, – вновь включил мальчишку парень. Когда-нибудь эти перепады серьезности не будут меня пугать.

Мы вышли из комнаты, попутно складывая схемы в сумку. Неподалеку в потолке располагалась дверца, ведущая на чердак. Напарник одним движением руки спустил лестницу, которая упала перед нами, подняв толстый слой пыли.

Я ступила ногой на первую перекладину. Дерево было почти не тронуто пламенем, но стало хрупким за счет времени.

– Залезть смогу только я. Боюсь, тебя лестница не выдержит.

Дастин кратко кивнул.

– Я тогда обойду территорию снаружи.

– Ты думаешь, безопасно отправлять меня одну на этот чердак? А если вылезет какая-нибудь нечисть? – я повернулась в его сторону, но самого не увидела. Уже убежал.

Я вздохнула и принялась медленно подниматься наверх.

Дверь подалась не сразу, пришлось толкнуть ее двумя руками, чтобы открыть. Я забралась в просторное для моих габаритов помещение, хотя, кажется, Дастину тут точно было бы тесно. Единственное окно было разбито, как и все остальные в доме. На полу лежали нераскрытые коробки, висела паутина, бегали тараканы.

Я подошла к одной из коробок, открыла ее карманным канцелярским ножом и заглянула внутрь. Первое, на что обратила внимание, – это теплый свитер. Видимо, здесь остались вещи, которые мы после переезда не успели разобрать. Сверху лежали солнечные очки, а рядом небольшой кулон. Помню, как Ян радовался, когда учительница подарила его. Как только нас взяли мистер и миссис Ханс, он поступил в Лондон и уехал туда вместе с «папой». Конечно, потом они вернулись, чтобы быть здесь, вместе со мной и «мамой».

Но перед уездом учительница математики – она думает была его руководителем– подарила ему этот небольшой презент, в память о ней и его классе. Ян не снимал его до тех пор, пока тот случайно не свалился с него. Брат считал, что потерял украшение, хотя на самом деле маман спрятала его в коробке.

– Я отдам, когда Ян станет чуть повнимательней, – с доброй усмешкой объясняла она мне.

От теплых, родных воспоминаний невольно улыбнулась.

Я прикрыла коробку и выпрямилась, чтобы отправиться к следующей, но за спиной раздался шорох.

Может, ветер? – подумалось мне. А может, просто хочу себя утешить этой мыслью.

Я напряглась, увидев на стене странный силуэт. Если это тварь – мне вряд ли кто-либо поможет. А если нечисть меня загрызет, будет ли такая смерть считаться героической? Но тогда я разорву контракт с Дастином, а такое поведение не входит в рамки моих принципов. Тень напротив» смотрела» прямо на меня. Вы, скорее всего, посчитали меня глупой, ведь то могло оказаться моей тенью, но нет. Я отбрасываю тень на пол позади себя, а не на стену. В подтверждение моих догадок силуэт «выливался» из стены, принимая материальную форму.

Как только тварь соизволила встать на ноги, она замерла. Не нападает первой? Неужели, у таких чудовищ тоже есть принципы?

Пока размышляла, бегло осматривала территорию. Позади меня, у ящика, валялся треснутый меч. «Папа» коллекционировал такого рода вещи, но не учел, что материал поддается пламени. А это то, что мне и нужно. Если я двинусь, тварь кинется на меня. Значит, надо действовать быстро.

Насчет три.

Раз (скидываю перчатки).

Два (кидаю сумку на пол).

Три!

Я побежала за оружием, как и предполагалось, нечисть за мной. Молниеносно схватила меч и проскользнула в сторону.

Тварь оказалась проворней, чем я думала, поэтому вовремя среагировала и не врезалась в ящик. Я взмахнула рукой и отрубила противнику голову. Та бесшумно свалилась на доски и растворилась. На шее появилась новая.

Чем дольше я бегала и уворачивалась, тем больше становилось понятнее: это тварь не того рода, с которыми я встречалась ранее. С каждой новой отрубленной частью тела на месте вырастала новая, более похожая на человеческую. И уже спустя некоторое время догонялок передо мной стояла сущность, напоминающая человека. С яркими зелеными глазами и дьявольской улыбкой. Не теряя больше времени, я схватила очки, зацепив ими кулон, слетевший на сумку, в спешке надела их и разожгла кисти рук. Языки пламени перетекли с пальцев на клинок; он вспыхнул.

Выражение лица противника перекосилось, но он не стал колебаться, только бросился на меня.

И мы вцепились в драке не на жизнь, а на смерть.

24 глава. Что ты знаешь о Кошмаре?

Не потребовалось и минуты, чтобы огонь полностью покрыл лезвие. Зрачки нечисти сузились, и он кинулся подальше от меня. Значит, это работает на всех!

Ощутив полную власть над существом, я сжала рукоять и направила его в сторону врага. Он пошатнулся и сделал шаг назад. Я на него – он от меня. И такими темпами тварь уперлась в стену, дрожа от страха. Кончик лезвия практически достигал его шеи.

– Ты не похож на остальных, – твердо стоя на ногах, начала я. – Не такой, как все. Кто ты?

Его зеленые глаза вызывали жалость. Но я оставалась непоколебима. Лишь сильнее надавила на него.

– Кто ты? – повторила более громко.

– А как ты думаешь? – он дрожал, хотя по речи не скажешь, что тварь напугана.

– У нас не светская беседа. Отвечай на вопросы.

– У-у-у… Пытаешь, Томи? Или, как ты говоришь, допрашиваешь?

Откуда ему известно мое имя? Ладно, потом с этим. Главное не выдавать своих эмоций.

– Мне не нравятся эти методы разговора… – шипел с недовольной миной тот. —Ты видишь себя как ОН.

– Кто «он»?

Ответа я не получила. Нечисть превратилась в лужу и утекла по деревянным доскам к окну, после чего наружу.

Я обернулась и побежала за ним, но мой бег не сравнится с его скоростью.

– Нет! Вот же чёрт! – выругалась, оперевшись на раму одой ладонью.

Развернулась, и, опешив, вскрикнула. Потухший меч выскользнул из моих рук, Дастин окинул его странным взглядом. Потом перевел его на меня. На лице напарника, среди контрастных теней виднелась довольная улыбка.

– Ты превзошла мои ожидания, – и похлопал в ладоши.

– Почему ты не поймал его?! – в злости крикнула, подойдя к нему.

– Детектив, не кричите о вещах, в которых еще не разбираетесь, – он говорил спокойно, даже расслабленно, словно я была бунтующим ребенком, а он лишь взрослым, успокаивающим меня. – Ты можешь поймать зайца в клетку или заманить тварь в тупик, но никогда не сможешь противостоять Кошмару. Даже если ты зажмешь его, то только обведешь саму себя вокруг пальца. Он всегда обма… Томико, у тебя глаза на мокром месте.

– От злости.

– На Кошмара?

– На себя. Это был мой шанс узнать что-то о другом мире, о нечисти, но я даже не выяснила, кто он! Зато эта тварь все про меня прекрасно знает, – я вытерла манжетом пальто засохшие в уголках глаз слезы.

– Не стоит рыдать над разлитым молоком, – Дастин был полон спокойствия. Неужели, ему все равно на это чудовище? – Это была твоя первая встреча с Кошмаром, а он, как ты уже подметила, не обычная тварь. Его не удастся раскусить с первой встречи. Признаюсь, я до сих пор мало что про него знаю, хотя веду охоту уже десяток лет… Но мне не на кого была рассчитывать, меня никто не обучал. Приходилось самому выяснять способы противодействия Кошмару, – парень нагнулся, наши лица встретились. И вновь его глаза выражают обманное тепло. – Но у тебя есть я. И, если хочешь, я могу поделиться с тобой своими наблюдениями. Но только с тобой.

Глупо в его случае настолько доверять мне. Так же, как и мне глупо слушать его, надеясь, что тот не врет.

Но мне нечем рисковать. Да и что он сделает? Убьет меня раньше срока? Не выгодно это ему, преступнику с принципами.

Парень протянул мне руку в чистой белой перчатке – когда он успевает их стирать? Обдумав все последствия и приняв решение, я смело пожала ему ладонь. Вновь.

На лице Дастина расплылась многозначительная улыбка.

– Как вернемся в Лондон, я всё тебе покажу, – промурлыкал самодовольно тот. – Ты всё нашла, что нужно?

– Думаю, да, – кивнула.

– Отлично. Тогда выходим. Не хочется наткнуться на еще какого-нибудь самозванца.

Я перевела взгляд на пыльные коробки. Напарник выжидающе смотрел на меня из-за плеча.

– Спускайся, я догоню тебя, – крикнула, небрежно махнув рукой.

– Как скажешь.

С этими словами он спустился по лестнице вниз. Удивительно, но она все-таки оказалась крепкой. Интересно, если бы Дастин поднялся вместе со мной, появился бы Кошмар? Судя по всему, у них весьма недружеские отношения. Можно даже сказать, они друг друга боятся. Но при этом тварь не стала нападать на него, только умотала куда подальше.

С этими размышлениями, которые не переставали жужжать у меня в голове, будто пчелиный рой, я подняла кулон. Он был безумно красив: темный камень в центре поблескивал всеми цветами радуги, несмотря на проведенное под слоем пыли время, серебристый ободок только придавал этой вещице хрупкость и элегантность.

В памяти смутно всплыл еще один образ, такой же серебряный, как и кулон в руке. Видимо, пора возвращаться в Лондон. Как приеду, всё вспомню.

Я осторожно положила украшение в сумку и поспешила вслед за Дастином. Парень ждал меня на крыльце.

– Кстати, когда я обходил территорию, – начал напарник, – наткнулся на тянущийся след в траве, – Дастин пошел на задний двор. Я – за ним.

И в правду, место, на которое он мне указывал, было вытоптано. Но след был странный, будто по давно не стриженному газону прошелся не человек, а большой слизняк.

– Предполагаю, это след от Кошмара. Он не такой свежий, как после его трусливого побега, но и не такой старый, чтобы это произошло несколько часов назад.

– А больше вариантов и нет, – тяжко вздохнула.

– Томико, – я вздрогнула. Парень редко когда звал меня по имени. Одно только слово было наполнено серьезностью, словно он копил её несколько лет, – пока мы не покинули это место, я хочу задать тебе вопрос. Помнишь ли ты, как горел дом?

– Я помню лишь отрывки, которые достают меня во снах.

– Понятно, – вроде бы ответ довольно простой, но сколько же недовольства в нем прозвучало! Дастин задумался, потупил, смотря на след и предложил проводить меня до гостиницы.

И я могла бы отказать, но в последнее время ощущаю странную нужду в его защите. К тому же, после встречи с Кошмаром у меня к напарнику слишком много вопросов.

***

Я хотела о многом расспросить его, но всю дорогу только и делала что, будто под гипнозом, слушала его рассказы. И ведь они не несли никакой смысловой нагрузки! Он снова болтал по пустякам. Меня это начало раздражать, но в поле зрения показалась гостиница.

Как только пришло время прощаться, я протянула ему руку для пожатия. Однако Дастин положил мне ладонь на плечо, наклонился над ухом и полушепотом проговорил:

– Перед сном выпей стакан воды и не засыпай на спине, – после чего усилил хватку и продолжил: – ты заинтересовала Кошмара, не допускай его к себе. Он может прийти в параличах.

От услышанного меня схватил в свои когтистые лапища холодный страх, в горле встал ком. Напарник отошел от меня и, как ни в чем не бывало, пожал руку. Я решила тоже сделать вид, словно сказанное меня ни капли не напугало, поэтому улыбнулась и помахала на прощание.

Если я и вправду заинтересовала эту разумную тварь, то он наверняка будет преследовать меня. А значит, нужно быть втройне осторожней. Как же я устала от этого, поскорее бы все мои мучения закончились.