Текст книги "Наша песня"

Глава 9

Шарлотта

– Знаешь, он горевал по тебе. Как будто ты умерла. – Я горько рассмеялась, чуть сильнее надавив на ампулу с цианистым калием, к которой многие годы избегала прикасаться. – По-моему, он куда легче пережил бы потерю, если бы ты и вправду умерла.

Лицо Элли сделалось белым как полотно. И я знала почему. Было рискованно и опасно упоминать о смерти в этих коридорах. Она и так бродила где-то рядом, и нам не следовало еще ближе притягивать ее к себе.

– Дэвид очень сильно переживал. Это был не просто разрыв – по крайней мере, для него. Это стало для него настоящим горем, и все мы это видели. – Я умолкла, раздумывая, есть ли у меня силы продолжать. Скорее всего, они остались. – Иногда мне кажется, что он до сих пор по-своему переживает. Даже сейчас.

– Я… я… – Взгляд Элли метнулся к закрытой двери палаты Дэвида, потом по коридору к палате, где лежал ее муж, прежде чем вернуться ко мне. – Зачем ты мне все это говоришь? Почему именно сейчас? Все это случилось давным-давно. И все мы с тех пор изменились.

– Неужели? Иногда мне вовсе так не кажется. Может, не все так стерлось из памяти, как ты думаешь. Может, в ее дальних уголках все еще прячутся какие-то тайны. Наверное, им пришло время выйти на поверхность.

Элли яростно затрясла головой и снова взглянула в сторону палаты мужа, как будто могла взять у него силы даже на расстоянии. Она казалась беззащитной, словно олень, знающий, что охотник уже держит в перекрестье прицела его сердце.

– Знаешь, он же тебя повсюду искал.

Элли резко повернулась ко мне. Глаза ее сверкали от слез, а голос звучал слабо и отрывисто, словно каждое слово обламывалось с хрустом, как сухая ветка.

– Ну, не так уж и искал! Из страны я не уехала, сидела дома с родителями. Так что найти меня труда не составляло.

– По-моему, ему было куда легче искать там, где он точно не мог тебя найти, – ответила я, признавая то, во что очень долго верила. На меня вдруг навалилась усталость, безумная усталость, и мне не хотелось этого делать, не хотелось открывать эту дверь, но я не могла остановиться. – В университетском городке все было гораздо хуже. Он вел себя так, словно носил в себе встроенный радар. Он говорил и смеялся, но все видели, как он провожал взглядом каждую девушку с длинными темными волосами. – Мой смешок прозвучал неискренне и наигранно, словно мое чувство юмора ссохлось и увяло. – К тому же за последние месяцы он сходил на огромное множество концертов, и это при том, что никогда особенно не интересовался музыкой. – Но хуже всего было в день выпускной церемонии. К тому времени, по-моему, все уверились в том, что ради этого торжества ты вернешься.

Я закрыла глаза и внезапно вернулась в полутемный зал. День был удушающе жарким, и все мы буквально плавились в тяжелых бакалаврских мантиях. Каждому факультету выделили отдельный сектор, и Дэвид со своего места не мог видеть музыкантов. Я сидела двумя рядами позади него. Достаточно близко, чтобы разглядеть, как он взял церемониальный лист и провел пальцем под ее именем в списке выпускников. Когда начали вызывать однокурсников Элли, я заметила, как он напрягся, впившись глазами в ведущие на сцену ступеньки, где они выстраивались, ожидая, когда три года упорного труда обменяют на перехваченный красной лентой свиток. Однако с буквы «М» перешли сразу к букве «О». И хотя ее имя значилось в листе, никто не подошел к микрофону и не вызвал на сцену Александру Нельсон.

– Я выпускалась заочно, – тихо ответила Элли.

Я кивнула.

– После выпуска я не видела Дэвида почти год. – На лице Элли выразилось неподдельное удивление. – В университете мы никогда не были вместе. Даже после того, как ты уехала. – Вот тут бы я могла остановиться. Не было никакой нужды изливать ей душу. Но мне не хотелось, чтобы оставались хоть какие-то тайны. – Однако это он принял решение, а не я.

Зеленые глаза Элли долго не отпускали мой взгляд, прежде чем она кивнула. И я поняла, что не сказала ей ничего, чего бы она уже не знала. Ее подозрения никогда не были полностью беспочвенными.

Мы обе подпрыгнули от неожиданности, когда позади нас открылась дверь.

– Миссис Уильямс? – Я пружинисто вскочила на ноги. – У вас всего пять минут, – предупредил меня врач.

Я оказалась у двери, готовая поднырнуть под его руку в белом халате или отбросить его прочь, если бы он не дал мне пройти. Голос Элли прозвучал так тихо, что я сама удивилась, что услышала его. Мое имя в ее устах казалось каким-то чужим.

– Шарлотта, я… Я рада, что ты все это мне сказала. Даже после всех прожитых лет это, наверное, оказалось нелегко.

Мне не было никакой необходимости с ней соглашаться. Вся правда была написана у меня на лице. Я повернулась, чтобы выйти, однако она еще не закончила.

– Шарлотта. – Элли слегка покраснела и поднесла руку к лицу. – Прости меня за… – Голос ее умолк, у нее не хватило слов, чтобы закончить извинение, и вместо этого она провела пальцами по гладкой коже лица от скулы до подбородка.

Я никогда не думала, что услышу от нее подобные слова. Что еще более поразительно, я и помыслить не могла, что услышу собственный голос, ответивший:

– Забудем. – Но все-таки услышала.

Элли

Палата Джо казалась островком спокойствия после лихорадочной суеты в палате Дэвида. Дежурившая рядом с ним сестра повернула голову и улыбнулась, когда я вошла. Еще одно незнакомое мне лицо.

– Зашли ненадолго проведать? – спросила она с легким шотландским акцентом, словно расхаживание по больнице среди ночи считалось тут в порядке вещей. По крайней мере, для нее.

– Есть какие-нибудь изменения? Какие-то признаки того, что он очнулся? – спросила я, усаживаясь у постели Джо.

Сестра сокрушенно покачала головой, после чего занялась работой в самом дальнем углу палаты, чтобы дать нам побыть наедине, насколько это представлялось возможным в палате со стеклянными стенами.

– Я вернулась, – прошептала я, наклоняясь, чтобы поцеловать Джо в холодную безжизненную щеку. Кончики моих волос коснулись его лица. Они должны были его пощекотать или чуть раздразнить, но он лишь легонько дернулся. Я потянулась к его руке, переплетя наши пальцы. – Макс уже едет, – сказала я непринужденным тоном, словно мы болтали за обедом и нас разделял кухонный стол на нашей ферме, а не твердый, словно камень, больничный матрас. – Джейк прямо ждет не дождется, чтобы снова с ним увидеться. И я тоже. Как же хорошо увидеть старого друга.

Я не стала добавлять, что уже получила изрядную для одной ночи порцию призраков прошлого. Когда Джо проснется, у меня будет много времени, чтобы все это ему рассказать.

Я посмотрела на сестру, которая изо всех сил старалась делать вид, что не слушает наш разговор. Однако я не могла отделаться от жуткого чувства, что лишь она слышала меня. Я искала признаки того, что мои слова доходят до Джо, но ничего не обнаружила. Я положила голову на тканое одеяло рядом с его головой, вдыхая исходивший от него непередаваемый больничный запах. Он перенес меня в другой вечер в другой больнице. Вот только тогда на кровати лежала я, а Джо стоял рядом. Я улыбнулась решетчатому узору одеяла. Тогда я в первый и единственный раз увидела моего сильного и умного мужа испуганным.

Элли. Восемь лет назад

Я согнулась пополам, охая от боли, и тут услышала, как Джо отпирает ключом входную дверь. Я подняла голову, когда он прошел в гостиную. Глядя в зеркало над камином, увидела в нем свое мертвенно-белое лицо с выступившими на лбу крохотными бисеринками пота. Одного взгляда на меня, цеплявшуюся за спинку дивана и пытавшуюся выпрямиться, хватило для того, чтобы лицо Джо сделалось такого же цвета, как мое.

Я отнесла его первый глупый вопрос на счет охватившей его паники.

– Господи, Элли, что случилось?

Я дождалась, пока боль отхлынет, словно волна, и какое-то мгновение наслаждалась ее отсутствием. Потом потерла рукой там, где поясницу пронзала неотступная боль. Это сказало ему все, что нужно. Мой живот был уже размером с воздушный шар, и я удивилась, что даже теперь ему приходилось что-то объяснять.

– Началось? Началось? – Вот цена всем его уверениям в стрессоустойчивости. – Но начаться-то не должно. Слишком рано. Ты уверена, что ничего такого не съела?

– Разве что ребенка проглотила, – ответила я. На этот раз моя попытка пошутить, которая в данных обстоятельствах показалась мне очень забавной, не смогла его рассмешить.

– Но ведь еще слишком рано. У тебя всего тридцать шесть недель, – заметил Джо. Он нахмурился, говоря больше сам с собой, чем со мной. – Хотя тут не о чем волноваться. Сейчас плод уже жизнеспособен. Легкие у него, наверное, хорошие. И все же, он может родиться слишком маленьким.

Я почувствовала приближение очередной схватки, но у меня осталось время на изумление.

– Откуда, черт подери, ты все это знаешь? Ты что, по ночам акушером подрабатывал?

Джо ответил с несколько смущенным видом:

– Ну, ты столько месяцев оставляла по всему дому книжки о ребенке, что я подумал, тебе хочется, чтобы я их прочитал.

– Нет, я просто неряха, – ахнула я, чувствуя, как боль острыми когтями впивается в живот. Я инстинктивно вытянула вперед руку, и ее подхватила большая загрубелая от работы ладонь Джо. Он поддерживал меня, словно я находилась в опасности, свисая с края утеса, а он медленно вытаскивал меня из круга боли в безопасное место. Я поразилась тому, что от одного прикосновения его сильной руки мне стало легче.

– Ты звонила в больницу? – спросил Джо, убедившись, что я снова могу разговаривать.

– Нет, потому что я еще не рожаю. Не сегодня и не в отсутствие мамы. Я не отклоняюсь от родильного графика.

К чести Джо нужно сказать, что он, похоже, справился с нахлынувшей на него паникой, потому что заговорил успокаивающим тоном, словно с малышом, собиравшимся учинить скандал в общественном месте.

– Элли, я знаю, что ты хотела, чтобы при родах присутствовала твоя мама, но поскольку она сейчас в Шотландии, за девятьсот километров отсюда, мне кажется, тебе, наверное, придется слегка изменить этот пункт.

– Но я не хочу видеть рядом никого, кроме нее. И ты это знаешь, – с упреком добавила я.

– Знаю, – спокойно ответил Джо. – Хотя, если бы все шло по плану, твои родители уже вернулись бы из поездки и мы с тобой не вели бы эти разговоры. Но ведь именно ты настояла на том, чтобы они не отменяли свой отпуск, так ведь?

Это был самый серьезный упрек, который только мог высказать Джо. Но я никак не могла допустить, чтобы родители отложили поездку, которую они так ждали и которую организовали задолго до моей беременности. Как только родится ребенок, мама станет жить с нами столько, сколько понадобится, так что мне показалось несправедливым просить их отменить автобусную экскурсию по шотландским озерам.

– Я правда не собираюсь рожать ребенка без мамы, – упрямо заявила я дрожащим от страха голосом и с подрагивавшей нижней губой.

– Хорошо, ладно, – спокойно согласился Джо. – Но если допустить хоть малейшую вероятность того, что твои родители все-таки не смогут вернуться сюда на сверхзвуковом лайнере или на машине времени Доктора Кто, тебе не кажется, что неплохо бы поместить тебя в больницу? На всякий случай, а?

Когда подступила очередная схватка, я схватила Джо за руку и заметив, как Джо взглянул на часы, поняла, что он их вычисляет. Он действительно прочитал все те книжки, подумала я, выпрямляясь с несколько натянутой улыбкой.

– Не очень-то хочется принимать роды в гостиной?

– Нет, если в этом нет необходимости.

Я кивнула. Зачем же вымещать все на Джо? Он не виноват в том, что ребенок решил появиться на свет раньше положенного срока.

– Прости, – извинилась я.

– За что?

– За раздражительность и глупость.

– Я в тебе их не заметил, – чуть улыбнулся он.

Я улыбнулась в ответ.

– Это пока. Но я гарантирую, что заметишь. Разве ты не знаешь? В книжках же все об этом написано.

На лице Джо отразилось смирение пополам с ужасом.

– Так, скажи, где твой чемоданчик, и поехали, – твердо произнес он.

Ехать до больницы было всего минут двадцать, но, когда мы вывернули на оживленную дорогу, мою решительность словно смыло волнами боли, которые накатывались куда чаще, чем я ожидала. Я читала те же книги, что и Джо, плюс мамин многолетний опыт работы медсестрой подготовил меня – как мне представлялось – к долгим и затяжным первым родам. Но все происходящее напоминало не неторопливый прилив, а скорее цунами, угрожавшее поглотить меня с головой.

– Ты просто дыши, Элли, – советовал Джо, все время глядя на меня, а не на дорогу.

Мне пришлось немного подождать, пока боль чуть отпустит, прежде чем я ахнула в ответ:

– Я дышу.

Хотя надо признать, что дышала я так же ровно, как астматик на марафонской дистанции. Почему меня никто об этом не предупредил? Я была потрясена, напугана и совершенно ни к чему не готова. И уже не имело значения, что я являлась умной молодой женщиной, которая вот-вот сама станет матерью, потому что тогда мне хотелось только одного – чтобы рядом находилась моя мама.

– Все будет хорошо, – заверял меня Джо, сняв руку с руля и сжав мою ладонь.

– Ничего не будет, – отвечала я, чуть не плача. – И все не хорошо. Все. Все развивается так быстро, и мамы рядом со мной не будет.

Он снова отвел взгляд от дороги, заставив меня возблагодарить судьбу за то, что машин было мало, потому что я думала, что он вообще не следил на дорогой.

– Да, ее не будет, – грустно согласился Джо. Его рука, все еще лежавшая на моей, нежно сжала ее. – Но я буду.

Это в мои планы не входило. И в его тоже. Но этими тремя словами Джо бросил мне спасательный трос, и я ухватилась за него.

– Обещаешь?

– Обещаю.

Джо заехал на парковочное место, дернул вверх рычаг ручного тормоза и выпрыгнул из кабины фургона с ловкостью каскадера.

– Пойду разыщу акушерку, чтобы помочь нам, – сказал он мне через открытую дверь.

– По-моему, я смогу дойти сама, – начала было я, но последнее слово превратилось в дикий вой. Я подняла на Джо полные ужаса глаза. – Господи Боже мой, мне хочется тужиться, – ахнула я, наконец-то поняв, что вполне могу стать одной из тех женщин, которые просто не успели вовремя добраться до больницы.

– Только не тужься, – взмолился Джо и стремглав бросился бежать к ярко освещенной двери родильного отделения.

Он вернулся меньше чем через минуту, буквально таща за собой двух акушерок, одна из которых так быстро толкала перед собой каталку, что та, казалось, летела над выбоинами в гудронном покрытии стоянки.

Все трое ринулись к пассажирской двери фургона. Акушерки принялись за дело, взяв ситуацию под контроль с профессиональным сочетанием спокойствия и быстроты.

– По-моему, у нее отходят воды, – раздался из-за спин акушерок голос Джо, в котором явственно звучала паника. – И ей хочется тужиться.

– Это я скорее отойду, а не воды, – возразила я, ловя ртом воздух. – И я не собираюсь рожать на стоянке. Ну вот никак, – закончила я, как будто в тот момент у меня был какой-то выбор.

Женщины обменялись понимающими взглядами.

– Вы не волнуйтесь. Сегодня вечером никто не собирается рожать прямо здесь, дорогая, – уверила меня та из акушерок, что была постарше. – Хотя вы, разумеется, не станете первой, кому такое выпало. Но у нас еще есть время поднять вас в родильную палату.

Сама не знаю, чей вздох облегчения прозвучал громче, мой или Джо, но оба они оборвались, когда акушерка добавила:

– Если только поторопимся.

Я не очень хорошо помню полет на каталке по парковке, а также останавливались ли мы в приемном отделении, чтобы все оформить. Помню, как мы недолго ехали в лифте и я видела отражение озабоченного лица Джо в его шлифованных стальных панелях. Потом двери раскрылись, и мы оказались в ярко освещенном коридоре родильного отделения.

Я поняла, что сейчас самое главное – время. Мы неслись по проходу, и акушерка кричала на бегу:

– Нужна свободная родильная палата! Немедленно!

К счастью, палата нашлась, и когда мы влетели в нее, я вдруг поняла, что из четверых нас осталось всего трое. Джо стоял на пороге, продолжая держать в руке мой небольшой чемоданчик, который он не забыл прихватить из фургона.

– Да не стойте вы там. Заходите, – бросила акушерка, уже двигаясь к раковине, чтобы обработать руки, в то время как ее коллега катила тележку с принадлежностями, которые я вовсе не хотела видеть и с которыми, как я боялась, мне очень скоро предстояло познакомиться.

– Вообще-то, я не… все вышло не так, как она планировала… и, по-моему, это не…

Акушерка повернулась, бросив на меня раздраженный взгляд.

– Вы хотите, чтобы его выгнали или оставили?

Я посмотрела на Джо умоляющими перепуганными глазами и прошептала:

– Оставили.

На мгновение показалось, что все замерло. Даже непрекращавшиеся схватки отступили на задний план, когда лицо Джо подобрело и приняло такое выражение, которого я раньше никогда не замечала. Он решительно переступил порог и шагнул к моей кровати.

– Значит, оставили, – объявил он, потянувшись к моей руке.

Роды прошли совсем не так спокойно и размеренно, как я планировала. Рядом не оказалось мамы, чтобы увидеть появление на свет ее первого внука. На самом деле, мы ей даже ничего не сообщили, пока не родился Джейк. Но проходили роды не так суматошно, как опасались акушерки. У Джо осталось время установить CD-плеер, который я упаковала в чемоданчик, и обеспечить, чтобы во время родов звучал мой любимый концерт Дебюсси. Еще Джо успел обвести крохотными кусочками льда мои пересохшие губы, промокнуть мне лоб освежающей салфеткой и лишиться нескольких слоев кожи на ладони, когда я впилась в нее ногтями под дружный хор окружающих: «Тужься!» Я помню, как его спросили, не хочет ли он посмотреть на появление головки плода, и его перепуганное лицо, когда он вежливо отказался. Потом все смешалось в поток смутных и отрывочных воспоминаний, кульминацией которых стал довольно впечатляющий пронзительный крик появившегося на свет Джейка. Мгновением позже его передали Джо, стоявшему с выражением эйфории на лице.

Я никогда не забуду его взгляда, направленного на крошечное красновато-лиловое человеческое существо, обернутое в синюю пеленку, которое он держал на согнутой руке, прежде чем двинулся – с такой осторожностью, словно обезвреживал бомбу, – чтобы положить ребенка в мои раскрытые объятия.

В его глазах стояли слезы, когда он смотрел на нас обоих. Я знаю, что мне это не показалось. Я впервые увидела, как он плачет. Во второй раз это случилось гораздо позже – на нашей свадьбе.

– Ты просто невероятная, – в восторге произнес Джо, глядя, как я влюблялась в крохотное человеческое существо, которое меняло все мое будущее. – Поразительная, потрясающая и невероятная. Я никогда-никогда не забуду эти минуты. Никогда в жизни. – Голос его звучал тихо, словно он говорил с кем-то в церкви или среди ангелов. Потом он протянул руку и нежно погладил меня по голове, запустив пальцы в длинные пряди моих волос.

Элли

Мои глаза были закрыты, и я поняла, что, наверное, уснула. Щекой я все еще чувствовала колючее больничное одеяло. И меня не оставляли воспоминания о том, как Джо легонько запустил пальцы в мои волосы. Кожу на голове чуть кольнуло от фантомного прикосновения, когда кончики его пальцев легонько тронули чувствительную кожу мочки уха.

– Элли, – произнес он хриплым и сиплым голосом, но его звук выдернул меня из глубин сна и подбросил на ноги, словно по стулу пропустили электрический ток.

– Джо! – Его имя неразборчиво сорвалось с моих губ, почти утонув в шумном всхлипывании и громком рыдании. – Ты проснулся. Ты вернулся. Слава, слава богу! – Я схватила его руку, гладившую мои волосы, изо всех сил вцепившись в нее, чтобы не отпускать его от себя, и почувствовала его ответное пожатие, но не могла его как следует разглядеть, потому что ревела в три ручья. Я резко провела тыльной стороной ладони по глазам, чтобы стереть слезы.

Джо был по-прежнему мертвенно-бледным, он быстро моргал в ярко освещенной палате, а на его веках оставались кусочки пластыря. Но он очнулся, он был жив, и ничто не могло затмить радость этих мгновений. Он вернулся, и это стало чудом, о котором я безмолвно молилась.

Я повертела головой в поисках сестры, но, верите вы или нет, она, очевидно, на минутку отлучилась, так что в палате мы остались одни.

– О, Джо! Не могу поверить. Я столько пережила. Ты выглядел так жутко.

– Милая, только не плачь, – прохрипел он почти своим обычным голосом.

– Мне казалось, что я тебя потеряю, – проговорила я, свободной рукой ощупывая его лицо, словно нуждалась в физическом подтверждении чуда.

Джо медленно покачал головой, найдя губами и поцеловав чувствительную впадинку у меня на ладони.

– Ты никогда меня не потеряешь. Никуда я от тебя не денусь. Я это тебе пообещал давным-давно.

Я кивнула, вспомнив все. Именно это он сказал мне в тот вечер, когда сделал мне предложение, опустившись на колено, взяв мою руку и приложив ее к своему гулко бившемуся сердцу. Еще он сказал, как сильно меня любит и если я отвечу «да», то сделаю его счастливейшим человеком на свете.

И, конечно же, я сказала «да», а раздавшееся из стоявшей позади нас кроватки гуканье Джейка выразило и его согласие.

– Надо позвать врачей, – сказала я, оглянувшись через плечо, ища глазами кого-нибудь в коридоре, кто мог бы их вызвать.

– Погоди минутку, – попросил Джо, не сводя глаз с моего лица, словно пытаясь насмотреться.

– Я хочу, чтобы они проверили, как ты.

Он поднял руку и погладил меня по лицу, потащив за собой все торчавшие из нее трубки.

– Дай мне лишь минутку. Я хочу побыть с тобой.

От этих слов я снова расплакалась.

– Джо, я рядом. И всегда буду рядом. Хотя готова поклясться, что, если ты меня снова так перепугаешь, я могу и покончить с собой.

Он рассмеялся, но силы в звуках его смеха не ощущалось.

– Там был мальчик. Как он? Все нормально?

Слезы у меня лились ручьем, даже когда я улыбалась ему. Я осветилась всей радугой чувств. Вот за все это я его и любила.

– С ним все прекрасно. Ты его спас, ты настоящий герой. Чуть раньше я видела их внизу. Ты спас всю их семью, – тихо отвечала я, держа при себе мысли о том, что его храбрость едва не разрушила нашу семью. – Ты ведь так легко мог утонуть в той ледяной воде, Джо.

– В воде? Ах да, море. Помню.

– Нет. Озеро в парке. Оно замерзло, и ты провалился под лед.

Джо как-то странно посмотрел на меня, будто я ошиблась, прежде чем воспоминания вернулись в его сознание.

– Ах да. Вот теперь вспомнил.

Страх тихонько похлопал меня по плечу, словно пытаясь привлечь к себе мое внимание, но я не придала этому значения.

– Мне надо пойти и позвонить Джейку. Нужно сказать ему, что с тобой все в порядке.

На лице Джо отразилось смущение.

– Он еще слишком маленький, чтобы будить его посреди ночи. – Лицо Джо подобрело, как всегда, когда мы говорили о Джейке. – Как там наш малыш?

Я нахмурилась, и где-то внутри меня прозвенел тревожный звоночек.

– Он уже достаточно большой и отдал тебе своего льва Симбу, чтобы тот тебя охранял, – ответила я, кивнув на плюшевого льва, так и лежавшего в изножье кровати. Джо посмотрел на мягкую игрушку и снова нахмурил лоб, словно ему загадали загадку, которую он не мог разгадать.

– Послушай, давай я кого-нибудь сюда приведу, чтобы тебя осмотрели. Они станут светить тебе фонариком в глаза и спрашивать, какой сегодня день недели.

– Погоди минутку, – повторил Джо. – Я просто хочу тебя обнять, а потом можешь звать столько врачей, сколько тебе нужно.

Он протянул ко мне руки, и я буквально упала в его объятия, поднырнув под трубочку капельницы, чтобы плотнее прижаться к нему. Я слышала, как под моей головой неистово колотится его сердце, словно он пробежал марафон, чтобы вернуться ко мне. Я терялась в догадках: неужели мой голос, напомнивший ему о прошлом, вывел его из забытья?

– Прежде чем уснуть, я напомнила тебе о том вечере, когда родился Джейк. Ты это слышал?

Джо поднял руку, положил ее мне на затылок и нежно погладил мои волосы.

– По-моему, я никогда не забуду того, что случилось тем вечером. Да разве я смогу?

Я улыбнулась, уткнувшись в его широкую грудь.

– Помню, что говорил, как сильно я тебя люблю, стоя рядом с врачом, который принимал ребенка, – произнес Джо.

Словно зверь, чувствующий опасность, я попыталась поднять голову, но нежно гладившая меня рука Джо не давала этого сделать. Что-то было не так. Совсем не так. Джо ошибался, он никогда не говорил этих слов – по крайней мере, тем вечером. А Джейка принимали две акушерки, которые прибежали к фургону вместе с ним, а не врач. Он все вспоминал не так, и по спине у меня снова пробежал холодок.

Я очень осторожно высвободилась из объятий Джо, потянулась к кнопке экстренного вызова и нажала ее. Я почему-то ожидала услышать отдаленное гудение или звон, но ничего такого не произошло, и по-прежнему царила какая-то жуткая тишина. Мой палец оставался на кнопке, и я беспрестанно нажимала ее, словно посылала сигнал азбукой Морзе: «С моим мужем что-то случилось».

– А что ты еще помнишь о том вечере? – осторожно спросила я, надеясь, что он не заметит тревоги на моем лице. Где были врачи? Где находилась сестра, которая должна была постоянно «опекать» его?

– Да все помню, – ответил Джо, хотя за его улыбкой я заметила передавшееся ему волнение, которое я пыталась скрыть. – Помню, как вышел в приемную, держа Джейка на руках.

Я медленно качала головой. Такое никак не могло произойти.

– Помню, как все вскочили на ноги, когда я вошел. Твои родители просто рыдали от счастья.

– Мои родители отдыхали в Шотландии, – выдохнула я так тихо, что вряд ли Джо меня услышал.

– А мои мама с папой все время улыбались. Я никогда не видел их такими счастливыми. Они даже взяли с собой Тодда, ты помнишь?

– Тодда? А кто такой Тодд? – едва слышно прошептала я голосом, полным страха.

– Мой пес, конечно, – ответил Джо, хотя уверенности в его голосе поубавилось, когда он увидел мое лицо. – Мой пес… он провалился под лед… он жив?

Я вскочила с постели.

– Мне нужно кого-нибудь привести, – сказала я, быстро выходя из палаты и бросив последний, полный ужаса взгляд на человека, вернувшегося ко мне, а теперь вновь начавшего ускользать в небытие.

Коридор оказался пуст. Кто-то должен был поспешить на вызов, когда я нажала кнопку, и я понятия не имела, почему этого не произошло.

– Мне нужна помощь! – выкрикнула я в пустой коридор. – Нужен врач! Срочно! – Мне было все равно, паникую я или нет, когда я бежала к сестринскому посту. Они могли сделать мне выговор за то, что я подняла шум, но уже после того, как осмотрят Джо. Я добежала до стола, освещенного небольшой лампой с узким абажуром. На столе стояла чашка чая, от которой исходил пар, но пить его никто не собирался. Я обогнула стол и заколотила в дверь сестринской комнаты, где как-то увидела разговаривавших медсестер. Может, у них какое-то совещание? Почему они не ответили на экстренный вызов и не пришли, когда я взывала о помощи?

Я не стала дожидаться ответа и распахнула дверь. Комната оказалась пуста.

Я почувствовала, как с каждым вздохом паника все крепче хватает меня за горло, и ринулась обратно в коридор. Все могли находиться только в одном месте. Потому что той ночью там находился второй из двух больных в отделении. Все должны были собраться в палате Дэвида.

Мне казалось, что я продираюсь сквозь густой сироп, когда я рванулась по коридору, шлепая босыми ногами по линолеуму. На бегу я бросила взгляд в комнату для посетителей, но та оказалась пуста. Конечно же, Шарлотта должна сидеть у постели Дэвида. Я резко остановилась у его палаты. Жалюзи от потолка до пола все еще были опущены. На этот раз я даже не удосужилась постучать. Я влетела в дверь, рассчитывая оказаться в самом эпицентре кошмара. Но палата была пуста. Там не было не только людей, но и вообще ничего, только голые стены. Ни кровати, ни медицинского оборудования – ничего. Все исчезло.

Я стояла посреди палаты и услышала, как позади меня с треском захлопнулась дверь. Я бросилась к ней, но, как ни старалась, открыть ее не могла. Она оказалась запертой.

– Джо! – отчаянно закричала я, чтобы он не засыпал, чтобы он знал, что я рядом, что я его не бросила. – Джо! Джо! Джо!

На мое плечо опустилась чья-то рука и тихонько встряхнула меня. Под щекой я чувствовала все то же колючее больничное одеяло, только теперь оно сделалось совершенно мокрым от слез, которые я выплакала, пока спала.

– С ней все в порядке? – спросил знакомый голос с дотоле незнакомыми мне в нем нотками озабоченности.

– Ну да, ей просто приснился кошмар, только и всего.

Мне не хотелось поднимать голову. Мне не хотелось открывать глаза. И мне не хотелось смотреть на Джо, потому что я знала, что увижу, и мне казалось, сердце мое этого не выдержит. Но все же я взглянула на него. Конечно же. Я была обязана это сделать. Глаза его снова оказались закрыты пластырем, руки неподвижно лежали вдоль тела, и единственным звуком было еле слышное шипение дыхательного аппарата, потому что сам дышать он все еще не мог.

Шарлотта

На какое-то мгновение я замешкалась, не зная, насколько прочными окажутся мосты, только-только наведенные между нами. Выдержат ли они меня? Я осторожно шагнула вперед и легонько положила ей руку на плечо. Этот жест говорил: «Я здесь», он утверждал: «Я знаю, как тебе нелегко», он убеждал: «Держись». Элли повернула голову, глаза ее блестели от слез, которые закапали, когда она мигнула.

– Я искала тебя, – как бы между прочим сказала я.

– Как Дэвид?

Я неуверенно пожала плечами.

– Не знаю. По-моему, они тоже не знают. С минуты на минуту они ждут кардиолога. – Я закусила губу, прежде чем продолжить: – Кажется, это недобрый знак. Просто так подобных специалистов не поднимают посреди ночи.

Лицо Элли представляло собой полное зеркальное отражение всех моих страхов.

– Так значит, это Джо, – сказала я, стараясь говорить так, словно встретилась с мужчиной, которого Элли выбрала после того, как разорвала отношения с Дэвидом не при самых катастрофических обстоятельствах. Вообще-то он выглядел довольно неплохо – насколько мог выглядеть находившийся без сознания человек. Он казался сильным и крепким, и я подумала, что лицо у него из тех, что неожиданно становятся удивительно симпатичными, когда улыбаются. Из уголков его закрытых глаз веером разбегались морщинки. Этот человек много улыбался. Он был счастлив, они оба были счастливы, и во мне что-то оторвалось и улетело прочь, и мне показалось, что это хорошо и где-то даже правильно. Я почувствовала, что существовала какая-то причина, по которой все мы оказались здесь. Предстояло совершить исцеление, и я считала, что не врачам и сестрам, а нам самим. И это происходило в этот самый момент. Я подумала, не чувствует ли Элли то же самое.