Текст книги "Варвар"

38

Около ста дней назад

Космический катер опустился на высоком зеленом берегу реки. Люки плавно открылись, и легкий аварийный трап мягко коснулся травы.

– Приехали, – произнес Фрэнк Кристи.

Помогая раненым, земляне выбрались из тесного чрева корабля. Их было ровно двадцать: девять мужчин, шесть женщин и пятеро детей обоего пола – все, кому удалось спастись после падения базы. Двадцать последних землян.

Столпившись возле трапа, люди настороженно смотрели на незнакомую планету, призванную стать новым домом для них и их потомков.

– Здесь красиво… – нарушила молчание Петра Лопес, стройная девушка лет четырнадцати с яркими голубыми глазами и зачесанными назад золотистого цвета волосами. Она тяжело опиралась на костыли: ее нога была стянута гипсовой повязкой.

– И так похоже на Терру… – произнесла Елена Буш, откидывая рукой длинную черную челку, упавшую ей на глаза.

– Эту планету выбирали специально, – Силке Шульц сделала шаг к Елене и положила руки на плечи своей любимой ученице. – Она и должна быть похожа на Терру.

– Теперь это и есть Терра, – из люка показался пилот – Фрэнк Кристи. На голове у негра была слегка сбившаяся бинтовая повязка. – Новая Терра.

– Да, это Новая Терра, – согласилась Силке. – А теперь – за работу! – велела она, окинув взглядом товарищей. – Необходимо разбить лагерь до заката.

Через три часа поляну было не узнать. Вдоль берега выстроились в ряд аккуратные серебристые жилые модули. Напротив них выросло двухэтажное здание – мэрия, как назвала ее Шульц. Возле «мэрии» развернулась палатка госпиталя с алыми крестами на стенах. По другую сторону возвели невысокое, но просторное помещение столовой. Сверху лагерь закрыли зеленой маскировочной сетью, и теперь если бы кто-то взглянул на поляну с высоты птичьего полета, ему бы и в голову не пришло, что здесь поселились люди.

Однако смотреть на поселок сверху никто не торопился, и это явно беспокоило землян.

– Не могу понять, где остальные катера, – пробормотала Силке, вглядываясь в ослепительную голубизну неба.

– Будь с ними все в порядке, они уже давно должны были появиться, – проговорил Фрэнк. – Я думаю, необходимо поднять катер и покружить в секторе.

– Нельзя, – отрезала Шульц. – Согласно эвакуационной инструкции, на планете всегда должен оставаться хотя бы один катер.

– Да знаю я, – буркнул Кристи. – Но там, возможно, нужна наша помощь…

– Ты не можешь не понимать, что если с ними что-то и случилось, то не в этом секторе, а до прыжка, – возразила Силке. – Будем ждать.

Однако ни к вечеру, ни на следующее утро катера так и не появились. Уступив настойчивым просьбам негра, поддержанным другими землянами, Шульц все-таки разрешила Фрэнку облететь планету. Никакого результата это не дало. По всему выходило, что спастись удалось только им одним.

Для того, чтобы обсудить создавшееся положение, земляне собрались в здании столовой – самом большом помещении лагеря. Присутствовали все, включая детей, самому младшему из которых едва исполнилось четыре года. Первой слово взяла Силке.

– Друзья, необходимо исходить из худшего, – произнесла она. – Другие катера не прилетят. Это значит, что мы – единственные, кто остался в живых.

– Катера могли просто сбиться с пути, – предположил кто-то. – Да и «Викинг» так просто не сбить…

– Если бы «Викинг» уцелел, он уже давно был бы здесь, – заметил Кристи. – Скорость крейсера намного больше, чем у нашего катера. Даже с учетом ложных прыжков, он опередил бы нас не менее чем на пару дней. Что же касается остальных катеров, – негр исподлобья посмотрел на Шульц, – на них я бы действительно крест ставить не торопился. Всякое могло случиться по дороге. Нельзя терять надежду.

– Надеяться можно на что угодно, – отрезала Силке. – Но надежда не должна мешать видеть факты. А факты таковы, что катера не прилетели. И будем сами с собой откровенны – едва ли уже прилетят. Таким образом, рассчитывать мы можем только на себя.

– Разумно, – поддержал Силке Бруно Вацек, младший брат сержанта Горана Вацека, ушедшего на «Викинге» на последнюю «охоту». Бруно служил на крейсере под началом брата, но во время аварии на базе был ранен и в поход не попал. – Рассчитывать нужно только на себя, – повторил он слова Шульц.

– Что ты предлагаешь? – спросил Силке Фрэнк.

– На нас ложится огромная ответственность, – произнесла Шульц. – Теперь от нас и только от нас зависит Возрождение. Другого шанса не будет.

– Это понятно, – кивнула Петра.

– В естественных условиях колония, подобная нашей, обречена на вымирание, – продолжала Силке. – Нас слишком мало, у нас мало припасов, еще меньше – инструментов и инвентаря. Но мы не можем позволить себе такую роскошь, как умереть. Мы обязаны выжить. И не просто физически выжить, а сохранить свою человечность, сохранить культуру. И даже развить ее.

– Задача невыполнимая для двадцати калек, – бросил кто-то из угла.

– Невыполнимая? Да, пожалуй, – заявила Шульц. – Но на другой чаше весов – наш долг, долг перед Террой, долг перед теми, кто погиб, веря в Возрождение, перед всеми землянами. Мы земляне, не забывайте это. И когда речь идет о нашей родине, для нас нет – нет и не может быть – невыполнимых задач!

– Утопия…. – пробормотал тот же голос.

– Утопия? – переспросила Силке. – Да, именно Утопия. Придется построить Утопию для того, чтобы наши внуки и внуки наших внуков могли сказать о себе: «Мы земляне!».

– Мир Утопии на поверку обычно довольно жесток, – заметил Бруно Вацек.

– Мир вообще жесток к слабым, – отпарировала Шульц. – Поэтому нам придется научиться быть сильными. Потребуются неимоверные усилия, не спорю. Но мы выдержим. Я точно знаю.

Она замолчала. Никто больше не пытался возражать.

– С момента высадки мои полномочия по организации эвакуации прекратились, – заговорила вновь Силке после паузы. – Нам необходимо выбрать лидера, решениям которого мы будем подчиняться безоговорочно. Всем нам не привыкать к дисциплине, но по сравнению с жизнью здесь база покажется многим детским санаторием. Нужен человек, авторитет которого сам по себе станет гарантией успеха его миссии.

– Предлагаю Фрэнка, – подал голос Бруно. – У него кулаки размером с мою голову, попробуй тут не подчинись!

Все засмеялись.

– Предлагаю выбрать Силке, – сказала Елена Буш. – У нее такая воля, что никакие кулаки не понадобятся.

– Еще будут предложения? – спросила Шульц.

Предложений не последовало.

– Ну что, будем голосовать? – спросил Вацек.

– Подождите, – поднял голову Фрэнк. – Как правильно сказала Силке, нас ждут нелегкие времена. Демократия хороша для процветания, для выживания же больше подходит жесткий авторитаризм. Полагаю, в такой ситуации наш лидер должен быть избран единогласно. Только тогда его легитимность окажется достаточной. Поэтому я снимаю свою кандидатуру в пользу Силке. У нее действительно хватит сил и воли для управления колонией.

– Кто за то, чтобы избрать диктатором Силке Шульц? – спросил Бруно с улыбкой, однако на этот раз никто не засмеялся. Взрослые земляне дружно подняли руки.

– Кто против? – поинтересовался Вацек. – Воздержавшиеся? Единогласно. Да здравствует императрица Силке Первая!

– Спасибо, – проникновенно произнесла Шульц. – Я не подведу вас.

Постепенно земляне обживались на новой планете. В лесу росли пригодные в пищу грибы и ягоды, в реке было множество рыбы. Это позволило существенно экономить запасы, привезенные с базы. По предложению Силке, их складировали в погребе, вырытом под мэрией, и решили использовать лишь в случае крайней необходимости.

Крупных хищников на планете не было, или они просто пока обходили поселок стороной. Мелкие же грызуны, в изобилии населяющие крутой берег, проникнуть сквозь стены модулей не могли и особых неприятностей колонистам пока не доставляли. Однажды Фрэнку удалось поймать одного из них при помощи самодельных силков. Зверек, напоминавший по виду крупную крысу, мясо имел жесткое и невкусное.

День поселенцев был расписан буквально по минутам. Основными занятиями были добывание пищи и работа по повышению культурного уровня, как называла ее Петра. Это была идея Шульц. Земляне заучивали наизусть произведения классической литературы, исторические хроники, религиозные и философские труды, чтобы было больше шансов донести их до потомков. Силке тщательно следила за успехами своих товарищей. Сама она большую часть времени проводила в мэрии, склонившись над какими-то таблицами.

За этим занятием ее и застал как-то Кристи.

– Превращаешься в кабинетную крысу, – усмехнулся негр, подсаживаясь к Шульц и заглядывая через ее плечо в разложенные на столе бумаги. – Что поделываешь?

– Рассчитываю пары, – буркнула Силке.

– Какие еще пары?

– Семейные.

– И много насчитала? – насмешливо спросил Фрэнк.

– Почти заканчиваю.

– Что-то я тебя не понимаю, – заметил Кристи.

– Что тут непонятного? – Шульц наконец оторвалась от своих таблиц и подняла глаза на негра. – Сколько у нас в колонии мужчин?

– Со мной девять.

– А женщин?

– Если считать Петру и Елену, то шесть.

– Итого, всего шесть полных пар. Ну, дети подрастут, еще будет две пары. Если пустить все на самотек, из-за кровосмешения мы выродимся уже через несколько поколений. Деградируем и одичаем.

– И что ты предлагаешь?

– Научный подход. У меня есть генетические матрицы всех наших колонистов. Будь у меня здесь нормальный компьютер, я за три часа составила бы пары, способные дать здоровое потомство. Приходится же считать вручную.

Компьютер на катере, разумеется, был, но земляне старались не включать его без необходимости, экономя энергию.

– И кого же ты подобрала мне? – с улыбкой поинтересовался Фрэнк.

Силке бросила взгляд на таблицу.

– Код 14. Это у нас… Поздравляю, Фрэнк, тебе досталась я.

Кристи захохотал.

– Молодец, – он хлопнул Шульц по плечу. – Я чуть было тебе не поверил… Отличная шутка!

– Никаких шуток! – Силке даже не улыбнулась. – Я же генетик. Я знаю, что делать.

– Что, серьезно, что ли? – Кристи даже отшатнулся. – Ну, ты даешь! Ты нас, как собачек породистых, что ли?..

– Биология человека мало чем отличается от высших млекопитающих, – отрезала Шульц. – И законы генетики – одни для всех.

– Да, – протянул негр. – Дела… Это уже не генетика, это евгеника какая-то.

– Евгеника – псевдонаучная ересь. А то, что делаю я, – чистая математика. Это наш единственный шанс на Возрождение.

– Дела… – задумчиво повторил Фрэнк. – А если кто-то не захочет, вот так математически, по-научному?

– Что значит не захочет? – взвилась Шульц. – Да у нас просто выбора другого нет, понимаешь? У меня, у тебя, у Терры! Иначе через двести, да что там через двести, через сто лет здесь будут жить одни идиоты! А потом и те переведутся.

– Ну, не знаю… – протянул Фрэнк. – Я-то, конечно, против тебя ничего не имею…

– Будь у меня выбор, я бы насчет тебя еще хорошенько задумалась, – впервые за время разговора Силке усмехнулась. – Но выбора нет. Я это понимаю – значит, поймут и другие.

– Посмотрим, – не слишком уверенно проговорил негр, поднимаясь.

Из-за сломанной ноги Петра Лопес не могла собирать грибы или ловить рыбу, поэтому большую часть дня она посвящала культуре. Сидя на траве перед жилым модулем, девушка задумчиво листала лежащую у нее на коленях толстую книгу. Мысли ее, однако, были далеко от большой литературы. Петра думала о Криме Шторре. Вот уже почти месяц минул с тех пор, как они виделись в последний раз. Крим вместе с ее братом Ричардом и их общими друзьями, Винсентом и Луисом, ушли на «Викинге» добывать тороидаторную консоль для электростанции. Крейсер не вернулся, вместо него на базу высадился Имперский Патруль.

Все считали, что «Викинг» погиб. Это означало, что погиб и Крим – при гибели крейсера экипажу выжить практически невозможно. Практически… Практически…

В гибель Шторра Петра не верила. Не верила, и все. Не мог он погибнуть. Она чувствовала это. Не мог.

Перевернув страницу, девушка взглянула на заложенную между листов книги фотографию. На ней была изображена вся их пятерка. Ричард, Луис, Винсент и они с Кримом. Хорст Мэрфи сделал этот снимок после их зачисления на «Викинг». В госпитале фотография стояла у нее возле кровати, и это была единственная вещь, которую она успела схватить во время внезапной эвакуации. Рамку пришлось бросить, поэтому снимок немного помялся. Но это не имело значения.

Елена Буш подошла почти неслышно, так что Петра заметила ее лишь в самый последний момент. Лопес торопливо захлопнула книгу.

– Учишь? – спросила любимая ученица, а в последнее время – главная помощница Силке Шульц.

– Угу, – буркнула Петра. Елена ей не нравилась. Не чем-то конкретно, а как-то в общем, иррационально.

– Ну-ну, давай, – то ли в шутку, то ли всерьез подбодрила Буш. – В наше дикое время женихи ценят в невесте начитанность.

– Какие там женихи… – махнула рукой Петра.

– Как это какие? Ты что, ничего не слышала?

– А что я должна была слышать? – насторожилась Лопес.

– Силке проанализировала генотип каждого из нас и подобрала всем пары.

– Как это – подобрала пары?

– Очень просто. С точки зрения идеального сочетания на генном уровне. Мне вот, к примеру, Бруно достался. А что, он веселый!

– А мне?

– Тебе, кажется, Фрэнк. Хотя нет, Фрэнка Силке себе приберегла. Тебе, вроде, Томаш определен.

– Сикорски?

– У нас что, есть еще какой-нибудь?

Сорокапятилетний Томаш Сикорски был на базе техником на электростанции. Во время взрыва ему сильно опалило лицо, превратив его в один сплошной ожог. Тот уже немного зажил, но Томаш продолжал носить повязку, стесняясь своего вида.

– Шучу! – усмехнулась Елена, глядя на гримасу ужаса, отразившуюся на лице Петры. – Валентин у тебя.

Валентин О’Нил служил на «Викинге» помощником кока, был ранен во время аварии на электростанции, но в настоящее время уже вполне оправился.

– По мне, так никакой разницы, – бросила Лопес. – Они оба мне равно безразличны.

– Не скажи, – подмигнула ей собеседница. – Валька-то у нас красавчик, не то что бедняга Томаш.

– Ну, так и бери его себе, – отмахнулась Петра.

– Да я бы с радостью, – заметила Буш. – Но у меня теперь Бруно. Не втроем же нам жить! – она звонко засмеялась собственной шутке.

– Можете хоть вчетвером, мне-то что, – заявила Лопес.

– А то тебе, что судьба твоя теперь просчитана. И быть тебе с Валькой. Дура, счастья своего не понимаешь! Силке сказала…

– Да катись ты вместе со своей Силке знаешь куда? – взорвалась Петра.

– Но-но, не так грубо. Я же тебе только добра желаю, глупая.

– Со своим добром я сама разберусь, – отрезала Лопес.

– Ну что ж, разбирайся. Я так и скажу Силке.

– Катись, – процедила Петра.

Пожав плечами, Буш удалилась восвояси.

– Так ты говоришь, есть недовольные? – спросила Силке.

– Да, есть, – кивнула Елена Буш.

Они сидели на втором этаже здания мэрии. Из открытого окна открывался вид на поселок. Шульц задумчиво рассматривала ровный ряд жилых модулей, выстроившихся на берегу. Ее помощницу пейзажи не интересовали.

– И кто же это? – поинтересовалась Силке.

– Во-первых, мужики, кому не досталось пары. Игорь и Билл.

– А Сикорски? – уточнила Шульц.

– С ним я мало общаюсь, – призналась Елена. – Если он чем-то и недоволен, я об этом ничего не знаю.

– Хорошо, – кивнула Силке. – Кто еще?

– Анна что-то капризничает… Ну и, разумеется, Петра. С последней вообще беда.

– Да, это крепкий орешек, – усмехнулась Шульц. – Итого четверо. Плохо.

– Почему же плохо? – спросила Буш. – Четверо из пятнадцати. Что они могут сделать?

– Один недовольный может быть сочтен за маргинала. Четверо – это уже оппозиция.

– Да какая это оппозиция! – фыркнула Елена. – Два озабоченных кобеля, старая дева да влюбленная дура!

– Пока у них нет лидера, они действительно не опасны. Но если им удастся сорганизоваться… В нашем положении мы не имеем права допустить разброда и шатаний. Слишком многое поставлено на карту. Черт возьми, они же земляне! Как они не понимают, что из-за своей глупости, из-за гордости, ложного стыда и безумных фантазий ставят под угрозу Возрождение!

– Но лидера у них действительно нет.

– Лидера нет. Билл с Игорем на эту роль явно не годятся. Анна тоже. Петра… Девчонка с характером, но еще слишком молода. За ней они не пойдут.

– Ну, вот и прекрасно!

– Ничего прекрасного. Это всего лишь означает, что ставка будет сделана на кого-то со стороны. И кажется, я знаю, на кого.

– Фрэнк?

– Фрэнк, – кивнула Силке. – Его уважают, ему верят. И, что самое главное, он не слишком хорошо понимает, что и зачем я делаю.

– Фрэнк не пойдет против тебя, – покачала головой Буш.

– Сам не пойдет. Но если возникнет угроза раскола, он единственный, кто сможет объединить всех. И он это знает. А не знает – так найдутся, кто ему подскажет. И это будет катастрофа. Фрэнк человек мягкий и – между нами – недалекий. Колония не выживет под его управлением.

– Что же делать? – спросила Елена.

– Пока не знаю. Мне нужно время, чтобы закрепить ситуацию. Хотя бы две-три недели. Лучше – месяц. Потом обратного хода уже не будет.

– У нас нет и недели, – заметила Буш. – Завтра на традиционном воскресном собрании конфликт выйдет на поверхность.

– Несомненно, – кивнула Шульц. – Необходимо срочно что-то придумать.

В это время с улицы послышался какой-то шум. Раздались крики.

– Что это? – спросила Силке, высовываясь в окно.

– Не знаю.

– Там что-то происходит. Пойдем, посмотрим.

Шульц и Буш выбежали на улицу. Крики доносились из-за домов, с берега реки. Девушки поспешили туда.

Река в этом месте совершала крутой поворот, огибая высокий поросший колючим кустарником зеленый холм. У его подножия столпились с полдюжины землян.

Они что-то оживленно обсуждали, указывая на вершину.

– Что случилось? – спросила Силке, приблизившись. В ответ начали говорить сразу несколько человек.

– Тихо! – велела Шульц. – Так я ничего не разберу. Говори ты, Валентин, – она ткнула пальцем в ближайшего из землян.

– Силке, это Сикорски, – выпалил О’Нил.

– Что – Сикорски?

– Сикорски. Он…

– У Сикорски сегодня день рождения, – перебил Валентина Бруно. – Он где-то раздобыл бражку. Сказал, что пойдет на рыбалку, а сам сел на берегу и к полудню набрался. Тут у него крышу и сорвало. Прибежал в поселок, схватил бластер, стал орать, что всех перестреляет. Петра пыталась его остановить, так он и правда пальнул. Чудом не попал ни в кого. В стене модуля вот такую дыру прожег. Потом взобрался на холм, кричит, что застрелится. Никого не подпускает.

– Где он достал спиртное? – спросила Силке.

– Так ягод-то в лесу сколько, – развел руками Вацек. – Долго ли бражку приготовить…

– Понятно, – кивнула Шульц. – Вашу бы энергию – да в мирных целях… Если так дальше пойдет, у нас тут и винокурня появится, и коноплю начнем выращивать… Ладно, это потом.

– Что потом, коноплю? – уточнил Бруно.

– Потом разберемся на счет браги. Где сейчас Томаш?

Вацек махнул рукой в сторону холма.

– Засел где-то в там, в кустах.

– Я иду туда.

– Куда?! – Буш схватила Силке за руку.

– К Томашу.

– Я бы на твоем месте не торопился, – заметил Вацек. – Петра вон уже пыталась. Лучше подождать, пока он протрезвеет. Или наоборот, заснет.

– Я не Петра, – отрезала Шульц, пытаясь освободить руку.

– Силке, не надо! – Елена вцепилась в нее мертвой хваткой. – Давай лучше найдем Фрэнка. Или хочешь, я пойду?

– Пойду я, – спокойно, но непреклонно проговорила Шульц. – Я отвечаю за поселок. – И, решительно отстранив Буш, она шагнула на холм.

– Как бы нам не пришлось выбирать себе вечером нового царя, – пробормотал себе под нос Бруно.

Продираясь сквозь кустарник, Шульц медленно поднималась к вершине.

– Томаш! – крикнула она. – Томаш, это я, Силке! Ты где?

– Стой! – голос Сикорски прозвучал где-то совсем рядом. – Ни шагу больше! Ты у меня на мушке!

– Я безоружна! – прокричала Шульц, еще более замедлив шаг, но так и не остановившись. – Я не причиню тебе вреда.

– Никто не причинит мне вреда! – раздалось в ответ. – Нельзя навредить тому, кого и так нет.

– Я тебя не понимаю!

– Это точно. Тебе меня не понять. Стой, я сказал!

Раздвинув ветки, Силке вышла на небольшую поляну. Окруженная с трех сторон кустарником, с четвертой она заканчивалась крутым обрывом. На его краю стоял Томаш. Привычной повязки на нем не было, и взору открывались страшные следы ожога. В слегка подрагивающей руке Сикорски держал бластер.

– Стой! – повторил он, направляя оружие на Силке. – Ни шагу больше, или я стреляю!

Шульц замерла.

– Опусти бластер, Томаш, – как могла спокойно произнесла она. – Давай поговорим.

– Нам не о чем говорить! – бросил тот.

– Говорить всегда есть о чем, – не согласилась Силке.

– Не со мной. Мне не о чем говорить.

– Но почему?

– Нет смысла. К чему зря сотрясать воздух? Нет смысла в разговорах. Нет смысла в жизни.

– Как это нет?

– А вот так!

Силке осторожно сдвинулась вперед. На полшага.

– Нельзя так говорить, – произнесла она. – Наша жизнь имеет смысл. Это Возрождение. Мы все живем ради него.

– Возрождение… Красивое слово. Мечта… По сути – отговорка. Стой! – он заметил, что Шульц попыталась приблизиться еще на полшага.

– Я не причиню тебе вреда, – повторила Силке. – Отдай мне бластер, и пойдем вниз. Ты устал, тебе надо отдохнуть. Потом мы все обсудим.

– Мы не будем ничего обсуждать! – рявкнул техник. – Я ни во что больше не верю! И тебе не верю! Дай мне спокойно уйти! Дай мне умереть!

– Ты нужен нам, – проговорила Шульц, еще немного пододвигаясь. – Нас и так мало.

– Я никому не нужен!

– Ты нужен нам.

– Нет!

Теперь ствол бластера почти упирался Силке в лоб.

– Ты не выстрелишь, – произнесла она.

Дуло ходило ходуном.

– Отдай бластер, – Шульц медленно протянула руку.

– Нет… Нет!..

Палец Томаша коснулся спускового крючка. Силке невольно зажмурилась. В следующую секунду раздался выстрел.

– В последний момент Томаш отвел бластер, – бесцветным голосом проговорила Силке. – И выстрелил себе в голову. Я ничего не успела сделать.

– Ты и так сделала больше, чем могла, – Фрэнк положил руку ей на плечо. – Сикорски было не спасти.

– Не уверена. Я теперь ни в чем не уверена…

– Соберись, Силке, – Кристи развернул Шульц к себе и заглянул ей в глаза. В их уголках блестела влага. – Соберись. Томаш погиб, но остальные еще живы. И ты им нужна. Ты нам нужна, Силке!

– Именно так я ему и говорила, – выдавила Шульц. – Именно так… Фрэнк, я не могу быть лидером, – произнесла она внезапно. – У меня нет сил тянуть все это.

– Брось, Силке, если у кого-то и хватит на это сил – так это у тебя.

– Ты так думаешь?

– Все так думают. Потому что это правда.

Шульц помолчала.

– Ладно, – произнесла она через минуту уже совершенно другим тоном. – Иди к ним. Скажи, что я сейчас приду.

Спустя четверть часа Силке вошла в обеденный зал, где уже собрались все остальные земляне. Глаза ее были абсолютно сухие, вид – уверенный. Пройдя к своему месту, Шульц не села, как обычно, во главе стола, а осталась стоять.

– Друзья мои, – проговорила она. – Все вы знаете о том, что произошло. Погиб наш брат, наш товарищ. Все мы несем за это свою долю ответственности, но я как лидер – в первую очередь. Ситуация требует немедленного принятия мер, мер, которые гарантировали бы нам, что такое больше не повторится. Но в сложившемся положении я не чувствую за собой морального права предлагать эти меры, тем более – реализовывать их. Поэтому я заявляю об отставке. Feci quod potui, faciant meliora potentes[1]1
  Я сделал все, что мог, кто может, пусть сделает лучше (лат.)


[Закрыть]. У меня все.

Силке отодвинула стул в сторону и села на него, оставив место во главе свободным.

По столовой пронесся ропот.

Со своего места вскочила Елена Буш.

– Силке, ты не можешь бросить нас! – воскликнула она.

– Я вас не бросаю, – устало произнесла Шульц. – Я буду честно работать под началом нового лидера.

– Елена права, это больше похоже на дезертирство, – произнес Вацек.

– Попросила бы выбирать выражения! – рявкнула Шульц.

– Дело не в терминах, Силке, дело в сути. А ты, Фрэнк, ты что молчишь?

Негр поднял голову.

– Я тоже считаю, что коней на переправе не меняют, – размеренно проговорил он. – Но, в то же время, я не считаю себя вправе осуждать Силке. У каждого есть свой предел, и со стороны не всегда видно, достигнут он уже или еще нет.

– Фрэнк, не юли, – воскликнул Бруно. – Так не пойдет: и нашим, и вашим. Считаешь ли ты, что Силке должна остаться?

– Это решать ей.

– Нет, это нам решать! – перебил его Вацек. – Ставлю на голосование вопрос о доверии лидеру. Кто за то, чтобы отклонить отставку Силке Шульц?

– Я! – взметнула первая вверх руку Елена.

– Я тоже «за»! – произнес Бруно.

– «За»! Я «за», – один за другим земляне поднимали руки. Последними присоединились к большинству Петра и Фрэнк.

– Единогласно! – провозгласил Вацек. – Силке, займи свое место во главе стола.

– Благодарю вас за доверие, друзья, – Шульц передвинула стул на прежнее место. – Оно мне понадобится.

– Ты хотела предложить какие-то меры, – напомнил Кристи.

– Да. Вот, что я хочу сказать. То, что произошло, должно было произойти рано или поздно. Мы расслабились. Расслабились в тот момент, когда собранность нам нужна, как никогда. Как могло случиться, что Томаш сделал эту несчастную брагу, и никто этого не заметил? Или заметил, но ничего не предпринял? Это не должно повториться. Поэтому вот мои предложения. Первое. С сегодняшнего дня в колонии вводится сухой закон. Никакого алкоголя – ни под каким видом.

– А как же праздники? – спросил кто-то.

– Какие еще праздники? Откуда у нас взяться праздникам? Нас ждет работа долгая, изнурительная. Праздников мы с вами пока не заслужили. Итак, первое: сухой закон. Второе: все имеющееся на руках оружие подлежит сдаче. Оно будет храниться в мэрии. При необходимости мы всегда успеем взять его оттуда. В этой связи третье. Нам необходим кто-то вроде шерифа. Еще лучше – двух шерифов. Это будут люди, на случай непредвиденной ситуации постоянно имеющие доступ к оружию. Они же смогут выполнять полицейские функции.

– А это нам еще зачем? – задала вопрос Петра.

– Для того, чтобы правила работали, они должны подкрепляться силой принуждения. Или хотя бы возможностью применения такой силы. Я верю, что все здесь честные, преданные люди, я всем вам доверяю, как себе. Но мы не можем допустить сбоев, подобных сегодняшнему. Власть – не важно, я ее представляю или любой из вас – власть должна иметь силу, иначе она перестанет быть властью.

– Это прямой путь к произволу, – осторожно заметила Петра.

– Мы только что единогласно проголосовали, что доверяем Силке, – перебила ее Елена. – Я думаю, она права. Ведь именно так мы жили на базе. Там такой силой был «Викинг». Просто никто не думал о нем в этом качестве, но, по сути, это ничего не меняет.

– Миркусу Веберу подчинялись не потому, что на поясе у него висел бластер, – заметила Лопес.

– Согласен, – вмешался Бруно. – Но когда это было необходимо, капитан не стеснялся применить силу. Я поддерживаю предложение нашего лидера.

– Я еще не закончила, – произнесла Силке. – Четвертое. Необходимо выработать систему наказаний. Общественное устройство не может держаться на одних пряниках, нужен также и кнут. И, наконец, пятое. Я прошу подтвердить право лидера единолично принимать важные для колонии решения. Такие, как, например, четыре вышеперечисленных. Вот теперь все. Голосовать прошу пакетом, так как, по моему глубокому убеждению, предлагаемые меры окажутся действенны только в комплексе.

– Ну что ж, голосуем, – несколько озадаченно произнес Бруно. – Кто «за»?

Буш подняла руку. Ее примеру последовал Валентин, затем к ним присоединился Вацек. С некоторым опозданием поднялись еще несколько рук.

– Одиннадцать, – сосчитал Бруно. – Кто «против»?

Никто не шевельнулся.

– Кто воздержался?

Руки подняли Фрэнк и Петра.

– Принято подавляющим большинством, – объявил Вацек. – Ну что ж, как говорится, Viva Caesar!

– Morituri te salutant[2]2
  Идущие на смерть приветствуют тебя (лат.)


[Закрыть], – вполголоса пробормотала Лопес.