Текст книги "Сапфирная роза"

– Да что тут особенного? Обычная стратегия для конных отрядов, – мягко сказал молодой сириникиец. – Я это узнал, когда изучал военную историю. Лэморкандские бароны использовали эту уловку много раз, до того, как начали строить замки.

– Я знаю, но ты предложил использовать женщин. Похоже твои помыслы более мирские, чем кажется, друг мой.

Бевьер вспыхнул, но ничего не сказал.

Немного погодя они последовали за Крингом, правда чуть медленнее, скованные ранеными и печальной цепочкой лошадей, везущих убитых. Келтэн с отстраненным выражением лица что-то высчитывал на пальцах.

– В чем дело? – спросил его Спархок.

– Пытаюсь высчитать, насколько мы нагнали Мартэла.

– Думаю, на день – полтора, – встрял в разговор Телэн. – А точнее на день и еще треть. Мы теперь на шесть-семь часов езды позади него.

– Тогда, – снова заговорил Келтэн. – Если мы не будем останавливаться на ночлег, то к рассвету окажемся прямехонько в лагере Мартэла.

– Нам не стоит ехать ночью, Келтэн, – возразил Спархок. – Тут вокруг что-то очень недружелюбно и лучше не нарываться в темноте на неожиданности.

На закате они встали лагерем и, поев, все собрались в большой палатке.

– Нам всем примерно известно, что предстоит сделать, – начал Спархок. – Добраться до границы не составит особого труда. Кринг в любом случае разлучит своих воинов с женщинами, так что большинство пелоев будут с нами, во всяком случае часть пути. А кроме того, это удержит силы земохцев на расстоянии, так что мы будем от них в безопасности, пока не достигнем границы. А вот после того, как мы ее пересечем, у нас могут возникнуть неприятные неожиданности, и виною тому будет Мартэл. Нам все же необходимо добиться того, чтобы у него не случилось времени поставит земохцев и другие ловушки на нашем пути.

– Подумай, Спархок, – сказал Келтэн. – Сначала ты говоришь, что мы не будем ехать ночью, а потом, что надо бы избавиться от засад Мартэла.

– Но нам не обязательно наступать ему на пятки, чтобы добиться этого. Надо заставить его думать, что мы близко, тогда он будет бежать и забудет про засады. Хорошо бы было с ним немного поболтать, пока еще не совсем стемнело. – Он огляделся вокруг. – Мне нужно около дюжины свечей. Берит, можно тебя попросить принести их?

– Конечно, сэр Спархок.

– И поставь их на этот камень, поближе друг к другу и в ряд. – Спархок тем временем снова достал мешочек и вынул из него Беллиом. Он положил цветок-гемму на камень и прикрыл его кусочком ткани, чтобы сокрыть под ним соблазнительный плен красоты этого могущественного самоцвета. Когда же зажженные свечи уже были расставлены на камне, он снял покрывало с самоцвета и положил на него свои руки, касаясь кольцами Беллиома.

– Голубая Роза, – приказал он. – Призови мне Кхвая!

Самоцвет под его руками вновь стал горячим, и алое сияние разлилось в глубине его лепестков.

– Кхвай! – твердо сказал Спархок. – Ты меня знаешь. Я хочу видеть место, где расположился на ночлег мой враг. Покажи его в огне! Теперь же!

Крик ярости уже не походил на рев, а скорее напоминал жалобный вой. Пламя свечей удлинилось и, соединившись, образовало единое полотно ярко-желтого огня, в котором рождался образ.

Это был маленький лагерь всего из трех палаток, разбитых в травянистой низине с небольшим озером посередине. Темные кедры стояли на другом берегу озера и единственный костер потрескивал в надвигающихся сумерках в центре палаток, полукругом стоящих на берегу. Спархок смотрел внимательно, стараясь все запомнить.

– Ближе к костру, Кхвай! – рявкнул Спархок. – И сделай так, чтобы мы слышали, что там говорят.

Изображение поменялось приблизившись. Мартэл и остальные сидели вокруг костра, лица их были усталыми и изможденными. Спархок кивнул друзьям, и все они подались вперед, чтобы лучше слышать.

– И где же они, Мартэл? – ядовито спрашивала Арисса. – Где эти бравые земохцы, которые по твоим расчетам должны защищать нас? Цветочки собирают?

– Они отводят пелоев, принцесса, – ответил Мартэл. – Вы же не хотите, чтобы эти дикари нас догнали? Не волнуйтесь, Арисса. Если вам будет уж совсем невмоготу, я одолжу вам Адуса. Он не слишком приятно пахнет, но для вашей нужды это не так уж важно, не так ли?

Ее глаза сверкнули ненавистью, но Мартэлу, казалось, это было безразлично.

– Земохцы удержат пелоев, – сказал он Энниасу. – И если Спархок не загнал лошадей – чего он точно делать не станет, – он все еще на три дня от нас отстает. А земохцы нам не слишком-то и нужны, пока мы не перешли границу. Но вот после этого они нам понадобятся, чтобы устроить несколько засад для моего дорогого братца и его попутчиков.

– Кхвай! – кратко проговорил Спархок. – Сделай так, чтобы они могли слышать меня! Теперь же!

Пламя свечей вздрогнуло, потом опять выровнялось.

– Какой у тебя уютный милый лагерь, Мартэл, – развязно сказал Спархок. – А в озере наверняка есть рыба!

– Спархок?! – задохнулся Мартэл. – Как ты можешь разговаривать со мной, ведь ты же далеко отсюда?!

– Далеко, дружище? На самом деле не так уж далеко. Я почти наступаю тебе на пятки. Кстати, на твоем месте я лучше разбил бы лагерь под кедрами на том берегу. Слишком многие, брат мой, жаждут твоей смерти. И не очень-то безопасно разбивать лагерь, как это ты сделал, на открытом месте.

Мартэл вскочил на ноги.

– По коням! – крикнул он Адусу.

– Ты уже уезжаешь, Мартэл? – мягко спросил Спархок. – Как не стыдно. Я так хотел встретиться с тобой лицом к лицу. Ну да ладно. Это будет первое, что я сделаю завтра утром. Думаю, до тех пор мы оба сможем подождать.

Спархок с жестокой улыбкой наблюдал, как они бешено оглядываясь по сторонам в панике седлают лошадей. Вскочив в седла, они во всю прыть припустили на восток, нещадно погоняя лошадей.

– Вернись, Мартэл, – крикнул им вслед Спархок. – По-моему, ты забыл палатки.

23

Земли пелоев походили на огромный неогороженный луг, по которому никогда не проходился плуг. Поздние осенние ветра перебирали вечное море трав, раскинувшееся под нависшим небом, вздыхая об ушедшем лете. Они ехали на восток к высокому каменистому холму посреди равнины, ехали, завернувшись в плащи от холода и ветра и в печальном настроении от хмурой непогоды.

Они достигли возвышающего холма во второй половине дня и увидели, что вокруг бурлит жизнь. Кринг, который отправился вперед, чтобы собрать пелоев, выехал навстречу им с головой, обмотанной тряпкой.

– Что с тобой случилось, друг Кринг? – спросил его Тиниен.

– В изумительном плане сэра Бевьера все же оказался один недостаток, – грустно проговорил Кринг. – И кое-кто из несогласных зашел за спину…

– Вот уж никогда бы не подумал, что воины-пелои станут атаковать с тыла, – покачал головой Тиниен.

– Конечно нет, но тот кто напал на меня, не был воином-пелоем и даже не был мужчиной. Женщина из моего племени, занимающая у нас высокое положение, проскользнула мне за спину и огрела горшком по голове.

– Надеюсь, она получила достойное наказание.

– Нет, друг Тиниен, я не мог наказать ее. Это была моя родная сестра. Наша мать никогда бы не простила, если бы я выпорол эту малолетнюю мерзавку. Честно говоря, ни одной из женщин не понравился план Бевьера, но моя сестра единственная, кто осмелился возразить мне.

– Ваши женщины озабочены своей безопасностью? – спросил Бевьер.

– Конечно нет. Они храбры как львицы. Что их действительно заботило – так это кого из них поставят во главе лагеря. Женщины-пелои очень оберегают свое положение в племени. Все мужчины решили, что твое предложение просто великолепно, но женщины… – Кринг беспомощно развел руками. – Я приставил приближенных ко мне воинов заняться обустройством лагеря. Мы оставим при нем совсем небольшие силы, а все остальные напоказ отправятся к границе Земоха, словно для вторжения в это королевство. Ночью время от времени отряды по одному будут уезжать обратно и занимать позиции в горах поблизости, поджидая появления земохцев. А вы проскользнете с нами.

– Прекрасный план, друг Кринг, – одобрил Тиниен.

– Я тоже так думаю, – ухмыльнулся Кринг. – Поедемте, друзья, я приведу вас в свои великолепные шатры, рядом с которыми жарится на кострах пара здоровущих быков. Мы вместе отведаем соли и поговорим о делах. – Он о чем-то задумался. – Друг Стрейджен, – наконец сказал он. – Ты знаешь тамульскую великаншу Миртаи лучше, чем остальные наши друзья. Обладает ли она даром приготовления пищи?

– К сожалению, я не пробовал ее стряпни, доми, – признался Стрейджен. – Но помню, она однажды рассказывала, как путешествовала пешком в юности. Как я понял, она питалась преимущественно волками.

– Волками? Но как их можно приготовить?

– Не думаю, что она их готовила. Я так понял, что она торопилась и просто жевала волчье мясо на ходу.

Кринг проглотил большой комок.

– Она ела сырое мясо? – спросил он. – А интересно, как ей удалось изловить волка?

Стрейджен пожал плечами.

– Скорее всего, просто загнала. А потом оторвала от волка лучшие части и подкрепилась ими на ходу.

– Бедный волк! – воскликнул Кринг. Но уже через секунду его взгляд, полный подозрения, упал на Стрейджена. – А ты часом не врешь?

– Я? – с удивлением проговорил Стрейджен, голубые глаза которого были невиннее, чем у ребенка.

Они отправились в путь на рассвете, и Кринг ехал сзади со Спархоком.

– Стрейджен просто дурил мне вчера голову, да, Спархок? – озабоченно спросил он.

– Может быть, – пожал плечами Спархок. – Талесийцы странные люди и у них своеобразное чувство юмора.

– Но она могла так поступить! – с восхищением заявил Кринг. – Я хочу сказать, загнать волка и съесть его сырым!

– Думаю, могла, если бы захотела, – признал Спархок. – Однако, я вижу, она по-прежнему занимает твои мысли.

– Признаюсь, что так, друг Спархок. Я пытался выбросить ее из головы, но все без толку. – Кринг вздохнул. – Боюсь, мой народ никогда бы ее не принял. Все было бы в порядке, если бы не мое высокое положение. Ведь если я на ней женюсь, она станет доми среди пелоев, подруга доми и главной среди женщин. И уж тогда, поверь мне, остальные женщины будут локти себе кусать от зависти и всячески поносить ее перед своими мужьями. Тогда недовольные мужчины станут ругать ее на советах, и мне придется урезонивать их, возможно даже убивать. А ведь среди них много моих друзей, которых я знаю с детства. Ее присутствие разобьет мой народ на части. – Он снова вздохнул. – Может, мне все же будет суждено погибнуть в грядущей битве. Так я смогу избегнуть выбора между любовью и долгом. – Кринг выпрямился в седле. – Ну, довольно этих бабских причитаний, – проговорил он. – После того, как мы уничтожим здесь основные силы земохцев, мы совершим набеги на приграничные земли. Будь спокоен, у земохцев не достанет времени заниматься тобой и твоими друзьями. Мне известно, как можно легко отвлечь земохцев. Мы разрушим их крепости и замки, а это их почему-то сводит с ума.

– Ты хорошо все обдумал, Кринг?

– О, за это даже не беспокойся, друг Спархок. Когда мы отправимся на восток, то мой отряд пелоев будет сопровождать вас до той дороги, что ведет на северо-восток к земохскому городу Вилета. А теперь слушай внимательно, друг. Я дам тебе указания, чтобы ты без труда смог разыскать ту тропу, о которой я говорил тебе прежде. – И потом он некоторое время рассказывал Спархоку, как ехать, подмечая знаки и расстояния.

– Вот так, друг Спархок, – заключил он. – Хотел бы я сделать для тебя больше. Ты уверен, что не нужно послать с тобой несколько сот всадников?

– Я бы не отказался от компании твоих воинов, Кринг, – ответил Спархок. – Но такой большой отряд обязательно привлечет к себе внимание земохцев, а так мы можем остаться незамеченными. Нам нужно спешить, ведь наши друзья на равнинах Лэморканда надеются, что мы достигнем замка Азеша до того, как на них нападут земохцы.

– Прекрасно понимаю тебя, друг Спархок.

Они ехали на восток два дня, а потом Кринг объявил Спархоку, что он должен утром повернуть на юг.

– Советую выехать часа за два до рассвета, друг Спархок, – сказал он. – Если вас увидят днем земохские разведчики, они могут из любопытства проследить за вами. Земли на юге ровные, так что в темноте ехать не опасно. Удачи, друг. На твои плечи возложено многое. Мы будем молиться за тебя – когда не будем заняты истреблением земохцев.

Луна поднималась над рваными облаками, когда Спархок вышел из шатра подышать свежим воздухом. За ним последовал Стрейджен.

– Приятная ночь, – проговорил стройный блондин своим глубоким голосом.

– Правда, немного прохладно, – отозвался Спархок.

– Ну кто же захочет жить в стране вечного лета? Я наверное не увижу тебя, когда вы уедете, Спархок. Я скорее сова, чем жаворонок. – Стрейджен залез рукой в карман камзола и вытащил оттуда конверт гораздо толще, чем предыдущий. – Это последнее, – сказал он, вручая рыцарю письмо. – Вот я и выполнил до конца поручение, возложенное на меня королевой.

– Думаю, ты отлично с этим справился, Стрейджен. Однако ты мог бы и не ездить так далеко, если бы сразу отдал мне все письма.

– А я вовсе не был против поездки. Мне нравятся ты и твои спутники. Конечно, не настолько, чтобы подражать вашему непомерному благородству, но все же нравитесь.

– Ты мне тоже нравишься, Стрейджен. Не настолько, конечно, чтобы доверять тебе и быть с тобой до конца откровенным, но все же нравишься.

– Благодарю, сэр рыцарь, – проговорил Стрейджен с насмешливым поклоном.

– Ну что вы, милорд, – усмехнулся Спархок.

– Будь осторожен в Земохе, дружище, – уже серьезно сказал Стрейджен. – Я очень люблю твою молодую королеву с железной волей, и мне бы не хотелось, чтобы ты разбил ей сердце какой-нибудь глупой неосторожностью. Да, если случится, что Телэн будет подавать тебе идеи – не отмахивайся. Я знаю, что он еще мальчик и к тому же вор, но у него превосходная интуиция и исключительный ум. Возможно даже, что он умнее многих из нас, и кроме того, он удачлив. Держись, и не проиграй, Спархок. Мне что-то совсем не хочется кланяться Азешу. – Он скорчил рожу. – Ну, хватит. Я иной раз становлюсь излишне сентиментальным. Давай-ка пойдем назад в шатер и разопьем бутылочку-другую за старые добрые времена – если ты, конечно, не хочешь прямо сейчас прочитать письмо.

– Я пока его приберегу. Прочту, когда станет особенно тоскливо.

Когда они выступали, луна снова вышла из-за облаков. Спархок коротко набросал для всех маршрут, отмечая все приметы, которые указал Кринг. Затем все сели на лошадей и отправились в путь.

Было темно хоть глаз выколи.

– Да мы долго можем кругами ездить, – мрачно пожаловался Келтэн. Накануне вечером он засиделся с пелоями, и когда Спархок разбудил его, глаза Келтэна были налиты кровью, а руки заметно дрожали.

– Не думай ни о чем и просто продолжай ехать, Келтэн, – посоветовала ему Сефрения.

– Конечно! – сказал он с сарказмом. – Но куда?

– На юго-восток.

– Прекрасно, но где этот юго-восток?

– Там. – Сефрения указала в темноту.

– Откуда ты знаешь?

Волшебница что-то быстро проговорила Келтэну по-стирикски.

– Вот это должно тебе все объяснить, – добавила она по-эленийски.

– Матушка, я не понял ни слова.

– Это не моя вина, милый.

Облака были очень плотными и светало медленно. Двигаясь на юг, они вскоре увидели очертания горных вершин, уходящих далеко на восток. Такие горы можно было встретить только в Земохе.

Позже утром Кьюрик подъехал к Спархоку.

– Вон та красная вершина, о которой ты говорил, Спархок, – сказал он, указывая рукой.

– Как будто в крови, да? – высказал свои наблюдения Келтэн. – Или это только мои глаза?

– Пожалуй и то, и другое, – сказала ему Сефрения. – Не надо было пить вчера столько эля.

– Вот вчера мне и надо было сказать об этом, матушка, – печально произнес Келтэн.

– Ну ладно, дорогие мои, – сказала Сефрения. – Пора вам переодеться. Ваши доспехи будут слишком привлекать внимание здесь, в Земохе. Наденьте, если нужно, кольчуги, но еще я каждому дам по стирикскому одеянию. Переоденьтесь, и я займусь вашими лицами.

– Я к своему привык, – сказал ей Улэф.

– Ты может и привык, а вот земохцы вряд ли.

Пять рыцарей и Берит сняли доспехи – рыцари с облегчением, а Берит с видимой неохотой. Потом они натянули чуть более удобные кольчуги и поверх них стирикские одежды.

Сефрения внимательно осмотрела их и сказала:

– Оставьте пока перевязи поверх одежды. Сомневаюсь, что у земохцев существуют какие-либо традиции по ношению оружия. Если дела обстоят по-другому, поменяем. Теперь стойте все спокойно. – Сефрения переходила от одного к другому, дотрагиваясь до их лиц и повторяя для каждого одно и то же стирикское заклинание.

– По-моему, не сработало, леди Сефрения, – проговорил Бевьер, оглядывая лица своих спутников. – Я не вижу никаких изменений.

– Я и не пыталась изменить их в твоих глазах, Бевьер, – улыбнулась Сефрения и достала из седельной сумки небольшое зеркальце. – Так вас увидят земохцы, – продолжила она и протянула зеркало Бевьеру.

Бевьер взглянул и сделал знак, охраняющий от нечистой силы.

– Боже мой! – выдохнул он. – Как я ужасен! – Затем он передал зеркало Спархоку, и тот стал пристально разглядывать свою странно изменившуюся внешность. Волосы по-прежнему были черными, как вороново крыло, но его обветренная кожа стала бледной, как у всех стириков. Надбровные дуги и скулы стали резче. Однако Сефрения, как с сожалением заметил он, оставила его нос таким как был. Сколько он ни говорил себе, что его не волнует сломанный нос, сейчас он все же понял, что хотел бы хоть раз посмотреть на себя с прямым носом, хотя бы для разнообразия.

– Я сделала так, чтобы вы походили на стириков, – объяснила она. – Это обычно для Земоха, и мне так проще. А вид наполовину эленийца, наполовину стирика меня ужасно раздражает.

Затем она вытянула вперед правую руку и произнесла несколько слов по-стирикски. И тут же все увидели, как темная ленты спиралью обвила ее руку и запястье, заканчиваясь удивительно живым изображением головы змея на ладони.

– Для этого, полагаю, есть причина? – спросил ее Тиниен, с любопытством глядя на появившийся на руке Сефрении таинственный знак.

– Конечно. Ну что, мы отправляемся?

Граница между Пелосией и Земохом была плохо обозначена и, казалось, проходила по извилистой линии, где кончалась высокая трава. Земля к востоку от этой линии была каменистой и растительности было мало. Темный край хвойного леса проходил не так далеко от них по крутому склону. Они отправились по направлению к нему, но не проехали и половину этого расстояния, как дюжина всадников в грязно-белых одеяниях вынырнула из-за деревьев и стала приближаться к ним.

– Не волнуйтесь, с этим я справлюсь сама, – спокойно проговорила Сефрения. – Просто не произносите ни слова и постарайтесь выглядеть угрожающе.

Приближающиеся земохцы подъехали к ним совсем близко. У некоторых были лица с незавершенными стирикскими чертами, некоторые вполне могли сойти за эленийцев, а были и такие, в ком перемешались черты обеих наций, и выглядели они весьма непривлекательно.

– Слава грозному Богу земохцев, – сказал их вожак на ломаном стирикском. На самом деле язык, на котором он говорил, был смесью стирикского и эленийского, собрав в себе худшие черты обеих языков.

– Ты не назвал его имени, кедьек, – холодно сказала ему Сефрения.

– Откуда она знает, как зовут этого парня? – прошептал Келтэн Спархоку. Келтэн, видимо, понимал по-стирикски больше, чем мог сказать.

– Кедьек не имя, – ответил Спархок. – Это ругательство.

Лицо земохца стало еще бледнее, а его черные глаза сузились от ненависти.

– Женщины и рабы не смеют так говорить с королевской стражей, – выдавил он из себя.

– Королевская стража, – фыркнула Сефрения. – Ни ты, ни кто-либо из твоих людей не стоит и прыща на теле имперского стражника. Произнеси имя нашего Бога, чтобы я знала, что ты истинно верующий. Произнеси его, кедьек, или умри!

– Азеш… – пробормотал человек не так уверенно.

– Его имя оскорблено языком, который его произнес, – проговорила она ему. – Но Азеш иногда приветствует оскорбления.

Земох выпрямился.

– Мне приказано собрать людей, – объявил он. – Близится день, когда Благословенный Отт вытянет свой кулак, чтобы разбить и поработить неверных запада.

– Тогда подчиняйся. Продолжай свою работу и будь прилежен, потому что Азеш награждает нерадивых смертью.

– Я не нуждаюсь в поучениях женщины, – холодно заявил вожак. – Готовься вести солдат к битве.

– Твоя власть не распространяется на меня. – Сефрения подняла правую руку ладонью к нему. Лента на ее руке и запястье, казалось, двигалась и извивалась, а змеиная голова на ладони шипела, высовывая раздвоенный язык. – А теперь тебе позволяется приветствовать меня, – грозно проговорила она земохцу.

Вожак тут же отпрянул с расширенными от ужаса глазами. Ритуальное стирикское приветствие означало то, что он должен был поцеловать ей ладони, так что «позволение» Сефрении было прямым приглашением к смерти.

– Прости меня, о Высокая Жрица, – пролепетал он дрожащим голосом.

– Не думаю, что это возможно, – бесстрастно сказала ему Сефрения и посмотрела на остальных земохцев, застывших от ужаса. – Этот кусок дерьма оскорбил меня, – сказала она им. – Сделайте с ним то, чего он заслуживает.

Земохцы молча слезли со своих лошадей, стянули с седла своего отбивающегося вожака и одним ударом отсекли ему голову. Сефрения, которая обычно при такой жестокости чувствовала отвращение, сейчас смотрела на все происходящее не меняя выражения лица.

– Именно так, – сказала она бесстрастно. – Теперь уберите то, что от него осталось, как велит обычай, и продолжайте ваше дело.

– А… э… Грозная Жрица, – вымолвил один из них. – Но у нас теперь не вожака.

– Ты об этом сказал… Ты теперь и будешь вожаком. Будешь служить верой и правдой – тебя наградят, а если нет – тебя ждет суровое наказание. А теперь уберите эту падаль с моей дороги. – Она тронула Чьэль ногами, и стройная белая кобылка двинулась вперед, аккуратно обходя лужи крови на земле.

– Однако, быть вожаком у земохцев весьма опасно для здоровья, – заметил Улэф Тиниену.

– Да, пожалуй, – согласился Тиниен.

– Тебе необходимо было так поступить с ним, – запинаясь спросил Сефрению Бевьер.

– Да. Земохца, оскорбившего жреца, неминуемо ждет наказание, а наказание в этой стране только одно.

– А как ты сделала, чтобы эта твоя змея двигалась? – с легким испугом в глазах спросил Телэн.

– Я ничего не делала, – ответила волшебница. – Это просто кажется, что она двигается.

– Так значит, она его не укусила бы?

– Конечно. Но он бы наверняка решил, что укусила, и результат был бы тот же. Сколько нам ехать по этому лесу, Спархок?

– День, – ответил он. – Мы повернем на юг на восточной окраине леса – как раз перед горами.

После случившегося все ехали молча, смущенные недавним поведением Сефрении. Ее безумная, безудержная жестокость, проявившаяся при встрече с земохцами, не вязалась с ее обычной мягкостью и чувствительностью. Все были даже слегка напуганы происшедшим и ехали через темный лес в подавленном молчании, бросая частые взгляды на стирикскую волшебницу. В конце концов Сефрения не выдержала и дернула поводья.

– Вы прекратите в конце концов? – сказала она едко. – У меня, знаете, пока не выросло второй головы. Я изображаю из себя земохскую жрицу – и веду себя точно так, как вела бы себя жрица Азеша. А когда приходится изображать чудовище, приходится совершать и чудовищные поступки. Все поняли? А теперь поехали дальше, и пусть Тиниен расскажет всем какую-нибудь историю, чтобы отвлечь от неприятных мыслей.

– Хорошо, матушка, – согласно кивнул миролюбивый дейранец. Спархок заметил, что все стали обращаться к Сефрении не иначе как «матушка».

К ночи все встали лагерем в лесу и на следующий день продолжили путь под все еще пасмурным небом. Небольшой отряд пробирался через мрачный лес, и чем дальше, тем становилось холоднее. Когда они достигли восточной опушки леса, то повернули на юг, не выезжая из-за деревьев, чтобы не покидать своего укрытия.

Как и предвещал им Кринг, где-то во второй половине дня они оказались у большого скопления деревьев, казалось, задушенных на корню. Мертвые деревья торчали на краю горы, пахли разложением и тянулись как водопад довольно далеко.

– Все это выглядит – да и пахнет – как преддверие Ада, – серьезно заметил Тиниен.

– Может, это произошло из-за того, что облачно? – предположил Келтэн.

– Не думаю, чтобы солнце тут чем-нибудь помогло, – покачал головой Улэф.

– Но что могло убить так много деревьев? – с дрожью спросил Бевьер.

– Здесь больна земля, – ответила ему Сефрения. – Давайте не будем долго оставаться в этом проклятом лесу. Человек – не дерево, но болезнетворное дыхание этого леса добро не принесет.

– Мы теряем светлое время дня, – заметил Кьюрик.

– Это не так важно. Ночью будет тоже достаточно света для движения.

– А что заразило эту землю, Леди Сефрения? – спросил Берит, поглядывая на белые деревья, торчащие из земли как руки скелетов.

– Никто не знает, Берит, но испарения этого места – что дыхание смерти. Возможно, ответ лежит глубоко под землей, как таящийся ужас. Давайте лучше поскорее уедем отсюда.

К вечеру небо потемнело, а ночью мертвые деревья вокруг них осветились слабым зеленоватым светом.

– Это ты, Сефрения? – спросил Келтэн. – Ты их осветила?

– Нет, – ответила она. – Этот свет не от магии.

– И как же я забыл, – неожиданно рассмеялся Кьюрик.

– Что? – спросил его Телэн.

– Мертвые деревья должны светится в темноте, не всегда, правда…

– Я никогда не слышал о таком.

– Это потому, что ты слишком много времени проводил в городе, Телэн.

– Приходится быть там, где ждет тебя твоя работы и клиенты, – пожал плечами мальчик.

– Да уж, облапошивать лягушек пожалуй не так доходно.

И первые часы они так и проехали в этом зеленоватом сиянии, прикрывая плащами рты и носы. Перед полночью их небольшой отряд добрался до крутого лесистого кряжа. Проехав по нему еще немного, они встали лагерем на остаток ночи в узком ущелье, покрытым лесом. Ночной воздух здесь был чистым и свежим, и все были этому рады после долгих часов отравленного дыхания мертвой природы. Утром они взобрались на гору, но вид, открывшийся им оттуда был ничуть не приятнее. Только день назад все было белое, а теперь черное, но такое же мертвое.

– Господи, что это? – выдохнул Телэн, уставившись на пузырящуюся поверхность черной липкой грязи.

– Смоляные болота, о которых говорил Кринг, – ответил Спархок.

– Мы можем их обойти?

– Нет. Смола течет с утеса, а болота тянутся на несколько дней пути у подножия гор.

Огромные смоляные болота, пугавшие своей мрачной чернотой, пузырились и тянулись далеко на юг, и там, на самой их окраине возвышался столб голубоватого пламени, примерно той же высоты, что и собор в Симмуре.

– Как же мы их перейдем? – спросил Бевьер.

– Осторожно, – ответил Улэф. – Я пересекал в Талесии зыбучие пески. Тут нужно просто пробовать почву перед собой посохом, желательно длинным.

– У пелоев уже есть проторенная тропа среди этих болот, – сказал им Спархок. – По краю утыканная колышками.

– А с какой стороны кольев надо ехать? – поинтересовался Келтэн.

– Вот этого Кринг не сказал, – пожал плечами Спархок. – Но думаю, это будет не сложно выяснить.

Они съехали вниз с горы и осторожно поехали вглубь трясины. Воздух над болотами был полон запаха горючей смеси и Спархок скоро почувствовал, что у него кружится голова.

Они медленно пробирались все дальше и дальше, четко следя за каждым своим шагом. Большие пузыри поднимались из глубины смоляных луж и лопались со странным рыгающим звуком. Когда они подъехали к южному краю болот, им лучше стал виден горящий столб – колонна голубоватого пламени, бесконечно ревущего, вырываясь из земли. Миновав этот огненный источник, они уже вскоре выехали из болот. Стало намного холоднее.

– Погода ухудшается, – предупредил Кьюрик. – Скорее всего, сначала польет дождь, ну а потом и снега можно ожидать.

– Ни один поход в горы не обходится без снега, – заметил Улэф.

– Какая следующая примета Кринга? – спросил Тиниен Спархока.

– Вот эта, – ответил Спархок, указывая на высокий утес с широкими желтыми полосами, словно окольцовывавшими его. – Кринг отличный проводник, хотя его и нет с нами. – Спархок проехал немного вперед и увидел дерево со срезанной верхушкой. – Прекрасно, – сказал рыцарь, – это отмечено начало прохода. Поехали, пока не начался дождь.

Проход на самом деле оказался старым пересохшим руслом реки. Климат Эозии за века изменился и, так как в Земохе становилось все суше и суше, поток, что плавно протекал по узкому ущелью, высох у своего источника, оставив лишь русло, прорезавшее утес. Как и предсказывал Кьюрик, во второй половине дня полил дождь. Он шел плотной пеленой и быстро вымочил все вокруг.

– Сэр Спархок, – позвал сзади Берит. – Думаю, вам стоит на это взглянуть.

Спархок поворотил коня.

– На что, Берит?

Берит показал на запад, где последние отблески заката уже исчезли в серой пелене дождливого неба. И там же вдали, казалось, неподвижно висело угольно-черное облако.

– Оно движется в другую сторону, сэр Спархок, – сказал Берит. – Все остальные облака идут на запад, а это – на восток, прямо на нас. Это облако похоже на то, в котором прятались люди начала времен.

У Спархока упало сердце.

– Да, Берит. Сефрения, – позвал он.

Сефрения подъехала к нему.

– Оно снова здесь, – сказал ей Спархок, показывая на облако.

– Вижу. Но ведь ты же не ожидал, что оно исчезнет, Спархок?

– Я надеялся. А можем мы сейчас что-нибудь сделать с ним?

– Нет, – покачала головой волшебница.

– Ну что ж, тогда едем дальше, – проговорил Спархок, расправив плечи.

Дорога вилась по скалам, и они медленно ехали по ней, когда начал опускаться вечер. Обогнув острый выступ, друзья наткнулись на бок утеса, который был не совсем утесом, а скорее обломком скалы, некогда отвалившимся от нее и теперь загораживавшим им проход.

– Выглядит весьма пугающе, – заметил Бевьер. – Надеюсь Кринг рассказал тебе, как справиться с этой незадачей?

– Здесь мы должны свернуть налево, – ответил Спархок. – Нужно найти большую кучу бревен и веток на другой стороне обвалившейся скалы, прямо на северной стороне ущелья. Когда мы их оттащим, там будет проход. Пелои используют его, отправляясь в Земох за ушами.

– Ну что ж, пойдем посмотрим, – сказал Келтэн, вытирая лицо.

Они довольно быстро разыскали эту кучу бревен и веток в быстро темнеющем ущелье, и казалось, что это был не более чем затор, который каждой весной возникает в русле ручья. Телэн спешился и, быстро забравшись на высокое бревно, заглянул в темную глубину.

– Эй! – крикнул он туда, и в ответ ему было эхо.

– Скажи, если кто тебе ответит, – усмехнулся Тиниен.