Текст книги "Охота на охотников"

Пусть его. Во-первых, я не мент. А во-вторых, нечего было убегать. Старый боевой закон – если враг бежит, все, что он оставляет после себя, достается в качестве военного приза тому, кто заставил врага бежать. В данном случае – мне. Расступись!

И человек впереди расступился. В смысле – шмыгнул в кусты. Связываться с милицией, даже имея в руках пистолет, не захотел.

Все равно дурак. Если уж взялся бежать, то бежал бы как можно дальше. Будь на моем месте настоящая облава – повязали бы его, как миленького. И поспешное ныряние в кусты – вряд ли панацея.

18

Тупичок-с, Михаил Семенович. Нет, не вы тупичок, хотя тоже не без этого. Зачем было так безоглядно вламываться в логово врага? Понятно, что возбуждение, охватившее ваш организм после прослушивания беседы двух стрелков, требовало немедленной разрядки. Но ведь это не повод врываться в избушку и пугать присутствующих визгливыми воплями и помятым козырьком кепки. Можно было побегать вокруг дома, попрыгать – в высоту, в длину, в ширину. Глядишь – улеглось бы возбуждение. Потом атаковать тихой сапой, из-за угла, дождавшись, когда они сами выйдут, чтобы в машину погрузиться… А вы, Михал Семеныч – сразу в лобовую. Естественно, распугали всех. Вы же страшный, Михал Семеныч. Страшнее ядерной войны. Поэтому они и сделали ноги. Спасибо, хоть углы напоследок не загадили. Но вам-то от этого не легче. Дышать-то, может, и легче, но на душе-то, Михаил Семенович, на душе… Получается, что и вас с полным основанием тупичком обозвать можно. И находитесь вы в тупичке. Два в одном, так сказать. Аминь.

Так думал я, возвращаясь в город из дачного поселка. Снова оборвалась ниточка, которую я с таким изяществом и ловкостью свил для себя. Но, с другой стороны, можно ли назвать нынешнюю экспедицию полностью провалившейся? Нет.

Результат имел место. Хоть и не такой внушительный, какого можно было достичь, не поторопись я со штурмом. Впрочем, сделанного не воротишь. Буду довольствоваться тем, чем сумел разжиться. А именно – информацией. Что совсем немало. Пусть оборвалась еще одна ниточка, но, используя новые, неправедно подслушанные сведения, можно нарисовать себе вторую и даже, постаравшись, третью. Ведь мне теперь стало понятным многое из того, что раньше просто разрывало мозг своей необъяснимостью. И после этого кто-то будет утверждать, что подслушивать и подглядывать – нехорошо?! Не надо бреда, господа! Президента Никсона – в отставку! Прокурора Скуратова – в отставку! Ввести в школах урок прикладного шпионажа и нещадно пороть тех, кто отлынивает от его посещения! Так говорю вам я, Михаил Семенович Мешковский! А я никогда не говорю просто так.

Машину я оставил у дома Кристины. Зачем – не знаю. Наверное, за неполные двое суток рефлекс выработался – проводить свободное время с ней и у нее. Сейчас было аккурат свободное время. Однако подниматься в квартиру я даже не собирался – семь утра в воскресный день не есть самый подходящий для этого момент. Но мне нужно было место, где можно в спокойной обстановке пораскинуть мозгами. Площадка перед шестиэтажкой Кристины для этой цели подходила как нельзя лучше – здесь меня точно никто искать не станет.

Вольготно раскинувшись на сиденье и закинув руки за голову, я принялся за создание ниточки. Просто пряха какая-то, не к столу будет сказано. Или в моем случае все-таки прях? Как-то не очень мужественно звучит… Неважно.

Неудачи я не боялся. Мозг в последнее время даже на пустом месте умудрялся демонстрировать чудеса мыслительной акробатики, а также эквилибристики и жонгляжа. А снабженный новой информацией должен был выдать на-гора вообще что-нибудь гениальное. Я даже зажмурился от удовольствия, предвкушая результат. Я готов был признать себя равным Архимеду, плавающему в ванной и придумывающему слово «Эврика!»…

Хотя потом Архимеда, кажется, зарубили. Грустная перспектива, заставившая меня собраться с силами и все-таки начать думать на заданную тему.

Итак, дано: Иванец, на которого охотится Коба с подручными, и Зуев, с подачи Иванца мечтающий заставить меня строить новый Беломорканал. Доказать: гнусному Зуеву, что я Иванца не грабил и даже ни разу не стрелял в него. Хотя, по совести, это нужно было сделать в первый же день знакомства. Решение: взять кого-нибудь из команды Кобы и доставить его к Зуеву – пусть расскажет, как все было на самом деле.

Вот тут наступал самый ответственный момент – где его взять? У меня было три варианта. Во-первых, дачный домик, откуда я только что вернулся. И где, кстати, оставил кепку. Сие было досадно – если Зуев найдет ее там и установит, что она принадлежит мне, то получит дополнительный довод в пользу моих связей с грабителями. Ему ведь не докажешь, что я пришел туда исключительно с целью заполучить языка, а не добычу равными частями попилить. Но все же не смертельно – учитывая метод работы Зуева, до дачного домика он доберется еще не скоро, если вообще доберется. Да и в этом случае вряд ли сообразит отдать кепку на экспертизу с целью определить ее владельца. Мало ли барахла на дачах валяется?

И вообще – к черту Зуева. Он меня в данную секунду не интересовал. Меня интересовала дача. Могли подручные Кобы вернуться туда? Да, если успели разглядеть, что в отъезжающем автомобиле был только один человек. Проявить такую наблюдательность им ничто не мешало – стекла «Крауна» были не тонированы. А ежели они увидели, что я один, то просто обязаны были догадаться, что к ним наведалась не милиция – органы обычно облавы в одиночку не проводят. Так что бандюки вполне могли посетить домик после моего отъезда. Меня в данном случае смущало другое – нахрена им это нужно? А если все-таки предположить, что на кой-то хрен все-таки нужно, то как долго там пробудут? Успею ли я их застать, если прямо сейчас вернусь туда? Поразмыслив немного, я решил, что не успею. Зачем им задерживаться в халупе, где не осталось ни одного целого стекла? И которую по этой причине фиг натопишь? Скорее всего, осмотрятся, пошмыгают носом от огорчения – да и отправятся куда-то. Ведь собирались же они сваливать в момент моего появления, разве нет?

Куда-то собирались. Где частичка «куда» – это во-вторых. В больницу к Иванцу. Может, и не прямым ходом, но однозначно туда.

Следовало ли мне тоже выдвигаться на улицу Челюскинцев? Я скурил целую сигарету, прежде чем твердо решил – нет. До госпиталя они, конечно, доберутся, в упорстве соратников Кобы сомневаться не приходилось. Но вряд ли это произойдет скоро – как ни крути, мой визит должен был внести коррективы в их планы. И, прежде чем навестить Иванца, они наверняка захотят посоветоваться со своим главнокомандующим. Сколько времени понадобится, чтобы на перекладных добраться из-за города к Кобе, а затем провести экстренное совещание – одному богу известно. Так что ж – все это время я должен буду торчать у госпиталя? А если заседание растянется на сутки? Да я там всему персоналу мозоли на глазах натру, даром, что из машины не выйду – парковка из окон просматривается отлично.

Таким вот весьма естественным образом у меня остался лишь третий вариант – двигаться к дому Кобы, который являлся организатором и вдохновителем их побед (а заодно и поражений, чтобы не зазнавались), и там ждать развития событий. Был, конечно, риск, что за домом бывшего иванцовского боевика следят менты и им будет очень приятно поймать меня там, но это уже, как говорится, издержки производства. Однако на дворе все еще были сумерки – осень, как-никак, и даже почти поздняя, – и я надеялся остаться незамеченным: выбрать место поудобнее, и оттуда держать под наблюдением всю прилегающую местность. Шансы были. Очень трудно приметить в темное время суток Мишу Мешковского, особенно когда он в черном «Крауне».

На всякий случай к месту дислокации я подъезжал очень осторожно. Пристально зыркал по сторонам и всем своим видом изображал больного манией преследования. Но, даже не смотря на это, так и не понял – следил ли кто за обителью Кобы, или я был единственным, кого посетила сия свежая мысль. Все, что увидел – серые плотные сумерки, из которых кое-где выглядывали смутные очертания предметов. Небогато. Но, поскольку явных признаков «наружки» не было, я решил рискнуть. Придирчиво выбрал себе место – чтобы не такое удаленное, как в прошлый раз, а у самого объекта. Отъехал слегка за угол дома, чтобы не очень бросаться в глаза, при этом не выпуская из поля зрения подъезд с площадкой перед ним. И стал ждать. Будучи готовым в том числе и к визиту ментов, присутствия которых исключать все же не собирался.

Время текло медленно, чтобы не сказать – невыносимо медленно, и мое сиденье в засаде разбавлялось лишь недовольным урчанием желудка. Не самое приятное звуковое сопровождение, но с этим ничего нельзя было поделать – желудок был прав, злясь на меня. В последний раз я баловал его чем-то съедобным накануне вечером, то есть добрых десять часов назад. Съедобное было давно переварено, и желудок требовал еще топлива. Ему надоело питаться самим собой и надеждой на более сытное будущее.

Я не знал, как его утешить. Бутербродов при себе не имел, кофе – тоже. Если бывшие хозяева «Крауна» и собрали тормозок в дорожку, то предупредить об этом забыли – слишком торопились избавиться от моего общества. А обыскивать машину наобум я не хотел – время близилось к восьми и население переходило к активному образу жизни. Рыская по салону в поисках тормозка, легко можно было пропустить что-нибудь интересное. А я не для того сюда приехал, а потому законное возмущение родного пищеблока решил проигнорировать.

Единственное послабление, каковое позволил себе – это слегка откинуть спинку сиденья, чтобы было удобнее. Такое легкомыслие, правда, чуть не вышло боком, но я вовремя уловил, откуда дует ветер и не дал дреме одолеть меня. В качестве единственно возможной меры противодействия налег на сигареты. Истреблял их одну за другой, зажимая в кулак, чтобы с улицы огонька не было видно. Не заснуть – помогло. Хотя, подозреваю, здоровья себе попортил немало.

Когда в салоне стало нечем дышать, а рот свело от избытка никотина, день окончательно победил сумерки. Тут-то и начало происходить то самое, ради чего я прибыл к дому бывшего явного соратника, а ныне – тайного иванцовского ненавистника.

На площадке перед подъездом запарковалась красная «Целика». Та самая, что поджидала мужичка со «Стечкиным» в памятную среду ограбления. Номера, правда, у нее были уже другие, но это несущественно. Долго поменять, что ли? Если у меня и оставались какие-то сомнения относительно идентификации этого авто, то они развеялись, как только наездники покинули салон. Потому что, хоть водителя я и не знал, второй был мне прекрасно известен. Тот самый невзрачный и со всех сторон неприметный. Что-то мы с ним в последнее время стали часто пересекаться. К чему бы это?

Порадовавшись собственной сообразительности – не ошибся, когда предположил, что они первым делом сюда рванут, – я проводил вновьприбывших взглядом до подъезда и приоткрыл окно. Дым повалил наружу. А и ничего, пусть выходит. Мне дышать легче станет. А что до демаскировки, то в «Целике» больше никого не осталось. Я это видел отчетливо, потому что она тоже не была тонирована.

Теперь оставалось ждать. Идти на захват языка здесь и сейчас я не хотел. Я хотел посмотреть, куда направится красивая красная машина после того, как ее седоки наговорятся со своим предводителем.

Менты, ежели таковые и составляли мне компанию, решили поступить точно также. А может, их и вовсе не было, поскольку обозначивать себя они все еще не торопились. Впрочем, по поводу их присутствия-отсутствия я париться не собирался. Если не стали хватать меня сразу (не заметили?), то с чего вдруг это должно взбрести им в голову сейчас? А даже и взбредет – я и в темноте-то особо физиономию не афишировал, готовый в любой момент свалить от них на распоследней скорости, а уж по светлому времени им ко мне и подавно незамеченными не подобраться. А вот когда начну сваливать – тогда пусть попробуют поймать. Я надеялся, что долгие годы, проведенные за баранкой такси, – в экстремальных, так сказать, условиях, – не прошли напрасно. Да и, честно говоря, недавний прокол со светло-коричневым «Опелем», от которого я оторваться не сумел, до сих пор грыз мою нежную душу, которая в ответ требовала сатисфакции.

Но ментов все не было, и я спокойно продолжал наблюдение. Приведя спинку в нормальное положение. Просто так, на всякий случай. Вдруг бандюки из подъезда галопом выскочат, и в погоню придется срываться с места в карьер? А тогда уж не до спинки будет.

Они появились примерно через час – совершенно спокойные. В гостях, то есть, не хулиганили и о моем присутствии по-прежнему не догадывались. Уселись в машину, о чем-то поболтали пару минут, после чего неторопливо подались прочь. Настолько неторопливо, что я без зазрения совести позволил им скрыться из виду, и лишь потом поехал следом. Все равно никуда не денутся – до самой трассы.

Зато промедление принесло результаты, которых я уже и не ждал – от соседнего дома, где я коротал время в прошлый раз, отчалила невзрачная белая «Королла»-универсал – такая же, какую я оставил на растерзание Зуеву и его коллегам. И все бы ничего, но за то время, что я просидел в засаде, как-то не приметил, чтобы в нее садились люди. Значит, там тоже кто-то безвылазно сидел. И совсем не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться – кто и зачем.

Менты таки составляли мне компанию все это время.

Что ж; я не привередливый. Если не суждено висеть на хвосте первым номером – повишу вторым. Для меня оно даже удобнее выходило – сама собой отпала необходимость все время маячить в зеркале заднего вида у преследуемых.

Такая тактика проработала целых пять минут. Именно столько понадобилось нам, чтобы выбраться из лабиринта придомовых дорожек. Потом обитатели «Целики» что-то заподозрили. Скорее всего, им показалось странным, что следом увязались сразу две машины. В воскресенье утром, когда все уважающие себя горожане еще спят и видят сны. Будь машина одна – можно было бы подумать о совпадении. Но целых две – это явный намек на слежку. Хотя бы со стороны одной из них.

Которая именно – машина преследователей, они разбираться не стали. Решили разделаться с проблемой просто и максимально эффективно – сразу уйдя в отрыв.

У ментов на их старенькой «Королле» шансов удержаться на хвосте, откровенно говоря, не было. Для приличия они еще какое-то время погазовали, плюясь дымом из прогнившей выхлопной трубы, но быстро отстали. И от преследуемых, и от меня.

Потому что я, видя, какой неприятный оборот принимает дело, тоже поддал газку. И обошел «Короллу» по встречке. На пустынной воскресной улице сделать это было несложно.

Подручные Кобы могли легко уйти от ментов. Но со мной все было не так просто. Как ни крути, а у меня под задницей был «Краун», куда более мощный. Да и за рулем этого «Крауна» сидел очень опытный я. Так что расстояние между мной и «Целикой» стало даже постепенно сокращаться.

Парни выбрали весьма оригинальный путь отступления – не стали напрямую выбираться на магистраль, что пересекала город и могла бы вывести их за его пределы, но решили воспользоваться объездной дорогой, серпантином, извивавшимся меж гаражных массивов. Дорога была вполне себе асфальтированной, но нормальные люди пользовались ей лишь для того, чтобы объехать пробку или добраться до собственного гаража. Я не хочу сказать, что обитатели «Целики» были ненормальными. Возможно – даже очень наоборот. Объяви сейчас менты план «Перехват» – и в первую очередь будет перекрыта именно центральная магистраль. Второстепенные трассы в полном объеме перекрыть невозможно, так что они безопаснее.

Зато мне их маневр оказался весьма кстати. «Целика» – машинка резвая и верткая, и устраивать с ней гонки по главной магистрали города не хотелось – вряд ли это закончится чем-то хорошим. А по пустынному серпантину можно и погоняться. Вернее, даже не так. Они-то пусть себе убегают. А я, как дедушка Ленин, пойду своим путем. Не зря все-таки столько лет таксистский сухарь грыз. А настоящего таксера, как известно, отличает не только умение крутить баранку, но и хорошее знание нетрадиционных путей перемещения в городе.

У данного серпантина такой путь тоже имелся. Пока асфальтированная змея делала размашистую петлю, сей путь, вельми покатый, тупо соединял ее начало с ее окончанием. В «Целике», возможно, о нем тоже знали. Но воспользоваться не могли. По причине того, что, кроме покатости, он отличался огромным количеством ям и булыжников. На низкой машине нечего было и думать туда соваться – повиснет, к бабке не ходи. «Краун» был сильно выше, и я ничем не рисковал, собираясь воспользоваться короткой дорогой. Кроме того, – и это самое главное, – техника вообще была чужая.

Маневр мог сыграть на руку еще и в другом смысле. Преследуемым предстояло заложить петлю километра в три, если не больше. И кто знает – может быть, потеряв меня из виду, они возьмут, да и перестанут нервничать. Решат, что это не я за ними гнался, а очередной стритрейсер с ума сходил, которого хлебом не корми – дай по пустынной улице с ветерком промчаться.

Впрочем, с тем же успехом они могли так не подумать. Меня это не особо волновало. Главной целью было сократить отставание. И тут уж они ничего поделать не смогут. Мои грандиозные планы могли сорваться только в одном случае – если окажется, что в этом гаражном массиве для «Целики» приготовлены свои укромные восемнадцать квадратных метров. Я был бы сильно расстроен таким поворотом событий. Да только вряд ли он возможен – глупо убегать к своему гаражу от преследователя, который, как минимум, не уступает тебе в скорости. Пока будешь отпирать ворота, пока загонишь машину внутрь – тут-то тебя и накроют. Нет, этого я не боялся.

Свернув на убитую дорожку системы «направление», я принялся отчаянно насиловать баранку, лавируя между булыжниками и стараясь миновать особо глубокие ямы. Как ни старался, пару раз таки сильно громыхнул обо что-то днищем, но внимания на это не обратил – удары пришлись не в бензобак и не в поддон двигателя, так что ничего страшного не случилось.

До асфальта оставалось метров пять, когда перед самым носом промчалась «Целика». Они все-таки успели. Но и я своей цели достиг – теперь нас разделяли считанные секунды.

Выезжая на асфальт, я боковым зрением приметил, что по моему следу, срезая крюк, крадется белая «Королла». Ментовская, знамо дело. Что ж – в добрый час; им предстояло еще долго ползти меж камней.

Обитателей «Целики», кажется, действительно расслабило долговременное отсутствие хвоста. Настолько, что вновь замелькавший в зеркалах черный автомобиль не заставил их нервничать, и мне удалось подкрасться на жалкий десяток метров.

Возбужденный открывающейся перспективой, я радостно оскалился и даже потянулся за «Макаровым», чтобы дать салют в честь госпожи удачи.

И тут приметил, что мужичонка, сидевший на пассажирском сиденье, вывернул голову на сто восемьдесят градусов и шевелит губами. При этом он смотрел не на меня, а гораздо ниже. На номерные знаки.

До «Макара» я дотянуться не успел. «Целика» вдруг – именно вдруг, удивив меня до посинения конечностей – рванула вперед, и я с трудом успел среагировать, чтобы не дать ей воспользоваться неожиданностью маневра и оторваться на сколько-нибудь приличное расстояние. Но таки среагировал, заметной форы враги от меня не получили. А сотня-полторы метров – это ничего, это поправимо.

И только потом понял, в чем причина столь, извините, девиантного поведения преследуемых. Понял – и вспомнил все матерные слова, которые знал, на всякий случай сочинив еще с десяток новых. «Краун», что нес меня за ними – это была их машина. Они могли не узнать его по силуэту. Но с такой интимной деталью, как номера, ошибиться было невозможно. Для этого и подпускали меня на десять метров. Для этого и рисковал мужичонка своим позвоночником, выворачивая его наизнанку. И как только убедился, что цифры на бампере ему знакомы, гонка возобновилась.

Теперь, когда у них не осталось сомнений относительно того, кто сидит на хвосте, бандюки рванули вперед отчаянно, словно я за ними гнался не с целью поймать и доставить пред светлы очи следователя Зуева, но имея куда более пошлый интерес. Хотя – откуда им знать, что я имел в виду, гоняясь за ними с упорством возбужденного носорога? Они просто пытались себя обезопасить, как могли. От любых неприятностей.

А могли – очень быстро. Я давил и давил педаль газа, но это мало помогало – преследуемые явно впали в панику. Бросали машину в такие повороты, куда даже я, кабы не крайняя нужда, постеснялся въезжать на такой скорости. «Целику» вело юзом, поднимало на два колеса, но до поры, до времени это сходило им с рук.

До поры, до времени. А точнее – до железнодорожного переезда, к которому мы, долго ли, коротко, подъехали.

Шлагбаум был опущен. Перед ним сиротливо стояла «шестерка». А слева приближался поезд. Я не ведаю, что там перемкнуло в голове у водителя «Целики». Видимо, решил проскочить перед поездом и оборвать хвост. Объехал «Жигули» по пустой, естественно, встречке, снес лапу шлагбаума и встретился с локомотивом.

Весовые категории были неравные. Машины редко взрываются при авариях, но «Целика», воткнувшаяся в электровоз на дикой скорости, рванула сразу, как пиропатрон. Я даже не стал подъезжать ближе, чтобы уточнить – остался ли кто живой. Развернулся, нырнул в ближайший проулок и поехал прочь. А то сейчас подъедут менты, терзаемые непраздным любопытством… А у меня не было никакого желания удовлетворять оное. Если уж мое собственное осталось неудовлетворенным.