Текст книги "История. Тысячелетие обмана"

Первый этап – подчинение окрестных племен и встраивание их в нарождающуюся структуру – принес понимание того, что для этого по большей части не нужна грубая военная сила, достаточно внушить населению новые жизненные установки и обратить в «истинную веру». Именно открытие этого нового «информационного оружия» определило характер строящегося государства на много веков вперед. Ватикан стал не просто «городом в городе», не просто «государством в государстве», а образованием теократическим по своей сути, производящим только «информационный продукт»: религиозную доктрину, ее толкования и способы внедрения в жизнь. Новая стратегия оказалась очень успешной, и уже ко второй половине XIII века на Апеннинском полуострове на реке Тибр располагался достаточно большой город. В сферу его влияния входили довольно обширные территории нынешней центральной и южной Италии. Но не это было целью новых правителей. Идея сравняться славой с Константинополем – вот что двигало ими. Надо сказать, что с самого начала Рим (и Ватикан) строился как своего рода дубликат Константинополя. Многие строения воспроизводят (с некоторыми изменениями или просто копируют) те, которые имелись в столице Византии. В частности, это касается «античных» построек Рима, которые на самом деле были возведены римскими папами не ранее XIII века.

Не будем углубляться в архитектурные подробности двух городов. Упомянем только одну достопримечательность, являющуюся символом современного Рима. Это, конечно же, Колизей.

Создатели Новой Хронологии уделили в своих книгах значительное место анализу данного сооружения. И они пришли к однозначному выводу: Колизей с самого начала строился как «античные развалины». Другими словами, это никогда не было действующее сооружение, это всего лишь, хоть и поражающая своим масштабом, но декорация. Достаточно внимательно взглянуть на конструктивные особенности этого «памятника», как становится очевидным, что он никогда не являлся «рабочей моделью». Во-первых, бросается в глаза кирпичная кладка Колизея. Дело в том, что следов подлинной реставрации в Колизее вообще не заметно. Вся кирпичная кладка в нем выглядит одинаково и сделана из единообразного кирпича. Во многих местах он аккуратно оббит с краев. Хорошо видно, что оббивали кирпич именно перед кладкой, а не после нее. Другими словами при постройке Колизея сразу же искусственно изображался якобы многовековой износ здания. То же самое можно сказать об участках якобы обвалившейся кладки. Эти участки тоже сделаны сразу, искусственно, в своем нынешнем виде. Если бы кладка обвалилась по-настоящему, то кирпичи располагались бы вдоль первоначальной поверхности стен, а не под углом к ней. Кроме того, значительная часть кирпичей в разломе была бы сколота. Но ничего подобного в Колизее нет! «Обвалившиеся» участки стен выложены целыми кирпичами. В разломах большинство кирпичей специально положены под углом к поверхности стены, чтобы изобразить хаотическую поверхность скола. Видно, что каменщики, привыкшие класть кирпичи ровно, так и не смогли добиться создания картины хаоса. «Переделки» и «перекладки», тоже встречающиеся в стенах Колизея, выглядят странно: слишком они аккуратны и совершенно не похожи на настоящие, которые встречаются в зданиях, ушедших в землю в результате осадки. Хорошо видно, что все эти архитектурные детали делались сразу, при строительстве. Кладка везде, на всех уровнях, одинакова по новизне, чего просто не может быть в строениях, где перекладки производились вследствие естественных причин. Второй важный момент, на который необходимо обратить внимание, – это полное отсутствие осадки Колизея. Осадка, как известно, происходит по двум причинам. Первая – это давление массы здания на почву, в результате которого оно постепенно погружается в нее. Вторая – это нарастание «культурного слоя» из-за оседания пыли, остатков растений и проч. Здания, относимые к XV–XVI векам, как правило, стоят в глубоком раскопе, и для того, чтобы войти в них, приходится спуститься вниз на 4–5 метров. Удивительно, но факт: никаких следов раскопа вокруг Колизея нет! Нет ни малейших следов осадки или нарастания (за 2 тысячи лет, как говорит официальная история) культурного слоя. Удивительно то, что кирпичную кладку Колизея продолжают надстраивать даже в наши дни белым «древним» камнем, даже не смущаясь туристов. Третий момент. Оказывается, что в Ватикане не особо и скрывают настоящую дату постройки Колизея. В Ватиканском дворце выставлена фреска, на которой изображено, как только что спроектированный Колизей как бы сходит с бумажного листа проектировщика, претворяясь в действительность. При этом прямо указано, что происходит это при папе Пие VII (1800–1823) на седьмом году его правления, т. е. в 1807 году. При этом на фреске изображено, что Колизей строится изначально уже в виде развалин! Рядом нарисован ангел с циркулем и строительным углом, помогающий возводить главную достопримечательность Рима (интересно, кому – императору-язычнику?). Под фреской есть следующая надпись:

«AMPHITHEATRVM.FLAVIUM

A.PIO.VII.CONTRA.RVINAM.EXCELSO.FVLCIMENTO.SOLIDATVM

ET.PLVRIFARIAM.SVBSTRVCTIONE.MVNITVM

ANNO.MDCCCVII.

В буквальном переводе с латыни это означает: «АМФИТЕАТР ФЛАВИЕВ. ПИЙ VII, РУИН ВОЗВЫШЕННО ПОКОЯЩИХСЯ НА ТВЕРДЫНЕ И, СВЕРХ ТОГО, НА МНОГООБРАЗНЫХ ОСНОВАНИЯХ СТРОИТЕЛЬ. ГОД 1807».

Строился Колизей, судя по всему, вплоть до 1852 года, поскольку именно этот год указан на мраморной доске, висящей над входом в Колизей, как год завершения его «восстановления». Произошло это при папе Пие IX (1846–1878).

«Амфитеатром Флавиев» Колизей, по всей вероятности, был назван потому, что (как указывает общепринятая история Колизея) раньше на этом месте располагался пруд, принадлежавший этой фамилии. Вообще данному сооружению впоследствии было приписано многое из того, что, скорее всего, происходило не здесь, а во дворце Ангелов (например, бои быков, водные сражения и т. п.). Последнее утверждение, причем вполне официальное, о морских сражениях на кораблях, устраиваемых на арене Колизея («наумахиях»), особо нелепо. Ни сливных или наливных труб (даже их следов) не было обнаружено, как и водонапорных устройств, водонепроницаемых стен со следами заполнения водой и т. п. Возможно, что-то отдаленно похожее устраивалось на пруду, который раньше был здесь, но скорее всего, данные сведения относятся ко дворцу Ангелов, где действительно есть небольшое озеро, в котором могли разыгрываться спектакли с использованием бутафорских судов.

Возникает резонный вопрос: если Колизей был построен в начале XIX века, то более ранних упоминаний о нем не должно быть. Удивительно, но так оно и есть. Ни в одном источнике XVIII, XVII, а уж тем более XVI вв. ничего о Колизее не говорится (причем ни в наших источниках, ни в зарубежных). Мало того, на картах Рима того времени он попросту отсутствует.

С «древностью» Колизея все более или менее ясно. Однако остается еще вопрос, почему в качестве «декорации» был избран именно «цирк», полуразвалившийся амфитеатр, а не какое-либо другое сооружение. Ответом может служить то, что аналогичное строение имеется в Константинополе, и расположено оно в непосредственной близости к местному ипподрому. В настоящее время оно сверху засыпано землей и на нем находится здание школы. Развалины цирка как бы образуют своего рода возвышение, пьедестал для современных построек. Тем не менее, внутренние, подвальные помещения амфитеатра сохранились, и они производят впечатление действительно древних, возведенных в XI веке или даже ранее. Примечательно и то, что именно на ипподром, как свидетельствуют хронисты, был в свое время привезен Андроник I, где его привязали к столбу, а собравшаяся здесь толпа знати подвергала его истязаниям. Вполне вероятно, что ипподрома тогда еще не было, и Андроника истязали на территории амфитеатра, который позже в хрониках был описан как ипподром. Косвенно данную теорию подтверждают сведения из «официальной» истории Рима. Папа Бенедикт IV (1740–1758) приказал водрузить в центре арены Колизея громадный крест, а вокруг него поставить ряд алтарей в память истязаний, шествия на Голгофу и крестной смерти Спасителя. Этот крест и алтари были удалены из Колизея лишь в 1874 году. Как видим, в сообщении об установлении

креста и алтарей речь идет о середине XVIII века, когда постройка Колизея, вероятно, только задумывалась. Скорее всего, он был спроектирован именно при папе Бенедикте IV, но реализация проекта происходила позже, уже без него. Если иметь в виду, что «страсти Христовы», хотя бы частично, происходили именно в Константинопольском амфитеатре, то становится понятным, почему при постройке Колизея в нем были установлены крест и алтари. Становятся также более понятными и причины постройки в Риме дубликата Константинопольского амфитеатра, почему в качестве символа величия столицы «нового мира» было избрано именно данное сооружение.

История с Колизеем является наиболее ярким примером того, как «создавалась» история Рима. Бутафорность и явная фальсифицированность этого памятника просто бьют в глаза. Но это подготовленному и вдумчивому зрителю. Для подавляющего большинства людей Колизей – это древний амфитеатр, на арене которого 2 тысячи лет назад сражались гладиаторы, где львы пожирали первых христиан, где император, сенаторы с их развращенными женами и жадная до зрелищ толпа могли одним движением большого пальца либо казнить, либо миловать тех, кто «шел на смерть» им на потеху. Пропагандистская кампания и реклама сделали свое дело. Люди вообще любят подобные истории. Впрочем, создатели этого «памятника» основную ставку делали вовсе не на «информационную поддержку». Сооружение должно было в первую очередь поражать своим масштабом, колоссальной, невиданной мощью. Ни у кого не могло возникнуть даже мысли, что кто-то станет затрачивать столько средств и прочих ресурсов лишь для того, чтобы изготовить обыкновенный «фейк». Подавляющему большинству было не понятно, что это вовсе не обыкновенный «фейк», а что из подобных декораций постепенно создается новая история, новая мораль, новые ценности и, в конечном итоге, новый мир.

Помимо строительства города и папской резиденции, росло и ширилось «здание» новой церкви. Ранее мы уже приводили основные положения, которые легли в ее основу. «Вирусное» ядро было благополучно «скрещено» с митраизмом. Новые «добродетели» понуждали людей терпеть постоянный гнет и работать на новых хозяев. Распятие, по всей видимости, вначале являлось фактором устрашения и демонстрации силы, и только позже поклонение изображению насильственно умерщвленного человека стало актом признания власти пап над теми, кто был обращен в «христианство». На этом фоне расцвела финансовая деятельность властей. Торговля атрибутами культа и, конечно же, индульгенциями приняла невиданный размах (не случайно впоследствии одним из лозунгов Реформации стал протест против продажи индульгенций). Индульгенции продавались не только на совершение какого-то конкретного греха, а даже на определенный промежуток времени: заплатил за месяц – и греши себе на здоровье. Есть документальные сведения о том, что во время свирепствовавшей в Европе чумы папа продавал специальные амулеты, которые должны были уберечь от болезни. Причем тоже на определенное время – на несколько дней, на неделю, на месяц.

Поскольку «новых жрецов» в религиозной доктрине интересовало только «вирусное ядро», все остальное было почерпнуто из других религиозных концепций. Основным таким «донором» стал митраизм. Вероятно, это произошло в силу того, что митраизм был первой «массовой» религией, охватывавшей не только касту служителей бога, но достаточно значительную часть населения. Кроме того, это была первая по-настоящему монотеистическая религия. Расширив аудиторию «приобщенных к таинствам» и включив в их число женщин и даже детей, основатели нового религиозного направления ритуальную часть и большинство обрядов просто взяли в митраизме. Это и причастие, и головные уборы пап, которые так и называются митрами, и даже изображение креста (с той только разницей, что митраисты изображали крест в круге и, как мы помним, вкладывали в него совершенно иные понятия). Естественно, сам митраизм при этом был подвергнут гонениям, митреумы ликвидированы или переделаны в «христианские катакомбы».

Одновременно имеется значительное сходство папства с иудаизмом, и это не удивительно, поскольку оба учения, как мы помним, восходят к одному корню. Всем хорошо известно, что и Ветхий Завет и Новый повествуют об истории евреев. И это достаточно странно, если посмотреть на вещи не предвзято. Привязку Нового Завета к истории еврейства еще как-то можно объяснить: мол, Христос родился в Иудее, проповедовал в этих землях и там же был распят. Но это всего лишь одна история о жизни одного человека. Как же быть с Ветхим Заветом, который содержит в себе огромное количество разных сюжетов, но при этом представляет собой якобы историю исключительно еврейского народа? Если это так, то почему именно история еврейского народа была положена в основу нового религиозного учения? Одним словом, вопросов больше, чем ответов.

Тем не менее, связь иудаизма и папства достаточно очевидна. Во-первых, это идея папства о земной централизации Церкви, его тенденция к главенству над всем христианским миром, что весьма напоминает иудаизм с его мондиалистическими стремлениями (ветхозаветное установление единственного храма, возглавляемого одним ветхозаветным первосвященником по чину Аарона). Во-вторых, как мы показали, это «произрастание» из одного корня, с той только разницей, что иудеи признают только Ветхий Завет, а христиане Ветхий и Новый. Впрочем, это легко объясняется нашей реконструкцией. Если принять то, что основная масса евреев – это рассеявшиеся по странам Европы 10 «потерянных колен Израиля», а «Новый Завет» и «христианство» создавались теми двумя коленами, которые основали Рим и Ватикан, (в целях подчинения окрестного населения), то не признание евреями «Нового Завета» более чем понятно. «Ветхий Завет» в его нынешнем виде, скорее всего, появился не ранее XIV века, причем создан он был все в том же Ватикане. Основываясь на каббалистической традиции и обрывках истории Византии вплоть до XII века, представители бывшей Константинопольской «элиты» (и их потомки) создали «историю иудеев». Именно после этого и появляется такая национальность, как евреи. Узнавая о собственной «древней истории» из Ветхого Завета (книг Торы), рассеявшиеся по всему Средиземноморью беженцы из Константинополя начинали ощущать некую общность, культурное единство. После того, как события, связанные с Константинополем, были (на бумаге) перенесены на север Аравийского полуострова, в пустынные земли Палестины, некоторые евреи стали возвращаться на свою «родину», где жили семитские племена (предки современных арабов). Вместе с другими событиями Византийской истории на территорию современного Израиля было перенесено и все, связанное с казнью Андроника (Христа). Через некоторое время, естественно, нашлись и соответствующие «памятники», наглядно подтверждающие правдивость данных рассказов.

Третье. По существу, в основу иудаизма и христианства (как и ислама, но об этом речь ниже) положена одна и та же религиозная концепция. Это отражается как в атрибутике, так и в особенностях богослужения. В частности, всем хорошо знаком пилеолус – головной убор клира Римско-католической, а также Англиканской церкви (маленькая шапочка, носимая на темени и прикрывающая тонзуру). Он различается по цвету в зависимости от положения священнослужителя. Так пилеолус папы римского белого цвета, кардинала – красный или алый, епископов, территориальных аббатов и территориальных прелатов – фиолетовый, священники и дьяконы носят пилеолус черного цвета. Вместе с тем у евреев есть традиционная мужская шапочка, называющаяся кипа (киппа) или ермолка. По своей форме кипа идентична пилеолусу. Вряд ли это является простым совпадением. Впрочем, в последующие столетия данный головной убор периодически входил в моду в других странах. Например, на Руси ермолка одно время (в XIX веке) была домашним головным убором знатного человека. Ее носили дома, надевая только с халатом или шлафроком (домашним пиджаком). Также известна академическая ермолка – традиционный головной убор ученых. Сходны с ермолками круглые сванские шапочки (сванки) из тонкого серого войлока с отделкой из тесьмы – элемент национальной одежды сванов (Грузия). Однако все это слишком поздние влияния для того, чтобы говорить о какой-то генетической связи между ними. Впрочем, в случае со сванами это вполне могло быть заимствование, пришедшее на территорию Грузии из Византии еще в «доримские» времена.

Власть, учреждавшая «новый порядок», в качестве первостепенной ставила себе задачу сравняться мощью и политическим влиянием с Константинополем. По существу, как мы показали выше, это и был Новый Константинополь. Утвердившись на новом месте, власть должна была не только получить легитимность всеми возможными и невозможными способами, но и обрести древнюю историю, своим значением и величием не уступающую Византийской. Создание «Ветхого Завета» хоть и было важной вехой в осуществлении этого замысла, но все же являлось историей локального значения. История еврейского народа имела в первую очередь значение для евреев, для их объединения в одну общность, в один народ. К тому же, судя по всему, «Ветхий Завет» продолжал редактироваться и дописываться на протяжении значительного времени (вплоть до XVII века), а нужно было что-то, что возвысило бы Рим надо всеми известными государствами. Именно тогда возникает грандиозный проект под названием «античность». Но чуть ранее состоялся еще один важный момент.

Создавая «новую реальность» с нуля, с самых основ, ее устроители огромное внимание уделяли языку. И это не простая фигура речи. В каббалистической традиции алфавит является не только знаковой системой, отображающей на письме звуки, служащие для образования слов, но и собранием сакральных символов, которые обозначают важнейшие для людей понятия, касающиеся устройства мира и вселенной. В каббале есть «скрытая формула» любого слова, представляющая собой сумму понятий, образуемую входящими в него буквами. Подобные представления имелись в той или иной степени в каждом алфавите. Достаточно вспомнить руны, или славянский алфавит с названиями букв «аз», «буки», «веди» и т. д. Но в особо яркой, даже гипертрофированной форме это наблюдается именно в еврейском алфавите. И это прямое следствие каббалистики. Для каббалы одним из важнейших направлений является именно работа с текстами, призванная выявить скрытый смысл «священных писаний», постичь «мудрость бога». Буквы являлись своего рода предметами, по которым осуществлялось «гадание» (такое же, как с картами таро, или при помощи рун, как это делалось по полету птиц, или внутренностям животных). Главные методики каббалистов, до наших дней применяемые для ивритских текстов, это «темура» – замена букв, с целью изменения смысла «Торы»; «гематрия», которая считает численные значения букв, слов и фраз в целом; «нотарикон» – развертывание слов в фразы и наоборот посредством нумерологии. Считается, что именно таким образом мекубаль (т. е. каббалист-практик) способен расшифровывать тайное и предвидеть события будущего. С помощью данных методов якобы возможно познать и почувствовать тайный от человека, скрытый высший уровень, управляющий человеческим миром.

Создавая новый мир «с нуля», его основатели должны были придумать новую понятийную систему для общения с богом. Если возводимый ими мир – это лучший мир, то и система, позволяющая понять «слово» бога, должна быть другой, отличной от всех предшествующих. Вероятнее всего, именно тогда создается «латинский алфавит», а также специальный язык священных книг – «латынь».

Естественно, для строительства нового здания использовались «кирпичи» уже имеющиеся в наличии. Для создания нового алфавита, видимо, был использован этрусский алфавит (славянского племени, жившего на территории Апеннин). В качестве базы для нового языка взяли язык италийских племен, которые, собственно, и стали первыми подданными нового государства. С помощью этих «исходных материалов» был создан «сакральный язык», на котором писались священные книги и проводились богослужения.

В создании нового языка нет ничего необычного или особо трудновыполнимого. XX век предоставляет нам наглядные примеры подобных деяний. Достаточно вспомнить эсперанто – язык, созданный всего одним человеком как универсальный способ межнационального общения, или «эльфийский язык», разработанный поклонниками масштабного фэнтези Р Толкина «Властелин колец».

Латынь изначально создавалась как академический язык – с четкой, «правильной» грамматикой, достаточно жесткими правилами. Все христианские богослужения вплоть до эпохи Реформации проводились именно на латыни. То, что «паства» не понимает большую часть из того, что говорится, никого особенно не волновало. Знание латыни считалось знаком принадлежности к высшему сословию, у которого была абсолютная монополия на общение с богом. Именно на данной монополии во многом держалась сама власть нового государства. Другими словами, общество, построенное в новой «столице», было кастовым, причем в самой жесткой форме. Происхождение и соответствующее воспитание (включавшее в себя знание латыни и богословия) определяли социальный статус человека. Пропасть между высшим сословием и «плебсом» таким образом становилась поистине гигантской. В этой связи можно вспомнить роль французского языка в России XVIII века, но об этом мы подробно поговорим в свое время.

Как бы то ни было, латынь развивалась на протяжении последующих веков, как и любой другой язык. Примечательно то, что многими лингвистами было замечено, что «античная» латынь гораздо больше напоминает латынь эпохи Возрождения, чем латынь средневековую, хотя на самом деле все должно быть, естественно, наоборот. Для того, чтобы объяснить этот феномен с точки зрения общепринятой хронологии, была даже придумана целая теория, что в эпоху Ренессанса на волне протестов против католической церкви и папства люди обращались к своим «корням», т. е. к «античности», и привносили элементы старой, классической латыни в ту латынь, которую использовали в эпоху Возрождения. С точки зрения исторической и лингвистической, конечно, полная чушь. Это все равно как если бы наш с вами современник (точнее, значительная часть современников, поскольку единичных психов всегда хватает) решили бы «припасть к корням» и начали в быту общаться «по замышлению Бояна», а не «по былинам сего времени», употребляя в речи такие обороты и грамматические формы, которые были в ходу лет эдак 800 назад. Предположение совершенно невероятное. Язык всегда развивается только однонаправленно и ни при каких обстоятельствах не может повернуть вспять. Тем не менее, как это ни покажется странным, данная гипотеза все же не лишена рационального зерна, хотя и относится оно к совершенно иным вещам. Дело в том, что Ренессансное «припадание к корням», а именно – к выдуманной основателями Рима и Ватикана «античности», породило огромное количество фальсификаций (естественно, из самых лучших побуждений), которые сделали древнюю историю стремящихся к самостоятельности и независимости государств Европы намного богаче (по меньшей мере, раза в три). Но это мы подробно обсудим в главе, посвященной эпохе Возрождения.

Пока же перед властями стояла вполне конкретная задача. История и само происхождение Рима должно опираться на великую и очень древнюю основу. Надо было создать такую историю, которая бы затмила собой все, существовавшее ранее. Основным способом создания такой истории стал уже испытанный метод: «разбирание» на части уже известной истории (в данном случае истории Византии) с последующим «вылепливанием» из получившегося сырья качественно совершенно иного продукта.

Однако если дело обстоит так, как мы предполагаем, то возникает резонный вопрос, почему, создавая историю «древнего» Рима, «основатели» создали еще и историю «древней» Греции? Казалось бы, история Рима у них находится в безусловном приоритете, и именно ею можно было ограничиться. Зачем понадобилась еще Греция?

Все очень просто, но вместе с тем изящно. Греция и ее «наидревнейшая» цивилизация понадобились для того, чтобы показать, что именно Рим во все времена являлся наследником и правопреемником древнейшей цивилизации Европы, а вовсе не Византия. В Византии испокон веков жили греки, и связь Греции и Византии была очень тесной. Территория Греции вообще являлась частью Византийской империи. Перемещая «великое» и общее с греками прошлое на тысячелетия назад, «основатели» добивались сразу нескольких целей. Во-первых, удревняли свою историю по сравнению с Византией более чем на тысячу лет. Во-вторых, объявляли себя наследниками еще более древней цивилизации Греции. В-третьих, одним махом «переформатировали» значительную часть Византии (т. е. Грецию) и включали эту часть в орбиту своего влияния. В-четвертых, разрывали прочную связь Византии с Грецией. В-пятых, лишали Византию древней истории, превращая в эпигона и жалкого подражателя великой культуры Рима, куда после «разграбления Рима варварами» сбежали лучшие представители знатных семейств (т. е., как мы видим, все было перевернуто ровно на 180 градусов).

Работа по созданию «нового мира» шла сразу по нескольким направлениям:

1. «Ветхий Завет» – история еврейского народа, призванная объединить беженцев из Византии в одну национальную общность. Компиляция из истории Византии и (в меньшей степени) государств Ближнего Востока, а также каббалистической космогонии. Ведет историю евреев, начиная со времени нескольких тысячелетий до нашей эры (от «сотворения мира»). Редактировалась и дописывалась вплоть до XVII века.

2. «Новый Завет» – религия низшего сословия, призванная держать его в подчинении. Компиляция из митраизма, истории Византии (свержение и казнь Андроника-Христа) и «вирусного ядра». Предания о жизни и смерти Андроника (которая послужила причиной падения Константинополя) бытовали во множестве вариантов (апокрифов). Окончательно компиляция была закреплена, когда был объявлен «канон»: 4 «правильных» евангелия (от Марка, от Матфея, от Иоанна и от Луки), «деяния апостолов», 21 послание апостолов, а также Апокалипсис (который, судя по всему, был создан самым последним, наиболее вероятное время – XV век).

3. Проект «античность». Включает в себя историю и мифологию. Античная история представляет собой компиляцию из истории Византии, отнесенной почти на полтора тысячелетия назад. Мифология создавалась также на основе истории Византии, но в нее включался еще и такой компонент, как идеальное видение мироустройства «создателями» (Олимпийские боги, руководящие судьбами мира, «герои», совершающие подвиги во славу богов и т. п.). Именно в силу позднего происхождения греко-римской мифологии она не производит на нас впечатления чего-то архаичного, мотивы поступков героев нам вполне близки и понятны.

4. Архитектура и искусство «античного» периода. Подавляющее большинство строений, предметов искусства и прочих артефактов, ныне относимых к «античности», были созданы во времена эпохи Возрождения. Как уже говорилось, нарождающиеся национальные государства, стараясь освободиться от гнета Рима и его жесткого давления, обращались к своему «славному прошлому» и пытались сделать его богаче и красивей. С этой целью возводимые здания украшались декором, отсылающим нас к мифологическим сюжетам, изготавливались скульптуры «древних» богов. В последующие времена все это было объявлено «античным наследием», сохранившимся за полторы тысячи лет. Примечательно, что от эпохи Средних веков памятников сохранилось гораздо меньше, чем от времен «античности», и это весьма показательно.

Исходя из перечисленного, мы вполне можем представить, какие значительные ресурсы должны были вкладываться в осуществление данных направлений. И дело не только в деньгах. Нужен был интеллектуальный потенциал, т. е. те люди, которые могли бы все это воплотить в жизнь. Нужна была соответствующая среда, в которой они могли бы это делать. Как следствие, появляются первые монастыри.

Во все времена нам внушалось, что монастыри существовали с незапамятных времен. В них всегда жили монахи, которые, удалившись от мира, посвящали свою жизнь богу. В силу общепринятости такого мнения, всем это кажется априори само собой разумеющимся. Но это только до тех пор, пока мы не посмотрим на данный факт критически. Зададимся следующими вопросами. Первое. Как и почему возникли монастыри? Второе. Для чего они возникли? Третье. Почему большинство монастырей имеет вид укрепленных замков?

Итак, постараемся ответить. Действительно, большинство монастырей производят впечатление крепостей, построенных по всем законам фортификации. Возникает вопрос: для чего? От кого миролюбивые монахи защищались? Стандартный ответ, который будет получен, скорее всего, окажется таким. Монастыри оборонялись от набегов кочевых племен и грабежей вооруженных банд. Церковная утварь, как правило, изготовлялась из драгоценных камней, золота, серебра, поэтому была лакомым куском для любого захватчика. На первый взгляд, убедительно. Однако, при внимательном рассмотрении такой ответ не выдерживает никакой критики. Самое главное – зачем монастыри нужно было устраивать отдельно от городов? Ведь за городскими стенами и под защитой городской стражи было бы намного спокойней. И не надо возводить дополнительные стены, башни, подъемные мосты и прочие защитные сооружения (что, прямо скажем, не самое дешевое удовольствие). В действительности же мы видим совершенно иную картину. Многие монастыри находятся недалеко от городов, но при этом имеют фортификационные сооружения! Далее. Довод о набегах и грабежах, возможно, был бы актуален для поселений, находящихся на приграничных территориях. Но ту же самую картину мы наблюдаем и в отношении монастырей, расположенных в глубине страны. Снова в полный рост встает вопрос: от кого они оборонялись?

Наше предположение состоит в том, что изначально монастыри являлись имперскими базами, где располагался военный гарнизон. Как мы помним, в функции подобных образований входило: а) взимание имперских налогов и их транспортировка в имперскую казну, б) призыв на военную службу в «орду», т. е. имперскую регулярную армию, в) пресечение сепаратистских настроений и неподчинения центральным властям, г) подавление беспорядков, которые местной власти не удается подавить самостоятельно, д) периодическое участие в «дальних» военных походах, куда отправлялась какая-то часть гарнизона.