Текст книги "Code. Носители"

Глава 37
Флик, Олдборо, Саффолк

– А кому письмо? – задорно пропела Грейс и положила Флик на колени бежевый конверт.

– Мне, что ли? – Флик подалась вперед на стуле. Она сидела на балконе гостевого дома.

– Нет, королеве Кэтрин![24]24
  Кэтрин Миддлтон, нынешняя герцогиня Кембриджская. Таким образом, королем (Вильгельмом V) является ее супруг, нынешний принц Уильям.


[Закрыть]

Флик насторожилась. Кто пишет?

– Его почтальон доставил, не дрон, – добавила Грейс, вернувшись со стопкой тостов и двумя кружками чая.

На лицевой стороне золотыми каллиграфическими буквами вывели имя Флик. Она осторожно сорвала сургучную печать и вытащила на свет фотографию. То был незаконченный портрет дяди Элайджи. На обороте красовалось:

Прошу твоей помощи. Приходи ко мне в среду. Оденься постаромоднее.

Снизу стоял адрес. У Флик слегка затрепетало сердце.

– Оно от кого я думаю? – загорелась Грейс.

Флик передала ей приглашение, и подруга умиленно склонила голову набок, прижав руку к сердцу.

– Из вас получится такая красивая пара…

– Я не хочу отношений, говорила же.

– Вы так хорошо смотритесь вместе! С бывшим у тебя, помню, не заладилось; так, может, Элайджа – твой Прекрасный принц?

– Не в диснеевском мультике живем. – Флик закатила глаза, но Грейс уже было не остановить.

– А вдруг вы и по ДНК пара? Взять бы его слюну. Лизнул бы он, скажем, что-нибудь… – Она шаловливо подмигнула.

От упоминания теста у Флик пробежали мурашки.

– Нет, не пара, – отрезала она.

– Почему бы? Не веришь в тест?

– Верю. Мой партнер… мне не подошел. Не его я ждала.

– А, тогда прости. А как это – не подошел? Я думала, если вы совпали, то это уже до конца жизни…

– Не всегда.

Грейс еще подождала, глядя на Флик, как бы выпрашивая подробности, – но нет. Разговор окончен, тема закрыта. Она и так уже узнала больше, чем нужно.

Глава 38
Эмилия

Эмилия бросила взгляд на часы. Она опережала график на десять минут – можно перевести дух. Совсем немного оставалось до заветного мгновения, когда она узнает о своем прошлом. Отчего же тогда на душе так тревожно?

Стоял теплый, безмятежный вечер. Эмилия перешла дорогу от гостиницы и по набережной направилась к белому, как мел, маяку. По одну руку возле пристани покачивались лодки всевозможных калибров с торчащими мачтами без парусов. Каждую укрывали брезентовые разноцветные чехлы. По другую – кормилась парами стайка лебедей, и только одна птица плавала в одиночестве. Ее Эмилия одарила сочувственным, понимающим взглядом.

Не так давно она написала Теду, позвала к маяку, как выпадет минутка между встречами. Ответом было короткое «да».

Улизни от охраны, пусть понервничают.

Не вариант.

Ну попробуй. Хоть на пару минут станем обычной парой.

Не пожалеешь.

Ладно. Люблю тебя.♥

Любит? Для вида написал. Играет роль мужа. А вот бы и вправду от чистого сердца…

Эмилия подошла к одной из пяти зеленых скамеек вдоль набережной и примостилась с краю. Впереди бил в небо фонтан Же-До – водяной столб в сто сорок метров над водной гладью. Ветерок подхватил облако брызг и приятной прохладой рассеял на ее разгоряченное лицо.

Вскоре послышались мягкие шаги по бетону набережной. Рядом присел Тед и потянулся чмокнуть Эмилию. От волнения ей чуть не стало плохо.

– Задержали, прости, – начал он. – Так к тебе хотелось, честно… Вырвался ненадолго.

Другая купилась бы, Эмилия – нет.

– А охрана где?

– Не знаю. – Он подмигнул. – Сказал, что приму душ в номере, а сам через черный ход… Все ты, хулиганка, надоумила!

– Тед, кто я такая? – вдруг выдала она. – Я знаю, что ты мне лжешь.

Он побледнел.

– Ты чего это? Что случилось? Тебе нехорошо?

Краем глаза Эмилия заметила женщину – не Бьянку, а мать с ребенком. Где же тогда Бьянка? По плану они с Адрианом должны были появиться с минуты на минуту и поговорить с Тедом начистоту.

– Я в курсе, что у меня не амнезия. И что ты – не тот, за кого себя выдаешь.

Он оторопел.

– Я рассказал тебе правду!

– Правду, значит?

– Чистейшую!

– А о браке нашем зачем соврал?

Тед замялся на миг – слишком долгий миг. Теперь веры его словам точно быть не могло.

Едва он открыл рот, сбоку что-то блеснуло. Длинный стальной стержень со свистом рассек воздух и вонзился в череп Теду.

Тот обмяк на спинке скамейки, затем грудой cтёк на землю. Эмилия с воплем отскочила на полметра, не удержалась на ногах и тоже упала на набережную. Затем на всех четырех отползла, пока не уперлась спиной в перила.

– Тед! – просипела она и перевела взгляд на молодую мамашу, сунувшую орудие убийства обратно в карман пальто.

Стержень! С таким же Эмилия набросилась на продавца в магазине техники. В итоге, правда, так и не пустила его в ход…

Женщина невозмутимо зашагала прочь, увлекая за руку ребенка.

Эмилия уставилась на труп Теда. Дыру в макушке стержень пробил максимум в полсантиметра, но в мозг вошел на половину своей длины. Из ручейков крови по волосам медленно, но верно натек вокруг головы багряный ореол. Тед издал последний хрип с пеной на губах и закатил глаза. Вместо темно-карих зрачков в глазницах теперь красовались два блестящих белых овала.

– Убила, убила, убила… – бормотала Эмилия. – Я убила…

Удар нанесла не сама, но от охраны-то уговорила сбежать. И вправду: убила!

– Что же я наделала?!

Глава 39
Флик, Олдборо, Саффолк

Современного вида дом Элайджи не шел ни в какое сравнение с консервативными соседскими.

Обитый черной рифленой сталью, он стоял чуть ли не вплотную к самому морю. Здесь, на месте бывшей пригородной парковки, новых домов было наперечет, и этот резко выделялся на фоне остальных. Рабица по пояс отделяла лужайку от песчаной тропки, ведущей к галечному пляжу. Даже издалека первый этаж с панорамными окнами просматривался насквозь. Если Флик сюда переедет, совет «скрыться на самом видном месте» заиграет новыми красками.

Она в нерешительности подступила к двери. Зачем только приняла приглашение? Чего вообще хочет Элайджа? Слишком она увлеклась им, пора образумиться. Как-то в одном онлайн-журнале одиноких людей делили на четыре «не». К своему огорчению, Флик тогда узнала в одной себя.

Согласно антропологическому исследованию Брайтонского университета, те, у кого нет ДНК-партнера, делятся на следующие категории:

«Не нагулявшиеся» – заводят отношения в свое удовольствие и пока что не готовы пройти тест.

«Не стесняющие себя» – сдали тест и в ожидании результата ведут активную половую жизнь.

«Недоверчивые» – предпочитают искать любовь традиционным способом или уже счастливы в отношениях.

«Невезучие» – прошли тест, но не могут быть со своей второй половинкой. Причины разные: болезнь, географическая удаленность, сильная разница в возрасте, нежелание менять религию или ориентацию. В глазах большинства – категория изгоев, неспособных познать истинную любовь, и оттого достойных жалости.

Флик – «невезучая». Дело даже не в том, что судьба свела ее с маньяком, ныне вообще мертвым. Для большей части общества она теперь навеки пария. Что же Элайджа? Хочет интрижки в ожидании второй половинки? Скорее всего, «недоверчивый», подсказывало чутье. А еще оно твердило, что если Флик сейчас постучится в дверь, головной боли в ее и так непростой жизни прибавится.

– Ну, долго еще будешь мяться? – съязвил Элайджа через динамик звонка.

У Флик подскочило сердце.

– Ты что, подсматривал? – вскипела она, багровея.

– Всего десять минут.

Неужели Флик так долго простояла на пороге?

Домофон прожужжал, дверь открылась. Глубоко вздохнув, она вошла и по длинной прихожей добралась до Элайджи. Он стоял наверху стеклянной лестницы в заляпанной футболке, шортах и заношенных кремовых кедах. Руки были сплошь в белой пыли.

– Идем, ты мне нужна, – с ходу выдал он.

– Вот так сразу? Мы едва знакомы, – отшутилась Флик.

– Хотел бы тебя соблазнить – вымыл бы для начала руки. Я ведь писал на фотке: прошу помощи.

Первым делом Флик огляделась на предмет западни и только затем пошла за Элайджей. Встретил ее огромный, чуть ли не с весь первый этаж, зал с грохочущими рэп-битами. Здесь и там у стен стояли недописанные картины, панорамная крыша была полузакрыта.

– Пробую себя в новом амплуа, – сказал Элайджа.

Он дал Флик защитные пластмассовые очки, зубило и подвел к мраморной глыбе на столе посередине зала. Глыбе предстояло стать головой – мелом на ней были наметаны глаза, уши, губы.

– Упри зубило вот сюда, а я за молотком. – Он направил ее руки с инструментом к макушке. От его прикосновений Флик тут же бросило в жар.

Он вернулся с молотком и вновь оплел ее руками сзади. Она инстинктивно стиснула зубило, в любой миг ожидая удара. Элайджа постучал по рукояти молотком – тут Флик вообще вся напружинилась. Мраморные осколки шрапнелью разлетались во все стороны, тепло его кожи нежило шею и щеку. Соблазнял – и успешно соблазнял.

– А что это ты делаешь? – Флик кивнула на глыбу, в надежде хоть за разговором поостыть.

– Не я, а мы, – поправил он. – Скульптуру.

– Ну, до этого я и сама додумалась. Чью?

Элайджа передвинул ее руки с зубилом. В спину уперлась его крепкая грудь.

– Всех. К ней много кто приложит руку. Черты у нее будут от разных моих знакомых.

Кольнула обида, что следом за Флик придут и другие.

– Тебя я позвал первой, – прошептал он ей на ухо.

– А что олицетворяет?

– Общество и то, как все мы создаем друг друга. Отгораживайся сколько хочешь, но жить вне общества невозможно. Это и к тебе относится.

– В смысле?

– В прямом.

– Не понимаю.

– Все ты понимаешь. Я тебя раскусил.

– Раскусил? – Флик усмехнулась. – Когда успел, можно узнать? Мы едва знакомы.

– Пусть, и все же ты как я. Со всеми мы вроде бы ведем себя запросто, но на деле по-настоящему сойтись ни с кем не в силах.

– Какие интересные у тебя догадки…

– И ведь не ложные? Возмущения я не слышу.

Флик уже хотела объяснить, что ей и особняком хорошо, уже привыкла и даже получает удовольствие. Хотела, да не стала. Вместо этого откинула голову и прильнула к его губам в нежном поцелуе. Тут же по телу прокатилась волна огня, сто лет назад позабытая. Спустя секунду Флик уже прижимала голого по пояс Элайджу к холодной мраморной скульптуре – дани уважения городу, который создал художника и уже потихоньку работал над Флик.

Глава 40
Эмилия

Эмилия завопила о помощи, но из людей вокруг была только убийца. Соленый воздух Женевского озера горчил смертью, резкий кровяной душок отдавал на кончике языка металлом, как новенькая пломба. С каждым вздохом накатывала дурнота. От попыток ее подавить становилось только хуже: все тело моментально взмокало, и руки-ноги начинало колотить дрожью.

Ее подставили. Смерть Теда на ее совести.

Вдруг мимо матери с ребенком пролетели четверо – двое мужчин и две женщины. Их простенькие кепки с эмблемами, майки и джинсы никак не вязались со сноровистым видом и суровыми физиономиями. Под ласковый шелест волн началась зачистка места преступления.

Один что-то сказал в наушник по-немецки и повернулся в сторону озера. Другие молча бросились к маяку, и тут в их сторону медленно завернул белый катер – по виду точно такой же, как десятки других на воде. С палубы спрыгнули на мель двое, один остался за штурвалом.

Со слаженностью технической команды «Формулы 1» они погрузили труп на катер и уплыли прочь без шума и пыли, будто просто так причалили. Спустя миг катер уже был незаметной точкой под снежными Альпами, а выдавал его только широкий кильватерный след.

Эмилия крутанула головой. Двое поливали набережную из бутылок, растворяя кровь. Третий влез на фонарный столб и подключил обратно видеокамеру.

Вдруг Эмилию подхватили под мышки две пары рук и потащили в сторону дороги, где ждали два внедорожника с черными, под стать окраске, окнами.

Видимо, живой из машины ей уже не выйти.

И вдруг – скачок адреналина. Обострились инстинкты, проснулась мышечная память. Руки вывернулись и с силой дали одному, ниже ростом, по горлу. Он закашлялся, тогда Эмилия обхватила его затылок и пихнула коленом в живот. На нее ринулся второй – куда там! Добыча в один миг превратилась в охотника. Эмилия прыгнула ему в ноги и пяткой что было мочи саданула в колено. Воздух пронзили хруст кости и вопли.

Вскочив, она очертя голову бросилась к двум машинам метрах в ста. Куда ехать – направо, прочь из города, или налево, в центр, где лишние глаза повсюду? Может, затаиться где-нибудь, продумать…

Но тут внутри все оборвалось. Из обеих машин вышли шестеро с оружием.

Надежда на спасение в момент улетучилась. Эмилия резко затормозила на бегу, глотая воздух. Что бы ни случилось, сделать она ничего не могла.

– Залезай. Живо, – приказал голос из машины. Свет в салоне осветил лицо Бьянки.

– Вы меня убьете?

– Хотели бы – давно убили бы. Еще в больнице.

Эмилия вновь окинула взглядом противников. Чистое самоубийство. Пришлось повиноваться.

Внутри Бьянка достала из подлокотника стальную фляжку, и в эту секунду машина сорвалась с места.

– Глотни, это легкий антистресс. Снимет шок.

– Не нужно.

– Твой электронный браслет считает, что нужно. Пульс и давление выше некуда, ты взмокла, запыхалась…

– Еще бы! – Эмилия сорвала браслет и бросила под ноги. – За что вы убили Теда? Он как раз собирался рассказать о моем прошлом.

– Скорее небо рухнуло бы на землю, чем Эдвард Карчевски выдал бы о тебе правду!

Эмилия вздрогнула. Она никогда не звала его полным именем, только сокращенно Тедом. На удивление, из уст Бьянки имя прозвучало знакомо, будто слышать его приходилось уйму раз.

– Его смерть, – продолжила Бьянка, – станет посланием остальным: их ждет та же участь. Четверо, кто знали тебя прошлую, сидят глубоко, и смерть Карчевски заставит их показаться на свет. Уговор в силе. Мы поможем отыскать их и выбить правду. А вот где они, знаешь лишь ты.

– Я о себе-то ни черта не знаю!

– Но их найдешь, мы в этом не сомневаемся.

– А если я не хочу? Думаете, смирюсь и помогу убить их одного за другим? Вы же их тоже убьете? За что?

– Они – нейроносители. Стерегут нечто им не принадлежащее.

– И что же?

– Информацию. Тебе она без надобности, да и нам, коли на то пошло. Миру без нее будет лучше.

– Кто сказал?

– Неравнодушные, у кого душа болит за страну.

– Вы ведь не на правительство работаете, да?

Края губ Бьянки приподнялись.

– Прямо в точку.

Так вот оно что!

– Да я вас знаю! – ахнула Эмилия. – Читала про вас в больнице! Вы – террористы! Хакерский коллектив!

– Говорила уже, это не имеет значения. Поможешь нам найти нейроносителей, узнаешь о прошлом – а дальше нам решать. Дадут, что попросим, – будут жить.

– Нет, я отказываюсь.

– Твое право, повторяю еще раз. – Бьянка пожала плечами.

– Что, так просто отпустите?

– Отпустим.

Эмилия тут же поискала на двери кнопку.

– Что ж, тогда удачи тебе, – продолжила Бьянка. – Жалко с тобой расставаться. И детей жалко.

Она перевела взгляд на лобовое стекло, по щелчку кнопки ставшее экраном. Возникли крутой холм и футбольное поле вдалеке. Вверху слева красовалось: «Прямой эфир».

– Приблизить, разделить экран, – скомандовала Бьянка, и автоматика тут же подчинилась.

Камера навелась на детскую футбольную команду в цветастой форме; по центру стояли две близняшки. Обе рыжеватые, с хвостиками, у обеих одно и то же целеустремленное лицо. Единственное, что их отличало, – бутсы разного цвета.

– Твои дочери, – нарушила молчание Бьянка. – Кэсси и Харпер. А мужчина с собакой с краю поля – твой муж Джастин.

Эмилия с открытым ртом заметалась взглядом между сухопарым рыжим мужчиной и девочками. Боялась даже моргнуть – вдруг спугнет?

– Шрам у тебя на животе не от ножа, – продолжила Бьянка. – Резня имела место, но ты в том банке никогда не работала. Шрам – от кесарева сечения.

Мысли завихрились ураганом. До боли хотелось вспомнить любимых дочек, да только память упрямо молчала. И все же в глубине души Эмилия знала, что на экране – семья. От чужих детей сердце не будет так колотиться о ребра, ведь правда? Сомнений не осталось: Эмилия действительно мать и жена.

– Целься! – приказала Бьянка, и на головах всех троих появились красные точки. – Одно слово, и снайперы прикончат их у тебя на глазах. Так что теперь решай: уйдешь или останешься в машине?

Глава 41
Бруно, Аундл, Нортгемптоншир

Она переходила из комнаты в комнату, не ощущая на себе хищного взгляда Бруно.

Тот сидел в машине напротив дома и наблюдал, как она занимается своими делами. Причем дом, особенно на фоне прошлой каморки Бруно, представлялся самым настоящим дворцом. Отреставрированный викторианский особняк в целых три этажа. На подъездной дорожке стояло роскошное беспилотное авто последней модели. Страшно было прикинуть, во сколько все это добро обошлось.

– Ручаюсь, внутри ты такая же пустая, как и я, – пробормотал Бруно.

Имя Карен Уотсон замыкало список. Жить ей оставалось считаные часы.

Бруно наблюдал за ней уже второй раз за день. В первый вообще подобрался вплотную, когда пошел выгуливать собаку из местного приюта. Со своим золотистым ретривером Уотсон по привычке всегда гуляла вдоль реки Нин и день ото дня садилась на одну и ту же скамейку передохнуть – Бруно заранее провел тщательную разведку.

– Ну, пес, ни в чем себе не отказывай, – шепнул он на ухо Оскару и бросил поводок.

Оскар тут же заметил сородича и ринулся к нему с ушами торчком. Ретривер, вскочив, принялся бегать кругами с новым другом, переплетая поводки.

Бруно похлопал себя по карману куртки – молоток взял? Взял. Хоть бы собака не набросилась, ее убивать совсем не хотелось.

– Вот руки мои дырявые! Простите! – крикнул он, сокращая дистанцию.

План был таков: Оскар отвлекает Уотсон, а Бруно подходит и исподтишка бьет в голову. Вмешался случай в лице гуляющей под руку парочки. Грязное дело пришлось отложить.

– Луна, ко мне! – крикнула Уотсон, но собака разыгралась и не слушала. Вскоре поводки окончательно запутались.

– Извините, я еще не освоился. – Состроив виноватую мину, Бруно стал распутывать Оскара. – Он не мой, из приюта. Я вызвался с ним погулять.

В этот момент впервые удалось рассмотреть ее как следует: лицо довольно молодое, хотя сама старше – Бруно знал это наверняка. Фигура подтянутая, добрая улыбка. Кто знал, что вблизи она так поразит! Бруно тут же отвел глаза.

– Доброе дело делаете, – ответила Уотсон, заканчивая распутывать свою собаку. – Луне шесть, а задора как у щенка.

Бруно на целую минуту онемел. До чего же Уотсон отличалась от остальных жертв! Да, единственная женщина в списке, но речь не об этом – она была просто… другой. Толком и неясно, почему.

– Красивая, – только и смог выдавить он.

Пара прохожих кивнула ему и Уотсон. Если убить ее сейчас, опознают, как пить дать. Вскоре вообще на дороге возникли учительница с гурьбой детей, и стало понятно, что шанс упущен.

– Мы уже собирались домой. – Уотсон улыбнулась Бруно.

Он ответил тем же, хотя в уме крутилось: «Домой, говоришь… Я знаю, где твой дом!» Поэтому и оказался сейчас здесь.

– Эй, – раздалось вдруг за спиной.

Бруно крутанулся и увидел на заднем сиденье юнца без нижней челюсти. Очередной Отголосок – Уоррен Хоббс, изуродованный чокнутым аристократом в восемнадцатом веке. Еще одна британская тайна.

– Что это с тобой?

– Все нормально. – Бруно натянул маску спокойствия.

– Какой-то ты кислый… Из-за той женщины в доме? Не просто же так ты на нее уставился. – Речь мальчика не походила на детскую.

– Не просто так. Я без разбора не убиваю. Она провинилась.

– Да я не про это. Мы все – часть тебя. От нас ты секретов не утаишь. Она тебе понравилась?

У Бруно волоски на шее встали дыбом.

– Ты надолго явился?

К неожиданности обоих, на пассажирском сиденье возник второй Отголосок – женщина в элегантном сером костюме сороковых годов и туфлях на каблуке. Бруно тут же узнал Ингрид Барфорд, британскую актрису, лауреатку «Оскара», сливавшую разведке тайны советских оперативников, которых соблазняла.

– Котик, ты можешь прогнать нас в любой момент. Надо только захотеть. – Актриса с игривой улыбкой пожала плечами и стала красить губы красной помадой.

– Я этого больше всего хочу.

– Не обманывай себя, пупсик. Тебе без нас будет скучно. – Она подмигнула и уставилась на дом.

Незваные гости едва явились, а уже порядком действовали на нервы. Сейчас имела значение одна только Уотсон.

– Давай-давай, смелее, – с задором подначивал Хоббс. – Отделай ее, пусть помучается.

Бруно молчал. Момент и вправду хороший, отомстить сейчас значило сбросить наконец-то балласт прошлого, который держал его меж двух жизней. Но за минутный разговор Уотсон раскрылась с неожиданной, человечной стороны, чего никто предвидеть не мог. Самое страшное, что теперь Бруно колебался.

Тем временем на город успела опуститься ночь. В какой-то момент Бруно страшно потянуло хоть одним глазком взглянуть на Луи. Последний раз он проникал в сеть интерната уже не вспомнить когда. Это, само собой, запрещалось, но какое дело до запретов тому, кто забрал пять жизней? Бруно достал из сумки у ног Барфорд очередной незарегистрированный телефон и на автопилоте взломал систему.

Вид спящего сына был как бальзам на душу – и в то же время сродни удару ножом по сердцу. В режиме ночного видения виднелся плюшевый тираннозавр, которого сыну купила Зои в лондонском Музее естественной истории. Луи начал засыпать с ним вскоре после ее смерти.

Сильнее всего глодала мысль, что Бруно не успел даже попрощаться с сыном. А кто виной, так это Уотсон и ей подобные шакалы, которым лишь бы стащить у других кусок пожирнее – такова их жадная душонка… Как ей вообще живется в такой роскоши, когда отец разлучен с сыном? Как она спит по ночам?

– Да к черту, – прошептал Бруно. – Она прямо сейчас за все заплатит.

Ярость вспыхнула в мгновение ока. Бруно достал из бардачка молоток и уже собирался броситься к дому, как вдруг на крыльце и вдоль подъездной дорожки вспыхнул свет. На пороге возникла Уотсон с радушным лицом.

– Нет… – Бруно заскрежетал зубами. – Нет!

– Давай, чего ты. Давай, – науськивал Хоббс, улыбаясь одними щеками и глазами. – Шмяк по темечку – и завалится, мразь… Когда ее найдут, уже изойдет кровью.

Бруно потянулся к ручке дверцы, как вдруг в конце дороги показался микроавтобус. Ослабив хватку на молотке, Бруно даже за темными стеклами из опаски сполз по сиденью. Уотсон вышла на дорогу чуть ли не к самой его машине.

Микроавтобус припарковался у обочины, из-за руля вылез водитель. В следующий миг по пандусу сбоку съехала на электрической инвалидной коляске девочка-подросток. Уотсон крепко обняла ее, и они вместе направились к дому. Захлопнулась дверь, погасли фонари, развернулся и покатил прочь микроавтобус. Тут Бруно заметил на борту логотип пансионата активного отдыха «Все могу».

– А это еще кто? – удивилась Барфорд наравне еще с десятком Отголосков.

Неужели дочь? Нет, детей у Уотсон не было. Бруно проверял.

– Без понятия.

– Входную дверь наверняка забыли закрыть, – продолжила Барфорд. – Такой силач ее в два счета сорвет с петель и доведет дело до конца. Котик, давай, а? Завершим начатое и двинемся дальше?

Бруно не ответил. Он твердо вознамерился разузнать о связи Уотсон с этой девочкой, прежде чем решить их судьбу.