Текст книги "Code. Носители"

Глава 60
Бруно, Аундл, Нортгемптоншир

Бруно глядел на Нору, ожидая появления ее матери. Она сверлила его глазами с необыкновенной для одиннадцатилетки проницательностью.

– Где твоя мама? – спросил он. – Она же поехала забирать тебя из школы.

– Я сама приехала на микроавтобусе. Зачем вы залезли в мамины файлы?

– Неправда.

– Еще как правда.

– С чего ты взяла?

– Мой телефон утром сломался, и я взяла мамин запасной. – Она развернула телефон к Бруно. – Написано, что с другого устройства зашли в банковский счет. А у вас ее планшет.

– У меня тоже с телефоном беда. Я проверял почту.

Она нахмурилась.

– Не надо обманывать. Вы смотрели деньги и папины фотки.

Поймала с поличным. Отболтаться будет непросто.

– Твоя мама попросила кое-что сделать, – с ходу выдал Бруно.

Кресло Норы едва заметно подалось назад. Девочка не отводила от него колкий взгляд, как бы ожидая оправдания поприличнее.

– Как в школе? – попытался он сменить тему. – Какие вообще уроки по субботам?

Нора промолчала. От толпы Отголосков, все еще находящихся в доме, отделился нацист Циммерман.

– Скажи, пусть заткнет пасть и катит отсюда, – велел он. – Объясни, что бывает с теми, кто сует нос не в свое дело.

– Я звоню маме.

Девочка скомандовала телефону набрать номер Карен. Бруно, подскочив, вырвал его из рук. Тут она испуганно вздрогнула, и Бруно пришлось опуститься на колено до одного с ней уровня. Он рта раскрыть не успел, как коляска развернулась и устремилась к выходу. Выбора не было: бросившись следом, он толкнул ее в стену, но корпус коляски оказался настолько легким, что Нора перевесила и свалилась на пол. Отчетливо хрустнула кость.

– Господи! – ахнул Бруно и подхватил ее на руки – невесомую, как перышко.

Она молча вытаращилась на него, и в этот миг под рукой растеклось что-то теплое. Бедная девочка в ужасе обмочилась, а спустя миг вообще лишилась чувств.

Бруно застыл на месте. В ушах грохотал хохот Циммермана. Первым делом он с Норой на руках бросился к выходу, затем свернул на кухню, собираясь набрать «Скорую».

– Позвонишь, и тебе кранты, – продолжил Циммерман. – Копы будут тут как тут, едва она очнется. Отнеси ее в садовую беседку. Уотсон найдет ее не сразу, а ты к тому моменту уже улизнешь.

– Я ей что-то сломал!

– Ты о сыне лучше думай! Что с ним станет, если тебя швырнут за решетку?

Впервые Циммерман говорил дело. И впрямь, больше не оставалось ничего, кроме как положить ребенка на диван в беседке и прикрыть пледом.

– Мама скоро приедет, – прошептал он. – Все будет хорошо. Умоляю, ради бога, прости…

Подкатив к дивану коляску, он запер беседку и бросился прочь. В последний раз такой стыд глодал Бруно, когда он оставил сына в интернате, – но то было на благо Луи. Сегодняшней же выходке оправданий не существовало.

Глава 61
Чарли, Манчестер

После смерти Майло начался тот еще спектакль. Чарли пришлось призвать на помощь все свое актерское мастерство, чтобы убедительно сыграть роль скорбящего друга.

Он как штык явился на панихиду в реформистскую синагогу, затем на похороны и через неделю – на футбольный матч в честь погибшего. Ребята собирались теперь чаще: утешали друг друга, вспоминали, корили себя: как же так, не заметили, не поняли…

Товарищи не могли знать о люксе Чарли в той самой гостинице, откуда якобы спрыгнул Майло, и что полиция допросила его на предмет странностей в ту ночь. Гостиница славилась конфиденциальностью, и на этаже с именитыми постояльцами – этаже Чарли – не было камер.

Следователь вяло поспрашивал его о погибшем, получил такие же вялые ответы. Дело завели явно для проформы, потому что состава преступления толком не было – самоубийство и есть самоубийство.

– Он был самым уравновешенным из нас, – поделился как-то с Чарли раздосадованный Эндрю. – Зачем он это сделал, а? Почему? Жил такой полной жизнью!

– Всякий человек – загадка, – ответил Чарли. – Думаешь, что знаешь его вдоль и поперек, а у него куча скелетов в шкафу.

Спустя полчаса после убийства Майло Чарли залез в горячую ванну и нарисовал перед глазами замешательство друга в самое последнее мгновение. Такого фортеля не то что убитый, а сам убийца от себя не ожидал. Будь еще у Чарли эмоции, даже позавидовал бы, что приятель перед смертью испытал заветную невесомость, уподобившись птице.

Пошел слух, что отец Майло хочет основать фонд имени сына для психологической помощи молодым людям. Будет призывать делиться накипевшим. Чарли инкогнито пожертвовал кругленькую сумму – поступок в духе себя прошлого. Старый Чарли все увереннее становился для нового моральным ориентиром.

Если не с друзьями, то Чарли был на работе или с Аликс. После смерти Майло на внимание она не скупилась, и трудно было понять, то ли хочет утешить, то ли боится, что и у него на душе слишком тяжко. Если второе, то боялась не зря, однако излить ей душу Чарли не мог.

Вообще же смерть Майло не так уж его занимала. Мысли все больше возвращались к Карчевски и убитой Шинейд. Он взял в привычку время от времени покупать планшеты для разового выхода в Сеть через общественный вай-фай или чужие точки доступа, а после – сразу избавлялся от гаджетов, не оставляя лазеек для отслеживания.

Несколько раз в день Чарли из разных мест заходил на свои любимые конспирологические сайты в поисках сведений по Карчевски. Нашлась пара-тройка теорий, почему смерть его куратора пропала с радаров, только были они откровенным гаданием на кофейной гуще.

Сегодня он листал сайт с соседского незащищенного вай-фая. Уже собираясь закрыть браузер, последний раз пробежался по заголовкам:

# Вирусы рукотворны

У меня есть доказательства, что они созданы, чтобы управлять нами. Почему правительству наплевать?

#Правда о Стоунхендже

Его построила вымершая раса библейских великанов-нефилимов

#Иллюминаты существуют, вот доказательства

Они хотят разрушить устоявшийся миропорядок

#Хакерский коллектив – проект государства

Правительство ведет с его помощью этническую чистку

#ДНК-тест – липа

Из него намеренно раздули культ, чтобы нас контролировать

– За мои знания они убили бы, – прошептал Чарли и занес пальцы над клавиатурой с острым желанием выложить все: от педофилов в истеблишменте и патентованных вирусов до контактов с НЛО и теневого правительства.

Щелкнувший замок входной двери застал его врасплох – вернулась с работы Аликс. Он тут же захлопнул ноутбук, о котором она не подозревала, и затолкал его под подушку.

– Давай съездим куда-нибудь на выходные? – предложила Аликс, присев на край кровати. – Мама выиграла на конкурсе два бесплатных дня в загородном отеле, а поехать не сможет. Сменим обстановку.

Чарли скис. Новое место требовало тщательной предварительной разведки.

– Да из меня сейчас компания не очень, – ответил он. – Может, ты лучше с подругой?

– Я хочу с тобой. Да и тебе самому будет полезно развеяться. Знаю, гибель Майло ранила тебя в самое сердце. Едва о нем заговорят, ты сразу виновато поникаешь.

– Виновато?

– Да, и совершенно напрасно. Никто не виноват, что он наложил на себя руки. Так что поехали, побудем вдвоем, отвлечемся.

Чарли кивнул, мысленно дав себе зарок больше не строить виноватую мину.

– Ну ладно, поехали.

Аликс сложила руки на груди.

– Нет, одолжений не надо. Не хочешь, так и скажи.

– Да я хочу…

– Иногда ты становишься для меня загадкой. Вроде такой молодец, говоришь и делаешь все правильно, но живешь будто по методичке для мужчин в отношениях…

Так оно и было.

– Я понимаю, тебе нелегко, особенно в последнее время, – продолжила Аликс. – Но порой кажется, что я тебе не нужна.

– Еще как нужна. Я просто не привык выражать чувства, а так очень к тебе привязался.

– Привязался?! – поразилась она. – Привязаться можно к собаке! С таким же успехом можешь сказать, что я «ничего так».

– Ну, ты поняла, о чем я. Просто слово не то выбрал. Ты в наших отношениях меня опережаешь, мне до тебя еще расти и расти.

Чарли приобнял Аликс за плечи и чмокнул в щеку.

– Ты потерпи чуточку, – добавил он. – Я того стою, даю слово.

Не стоил – и прекрасно это понимал. Да и плевать ему было, поверила ли она вообще.

Глава 62
Бруно, Эксетер

Впервые за несколько месяцев Отголоски все до последнего исчезли без предупреждения. Казалось бы, тишина, можно сосредоточиться, – но привыкший к ним Бруно, наоборот, утратил покой.

Уже почти две недели он безвылазно сидел в номере простенькой гостиницы в Эксетере через дорогу от интерната Луи. На экранах грошовых телефонов, которые то и дело приходилось менять, все время светилось изображение с внутренних камер. Если сына и впрямь ударили, ударят еще раз – вот и будет доказательство. Ведь, по совести, Бруно не знал, был ли то плод воображения, как Отголоски, или реальность. Обидчик еще не показывался в кадре, так что тревога за рассудок не утихала.

Подмывало забрать сына прямо сейчас, но после выходки с Норой Бруно наверняка объявили в розыск, так что заявиться в фойе как ни в чем не бывало значило подписать себе смертный приговор. На прошлой разведвылазке он обнаружил в интернате черный ход с окошком прямо у спальни Луи. Если кто опять посмеет поднять на мальчика руку, Бруно своим верным молотком разобьет окно и уже через минуту усадит сына в машину. Когда подоспеет полиция, они будут уже далеко. Куда ехать, Бруно пока не знал – да и не важно; главное, что вместе.

– Я не могу позволить его забрать, – нарушил тишину голос. Очень знакомый голос.

Бруно содрогнулся. Рядом на пассажирском сиденье сидел, нога на ногу, Карчевски в черном костюме и с роговыми очками в руке.

– Вы?! – поразился Бруно. Карчевски кивнул. – И давно?

– С тех пор, как вы уехали из Аундла.

– Но вы не Отголосок, так? Просто галлюцинация?

Он вновь кивнул.

– Считайте меня голосом разума. Своими действиями вы ставите под удар не только проект, знания и страну, но и себя с сыном заодно. Помните Шинейд? Готовы смотреть, как вашего Луи мучают так же?

– Ни один родитель не готов.

– А что выдадите, лишь бы его перестали пытать? Заговорите в обмен на жизнь Луи?

Бруно не ответил. Карчевски закрыл глаза.

– Этого я и боялся, – продолжил он. – С вами, Бруно, я пошел на риск. Ручался скептикам, что вы и сына, и прошлую жизнь оставите за спиной. Вы же с ходу впали в буйство, а теперь вообще строите из себя шпиона.

– Зря вы вообще меня взяли. Это Луи решил головоломку, не я.

– Что сделано, то сделано. Секреты доверили вам. По уровню синестезии вы прошли едва-едва, отсюда и Отголоски. Но вы, помимо всего прочего, целеустремленный, верный родине и расчетливый. Лучший выход для вас сейчас – выселиться из номера, сесть в машину и нажать кнопку зажигания.

– Чтобы моего сына и дальше били?

– А его били? Вы и сами не знаете. Сделайте как будет лучше для себя и страны – уезжайте.

За год Бруно изменился до неузнаваемости, но по-прежнему оставался отцом.

– Нет, – тихо ответил он. – Я должен убедиться, что Луи ничего не грозит.

Карчевски надел очки и пожал плечами.

– Надеюсь, вы образумитесь. Иначе всем несдобровать.

Тянулись часы, наплывали и наплывали Отголоски. Одни, более говорливые, упрашивали бросить все и уехать, другие поливали его грязью. Двигал ими один на всех страх кануть в небытие со смертью носителя.

Ближе к обеду у Бруно забурлило в животе от голода. Не отрываясь от экрана мобильника, он вышел из номера с целью прогуляться до ближайшего супермаркета через две улицы и в коридоре бросил взгляд через окно на улицу… где на остановке вышел из автобуса обидчик его сына. Замешкавшись, он полез в рюкзак. Ярость вмиг застлала Бруно глаза. Он стремглав выскочил вон из гостиницы и через парковку подлетел к мужчине.

Вживую тот оказался выше и мясистее, чем на видео, но Бруно было плевать. Первый удар молотком пришелся по шее сзади. Несчастный тут же завалился.

Следом – раз, два, три по ребрам. Мужчина инстинктивно перекатился, свернулся клубком. Бруно пихнул его на лопатки и, усевшись верхом, стал колотить затылком о бетон.

– Не надо, умоляю! – судорожно простонал мужчина и закрылся от удара по голове.

– Я видел, что ты с ним сделал! – рявкнул Бруно с пеной у рта.

– Ничего я не делал!

– Откуда я тебя тогда знаю?

– Я новенький, только-только сюда устроился, клянусь!

– Врешь, сволочь! Я видел по камерам, как ты ударил моего маленького сына!

– Да я вашего Луи даже не знаю!

– А имя-то откуда взял?!

Осознав свой прокол, мужчина закрыл лицо еще от двух ударов. Из-за спины послышались шаги воображаемых зрителей. Их последние мольбы опомниться потонули в шуме потасовки.

– Не надо! Подождите!

– Чего ждать? Что ты такого скажешь, чтобы я тебя пощадил?!

– Мне заплатили!

Бруно опешил.

– Кто?

Мужчина глянул за спину Бруно, туда, где стояли Отголоски. Бруно круто развернулся, но вместо Отголосков увидел одного-единственного человека – настоящего, не галлюцинацию.

– Она! – простонал избитый.

Глава 63
Эмилия

Бруно и Эмилия сидели напротив в машине Бьянки, сверля друг друга глазами. Оба ждали, кто первый сдастся, взгляд не отводили.

По рукам и ногам он был скован наручниками. Надел их сам под дулом пистолета, который Эмилия стащила из машины на ферме после убийства Шинейд.

На допрос у Эмилии были считаные минуты. Затем придется передать Бруно подоспевшим Бьянке и Адриану, а там уже, скорее всего, его жизни конец.

– Знаешь меня? – с ходу начала она, захлопнув дверь. Говорила твердо, даже дерзко – не как с Шинейд. Бруно смерил ее взглядом.

– Я много кого знаю.

– Присмотрись. Только ты можешь мне помочь. Скажи, кто я.

Бруно и бровью не повел.

– Я ведь не жилец? – после паузы спросил он. – Сына мне уже не дашь увидеть…

– У меня нет выбора.

Бруно закатил глаза.

– Я уже давно этим же оправдываюсь… Я, мол, ни при чем – вынудили. А на деле ничего подобного. Мы сами виноваты в том, что сейчас находимся здесь. Моя смерть будет на твоей совести – и только на твоей.

Эмилия, с комом в горле, запустила руку в волосы и потерла глаза.

– У меня нет времени на твои нотации. Просто скажи, что знаешь обо мне.

– А если не скажу, убьешь? – Он усмехнулся. – Заговорю – умру, нет – тоже… Так какой смысл?

Время утекало. Бьянка и Адриан дали десять минут, чтобы вытянуть из него правду, прежде чем возьмут дело в свои руки. Их цели по-прежнему оставались загадкой. Рычаг давления сейчас был один – Луи, сын Бруно. Как только Бруно идентифицировали, найти его ахиллесову пяту – мальчонку-аутиста в интернате Эксетера – не составило труда, и мысль сделать Луи приманкой родилась сама собой.

– Для справки: на чем я прокололся? – спросил он.

– Камеры записали, как ты и другие входили в здание в Лондоне. Там вас, видимо, обучали. Затем вскрылось, что у тебя есть сын, и ты вряд ли устоял бы перед соблазном смотреть на него время от времени хоть одним глазком. Проще всего – через систему видеонаблюдения; в ней-то и оказались подозрительные потоки данных. Как-то так.

– Скажи-ка, а понравилось, что из-за тебя избили аутиста?

Теперь пришел черед Эмилии отмолчаться.

– Я ничего не помню о себе, – перевела она тему. – Знаю только, что у меня муж и две дочки, к которым меня тянет, как тебя к Луи. Помочь мне можешь только ты.

– Сначала дай увидеться с сыном.

Эмилия вздохнула.

– Нет времени, к тому же это не в моих силах.

– Тогда пусть твои дочки спят спокойно. Мать их больше не увидит.

– Н-нет! – воскликнула она надтреснутым голосом. – Это подло!

– А убить нейроносителя не подло?

– Бьянка убила! Бьянка и ее Хакерский коллектив!

Бруно со смехом замотал головой.

– Да, актриса из тебя что надо!

– В смысле?

Смех перерос в хохот.

– Хватит! – крикнула Эмилия голосом, глухим от слез.

При виде того, как она вытирает глаза, Бруно загоготал еще сильнее.

– Уймись! – рявкнула она и в отчаянии стукнула по сиденью кулаком. – Кончай надо мной смеяться!

Гогот нарастал, больно долбя по перепонкам. К удивлению Эмилии, к нему примешивалось что-то еще, едва слышное, будто шепот снаружи машины, однако слова было не разобрать.

Через лобовое стекло Эмилия заметила на лужайке впереди горстку людей – четверых, если точнее. У нее внутри тут же все сжалось.

– Пошли прочь! – завопила она. – Катитесь к черту!

Заткнула уши в попытке унять какофонию, но помогло это ненадолго.

Пронзительный шепот и уже даже не смех, а рев, сплелись в раскатистый грохот взрыва, грозя расколоть череп изнутри.

И тут случилось непредвиденное. В Эмилии пробудилось нечто новое и пугающее.

Глава 64
Бруно, Эксетер

Бруно только успел увидеть свое отражение в стальном предмете и услышать, как звучно хрустнул его череп.

Женщина, склонив голову набок, с той же резвостью выдернула стержень. Нахмурила брови, будто пытаясь прочесть мысли своего пленника, затем вдруг повернулась, и Бруно увидел на переднем пассажирском еще одного человека.

Луи.

Хотелось дотянуться до него, взять за руку, да только даже кончиком пальца не вышло пошевелить.

– Прости, – шепнул Бруно. – Прости, что мы с мамой оказались никчемными родителями.

– Ничего, пап, – с улыбкой ответил сын. – Теперь тебе не нужно за мной присматривать. Со мной все будет хорошо.

За все двенадцать лет жизни Луи не проронил ни словечка, даже во снах Бруно. Обрел он голос только в предсмертных галлюцинациях – именно такой, каким отец его и представлял. До чего же умиротворенно, спокойно стало на душе…

Машину, где он испускал дух, со всех сторон обступали Отголоски. Сначала возник один, за ним второй, стали наплывать парами, пятерками, пока не запрудили всю парковку. С кем-то Бруно раньше общался, кого-то просто видел издали. Одни проявляли сочувствие, другие обливались слезами, третьи сыпали оскорблениями – но все до последнего держались за руки.

Бруно почувствовал кожей взгляд женщины. Она наклонилась к его уху.

– Ты тоже их видишь?

Он хотел кивнуть, но увы. Даже такую мелкую двигательную функцию тело не осилило.

– Что им нужно? – продолжила она.

Ответа не последовало.

И тут Луи вместе с Отголосками одновременно канули во мрак. Бруно прекрасно знал, что наступит за последним вздохом, и примирился со всеми своими грехами. Его грела мысль, что он боится неизвестности куда меньше той, кто забрала у него жизнь.

Глава 65
Флик, Олдборо, Саффолк

Флик уронила тестовую полоску в раковину. Затем, достав еще одну, повторила процедуру с самого начала и в ожидании села на крышку унитаза. Рядом лицом вниз лежали еще три полоски.

«Как же так? – недоумевала она, погрузив лицо в ладони. – Как я умудрилась залететь?»

Сексуальные связи директивами не возбранялись, но каждому носителю вживили по противозачаточному импланту. Еще бы, под запретом было все, что, вопреки инстинкту самосохранения, могло толкнуть на риск – прежде всего, собственные дети.

От всего венерического Флик на пять лет защитили вакциной, имплант вроде бы работал стабильно: месячных не было уже больше полугода. Зачем Элайдже было предохраняться?

Она перевернула тест. Результат прежний. Флик забеременела.

Бросившись из туалета гостевого дома, она швырнула все полоски в уничтожитель отходов. Те моментально расплавились в лужицу пластмассы. Как никогда в жизни хотелось сигарету или хотя бы излить душу близкому, да нельзя. Еще одна тайна в копилку. Грейс и без того рукоплескала их с Элайджей роману и засыпа́ла подругу вопросами об их совместном будущем. Приходилось менять тему, либо отвечать расплывчато. Не то чтобы Элайджа наскучил – просто какой смысл загадывать на завтра, если у тебя и сегодняшний день как в тумане? Смерти Шинейд и Карчевски диктовали утроить бдительность и накладывали отпечаток на любой шаг. К тому же Грейс будет умолять оставить ребенка… Нет, решено!

На кухне она сделала два бутерброда с мармайтом[25]25
  Мармайт – густая паста темно-коричневого цвета на основе дрожжевого экстракта.


[Закрыть] и села за стол. Из-за Элайджи на душе лежал камень. По-хорошему, надо сказать ему, но как? С ее полной конспирации жизнью настоящие отношения не построить. А он все-таки достоин лучшего…

Вдруг Флик поймала себя на мысли, что гладит живот; пришлось целенаправленно вытянуть руки по швам. Не хватало еще влюбится в клеточный комок, о котором не просила!

Флик вообще не грезила материнством. В то время как ее друзья-знакомые переезжали на другой конец страны или мира по зову генетических вторых половинок, она вложила любовь и душу в свой ресторан. О детях, думала она, буду мечтать уже со своей идеальной парой; но кто же знал, что ей выпадет мертвый маньяк! Флик давно смирилась с участью бездетной.

Чем дольше она тянула с беременностью, тем больше опасности навлекала на себя и, следовательно, на страну. Оберегаемые тайны были куда важнее любимого мужчины и нежеланного ребенка.

Бдительность, выкрученная до максимума со дня смерти Карчевски, не прошла бесследно. Бо́льшую часть дня Флик пыталась разминать мозг, заниматься самогипнозом или просто сидеть на пляже, пытаясь полностью раствориться в настоящем моменте. Всё впустую. От нервов сосало под ложечкой, как в день первого теста на беременность. Может, бросить все, съездить на выходные куда-нибудь развеяться?

В этот миг вошла Грейс, и у Флик родилась мысль.