Текст книги "Code. Носители"

Глава 47
Бруно, Аундл, Нортгемптоншир

Бруно оперся о перила недалеко от желтоватого здания, не сводя глаз с автоматических дверей.

Двадцать минут назад Карен Уотсон скрылась там вместе с девочкой в инвалидном кресле. Бруно следил за ними от самого дома и при них не рискнул выходить из машины. Молоток, забравший пять из шести жизней, остался лежать в бардачке. От него веяло чем-то особенным, неповторимым. Нож, пистолет ему не чета – ими убивают, а молотком сводят личные счеты. Молот – орудие разрушения. С силой замахнешься, с силой обрушишь один, второй удар… Искусство – не то что тыкать ножом плоть. Минус всего один: чисто и без шума им не убьешь. Но Бруно это не сильно заботило. Места он выбирал без свидетелей, без камер, следов не оставлял.

В коридоре за дверями показалась Уотсон, и у Бруно слегка зачастило сердце. Уткнув глаза в экранчик телефона, он направился прямиком к крыльцу и как бы случайно врезался в нее. Телефон полетел на землю.

– Ой, простите… – Бруно нагнулся за телефоном.

– Ого, я таких лет сто не видела, – Уотсон указала на допотопную «раскладушку».

– Вот так встреча! – воскликнул он и для пущей убедительности натянул на лицо улыбку.

– Здравствуйте.

Судя по лицу и сдержанному тону, узнала она его смутно.

– У нас собаки возле реки запутались.

– Ах, точно! – Уотсон хлопнула себя по лбу. – Я уж подумала, вы тоже из родителей…

«Тоже». Значит, девочка точно ее дочь.

Ее теплая улыбка обезоруживала, голос был мягкий и ровный. Бруно невольно подался ближе.

– Вообще-то да, из родителей, но мой пока здесь не учится, – продолжил он. – Скоро переедет ко мне. Вот, подыскиваю школу… А у вас?

– Здесь учится моя дочь Нора.

Бруно поднял глаза на вывеску с крупным «Спецшкола Аундла».

– И давно?

– Год, с нашего переезда сюда. Нора просто в восторге. Я поначалу раздумывала над школой помоднее, но эта, частная, дает больше возможностей.

– Я посмотрел две в Питерборо и одну в Стэмфорде. Так трудно решиться, скажите? Что угодно наговорят, лишь бы денежки из тебя вытянуть…

– Ну, за эту я ручаюсь.

– А не расскажете как-нибудь о ней поподробнее?

Уотсон замялась, явно пытаясь для себя понять, зовет ли он на свидание или искренне хочет совета. В итоге перехватила инициативу.

– А вы сейчас свободны? Мне с собакой гулять пора. Присоединитесь?

– Ну, раз вы сами предлагаете…

Идеальный вариант.

Уотсон открыла заднюю дверцу машины. Наружу выскочила Луна и тут же обнюхала его ноги. Женщина пошла с собакой чуть впереди, Бруно – следом, сквозь городок, территорию соседней школы и церковный двор. Обсуждали, какие мероприятия вне учебы спецшкола предлагает для детей с особенными потребностями. В конце концов заглянули в кафе на главной улице. Только тогда до них вдруг дошло, что они еще даже не представились.

– А где сейчас ваш сын? – Уотсон пригубила кофе.

– Вообще-то, у бабушки с дедом в Бате. Не хотелось для него лишнего стресса, пока ищу ему школу. А так Луи прямо сейчас в шотландском пансионате «Все могу», я оплатил неделю.

До чего ловко сочинял, аж сам удивился.

«Ты назвал его по имени, – шепнул голос в голове. – Ну и растяпа!»

Черт возьми, и правда! А всему виной Уотсон. Расшевелила что-то в душе, вот и потянуло впервые за много месяцев поговорить о сыне с реальным человеком…

– Нора только-только оттуда! – ответила она. – Скажите, замечательное место? Она только о центре и говорит.

– Если не секрет, почему вы отдали ее в местную спецшколу?

– У нее прогрессирующая оссифицирующая фибродисплазия. Генетическое. Такая патология у одного на два миллиона. Проще говоря, ее тело медленно каменеет – все ткани организма со временем превращаются в кость.

– Это лечится?

– Увы. Удаление кости только усугубит процесс. Одно успокаивает: Нора умница не по годам. И не скажешь, что ей только одиннадцать. При должной терапии врачи дают лет сорок жизни, вот только риск инфекции…

Фраза оборвалась на полуслове, и Карен устремила взгляд в окно, на дорогу возле кафе. Бруно захотелось взять ее за руку.

– А братья или сестры у Норы есть?

– Нет, она у меня одна.

Ни намека на семейное положение не выдала. Бруно, впрочем, этого и не требовалось. Он уже знал все о ее муже.

– А моя жена умерла. Мы с Луи вдвоем остались.

В этот момент заголосили ее смарт-часы.

– Ой, а который час? – спохватилась Уотсон. – Вы извините, у меня стоматолог на двенадцать…

Она уже достала кредитку из сумки.

– Нет-нет, я заплачу́. – Бруно придержал ее руку. – Это за советы насчет спецшколы.

– Ну нет, я так не могу.

– Давайте вы в следующий раз, а?

Карен на секунду – очень долгую секунду – поймала его взгляд. Сердце у Бруно тут же подскочило раз, другой, третий. Собравшись с духом, она заговорила не сразу.

– Если вы не заняты в среду после обеда, мы с Норой запланировали пикник у реки, где тогда встретились с вами. Приходите к четырем, посидим.

– С радостью! – ответил Бруно с неожиданной для себя искренностью. – Тогда до среды.

Уотсон хотела пожать ему руку, но он по ошибке подался вперед чмокуть ее в щеку. Она поздно спохватилась и на автомате повернула голову не в ту сторону; в итоге оба приникли друг к другу губами. Карен, сконфуженная не меньше Бруно, вывела собаку на улицу и зашагала по дороге.

– Ну ты и олух! – раздалось из-за плеча.

Рядом стоял Роджер Макалистер, покойный директор фармацевтической компании, совершившей прорыв в области борьбы с раком. Его ученые секвенировали геном раковых клеток и вдобавок разработали препарат, чем вывели лечение онкологии на новый уровень. Макалистер, впрочем, все скрыл от общественности: прежняя долгосрочная терапия давала хороший доход. Самое примечательное, что и закон оказался на его стороне.

– Кончай лыбиться, – продолжил он. – Почему она еще дышит? У тебя столько возможностей было, ссыкло…

Бруно молчал. Отголоски в последнее время поделились на два лагеря: одни стояли за него, других крайне возмущало его бездействие. Виной всему опять была Уотсон – чем ближе Бруно ее узнавал, тем вернее презрение уступало место пониманию. Убить Карен рука уже не поднималась. Он придумал новый план мести, но пока что не в деталях.

– Я пока не могу, нужно время… – начал Бруно.

От Макалистера пахнуло могильным холодом.

– Напомнить, зачем ты сюда явился? Мужик ты, в конце концов, или нет?

Перед глазами у Бруно встала Нора в инвалидном кресле. Макалистер это знал.

– Двух юристов вспомни. На их семьи ты плевать хотел, – напомнил он. – У регбиста тоже, наверное, были дети, как по-твоему?

– Не знаю.

– Не знаешь. И знать не хотел. Собирался убить их одного за другим, а теперь обмяк… Из-за чего? Да только потому, что у нее тоже ребенок неполноценный. Это ее не спасет, слышишь меня?! – На этих словах Макалистер исчез.

Вернувшись домой, Бруно поднялся в эрзац-спальню Луи и сжался в комок на кровати с отчаянным желанием ощутить запах сына на простынях, почувствовать его головку на своей руке. Он бросил взгляд на потолок в надежде разглядеть флуоресцентные звездочки, но час для них был еще слишком светлый.

– Загадаем желание? – временами спрашивал Бруно при виде них.

Просил он всегда только одного – хоть раз услышать ответ Луи.

Вспомнилось, что пора впервые за неделю зайти на «ReadWell». Бруно вбил в поиске «Два знатных родича» – и вмиг похолодел.

Кто мог знать, что сайт выдаст такой неожиданный результат…

Глава 48
Флик, Олдборо, Саффолк

Два знатных родича

Два знатных родича

Два знатных родича

Название пьесы гремело у Флик в ушах вот уже три дня. Его появление на сайте означало, что всем нейроносителям грозит опасность.

Протокол требовал бросить все и тотчас прибыть на один из явочных домов в Нортгемптоншире. Отводилось семь дней, чтобы дать подтверждение – оставить то же название под тем же постом. Недели с лихвой хватит увидеть сигнал, собраться и отправиться в путь. Подробности – только на месте, а до тех пор – полное радиомолчание.

После смерти Карчевски удивляться такому раскладу было глупо. Одно не давало покоя: в курсе ли другие нейроносители? Знают ли, что делать? Да и сколько их вообще?

Грейс уехала на ночь к университетской подруге, и Флик напросилась к Элайдже, не желая оставаться одной в пустом доме. Впрочем, даже у него под боком сон не шел – мучили яркие, стремительные кошмары. В итоге, сдавшись, Флик переместилась на диван в гостиную, где завернулась в шерстяной плед и устремила взгляд в окно. На заре стало ясно, зачем Элайдже здесь панорамные окна: рассвет из них был сродни произведению искусства. Краски будто наносились на мир кистью мэтра, свет струился каскадами. Мимолетное, но такое волшебное утешение…

Внутренняя борьба вспыхнула с прежней силой. Да, интересы государства теперь стояли для Флик превыше всего – такова плата за путевку в новую жизнь, о которой она так мечтала. Однако взять и второй раз в одночасье сжечь мосты? Немыслимо. Удар в самое сердце. Что хуже всего, время утекало с каждой секундой.

В голове вихрем носились мысли. Ведь есть нужный выход, не может не быть! Надо только найти его!

Уже второй раз за неделю Флик, вопреки запретам, решилась выйти в Сеть. Скомандовав ОС вывести на экран телевизора браузер, она вновь «погуглила» смерть Карчевски. На удивление, об инфоповоде все ни с того ни с сего словно забыли. Свежих новостей ноль, даже косвенных. Дальше – хуже: все фото и видео с ним вообще исчезли из интернета, словно и не было никакого госсоветника Карчевски! Даже аккаунт в «Твиттере», выложивший видеозапись с его трупом, и тот оказался заблокирован.

– Ничего не понимаю. – Флик опустилась на диван.

Она вновь зашла с телефона на сайт перечитать сообщение… и на этот раз в глаза бросилась одна мелочь. Зрение, что ли, помутилось от недосыпа? Флик поднесла телефон к лицу.

Не помутилось.

В первом комментарии между словами «два» и «знатных» вбит лишний пробел. Остальные комменты выглядели как положено.

Карчевски в свое время объяснял, что в случае ЧП комментарий пошлет защищенный алгоритм; значит, все три сигнала должны быть одинаковыми. Возможно, случился сбой программы и появился лишний пробел? Маловероятно.

– Придумываю… хватаюсь за соломинку…

А если нет? Выходит, единственный канал связи оказался скомпрометирован?

Флик в панике захлопнула «раскладушку» и с круглыми глазами отбросила ее прочь. Спустя пять минут вновь зашла на сайт. Пробел как был, так и остался.

Нет, дело плохо. Это не компьютер написал! С грохотом сердца в ушах она стала набирать первое сообщение с этого телефона.

@Ariel: Не решилась добить «Два знатных родича».

Поняла, что у меня заметный пробел в знаниях.

Переключусь, пожалуй, на «Юлия Цезаря».

История предательства, заманивания Цезаря в смертельную ловушку, послужит сигналом остальным: все не то, чем кажется.

Хоть бы и впрямь так! Иначе Флик поставила под удар несколько жизней.

С лестницы послышались шаги, и она тут же спрятала телефон под подушку, а телевизор переключила на музыкальный канал. Элайджа перегнулся через диван и поцеловал ее в макушку.

– Какой-то у тебя здесь бугорок. – Он ощупал место поцелуя.

«Туда мне вживили секретную информацию, которую государство отчаянно хочет скрыть, – хотела было сказать Флик. – И теперь на меня пытаются выйти».

– Следы боевого детства с четырьмя бра…

Тьфу, надо же было проговориться! Потянуло врезать подушке.

– У тебя четверо братьев? – удивился Элайджа. – Странно, что о семье ты говорить не хочешь.

Надо было срочно сменить тему, но как? Растравленный мозг отказывался выдать что-то дельное.

– Давай как-нибудь в другой раз, – только и смогла выдавить Флик.

Страшнее всего, что другого раза уже могло и не быть.

Глава 49
Чарли, Манчестер

Только сняв шлем виртуальной реальности, Чарли увидел на столе белую коробку. Заказывал впервые на работу сам и прекрасно знал, что найдет внутри. Заметив Майло, он сбросил ее на пол и задвинул ногой под стол, не желая навлечь на свою голову лишних вопросов.

– Обедать идем? – спросил Майло.

– Прости, у меня тут еще дела.

– Ладно. Может, завтра? Опробуем новый мексиканский ресторанчик…

– Идет.

Давно они уже не ели вдвоем. Дошло ли до Майло желание Чарли отдалиться? Хотя неважно: день-два, и его в Манчестере уже не будет. Путь теперь лежал в явочный дом.

Он потянулся к коробке рядом с рюкзаком на экстренный случай. Со дня сообщения один Чарли спрятал у себя под столом, второй – в номере отеля и третий – в кустах возле заброшенного канала. Четвертый же лежал в камере хранения исторического музея. Во всех ждал своего часа комплект первой необходимости на случай бегства из Манчестера. Чарли еще не скинул подтверждение в тему на сайте, не желая становиться первым. Отвернуться от новой жизни можно было только в крайнем случае.

Распаковать посылку он смог только в туалетной кабинке. Достав из коробки набор для теста на ДНК-пару, прошелся палочкой по языку и щекам, затем бросил в стерильную пробирку и наклеил ярлык с контактными данными. Оставалось отнести мазок на почту, и уже утром тот окажется в лаборатории.

Вспомнилось, что надо бы зайти на сайт, где сегодня должно было появиться четвертое из семи «Два знатных родича». Однако под постом его ждал комментарий от некоей Ариэль.

Чарли озадаченно поскреб щетину. Упоминание Юлия Цезаря предвещало возможную западню, но ключевое слово здесь было «возможную». Отсюда вопрос: бросить все и сорваться в путь – или остаться на свой страх и риск, принимая возможные последствия? Проблема серьезная, любого заставит поволноваться. Любого, только не Чарли. Его невозмутимость даже трещинки не дала.

Скрытно, чтобы не попасться на глаза зоркому Майло, Чарли выскользнул из здания в кафе напротив. Потянуло отвлечься от этой Ариэль, и он стал про себя гадать о результатах теста. Прошлый аккаунт пришлось удалить при зачислении в проект, но вчера Чарли явился на работу чуть свет и на общем компьютере через шифрованное соединение создал защищенный неотслеживаемый почтовый ящик на вымышленное имя. Туда и придет результат.

Разожгла в Чарли угасший интерес к поискам генетической второй половинки не кто иная как Аликс. От свидания к свиданию становилось все очевиднее, что при ином раскладе он души в ней не чаял бы. Ласковая, остроумная, красивая, хороший собеседник и всегда жизнерадостная. О девушке лучше он и мечтать не мог – и все же оказалось «не то». Была последняя надежда, что хоть генетическая партия даст ощутить забытые чувства. Вдруг его скоро накроет эйфорией любви, о которой твердят на каждом углу?..

Внезапно осенило, что если все-таки придется в одночасье сорваться из Манчестера, по Аликс и новым друзьям Чарли не то что скучать не будет – сердце вообще едва дрогнет. Как с этими сошелся, так и с другими сойдется на новом месте – с прежним безразличием на душе.

Он вновь зашел на «ReadWell» и несколько раз перечитал комментарий Ариэль. Что же она хочет донести?

– Заметный пробел в знаниях… – повторил вслух Чарли и тут заметил лишний пробел в комментарии.

Он прокрутил страницу наверх. Показалось четвертое «Два знатных родича», третье, второе – все одинаковые… а вот в первом стояло на один пробел больше. Компьютер так не ошибается.

Чарли медленно кивнул самому себе. Ариэль пытается предупредить остальных. Человек, с которым ему вряд ли суждено встретиться, возможно, спас ему жизнь.

* * *

Сон этой ночью никак не шел. В итоге удалось задремать, но под утро его все равно разбудил голос Аликс:

– Где у тебя губки для посуды лежат?

– Да я не помню, – протянул он, зевая.

– Хочешь сказать, три недели тут живешь, а посуду ни разу не мыл? Если съедемся, это надо будет срочно исправлять! – Спустя минуту она вошла с кру́жками, вся зардевшись. – Про «съедемся» это я так, в шутку. Не думай, я не из тех, кто после второго свидания уже присматривает свадебное платье и детскую кроватку.

Чарли откинул одеяло с ее стороны. Аликс заползла в кровать.

– Да я не волнуюсь.

«Не волнуюсь…» Да ему вообще наплевать. Эти отношения все равно долго не продлятся, потому что Чарли больше не в силах любить, и скоро она это почувствует. Пока что, впрочем, его устраивала роль бойфренда средней руки.

Уезжать из Манчестера Чарли пока что передумал. Перспектива угодить в ловушку его совсем не привлекала. Еще, конечно, не ясно, зачем носителей хотят выманить на свет, но вряд ли с доброй целью.

Ночевали они с Аликс теперь исключительно вместе. От Чарли она глаз отвести не могла, так он ее очаровал. Самого же Чарли ее общество не раздражало, но и душевного трепета не вызывало – что называется, ни холодно, ни жарко. В постели ему вроде бы все удавалось на пятерку, благо сексуальный аппетит всегда можно было подстегнуть таблеткой. Оргазм, конечно, наступал только как следствие физической стимуляции, да и ярким его назвать язык не поворачивался. О моральном наслаждении речи и подавно не шло.

Телефон Аликс дзынькнул.

– Смотри-ка. – Она показала Чарли новость на экране. – Швеция собирается заплатить выкуп Хакерскому коллективу. Отец советует срочно снять деньги со счета, потому что на очереди Британия.

– Пусть попробуют – зубы обломают, – вырвалось у Чарли.

«Потому что государственные секреты сейчас находятся в голове твоего возлюбленного», – промелькнуло у него в голове.

– Верхи, наверное, подготовились, – добавил он вместо этого. – Не позволят нас шантажировать.

– Будем надеяться. Теракт с автопилотами, конечно, был страшный. У нас в детском саду одна из воспитательниц влетела в столб и сломала шею.

«А кого-то размазало тягачом, и кто-то без ног истек кровью», – хотелось ответить ему.

Дождавшись, пока Аликс уйдет в душ, Чарли вновь открыл «ReadWell». Новых комментариев от Ариэль не было.

@Bassanio: Юлий Цезарь – отличный вариант. Спасибо за совет.

Решено: Чарли остается в Манчестере. Будущее рисовалось туманным и рискованным, но страха по этому поводу он не испытывал. Теперь у него появилась новая цель: любой ценой пролить свет на свою новую личность.

Глава 50
Шинейд, Нортгемптоншир

«Нортгемптон – пять миль», – гласил электронный указатель впереди.

Шинейд глянула на спидометр. Не нарушает. Уже четыреста тридцать восемь миль дороги она держала ухо востро, ведя аккуратно, окружными путями, старательно избегая крупных магистралей. Там камеры с радарами, а значит, и полиция, чье внимание явно помешает добраться до конспиративного дома. Был в этой схеме и недостаток: дорога из Шотландии в Центральную Англию занимала больше пятнадцати часов. Передохнуть Шинейд позволила себе только когда глаза стали закрываться прямо за рулем, да и то недолго, в самом темном углу парковки у супермаркета.

Проснулась она с мыслями о Дун: как больно подруге было слышать правду о смерти дочери. Шинейд надеялась освободить ее от оков горя, а в итоге своими руками заключила в еще более суровую темницу.

Самой-то разве приятно было узнать из тайн в мозгу настоящую причину гибели родителей – что цунами случилось не само собой, а из-за корпоративной алчности? Разрывов нефтеносных пластов в том регионе, конечно, больше не проводят, но виновным все сошло с рук. До чего теперь душила ярость! Становившаяся только сильнее от осознания собственного бессилия, ведь ничего с этой тайной не сделаешь – контракт и законы запрещали. Вот и Дун из-за оплошности подруги оказалась в схожей ситуации. Оплошности настолько глупой, что при виде комментария на сайте отчасти камень с души упал. Может, не для нее вторая жизнь, новый шанс? Хотя темнее всего перед рассветом…

Не отрываясь от дороги, Шинейд потянула за ресницу. Веко пронзила резкая боль, и ресница вылезла с корнем, на короткий миг оставляя все переживания за спиной. Едва боль утихла, все началось по новой. Шинейд занималась этим уже не один час, аккуратно складывая ресницы полукругом на ноге.

Глянув в зеркало на пассажира сзади, она глубоко вздохнула. Натворила, конечно, дел… И все же иначе было нельзя. Шинейд верно поступила, что похитила малышку Тейлор.

Шинейд, Эдзелл, Шотландия

Вчера на Шинейд, как снег на голову, обрушилась новость, что новая жизнь раньше времени подошла к концу. От неожиданности ей и в голову не пришло усомниться в комментарии. Прощай, Эдзелл. Однако прежде нужно заглянуть в два места.

В первое – чтобы совершить символический жест. Она пешком добралась до реки Эск, где в свое время спустила по течению пять бутылок с письмами. Пришло время и для шестого послания, самого важного из всех, написанного для дочки. Шинейд просила прощения за то, что не стала достойной матерью, какую заслужила малышка Лили. Оно далось куда труднее остальных, каждое слово было сродни удару под дых. Шинейд поминутно вспомнила ночь ее смерти. В слезах она встала на колени на травянистом берегу и отпустила бутылку по воде прочь – вместе со своей болью. Она никогда не забудет пять драгоценных недель счастья с долгожданным ребенком. Пора было простить себя.

Шинейд поднялась, и тут – плюх! – телефон выскользнул из кармана прямо в воду. Она мгновенно схватила его и вытерла рукавом, но тщетно. Старая «раскладушка» умерла.

– Вот же не было печали…

Путь на сайт оказался закрыт. Теперь было не узнать, сколько еще нейроносителей ответили на зов.

Вторая остановка по пути из города предполагала нечто более серьезное. Шинейд припарковалась напротив самого крайнего дома в Эдзелле. На подъездной дорожке стоял один только «Лендровер» Гейл – Энтони, видимо, куда-то отъехал. Дом располагался у единственной дороги в город, вдалеке от соседских. Ругани и звуков мужнего рукоприкладства отсюда точно никому не услышать. Совпадение ли?

Шинейд сидела за рулем, взвешивая все «за» и «против». Как подступиться к Гейл? Может, после прокола с Дун вообще развернуться да уехать? Но разве можно бросить подругу на произвол судьбы с мужем-самодуром? Шинейд оплатит переезд, поможет с деньгами – все, лишь бы спасти Гейл от гнета. Собравшись с духом, она вышла из машины.

Из-за входной двери доносился пронзительный детский плач. Заглянув в окно гостиной, Шинейд увидела малютку Тейлор в автолюльке прямо посреди узкого кофейного столика. Тянулось время, тянулись крики, а мать все не появлялась, и в какой-то миг вообще начало казаться, что девочка в доме одна. Бедняжка плакала с таким красным, залитым слезами лицом, что подмывало укачать ее, утешить, положить головкой себе на грудь и ощутить дыхание хрупкого тельца на шее – давным-давно позабытый инстинкт…

Вот наконец Гейл вошла в гостиную. Шинейд отступила от окна… и в этот момент раздался еще один крик – долгий и полный отчаяния вопль взрослого. Она тут же ринулась обратно, и ей предстала пугающая картина: мать выгнулась дугой над перепуганной малышкой и орала что было мочи.

Шинейд вытянула шею, не веря своим глазам. Вместо того чтобы приласкать младенца, Гейл нагнулась к нему почти вплотную и заорала с удвоенной силой. Затем размахнулась и обеими руками ударила по автолюльке.

– Заткнись! Заткнись! Заткнись! – проревела она. – Сколько можно орать?!

Немудрено, что Тейлор лишь сильнее заплакала. И тут случилось самое ужасное: Гейл замахнулась и шлепнула малютку по лицу, а затем пулей вылетела из гостиной. Хлопнула дверь. Спустя минуту со второго этажа полилась громкая музыка.

Только сейчас Шинейд заметила, что все это время не дышала. Неужели и со второй подругой глупо обманулась? Либо Гейл ловко скрыла свою натуру, либо Шинейд отказывалась видеть дальше собственного носа. Налицо – и уже давно – были симптомы послеродовой депрессии; но чтобы мать ударила младенца?.. В памяти возникла фраза Гейл, что беды семьи – ее вина. С чего Шинейд повесила на Энтони ярлык тирана? Кто кому вообще тогда дал пощечину?

В этом жалком подобии семьи сострадания заслуживал только один человек – Тейлор. Уехать, бросить беззащитную малышку в доме с ненормальными? Ни за что!

Шинейд не имеет права подвести уже второго младенца.

Не раздумывая, она, со стуком сердца в ушах, проскользнула за дом и аккуратно толкнула дверь со стороны кухни. От музыки стены ходуном ходили – Гейл нарочно заглушала плач девочки. Шинейд осторожно подняла с кофейного столика автолюльку, и тут все прояснилось: мать даже не учуяла, что пора менять подгузник. Схватив свежую пачку на кухне, Шинейд бросилась в машину и дала по газам.

Самообладание худо-бедно вернулось лишь у каменной арки на выезде из Эдзелла. А задышать должным образом удалось только спустя три часа на границе Англии с Шотландией.

Останавливались с тех пор не один раз: поменять подгузники, купить влажных салфеток и молочную смесь с самоподогревом. Как же давно Шинейд не держала на руках малыша! При виде Тейлор, которую дрожащими пальцами кормила из бутылочки, волнами захлестывали черно-белые воспоминания о Лили. Как увидела ее серый трупик, как гладила по холодной головке с отчаянной мольбой сделать хоть один вдох…

Тейлор же, потягивая смесь, раскрашивала эти воспоминания. Вспомнились румяные, под стать бутончику розы, губки, светлые ресницы, как при кормлении малышка морщила нос-пуговку и время от времени дрыгала ножкой или ручкой. Одну дочь Шинейд потеряла, но сегодня обрела другую.

Шинейд, Нортгемптоншир

– По-моему, почти приехали, – сказала Шинейд малышке, остановив машину у светофора.

Центр Нортгемптона остался позади. Все близился и близился явочный дом, невольно пробуждая в душе тревогу. Как отреагируют на пятимесячного младенца Карчевски и остальные? Тут не оправдаешься, наломала дров… Обо все запреты разом ноги вытерла… Плевать! Главное, чтобы Тейлор не вернули Гейл с Энтони, а остальное можно стерпеть. Только б Карчевски вошел в ее положение…

По крутому холму Шинейд въехала в деревеньку Грейт-Хоутон, из которой направилась по грунтовке к ферме у подножия. Затормозив у ворот, нажала на звонок. В полной тишине вспыхнула зеленая лампочка. Требовалось просканировать оба глаза, ввести код из пятнадцати цифр – только после этого ворота отползли в сторону.

Она остановилась перед пустым хлевом бок о бок с внедорожником, парадоксально чистым среди моря грязи. Затем окинула взглядом главный дом, но сквозь зеркальные окна и массивные стальные двери ничего разглядеть не удалось.

– Ну, теперь все позади, – сказала она Тейлор с напускной уверенностью.

Дверь перед ними распахнулась автоматически. От сквозняка защипало в глазах, и пришлось прищуриться. Вспыхнувшие лампы явили интерьер, на удивление стандартный для деревенского дома. Никаких мониторов и техно-примочек, как в шпионских фильмах.

– Тут кто-нибудь есть?

Тишина.

Шинейд направилась через полумрак гостиной в столовую. Диваны, кресла, даже стены были под слоем пленки из экоцеллофана. Сбоку располагалась кухня, ведущая в старомодную кладовую – и тут все тоже оказалось затянуто пленкой для защиты от пыли.

– Мы, видимо, первые, – пробормотала Шинейд и потянулась открыть окно.

Ни в какую. Кодовый замок держал форточку накрепко. В этот момент захныкала Тейлор – видимо, от голода; по времени как раз было пора кормить. Поставив люльку на стол, Шинейд потерла глаза и открыла кран вымыть руки, но оттуда не выдавилось ни капли. Не нашлось воды и в холодильнике.

– Ничего не понимаю. Почему здесь ничего не готово, раз…

Договорить Шинейд не смогла. Ее схватили сзади за волосы и вонзили в шею что-то острое, после чего кухня завертелась перед глазами и земля ушла из-под ног.