Текст книги "Утренняя луна"

Глава 19

«Я абсолютно счастлива», – подумала Джекка, проснувшись рядом с Тристаном. И это не могло ее не тревожить.

Прошло две недели после модного шоу, и у Джекки наконец появилось время, чтобы закончить рисунки для Ким. Накануне она ужинала у Ким и передала их ей.

Первые шесть акварелей, написанных для украшений, фотографии которых ей прислала Ким, были изображениями орхидей Триса. Джекка составила композиции так, чтобы украшения выделялись на фоне пастельных тонов экзотических цветков.

На заднем плане Джекка поместила силуэты Триса или Нелл. Всякий раз это была скорее тень, чем человек из плоти и крови, слабый намек на то, что где-то далеко кто-то есть.

Еще шесть картин были другими. Здесь Трис или Нелл были на переднем плане, а орхидеи составляли фон.

Джекка внимательно следила за выражением лица Ким, пока та просматривала рисунки. Они должны были вдохновить подругу на создание новых украшений, соответствующих картинам. Но какие творческие идеи могут возникнуть, если смотреть на изображения девочки или мужчины? Желание создать большие уродливые перстни-шайбы, которые носят на пальцах мужчины, не пользующиеся вниманием женщин?

Лицо Ким оставалось бесстрастным, и у Джекки упало сердце.

Подруга встала из-за стола, взяла лежавшую на подоконнике кожаную папку и передала ее Джекке.

– Посмотри.

Джекка медленно развязала тесемки, страшно боясь увидеть, что там внутри. Неужели Ким устала ждать, когда Джекка наконец закончит работу, и наняла кого-нибудь другого? Если так, ее можно понять.

Она достала набросок. Ким никогда не проявляла интереса к занятиям по двухмерному искусству и посещала их ровно столько, сколько требовалось для получения степени. Как и у Софи, призванием Ким было трехмерное искусство, в первую очередь ювелирные украшения. Набросок был довольно грубым, но Джекка тотчас узнала изображение: браслет с брелоками.

Необычным было то, что брелоки были связаны с Эдилином, его историей и даже гардеробом Нелл.

– Что?.. – У Джекки округлились глаза. – Откуда ты?.. – Она быстро просмотрела другие рисунки. Там было много брелоков, которые можно было поместить на ручные и ножные браслеты, ожерелья, заколки для волос.

– Меня вдохновило твое модное шоу, – объявила Ким.

Только теперь Джекка сообразила, что даже не поинтересовалась, видела ли подруга шоу.

– О, Ким, я такая плохая…

– Не смей так говорить! – воскликнула Ким. – Твоя творческая энергия, искренний энтузиазм оживили этот город.

– Это вряд ли, – пробормотала Джекка. – Я только хотела помочь Нелл.

– Ты остановила тирана, – сказала Ким.

– Имеешь в виду Саванну? – Джекка засмеялась.

– О да. Ее эксклюзивные праздники были причиной слез многих. Знаешь, чем она сейчас занята?

– Даже представить себе не могу.

– Пытается записать Ребекку в Клуб успевающих учеников.

У Джекки снова округлились глаза.

– Но его придумал Тристан. Или Роэн, я точно не знаю. До шоу его не существовало.

– Мне это известно, – усмехнулась Ким. – Но никто в городе Саванне об этом не сказал. А мать малышки Кейлин уверила Саванну, что ее дочь состоит в этом клубе уже три года.

Джекка рассмеялась.

– И что же сделала Саванна, чтобы ее дочь попала в клуб?

– Наняла консультанта по карьере.

Джекка не поверила:

– Но ведь девочке только девять лет!

– Ну да. И она постоянно воюет с матерью.

Они рассмеялись. Пока Джекка просматривала остальные рисунки, Ким подлила в бокалы вина. Джекке казалось непостижимым, что подруга сумела точно угадать, что рисунки будут как-то связаны с Нелл и Тристаном. На последних трех набросках были очень простые ожерелья, необычными их делали цветные камни разных размеров.

– Думаешь, с помощью Тристана это будет продаваться?

– С помощью Тристана может продаться все на свете, – сказала Джекка и, когда Ким промолчала, с тревогой покосилась на нее. – Хорошо, давай поговорим.

– Все это не мое дело, – заявила Ким. – Я любила Триса со дня рождения. Невозможно сосчитать, сколько раз он катал меня на закорках. Где бы я ни была, я всегда ищу необычные маринованные овощи, чтобы привезти их в подарок Тристану. Он отличный парень.

– Тогда в чем проблема?

– Что ты собираешься делать сейчас, когда закончила эти рисунки?

Джекка знала, к чему клонит Ким, но не желала в этом признаваться.

– Я буду заниматься тем, для чего приехала в этот город. Сделаю несколько рисунков, которые смогу выставить в Нью-Йорке и, надеюсь, продать. Так же, как ты продаешь свои украшения.

– Хорошо, – сказала Ким. – Если хочешь игнорировать то, что происходит между тобой и Тристаном, твое право.

Джекка действительно хотела бы это игнорировать. Она не желала думать о том, как ей хорошо с ним. В понедельник после модного шоу он вернулся к работе. Он и Рид составили расписание, согласно которому Трис работал по утрам, а Рид – во второй половине дня. Это соглашение было достигнуто с большим трудом. Рид объявил, что нет ни одной важной причины, мешающей Тристану взять на себя всю нагрузку, разве что он хочет побольше быть с Джеккой.

Джекка впервые увидела Триса по-настоящему разозленным, когда он вернулся домой в воскресенье вечером после разговора с Ридом. Его обычная приветливая общительность исчезла без следа, он пылал от ярости. Джекка попыталась разговорить его, но, как она и предполагала, Трис заявил, что все в порядке, и наотрез отказался обсуждать проблему.

Сначала Джекка была спокойна, вела себя так, как будто ничего не произошло. Но его гнев лишь усиливался. Она понимала, что мужчине необходимо выпустить пар, но не знала, как открыть предохранительный клапан.

Прошло полтора часа, но ничего не изменилось – Тристан все больше уходил в себя. Тогда она решила попытаться и заявила, что согласна с Ридом. В конце концов, Эдилин – не его забота, а Тристан оторвал его от важных, можно сказать, мировых проблем ради скучного сидения в кабинете и выписывания рецептов на снотворное местным жителям.

Тристан взглянул на нее в шоке.

– Ты на самом деле так считаешь?

– Конечно! – Она постаралась скорчить самую невинную гримаску, на которую только была способна.

Он молча встал и ушел в спальню.

Джекка вздохнула, поняв, что ее попытка оказалась неудачной. Как теперь заставить Тристана поговорить с ней?

Но уже в следующую минуту он вышел из спальни. Его глаза, обычно ласковые, были полны гнева.

– Почему болезни людей на других континентах важнее, чем рак мужа миссис Нортон? Они женаты уже шестьдесят лет. Как она будет жить без него? Миссис Нортон – двоюродная бабушка Рида. В 1953 году она бросилась в замерзший пруд и вытащила шестилетнего Арнольда Олдриджа – отца Рида – из-подо льда. Если бы у нее тогда не хватило смелости, Рида бы не было на свете. Что случится с нашим драгоценным Ридом, если он останется до конца лета в Эдилине и поможет людям, которые его любят?

– Ничего, – тихо сказала Джекка. – Я согласна с тобой.

– Но ты же сказала… – Тристан замолчал и нахмурился. До него наконец дошло, к чему стремилась Джекка. Он сел рядом с ней на кушетку и обнял за плечи. – Ненавижу ссоры, – сообщил он.

– Знаю, – сказала Джекка. – Догадалась. Расскажи мне, что произошло.

Трису потребовалось несколько минут, чтобы собраться с мыслями.

– Суть в том, – начал он.

– Позволь, угадаю, – вмешалась Джекка. – Снова Лаура Чонли?

– Да. – Тристан тяжело вздохнул. – Рид не желает признавать, что попросту боится встречи с ней. Он прикрывает свой страх высокопарными разговорами о спасении мира и о том, что я заманил его сюда под ложным предлогом. На самом деле он стремится уехать из Эдилина, пока случайно не встретился с ней на улице.

Джекка выслушала Тристана с большим вниманием, а на следующее утро позвонила Ким.

– Мы должны помочь Риду, – сказала она.

Ким сразу поняла, в чем дело.

– Совершенно с тобой согласна, – ответила Ким, и они разработали план.

В тот же день они пригласили Рида на ленч в маленькую закусочную, где подавали вкусные сандвичи. Там когда-то Трис передал для Джекки книгу. Подруги подразнивали Рида и смеялись, приправив свои слова капелькой лести, и в конце концов он начал пространно излагать историю своих былых подвигов.

Как раз когда он перешел к планам на будущее – ровно в половине второго, – в закусочную вошла женщина с тремя детьми, которая появлялась здесь в это время каждый день. И Джекка впервые увидела женщину, семь лет назад разбившую сердце Рида. Лаура была довольно-таки привлекательной, но мужчины вслед таким не оборачиваются. В последнее время Джекка начала думать, что, возможно, Лаура знала Рида лучше, чем он знал себя сам. Вероятно, она даже оказала ему любезность. Судя по тому, как она терпеливо усмиряла буйного малыша, она имела именно то, что хотела. Наверное, она понимала, что беспокойная натура Рида не даст ему усидеть на одном месте. Поэтому и сбежала раньше, чем его непоседливость начала проявляться. Вряд ли она отправилась бы вместе с ним странствовать по миру.

Увидев Рида, Лаура застыла с чашкой в руке. Один ребенок был у нее на руках, другой жался к ноге, третий пытался вскарабкаться на подоконник.

Рид как раз увлеченно рассказывал о своих приключениях на Амазонке. Он взглянул на Лауру, но не прервал рассказ.

– Это было худшее, что я пробовал в своей жизни, – вещал он, – но я бы оскорбил человека, если бы не выпил, поэтому я задержал дыхание и… – Он умолк и уставился на Лауру, наконец узнав ее.

Джекка и Ким внимательно следили за лицом Рида. Им была важна его реакция. Почему-то он казался озадаченным.

– Рид, здравствуй, – сказала Лаура. – Как дела?

– Хорошо, – ответил он. – А как твои дела?

Она улыбнулась.

– Ужасно устала, но… счастлива. Я слышала, ты помогаешь доктору Трису и останешься в Эдилине до конца лета.

Джекка и Ким затаили дыхание в ожидании ответа. Как раз накануне Рид заявил Тристану, что больше не останется в городе и не будет помогать ему с приемом больных.

Рид откинулся на спинку стула. Он выглядел человеком, испытавшим огромное облегчение.

– Я работаю неполный день, – сказал он. – Старина Трис отбил у меня Джекку и хочет проводить с ней больше времени, так что я выполняю часть его работы. Почему бы тебе не привести ребят на осмотр? Заодно вспомним старые времена.

– Обязательно так и сделаю, – сказала она. – Увидимся в церкви в воскресенье?

– Третий ряд, как всегда, – ответил Рид.

Лаура улыбнулась, подозвала сына, и они вышли из закусочной.

Рид допил кофе, глядя прямо перед собой.

– Вы, две назойливые хлопотуньи, вечно вмешивающиеся не в свои дела, добились, чего хотели? – спросил он.

– Лично я – да, – сказала Ким, счастливо улыбаясь, – а ты, Джекка?

– Я тоже.

И они обменялись гордыми взглядами.

– Избавь меня, Боже, от маленьких городков, – пробормотал он и положил на стол деньги. – Теперь мы можем идти?

Джекка посмотрела на часы.

– Трис ждет, что ты его сменишь в половине второго. Мы собираемся на Фраппе-Пойнт. – Рид бросил на нее насмешливый взгляд, и она, покраснев, добавила: – Рисовать.

– Конечно. – Глаза Рида смеялись.

Все трое вышли из закусочной. Рид обнял женщин за плечи.

– Вы двое вмешались не в свое дело, – сказал он и после короткой паузы добавил: – Но я вам признателен. – Он убрал руки. – А теперь идите и оставьте меня одного. И больше не надо устраивать мою жизнь.

– До тех пор, пока наше вмешательство не потребуется снова, – пообещала Ким и поспешила за Джеккой.

После модного шоу они много времени проводили вместе, дважды вместе ужинали. Джекка рассказала Ким всю историю, предшествующую показу, а Ким много говорила о своих надеждах на развитие бизнеса. Ким была очень довольна рисунками Джекки, и это связало подруг еще теснее. Но ее вопросы о Тристане тревожили Джекку.

Джекка посмотрела на Тристана.

– Что я буду делать? – громко спросила она.

Трис скатился с нее и лег набок.

– О чем ты? – Его голос был чуть сонным. Он прижал к себе любимую и ткнулся носом ей в шею.

– Вчера Ким спросила, чем я собираюсь заняться теперь, когда модное шоу уже позади и все рисунки для ее рекламной кампании выполнены.

– Мы можем съездить к Роэну или…

– Ты должен работать. – Он целовал ее шею, а руки лас кали ее тело. Джекка точно знала, что он будет делать.

– Сегодня я не работаю, – сообщил он. – Рид будет принимать целый день.

Джекка отстранилась и удивленно взглянула на него.

– Почему?

– Потому что у меня есть для тебя сюрприз.

Она слегка опасалась его сюрпризов. После шоу они ни разу не говорили об ее отъезде и работе в Нью-Йорке.

– Какой еще сюрприз?

Трис чмокнул ее в нос.

– Не бойся, ничего страшного, уверяю тебя. – Он понял, что у Джекки вовсе не игривое настроение, и лег на спину. – Что тебя тревожит?

– То, что я чувствую себя совершенно счастливой. Это не может не беспокоить. Знаешь, как-то воскресным вечером я была дома и думала о том, что очень счастлива. Я жила с любимым отцом и братом – Бульдожкой, собиралась изучать искусство в колледже и стать известной художницей. Жизнь представлялась мне совершенной, без единого недостатка. Ровно через неделю Джоуи познакомил нас с Шейлой и сообщил, что собирается на ней жениться. До этого дня мы даже ни разу не слышали ее имени.

Тристан взирал на нее с явным недоумением.

– Счастье всегда настраивает тебя на такой лад?

– Да. Такое счастье не может не пугать. – Она погладила его по щеке. – Нам необходимо серьезно поговорить о будущем.

Трис встал.

– Только не сегодня. Возможно, когда ты увидишь то, что я собираюсь тебе показать… – он немного помедлил, – ситуация покажется тебе иной. – Наклонившись, он поцеловал ее. – Я иду в душ. Надень, пожалуйста, джинсы и прочные туфли.

Джекка проводила его взглядом, в очередной раз восхитившись красотой его тела. Слова Триса немного ослабили плохие предчувствия. Если его сюрприз требует походных ботинок, значит, речь идет о чем-то местном. Она перевела дух и поняла: ее беспокоило, что он подарит ей кольцо.

«А что бы я сделала, если бы так оно и было?» – подумала Джекка. Еще ни один мужчина в жизни не нравился ей так сильно, как Тристан. Он даже прошел то, что Софи называла «тестом на скучность», которая всегда говорила, что мужчин легко любить, когда жизнь бьет ключом, но когда ничего не происходит и ты остаешься с мужчиной один на один, – это настоящее испытание.

Софи любила повторять: «Мужчина проверяется, когда сверхскучно. Не просто временное затишье, а так скучно, что хочется прострелить себе ногу, чтобы хотя бы как-то оживить ситуацию». Ее техасское чувство юмора было весьма своеобразным, но то, что она говорила, имело смысл. После этого девушки проводили «тест на скучность» с каждым новым бойфрендом.

Тристан прошел все испытания. Если Джекке хотелось покоя, чтобы в тишине порисовать, его это вполне устраивало. Ну а ей нравилось сидеть на старом скрипучем стуле в оранжерее и наблюдать, как Трис ухаживает за цветами.

– Здесь ты видишь меня таким, какой я есть, – однажды сказал он. – Здесь нет ничего наносного, лишнего. Это – я, а это – цветы, которые требуют заботы.

– Нельзя дни и ночи напролет, без перерыва, спасать чужие жизни. Тебе нужно иногда и отвлекаться.

– Ну, моя работа все же не так драматична. Сегодня у меня было два больных горла, две занозы и – я цитирую: «забавная родинка». Правда, одна заноза была в весьма неудобном для молодожена месте. Я посоветовал ему или отшлифовать верстак его отца, или пользоваться кроватью. Этот парень и его молодая жена пока не могут позволить себе собственный дом и живут с родителями. Вот им и приходится прибегать к всевозможным уловкам, чтобы остаться наедине.

Джекка засмеялась. В Тристане Олдридже не было ничего скучного, не было ничего такого, что ей не нравилось. Кроме, пожалуй, города, в котором он жил. Да и последнее, по большому счету, было неправдой. Ей нравился Эдилин.

Ей не нравилась она в нем. Хотя после модного шоу Джекка стала частью маленького городка. Ее стали считать защитницей девочек, слишком застенчивых и неуверенных в себе, чтобы стать лидерами. Если она шла по городу, ее обязательно кто-нибудь останавливал и спрашивал о Клубе успевающих учеников.

Однажды, когда они обедали, Ким вдруг начала смеяться.

– В чем дело? – удивилась Джекка.

– Ты хотя бы сама заметила, что, пока мы здесь сидим, смоделировала три костюма?

Джекка нахмурилась. Девочки, увидев ее через окно, заходили в закусочную, и она знала зачем. Она внимательно смотрела на каждую и тут же рисовала на салфетке платье или костюм. Еще она давала советы относительно причесок.

– Поговори с парикмахером относительно стрижки покороче и обязательно покрась брови и ресницы, – сказала она четырнадцатилетней девочке с платиново-белыми волосами.

Только услышав слова Ким, Джекка поняла, насколько ей стали близки дела Эдилина, и это ее не обрадовало. Ей следует больше думать о живописи.

Пора было поговорить с Тристаном, выяснить очень серь езные вопросы. Как-то не вовремя он решил преподнести ей сюрприз, но с этим уже ничего не поделаешь. Придется немного подождать. А уж потом они все обсудят.

После душа они быстро позавтракали, сели в машину Тристана и поехали по дороге, ведущей в Вильямсбург. Конечным пунктом их маршрута оказалась парковка, сплошь заросшая сорняками, перед большим старым кирпичным строением.

– Что ты об этом думаешь? – спросил Трис.

– Ничего хорошего, – уверенно ответила Джекка. – Крыша, стены, фундамент… Здесь все требует основательного ремонта. – Она с любопытством взглянула на Тристана. Все-таки интересно, что он задумал и какое это имеет отношение к ней?

Он вышел из машины и открыл для нее дверцу.

– Я купил это у Роэна, – сообщил он.

– Расширяешься? Решил открыть большую клинику?

– Не совсем. – Трис улыбнулся и протянул ей руку, чтобы помочь выйти. – Зайди внутрь, посмотри и скажи, что надо сделать, чтобы этим можно было пользоваться.

Джекка пошла следом за ним, все сильнее хмурясь. Она чувствовала, что это полуразрушенное сооружение по непонятной причине важно для нее и может многое изменить.

Она медленно шла, ступая по мелким камушкам. Трис объяснил, что много лет назад здесь был небольшой кирпичный завод, принадлежавший семье Мактернов. Но мелкое предприятие не выдержало конкуренции и разорилось.

– Так что здание уже много лет пустует, – сказал Тристан, заканчивая свой рассказ.

Он смотрел на Джекку так, словно вручал ей величайший на свете дар, вот только она никак не могла понять, в чем этот дар заключается.

Они прошли через большую комнату с высокими потолками, потом через три комнаты меньшего размера.

– Я думал, что здесь могут быть кабинеты, – сказал он.

– Если я спрошу «кабинеты для кого», то получу ответ?

Тристан улыбнулся и потянул ее за собой дальше. Они оказались в некоем подобии вестибюля, в который выходило несколько покосившихся дверей.

– Комнаты отдыха, – сообщил он и пошел быстрее.

Они почти пробежали длинную узкую комнату, в которой провалилась крыша. Над головами летали птицы. Еще одна дверь – и они очутились в просторной светлой комнате. Старые стены были высокими, с большими окнами и дверью, ведущей наружу. Возле стены стояло что-то, прикрытое длинным куском ткани.

Джекка остановилась в центре комнаты и взглянула на Тристана.

– Что ты об это думаешь? – спросил он. Его глаза светились надеждой.

– О чем, Тристан? – Ее голос дрожал. Она чувствовала, что вот-вот ее жизнь рухнет.

– Эта комната подойдет для художественной студии? Я не знаю, какой должна быть студия, но эти окна выходят на север. Такой свет наиболее предпочтителен для художника, разве нет?

– Ты купил это здание, чтобы у меня было место для студии? – негромко спросила она.

– Вообще-то нет.

Джекка облегченно вздохнула.

– Когда я послал твоему отцу поэтажный план, он предложил, чтобы эта комната стала твоей.

– Моему отцу? – с ужасом переспросила Джекка. Она начала понимать, что происходит то, что ей категорически не понравится. – Ты о чем-то договорился с моим отцом? За моей спиной?

– Джекка! – Тристан перестал улыбаться. – Ты говоришь так, словно я специально устроил заговор и вовлек в него твоего отца. Просто так получилось.

– Что получилось? Кто вам дал право планировать мое будущее без моего ведома?

– Все было совсем не так, – сказал он. – Помнишь, когда мы были в магазине тканей в Вильямсбурге, ты попросила отправить твоему отцу фотографию? Я выполнил твою просьбу и заодно представился ему. – Трис отвел взгляд. Он посчитал, что лучше не говорить ей, что написал Джо Лейтону и каков был его ответ. – Джекка, милая, так получилось, вот и все.

– Что получилось? – снова спросила она, скрипнув зубами.

– Я купил эту развалюху и стал строить планы вместе с твоим отцом, – сказал Трис и подошел к тому, что стояло у стены, закрытое тканью. – Я ждал, пока сделают это, прежде чем все рассказать тебе. – Задорно улыбнувшись, он сдернул ткань.

Джекка увидела большую вывеску. Она была темно-зеленой с желтыми буквами – новая версия той, которую она видела всю свою жизнь. Название «Скобяные товары Лейтона» было написано тем же шрифтом, который выбрал ее дед еще в 1918 году.

Джекка старалась «держать лицо» и искренне надеялась, что это ей удается.

– Твой отец собирается оставить магазин в Нью-Джерси сыну и открыть новый магазин в Эдилине. Он знает, что вряд ли магазин будет приносить большой доход, но готов рискнуть. У него есть накопления. Мне кажется, что на самом деле единственное, что ему необходимо, – это быть ближе к тебе. Он очень скучает по тебе, Джекка. Ведь ты – единственное, что у него осталось. Не зря старая пословица гласит, что сын остается сыном, пока не женится, а дочь остается дочерью всю жизнь. Это, конечно, не слишком хорошо характеризует нас, мужчин, но все же… Джекка, скажи что-нибудь.

Ей было трудно дышать.

– Значит, пока я занималась детской одеждой, ты и мой отец затеяли все это? Поэтому ты секретничал с твоим кузеном-юристом Рэмом. Рэм – это сокращение от Рэмзи, я правильно запомнила? Именно это ты мне сказал, когда я спросила, что ты делаешь?

– Джекка, – сказал Трис и шагнул к ней, – я думал, что между нами все изменилось. Я думал, что тебе понравился Эдилин. Твой отец…

– Так же склонен к манипуляциям и контролю, как и ты, – сказала она, отчаянно стараясь сохранить спокойствие, повернулась и зашагала к выходу.

Тристан догнал ее у самой двери.

– Джекка, не спеши. Это была идея твоего отца – выделить тебе комнату в задней части магазина. Он сказал, что ты всегда хотела иметь свою студию.

Она резко обернулась.

– Ты, как и он, вроде бы слушаешь меня, но не слышишь. – Она не повысила голос – была слишком зла.

– Хорошо, забудем об этом. Больше никаких разговоров о студии. Мы…

– Нет, – тихо сказала она, – мы больше ничего делать не будем.

– Джекка, – начал он и положил руку ей на плечо, но она отпрянула.

– Ты всерьез считаешь, что твое положение в этом городе дает право заставлять меня делать то, что хочешь ты? Думаешь, ты можешь купить моему отцу и мне дом и я с радостью соглашусь на то, что ты хочешь сделать из моей жизни? – Она глубоко вздохнула. – Я говорила, что для меня здесь нет работы, но ты, похоже, меня не услышал.

Тристан подошел ближе.

– Джекка, в свою защиту я могу сказать только одно: я люблю тебя. Я люблю то, что ты весела и энергична, что ты – творческая натура и умеешь собирать цепные пилы. Мне нравится, что ты легко поняла, как третирует Нелл группа вздорных девчонок, и не стала говорить о проблеме, а предложила практическое решение и воплотила его в жизнь. И все для маленькой девочки, которую ты почти не знаешь. Я никогда не встречал человека, похожего на тебя. Мне кажется, другой такой просто не существует на земле. Да, я люблю тебя и хочу, чтобы ты осталась здесь со мной. Разве это так плохо?

– Плохо то, что ты предпочел действовать за моей спиной, – отрезала она, но потом смягчилась. – Тристан, я тоже тебя люблю. Я это знаю. Чувствую. Но жизнь – это нечто большее, чем романтическое чувство. Ну хорошо, я обниму тебя, объявлю всему миру о своей любви. И что дальше? – Джекка не стала ждать ответа. – Несколько недель, может быть, даже месяцев или целый год я буду парить на романтических облаках. У нас будет пышная свадьба, на которую придет сотня твоих родственников. Мы проведем великолепный медовый месяц. А что потом? Я рожу тебе пару детишек? Пойду на кулинарные курсы, чтобы каждый вечер тебя ждал дома горячий ужин? – Она перевела дух и заговорила медленнее: – Неужели ты не понимаешь, что это буду уже не я? То, что тебе так во мне нравится, убьет меня, превратит в другого человека.

– Ким сказала мне то же самое, – вздохнул Тристан и отвел взгляд. – Она уверена, что, если ты останешься здесь, это убьет твою душу.

– Так ведь и ты говорил нечто подобное. Ты сказал, что иногда карьера выбирает человека, а не наоборот. Нелл – творческая личность. Ей нравится создавать. Но ты сказал, что она станет доктором, что медицина сама выбрала ее, словно это вопрос решенный. – Джекка снова перевела дух и постаралась успокоиться. – Подумай, что бы произошло, если бы появилась женщина, которая сказала: «Я тебя люблю. Откажись от карьеры доктора и живи для меня»?

Тристан отступил, и она почувствовала, что он впервые ее по-настоящему услышал. Он не просто слушал слова и тут же забывал, словно они ничего не значили.

– Ты бы смог бросить медицину? – негромко спросила она. – Заняться чем-то другим?

– Нет, – ответил Тристан, и Джекка увидела, что он понял ее.

А Джекка осознала, что это конец. После этого разговора она и Тристан больше не будут парой. Останутся в прошлом прогулки по вечерам, занятия любовью при лунном свете. Она больше не увидит Нелл, Люси и миссис Уингейт. И никогда не зайдет в магазин Ким, поскольку не сможет вернуться в Эдилин и встретиться с Тристаном.

– Я должна уехать, – сказала она, чувствуя, как сердце бьется в горле. – Сейчас. Одна. – Ее голос срывался, показывая, что она, как никогда, близка к панике.

Джекка протянула руку, и Трис молча положил ей на ладонь ключи от машины. Расстояние до нее она преодолела бегом. Она была рада, что до дома миссис Уингейт совсем близко, и ей повезло, что там никого не было, когда она приехала.

Она не думала о том, что делает, а быстро побросала одежду и туалетные принадлежности в багажник своей машины. Ей потребовалось всего несколько минут, чтобы собрать краски и кисти, сложить их в чемоданчик, сделанный отцом (она не стала обдумывать тот факт, что и он тоже ее предал), сесть в машину и выехать на дорогу, ведущую на север. Она понимала, что если помедлит, то не сможет уехать.

Господи, как же можно покинуть человека, которого так сильно любишь?

Ответ на этот вопрос был ей хорошо известен. Она уехала именно потому, что любила. Все, что она говорила, было правдой. Если бы она вышла замуж за Тристана – а он стремился именно к этому, – она сделала бы его самым несчастным человеком на земле. Их любовь находилась бы в вечной борьбе с ее тягой к творчеству.

Джекка всеми силами боролась с желанием вернуться. И не вернулась. Тристан заслуживает лучшего, чем жена, у которой нет мира в душе.

В Нью-Йорк она приехала поздно вечером и сразу направилась в галерею Андреа. В ее квартире все еще жила кузина Шейлы, и туда путь был закрыт. Можно было, конечно, отправиться в отель, но Джекке не хотелось общаться с людьми.

Она была так измучена, что с трудом вспомнила код, который следовало набрать, чтобы отключить сигнализацию. Затем достала из чемодана куртку, завернулась в нее и растянулась на жесткой скамейке, положив под голову свитер.

Завтра она решит, как жить дальше. Может быть, завтра Тристан… Нет, она не станет думать об этом.

Джекка провалилась в тревожный сон и проснулась, лишь когда сработала сигнализация, которую сразу выключили.

– Джекка, – проговорил кто-то негромко. – Я надеялся, что это вы. Охранная компания сообщила, что в помещении появился посторонний.

Было очень трудно очнуться от сна, но голос принадлежал человеку, которого нельзя было проигнорировать. Она села на скамейке и взглянула, щурясь, на стоявшего перед ней Гаррика Престона, отца Андреа. Он был очень высоким – почти метр девяносто. С ним были секретарша, тоже высокая и очень красивая молодая женщина – их он менял каждый год, – и телохранитель, знавший несколько видов восточных единоборств.

– Извините, – пробормотала Джекка и попыталась встать. Долгая поездка, жесткая скамья и душевная травма явно не прошли для нее даром.

Мистер Престон пристально смотрел на нее. Андреа говорила, что, насколько ей известно, ее отец ни разу в жизни не улыбался. Он недавно развелся с четвертой женой и теперь, по словам Андреа, находился в поисках пятой – помоложе.

– Красные глаза, сон на жесткой скамье, – сказал мистер Престон. – Разрыв с бойфрендом?

– Да, – сказала Джекка, чувствуя, что к глазам подступили слезы. Она еще до конца не осознала, что произошло в ее жизни. Ей не верилось, что Тристан вот-вот не войдет в дверь.

Мистер Престон заметил слезы и отвернулся.

– Как насчет кое-какой работы, которая поможет отвлечься?

– С радостью.

– Моя дочь хочет, чтобы я купил ей дом в… – Он взглянул на секретаршу.

– В Тоскане, – подсказала она.

– Да. – Мистер Престон вздохнул. – Андреа читала книгу, видела кино, ну или слышала от кого-то об этом месте. В общем, она хочет поселиться там с парнем, за которого вышла замуж. Так что я могу продать эту галерею, или вы, Джекка, будете ею управлять. Какой вариант вас больше устраивает?

– Управлять, – сказала она, впрочем, уверенности в ее голосе не было.

Мистер Престон снова посмотрел на нее.

– Вы сделали какие-нибудь рисунки, пока были в… там, где вы были? – Он кивнул на чемоданчик, который она притащила из машины.

– Да, но немного. Я была занята другими делами. – Она не стала рассказывать о рекламной кампании Ким и дизайне детской одежды. Ему не интересны ее проблемы.

– Развесьте свои картины, – велел он и направился к двери. Потом повернул голову к секретарше: – Позвоните Босуэллу, пусть привезет контракты.

Телохранитель открыл дверь перед боссом, который на пороге остановился и сказал:

– Добро пожаловать домой, Джекка. – С этими словами он вышел. Свита последовала за ним.

Джекка опустилась на скамью.

– Одна дверь закрывается, другая открывается, – громко сказала она, борясь с желанием упасть на скамью и разрыдаться.

Но она не могла себе позволить поддаваться эмоциям. Она бросилась в объятия Тристана с открытыми глазами, с самого начала говорила ему и себе, что это ненадолго, предупреждала, что в конце лета уедет. Он ответил, что справится с болью. В своей наивности Джекка не подумала, сможет ли справиться с болью она.

Она порылась в сумке в поисках телефона. Интересно, сколько сообщений оставил Трис? И отец? Извинится ли отец за то, что устроил заговор за ее спиной?