Текст книги "Утренняя луна"

Глава 10

После разговора с Тристаном Джекке так захотелось поскорее приступить к окрашиванию дома, что она решила не терять времени и не ездить на поиски ксерокса. Постучавшись к Люси, она спросила, можно ли ей сделать несколько копий.

– Конечно, – ответила женщина, не отрываясь от шитья.

Джекка подошла к большой машине, стоящей в углу, вложила в нее первый рисунок, и пока та послушно печатала десять копий, направилась к нише, где у Люси были сложены ткани. Мысленно она назвала это место «пещерой красок». Ее неудержимо тянуло туда.

– Можно я посмотрю поближе?

– Конечно. Если вы собираетесь заняться рукоделием, я знаю, где можно купить ткани. Дешево.

Джекка понимала, что Люси шутит, но покупка всего необходимого у нее показалась ей очень хорошей идеей. Джекка погладила рукой рулоны, мысленно представляя пасхальные краски, прикидывая, какие ткани будут сочетаться с цветовой гаммой стен.

– Может быть, помочь вам найти что-то? – спросила Люси. Она отошла от машин и остановилась возле Джекки.

– Вы знаете, как изготовить чехлы для диванов?

– Возможно, мне потребуется образец, но, думаю, я смогла бы это сделать.

– Замечательно! – воскликнула Джекка, взяла копии и направилась к двери.

– Увидимся в три, – сказала ей вслед Люси.

– Зайдите, пожалуйста, за мной, – попросила Джекка.

– Сегодня у нас…

– Не надо! – в шутливой панике запротестовала Джекка. – Ничего не говорите, а то я сбегу.

Она поспешила к столику, который уже установила, прикрепила чертежными кнопками к доске первый набросок и начала его раскрашивать.

Когда Люси постучала в дверь, Джекка никак не могла поверить, что уже три часа. Она поспешно переоделась и поспешила за ней. Миссис Уингейт ждала их внизу. Часом позже они уже были насквозь мокрыми от пота после самбы. Вернее, Джекка и Люси сильно вспотели. У миссис Уингейт лишь слегка увлажнился лоб.

Они направились в кухню, чтобы выпить чаю. За те несколько дней, что Джекка прожила в этом доме, у них сложилось своеобразное разделение труда в кухне. Вот и теперь Джекка доставала из холодильника и раскладывала сандвичи, Люси резала фрукты, а миссис Уингейт выполняла сложный ритуал заваривания чая. Через несколько минут поднос был наполнен, и Джекка понесла его в оранжерею. Обе женщины пошли за ней.

Джекка была погружена в мысли об игровом домике. Что, если использовать темно-синюю черепицу для крыши? Будет это смотреться с розовыми столбиками на крыльце? Или для крыши лучше взять натуральную кедровую кровельную дранку? Хотя, наверное, она слишком темная для пасхальных красок Нелл.

– Джекка, дорогая, – обратилась к ней миссис Уингейт, вернув ее к действительности, – когда вы собираетесь рассказать нам о вас и Тристане?

Джекка поперхнулась чаем и долго не могла откашляться.

– Если это секрет, мы поймем и не станем лезть в ваши дела, – поспешно добавила Люси и одарила миссис Уингейт полным укоризны взглядом.

– В других обстоятельствах я бы согласилась, но дело в том, что я уже много лет не видела Тристана таким счастливым, – заметила миссис Уингейт, устремив взгляд на Джекку.

– Он рассказал вам о нас?

– Нет. – Миссис Уингейт не стала лукавить. – Просто я сегодня говорила с ним и Нелл по телефону. И с Эдди тоже.

– Тристан перестал к нам приходить, – добавила Люси, – и вы вчера вернулись очень поздно. И позавчера тоже. Не надо обладать большим умом, чтобы сложить два и два.

Джекка, подумав, решила, что нет никаких причин скрывать свои отношения с Тристаном.

– Он наткнулся на меня в тот вечер, когда я приехала. Я уснула в шезлонге, и он, не заметив меня в темноте, споткнулся и упал сверху.

– Надо же! – воскликнула Люси.

– Ничего страшного не произошло, – сказала Джекка. – Он повел себя как истинный джентльмен. Мне это показалось потрясающим приключением.

– Плохо, – поморщилась Люси. – С жаркой страстью больше ассоциируется лунный свет, чем темнота.

– В ту ночь не было луны, – заметила миссис Уингейт, задумчиво глядя на Джекку. – Вы считаете, Тристан красив?

Девушка почувствовала, что краснеет, и безуспешно попыталась скрыть волнение, чтобы не стать совсем пунцовой.

– Я его не видела. Только на фотографиях.

Ни Люси, ни миссис Уингейт не проронили ни слова. Они одновременно взяли в руки чашки и с явным ожиданием уставились на Джекку. Не приходилось сомневаться, что от нее ждут подробного рассказа.

Спустя двадцать минут тарелки оказались чистыми, чашки пустыми и Джекка закончила свой рассказ. Она почти ничего не утаила. Разве что поцелуи.

– Как интересно, – протянула миссис Уингейт.

– Как романтично! – воскликнула Люси.

– А теперь Эдди попросила меня проследить за ремонтом игрового домика. Она сказала, что мне позвонит какой-то мужчина. Не помню, как его зовут, но его дед построил этот домик.

– Билл Уэлш, – сказала миссис Уингейт, побледнев, как полотно. Она выглядела так, словно готовилась лишиться чувств.

– Я сказала что-то не то? – удивилась Джекка.

– Нет, конечно, нет. – Миссис Уингейт встала и трясущимися руками стала собирать посуду.

Джекка вопросительно покосилась на Люси, но та лишь пожала плечами. Она тоже не знала, в чем дело.

К тому времени как Джекка и Люси пришли в кухню, миссис Уингейт уже овладела собой и спокойно посоветовала Джекке заняться игровым домиком.

– Тристан каждый раз собирается сделать это сам, но у него не хватает времени. – Она взглянула на часы. – Раз уж речь зашла о времени, я должна вернуться в магазин и отпустить помощницу. – И она заторопилась к двери.

Джекка проводила ее глазами и повернулась к Люси.

– Меня подвело воображение или…

– Она действительно расстроилась, услышав это имя.

Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга.

– Я спрошу у Тристана, – наконец сказала Джекка, – и расскажу все, что узнаю.

– Хорошо, я тоже расскажу, если удастся что-то выяснить.

И они вернулись к работе.

К ужину у Джекки было сделано четыре варианта окраски игрового домика, и еще три оставались в голове. Люси сказала, что сама приготовит еду, и Джекка пошла обратно к столу. По пути она вспомнила, что давно не разговаривала с отцом, и позвонила ему. Ей хотелось рассказать именно ему о том, что ее попросили отремонтировать дом.

Услышав его голос, она сразу поняла, что отец в дурном настроении. Нетрудно было догадаться, что причиной тому Шейлова война.

– Она сведет меня с ума, – пожаловался Джо Лейтон. – Ты представляешь, Шейла хочет продавать занавески. В моем магазине. Ее тетка их шьет, а она будет ими торговать.

Он говорил с таким негодованием, как будто Шейла собиралась продавать наркотики. По правде говоря, Джекка считала, что расширение ассортимента – вовсе не плохая идея, но она не собиралась принимать сторону Шейлы. Отец способен воспринимать чужие идеи, только когда пребывает в очень хорошем настроении. Так что сейчас не тот случай. В Шейле был неистребим дух противоречия. Если кто-то говорит то, что ей не нравится, она бесстрашно бросается в бой. Джекка видела, как Шейла смело наскакивала на мужчину, вдвое большего, чем она сама. Эта черта Джекке нравилась, но только если Шейла не начинала во всем перечить ее отцу.

– Возможно… – с большой осторожностью начала она, но отец перебил:

– Если ты сейчас скажешь, что я должен продавать занавески в моем магазине инструментов, я помещу твой номер телефона на веб-сайте твоей школы, и тебе начнет звонить мальчишка Лоренсов, который в свое время не давал тебе прохода.

– Не думала, папа, что ты можешь быть таким жестоким, – обиженно заявила Джекка, втайне радуясь, что его злость проходит. – Хочешь услышать, чем я занимаюсь?

– Конечно. Я готов услышать все, что угодно, чтобы забыть про жену твоего брата. Не будь она матерью моих внуков, я бы велел Джоуи расстаться с ней.

– Это все равно бы не сработало. Джоуи без ума от нее, – сказала Джекка.

– Ты права. Так что скажи мне лучше, сколько рисунков ты уже сделала для рекламной кампании Ким? Закончила работу?

– По правде говоря, я ее еще не начинала.

– Почему? Ты решила стать одной из тех, кто все начинает и ничего не доводит до конца?

– Папа, я не такая. И сейчас я обдумываю, что делать. Вариантов масса. Может быть, ты перестанешь выплескивать на меня свое раздражение из-за Шейлы и послушаешь?

– Понял, замолкаю. Так чем ты занимаешься?

Джекка, выдержав короткую паузу для усиления драматического эффекта, с торжеством в голосе сказала:

– Мне дали работу по реставрации игрового домика, построенного в 1920 году.

Как она и рассчитывала, отец был приятно удивлен.

– Ты серьезно?

– Абсолютно, – радостно сообщила она и начала рассказывать, что маленький домик стоит рядом с домом миссис Уингейт, в котором она живет, и владелец домика попросил ее проследить за работами, в первую очередь за покраской.

– Сколько тебе заплатят?

– Ты можешь думать о чем-то другом, кроме денег? Ничего мне не заплатят! Я делаю это для друга!

– Мне казалось, что твоя единственная подруга в этом захолустье – Ким. Это ее домик?

– Нет. Он принадлежит ее кузену.

– Потребуй у него деньги. Не надо разбрасываться своим талантом… Подожди… – Джо Лейтон задумался. – Значит, вот в чем дело – в кузене. У него есть дети?

Джекка устало закрыла глаза. Она никогда не могла понять, как это у него получается, но отец всегда узнавал то, что она хотела от него скрыть.

– Папа… – простонала она, покачав головой.

– Что? Разве отец не имеет права задавать вопросы своей дочери? Кто этот мужчина? Он женат, имеет детей и хочет, чтобы ты бегала по лесу в шортиках и короткой маечке и красила для него игровой дом? Тебе не кажется это сомнительным?

И снова отец заставил ее перейти к обороне.

– Он городской врач. Ему тридцать четыре года. Никогда не был женат, а ребенок – это его племянница. Удовлетворен?

– Звучит лучше, – протянул Джо. – Интересно, о чем он думал, поручая такое дело девчонке?

– Потому что я квалифицированный специалист, – раздраженно выпалила Джекка. – Папа, ты сведешь меня с ума!

– Я только забочусь о тебе, вот и все. Не понимаю, почему ты отказываешься от оплачиваемой работы для Ким, ради того, чтобы бесплатно поработать на чужого дядю? Меня это беспокоит.

Джекка поняла, что лучше переменить тему.

– Знаешь, кто мои соседки? Это потрясающие женщины. Они научили меня танцам у шеста.

– А они знают, что ты работаешь на некого парня, который никогда не был женат?

Джекка тяжело вздохнула. Интересно, почему отец считает большим недостатком, если мужчина никогда не был женат?

– Папа, помоги мне…

– Чем я могу тебе помочь? Рассказать, как начать карьеру стриптизерши для человека, который владеет игровым домиком? Откуда мне знать?

Прошло еще довольно много времени, прежде чем она сумела распрощаться с отцом. В конце концов она обещала выслать ему фотографии и наброски.

– Пусть Шейла тебе покажет, как пользоваться электронной почтой, – сказала она на прощание.

– Я знаю, как пользоваться электронной почтой, – сварливо проворчал отец. – Насколько я понимаю, реставрация игрового дома означает, что в ближайшем будущем ты домой не собираешься?

– Ты правильно понял. Знаешь, папа…

– Что еще?

– Я люблю тебя, – сказала Джекка и улыбнулась.

Однако, бросив телефон на кровать, она нахмурилась.

Отец действительно сильно переживает. Так его надолго не хватит. Она услышала, что Люси зовет ее ужинать, и поспешила вниз.

Глава 11

Несколько дней Джекка упорно работала – хотела, чтобы к приезду Триса и Нелл в воскресенье у нее было готово как можно больше рисунков.

Она провела много часов в игровом домике, вырисовывая мельчайшие детали и стараясь представить, как он будет выглядеть, окрашенным в разные цвета. Она никогда не занималась оформлением интерьеров. Квартирка, в которой она жила в Нью-Йорке, была для нее всего лишь местом, в котором она спала. В промежутке между работой официанткой и попытками продать свои акварели, а позднее во время, свободное от работы в галерее, у нее не было ни сил, ни денег заниматься этим крошечным помещением.

Джекка раскрасила один эскиз игрового домика в яркие пасхальные цвета. Получилось так весело, что, по ее мнению, из окон вот-вот должны были начать выпрыгивать пасхальные зайцы. Потом она сделала несколько набросков в других тонах, смело экспериментируя с цветом.

Выбрав шесть вариантов, которые ей самой понравились, Джекка показала их Люси.

Люси рассматривала их долго и задумчиво. Наконец, взяв рисунок с пасхальной раскраской дома, сказала:

– Я видела ткань в стиле Беатрис Поттер, которая прекрасно подойдет сюда для занавесок.

– Какого цвета? – спросила Джекка.

– Бледно-голубой на снежно-белом.

Джекка не могла не улыбнуться – цветовой выбор действительно был идеальным.

– Значит, у нас будут голубые чехлы с желтым кантом.

– И темно-синий кант на занавесках. Какого цвета будут стены?

Они посмотрели друг на друга и одновременно сказали:

– Желтые.

Люси деловито предложила:

– Вам надо смыть с лица краску. И мы пойдем в магазин.

– А как насчет шитья? – спросила Джекка. – Надо, наверное, заполнить какие-то бланки заказов.

– Великое множество бланков. Например, сегодня вечером я могла бы показать вам, как пользоваться раффлером. И вы могли бы отрезать для меня пятнадцать или даже двадцать метров косых беек для французского канта.

– Звучит заманчиво, – сказала Джекка и поспешила в ванную.

Люси позвонила миссис Уингейт и предупредила, что тренировки в три часа не будет, после чего они отправились в Вильямсбург в большой магазин тканей и товаров для рукоделия. Люси, казалось, знала о шитье все. Что бы Джекка ни придумала, Люси точно знала, как это сделать.

Они не умолкая болтали, разглядывая ленты, кайму, кружева, пуговицы, нитки и оборудование. Взяли несколько образцов тканей, и Джекка посмеялась над снобизмом Люси в отношении машин.

– Здесь есть и «Бернина», и «Беби-лок», – сказала она. – А больше для работы ничего и не нужно. Нет ничего такого, чего бы они не могли сделать, причем наилучшим образом.

Выйдя из магазина, Джекка и Люси решили побаловать себя и выпить чаю в ресторане центральной гостиницы Вильямсбурга. Сидя за столиком и любуясь роскошным видом на поле для гольфа, Люси стала расспрашивать Джекку о ее семье. Узнав, что ее мать умерла, когда Джекка была совсем маленькой, Люси потянулась через стол и погладила ее руку.

– Так что я росла с отцом, – заключила Джекка.

– И с братом, – добавила Люси.

– Да, конечно. – Джекка задумчиво улыбнулась, наслаждаясь шоколадным печеньем. – Правда, он скорее тень отца, чем самостоятельная личность. А теперь, когда в нашей жизни появилась Шейла, все изменилось.

– Шейла – подруга отца?

– Что вы, все значительно хуже. – Джекка снова усмехнулась, но на этот раз с грустью. – Она жена Джоуи. Впрочем, это никому не интересно. Обычные семейные проблемы. Все как у всех.

– Джекка, я провожу дни и ночи напролет за швейными машинками. Вся моя компания – это телевизор. Мне интересна даже любовная жизнь улитки.

Джекка не стала спорить. Ей тоже хотелось поговорить.

– Ладно. Шейла – заядлая спорщица. Она…

– Уверена, что только ее мнение правильно и лишь оно имеет значение? – сказала Люси.

– Вы встречались с ней! – ахнула Джекка.

– С ней – нет, но с такими людьми, как она, – да. Так что она сделала?

– Она хочет выжить моего отца из семейного бизнеса, – вздохнула Джекка. – Чтобы Джоуи перестал быть тенью и стал главным.

Джекка подробно рассказала о том, что изменилось в их семье с появлением в ней Шейлы. Иногда Люси вставляла отдельные замечания, но в основном делала то, чего почти не умеют делать в современном обществе, – она слушала. Причем не просто из вежливости, а отдавая собеседнице всю полноту внимания. Она слушала и умом, и сердцем.

– Мне очень жаль твоего отца, – наконец сказала она. – Должно быть, он чувствует, что его сын и невестка хотят его смерти.

У Джекки перехватило дыхание. Люси сказала то, что она сама чувствовала, но не хотела облекать эти мысли в слова.

– Думаю, вы правы, – понизив голос, проговорила она. – Не думаю, что Шейла его так уж сильно ненавидит, но если отец завтра умрет, она почувствует, что перед ее семьей теперь открыты все дороги.

– Не надо судить ее слишком строго. Она мать, пекущаяся о своих детях, и хочет обеспечить их будущее. Когда у вас появятся дети, вы узнаете, что это такое. Для детей сделаешь абсолютно все.

– Как Тристан для своей племянницы?

– Стократ больше, – уверенно сказала Люси. – Хотите немного прогуляться по провинциальному Вильямсбургу?

– Конечно!

Во время прогулки их разговор продолжился, но снова говорила Джекка, а Люси по большей части слушала. Несколько раз Джекка задавала вопросы, пытаясь разговорить Люси, но не преуспела. Люси не пожелала даже сказать замужем ли она, или, возможно, была замужем и есть ли у нее дети. Абсолютно ничего.

При других обстоятельствах Джекка непременно испытала бы досаду, обиду или злость. Тоже мне, таинственная незнакомка! Но Люси умела повернуть дело так, словно она просто излишне застенчива.

Они медленно шли по улице герцога Глостера, великолепно отреставрированной в стиле деревни восемнадцатого века, когда Джекка заговорила о Тристане и стала задавать вопросы о нем.

– Я знаю его уже больше четырех лет, – сказала Люси. – Нет человека, который заботился бы о людях больше, чем Трис. Он не выставляет счета минимум половине своих пациентов, если не больше. Знаете, чем он занимается в выходные?

– Чем? – жадно спросила Джекка.

– Посещает больных. Поэтому его дому требуется ремонт, а игровой домик вообще едва не рухнул. Ливи и я боимся, что он когда-нибудь заснет за рулем, потому что совершенно не отдыхает. Услышав, что он сломал руку, мы почти обрадовались: по крайней мере бедняга хотя бы немного отдохнет!

– Поэтому отец не подпускает его к пациентам и не принимает никакой помощи?

– О да. Ливи пошла к доктору Олдриджу и сказала, что его сын находится на пределе сил. – Она усмехнулась, и в ее голосе зазвучало презрение. – Он разрывается между пациентами и девицами, которые желают провести с ним время, и почти не спит.

– Но ведь теперь Рид приезжает, чтобы ему помочь.

– Я никогда не встречала этого молодого человека, – сказала Люси, – но слышала, что его интересует только одно – попасть в очередной выпуск новостей.

Джекка бросила на собеседницу укоризненный взгляд, желая показать, что та несправедлива.

– Да, я знаю, – грустно улыбнулась Люси. – За это время я полюбила Триса, как родного сына, и не могу быть объективна к другим молодым людям. Но ведь ни один нормальный юноша не станет приходить в гости к двум одиноким леди преклонного возраста, чтобы посмотреть с ними кино!

– Вы еще не знаете всего, – тоном заговорщицы сказала Джекка. – Он хочет поучаствовать в танцах у шеста.

У Люси округлились глаза.

– Неужели вы рассказали ему об этом? Скажите, что нет!

– Во всех подробностях, – сообщила Джекка, и обе рассмеялись.

В завершение прогулки они зашли в китайский ресторан, где взяли еду на вынос. Теперь не надо будет готовить ужин.

На обратном пути Джекка спросила, удалось ли Люси выяснить что-то относительно Билла Уэлша.

– Нет, но я не сомневаюсь, что Ливи знает его очень давно. Иначе ее реакция на одно только упоминание его имени не была бы такой бурной.

– Я тоже так думаю. Он пока не звонил мне относительно игрового домика, но, возможно, Эдди в предотъездной суматохе просто забыла с ним связаться. С нетерпением жду знакомства с ним.

– Я тоже, – сказала Люси.

Вечером после ужина, когда они демонстрировали миссис Уингейт образцы тканей, Люси попросила Джекку показать свои рисунки.

– Нелл понравится этот вариант, – сказала миссис Уингейт, выбрав тот, что был раскрашен «пасхальными» красками. Видимо, она хорошо знала девочку.

Джекка и Люси, перебивая друг друга, рассказали миссис Уингейт о желании Нелл.

– Я всегда считала, что игровой домик должен стоять в саду, который будет очаровывать детей, – задумчиво сказала миссис Уингейт. – В нем должны быть китайские фонарики, разноцветные анютины глазки и тыквы за забором.

Джекка протянула ей одну из нераскрашенных копий и карандаш.

– Покажите, что вы имеете в виду.

У миссис Уингейт явно была творческая жилка и склонность к ландшафтному дизайну. Она уверенно набросала на рисунке овощные грядки и цветочные клумбы, изящный забор.

– Там рядом растет огромный дуб. Я всегда говорила Биллу, что туда надо повесить качели, – сказала миссис Уингейт. – Они понравились бы Эдди.

Джекка и Люси многозначительно переглянулись. Похоже, между миссис Уингейт и Биллом Уэлшем действительно что-то было.

Вечером, когда позвонил Тристан, Джекка спросила его об этом.

– Уэлш был садовником, – сказал Трис. – Но больше мне ничего не известно. Мне было четыре года, когда он уехал из Эдилина. Просматривая альбомы миссис Уингейт, ты его видела.

– Наверное, это мужчина с тачкой, – проявила смекалку Джекка.

– Умная девочка, – похвалил Трис.

– Не слишком, – вздохнула Джекка, – поскольку даже не подумала заняться ландшафтным дизайном территории. Если этот Билл садовник, он, вероятно, сможет сделать все, что надо.

– Возможно. Я почти не знаю этого человека. Он вернулся в Эдилин лишь прошлым летом. Тогда мама просила меня связаться с ним и договориться о ремонте игрового домика, но у меня, как обычно, не хватило времени. Скажи, ты с большим нетерпением ждешь вечеринки?

Джекка прикусила язык, едва не спросив, какой еще вечеринки, поскольку, увлекшись работой, совершенно о ней забыла.

– Очень жду, – с чувством сказала она. – Жаль, что тебя там не будет, и ты не увидишь, что на мне надето. – Истина заключалась в том, что она только сейчас вспомнила, что на вечеринку надо бы принарядиться. Выходит, об одежде она думала даже меньше, чем о вечеринке.

– Ты наряжаешься для Рида?

Джекка тихонько засмеялась. В голосе Тристана звучала банальная ревность.

– Конечно. Будь ты здесь, мог бы надеть смокинг. Ты хорошо танцуешь?

– Лучше, чем Рид, – заносчиво проговорил Тристан.

Похоже, он счел за благо сменить тему.

– Что сказал твой отец о состоянии игрового домика? Он намерен повесить меня или четвертовать?

– О нет! – спохватилась Джекка. – Я забыла отправить ему фотографии.

– Полагаю, ты слишком долго мечтала о Риде.

На этот раз Джекка громко рассмеялась. Тристан тоже.

– Сегодня я разговаривал с Роэном, – сообщил он.

– Неужели несчастному пришлось лезть на дерево, чтобы поговорить с тобой?

– Думаю, он просто сходил на станцию. Это он звонил. Бедолаге очень хотелось поговорить. Похоже, он уже пресытился весьма специфической жизнью писателя.

– Его дела не могут быть хуже, чем мои дела художника. Завтра вернется Ким, и мне придется ей сказать, что я не сделала ни одной акварели для ее рекламной кампании.

– Ты можешь положить ее украшения на каминную полку игрового домика.

– Там нет камина.

– Придется Биллу над этим поработать.

– И над стойлом для пони?

Оба рассмеялись.

Джекка вспомнила слова Люси о том, что Трис совсем не отдыхает.

– Уже поздно. Думаю, тебе пора в постель.

– Знаешь, как долго я мечтал услышать от тебя эти слова?

– С тех пор, как я приехала сюда четыре дня назад?

– С тех пор, как я впервые увидел тебя много лет назад, – серьезно сказал Трис.

Оба замолчали, чувствуя огромное желание оказаться вместе.

– Увидимся в воскресенье, – наконец сказала Джекка.

– Не могу дождаться, – вздохнул Трис. – Спокойной ночи, Психея.

– Спокойной ночи, Купидон.

Джекка отправила по электронной почте письмо отцу с фотографиями игрового домика и подробным описанием своих дел, надеясь, что это немного развлечет его. Она не могла забыть замечания Люси о том, что Шейла хочет избавиться от свекра, чтобы освободить место для своих детей.

И она написала отцу о Люси: «Она заставляет меня вспомнить то, что ты рассказывал мне о маме. Люси спокойна и заботлива. Слышал бы ты ее разговоры за шитьем. А как быстро она работает! Руки так и мелькают! А стежки получаются выше всяких похвал. Тебе бы понравилось».

Отправив письмо, Джекка легла. Ей не давало покоя чувство вины. Она живет здесь, в Эдилине, и наслаждается летом, а отцу, единственному родному для нее человеку, приходится каждый день иметь дело с женщиной, желающей, чтобы он покинул этот мир.

Так ничего и не решив, Джекка уснула.