Текст книги "Утренняя луна"

Глава 20

– Это привез посыльный для тебя, – сказала Делла, передавая Джекке тяжелый пакет.

Джекка громко застонала. Похоже, еще один художник осчастливил ее полным собранием своих работ.

Прошло уже четыре дня с тех пор, как они с отцом ездили навестить мистера Чамберса, но она ничего не сказала Делле. Джекка знала, что от такого предложения нельзя отказываться. Не этому она собиралась посвятить свою жизнь, но все же это была творческая работа, которая у нее хорошо получалась, и она давала возможность зарабатывать на жизнь.

– Вам придется многому научиться, – сказал ей мистер Чамберс. – Я не верю в модельеров, занимающихся высоким искусством и не знающих, как шьют одежду. Вам надо будет уметь все – от раскроя ткани до пришивания пуговиц и отделки. Все – от начала и до конца.

– Тогда ей придется жить в Нью-Йорке? – спросил Джо Лейтон, и выражение его лица говорило само за себя. Он хотел, чтобы Джекка вернулась с ним в Эдилин. Он изменил свою жизнь, чтобы быть рядом с ней, а теперь получалось, что она должна остаться в Нью-Йорке.

Мистер Чамберс внимательно посмотрел на гостей.

– Дайте мне три года, потом можете жить где угодно. Главное, чтобы ваши модели продавались. Это основной критерий.

Джекка ничего не ответила – только кивнула. Она не хотела думать о Тристане и о прошлом. Отец спрашивал Люси о Трисе – звонил ей каждый вечер, – но никто в Эдилине не знал, где он, даже миссис Уингейт.

– Ливи говорит, что Джекка разбила сердце Тристана, и он никогда не излечится, – сказала Люси.

– Ну, сердце Джекки тоже пострадало, – огрызнулся Джо Лейтон.

Джекка уже приняла предложение мистера Чамберса – спустя двадцать четыре часа после встречи, – но пока никому об этом не говорила. Она ждала встречи с мистером Престоном. Ей хотелось оставить за собой квартиру и, кроме того, сказать, что Делла, хотя и очень молода, справится с галереей. Джекка видела ее пейзажи маслом – они не будут продаваться, – так что девушке очень понадобится работа.

Встреча с мистером Престоном была назначена на завтра, после его возвращения из какой-то поездки, а затем Джекка собиралась приступить к новой работе. Она уже провела несколько часов в Центральном парке, делая наброски. У нее появилась новая идея – Париж в Эдилине, – и она хотела ее разработать. Высокая мода приходит в маленький американский городок!

После разговора с мистером Чамберсом Джекке очень захотелось поговорить с Нелл. Она позвонила ей домой и обрадовалась, когда девочка ответила.

Нелл была несчастна.

– Вы бросили меня, – сказала она со слезами в голосе. – Я думала, что мы вместе, а вы меня бросили: и ты, и дядя Трис.

Джекке потребовалось время, чтобы успокоить девочку. Ее вовсе не бросили, во всяком случае не навсегда. Она рассказала Нелл о своей новой работе, о том, что она проведет в Нью-Йорке три года.

– Потом папа хочет, чтобы я переехала в Эдилин. Ты познакомилась с моим отцом?

– Да, – сказала Нелл, но ее голосок был грустным, вялым. – Ты на него не похожа.

– Я похожа на маму. Нелл, я приеду к тебе, как только смогу, обещаю.

Нелл промолчала.

– Если твоя мама разрешит, ты сможешь приехать в Нью-Йорк, чтобы помочь мне придумывать модели и выбирать ткани. Договорились?

– Ладно, – сказала Нелл, но без энтузиазма. – Ты знаешь, где дядя Трис? – спросила Нелл.

Джекка поморщилась. Трис мог не общаться с ней, Джеккой, но не должен был вычеркивать из своей жизни Нелл.

– Нет, – ответила Джекка, – я не знаю, где он. – Если не сменить тему, она расплачется, Нелл – тоже, и счастливее от этого никто не станет. – Мне пора идти, – сказала Джекка. – Подумай, какие вещи тебе хотелось бы иметь, и дай мне знать.

– Хорошо, – грустно пообещала Нелл.

Джекка опустила трубку на рычаг и мысленно выругала Тристана. Как он мог так жестоко поступить с любимой племянницей?

Развернув пакет, доставленный посыльным, она увидела вовсе не работы будущего художника, а набор для художественного творчества в очень красивой деревянной коробке. Нечто похожее Тристан купил для Нелл. Тогда она сказала ему, что думает о таких дорогих и бесполезных подарках.

Нахмурившись, она поставила коробку на стол и открыла ее. В ней были цветные карандаши хорошего качества.

Она не сразу заметила визитную карточку.

Доктор Тристан Олдридж

Семейная медицина

480 Парк-авеню

Нью-Йорк

Далее следовали телефонные номера.

Джекка целую минуту не сводила глаз с карточки, не вполне понимая, что видит.

– О чем задумалась? – спросила вошедшая с картиной в руках Делла. – Смотри, по-моему он неправильно пометил, и верх здесь.

Джекка не ответила, не в силах отвести взгляд от карточки.

– С тобой все в порядке? – встревожилась Делла. – Ты выглядишь так, словно собираешься упасть в обморок.

Джекка молча протянула ей карточку. Делла прочитала и ничего не поняла.

– Это было в коробке с карандашами? Какой-то доктор захотел стать художником? – Хотя Джекка не ответила, глаза Деллы зажглись пониманием. – Тот самый «тяжелый разрыв»?

Джекка кивнула.

– Похоже, он открыл кабинет здесь, в Нью-Йорке, – деловито сказала Делла. – Так чего же ты ждешь?

Джекка продолжала молчать.

– Иди! – воскликнула Делла. – Иди немедленно! Сию же минуту! – Она вложила карточку в руку Джекки и подтолкнула ее к двери. – Возможно, если ты встретишься с ним, то перестанешь пускать слезу всякий раз, когда слышишь слово «любовь».

– Я не… – начала Джекка и замолчала, ведь помощница была права.

Делла протянула ей сумочку.

– И еще возьми это, – решительно сказала она и дала ей взятый из коробки красный карандаш.

Спустя тридцать секунд Джекка уже ловила на улице такси.

Подъехав к кабинету Тристана, она едва могла дышать. Что она ему скажет? Они не виделись со дня ее бегства из Эдилина. Что, если… Она могла придумать тысячу «что, если», но ведь он прислал ей карточку… И самое главное, он перебрался в Нью-Йорк.

На стене у двери висела блестящая медная табличка. Имя Тристана было написано под именем другого мужчины. Вероятно, доктор Трис решил разделить практику с кем-то еще.

Джекка глубоко вздохнула, пожалела, что рядом нет зеркала, чтобы проверить макияж, и открыла дверь.

В приемной сидели четыре красивые молодые женщины и листали журналы.

– Похоже, я пришла, куда надо, – пробормотала она и направилась к окошку регистратуры. Там она увидела двух медицинских сестер среднего возраста.

Та, что постарше, подняла глаза на посетительницу и поинтересовалась целью ее визита.

– Я бы хотела видеть доктора Тристана Олдриджа.

– Вы должны записаться. Если хотите, могу записать вас на февраль.

Джекка растерянно заморгала. До февраля еще несколько месяцев! Она услышала за спиной какой-то звук и оглянулась. Женщины, сидевшие в приемной, смотрели на нее, словно желая сказать: на эти грабли мы уже наступали.

– Я по личному делу, – сказала она. – Он меня примет.

– Визит к врачу – всегда личное дело, – сообщила одна из медсестер. – Скажите мне свое имя, и увидитесь с доктором в феврале.

Джекка взглянула на красный карандаш, который все еще сжимала в руке.

– Не могли бы вы передать это мистеру Олдриджу?

– Конечно, – ответила женщина и бросила карандаш в стаканчик.

– Вы Джекка? – спросила вторая медсестра.

– Да.

– Подождите, я позову его.

Первая медсестра оглядела Джекку с ног до головы. Судя по выражению ее лица, она ожидала увидеть нечто другое. Но все же они знали ее имя, это было приятно.

Джекка отошла от окошка. Свободных стульев не было, и она остановилась у стены. Остальные женщины взирали на нее с жадным любопытством.

Когда открылась дверь в кабинет, а женщины одновременно вздохнули, Джекка поняла: в приемную вышел Тристан. Она выпрямилась и затаила дыхание.

Он захлопнул за собой дверь и огляделся. Прошло целое мгновение, прежде чем он ее увидел. Трис выглядел превосходно, лучше, чем ей помнилось. Джекка поняла, что любит его больше, чем считала это возможным.

– Я не перестал быть доктором, – сказал он, – но перебрался к тебе. Подумал: «Если Джо смог бросить свой магазин, значит, и я смогу уехать из своего городка».

Она шагнула к нему:

– Ты даже не позвонил.

– Знаю. Я решил, что действия – лучше, чем обещания. Мне потребовалось время, чтобы урегулировать дела. – Трис протянул ей руку. – Твой отец…

– Он сожалеет о том, что сделал, но пребывает в восторге от твоих ругательств. – Она коснулась его руки дрожащими пальцами.

Трис усмехнулся.

– Я объяснил, что он может сделать со зданием, используя очень точные анатомические термины.

Джекка подошла ближе.

– Нелл чувствует себя несчастной. Мы оба ее бросили.

– Я должен был сначала что-то сделать со своей жизнью. – Теперь он протягивал к ней обе руки. – Джекка, я люблю тебя.

Она бросилась в его объятия и поцеловала со всей страстью, накопившейся за шесть с половиной недель, когда она думала, что больше никогда его не увидит, и поняла, как пуста без него жизнь.

– Ты выйдешь за меня замуж? – спросил он, восхитительно близко приблизив губы к ее уху.

Джекка уже хотела сказать «да», но по комнате пронесся возмущенный шепот. Они оба забыли, что вокруг люди.

Только теперь Джекка и Тристан заметили, что все женщины – и пациентки, и медсестры – смотрят на них, причем их взгляды не слишком одобрительны.

– Думаю, мне лучше все сделать по правилам, – сказал Трис, – иначе у меня не останется пациентов. – И он опустился перед Джеккой на одно колено. – Джекка, ты станешь моей… Нет, подожди. – Он порылся в кармане халата и достал коробочку с логотипом Ким.

Джекка затаила дыхание. Все вокруг тоже.

Стоя на одном колене, Тристан открыл коробочку, и все женщины вытянули шеи, стараясь разглядеть, что в ней. Спустя секунду последовал коллективный одобрительный кивок.

– Джекка, любимая, – громко сказал Тристан, – ты выйдешь за меня замуж? Мы будем жить там, где ты захочешь. Ну и все такое.

– Да, – ответила она.

Трис надел ей на палец кольцо и нежно поцеловал.

Она ответила на поцелуй и одновременно отвела руку, чтобы женщины могли как следует рассмотреть кольцо.

– Ты счастлива? – негромко спросил он.

– Абсолютно.

– Все еще боишься?

– Больше нет. Я люблю тебя, Тристан. Всем сердцем.

– Я даже не представлял, что можно так сильно любить женщину, – сказал Трис и снова поцеловал любимую.

Эпилог

Было 9 часов утра, и через плотные шторы уже начал пробиваться свет. Джекка уютно устроилась под боком у Тристана, чувствуя полную удовлетворенность жизнью. Взглянув на часы, она вскочила – пора на работу! Потом опять расслабилась и улыбнулась.

Вчера она вышла замуж. А сегодня они поднимутся на борт самолета, который отвезет их на роскошный новозеландский курорт. Там они проведут медовый месяц.

Удивительно приятно не вставать рано утром и не бежать на какой-нибудь грязный склад, где надо перебрать сотню рулонов разных тканей. Трис утверждает, что она любит рассказывать о своей работе, как о тягостной обязанности, но на самом деле наслаждается каждой ее минутой.

Джекка улыбнулась. Муж был прав. Она полюбила свою новую работу. И было особенно приятно, что умение обращаться с инструментами поставило ее на шаг впереди тех, кто решил изучить это ремесло. Джекка могла не только работать на любой машине, но и починить ее, если та сломается. Она стала любимицей работников, находившихся внизу карьерной лестницы. Благодаря своей популярности, она легко общалась с людьми и получала ответы на вопросы, касающиеся тонкостей швейного производства. Очень скоро она стала показывать свои модели сначала простым рабочим и выяснила, какие швейные операции наиболее трудоемкие, а значит, дорогостоящие. В результате модели, которые она представляла мистеру Чамберсу, были всегда рентабельны и быстро окупались.

Хотя Джекке нравилось то, что она делала, она знала, что Трис недоволен своей практикой в Нью-Йорке. Он никогда не жаловался, но часами разговаривал по телефону с Ридом, обсуждая проблемы пациентов из Эдилина. Если же он ездил «домой» – про себя Джекка тоже называла Эдилин именно так, – то по большей части наведывался к пациентам.

Первое время, когда они приезжали в Эдилин, Джекка чувствовала, что его родственники настороженно наблюдают за ней. Это было довольно неприятно, и в конце концов она не выдержала и спросила у Нелл, в чем дело.

– Они говорят, что ты встретила дядю Триса, когда у него была сломана рука, и потому не было работы, а теперь ты хочешь, чтобы он и впредь уделял все свое время устройству твоих модных показов.

Упрек был настолько абсурдным, что Джекка даже не сразу поняла, о чем идет речь.

– Они думают, что я сбегу, когда увижу, что он ответственный, много работающий доктор, который заботится о своих пациентах? – спросила она.

Нелл ухмыльнулась.

– Что-то в этом роде.

– Нелл, – рассмеялась Джекка, – им предстоит убедиться, что у меня полно собственной работы, которая мне нравится и которую я вовсе не собираюсь взваливать на Триса. Так что все эти разговоры – чепуха. Лучше скажи, что ты думаешь об этом наряде?

Истина заключалась в том, что Джекка желала пойти на любой компромисс, на любую жертву ради человека, сделавшего то, что сделал ради нее Тристан. Приятель по колледжу годами уговаривал его переехать в Нью-Йорк и разделить с ним практику. После того как Джо Лейтон бросил ему в лицо неприятную правду, Трис позвонил приятелю и дал согласие.

Единственным человеком, которому он сказал об этом, был Рид, и Тристан заставил его сохранить все в тайне.

Джекка не могла не восхищаться масштабом жертвы, на которую Трис решился ради нее. Ведь, оставляя свою практику, он ничего не знал о предложении мистера Чамберса, которое потребует всего лишь трехлетнего обучения. Он думал, что покидает Эдилин – свой город, свои корни, свой дом, свою семью – навсегда.

Когда Джекка рассказала ему своей новой работе и о том, что через три года она сможет переехать в Эдилин и продолжить работу там, в его голубых глазах заблестели слезы. Он постарался их скрыть, но не слишком успешно. Джекке очень хотелось обнять его, но еще больше она хотела помочь ему сохранить гордость.

– Я не стану устраивать свой офис в магазине отца, – заявила она. – Это мое окончательное решение. Он заставит меня обслуживать покупателей…

Договорить ей не удалось. Тристан бросился к ней и стал покрывать поцелуями ее лицо, а позже любил ее с такой страстью, с такой безудержной энергией, что она потом много дней чувствовала себя ошеломленной.

После этого Трис изменился. Джекка много раз слышала, как он по телефону уговаривает Рида встряхнуться, обещая, что совсем скоро будет дома и сам займется практикой.

Он каждый день читал в своей электронной почте сообщения от пациентов из Эдилина, часто сам им звонил. Джекка уже привыкла к его «докторскому голосу», которым он успокаивал людей. Иногда ему приходилось объяснять пациенту одно и то же по три или даже четыре раза, не раздражаясь, не теряя терпения и не показывая пациенту, что торопится. Неудивительно, что люди его так любят, думала Джекка.

Они часто приезжали в Эдилин, и Джекка никогда не мешала Трису навещать своих пациентов. Для них доктором был именно он, а вовсе не Рид, неизменно лаконичный и даже чуть резковатый.

У Джекки появилось много друзей в Эдилине. Когда она приезжала в город, то никогда не пропускала тренировки с миссис Уингейт и Люси, как всегда, в три часа дня, заодно узнавая местные сплетни и слухи.

Во время их третьего приезда в Эдилин миссис Уингейт спросила, когда они собираются пожениться.

– Я не думала об этом, – честно призналась Джекка. – Мы оба так заняты.

Они пили чай в доме миссис Уингейт. Джекка все еще чувствовала себя разгоряченной – миссис Уингейт всегда хмурилась, если кто-то говорил, что он весь взмок или с него пот течет ручьями после очередной тренировки. На сей раз был кикбоксинг. Люси отставила чайник и уставилась на Джекку. Джо Лейтон отложил счет, который внимательно изучал, и тоже принялся сверлить глазами дочь. Даже Нелл подняла на нее не по-детски серьезный взгляд.

Джекка поняла, что осталась в меньшинстве.

– Ладно, я недавно видела белоснежный шелк, который прекрасно подойдет для свадебного платья.

Никто из сидевших за столом не проронил ни слова – такой ответ их не устроил.

– Хорошо, я назначу день. Нужно только сначала поговорить с Тристаном.

Этого собравшимся за столом тоже было мало, но все они были разумными людьми и понимали, что большего им пока не добиться. А Джекка откинулась на спинку стула и вспомнила о своей квартире в Нью-Йорке. В свое время ей нравилось, что людям нет до нее никакого дела, никто не знает, когда она уходит и когда приходит. Эдилин изменил ее. Теперь она была довольна тем, что многие заботятся о ней.

– Давайте посмотрим, – серьезно сказала она. – Отец поведет меня по проходу, две моих посаженых матери будут сидеть в первом ряду, Ким станет подружкой невесты, а Нелл… – Она с сомнением взглянула на девочку, слишком взрослую и высокую, чтобы нести перед невестой цветы. – Нелл будет второй подружкой невесты. Ты подержишь мой букет, пока Трис и я будем обмениваться кольцами? – спросила она.

Нелл с восторженным визгом бросилась к Джекке. Они обе свалились бы на пол вместе с креслом, если бы Джо вовремя не схватился за подлокотник…

Все это было много недель назад, а вчера состоялась самая красивая свадьба, которую видели жители Эдилина. По крайней мере так они говорили ей и Трису.

Для Джекки это был волшебный праздник.

На большой лужайке у дома Тристана возвели специальный навес. На свадьбу собралось множество гостей – там, казалось, побывали все жители Эдилина. Джекка почти никого не знала, зато Трис знал абсолютно всех. Ким и Нелл были в одинаковых платьях – голубых с фиолетовыми вставками. На Джекке было очень красивое платье, которое она сама смоделировала. Сшила платье Люси, а миссис Уингейт несколько дней и ночей вручную пришивала к его корсажу стразы.

Церемония была торжественная и трогательная. Когда пастор – муж Лауры Чонли – обратился к ним, Джекке и Тристану показалось, что они одни в целом мире. Джекка улыбнулась, когда он поднял вуаль и наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, а пастор сказал: «Еще рано».

Трис надел ей на палец кольцо – лучшее творение Ким. Его кольцо было сделано из того же самородка золота. Было что-то глубоко символичное в том, что золото их колец веками представляло собой единое целое и теперь оно навсегда объединит Тристана и Джекку.

После церемонии были танцы и восхитительное угощение.

Трис и Джекка уехали очень поздно и перед этим долго обнимали Нелл, уверяя, что обязательно вернутся.

– Вы вернетесь, даже если страстно полюбите Новую Зеландию? – серьезно спросила она.

Трис опустился рядом с ней на колени, понимая, что девочка не шутит.

– Обещаю, я больше никогда тебя не оставлю. Мне не следовало уезжать, не сказав тебе, куда я еду. – Он повторил эти слова уже в который раз, но, судя по всему, Нелл еще не до конца ему поверила.

– А я непременно привезу тебе из Новой Зеландии необычные мягкие игрушки, – сказала Джекка.

Только после того, как они успокоили Нелл, Трис и Джекка смогли уехать.

Лежа в постели рядом со спящим мужем, Джекка размышляла. Она была теперь по-настоящему счастлива. Раньше она боялась счастья, поскольку ее мирок был очень маленьким.

В нем были папа, Джоуи и всё. Но теперь он расширился, у нее появилось много новых родственников и друзей.

– Почему ты смеешься? – сонным голосом спросил Трис.

– Потому что счастлива.

Они крепко обнялись, желая вновь заняться любовью, но тут зазвонил телефон.

– Нас нет, – пробормотал Трис, целуя любимую.

– Это может быть папа, – сказала она и потянулась за телефоном, – или кто-то в Эдилине заболел.

Трис отпустил ее, и она взяла трубку. Это оказалось сообщение от Ким: «Помнишь, ты и Софи приставали ко мне с расспросами о мужчине, сведения о котором я постоянно искала в Интернете? Прошлой ночью он приехал, и теперь мы вместе. Я влюбилась в него, когда мне было восемь лет. Желаю счастливого медового месяца. Привезите мне формочки для фрианов[15]15
  Фриан (фр. Friand) – выпечка, популярная в Австралии и Новой Зеландии.


[Закрыть]. Трэвис любит поесть».

Джекка пробежала глазами сообщение, потом прочитала его Трису.

– Слышал что-нибудь об этом человеке?

– Ничего.

– Я позвоню Люси. Она должна знать, что происходит с Ким.

Трис взял у Джекки телефон и положил на тумбочку.

– Куда подевалась нью-йоркская девочка, которая не любила, когда кто-то вмешивается в ее дела?

– Она…

Трис поцеловал ее.

– Она научилась…

Его следующий поцелуй стал еще более продолжительным.

– Ей понравилось…

Поцелуй стал жадным, требовательным.

– Я все узнаю, когда мы вернемся, – сказала Джекка и подтолкнула Триса, укладывая его на спину.

– Согласен, – только и успел сказать он.