Текст книги "Глобальный хаос. Возвращение России и кризис Запада. Прощай, Россия!"

Но мы для краткости можем ограничиться событиями 1991 года, отмеченными предсмертными судорогами Союза. Событиями до августовского выступления консерваторов и после него. Это «до» включает в себя четыре даты. Март 1991 года, когда Горбачев добивается подавляющего большинства (почти 70 процентов голосов) в ходе референдума по вопросу о сохранении Союза. 12 июня, когда Борис Ельцин одерживает громкую победу в первых в России прямых президентских выборах. 23 июля, когда Горбачеву удается собрать в подмосковном Ново-Огареве глав 9 из 15 республик СССР с целью добиться хоть малейшего согласия, необходимого для создания «обновленного Союза». Согласие это было достигнуто и зафиксировано в весьма расплывчатом документе, еще нуждавшемся в доработке советников. Подписание документа было назначено на 21 августа. В конце июля Горбачев отправляется на встречу глав государств Большой семерки в надежде получить от них займы и политическую поддержку в своей борьбе. Возвращается он оттуда без конкретных результатов. А затем его застигает врасплох ' путч, организованный самыми близкими его сотрудниками во главе с заместителем президента Геннадием Янаевым, в тот момент, когда Горбачев проводит свой отпуск на берегу Черного моря, в Форосе.

По возвращении в Москву он, якобы спасенный своим главным соперником, больше не в состоянии управлять процессом, который сам же и начал. И все же в этой борьбе еще будут острейшие моменты. 2 сентября созывается Пятый Съезд Народных Депутатов СССР – всесоюзного парламента в расширенном составе (2250 делегатов). Он будет и последним – в силу принятого им самим же решения. Его должен был заменить новый Межреспубликанский Парламент и Государственный Совет, состоящий из президентов Союзных республик – участниц нового договора, и президент Горбачев как символ единства страны, хотя в тот момент еще не было решено, будет ли она федерацией, конфедерацией или каким-то другим образованием, форма которого определится в результате совместных усилий.

В октябре республики высказываются за создание «мягкой федерации» и разрабатывают документ об «экономическом союзе». Все политические вопросы остаются открытыми. 1 ноября на Украине проводится референдум по вопросу о независимости. Его организатор президент Кравчук добивается убедительной победы. Независимость восторжествовала. 4 ноября в Кремле собирается на свое первое заседание Государственный Совет. В нем участвуют восемь президентов и главы правительств Армении и Украины. Прийти к компромиссу, похоже, трудно. 14 ноября Горбачев созывает новое заседание Государственного Совета – на сей раз в Ново-Огареве. Здесь уже представлены только семь республик, Украина отсутствует. Решается вопрос о создании конфедерации. Ельцин тоже подписывается под этим документом, а вечером, давая интервью по телевидению, восклицает: «Союз будет жить!» В соглашении присутствуют и элементы федерализма – такие, например, как прямые выборы президента нового Союза. 25 ноября все в том же Ново-Огареве состоялось третье и последнее заседание Госсовета. Оно-то и ознаменовалось окончательным разрывом.

Когда оглядываешься на эти события, больше всего поражает невероятное расхождение между их масштабностью и несостоятельностью «героев», то есть их начинателей. Вокруг этих событий нередко складывались просто-таки водевильные ситуации: как в фарсе нагромождалась одна ложь на другую – с целью как-то их приукрасить. А народ молча, абсолютно пассивно и терпеливо все это сносил, по-видимому, не сознавая ни смысла, ни важности происходящего. И все же речь идет не только о ретроспективных соображениях. Многое можно было увидеть и понять еще тогда. Более внимательные наблюдатели все видели и предвидели. Начиная с Горбачева, который предчувствовал «катастрофу» (не только собственную, но и всей страны) и постоянно предупреждал своих собеседников о «серьезных последствиях» предпринимаемых ими шагов и об «огромной ответственности» за них перед Россией и историей.

Ведь уже тогда было ясно, что разрыв с горбачевским «центром» должен был повлечь за собой союз с самыми тупыми и реакционными партийными бюрократами в республиках. Это означало, что раздуваются процессы, при которых они, и только они, могут взять власть в свои руки. Потому что во всех остальных республиках Советского Союза развитие демократических движений было куда менее серьезным, чем в России. Это значило дать в руки местных номенклатур знамя национализма – единственное, которое после смерти КПСС они могли поднять, чтобы вновь объявить себя национальной верхушкой. Это значило отказаться —

во имя демократизации метрополии – от какого бы то ни было влияния на демократические и преобразовательные процессы во всей бывшей империи. Словно Россия, освободившись от своего «подбрюшья», которое, по мнению радикал-демократов, мешало ей стать богатой, счастливой и демократической, могла навсегда забыть о нуждающихся в защите интересах в «собственном дворе». Итак, наступил конец «российского империализма». Хотя об этом термине можно было основательно поспорить. И действительно, дискуссия не прекращалась даже среди западных советологов.

Многие, в том числе и русские, считали, что у российского «империализма» было много весьма своеобразных особенностей: так, например, отношение между метрополией и ее субъектами очень отличались от отношения колониальных держав к своим колониям. В общем, к этому понятию надо было подходить с осторожностью. Но радикал-демократы считали, что «советский империализм» если и не единственный в мире, то уж конечно самый худший. Такой плохой, что его можно было назвать (вслед за Рональдом Рейганом, в силу обстоятельств бывшим главой страны Процветания и Добра) «Империей зла». Однако прошло несколько лет и стало ясно, что стоило России уйти из «своего двора», как его, не теряя времени, стали прибирать к рукам другие хищники, преследующие собственные интересы. Геополитика не терпит пустоты, но попробуйте объяснить это кремлевским придворным шутам.

Наконец, это значило обречь Россию, особенно Россию, решившую перейти к рыночной экономике, на бесконечную череду стычек и конфликтов с ее «суверенными» соседями. В таких условиях единое экономическое пространство не только не могло быть сохранено, а было бы быстро разрушено общими усилиями. Все эти предсказания сбылись, вызвав крах экономик на всем бывшем советском пространстве. Но хуже всего «позабыть» о том, что России пришлось взяться за собственное обновление в общей психологической обстановке, куда более трудной и сложной, чем на всех остальных территориях. Английский политолог Брайан Бидхэм писал:

«Бывают фазы, когда единственным утешением остается сохранение национальной гордости. Утешение – иметь возможность сказать, что вам хотя бы удалось прогнать непрошеного гостя, навязывавшего свою ошибочную систему. Такое утешение есть у поляков, венгров, чехов, украинцев, прибалтов и казахов. Они, наконец, обрели самих себя. Но у русских этого нет. Империя, с которой другие с радостью порвали, была империей русских. А для них национальное унижение сочетается с экономической нищетой. Их боль вдвойне сильнее» (36).

И эти слова, исполненные человеческой жалости, принадлежат иностранцу. Они показывают, как далеки от собственного народа те, кто взялся вести его по пути освобождения.

Глава 11. Икона

«Господин президент, пожалуйста, подпишите указ, разрешающий старым и больным добровольно перейти в мир иной. Например, я подписал бы заявление, что жить мне невозможно, поскольку пенсию платят с трехмесячным опозданием, что я страдаю от голода и холода, что у меня нет будущего. Созывается комиссия, врач удостоверяет, что в любом случае я смогу прожить самое большее два года. Глава местной администрации подтверждает, что в следующие два года ситуация к лучшему не изменится. Органы социального обеспечения выдают мне талон на место на кладбище. Я со всеми прощаюсь, глотаю таблетку и ложусь спать. Утром все будет кончено. Для родины так будет лучше, а нам легче. С уважением, Л. А. Романов, Кемерово, Западная Сибирь».

Это письмо было опубликовано еженедельником «Аргументы и факты» (37) (знаменитом тем, что вместе со своим главным редактором, Владиславом Андреевичем Старковым, был одним из самых ярых сторонников Ельцина) четыре месяца спустя после окончании президентской кампании, в ходе которой Борис Ельцин торжественно обещал рассчитаться – то есть наконец выплатить пенсии – со стариками до начала осени. Когда господин Старков напечатал письмо пенсионера Романова Л. А., задолженность государства перед пенсионерами уже выросла до 16 триллионов рублей, около 3 миллиардов долларов, и продолжает ежемесячно увеличиваться на 6 процентов. Но мы не стали бы уделять слишком много внимания несущественным бедам пенсионера Романова и его острому и трагическому чувству юмора, если бы «Аргументы и факты» – быть может, чтобы замолить информационную однобокость прошлых лет, – не решили бы покопаться в недрах Пенсионного Фонда РФ.

Открывшаяся картина представляет такой интерес и содержит столько сведений о современной России, что заслуживает хотя бы краткого пересказа. Оказывается, Пенсионный Фонд, состоящий исключительно из «больших выборщиков» президента, возглавляемый людьми из президентской команды, патронируемый друзьями друзей руководителей президентской администрации, основал «Республиканский социально-коммерческий банк» (РСКБ), имеющий восемь филиалов и 46 отделений в российских регионах. Отличительной особенностью головной конторы и отделений является то, что местный глава Пенсионного Фонда является по совместительству и директором местного РСКБ. Официальное объяснение простое: не можем же мы держать в своих сейфах столько денег! А распределение напрямую пенсий и пособий требует тысячи чиновников. Не так ли? Все делается во имя экономии и эффективности.

Счетная Палата попыталась разобраться в этой ситуации и открыла, что по какой-то странной причине все директора региональных Пенсионных Фондов – никудышные финансисты, в то время как директора филиалов РСКБ – первоклассные дельцы. Удивительное дело, если учесть, что речь идет об одних и тех же людях. Выяснилось, что Пенсионный Фонд положил в центральный РСКБ скромную сумму в 384,7 миллиарда рублей (пенсии миллиона человек), не получив за них ни копейки процентов. Банк же, естественно, давал своим клиентам – включая и сам Пенсионный Фонд – кредиты под 25% годовых.

Возьмем другой пример. Пенсионный Фонд одолжил деньги пенсионеров коммерческому «Амо-Банку» под 2% годовых, а неделю спустя попросил у того же банка – нужно было срочно выплатить несколько тысяч пенсий – кредит под фантастические 65%. С калькулятором в руках Счетная Палата доказала, что Пенсионный Фонд «пользовался» «Амо-Банком» более полугода, внося депозиты под 17% годовых и получая кредиты в среднем 47%.

Теперь понятно, кто такие элегантно одетые господа, развалившиеся на сиденьях по меньшей мере сотни «мерседесов-600», разъезжающих по Москве. Это директора филиалов РСКБ, они же руководители Пенсионного Фонда. Они являются маленькой, но очень показательной составляющей российского «капитализма». Понятно, почему они голосуют за Бориса Ельцина вместе со своими семьями, шоферами своих авто, гувернантками своих детей, садовниками своих дач и телохранителями, сопровождающими их жен делать шоппинг. Разумеется, все эти люди оплачиваются в долларах. Они подбирают крохи награбленного богатства, чьи размеры и форма с трудом поддаются описанию, настолько они превосходят – как мы вскоре увидим – воображение самых искушенных романистов.

Кто-то может подумать, что речь идет об изолированном, обособленном социологическом явлении. Напротив, это – правило так называемой ельцинско-гайдаровско-черномырдинской «реформы». Та же самая ситуация и в Фонде социальной защиты (ФСЗ), дававшего деньги под смешные проценты Фонду «Реформа» (точнее, банку Фонда, чей генеральный директор, Мартин Шаккум, провел разорительную президентскую кампанию) и потерявшего на этом 270 миллиардов рублей. То же самое происходит и в Государственном Фонде занятости (ГФЗ): 25 миллиардов рублей, выброшенных на ветер на «целевых» банковских операциях. Так же обстоят дела в Фонде социального развития, принадлежащему самой Государственной налоговой службе (ГНС), потратившей 7 миллиардов рублей на дома для своих руководителей. Которые, таким образом, обеспечивают собственное социальное развитие. Схема присвоения государственных денег варьируется только в деталях. Например, ГНС поместила 35 миллиардов рублей в Сбербанк и еще 16 миллиардов в «Менатеп» под проценты, в 20 раз меньшие, чем в Центральном банке. В результате кто-то положил в карман разницу в 31 миллиард рублей и разбогател, не пошевелив и пальцем (38). Сотни тысяч государственных чиновников, руководителей всех уровней, включая самый высший, живут в безграничной роскоши, «прокручивая» чужие деньги и не производя взамен ничего, даже услуг. Если это – новая буржуазия, призванная спасти Россию, то Боже от нее упаси прежде всего россиян.

Но, чтобы завершить картину, нужно найти, с чем сравнить эти явления. Только тогда станет ясно, что они отнюдь не маргинальны, а являются правилом, что вся российская государственная машина основывается на таких отношениях, для которых понятие коррумпированности становится эвфемизмом. Это просто всеобщий неприкрытый грабеж, больше смахивающий на вооруженный разбой, поскольку соотношение сил, породившее его, установилось в начале октября 1993 года после расстрела парламента из танковых орудий. Достаточно представить себе, что все вместе разнообразные «фонды» (мы перечислили только некоторые из них) управляют финансовыми ресурсами, равняющимися «половине доходов государственного бюджета» (39).

Подсчитать недолго: доходы бюджета равняются приблизительно 440 триллионам рублей. Доходы Пенсионного Фонда – около 120 триллионов, ФСЗ – 32 триллиона, ГФЗ и Фонда медицинского страхования – по 10 триллионов. Какие еще нужны доказательства, что огромный кусок государственного аппарата действует в системе тотального беззакония? И разве не ясно, кто виноват в невыплате зарплат и пенсий?

Вот почему я назвал эту главу «Икона». Так называется последний бестселлер Фредерика Форсайта, наиболее выдающийся образец концентрата глупостей о сегодняшней России, какой мне доводилось встречать. Не знаю, найдется ли у какого-нибудь российского издателя мужество опубликовать его. Но, учитывая нынешний уровень низкопоклонства российской интеллигенции, не исключено, что «Икона» станет бестселлером и в России. Хотя российскому читателю трудно будет переварить бывшего агента ЦРУ Джеймса Монка. Он прибывает в Москву и начинает учить советологическим хитростям высших чинов милиции, спецслужб, «здоровых» национально-патриотических сил и даже Патриарха Московского и всея Руси. Разумеется, Монк в совершенстве владеет русским языком, но несмотря на это, его уморительные аргументы вызвали бы приступ хохота даже у обычно столь серьезного человека, как Алексий II.

Возьмите, например, диалог между Монком и генералом Валентином Петровским, начальником отдела по борьбе с организованной преступностью московского ГУВД. Разумеется, оба они вымышленные персонажи, но роман-то претендует на реалистичность. В чем и состоит его комизм. Вот Монк объясняет Петровскому, какими закулисными маневрами кандидат в диктаторы Игорь Комаров, сконструированный по образу и подобию Жириновского (смех воображаемой российской публики, отлично знающей, что Владимир Вольфович не только никогда не станет диктатором, но был и остается марионеткой в руках нынешнего режима), пытается выиграть выборы. Перед вами их диалог с необходимыми комментариями:

«В тишине Монк прислушался к телевизору за стеной. Показывали «Том и Джерри». (Актуально и сегодня, в 1996 г. Со своей великолепной традицией мультипликации Россия уже тогда, в эпоху Ельцина, смотрела только американские мультфильмы. – Дж. К.) Татьяна, дочь Петровского, громко хохотала. Петровский протянул руку.

– Покажите, – сказал он. (Речь идет о Тайном манифесте, диктаторской программе Комарова-Жириновского. – Дж. К.) Прочел все сорок страниц (сколько же времени надо даже самому быстрому читателю? – Дж. К.) и вернул Монку.

– Чепуха. (В свете содержимого, от пересказа которого я воздержусь, единственно правильная оценка. – Дж. К.)

– Почему?

– Потому что у него ничего не получится. (Неправильно. Настоящий Петровский снова повторил бы «Чепуха», включив в это определение и изумленное «Почему?» Монка. – Дж. К.)

– Пока что ему все удавалось. У него есть частная армия Черных Гвардейцев, хорошо оплачиваемых и отлично экипированных. У него есть корпус Молодых Бойцов. Долгоруковские крестные отцы (одна из московских мафий в романе. – Дж. К.) два года назад (то есть в 1997 году. – Дж. К.) заключили с ним договор. У него есть фонд в 250 тысяч долларов, чтобы захватить высшую власть в этой стране» (40).

На этом этапе настоящий Петровский, персонаж, имеющий хоть чуть-чуть общего с реальностью, встал бы и вежливо выпроводил симпатичного американца, предварительно позвонив в ближайшую психиатрическую больницу. Или, если бы принял его всерьез, смертельно обиделся. Да что же это такое? Начальник отдела по борьбе с организованной преступностью города Москвы не знает о Черной Гвардии, о Молодых Бойцах и о союзе долгоруковских с Комаровым без помощи экс-агента ЦРУ? Достаточно побывать в Москве, чтобы увидеть, что город кишит вооруженными людьми, телохранителями и бойцами частных армий. К тому же кто угодно, за исключением Монка и его создателя Фредерика Форсайта, сообразил бы, что либо генерал Петровский отлично обо всем знал и на 99 процентов сам участвовал в игре, или (что на самом деле одно и то же) его шансы сохранить свой пост равнялись бы одному из тысячи. Если не меньше.

Но пик комизма достигается там, где говорится о цене заговора. Подумайте только: 250 тысяч долларов США на покупку «верховной власти»! В 1996 году прибыль любого регионального директора Пенсионного Фонда далеко перешагнула эту планку. Говорят, что у Форсайта есть десяток референтов, снабжающих его основными элементами для развития сюжета. Неужели никто из них, перечитывая рукопись, не заметил, что в сегодняшней России для власть имущих 250 000 долларов – ничто? Неужели они не знают, что ни один уважающий себя российский бизнесмен даже пальцем не пошевелит за эти деньги?

Тем не менее это возможно. Запад не осознает масштабов России. Нелегко объяснить, что Якутия намного больше всей Европы. И что израненная и униженная Россия опасна не только для самой себя. Трудно объяснить, что за один-единственный день (31 декабря 1996 г.) таможенники Владивостока задержали незаконных грузов на 30 миллионов долларов. Учитывая уровень распространения коррупции, это означает, что десятки аналогичных грузов в тот же день беспрепятственно отбыли или прибыли в Россию. А Форсайт пишет, что долгоруковская мафия согласилась поддержать Комарова всего за 250 000 долларов? Даже подготовленной публике страны «Чистых рук» трудно объяснить, что весь «Взяткоград», скандал, обрушивший Первую Республику, уничтоживший Христианско-демократическую и Социалистическую партии и почти всю плеяду итальянских политических организаций, правивших страной пятьдесят лет, тянет всего на три-четыре незаконно ввезенных в Россию груза. Или что «необъяснимые» недостачи на счетах российского министерства финансов (не в бюджете государства, а на текущих счетах этого ведомства) в год господень 1996 превысили два миллиарда долларов, что соответствует стоимости масштабного экономического маневра итальянского правительства. Как объяснить нормальным людям, что приватизация крупнейшего автозавода ЗИЛ (реальная стоимость, по оценкам мэра Москвы Юрия Лужкова, 4 миллиарда долларов) закончилась тем, что его «подарили» фирме «Микродин» за 4,5 миллиона долларов? (41). Кто-нибудь на Западе знает, что, по слухам, на оплату счетов ельцинской предвыборной кампании были потрачены сотни миллионов долларов? Естественно, у меня нет никаких доказательств. Но некоторые данные были опубликованы в одной российской газете и никто их не опроверг, а Генеральная прокуратура не ощутила необходимости не то чтобы завести уголовное дело, а просто навести справки или же начать преследование «клеветников», распространяющих эту информацию. Молчание – лучший способ похоронить неудобные факты. Именно поэтому я о них пишу: чтобы посмотреть, не решится ли кто-нибудь их опровергнуть.

Но цифры никуда не делись, хотя они уже не первой свежести. «Новая газета» (42) опубликовала данные по почти 170 предвыборным проектам, профинансированным напрямую президентской администрацией. Только 24 проекта потянули на общую сумму 193 миллиона долларов. Официального опровержения не последовало. Поэтому ничто не мешает нам просто так, ради развлечения, попробовать умножить указанную сумму, скажем, на восемь. Получается миллиард 554 миллиона долларов. Неплохие деньги даже по меркам избирательной кампании в США, просто астрономические, фантастические для страны, где минимальная пенсия около 15 долларов (к тому же ее еще и не выплачивают в срок). И наконец, необходимо заметить, что эти деньги отняли как раз у пенсионеров, не спросив у них даже разрешения. Теперь понятно, почему председатель ЦИКа Николай Рябов, обязанный проконтролировать, чтобы кандидаты не вышли за установленные законом пределы расходов, сразу после выборов был назначен послам Чехии.

Следовало бы добавить, что эти суммы соответствуют большой доле государственного бюджета России. Полтора миллиарда долларов – это около половины годового займа МВФ в 1996 году. Почему же эти колоссальные расходы нигде не зафиксированы? Как и кем составляется бюджет? Кто контролирует расходы? Почему зюгановские коммунисты, возглавляющие многочисленные парламентские комитеты и избравшие своего товарища председателем Думы, не забили в колокола? И как объяснить недоумевающему – как мне кажется – стороннему наблюдателю, что КПРФ голосовала за бюджет 1996 и 1997 годов вместе с жириновцами и черномырдинской партией «Наш дом – Россия», оставив выступившее против «Яблоко» Григория Явлинского в одиночестве? Неужели никому опять не придет в голову, что российские избиратели были три или четыре раза подряд обмануты запугиваниями о коммунистической угрозе? Неужели никто не подозревает, что западных меценатов обвели вокруг пальца теми же криками «Волки! Волки!»? И что, следовательно, мы все сделали ставку на воровской режим, неспособный ничего реформировать, умеющий только грабить и не имеющий ни малейшего намерения – и умения – построить демократическое правовое государство?

Кто объяснит все эти мелочи Фредерику Форсайту до того, как он напишет новый роман о России? И кто расскажет об этом Уильяму Клинтону, благополучно переизбранному на пост президента США в тот же день, когда Борис Ельцин был прооперирован на сердце?