Текст книги "Глобальный хаос. Возвращение России и кризис Запада. Прощай, Россия!"

Какова была позиция МВФ в отношении этого, совсем не второстепенного, аспекта событий? Сам Задорнов впоследствии не раз вспоминал, что МВФ был против того, чтобы министерство финансов потратило часть стабилизационного кредита (т.к. хотел придерживаться «финансовой ортодоксии») и неохотно согласился уступить эти миллиард и 16,9 миллиона долларов, подчёркивая, что это исключение из его обычной политики. МВФ подтвердил это письмом российскому правительству и ЦБ РФ – запомним число – от 13-го августа. До сих пор во всём этом не было ничего странного. Но можно положительно утверждать, что верхи МВФ очень внимательно следили за происходящим в ЦБ РФ и нью-йоркском FRB. Всё это, минута за минутой, происходило на глазах МВФ и, кроме того, быть в курсе таких вещей – не более ни менее как обязанность МВФ, одна из его институциональных задач.

Но что в таком случае было с этими 4,782 миллиарда долларов? Из документов следует, что с 22-го июля по 18-е августа сумма в 4,5 миллиарда была переведена со счёта ЦБ РФ через FRB в Нью-Йорке на счёт №608555800 Национального республиканского банка (National Republic Bank – NRВ), тоже находящегося в Нью-Йорке. Куда исчезли 282 миллиона, невозможно было объяснить даже ревизорам из российской Счётной палаты. С деньгами на этом последнем счёте производились три типа операций:

– продажа валюты в коммерческие банки;

– продажа валюты на валютные биржи;

– переводы по поручению министерства финансов.

Рассмотрим теперь непростые изменения, происшедшие на этом счёте между 27-м июля и 27-м августа (период, в значительной степени, но не полностью, совпадающий с тем, о котором говорилось выше, и это ещё раз подтверждает факт, что данными манипулировали, чтобы помешать провести слишком определённые сопоставления). Оказывается, что на счёт NRВ поступили 21,4 миллиарда долларов, включая 4,5 миллиарда МВФ. А на выходе оказывается 21,5 миллиарда долларов. Разница – 100 миллионов. Помня, что 27-го июля на этом счёте было 400 миллионов долларов, а 24-го августа осталось 300 миллионов, обратимся к отчёту Счётной палаты:

«отсюда следует, что расходы Центрального банка в таких размерах с этого счёта не были возможны, если бы не пришли 4,8 [sic!] миллиарда долларов из нью-йоркского FRB».

Как видно, ревизоры из Счётной палаты тоже немало затруднялись, как разобраться с цифрами, обнаруженными в Центробанке, но суть ясна. Мы имеем дело с доказательством, что весь транш МВФ был использован для инсайдерской операции. Доказательство, которое сводит к нулю неубедительную аргументацию Мишеля Камдессю и других утверждавших, что уже невозможно установить, какая судьба постигла деньги из займа МВФ, поскольку они все сгинули в едином котле валютных резервов ЦБ РФ. Как мы только что убедились, ничего подобного. Остаётся только выяснить, к кому именно попали эти деньги. И как.

Чем больше мы углубляемся в путаницу русской катастрофы, тем очевиднее становится, что это путаница искусственная, нарочно созданная таким образом, чтобы помешать сориентироваться тому, что захотел бы найти ответственных за неё. Это запутанный лабиринт, в сооружении которого принимали участие не только русские, потому что во многих коридорах этого лабиринта можно заметить следы работы архитекторов, конструировавших хитрые выходы в джунгли западных финансовых рынков. Однако по некоторой их рассеянности, по некоторой ленивой забывчивости можно понять, что уверенность в безнаказанности господствовала над умами творцов катастрофы – российских мегаворов и их западных консультантов. По этой причине они допустили немало легкомысленных поступков, которые сегодня позволяют рассмотреть следы преступников, ведущие до их логова.

Посмотрим теперь, какая судьба постигла счёт №608555800 в банке NRB. Мы увидим, что российский Центробанк произвёл с июля по декабрь 1998 года операцию гораздо более масштабную, чем та, которую произвели с первым траншем кредита МВФ. Видно сразу, даже после беглого изучения, что кредит был только поводом для всеобщей хватательной вакханалии. Вымогательский потенциал банкиров, русских и не русских, был уже таков, что уже никто не мог наложить узду. Трудно избавиться от впечатления всеобщего опьянения, полной утраты чувства реальности. Существует фотография, опубликованная в газете «Известия» в июне 1998 года, на которой Ельцин, улыбаясь, производит смотр выстроившимся в ряд олигархам, во главе всех – Анатолий Чубайс. Что-то вроде совещания, на котором принимаются решения об инсайдерских операциях. За двадцать девять судьбоносных дней с 27-го июля по 24-е августа с этого счёта ушли целых 5,7 миллиарда долларов, проданные в коммерческие банки и на биржи. Но к ним нужно сразу же добавить 3,741 миллиарда долларов, которые ЦБ РФ в июле изъял из собственных валютных резервов, чтобы продать коммерческим банкам. Этот июль был решающим месяцем, потому что о кораблекрушении огромных масштабов было уже известно всей российской финансовой элите. И все спешили продать Центробанку краткосрочные облигации в обмен на рубли, которые сразу же обменивали на доллары по курсу гораздо более выгодному, чем официальный, который предлагали валютные биржи. Таким образом, всего за два месяца олигархи и их друзья присвоили, даром или почти даром (учитывая, что облигации со времени их продажи стоили уже немного больше, чем обыкновенные бумажки) около девяти миллиардов долларов.

Что касается этих друзей, можно очень приблизительно установить их количество, исходя из бестактности бывшего генерального прокурора России Юрия Скуратова, допущенной в начале его наступления против коррупции, в конце 1998 года: 780 дел, заведённых против стольких же индивидуальных держателей российских облигаций, которым удалось отделаться от них перед самым крахом. Кто же эти 780 человек? Попробуем угадать: в первых рядах – почти всё правительство, значительная часть президентской администрации, вся российская экономическая элита. Одним словом, случаем воспользовались не только банки. Никто из участников предприятия не забыл о своих родственниках, близких и не очень, о друзьях и сердечных подругах. А были ещё и «друзья друзей». И не стоит слишком удивляться, если за спинами русских подставных лиц скрывались носящие знаменитые имена функционеры высокого уровня – функционеры тех самых неприкосновенных международных учреждений, которые покровительствовали этой игре, прекрасно зная, какие прибыли она приносит. Слишком злонамеренное подозрение? Да почему же? Это было бы отличное объяснение поведения функционеров МВФ, которые останавливались в крупных гостиницах Москвы, всё видели и молчали. Вероятно, не без того, чтобы и самим приобрести немного краткосрочных облигаций, когда они приносили фантастическую прибыль по 200 процентов в год. Кроме того, среди предшествующих скандалов был один, когда обнаружилось, что американские консультанты господина Чубайса в комитете по поддержке приватизации активно участвовали в инсайдерской торговле, которая обещала им немалый доход в долларах. И здесь вспоминается, что эти господа были разоблачены и уволены американскими следственными органами, тогда как господин Чубайс оставался на своём месте, сначала в правительстве, потом на должности главы президентской администрации, пока не стал «государственным олигархом», когда ему щедро вручили должность главы РАО ЕЭС, российского гиганта-монополиста в области электричества.

Итак, мы можем снова задать вопрос: возможно ли, чтобы Мишель Камдессю и Стэнли Фишер пребывали в неведении? Возможно ли, чтобы главные ответственные лица американской администрации, включая президента Билла Клинтона и вице-президента Эла Гора, не знали, что к концу июля 1998-го почти все российские банки были уже банкротами? Они могли бы утверждать, что не знали этого, но только при условии, что они признали бы публично и откровенно, что МВФ не в состоянии контролировать операции, которые он сам организует, и давать гарантии по этим операциям. То есть самому значительному финансовому институту в мире нельзя доверять.

Из документов Счётной палаты ясно, что из двадцати семи банков, принявших участие в дележе фантастического пирога, четыре были не российские. А именно: «Credit Suisse-First Boston», «Citibank», «Chase Manhattan Bank» и уже упоминавшийся «National Republic Bank». К тому же то, что три последних приняли участие в операции российского Центробанка, было явным нарушением собственных правил ЦБ РФ, т.к. в тот момент не существовало никакого предварительного соглашения между ними тремя и российским эмиссионным институтом. Что касается банка «Credit Suisse», такое двустороннее соглашение было. Оно было подписано 14-го ноября 1996 года тогдашним председателем ЦБ РФ Александром Потёмкиным. Но это соглашение страдало несколькими существенными недостатками: Потёмкин не располагал для этого полномочиями, и документ даже не был «завизирован» Юридическим департаментом, как должен быть всякий документ, касающийся внутреннего распорядка ЦБ РФ. Рассеянность? Или неосторожность, продиктованная, как мы заподозрили вначале, чувством полной безнаказанности? В сущности, речь шла о колоссальных прибылях, о многих сотнях миллионов долларов, щедро подаренных ЦБ РФ четырём привилегированным западным банкам, которые могли отделаться от ничего не стоящих бумажек, прежде чем они стали таковыми. В обмен на что? И почему только эти банки? И почему именно эти? Если бы американские следственные органы захотели углубиться в суть событий, они бы наши чему удивиться в бюджетах этих банков, обнаружив, кто из русских и не русских получает такие щедрые чаевые. Речь шла о миллионах долларов, а не о каких-нибудь золотых часах.

Хроника событий такова: «Credit Suisse» купил 75 миллионов долларов в знаменитые 29 решительных дней; «National Republic Bank» купил 48 миллионов; «Citibank» – 92 миллиона; «Chase Manhattan Bank» – 65 миллионов долларов. Остальные двадцать три банка – российские коммерческие – имели двусторонние соглашения с ЦБ РФ, подписанные тем же самым Потёмкиным, о котором говорилось выше. Но и в этом случае было чему обнаружиться. Ни в одном из этих соглашений не установлена точная система расчётов, и вдобавок каждое из них было действительно только в течение года. И почти все эти договоры – устанавливавшие пределы, в которые каждый банк должен был укладываться, участвуя в совместных валютных операциях с ЦБ РФ, – оказались подписаны в 1996 году. Кроме четырёх. Кроме договора со Столичным банком сбережений, внизу которого не было даже даты подписания; договора с Промстройбанком России от 17-го января 1997-го; и с Нефтехимбанком от 22-го января 1997-го; и с Еврофинансом от 13-го ноября 1997-го. Об этом последнем банке мы ещё поговорим ниже, и здесь нас ожидает немало удивительного. На первый взгляд, в случае с этим банком – в единственном – всё делалось по правилам, т. к. соглашение было ещё в силе летом 1998 года, тогда как сроки других двусторонних соглашений не были своевременно продлены. Но, когда проверяющие из Счётной палаты затребовали соответствующие документы, заново подписанные, они встретили отказ служащих Центробанка. Странно, но правда. В любом случае это мало что меняет, потому что сразу заметно, что все упомянутые банки без исключения купили долларов в два, в три, в пять раз больше, чем предполагали заранее установленные пределы.

Полный список двадцати трёх российский коммерческих банков

Т.к. анализировать весь список в целом было бы слишком скучно, остановимся на нескольких примерах. Банку «Credit Suisse» был поставлен предел в 10 миллионов долларов, однако он купил 75. Автобанк: предел – 50, приобрёл – 270. Альфабанк: предел – 25, приобрёл 183. Еврофинанс: предел – 10, приобрёл 61. МДМ: предел – 25, приобрёл 183. Менатеп: предел – 50, приобрёл 235. Онэксимбанк: предел – 100, приобрёл 275. Эти цифры относятся к периоду 23 июля-18 августа. Какие выводы мы должны из этого сделать? Что руководство Центрального банка забыло о пределах, установленных им самим? И что Международный валютный фонд, который обычно так внимателен к вопросам финансовой ортодоксии, всем коллективом отправился на рыбалку? И никому не пришло в голову, что синхронность, с которой несколько десятков банков и несколько тысяч собственников российских государственных облигаций продали их немедленно и одновременно, прежде чем они обесценились, была признаком заранее задуманной мошеннической операции? Теперь благодаря Скуратову мы знаем, что все московские верхи были в курсе того, что готовилось. Все, кроме делегаций МВФ, которые как правило останавливались в «Метрополе» и каждый вечер ужинали с этими московскими верхами. В конце августа 1999-го разразился скандал, касавшийся участия знаменитого банка «Bank of New York» в отмывании 15-ти миллиардов долларов. В Москве уже не первый год даже последний иностранный корреспондент знал, что все российские коммерческие банки имеют счета в этом американском банке. Он знал это, на эти счета, то есть за границу, шла значительная часть денег, которые он платил по своим квитанциям за электричество, телефон, разные виды обслуживания, кабельное телевидение, и т.д.. Со временем «Bank of New York» стал почти монополистом в том, что касалось вывода денег из России легальными и нелегальными путями. Поэтому не должно вызвать особенных трудностей прослеживание маршрута денег, задействованных в мошенничестве века, значительная часть которых, покинув упомянутый счёт в National Republic Bank, оказалась на счетах, открытых в Bank of New York. Если американские следственные органы захотят навести порядок в собственном доме и внести вклад в такое необходимое наведение порядка в России, у них есть чёткий след, по которому можно пройти. Они знают итог событий, знают собственников, у них есть конец нити, чтобы размотать клубок. Речь идёт, между прочим, о неплатёжеспособных банках, которые спрятали свои реальные активы от российских и иностранных кредиторов и потом снова начали функционировать, только под другими названиями, используя спрятанные капиталы.

Вот об этом отмывании денег и идёт речь. Мы не говорим о нескольких мафиози, хотя бы и миллиардерах. То, что здесь описано, – это в полном смысле слова отмывание денег, которым занимается государство. Это один из случаев применения принципа «даю, чтобы ты дал»: Америка позволяла делам идти так, как они идут. Счёт она предъявила позже. Всегда наступает момент, когда приходится платить по счетам. И этот момент наступил через год, когда Ельцин и Черномырдин, исполняя обязанности почтальонов, вручали Милошевичу ультиматумы НАТО. Роберт Музиль был не прав, когда писал, что деньги чрезвычайно нетерпеливы. Когда нужно, они тоже умеют быть терпеливыми. Могут отложить срок оплаты.

Существует очень конфиденциальное письмо, на котором указана дата 26 апреля 1999 года (142). Бланк Генеральной прокуратуры Российской Федерации. Подпись Юрия Чайки, исполняющего обязанности генерального прокурора, назначенного президентом Ельциным и находившегося в должности, пока Совет Федерации не решит (как он решил потом, осенью того же года), что нет весомых мотивов для увольнения Юрия Скуратова, который в свою очередь был отправлен в отставку Ельциным на основании порнографических компрометирующих материалов – очень похоже на то, что они были подготовлены спецслужбами по приказу Ельцина. Чем дальше проникаешь на кухню ельцинской власти, тем более невыносимый смрад чувствуется. Но не это главное. Главное то, что письмо Юрия Чайки было адресовано господину Белангеру, и сказано в нём было следующее:

«Уважаемый господин Белангер! Генеральная прокуратура Российской Федерации […] произвела проверку в отношении соблюдения законодательства Центральным Банком Российской Федерации, в ходе которой исследовалось соглашение по управлению вкладами […], подписанное 15.07.1993 между Центральным Банком и компанией „Фимако“. На основании соглашения Банк России передал на доверительное управление „Фимако“ монетарные компоненты валютного резерва. Такие операции активно производились в 1993—1997 годах. В 1998 году они не производились. Соглашение было подписано Банком России в нарушение российского законодательства […]».

Кто же такой господин Белангер, которому, если судить по этому письму, Генеральная прокуратура России считает себя обязанной давать объяснения? Герард Белангер – представитель миссии Международного валютного фонда в Москве. Письмо Чайки – ответ на его официальный и формальный запрос. Когда и как этот запрос был сделан? Оказывается, в первые дни апреля 1999 года Юрия Чайку посетил ни более ни менее как сам директор МВФ, сопровождаемый как раз господином Белангером (143). Действительно редкий случай, когда директор МВФ не удовлетворён объяснениями, полученными от правительства и российского Центробанка, и хочет получить официальное подтверждение от исполняющего обязанности генерального прокурора России. Конечно, факт уже совершился, быков уже нет в стойле, но МВФ должен заставить уважать свои интересы. Другими словами: за пять месяцев до того действующий генеральный прокурор Юрий Скуратов завёл большое количество следственных дел, связанных с подозрениями в серьёзнейших нарушениях. А МВФ и бровью не повёл. Через несколько месяцев Скуратов был снять Ельциным с должности – и вскоре Камдессю приезжает в Москву, чтобы получить нужные ему заверения от «исполняющего обязанности», только что назначенного Ельциным. По-видимому, Камдессю хорошо информирован об изменениях, происшедших в Москве после того, как разразился скандал с «Фимако». Значит, он надеется, что Чайка будет с бо́льшим уважением относиться к кремлёвской власти, чем относился к ней в последнее время Юрий Скуратов.

Однако, к несчастью, Юрий Чайка не смог соответствовать всем ожиданиям Мишеля Камдессю. Ветер в Москве, как известно, переменчив. Совершенная правда, что Чайка оказался на своём посту, чтобы служить интересам того, кто его назначил, но что будет завтра? И потом, нужно же хотя бы для виду соблюдать формальности. Итак, Чайка, начиная работать в новой должности, несколько сплоховал, по крайней мере, в том, что касалось Камдессю. Российский Банк, пишет он, «нарушил российский закон». И дальше старается лавировать как может. Объявляет, что Счётная палата производит «ревизию финансовой деятельности» Центробанка «по инициативе Генеральной прокуратуры». Это была инициатива его предшественника, по некоторым причинам уволенного, но её нельзя отменить. И, хотя эта проверка «ещё не завершена, – заключает Чайка, – Генеральная прокуратура в данный момент не располагает фактами злоупотреблений или кражи финансовых средств и валютных резервов». Фраза чрезвычайно важная. В самом деле, достаточно исключить это «в данный момент» и забыть, что проверка ещё не завершена, – и всё более или менее становится на свои места. С тех пор именно эта фраза, освобождённая от выражения «в данный момент», будет служить основой для самозащиты МВФ и Центробанка. Но внимательные читатели творения «исполняющего обязанности» могут заметить, что в следующем абзаце Юрий Чайка не смог скрыть того факта, что в июле 1998-го по поводу первого транша нового кредита «проверка Генеральной прокуратуры показала, что в отношении получения кредита не были соблюдены формальности» (144).

А именно – на основании закона 1992 года (номер 2815—1 от 22 мая 1992), с которым Россия вступила в различные международные финансовые организации, «производит все операции и заключает все договоры от имени страны, предусматриваемые соглашением с МВФ» не кто-нибудь, а министр финансов. То есть ЦБ РФ, «нарушая российское законодательство», забрал себе кредит, и, кроме того, сделал это, получив разрешение президента Ельцина – специальный акт, уже «после того, как получил и потратил сам кредит». Таким образом, оказывается, что и президент Ельцин нарушил закон вместе с Центробанком. Обо всём этом российскому парламенту ничего не было известно, ему даже не сообщили о ходе операции. В этой истории появляется всё больше подозрительных странностей. Поэтому многие могут спросить: каким образом Ельцин, имея правительство, составленное из его сторонников и не подлежавшее ничьему контролю, захотел, чтобы деньги МВФ миновали его собственное правительство и шли только через счета ЦБ РФ?

На это есть ответ, косвенно показывающий, насколько Ельцин и Россия зависели от американской воли. Существует письмо от 12-го февраля 1999 года, в котором Хорхе Маркес-Руарте, заместитель директора Второго европейского департамента МВФ, обращается к председателю ЦБ РФ Геращенко после того, как ознакомился с проектом закона о Центробанке, обсуждавшимся в Думе. Здесь задним числом обнаруживается связь между датами и обстоятельствами: 12-го февраля расследования генерального прокурора Скуратова уже начались, и Дума после катастрофы 17-го августа 1998 года старалась внести поправки в закон, чтобы сделать деятельность ЦБ РФ хоть сколько-нибудь прозрачной и поставить её под минимальный контроль. МВФ, как мы увидим несколькими строками ниже, вмешался во внутреннюю российскую дискуссию, стараясь помешать важным изменениям в российской финансовой политике, которые в таких обстоятельствах могли бы оздоровить ситуацию. Действительно, Маркес-Руарте начинает так:

«Хотя мы с одобрением относимся к идее повысить прозрачность деятельности Центрального банка и усилить контроль за этой деятельностью, некоторые из предлагаемых изменений могут серьёзно помешать независимости Центрального банка и тем самым отрицательно повлиять на инфляцию и стабильность рубля».

В свете экспериментов, которые Центробанк только что производил над населением России, энергичная и настойчивая защита его полной независимости выглядит несколько странной, чтобы не сказать подозрительной. Поражает также и уровень вмешательства МВФ во внутренние российские дела. Ведь Дума – не какая-нибудь подпольная организация, а легитимный парламент независимой страны, который собирается взять в свои руки контроль над собственными финансовыми ресурсами.

Письмо Маркеса-Руарте очень помогает понять методы и цели МВФ. Можно себе представить, как страны менее значительные, чем Россия, должны принимать решения, подвергаясь такому давлению. В любом случае, следовать «советам» МВФ было настолько обязательно, что Виктор Геращенко, глава Центробанка, через три дня, 15-го февраля, будучи, по-видимому, обеспокоен, сообщил о случившемся председателю Думы Геннадию Селезнёву, приводя текст письма МВФ и объясняя, что

«в случае, если будет трудно достигнуть соглашения с МВФ, без которого практически невозможна реструктуризация внешнего долга России, было бы полезно перенести дискуссию о поправках к закону на полтора-два месяца».

Геращенко – не только банкир, но и неплохой дипломат. Но вполне ясно, что он хотел сказать: лучше отложить дискуссию, потому что МВФ дал понять, что, если закон пройдёт в таком виде, как предлагают сейчас, то он не даст ни гроша. Лично Геращенко не стал углубляться в суть дела и заслонился письмом Маркеса-Руарте. Но, когда Счётная палата постучалась в двери, чтобы проверить, как обстоят дела, по недвусмысленному запросу Думы от 18-го сентября 1998 года, он сослался на то, что документы составляют государственную тайну – как те документы, которые проливают свет на критерии формирования валютных резервов, так и те, которые касаются их использования, и те, которые касаются использования кредита МВФ, и те, которые касаются зарплаты и представительских расходов служащих самого Центробанка. По этому поводу председатель Счётной палаты Хачим Мухамедович Кармоков отправил письмо, состоявшее из десяти страниц печатного текста (25 декабря 1998), целиком посвящённое обнаруженным серьёзнейшим нарушениям, и заключил его следующими словами:

«[…] обращаю ваше внимание на тот факт, что многие служащие под различными предлогами старались помешать проверке и отказывались подавать отчёты в положенное время. […] Информация по запросам рабочей группы Счётной палаты поступала из Центрального банка несвоевременно, не полностью или совсем не поступала, что сделало совершенно невозможными не только полную и исчерпывающую проверку, но даже анализ основных показателей экономическо-финансовой деятельности Центрального банка в период 1997—1998 годов» (145).

Всё было послано в Генеральную прокуратуру, которой ещё руководил Скуратов, для дальнейшего расследования. Так становится ещё яснее, почему за Скуратовым следили телекамеры, когда он отправился на свидание с двумя проститутками, и почему его пост занял верный Юрий Чайка.

Но, что касается главы Центробанка Виктора Геращенко, можно с уверенностью сделать вывод, что он прикрывал своего предшественника Дубинина, в то время как Международный валютный фонд прикрывал и Дубинина, и Геращенко. Чем с бо́льшим вниманием исследуешь уже всплывшие документы, тем становится заметнее, что все эти годы – годы мнимых реформ – Международный валютный фонд использовал Центробанк как орудие, чтобы навязать России политику Запада. И, т.к. политика Запада была на самом деле политикой вашингтонского консенсуса, неизбежен вывод, что ЦБ РФ исполнял приказы МВФ, которые были, в свою очередь, приказами американского руководства.

«Десятки миллионов русских, около 40% трудоспособного населения, – жертвы системы, которая фактически представляет собой новую форму рабства. Даже свои мизерные доходы около двадцати долларов в месяц они получают редко или не получают совсем. Пенсии миллионов пенсионеров, даже когда их выплачивают, так мизерны, что многие вскоре умирают. По крайней мере столь же позорный факт – то, что администрация Клинтона-Гора и Международный валютный фонд субсидируют это безобразие, позволяя миллиардам долларов исчезать в карманах коррумпированного российского правительства. Всё это нужно остановить немедленно. […] У российского правительства есть деньги, чтобы платить тем, кто работает, но оно жестоко предпочитает этого не делать, в то время как кремлёвская продажная клептократия живёт в роскоши. […] Помимо прочего, эти люди наживают миллиарды долларов продажей полезных ископаемых и драгоценных металлов на Запад. Мы имеем дело с элитой, состоящей из аферистов, предпочитающих не платить своему народу, в то же самое время, когда расточают деньги на заграничные банковские счета в оффшорах. […] Почему американская администрация хранит молчание по поводу всего того, что представляет собой, может быть, самое страшное из возможных нарушений прав человека?» (146).

Это слова не Ли Пена, а Стива Форбса. Перед лицом этих фактов линия защиты Клинтона-Гора и архитектора американо-российских отношений Строуба Тэлботта строится на аргументах вроде: всё идёт не так плохо. Иначе говоря, мы знаем, что коррупция есть, но она неизбежна, мы просчитали риск, если бы мы не опирались на этих людей, к власти пришли бы другие, то есть коммунисты. Камдессю, Фишер и руководство МВФ, как мы уже видели, изображают дурачков: мы ничего не видели и ничего не слышали. В нескольких десятках километров от них находится место, где отмывает деньги московская криминальная элита. И они ничего не заметили. Даже история с банком «Bank of New York» больше похожа на отвлекающий маневр, нужный для того, чтобы скрыть при помощи скандала с гигантской суммой в 15 отмытых миллиардов долларов, что ведутся дела гораздо более крупные, такие крупные, что они кажутся просто невероятными (147). Уже потому, что, прежде чем всплыли 15 миллиардов долларов из Bank of New York, уже разразился скандал в четыре раза худший, касавшийся 50-ти миллиардов долларов, переведённых через «Фимако» в секретнейший оффшор с внесённым капиталом в 1000 долларов на острове Джерси. Мы обязаны господину Скуратову началом расследования и депутату Думы Николаю Гончару обнародованием документов, которые доказывают, что с 1995 года МВФ не мог не знать, что происходит в российском Центробанке под руководством реформатора Юрия Дубинина (так же как до и после Дубинина, под руководством Виктора Геращенко). Действительно, в 1995 году в МВФ должны были ознакомиться с докладом фирмы «Coopers & Lybrand», которой было поручено произвести ревизию счетов ЦБ РФ в 1993—1994 годах (во время руководства Геращенко). Цитата из бухгалтерской проверки выглядит недвусмысленно:

«Во время предшествующих ревизий мы выразили сомнение насчёт размещения капиталов в „Фимако“ и рекомендовали [Центробанку] обратиться к услугам других инвестиционных компаний с более надёжной репутацией. Мы настаиваем на этих рекомендациях».

Не гоголевские ревизоры из «Coopers & Lybrand» добавили немного позже, в примечании:

«Насколько мы можем понять, источником 1854-х миллиардов рублей, размещённых Центральным банком в „Фимако“ […] были кредиты, которые министерство финансов получило от Всемирного банка и МВФ» (148).

И, если мы посмотрим на список банков, принявших участие в дележе первого транша займа 1998 года, мы обнаружим также Еврофинанс, который представляет собой показной фасад, видимость. Им владеет на 35% Евробанк (филиал ЦБ РФ со штаб-квартирой в Париже) и на другие 35% – какой сюрприз! – не кто иной, как «Фимако». То есть вдобавок ко всему остальному, о чём мы здесь кратко рассказали, ЦБ РФ перекачал деньги, в том числе полученные из международных займов, в фиктивный банк, прибыли которого выводились за границу и часто не фигурировали в отчётах. И мы можем утверждать, не опасаясь быть опровергнутыми, что исполняющий обязанности генерального прокурора Юрий Чайка лгал, когда утверждал, что в 1998 году компания «Фимако» не участвовала в мошеннической игре. Участвовала как минимум одним способом – используя «Еврофинанс». Если так обстоят дела – а похоже, что они обстоят именно так, – можно заключить, что ЦБ РФ при молчаливом отстутствии МВФ утаил миллионы долларов прибыли с помощью «Фимако». Это всё равно что сказать, что ЦБ РФ изъял деньги из государственного бюджета, тогда как по российскому закону он должен перечислять в федеральный бюджет 50% своей прибыли.

Я помню большую статью в газете «Известия», озаглавленную «МВФ – совершенное оружие Соединённых Штатов», в которой было сказано, что

«Белый Дом играет с Россией в геостратегическую игру, в которой принципиальность МВФ – только спектакль, в то время как самые крупные дела обсуждаются в кулуарах» (149).

Какие дела? Политические. К примеру, ратификация СНВ-2, согласие с присутствием НАТО в Косове, согласное молчание перед бомбардировками Ирака, закрытие программ сотрудничества с Ираном, урезание программ по продаже оружия и военной техники Китаю и Индии. На этом условии, может быть (как госпожа Мадлен Олбрайт дала понять тогдашнему премьеру Евгению Примакову), Америка объяснит МВФ, что можно давать России ещё кредиты, то есть что полезно дать ещё денег российским олигархам. Так было все посткоммунистические годы: политические капитуляции оплачивались наличными. И после каждого таким образом заключённого «контракта» вступал МВФ и объяснял всему миру, что в России всё скоро пойдёт наилучшим образом, что вскоре наконец настанет необыкновенное рыночное процветание, что российская демократия, неизбежно несовершенная (имеется в виду, по причине коммунистического наследия), благодаря Ельцину, однако, определённо встала на путь совершенствования. В то же время – для кого-то это был нежелательный эффект, но другие именно этого упорно добивались – уничтожение России как суверенной страны происходило ускоренными темпами.