Текст книги "Допельдон, или О чем думает мужчина?"

Ночной полет

Такси ночью всегда приезжает быстро. Ну почти всегда. Иногда по выходным, конечно, приходится ждать, но не в этот раз. Авиасалон закончился, все посты и ограничения сняты, поэтому такси приезжает быстро. Почти через пять минут, как я назвал адрес.

Как всегда Марина выходит меня провожать. Мы прощаемся и обещаем с утра созвониться, чтобы договориться о том, когда пересечемся и куда поедем.

Выхожу на улицу. Ночной город светится огнями многоэтажек. В воздухе стоит освежающая прохлада и какая-то наэлектризованность. Скорее всего, собирается гроза. Я смотрю наверх. На окна Марининой квартиры.

Машина с шашечками еще не подъехала к подъезду. Так иногда бывает. Диспетчер уже говорит: «Выходите!» Выходишь, а машина только-только появляется из-за поворота. Пока развернется, пока подъедет.

Стою, дышу свежим воздухом. В голове легкий туман. На губах последний Маринин поцелуй. Темно. На небе ярко горят звезды.

Сажусь в машину, сразу расплачиваюсь и отключаюсь. Не в смысле засыпаю, а в том смысле, что у меня в голове происходит какой-то щелчок, и я вдруг, пронзив время и пространство, видимо, это очень опасное дело – разгонять планету ради встречи с любимой, оказываюсь в Турции, на водяной горке под названием «Черная дыра».

Я почему-то вспомнил, как мы попытались съехать с нее вместе с Вовкой. Мы стоим на краю аттракциона, за нами очередь, а Вовка упирается, не хочет лезть в эту черную бездну. Трусоват он малость, весь в маму. Наконец, удается его уговорить. Садимся в круг, Вовка обхватывает меня сзади своими мягкими руками, и мы летим вниз.

Прямо как сейчас, все вокруг сливает в одну черную массу, на которой то и дело мелькают яркие огоньки. То ли звезды, то ли щели-просветы в пластмассовой конструкции. Нас болтает из стороны в сторону, я пытаюсь закричать «А-а-а!!!», но слышу только свой голос. Вовка молчит.

– Ты по чему молчишь?

– Страшно, – отвечает он.

И еще сильнее обхватывает меня руками. Впереди забрезжил свет. Сейчас должен быть еще один крутой поворот, и мы выскочим в неглубокий бассейн, возле которого нас ждет Марина.

Но что это? Вместо бассейна я вдруг снова оказываюсь возле дверей ее квартиры. Она стоит рядом. Одета не по-летнему. Курит. Я сижу на корточках перед ней, бьюсь головой о стену и через силу выдавливаю из себя.

– Зачем ты это сделала? Зачем?

– Чтобы заполнить пустоту.

Слышу ее голос через вату в ушах. И снова уже ору так, что лопаются перепонки.

– Зачем ты это сделала, Марина!

Я срываю с себя какой-то свитер, часы, бросаю все это на пол. Там уже лежит желтая роза, книга, еще какие-то предметы. Марина пытается меня поднять.

– Не плачь! Встань! Ты сам во всем виноват!

Она трясет меня за плечо. Нет, это не она. Это волосатая рука водителя возвращает меня в реальность.

– Командир, приехали!

Оглядываюсь. Машина стоит возле дома. Выхожу. Пытаюсь еще раз расплатиться. Водитель смотрит на меня странно. Убираю деньги в карман. Иду домой.

В квартире – тишина, только из родительской комнаты доносится богатырский храп отца. Значит, матушка его все же достала, и он сбежал от нее домой. Ну что же, тем лучше! Значит, смогу поговорить о его недостойном поведении завтра с утра. Как раз будет трезвый. Хотя чего я ему могу сказать? Тем более, что собственное поведение никак не дает мне права, говорить мне ему какие-то упреки.

А какое у меня поведение? Из головы не выходит черный туннель. Вернее, то, куда он меня привел. Почему мне так больно в груди? За что? Может быть, это и есть допельдон?

Надо попытаться успеть хоть что-то написать в блокнот. Хоть несколько слов, чтобы потом была возможность проанализировать свои мысли. Сажусь, пишу. Рука выводит какую-то ерунду. Про молодого конструктора, про какие-то записи, которые надо завтра сделать. Не то, не то! Туннель! Вот что главное! И почему мне было так плохо? Почему я ревел, как трехлетний ребенок? Не ревел, а просто выл.

Слышу сигнал СМС. «Спокойной ночи, милый!» Отвечаю «И тебе, Любимая!» и тут же вспоминаю разговор с женой. «Я по тебе соскучилась!» Что это? Как мне быть? Как так могло быть, что я, который не мог поверить своему счастью, который готов выполнять любые желания своей принцессы, вдруг тут же, при ней, отвечает другой женщине: «И я тоже соскучился! Приезжайте скорее!»

Время час ночи. Надо спать. Ложусь. Заворачиваюсь в простыню. В ногах ложиться кот. Перед тем, как погрузиться в сон, в голове проскальзывает успокоительная мысль. «Наверное, речь все же идет не о сексе. Я просто соскучился по другому человеку, которого давно не видел. И все. Она тоже мне дорога. Она родила мне сына. Она вне конкуренции. И все же не то… Кому я вру? Себе? Марине? Ольге? Всем? Допельдон – что это за слово? Сколько раз за сегодня в моем мозгу всплывало это слово? А был ли при этом какой-то смысл? Может, был, а я его не заметил?..»

Сон, наконец, забирает меня к себе.

Песочные часы. три соблазна

Один из моих любимых фильмов «День сурка». Это гениальное произведение. Человек попадает во временной вакуум и не может из него вырваться, пока не полюбит по-настоящему.

Каждое утро герой фильма просыпается в одно и тоже время, под одну и ту же музыку и пытается прожить день по-разному. Но утро! Утро у него всегда одно и тоже. Часы выбивают 6:00 и включается на полуслове радио.

Мы все живем в «дне сурка», и у нас у всех каждый день похож один на другой, как башни-близнецы в Нью-Йорке.

Вот и это утро у меня было таким же, как и предыдущее, и предпредыдущее, и предпредпредыдущее. Зашевелился Барсик, я услышал привычный шум за окном, потом какое-то шевеление на кухне – и окончательно проснулся. Но глаза открыл не сразу. Я люблю лежать в постели с закрытыми глазами и слушать мир. Прислушиваться к его утренним звукам. И определять их значение. Прочитал, что такое упражнение входило в специальную подготовку смершевцев. «СМЕРШ» – расшифровывается как «смерть шпионам». Эта организация занималась во времена Великой Отечественной войны охотой за шпионами. Иначе ее еще называли попросту «контрразведка».

Смершевцы это делали для обострения своих чувств до уровня животных инстинктов. Им это было нужно, чтобы выжить в самых смертельных схватках. А мне, наверное, это надо, просто для того, чтобы жить. А еще, наверное, потому что я боюсь ослепнуть. Вот просто проснуться однажды утром, открыть глаза и увидеть темноту. Я, наверное, тогда подумаю, что умер, но звуки помогут мне определить, что я еще на этом свете.

Поэтому я старательно коллекционирую утренние звуки и пытаюсь представить, кто же их издает.

Больше всего мне нравятся звуки на улице. За окном. Пение птиц, крики котов, лай собак. Это хорошие звуки. Они дают самую главную информацию, они сообщают о том, что жизнь продолжается. Сейчас я слышу и то, и другое, и третье. Просто какофония какая-то. Но орет вся эта живность как-то не очень громко, как бы через силу. И в это оркестр добавляется маленькая однотонная нотка, повторяющаяся с завидной равномерностью. Тум. Тум. Потом через несколько секунд еще раз. Тум. Тум.

Все вместе говорит мне о том, что ночью все же прошел дождь. Он закончился вот буквально только что, за несколько минут до моего пробуждения. И лил всю ночь. Такой хороший августовский ливень, который приносит прохладу и напоминает об осени. Но с каждой секундой разрывы между тум-тумами становятся длиннее, а крики животных бодрее. Значит, небо очистилось, и сегодня все равно будет хороший яркий день.

Потом я люблю звуки дома. Скрипы пола, переливы воды по трубам, звон чашек и тарелок, голос телевизора на кухне. По ним, если как следует прислушаться, можно определить все ли в доме нормально. Если они такие же, как вчера, то все хорошо. То не только у меня день сурка.

Слышу, как отец разговаривает с котом. Тот, наверное, сейчас крутится возле его ног и требует еды. Значит, у отца хорошее настроение. Впрочем, оно у него с утра всегда такое. А к вечеру портиться. Почему?

Вспоминаю, что в детстве читал сказку про «человека-песочные часы». Каждое утро он просыпался в хорошем настроении, но к вечеру всегда становился злым и сердитым. Если он не хотел быть вечером злым и сердитым, то ему обязательно надо было в обед постоять на голове. Но стоять в обед удавалось не всегда, поэтому он чаще всего вечером бывал злым и хмурым. Как оказалось, таким образом, его заколдовала волшебница. Она сделала его «песочными часами» за то, что он когда-то очень сильно обидел самого близкого к себе человека. Может, и отец уже давно того, стал песочными часами?

Вот как только я перестаю прислушиваться к окружающим меня звукам, то до моего окончательного пробуждения осталось совсем немного. Буквально открыть глаза.

Но я пока не спешу этого делать. Во-первых, еще есть время. Я это определил по звуку заводящегося двигателя. Через пять минут заведется еще один, а потом раздастся стук каблуков – вот тогда будет пора. А пока можно полежать и подумать о предстоящем разговоре с отцом. В том смысле надо мне это или нет? Ну что я ему скажу? Прекрати, отец, играть в «однорукого бандита»! Прекрати напиваться по вечерам! Это нехорошо. Надо нести деньги в дом. По идее – это он должен мне говорить. Он, а не я.

Было бы неплохо. Но жизнь забавная штука, сейчас я должен буду встать и читать нравоучения своему отцу по просьбе матери.

Завелся второй двигатель. Остался еще только стук каблуков и… «Рота, подъем!», а пока… Говорить с отцом или нет? Вспоминаю восточную притчу о том, что когда-то дьявол придумал для мужчины три искушения, которые он должен выбрать для себя. Алкоголь, азартные игры и женщины. И каждый мужчина обязательно выбирает какое-то одно. Так и есть. Отец выбрал алкоголь и азартные игры, а я, видимо, женщин. Ну да. Раз я обманываю жену, значит, выбрал женщин. И кому какая разница, что наши отношения уже давно переросли из разряда интрижки во что-то большее. Никакой разницы! Грех есть грех!

Так стоп! Про себя подумаю позже. Вернемся к отцу. Итак, его симптомы – по вечерам злой, пьяный, замечен в увлечении к азартным играм. Налицо – песочные часы и, как минимум, два греха из трех.

Что же он такого сделал, что вынужден так страдать? Что?

Вместо звука каблуков, слышу звук подъезжающей машины. О! Это уже интересно. Новое развитие сюжета, кто бы это мог быть? По утрам все машины всегда отъезжают от нашего дома, и только в одном случае бывает по-другому. Когда приезжает «Скорая помощь»? Кому-то плохо? Хотя нет. Вряд ли. Если плохо кому-то из наших многочисленных старушек, то обычно с ними это случается заполночь. Утром – в очень редких случаях. Или даже никогда. Я, по крайней мере, такого случая не помню. Пока размышлял в этом направлении, мой слух уловил еще один непривычный звук. Поворот ключа, шаги и голос.

Ну, все ясно! Брат приехал. Видать, вчера до меня не дозвонился и решил сам поговорить с отцом. Значит, надо вставать. Спасать отца. Выхожу из комнаты, с прищуренным глазом. Не ожидал я, что утро такое яркое.

Отец сидит на кухне, пьет чай и читает книгу. У отца есть просто удивительное свойство. Ему абсолютно все равно, что читать. Он может взять любую книгу с полки, положить перед собой, открыть где-то по середине и читать. Если книгу убрать, то отец возьмет другую, снова откроет на первом попавшемся месте и будет читать. И так до бесконечности. Интересное, наверное, чтение получается. Забивает мозги и не лечит душу.

Брат смотрит на меня, я на него.

– Не надо я сам! – говорю ему.

– Хорошо! – отвечает он, перебирая в руках ключи от машины. – Попробуй!

– Бать, привет.

– Привет! – отвечает он, не поворачивая головы.

– Мать сказала, что ты снова начал играть?

Он усмехается и, так и не оторвавшись от книги, говорит:

– А вы по этому поводу собрались? Не беспокойся. Все будет хорошо!

Я смотрю на брата.

– Вот видишь. Все будет хорошо. Можешь так, и передать матери!

Брат мотает головой в знак согласия. И явно довольный тем, что дело закончилось так быстро, отвечает.

– Вот и отлично. Ну ладно, я поехал тогда на работу. А то и так опаздываю. А еще пробки!

– Ну, давай! Матери позвонишь?

– Да.

Брат перекидывается с отцом еще несколькими фразами по поводу предстоящей поездки осенью на Волгу, на рыбалку. И уходит. А мы остаемся одни.

– Чайник горячий! – сообщает мне отец, прихлебывая из своей кружки.

– Спасибо! У тебя все нормально?

– Да не волнуйся. Все будет хорошо.

– Может. Как в прошлый раз. Поставить игру на компьютер? Будешь стучать вечерам дома.

– Да не волнуйся. Все будет хорошо!

Складывает книгу.

– Ладно. Мне пора бежать на дачу.

Встает.

– Граф умер. Знаешь?

– Знаю.

– Жаль пса.

– Да.

Смотрю отцу в глаза. Он усмехается и отводит глаза в сторону.

– Да не волнуйся. Все будет хорошо. Все будет хо-ро-шо!

– Да я в этом не сомневаюсь.

Уступаю ему дорогу, прижавшись спиной к стенке. В узком кухонном коридоре хрущевки по-другому не разойтись. Отец тыкает пальцем в мое пузо.

– Жиртрест! У-у-у! Отъелся. Где твои мышцы?

Смеемся. Это наша обычная утренняя шутка про мой стремительно растущий вес. Он стал расти, сразу, как только я бросил заниматься спортом, закончил, если можно так сказать свою спортивную карьеру на бойцовском ринге. За пару лет вес подошел к центнеру и останавливаться, видимо, не собирался. Вчера специально взвешивался у Марины. Двух килограммов не дотягиваю. А ведь весил-то всего семьдесят четыре.

– Ушли на нервы! – отвечаю отцу в том же тоне.

Теперь уже он смотрит мне в глаза.

– Что девки достали?

– Можно сказать и так.

Иногда мы очень друг друга понимаем. Иногда. Отец уходит в свою комнату. «Интересно. Если сейчас его перевернуть с ног на голову и подержать так какое-то время. Он станет злым и хмурым? Однозначно станет. Значит, отец действительно уже превратился в песочные часы. А я? Я стану хмурым и злым, если перевернусь с ног на голову».

Надо попробовать. Вместо утренней зарядки. Мои пятки с грохотом бьются о стену. Отец выглядывает из комнаты.

– Ты что совсем обалдел?

– Вместо зарядки, дед. Вместо зарядки!

– А!! Резвишься! Ну-ну!

– Ага!

Мне действительно становиться весело. Я – не песочные часы! Пока еще! Ну что ж! Для начала новой рабочей недели и это уже неплохо!

Крылья под каблуком

Все-таки странное это мое новое слово. Приходит, когда хочет, уходит, когда хочет. Не известно, что обозначает. И вообще!

Вот и сегодня утром. Ни здрасьте тебе, ни до свидания. Вспомнил о нем только, когда уже шел на работу по своему привычному маршруту. Причем именно вспомнил. И именно сам. Путем несложных шевелений мозговыми извилинами.

«Что-то я давно свое слово не вспоминал. Как там его? Ах да! Допельдон! Здрасьте! Наше Вам с кисточкой! Как поживаете? Нормально. А чего давно не появлялись! Повода не было. У ты какое? Повод тебе нужен?! А не я ли тебя выдумал? Вот возьму сейчас и приклею тебя к какому-нибудь идиотскому смыслу – и будет тебе повод. Не приклеишь? Почему? Есть смысл. Какой? Не скажешь? Почему? Сам должен догадаться. Ну ладно. Тогда пока!»

Вот такое оно, мое новое слово. Своенравное. Пришло-ушло. А ты теперь мучайся. Не буду! Сегодня же решу эту проблему. Найду для слова приличный смысл и объявлю об этом всему миру. Сегодня же! Только сначала позвоню Марине.

– Привет! Солнце! Проснулась? Ну как? Едем сегодня по магазинам?

– Слушай. Надо. Представляешь, у меня опять каблук у туфель сломался. Что за ерунда. Помнишь, мы ведь с тобой их совсем недавно покупали.

Вспоминаю, что это было действительно совсем недавно. Чуть больше месяца.

– Может фирма плохая?

– Да ты что. «Карнаби». Я всегда у них покупала.

Ну да! «Карнаби» – фирма серьезная! Да и Марина действительно ерунду не покупает.

– Ну не переживай, солнце. Я куплю тебе новые туфли!

Марина сначала возмущается.

– Да не нужны мне новые. Мне мои нужны старые. В них удобно!

А потом смеется.

– Купит он! Надо же так сказать! Денег в кошельке только-только на маршрутку хватает, а все туда же, туфли покупать. Молчал бы уж!

Блин! Кто меня за язык тянул. Но чувствую, настроение улучшилось, поэтому продолжаю.

– А я у тебя займу, а потом отдам!

– Ой, ладно, молчи. Не расстраивай меня еще больше!

То, что выгляжу сейчас полным придурком, это не беда. Главное, что она уже не так расстроена поломкой туфель. У нее все под контролем. И я, и туфли. А значит, все будет хорошо.

– Не буду! Ну, мне к тебе сейчас заехать? Когда поедем?

Она какое-то время молчит.

– Знаешь, наверное, с утра не получится. Мне тут с другой работы позвонили. Начальник хочет меня видеть. Надо будет заехать к нему на полчасика. Давай после обеда?

– Как скажешь, мое сердце!

– Ты не обидишься? Подождешь?

Притворно вздыхаю.

– Подожду.

Хотя на самом деле воспринимаю ее слова с явным облегчением. Нет, ну это надо. Любое мое общение с Мариной делает из меня полного болвана. В хорошем смысле этого слова. Готов пообещать ей все, что угодно. Лишь бы не расстроить и не обидеть. Вот и вчера пообещав ей, что готов поехать с ней по магазинам, я просто абсолютно, просто напрочь забыл о том, что на самом деле договорился с Игорем с утра поехать на авиасалон и вывезти с него нашего имущество.

И о чем я только думал! Нет, понятно о чем. О ней! Но Игорь бы не простил мне того, что ему пришлось бы ворочать тяжелые ящики с экспонатами в одиночку. Просто не простил бы.

Но сейчас вроде бы все обошлось! По опыту знаю, что полчасика растянется часа на три не меньше. И что по магазинам мы поедем теперь не раньше четырех. Если вообще поедем! Так что хвала всевышнему! Допельдон! Ну вот, снова здорово! Опять ты здесь?! Хочешь этим сказать, что тебя придумал не я, а он? Может быть! Но смысл! Смысл тебе дам я! И даже не думай сопротивляться. И всему миру тебя озвучу я! Поняло? Что значит «посмотрим»? Ну, это вообще наглость! Я вообще-то уже решил, то тобой будет называть фирма-производитель элитной обуви. Обуви для принцесс. Согласно? Опять «посмотрим»? И что тебе не нравиться? Тебе не нравятся ножки моей принцессы? Нравятся? Вот видишь? Мне тоже. Теперь ты будешь всегда у нее под пяточкой. На стельке.

Сейчас приду на работу и придумаю тебе дизайн. Эй, эй, слово! Ты куда?! Не уходи! Обиделось, ушло.

А я продолжаю свой путь, и по дороге придумаю различные формы логотипа обувной фирмы. Это должно быть что-то изящное, воздушное, неземное. Помогающее женщинам летать! Вау! Точно! С крылышками под каблучком! Слышишь, слово! Ты поможешь всем женщинам стать «фемина флайенсами»! Ты будешь делать это вместо меня! А то моя принцесса в последнее время уж больно часто стала обижаться на то, что я поддерживаю других в их полете! Неплохая идея! Вот для чего ты появилось на свет! Мое новое слово! Слышишь! Твоя миссия благородна и чиста! Ты должно гордиться. Молчишь? Ну-ну! Привыкай! Ты будешь помогать летать всем женщинам! А я только одной! И все будут довольны!

Вот только как быть с… Ольгой?!

Блин! Снова испортилось настроение. Как быть с ней?! Мы вместе пятнадцать лет. У нас взрослый сын. Пуд соли вместе съели. Ну, если не пуд, то все равно очень много. Надо что-то делать! Надо! Но что? И тут же принимаю неожиданное решение. С этим надо заканчивать. Я буду любить Марину все оставшуюся нам неделю. Буду любить страстно и нежно! Как только смогу. Буду терпеть все ее выходки и выкрутасы! А потом, когда приедет сын, сделаю что-то мерзкое и противное, чтобы она меня возненавидела и, в конце концов, забыла. Я не смогу уйти от жены и сына. Это мой крест, и я должен его нести. Так будет честно.

Допельдон! «Прости меня, любимая, за такое решение!» Я набираю СМС и отсылаю ей последнюю фразу своей мысли: «Я тебя очень-очень люблю!»

Часть 2
Год спустя

«Здравствуй, ревность!»

…и получаю ответ: «Иди ты в жопу со своей честностью!» Тупо смотрю на это сообщение и пытаюсь сообразить, что же произошло. Вокруг меня толпятся какие-то люди, хлопают меня по плечу, приветствуют.

Какие-о корреспонденты суют мне под нос микрофоны, а я снова и снова открываю панельку своего мобильного телефона и пытаюсь вчитаться в сообщение Марины.

Наконец, до меня удается достучаться какому-то корреспонденту, зеленый квадратик на микрофоне намекает мне, что это НТВ.

– Скажите, пожалуйста, как Вам пришла в голову идея проведения такого мероприятия?

Собираюсь с мыслями и возвращаюсь на землю.

– Понимаете, год назад в этот же день мы стояли на летном поле авиасалона, мы – это я и Игорь Владимирович, директор нашего городского музея, и смотрели вслед разлетающимся во все концы света самолетам. Они были похожи на стаи перелетных птиц, улетающих в теплые края. Просто удивительно как! И мы тогда подумали, как же жалко, что они смогут вернуться к нам только через два года. Два года без родного дома, это все же большой срок согласитесь?

Корреспондент НТВ понимающе кивает головой. Возле моего рта вырастает еще несколько грибов-микрофонов.

– И именно тогда мы подумали, что же такого может сделать наш маленький муниципальный музей для того, чтобы самолеты вернулись в наш город на следующий год. Подумали и решили, что мы можем организовать фестиваль виртуальных пилотажных групп. А дальше было просто делом техники…

Честно говоря, никогда не думали, что наше мероприятие вдруг вызовет такой большой ажиотаж у представителей федеральной прессы. Под окнами нашего музейчика, который занимает всего три комнаты на втором этаже старого здания в центре города, собрались машины всех, ну практически всех ведущих телекомпаний страны, и мы в буквальном смысле задыхались от такого количества народа.

Все окна и двери были раскрыты настежь. Сквозняк носил по комнатам какие-то обрывки бумажек и оберток, точь-в-точь как год назад на летном поле, а народ все прибывал и прибывал.

И все ради чего? Ради того, чтобы посмотреть на то, как ребята из разных концов страны и мира при помощи сети Интернет, компьютерной программы и специальных приспособлений-джойстиков поднимает в виртуальное небо свои красиво раскрашенные самолеты. Поднимают и совершают на них головокружительные фигуры высшего пилотажа, вызывая аплодисменты и восхищение, которые ни чем не уступает восхищению от полетов реальных самолетов. Ну, если и уступает, то не намного.

Я просто не мог уехать от всего этого! Просто не мог! Я все это придумал и реализовал, а бросить все это на одного Игоря было бы подло. И поэтому я сказал Марине, что не смогу поехать с ней на три дня с палатками на пикник, как мы это делали всегда в августе. Просто не смогу. Не имею такого права. Это будет нечестно. И получил ответ, соответствующий женской логике.

Вот теперь стою и обтекаю.

Почему? Почему она так написала? В первый раз за все наши отношения внутри меня стала расти злость на Марину. Как она могла мне так написать? Как посмела? Я ее мужчина, значит, она должна быть там, где нахожусь я. А не наоборот.

Разве ты не сам построил такие отношения? Сам. И что же тогда теперь? Чем недоволен? Тем, что она поехала на пикник вместе со своими друзьями. Или не одна? С кем?

В груди рядом с грустью и злостью начинает рождаться еще кто-то, маленький и гнусный. Ревность. Смотрю на часы. Пять часов вечера. Они уже выехали из города. Значит, ответы на все вопросы я смогу получить не раньше понедельника. Сегодня суббота. Выходит, что мне жить с моим новорожденным одному еще, как минимум, 48 часов. Перспективка не из приятых!

Но делать нечего. Не могу же я себе сделать аборт или кесарево сечение, чтобы при помощи скальпеля избавиться от этого малыша. Избавиться не могу, а вот залить анестезией. Запросто. По самые уши!

Через час, в шесть часов вечера, заканчивается летная программа первого дня фестиваля, и ребята из одной виртуальной пилотажной группы организовывают небольшой дружественный банкет. Обещали, что будет много водки и закуски. То, что надо!

Пью. Закусываю, снова пью. И снова закусываю. Водка не берет. Ну не берет – и все. Не бьет ни в ноги, ни в голову. Пробую просто пить, без закуски. Один стакан, другой, третий.

Новорожденная как была, так осталась, в полном здравии. И даже подросла, и стала просить еще. И я начал стопками подбрасывать ей пищу для роста. «Ну а что ты хотел? Ты же сам не смог год назад разорвать с ней отношений. Не смог?» – «Не смог». – «Сколько раз Вы за последнее время окончательно расставались? Три, четыре, пять?» – «Не помню. Раз пять не меньше». – «А в последний раз, тогда после твоего дня рождения, когда она подарила тебе часы, и вы окончательно решили больше не встречаться, потому что так больше не может продолжаться, ты же сам стер все ее телефоны из своего мобильника?» – «Стер. Но она же сама предложила просто встречаться и заниматься сексом раз в месяц». «Мало ли, что она предложила. Ты же мужчина, принял решение порвать, должен был порвать. Еще тогда. Ровно год назад. А ты ни порвал, ни тогда, ни на день рождения, ни на Новый год. Ты выбрал быть рядом с ней во что бы то ни стало. И ты обманул ее сейчас, и, мало того, ты начал делать ей больно. А ведь она просила тебя не делать ей больно. Просила?» – «Просила», – меня начинает тошнить. – «Тогда какого же хера ты повез свою жену и ребенка в Турцию, да еще в тот же отель, где вы были с ней? Какого хера?» – «Не знаю, товарищ, командир!» – «Знаешь. Ты хотел сделать ей больно, чтобы она послала тебя куда подальше. Чтобы ты потом мог всегда сказать себе, ну я делал что мог, а она сама. Ты поступил не как мужчина. Ты поступил и поступаешь как последняя сволочь. Вот теперь получай, что хотел. Ты не смог быть рядом. Она нашла другого. Свободен!»

Меня рвет прямо под стол. Хорошо еще, что мы сидим на открытой веранде кафе. Попросту говоря, на поляне, по которой расставлены столы, а на углу поляны стоит мангал, где жарят шашлык. Кафе находится на краю городского парка – и это самое тусовочное место этим летом. Непереваренная водка быстренько впитывается в землю – и можно начинать пить заново. Но ребята оттаскиваю меня в сторону на травку.

– Полежи здесь, проветрись! Чуть попозже мы тебя заберем!

Мычу что-то в ответ и переворачиваюсь на бок. Я не могу смотреть на звезды. Мне кажется, они надо мной издеваются. Они видят меня и Марину, видят того, с кем она сейчас там целуется, но никогда не скажут мне этого. Никогда. Меня снова выворачивает наизнанку, но на этот раз все впустую. Из меня уже все, что можно вышло. Осталась только желчь.

Просыпаюсь в своей квартире. Как я сюда попал? Не помню. Раздетый. Лежу под одеялом. Голова гудит. Во рту сушняк. Шепчу себе: «Все будет хорошо!» – и ползу на кухню за холодной водой. Новорожденная ревность пьет воду вместе со мной и ехидно благодарит. «Спасибо, что не отказали! Протянули стакан воды жаждущей!» – «Чтоб ты сдохла!» – «Не дождешься!» – «Ладно, тогда скажи! Как она там?» – «Она-то? Нормально!» – «Одна?» – «Э-э-э, нет. Не скажу. Мы так не договаривались. Если скажу, ты узнаешь правду. И меня не станет!» – «Скажи!» – «Не-а!» – «Ну, ты и сука!» – «Еще какая!» – «Ну и хрен, с тобой!»

Возвращаюсь, ложусь. Встаю. Посылаю ей СМС: «Зачем ты уехала?» Смотрю на часы. Четыре утра. «Зачем я это сделал? Придурок!»

«Допельдон!» Я явственно услышал это слово в своем мозгу. И даже вздрогнул. Год. Ровно год назад оно впервые появилось в моей голове и мучило меня своим рождением целую неделю. Потом оно исчезло. Я о нем ничего не слышал и не вспоминал после того, как только определил ему его смысл. И вот оно снова здесь.

«Привет, слово!» – «Привет!»

Разговаривать с ним было гораздо приятнее, чем со своей ревностью, – и я уцепился за эту возможность как утопающий за соломинку.

«Чего-то давно тебя не было видно?» – «Да, вот не было повода, и не появлялась». – «А сейчас что? Появился повод?» – «Типа того», – усмехаюсь. – «Что открываешь новый обувной бутик?» – «Нет, это было твое желание, тебе его и исполнять». – «Тогда какого же рожна ты здесь?» – «Скоро узнаешь?» – «Это связано с ней?» – кольнуло у меня в голове. – «Возможно!» – «Ну вот, и ты туда же. Ты что за одно с ревностью!» – «Да-да, оно со мной заодно!» – «Заткнись!» – «Нет, я по другой причине!» – «Точно?» – «Точно». – «По какой?» – «Скоро узнаешь».

Тьфу ты, черт! Совсем крыша едет. Сам с собой разговариваю. Кручусь на постели и, в конце концов, принимаю позу младенца в утробе матери. Надо уснуть, срочно уснуть.