Текст книги "Допельдон, или О чем думает мужчина?"

Но в газете была другая позиция. Там поддерживали чеченских боевиков, которые «боролись за демократию».

Я понимал, что все, что я написал, зря, что ничего этого не напечатают, это не соответствует позиции издания, но руки сами выбивали буквы на компьютере. Я не мог этого не написать. Я ничего не мог с собой сделать.

Я хотел, чтобы все было по-честному.

* * *

Звонит телефон. Гарик. Спрашивает:

– Ты где?

Отвечаю, что скоро буду. Он настаивает.

– Как скоро?

Пытаюсь отшутиться.

– Не успеешь три раза через голову перевернуться!

Эта присказка у меня еще с детства. Она из книжки «Город лгунов». Он шутки не понимает.

– Я серьезно.

– А что что-то случилось?

– Да нет, ничего. Но я же должен знать, где мои сотрудники?

О, как! Его сотрудники?! Ладно, проехали. Мне еще с ним разборок не хватает. Бурчу в трубку, что буду через пятнадцать минут, и отключаюсь. Нет, ну надо! Я – его сотрудник. Уже забыл, что мы чуть ли не на спичках тянули, кто из нас будет директором. И я ему уступил. Сам.

Прихлебываю кофе. Уже остыл. Снова подзываю официантку. Прошу налить еще чашку. Нет, я не хочу идти в таком состоянии в музей, надо успокоиться. Пью холодный кофе. Жду, когда принесут еще чашку…

* * *

Естественно, весь мой материал вымарали и сократили до размеров небольшой заметки. Ну, мол, вернулся из Чечни. Живой и здоровой. И ему повезло больше, чем другим парням, которые сейчас едут домой в цинковых гробах, или ведут нечестную войну против чеченских ополченцев.

Это уже редактор от себя добавил.

И я не возражал. Мое дело писать, а редактора править.

Но после этого случая или этих случаев, я имею в виду историю с сотней долларов, отношения с редактором как-то так сами собой разладились. Меня перестали посылать на интересные задания, и мои статьи и заметки почему-то в самый последний момент стали снимать с полосы под предлогом, что есть другие более важные материалы…

В общем, меня перестали печатать, и… тогда я, цепляясь как за последнюю соломинку, перешел работать в отдел спорта.

В отделе спорта, кроме меня, работал еще один парень. Он и редактор писали об олимпийских видах спорта. Ну там, футбол, хоккей, баскетбол, теннис, легкая атлетика, бокс, греко-римская борьба. Чемпионаты мира, Европы. Вена, Париж, Нью-Йорк.

А мне досталось все остальное… Чемпионаты Москвы, области, иногда России. Санкт-Петербург, Щелково, Нахабино. Керлинг, гольф, пляжный волейбол. И самое главное – восточные единоборства. Каратэ, ушу, самбо, боевое самбо. Бои без правил.

Вот именно. Бои без правил. Здесь я и познакомился с Рензо Грейси. Он был чемпионом мира по Октагону, американской версии боев без правил, и в качестве тренера двух бойцов – Рикардо Мораиса и Адильсона Лиму – приехал в Москву на чемпионат мира по боевому самбо, русской версии боев без правил.

Точно! Мы очень подружились с Рензо, и за день до финала этого турнира сбежали из гостиницы и уехали ко мне в гости.

Было как раз воскресенье, и в нашем сельском клубе организовывались танцы. Как будто наяву помню, мы подошли к клубу. Юнька, мой старый кореш, тогда еще живой, с приятелями стояли за углом и думали, где бы взять денег на бутылку. Увидев нас, им стало, понятно, где.

Подходим. Я знакомлю Юньку с Рензо. На первый взгляд Рензо не выглядел каким-то монстром. Совершенно обычный парень, лопоухий, с открытой улыбкой. Говорю, что это великий боец, чемпион мира по боям без правил. Не знаю почему, но каким-то третьим чувством Юнька, наш записной кулачник, сразу поверил в то, что перед ним стоит реальным боец, реальный поединщик. И не стал на деле проверять его способности.

Хотя обычно, в определенно стадии подпития, всегда предлагал схлестнуться.

Все произошло точь-в-точь как в знаменитой японской притче, где два мастера меча угадали друг друга только по одному взгляду. Правда, в Японии после дуэли глазами самураи сели играть в шахматы, а тут Юнька просто сказал: «Ну, за такую встречу надо выпить?»

– Может шампанского? – добавил он, вопросительно глядя на меня.

Тут Рензо, до этого совершенно не понимающий, что вокруг происходит, и с трудом говорящий по-русски, вдруг вставляет фразу.

– Ноу, вотка!

Стоит ли говорить, что после этого мы сначала напились до состояния: «Ты меня уважаешь!», а потом пошли кататься на санках на горку. Только-только выпал первый снег, и мы не могли не показать заморскому гостю старинной русской забавы. В общем, весело провели время.

Под занавес я, наконец, вспомнил, что за несколько месяцев до приезда Рензо в Москву, я видел на видеокассете его бой с американским монстром. Американец был чуть ли не на две головы выше Рензо. Он бил Рензо практически полчаса, но бразилец все-таки каким-то невообразимым способом выиграл этот бой. Сломал руку монстру. И мало того, после победы он с ненавистью наступил на голову уже поверженному противнику.

Меня интересовал как раз этот момент.

– Почему ты так сделал, Рензо? Ведь не по-нашему это как-то, бить проигравшего.

На что Рензо ответил:

– А! Этот гринго оскорбил мою женщину.

Потом прищурился, мы еще не протрезвели, и добавил.

– Вернее было не так. Моя женщина знала, что мне для победы не хватает …

Он долго подбирал русское слово и, наконец, выговорил.

– Уверенности. И она сделала так, чтобы гринго к ней стал грязно домогаться. Потом она сделала так, чтобы я об этом узнал. Естественно я разозлился, я был просто вне себя от ярости и после этого был вынужден победить.

Он засмеялся и показал фотографию своих детей. У него их было двое. Я спросил, а где фотография его жены? Он снова засмеялся и сказал, что ее фотография у него в сердце.

– Она замечательная. Моя Мария! – сказал мне Рензо и после этого вдруг резко добавил по-испански какую-то фразу. Мы находились как раз в таком состоянии алкогольного опьянения, что переводчиков было уже не нужно. Я понял, что он сказал. На русский язык она переводится как «Все бабы – бляди». Я не стал вдаваться в подробности и просто с ним согласился.

Потом мы выпили за его женщину, за мою женщину, потом за всех женщин в мире и, наконец, заснули.

Вернее заснул Рензо. Я положил его на русской печке, специально затопленой для него на даче, а сам еще долго смотрел в окно, где кружил первый снег, закрывая собой всю грязь нашего села.

Было тепло, и меня тогда впервые потянуло на глобальные размышления.

Я думал о том, что вот Бразилия, которая для большинства русских является ничем иным, как страной, где много диких обезьян и сексуальных карнавалов. А они сначала научились играть в футбол, и обыграли всех, теперь вот обыгрывают всех в единоборствах, еще немного и они научатся летать. Обязательно научатся.

Ведь только там, где есть настоящая любовь, умеют летать в прямом и переносном смысле.

Почему я вспомнил тот случай с Рензо? Не знаю. Наверное, мне всегда было завидно, что у кого-то есть такая женщина, которая была способна пусть и блядским способом, но в буквальном смысле подтолкнуть своего мужчину к Победе.

Мне всегда этого так не хватало. Наверное, во всей Бразилии было много таких женщин, которые подталкивали своих Рензо к победам. К победам во всем. И рано или поздно такая страна должна была научиться летать. А значит, появиться в Жуковском.

Так и случилось.

О пользе спама

Я несу камеру и оборудование в музей. Мое кладбище «забытых вещей». Мой последний бастион.

Спрашиваю:

– Где, Игорь!

Отвечают:

– Ушел куда-то.

Жаль. Не будет долгих разговоров насчет того, кто все же здесь начальник. Хотя, если честно, хотел с ним погавкаться на эту тему. Лишний повод не думать о проблемах. И, наконец, понимаю, что, как я не крутился сегодня, как не отвлекал себя воспоминаниями и размышлениями о былом, все равно пришел к сегодняшнему дню.

С одним и тем же любимым вопросом русской интеллигенции. Что делать? Как понять, кто мне ближе и дороже? Кто больше давал мне уверенности в жизни? С кем я буду чувствовать увереннее себя в будущем?

Допельдон! Ответа нет. Думать о сложившейся ситуации нет сил. Неохота. Все уже передумано тысяча раз – и выхода нет. Вернее, он как бы есть. Но такой фантастический, что просто не реальный.

Я уже давно заметил, как удивительно устроен человеческий мозг. Стоит ему озаботиться какой-то проблемой, как тут же ему на глаза попадается сотня различных информационных поводов, посвященных больной теме. Вот и сегодня утром, проходя мимо телевизора, я краем глаза уцепил какой-то репортаж о том, что в стране все чаще появляются семьи, где живут трое – один мужчина и две женщины. Услужливая память подсказывает, что во Франции уже давно такая ситуация является чуть ли не узаконенной. Жены и любовницы знают друг друга и даже обмениваются рецептами праздничных пирогов. Бунин жил в окружении своих любимых женщин. Да и мусульмане живут гаремом.

Примериваю такую ситуацию на себе. Ну и кто будет женой, а кто любовницей? Нет – это не реально. Мы не во Франции. А я не Бунин и не мусульманин. Нужно сделать выбор. И выбор это очевиден. Мне надо расстаться с Мариной. Но чем больше я об этом думаю, тем быстрее мои ноги спешат к ней. Ну, еще немного. Еще чуть-чуть возле ее тепла. Один только вечер – и все.

Смотрю на часы. До встречи с Мариной у меня есть какое-то время. Я залезаю в Интернет. Проверяя почту. Ничего интересного. Один только спам. Нажимаю галочку «удалить». Одно письмо меня все-таки заинтересовало. Приглашение на театрализованное военное шоу в Бородино. Когда? На следующий день после выборов. Думаю, что можно было бы предложить Марине туда съездить. Было бы неплохо. Да, надо будет обязательно ей это предложить. Но тут же вспоминаю, что наше соглашение действует как раз только до дня выборов.

Но ничего. От Бородино она не устоит.

Я замечаю, что начинаю сам себе противоречить. Ведь мы договорились, что после выборов у нас все закончится. Но все равно я перехожу по ссылке, чтобы посмотреть адрес. Куда ехать? На всякий случай, сохраняю его в избранном. На какой случай?

Вижу сохраненную кнопку – переход на «Самиздат».

Сайт, где публикуют свои рассказы такие же неудавшиеся авторы, что и я…

Не заходил на него, наверное, целую вечность.

И тут вдруг вот рука будто сама дернулась. Решил зайти, посмотреть, как там дела на моей странице…

Я вешал на ней свои рассказы. Ну, те, которые издал когда-то небольшой брошюркой за свой счет. И те, которые не попали в этот сборник, а также ненапечатанные в газетах статьи, сценарии, стихи. Много всякой белиберды. Все то, что когда-то рождалось в моей голове, которое, я знал, никогда не будет кем-то издано, потому что ни один редактор никогда этого не пропустит.

И в тоже время публикация на сайте вселяла надежду. А вдруг! Вдруг мои бессмертные произведения заметит кто-то – и случится чудо…

Захожу на свою страницу, смотрю статистику и с удивлением обнаруживаю, что мало-помалу, но число моих читателей растет, мои заметки кто-о читает и даже оставляет какие-то комментарии. Пустячок, но приятно. Что там мне пишут? В основном, ссылки на свои произведения. «Привет, классный у тебя рассказ. Почитай мой!»

Удаляю весь этот хлам и неожиданно замечаю нормальные слова. Какой-то парень благодарит за то, что я написал такую книгу и указывает на какие-то фактические ошибки в моем тексте.

Ого, книгу! Это он о чем? Делаю еще один переход…

Ну да! Вот он. Еще раз допельдон! О чем еще сегодня мне все напоминает? О моих недоделанных прошлых делах? Как будто нарочно все.

* * *

На следующий день после разговора с Рензо в Москве состоялся финал чемпионата мира по боям без правил. И боец, тренером которого как раз был Рензо Грейси, победил.

Победил оглушительно.

В том смысле, что когда судья объявил о его победе, весь зал, все зрители, обалдев от увиденного, молчали. В буквальном смысле, не могли проронить ни одного слова. Никто не ожидал такого. Никто не верил в то, что такое может быть. Что наш боец, прославленный мастер спорта по самбо, опытный спортсмен, за спиной которого не одна сотня жесточайших поединков на мировом уровне проиграет никому неизвестному парню из Бразилии. Даже не профессиональному спортсмену, а обычному рыбаку, который занимался спортом по вечерам после тяжелой работы.

Это было настоящей сенсацией! Практически чудом! Если бы я тогда знал свое новое слово. Я бы тогда это все и назвал «допельдоном», но тогда этого слова я не знал…

Я естественно не преминул об этом сделать репортаж. Живенько так все было описано. Сплетение тел, кровь брызжет во все стороны, наш воин ничего не может сделать и, в конечном итоге, сдается.

Сдается сам!!! А ведь «русские не сдаются»!

После схватки новый чемпион мира говорит, что он знал, что победит, поэтому был спокоен и ждал своего часа. Потом какие-то бандиты рвались в раздевалку к чемпиону, чтобы убить его, якобы за то, что он своей победой разорил всех.

Да, но… «После драки кулаками не машут!».

В общем, описал все, как было, но не углубляясь…

Не делая никаких выводов.

Меня даже похвалили на планерке. Премию какую-то выписали. Типа, тридцать серебрянников.

Мне бы написать и забыть.

Но что-то меня во всей этой истории зацепило. Что-то меня не устраивало в увиденном. Что-то не сходилось в моем сознании. И я начал копать. Искать какие-то аналогии в истории, сравнивать, анализировать. Я хотел понять, когда еще были случаи, чтобы совершенно неподготовленный воин или спортсмен побеждал профессионала. Я искал причину победы бразильского бойца. Сначала я думал, что весь секрет в какой-то методике. В новых технологиях, которые знают бразильцы, а мы не знаем.

Почти год я потратил на это дело.

В конце концов, меня как будто осенило. Уж не знаю, что это было. Хотя на самом-то деле, я ничего такого особенного не открыл, просто ходил вокруг да около, и никак не мог сказать самому себе, что я все уже давно понял, и все точки над «i» в этой истории проставил.

Я был вынужден сказать себе, признаться, что все дело не в спортивной подготовке, не в приемах и не особом питании спортсменов, а именно в вере. В вере в себя! И эта вера была в бразильце, и ее не хватило нашему бойцу.

А вера – это уже величина не из области спорта.

В одной библиотеке я наткнулся на запись, что раньше подобные поединки были важной частью судебной системы и именовались не иначе как «суд Божий». Любая большая битва в древности начиналась именно с такого поединка. И по тому, кто в нем побеждал, определялось, за кем, собственно говоря, правда. И очень часто именно на таких судах побеждали как раз не профессионалы, а те, за кем правда…

И получалось, что в тот день на арене «Лужников» русские проиграли свой суд… Свою Правду. Проиграли Бразилии, стране, где много диких обезьян, как говорил один герой нашей комедии.

Но это никого не всколыхнуло и не озаботило. Просто вызвало легкую усмешку. Ну да, а чего вы хотите… от этих русских. И я был свидетелем этого…

Говорят, после таких озарений люди либо сходят с ума, либо уходят в монастырь. И я действительно чувствовал тогда, что схожу с ума. Конечно, не было речи о том, что мои заметки хоть в каком-то виде напечатают. Я понимал, что если кому-то в газете покажу их, то меня точно отправят в психушку.

Или, как минимум, уволят.

Но после этого и работать в газете, которая теперь меньше всего думала о правде и ставила во главу угла выгоду, я уже не мог…

Я ушел из редакции и в итоге после долгих блужданий нашел свое место здесь, в музейной тиши. Среди старых вещей. Среди вещей той эпохи, когда мне было хорошо.

Не монастырь, конечно, но что-то около этого…

* * *

Несколько лет назад я набрался смелости и повесил заметки о «суде Божьем и боях без правил» на странице «самиздата».

И вот за эту книгу меня и благодарил неизвестный мне человек.

Его замечания были очень ценные. Я внес в текст правки, поблагодарил и ответил, что книга на самом деле окончена. Я не хочу ничего писать дальше. Это все пройденный этап. Я уже все это забыл и не хочу к этому возвращаться.

Я действительно настолько тогда испугался своих мыслей, что хотел забыть все. Особенно, все то, что когда-то было написано в газете под моим именем, потому что я ведь фактически сам предал свою веру, свою дом, свою страну.

Предал ради денег, ради каких-то благ…

И мне практически удалось это забыть.

* * *

…В качестве благодарности перехожу на страничку моего неизвестного читателя. Оказывается, он написал всего один небольшой рассказик под названием «Молот бога». И что меня дернуло его прочитать? Не знаю, но оторваться не мог. Сюжет рассказа фантастический. Парень заключил договор с богом и стал его молотом, наемным убийцей без страха и упрека, в обмен на то, чтобы забыть свою любовь. Аню из 3 класса.

Стать убийцей, чтобы забыть свою любовь. Как актуально.

«Молот бога» – допельдон? Может быть, здесь собака зарыта?

Может быть, именно к этому меня сегодня через цепь воспоминаний вело мое сознание или кто-то свыше.

Может быть, допельдон – это именно он и есть. «Молот бога!» И именно для этого он появился в моей дурной башке…

Я смотрю на часы и понимаю, что у меня уже нет времени спокойно обдумать свои мысли. До встречи с Мариной осталось десять минут. Делаю себе зарубку в голове, чтобы подумать на эту тему позже, и выхожу на улицу.

Марина уже ждет меня на дороге. Мы как всегда едем в «нашу шашлычку».

Садимся. Берем шашлык. Я думаю о странном послании и поедаю Марину глазами. Ищу знакомые черты, знакомый блеск в глазах и… не нахожу. У нее что-то случилось? Что? Спрашиваю. Говорит, что все нормально. Но глаза говорят об обратном. Решаю для себя. Може, на работе. Не хочет говорить, меня расстраивать.

И я пытаюсь отвлечься от наползающих в мозг мыслей разговорами.

Темы для разговоров подбрасывает Марина. Она как будто знает, что мне нужно сказать ей в каждую последующую секунду. И делает все, чтобы я не молчал, не думал и не поедал ее глазами, а говорил. Говорил. Говорил.

– Ты вчера был на школьной конференции, ну и как?

Удивляюсь, как Марина об этом вспоминала. И почему ее вдруг стали интересовать какие-то скучные мероприятия? Но мозг услужливо выдергивает из небытия смешную зарисовку, и я, будто рыбка, пойманная на крючок, ловлю эту наживку, начинаю рассказывать.

– Представляешь, это полный дурдом был!

Странно, почему это я сказал «дурдом»! Про себя я явно произнес «допельдон».

Решаю, что на досуге надо будет и над этим подумать, и продолжаю:

– Собрался целый зал теток. Сели за один круглый стол. Ведущая просит всех представиться. Вроде бы так положено. В приличных обществах всегда так делают. Люди собрались со всего города. Не все друг друга знают. Так одна тетка начала скандалить: «Что мы, как дети, будем вставать и представляться?» И так долго скандалила, что так никто и не успел представиться. В конце концов, решили, что будем называть себя перед выступлением. Не, ну не дурдом! Учителя, блин! Колхоз! Из-за чего скандалили? А сколько времени потеряли? А еще назвали себя общегородской учительской конференцией перед началом учебного года. И чему могут научить эти базарные тетки наших детей!?

Я возмущаюсь долго и витиевато. По пути вспоминаю еще одно выступление, на котором учитель красиво рассказывала о том, какой у них хороший и богатый школьный музей. А когда ее спросили, как к ним можно попасть, ответила, что никак! Что это музей только для ее школы! Ну не дурдом! Допельдон!

Марина улыбается и следит за моими губами. Как только я замолкаю, она тут же подбрасывает новый вопрос. Как будто не дает мне о чем-то подумать. Марина спрашивает меня про выборы. До них осталось уже меньше двух недель. И все, что можно было сделать, вроде бы сделано. Но она все равно находит что спросить.

– Листовки твои больше не заклеивают конкуренты?

Я смеюсь.

– Нет, конкуренты не заклеивают! Теперь срывают избиратели!

Марина делает удивленные глаза. И я объясняю, что сегодня утром снова сорвали одну мою листовку. Одну единственную. Но не где-нибудь, а снова на моем собственном подъезде! И это действительно странно и смешно. Потому что я был уверен, что где-где, а в моем подъезде-то уж у меня нет врагов. Оказалось, наоборот.

Но одна листовка ничто по сравнению с сотней других, которые висят теперь по всему моему селу и смотрят на меня со всех столбов. Я вспоминаю, что вчера в типографии сломался вдруг станок, и под этим предлогом отказали печатать мою очередную листовку. Не беда, мы нашли другую типографию. И Марина вроде бы знает об этом. Но она еще раз и подробно переспрашивает меня обо всех перипетиях событий. И я подробно еще раз пересказываю ей об этом. И, о чудо! Вспоминаю, что мы должны были сделать два акта и переслать их по факсу в ту новую типографию. Чтобы все было законно. Благодарю ее и звоню Игорю, прошу его это сделать. Он тоже забыл об этом. Говорит, что сейчас все сделает.

Убираю трубку. И снова Марина не дает мне открыть рот, переспрашивает о сыне. Как он сильно изменился за лето? Повзрослел? Загорел? И я не нахожу ничего необычного в ее словах. Она всегда интересовалась моим сыном. А тут мы ведь не виделись с ней толком с того момента, как приехал он, поэтому ее интерес вполне логичен.

И я рассказываю о том, что произошло со мной и с ним утром, когда он прибежал ко мне в постель. Когда сын был маленьким, он всегда прибегал ко мне утром в постель, и мы вместе смотрели мультики или болтали. Мы и сегодня утром начали болтать. Я спросил, были ли у него в лагере подружки. Он ответил, что да. Одна. Звали Милена. Красивое имя. Потом мы начали искать мультфильмы и наткнулись на какой-то фильм, где беременная женщина хочет заставить женить на себе мужчину. И сын, которого раньше не интересовали эти темы, вдруг стал внимательно следить за сюжетом, а потом вдруг спросил: «Не понял, почему это она хотел его на себе женить?» Мне стало понятно, что скоро придется рассказывать ему о взаимоотношении полов. И когда это произойдет, он уже не будет с такой легкостью прыгать ко мне в постель, чтобы посмотреть фильм.

Рассказав Марине об этом, я, смеясь, спрашиваю:

– Это что? Мой сын повзрослел? Или я постарел?

И Марина отвечает:

– Сын повзрослел, а ты еще такой же глупый!

Звонит телефон. Маринин. Она встает и отходит в сторону. Не хочет, чтобы я слышал разговор. Странно. Но так бывает иногда, когда она говорит о финансовых делах со своими начальниками. Возвращается.

– Извини, сегодня вечер у меня будет занят. Давай я отвезу тебя домой!

Я соглашаюсь. Думаю о том, что на самом деле это будет очень здорово. Успею домой вовремя. Я только спрашиваю, кто звонил. И сам же отвечаю на вопрос: «Начальство, понимаю». Она не говорит мне «да», затем машет рукой, мол, не важно.

Но я воспринимаю этот жест как «да».