Текст книги "Допельдон, или О чем думает мужчина?"

Ресторан. «Улица». Ресторан.

Вот та самая Татьяна и была единственной женщиной на свете, которая согласилась со мной встретиться в тот жаркий августовский вечер в предпоследнее воскресенье лета. Встретиться и скрасить вынужденное одиночество.

Ужель та самая Татьяна?! Та самая. Ужель, ужель?! Не подумайте ничего такого. Никакой романтики. Я просто выиграл ее как приз. Предложил ей самый интересный вариант проведение вечера.

Не в смысле секса, а в смысле ресторана «Улица».

В то лето это был самый модный ресторан города. Модный, потому что только что открылся. И там собирались все, как сейчас принято говорить, сливки местного общества-сообщества.

Забегаловка, жуткая, на самом деле, но с претензией на оригинальность.

И вот как только мы договорились встретиться с Татьяной возле этого заведения в десять часов вечера, у меня тут же пропала всякая охота с ней встречаться. Почему?

Иногда так бывает, что очень сложно выразить словами причину своего желания или не желания, вообще любые свои чувства. Вот и мне тогда поначалу было не понятно, почему же я не хочу встречаться. Я даже попытался приклеить к этому состоянию свое новое слово. А что очень удобно! Говоришь «допельдон» – и все понимают, что ты не можешь выразить словами свои чувства и желания. Ну как та собака, которая все понимает, хвостом виляет, а сказать ничего не может.

Ведь все было или будет вроде как обычно. Посидим, поговорим, поедим, немного выпьем. Потом ей обязательно позвонит подружка и скажет, что ждет ее где-то у входа на дискотеку, Татьяна начнет собираться и будет говорить, что если я хочу, то могу не идти, но мы все равно поедем. И я оплачу еще и за вход ее подруги, и за все их коктейли, и они там будут прыгать до упаду, а потом, ближе к утру, может быть, если останутся силы, дело дойдет и до короткого перепиха где-нибудь там же в кустах.

Благо, что лето. Но, скорее всего, не дойдет, потому что я плюну на все и скажу, что поехал домой спать. А Татьяна чмокнет меня в щеку и скажет: «Спасибо за проведенный вечер! – и обязательно добавит: – Звони!» И довольная, что обошлось без траха, ускачет в толпу молодежи.

Сколько раз у меня такое уже было? И сколько раз я клял себя за это бесцельно проведенное время? И вот снова попался на удочку собственного характера. Чего я искал от таких встреч? От кого бежал? И самое главное «зачем»? Ведь у меня уже все есть. Прекрасная жена, замечательный сын. И Марина. Или наоборот. Марина, жена, сын. Или нет. Марина, сын, жена. Или не так. Жена, сын и Марина. Марина и жена с сыном.

Допельдон! Классический любовный треугольник. Хм, неплохой смысл.

Впрочем, какой еще треугольник. Марины-то уже у меня нет. Она ушла. Я сам сделал это. И чтобы самому себе напомнить об этом, я еще раз заглянул в записи своего мобильного телефона – «Пошел ты в жоп, со своей честностью!»

Черным по белому. Теперь я полностью свободен. Могу идти в свою «Улицу» и наслаждаться товарно-денежными отношениями, а могу пойти домой и завалиться спать, предварительно проглядев глаза в телевизор или в страницы книги.

Я свободен! Я в полной заднице! Я… Где я? Почему я такой?

Три пакетика фисташек

Владельцы ресторана проложили по середине зала рельсы, а на стене нарисовали их продолжение и на них поставили уезжающий трамвай. И все было бы ничего, если бы образ улицы был закончен в униформе официанток или в меню.

Ну согласитесь, было бы прикольно, если бы по залу ходили девушки в форме кондукторов с такими толстыми сумками, требовали бы оплатить проезд и проверяли бы билетики. А меню было бы нарисовано в виде карты-схемы города, только, вместо остановок, были бы названия блюд. Красиво. Стильно. Интересно.

Но нет. Здесь ничего этого не было. Только рельсы, упирающиеся в стенку. И именно поэтому мне этот ресторан сразу не понравился. Создавалось такое впечатление, что у владельцев ресторана не хватило денег. И они завершали свое творение в спешке. А любая недоделка, недосказанность, незаконченность порождает за собой другую недо… и так до бесконечности.

И недоделки эти в итоге проводят к разрушению мира или целостности восприятия.

Подошедшая официантка, черный низ – белый верх, не проявила никакой радости по поводу нашего появления. Еще бы, ведь надо было работать. Причем, почти задаром. Ну что можно было поиметь с клиентов, которые заказали только пива и три пакетика фисташек.

– Ты будешь что-нибудь еще?

– Нет, спасибо, я на диете.

Официантка смерила презрительным взглядом мою спутницу, явно давая понять, что когда на диете, то лучше всего сидеть дома, а не шляться по приличным, как она думала заведениям. Затем официантка, показывая всем своим видом свое презрение, повторила заказ и уплыла за перегородку.

Татьяна, она села напротив меня, привычным движением поправила бюстгальтер так, чтобы ее грудь выглядела достаточно эффектно, поставила локти на стол и произнесла сокровенную фразу.

– Ну давай, рассказывай!

И я понял, каким образом ей удавалось завоевывать клиентов для нашей фирмы, а также то, что ничего у меня с ней больше никогда не будет. Никогда. Я просто этого не хочу. Так же, как не хочу ни с одной другой женщиной этой планеты. Потому что мне ничего от них не надо, если они такие идиотки.

Потому что это игра в одни ворота, выражаясь футбольным термином, даже учитывая, что я не люблю футбол всеми фибрами своей души. Я не сомневался, что, сколько бы я ей сейчас не рассказывал, чего бы я ей не рассказывал, она будет смотреть на меня осоловелыми глазками, изредка поглядывая на часы и перебивая мой монолог дежурными междометиями, тинейжеровского типа: «Правда? Здорово! И что?»

Не сомневался, потому что я ей уже все, что хотел, рассказал еще тогда, во время нашей первой встречи, в квартире Татьяны. Допельдон! Какой ужас! Мы ведь не сразу завалились в койку, а, как положено, пробеседовали под водочку часа три или четыре. Если можно было назвать беседой, мой монолог.

Я ей рассказывал. Про свою жизнь, про свои мысли, про свои дела, про свои желания. Мне нечего скрывать. Даже учитывая то, что многие, да нет, большинство, считают мои мысли волшебными. Если не сказать хуже… А она молча смотрела на меня и ждала, когда же я, наконец, замолчу и… закончу.

Ну вот, а теперь я снова должен рассказывать. Что? Зачем? Рассказать про недавно посмотренный фильм или прочитанную книгу? Так ведь Татьяна не смотрит кино и не читает книг. И мне сначала придется просто пересказать ей книгу, а потом еще донести до нее смысл сюжета и прочее-прочее. И Татьяна получит какую-то полезную информацию, а потом еще залезет в мой кошелек и воспользуется моим телом. А что получу я?

С Мариной все было не так. Каждое слово, каждое движение – это было обмен полезными эмоциями, информацией, жизнью. «А поговорить?» – как выражалась Марина. И я от злости на себя, закусил губу. Забудь! Допельдон! А может вот это самое использование мужчины по полной программе и есть мое новое слово?

– Ну, что ты молчишь? Давай, рассказывай! – произнесла Татьяна, надув губки.

«Да уж, наверное, я уже староват для этих игр!» И я снова с тоской подумал о ней. О Марине. Но делать было нечего, надо было спасать безнадежно спускаемый в унитаз вечер. Рассказывать ничего решительно не хотелось.

Поэтому мне пришлось напрячь все свои извилины, чтобы из сотен интересных тем, которые можно было бы обсудить за столом, найти тему, которая бы была по силам этой милой двадцатидвухлетней девочке, сидящей напротив меня. И в итоге тема нашлась.

Свадьба Светланы! Да! Да! Вот тема, которая позволит мне стать слушателем, а не рассказчиком. Даже сейчас, по прошествии двух лет с момента события, Татьяна завелась с полоборота и легко воспроизвела количество автомобилей, которые приехали за невестой, во что был одет жених и как уродски, а как еще, ведь это была не ее свадьба, была одета невеста.

В тот момент, как Татьяна перешла к рассказу, собственно, о самой свадьбе и о том, что было на поляне невест, а что там могло еще быть, кроме как небольшой драки с представителями другого свадебного кортежа, который перегородил им выезд, в общем, в этот самый момент, к нам подошла официантка, поставила перед нами наш заказ и окончательно убила во мне желание посещать данное заведение в будущем.

Ну да. Мы не сделали большого заказа. Не попросили принести самого дорогого вина, которое есть в этом заведении. Не подъехали к входу на шикарном авто. Мы просто зашли в это заведение, чтобы посидеть и поболтать за кружкой пива, хрумкая орешками. Но это не значит, что мы полные идиоты.

Фисташки были насыпаны в блюдце одной кучкой. Причем, учитывая, что я являюсь самым преданным поклонником этих орехов, я могу точно сказать, что в данной кучке было вместе ссыпано два пакета, а не три. И прервав рассказ Татьяны на полуслове, я обращаюсь к официантке.

– Девушка, я просил три пакетика фисташек, а здесь только один.

Ну действительно. Передо мной возвышалась одна горка орехов.

Девушка оказалось опытной официанткой, из нашей советской школы, потому что, не моргнув глазом, ответила, проявив детскую наивность.

– Здесь три пакетика. Мы их просто в одну тарелочку ссыпали.

– Н-да. И как я это определю?

Девушка приняла гордую осанку и, поджав губы, ответила.

– Вы что хотите сказать, что я Вас обманываю?

Хоп! Вот он, классический переход от защиты в нападение! Дас ис фантастик! Я не хотел сказать, что она нас обманывает. Я это знал, ведь нужно было получить с паршивой овцы, то есть с меня, хоть шерсти клок. Мне просто стало обидно за владельцев заведения, которые из-за такой ерунды окончательно испортили весь образ своего ресторана.

Допельдон! Марина сейчас бы просто устроила скандал, и я бы ее охотно поддержал. А так!

В общем, я тяжело вздохнул, все-таки не хотелось из-за такой мелочи портить себе вечер окончательно и, посмотрев в кристально чистые глаза официантки, произнес:

– Нет, этого я Вам, девушка, не хочу сказать. Принесите мне лучше салат «Цезарь».

Девушка расслабилась и уже более дружелюбно переспросила.

– С курицей или креветками?

Вообще-то классический салат «Цезарь» бывает только с курицей, но, видимо, этого девушка просто не знала, поэтому мне пришлось добавить.

– С курицей, если можно.

И я снова увидел, как изменилось лицо официантки в сторону презрения. Ну-да, я же забыл, что салат с креветками стоит дороже. Татьяна застыла на полуслове, и я видел, что если сейчас не дам ей возможность дорассказать, то у нее произойдет сбой программы – и она замолчит навеки, поэтому я отвернулся от официантки и повернулся к Татьяне.

– Ну, так они все-таки смогли разъехаться без драки?

Официантка ушла выполнять заказ, а Татьяна, наконец, смогла спокойно продолжить свою душераздирающую историю о том, как за ней все два дня ухаживал свидетель жениха.

Тест на «Цезаря»

Салат «Цезарь» – это еще одна моя палочка-выручалочка в случае, когда с дамой просто не о чем поговорить. Или не хочется ни о чем говорить, а говорить все же надо.

Я ведь отлично понимал, что после драки у Татьяны останется еще только один ход. Обсудить подарки жениху и невесте и… второй день. А, учитывая, что сейчас все предпочитают вручать подарки в конвертах, то фактически остается только второй день. Шашлык. На природе. Н-да, негусто. И грустно.

В общем, мне вскоре снова надо будет или что-то говорить, или готовить пути к отступлению. И я решаю, что сначала попробую здешнего салата «Цезарь», чтобы получить хоть какую-то пользу от прошедшего вечера, а потом благополучно распрощаюсь.

Любовь к этому салату появилась у меня вот при каких обстоятельствах. Мы как-то получили заказ на разработку логотипа и проведение рекламной кампании одного странного заведения под названием «Пилигрим». Странного, потому что это было что-то среднее между кафе и клубом. И самой главной странностью этого заведения было то, что оно собиралось функционировать в недостроенном здании, то есть фактически нелегально. То есть заказчик хотел, чтобы все узнали о том, что кафе открылось, но никто не узнал, где оно находится.

Чувствуете фишку! Практически, допельдон! Эх, жаль, я в то время не знал своего слова. Мы тогда только начинали работать на рынке рекламы, поэтому хватались за любые заказы. Естественно, нам и этот заказ, казалось, будет по плечу. Блин, это же так круто! Разрекламировать заведение, чтобы никто не знал, где оно находится.

Но самый прикол был не в этом. Владельцем этого кафе был какой-то крутой товарищ из столицы. Ну, он прикупил дачку под городом, а потом ему по случаю досталось вот это самое помещение, где и создавалось кафе. И этот столичный мен был на сто десять процентов уверен, что создает супер-пупер заведение, которое в буквальном смысле осчастливит всех жителей нашего города, который он упорно называл деревней.

– Так что же такого крутого будет в вашем заведении? – спросил я его, в буквальном смысле, заглядывая ему в рот. – Ради чего местные жители должны будут вставать в очередь в ваше кафе?

И владелец полушепотом, наклонившись к самому уху, поведал мне.

– У нас будет фирменное блюдо. Салат «Цезарь»!

А потом посмотрел мне в глаза так многозначительно, как будто только что приобщил к всемирной тайне масонов.

Вот с этого момента у меня и появилась маниакальная страсть к салату «Цезарь». Не было ни одного заведения в городе, где я бы не попробовал этого чу́дного или чудно́го, как хотите, блюда. И, как оказалось, при всей простоте его приготовления, готовить его все равно можно по-разному.

Основные ингредиенты салата: курица, сыр, свежие листики салата, гренки, майонез. Казалось бы, чего проще? Ан, нет.

В «Пилигриме», к примеру, к этому набору добавляли еще немного мелконарезанного лимона с сахаром. Из-за чего после поглощение салата во рту оставалось приятное послевкусие. А в «Миндале» основным ингредиентом блюда были листья, я бы сказал лопухи салата, все остальное там так аккуратно размазывали по тарелки – с первого взгляда казалось, что вроде бы всего много, и только после поглощения оного продукта, во рту оставался пресный вкус зелени. Как будто травы наелся.

В «Таверне» салата «Цезарь» всегда подавали много. Это было самодостаточное блюдо. Им одним можно было наесться до отвала. Майонеза, правда, перекладывали. В «Фон Мекке» на край тарелки с салатом клали перепелиное яйцо. А в «Ростиксе», вместо майонеза, предлагали соус «Тысяча островов». Естественно, практически везде предлагали «цезарей» с креветками, с телятиной, с ветчиной. Но это уже не классика, а вольные интерпретации от «цезаря».

Салат «Цезарь» везде был одинаков и везде был абсолютно разный, как целый мир. И сравнить его можно было только с женщиной, сидящей перед тобой. Иногда ты хочешь его для того, чтобы просто удалить голод, а иногда, чтобы насладиться, а иногда не хочешь совсем. Ну ни при каких обстоятельствах.

Интересно, а найду ли когда-нибудь снова такой салат, который я буду хотеть есть всегда? Ведь я знал, что такой салат был. Этот тот салат, который я ел, когда рядом сидела Марина. Тогда мне было просто наплевать, что есть. Тем более, что она всегда знала, что заказывать и никогда не устраивала представления из разряда «Нет спасибо, я на диете(!)».

В общем «Пилигрим» мы так и не раскрутили. Потому что для того, чтобы понять пикантный вкус салата «Цезарь» из кафе «Пилигрим», нужно быть стать таким же фанатом этого блюда, как и я. А таких в нашем городе только я один и был. Жаль, конечно, но оказалось, что все остальные предпочитали кухню попроще, да посытнее. Но это уже так, к слову.

Кстати, «Улица» мой тест на «цезаря» не прошла. Вместо гренок в салат положили сухарики из пакета «Три корочки». Ну, жлобы! Так испортить блюдо! Для этого нужно было особенно постараться.

Я поковырялся вилкой в тарелке и отодвинул ее от себя.

– Что же ты не ешь? – спросила меня Татьяна. – Заказал, надо есть.

Она уже откровенно зевала и смотрела на часы.

– Это не салат «Цезарь», – ответил я ей.

– А что же это такое?

– Это мелконарезанная курица, прикрытая пожухлым листом салата, сверху посыпанная сыром вперемешку с сухариками из пакетика «Три корочки» и вдобавок густо залитая майонезом, чтобы отбить все запахи. Это есть нельзя! И ходить в это заведения тоже нельзя.

Татьяна недоуменно пожала плечами.

– А мне здесь нравиться. Сюда все ходят.

Вот это «все ходят» окончательно убило во мне всякое желание общаться с Татьяной.

– Слушай, Тань, а может, пойдем отсюда?

– Куда?

– А куда глаза глядят.

И я увидел, что глаза Татьяны снова смотрят на часы, а в голове у нее крутятся шарики, которые пытаются угадать, повезу я ее сейчас на дискотеку или предложу пойти к ней домой.

«А вот и не угадала!» Выйдя на улицу и вдохнув глоток свежего воздуха, я хлопнул свою спутницу по упругой заднице, сунул в ладошку стольник и, подведя Татьяну к стоящему на приколе такси, сказал:

– Пока.

Девушка захлопала накладными ресницами, не понимая, что происходит. Она явно не рассчитывала на такой финал. Нет, ну надо же, такая святая наивность и искренняя вера в свои прелестные формы! Ну как мне растолковывать ей, что мой вечер с ней закончился и что мне очень не хочется два раза наступать на одни и те же грабли?

– Староват я для дискотек, Татьяна, староват. Кстати, увидишь Светика, передай ей привет от меня. И скажи, что я очень рад тому, что она смогла отлично справить свою свадьбу на наши с Игорем деньги. Расскажу ему, он тоже обрадуется.

Зачем, я это ляпнул? Не знаю. Все равно ведь ничего не поймет. У нее другой понятийный аппарат. Практически, допельдон!

Разные понятийные аппараты

И она действительно ничего не поняла, потому что, уже придерживая рукой дверь такси, посмотрела на меня широко закрытыми глазами и прощебетала.

– Что, правда, обрадуется? Я ей непременно скажу. Жаль, конечно, что ты со мной не едешь.

Тут уже у меня глаза открылись широко. Я поспешил захлопнуть дверь.

– Ладно, пока. Увидимся.

«Увидимся? Да не хочу я с тобой больше видеться! На фиг ты мне вообще сдалась?!»

Но, видимо, у Татьяны было другое мнение на этот счет, и она не только помахала мне пальчиками, но еще и послала воздушный поцелуй, а затем, повернувшись к таксисту, стала объяснять ему, куда ехать.

Я же, постояв еще несколько минут на свежем воздухе, понял, что он уж слишком свеж. Аж мурашки по коже побежали, и волосы на руках стали дыбом. Вот они, прелести августовской погоды. Или волосы встали по другой причине?

Я поглубже засунул руки в карманы брюк и принял позу сгорбленного гоблина, сократив до минимума жизненное пространство. Как в детстве: «Трик-трак, я в домике!» Но стоять на одном месте все равно было бессмысленно. Поэтому я дождался, когда такси скроется за поворотом, соорентировался по звездам, благо ночь второй день была безоблачная, и взял курс поближе к дому.

Ну почему? Почему Татьяна меня нифига не поняла? Я что на другом языке говорил?

Нет, я – не жлоб. И мне этих денег не жалко. Здесь другое. Светлана взяла чужие деньги и оплатила ими свои курсы. Хотя я в это не верю. Ни одни курсы в мире не могут стоить тридцать тысяч рублей. Она должна была собрать их с клиентов, принести мне, мы бы их оприходовали, и я бы ей тут же выдал их в качестве зарплаты. Таков был заведенный нами порядок. Ну не все выдал, а большую часть из той суммы. Но она миновала этот короткий промежуток в виде меня и Игоря. Светлана просто позвонила нам и сказала, что собрала деньги и тут же их потратила. Не занося в офис.

Я считаю, что это воровство. Причем воровство, возведенное во вторую степень. Но все вокруг считают, и в первую очередь Татьяна и сама Светлана, что это мы хотели обмануть бедную девочку и не выплатить ей зарплату. Да! Мы собирались наказать ее рублем, так как она месяц не появлялась на работе и не сделала ни одного звонка новым потенциальным клиентам, хотя это было записано в ее контракте. Это было записано в наших договорных отношениях, но она просто забыла об этом, или предпочла забыть, и поэтому взяла деньги, которые ей не принадлежали.

Нет, она бы их получила на руки, после того как принесла бы их мне, получила в виде зарплаты, но она должна была, просто обязана была, донести их до офиса…

Ох, кажется, я начал заходить на второй круг. Стоп, проехали!

Иногда создается такое впечатление, что меня вообще никто не понимает. А может, и правда? Я разговариваю со всеми на каком-то другом языке.

«Допельдон!» Я второй раз в жизни произнес свое слово в слух. И с опаской посмотрел по сторонам. Не слышат ли кто меня. Но время близилось к полночи, поэтому вероятность того, что я был в ту ночь услышан человечеством, была равно нулю.

Только звезды и деревья. Но они пока будут молчать.

И тогда я подумал: «А что? Может, это действительно так? Допельдон – это такое унифицированное слово нового международного языка, ну как «Ку» в фильме «Кин-дза-дза», которое можно было произносить с разными интонациями и тем самым передавать свои мысли. Слово одно, а смыслы разные. У каждого свои, и поэтому никто друг друга не понимает?»

Думать во время движения очень хорошо. Тело совершает свое дело, а мозги – свое. И оба движутся в одном направлении.

Вот и сейчас мой мозг, загруженный под завязку философским вопросом, двигался в направлении поиска ответа на вопрос: «А на каком же языке разговариваю я с миром, и мир со мной?»

А тело… как всегда спотыкалось и время от времени чертыхалось.

Сначала оно спотыкалось и чертыхалось на бордюрах и тротуарах, но не часто, все-таки асфальтированная дорога – это благо цивилизации, а потом, когда я уже вышел из города и пошел по сельской улице, стало спотыкаться на ее кочках и колдобинах. Причем на всех подряд. А их на наших сельских дорогах больше, чем самих дорог. Да еще темень какая! Хоть глаз коли. Ни один фонарь не горит.

«О, точно! Пообещаю-ка я в своей предвыборной программе людям отремонтировать дорогу и освещение! «Да будет свет!» – сказал монтер. – И сделал замыкание! Ну и как я это сделаю? Я что сам буду асфальт класть и по столбам лазить, лампочки вкручивать?»

И я вычеркиваю этот пункт из своей предвыборной программы.

Хотя предложение, конечно, заманчивое. Очень заманчивое! Все! Абсолютно все депутаты прежних созывов, и в государственную думу, и в областную, на протяжении почти десяти лет обещали нашему селу ремонт дорог и освещение. И со сто процентной уверенностью добивались желаемого. Ну, в смысле, становились депутатами.

Вот и будущий глава нашего поселения, его будут избирать в один день с нами, депутатами, тоже обещает все отремонтировать и еще даже обещает построить новую больничку, вместо той, которую практически уничтожил наш знаменитый батюшка, отец Николай.

Я в очередной раз споткнулся, чертыхнулся и снова вдруг в моей голове появился «допельдон!» И мне показалось это интересным. Я ведь в этот момент подумал на религиозную тему. А что? Может быть, в этом направлении следует искать смысл в моем слове?

Ведь что получилость-то… Еще на заре перестройки отец Николай, тогда еще никому не известный батюшка, практически подвижник и отшельник, пришел в нашу сельскую поликлинику и попросил выделить ему небольшой уголок, где он мог бы молиться за спасение душ болеющих. И ему с радостью выделили такой уголок. Как же, дело-то богоугодное!

Сейчас это уголок превратился в две огромные церкви, которые заняли всю территорию больницы и прилегающие к ним земли. И теперь здесь отлично лечат души, а вот для лечения тел жители нашего села вынуждены ездить за врачебной помощью в районный центр, до которого нужно добираться полчаса на электричке или на такси. Про автобусы я вообще не говорю, на них до райцентра пилить час не меньше. Вот и получается, что это самый настоящий «допельдон», когда благими намерениями выкладывается дорога. Гм, кх! Ладно, не буду об этом.

Снова спотыкаюсь, и мысль перескакивает на другой путь. Попробую найти другой ход.

Может, пообещать во всем помогать будущему главе. А что идея! И лозунг такой написать: «ВМЕСТЕ МЫ СИЛА!» Пройду в депутаты гарантировано. Вот только вдруг после выборов глава наш, как и все предыдущие, начнет воровать и раздавать направо и налево земельные участки. И что тогда получиться? Снова допельдон?!

Нет, пусть будет лучше то, что я пообещал им в своей первой предвыборной листовке, которую как раз вчера расклеили по моему избирательному участку. То, что я реально могу и хочу сделать. Построить музей. Вернуть жителям села память. Ведь без прошлого нет будущего. Его просто не может быть!

Надо будет только подробно объяснить в газете, что же я подразумеваю под этим. Какой будет музей. В него начнут приезжать туристы – и как через это можно будет добиться и ремонта дорог, и освещения, и больницы. Не сразу, не в один день, а постепенно. Завоевывая авторитет, нарабатывая опыт, расширяя экспозицию и пакет туристических услуг. Ведь место-то наше уникальное. И история у нашего села фантастическая. И опыт у меня есть. Путь небольшой, но есть. Ведь получилось у нас с Игорем такое в соседнем городе…

И вот с такими мыслями я бреду по нашей сельской улицы, шатаюсь, спотыкаюсь и матерюсь на всех колдобинах, как последний забулдыга. Собаки облаивают меня из-за заборов, передавая по цепочке, от поста к посту, а я иду и вижу на фонарных столбах белые квадраты. Мои листовки. Еще висят. Еще не содрали. Странно, по моим подсчетам уже должны были.

Подхожу к собственному подъезду и, вместо белого квадрата, вижу белый крест, след от клея, а листовка валяется на земле, разодранная в клочья.

На мелкие, мелкие такие кусочки! А на моей физиономии след от ботинка. Ну вот! Теперь – порядок!