Текст книги "Волна. Лето, зима, весна… и снова…"

Глава 5

Это была моя презентация. Нужно было набрать баллы и получить ее «да». На это был отведен целый час, нет, всего лишь час. И он промчался, словно мгновение. Но, кажется, у меня получилось. Мне удалось прочесть это в ее взгляде. Не то, чтобы все прошло без сучка и задоринки, они-то как раз и были на каждом шагу. Говорить складно мне мешало волнение. Чувствовать себя и выглядеть уверенно мешало оно же. Если бы вместо слов можно было ее обнять. Но в результате Лена увидела главное – уже знакомый ей взгляд без памяти влюбленного в нее когда-то подростка.

Мы быстро проскочили границу, и автобус прибыл на час раньше. Пришлось дожидаться, пока откроют метро. Город еще не проснулся. По зябким улицам, сонно кутаясь в одежды, бредут редкие прохожие. В круглосуточном продуктовом магазине, кроме продавца, охранника и меня, никого. На завтрак будут яйца всмятку, бутерброд и чашка крепкого кофе. Я люблю свой город и люблю в него возвращаться. Я люблю Лену и уже скучаю по ней. Мне хорошо, уютно. Радостно от всего на свете: от спящего города, от редких прохожих, влажного воздуха и знакомого двора. Моя квартира – моя крепость. После хостела начинаешь ценить личные границы и пространство. Но дело не в этом. После этой поездки все изменилось. Вернулось мое лето, зимой.

Между нашими странами разница во времени. Один час. Через два часа Лена появится на работе и в сети. Дождусь ее и после спать.

Зеленый кружочек в скайпе загорелся ровно в девять. По Лене можно часы сверять. Приветствую ее, и усталости после ночного путешествия, как и не было. Лена настаивает на отдыхе и отправляет меня в кровать. Она обязательно приснится мне, иначе и быть не может.

Мне нужно снова поехать в Минск. Чем скорее, тем лучше. На следующие выходные. Все равно ни о чем больше не могу думать. Дни превратились в ожидание. С самого утра я в сети. Для этого пораньше встаю. Чтобы не пропустить. Лена там, и я тоже. До самой ночи. Отбой в полночь. Но не сегодня. Лена спросила, почему не сплю. Меня интересовал тот же вопрос.

– У меня балансы. Двадцатые числа – период отчетов.

– Прости, я тебя отвлекаю?

– Хорошо, что отвлекаешь. Мне приятно.

Сердце заколотилось сильнее обычного. Теперь не усну до утра. Раз отчеты у Лены сейчас, значит, к выходным она уже будет свободна. Еду! Вот только к поиску жилья нужно подойти основательней, чтобы не вышло, как в этот раз. Меня устроила бы самая обычная, но чистая квартира. А вот если бы знать, что Лена придет, тогда я и дворец сниму! Но я этого не знаю.

На этот раз агент женщина. Голос приятный. Внушает доверие. Интересующая меня квартира находится где-то неподалеку от дома, где раньше жила Лена. Поэтому меня заинтересовала именно эта квартира. Женщина уверяет, что в указанные даты она в моем распоряжении. Так и подмывает рассказать Лене, чем я сейчас занимаюсь, но не стану. Ведь это бытовая, практическая часть вопроса, и посвящать в это Лену не стоит. Делиться с нею хочется другим.

– В Минск? Опять? – удивленно спрашивают друзья и родные. – Ты же только оттуда? – объясняют они свой вопрос.

Встреча с Леной нарушила мой покой окончательно. Все поменялось в мгновение ока. Перспектива снова оказаться вне дома уже не пугает. Радостный трепет внутри не проходит. Лена все еще считает меня человеком общительным и активным, вот и не стану разрушать эту ее иллюзию. Мир, который на меня обрушился, разбудил воображение, расшевелил чувства и эмоции, стал ярким и заиграл всеми цветами радуги. Все сначала и с чистого листа. С Леной. Новый род занятий, новые отношения. На это у меня теперь есть время. Я больше не работаю в компании. Мои планы изменились. Впервые за долгое время мне не хотелось сидеть дома и читать книги. Хочется бежать к ней и хочется всего на свете. Куда-то подевался весь мой аскетизм, ушла тревога и пропал всякий страх. Со мной творится что-то необъяснимое, но сказочно приятное. Это чувство знакомо мне с детства. Я все еще помню то лето, набережную и зажатую в руке шоколадку, купленную для Лены на последние деньги. Тогда мне точно так же хотелось как можно скорее вернуться в лагерь с одной лишь целью. А теперь я могу вернуться в Минск и купить ей сто шоколадок. И на этот раз никто и ничто не в состоянии мне помешать. Мне снова словно шестнадцать, я больше ни о чем не переживаю, с квартирой все получится, вещи собраны за минуту, и на автовокзал я приеду вовремя.

Автобус то набирает, то сбавляет скорость. И сердце мое то начинает биться сильнее, то замирает. Мы пересекли границу, и за окном замелькали березы. Теперь понятно, почему на обертках белорусских конфет изображены эти деревья. Нужно поспать, чтобы день не пропал. В таких делах я уже спец. До Минска осталось недолго. Лена знает, что приеду. Мы договорились, что напишу ей, как только обустроюсь. И как здесь уснешь? Хоть бери да слонов считай.

Глаза открылись сами, когда мы проезжали какую-то станцию метро и высокое красное здание с аббревиатурой автомобильной компании на крыше. Это уже Минск. Шея затекла, и ломит все тело. Но я в порядке. Мы подъезжаем.

Все то же самое и все иначе. Заселение в полдень. Я на вокзале. Диспетчер то и дело объявляет о прибывающих и отходящих поездах – единственное развлечение, чтобы не уснуть. Сим-карта уже переставлена. В десять пополню счет и отправлю Лене сообщение.

Ее квартира в одном из домов где-то среди всех этих заснеженных улиц. Метет с самого утра. Еще рано. Она в постели под теплым одеялом, ее голова утопает в мягкой подушке. Наверное, еще спит, крепко и сладко. Сегодня ей не нужно на работу. Интересно, что ей снится? В любом другом случае мне бы тоже хотелось быть дома в кровати под одеялом, но не в этом.

Где она живет теперь? Какой у нее дом? На каком этаже квартира? Какие соседи и есть ли домофон? Как выглядит двор? Где это место? Как выглядит? Куда она возвращается вечерами уставшая или счастливая?

Мы созвонились с хозяйкой, та во всех подробностях рассказала, как добраться, и сказала, что там встретят. Сама она заболела и приехать не может. Голос у нее и правда осипший. Придется поверить на слово. Ехать нужно на метро, затем на автобусе и дальше пешком. Все, как она сказала. Меня действительно ждали. Дверь открыла пожилая женщина, живет по соседству. Она показала квартиру. Лучше, чем та двухкомнатная у вокзала в прошлый раз, но не намного. Пятиэтажка. Первый этаж. Очень старая мебель. Обивка на стульях в коридоре потрепанная. Под стенкой в комнате продавленный диван. Кровать нормальная, белье чистое. Комната одна. Есть телевизор. С фото в интернете совпадает. Вот только сделано оно было с выгодного ракурса. А в общем не обманули. Вид из окна отличный. Район спальный, дворик тихий и уютный. Рядом парк. Других вариантов у меня нет. Остаюсь здесь.

Трехчасовой крепкий сон, и я в норме. За окном белым-бело. В квартире пластиковые окна и отлично топят. Даже жарко. По телевизору идет старый фильм с Муравьевой. Так уютнее. Собираюсь написать Лене. Но она меня опередила.

– Ну, привет! – раздался в трубке ее нежный и такой любимый голос.

Мы поговорили. У Лены снова дела, но в этот раз мне предложено ее сопровождать. Господи! Радостнее вестей и быть не может, от нетерпения я дрожу! Лена спрашивает адрес и говорит, что заедет примерно через час. Насколько эта поездка отличается от предыдущей! Как же все удачно складывается! После звонка Лены прекрасно все: и эта квартира, и мороз за окном, и старый фильм в телевизоре. Самое время принять душ. Телефон беру с собой на случай, если Лена позвонит.

Она позвонила через час, как и обещала. Сказала выходить. Я уже давно на старте. Оставалось лишь завязать шнурки и накинуть куртку. Это заняло больше времени, чем ожидалось. Мешало охватившее меня волнение, дрожали руки.

Глядит на меня такая красивая и почему-то с удивлением. Оттого ли, что меньше недели прошло или вид у меня такой?

– Что это? – Лена держит в руках полотно с лицом индейца и мордой волка из меха, а вокруг плетение с перьями на кончиках.

– Ловец снов. Ты говорила, что плохо спишь. Повесь его над кроватью, и он будет отлавливать плохие сны и собирать хорошие. Для этого вот здесь у него паутинка, видишь?

– А индеец и волк?

– Это Кастанеда.

– Ага, я так и поняла.

– Продавец снимал его для тебя специальной палкой из-под самого потолка.

– И где такое продается, если не секрет?

– На книжном рынке, место силы. В этой лавке товары из Индии, правда, не только, но в основном.

– Ну да. Мой отец побывал в Индии, вернулся в полном восторге. С тех пор ароматические палочки на дух не переношу.

– Да? А я люблю. Некоторые только… А учитывая, из чего они сделаны, если речь не о синтетических, а о натуральных.

– Из чего же?

– Ну, корова же – священное животное, стало быть, все, что от коровы тоже священное… Нужно отдать им должное, это единственная страна в мире, которая умудрилась продавать нам за деньги то, чего у нас и у самих на пастбищах бери не хочу.

– Что, серьезно? Это то, что я думаю?

– Да. Ты не знала?

– Нет. Я думала угольная основа, эфирные масла, травы.

– Угольная или масала. Растения, травы, кора деревьев. В идеале это должен быть семейный рецепт, собирать все это нужно в определенных местах и в определенное время года. Но кто же так делает? И без парфюмерных добавок. И безосновные, без бамбуковой палочки. Уголь, мед, эфирное масло, порошок растений и коровий навоз. Это натуральные. И вот их-то днем с огнем не сыскать, а если сыскать, то цена на них гораздо выше, будто они не из навоза, а из золота сделаны. Да еще и дефицит. Поэтому продают химию. Химия – наше все.

Глава 6

Все мои эзотерические подарки Лена сложила в багажник. Там еще была книга, из которой мне довелось узнать, как переноситься на любые расстояния в любое желаемое место. А в коробочке – песнь ветра, маленькая с металлическими трубочками и нежным звуком.

Мы сели в машину. Пришлось отвести взгляд. Лена за рулем. Смущать ее и этим отвлекать от дороги нельзя, а так хочется. И волнение… Оно не проходит. Накатывает, словно волны. Машин на дороге мало. За окном проносится город. Лене этот район знаком. Пару мест показались знакомыми и мне – перекресток, отель и кинотеатр. Напротив та самая остановка, на которой когда-то, давным-давно, летом, в самый первый мой приезд, мне довелось стоять по вечерам и с нетерпением дожидаться автобуса, который вез меня на улицу Глебки к Лене.

Мы проехали перекресток и, обогнув отель, свернули во дворы. Мне было абсолютно все равно, куда и зачем мы держим путь, лишь бы с Леной. Автомойка, которую она отыскала в интернете и затем на карте. Она заехала в бокс и вышла из машины. Я тоже. Ребята тут же принялись за работу, а мы так и стояли на улице среди домов и зданий. Это была всего лишь автомойка, одна из множества в этом городе, а мне казалось, что это оазис. От Лены невозможно оторвать глаз. Она позволяет смотреть и отвечает мне. Сложно в это поверить! В голове не укладывается. Утро, выходной день, суббота, и я стою здесь сейчас в Минске с Леной! Вот она, на расстоянии вытянутой руки! Это не сон, правда! Будто и не было всех этих лет между нами. Ничего не изменилось. Ничего! Я все так же сгораю от любви, от желания! Счастливейший момент моей жизни повторился. Однажды она появилась на пороге комнаты в лагере, а теперь стоит посреди этого двора такая же красивая. Я влюбляюсь снова и еще сильнее. А Лена переживала, что мне будет неинтересно. Она так сказала по телефону и в машине по дороге. Здесь и сейчас. Да я за это все отдам!

Мы стояли с внутренней стороны отеля. Когда-то очень давно, стоя на остановке в ожидании автобуса, мне представлялось, что я окажусь в этом месте снова. И вот я здесь. Хотя воображение рисовало несколько иную картину, что-то из разряда командировки, но действительность оказалась куда лучше. Ведь командировка не гарантировала встречи с Леной, потому что свободного времени могло бы не оказаться не только у нее, но и у меня. А так все сложилось как нельзя лучше. Все мое время в ее полном распоряжении, и сама Лена тоже его нашла.

– О чем думаешь?

– Сложно объяснить словами.

– А ты попробуй.

– Я смотрю на это здание и думаю о том, что это уже когда-то было.

– Эта мойка здесь недавно.

– Да нет же, не мойка. Помнишь самый первый раз, летом, когда ты оставила меня у себя, ходила на работу и мы встречались дома вечером?

– Помню.

– Вот каждый раз на этой самой остановке, мы ее проезжали сегодня, на углу, где автобус, который шел к тебе, кажется двадцать восьмой?

– Да, есть такой.

– Вот, да, и значит, каждый раз все это было связано с тобой.

– Со мной?

– С тобой. Возвращение, мне хотелось увидеть тебя как можно скорее, а автобуса все не было. Обычно ждать его нужно было долго. А мне же приходилось целый день бесцельно бродить по городу, только чтобы дождаться этого момента. Тебя. И возможности вернуться домой, к тебе.

– Так, подожди, ты о чем? Помню, тебе было весело.

– Мне было весело только после пяти часов вечера, когда ты возвращалась с работы, и утром, пока ты еще не ушла на работу. А все остальное время мне было вообще невесело. И ты никогда не разрешала провожать тебя на работу.

– Я не разрешала?

– Да, не знаю почему… Один раз только разрешила. И это был праздник для меня. И ты в тот день раньше ушла с работы. Мы встретились в парке. Гуляли. Ты мне купила спрайт.

– Ты это все обо мне рассказываешь? Точно? – Лена смотрела на меня с удивлением, но в ее взгляде было еще что-то.

– Конечно. О ком же еще? И вы меня еще на вокзал провожали.

– Нет, ну это я помню.

– Почему, потому что он был?

Лену позвали ребята. Она пошла к машине. Нужно было открыть багажник. Когда вернулась, мы просто стояли.

– Тебе не холодно?

– Нет. А тебе?

– Мне нет.

На самом деле меня даже бросило в жар. Раньше мы так не разговаривали, а теперь вот говорим. Во второй раз. Первый был на автовокзале.

– Просто ты так легко одета.

– Это теплое пальто.

– Теплое пальто? Оно красивое, но для ваших морозов…

– В Киеве теплее?

– Да! Влажность, я в курсе.

– Так, хватит умничать.

– Помнится, это не я, а… твой, этот…

– У него имя есть. Так что там с остановкой и отелем?

– Вот это все! Теперь я понимаю, что тогда, на остановке, глядя на отель, ко мне пришла информация в виде энергии, той энергии, которая во мне есть сейчас. Но тогда мне было непонятно, что это такое и с чем связано, ясно было только одно – с тобой. То есть информация или знание о том, что когда-то в будущем я буду стоять с тобой вот здесь, пришла ко мне тогда, но только в завуалированном виде, в виде энергии, в виде того состояния, которое было тогда, и энергии, которая во мне сейчас. Но только состояние, не форма. Ты, я, будущее и это место. Вот же оно! Понимаешь? Если я представлю себя в отеле в командировке, то это будет мое воображение, фантазия. Придумать и вообразить можно все что угодно. Вот мы регистрируемся. Работаю я в компании, которая открывает филиал в Беларуси. Или у меня здесь конференция, которую я собираюсь пропустить, чтобы встретиться с тобой. И так далее. Но вот, кстати, придумать, что мы будем стоять возле этого отеля, только с обратной стороны, во дворе, и причиной нашего здесь присутствия будет не моя командировка, не конференция, а недавно открывшаяся мойка, такого и не нафантазируешь. Правда?

– Я же говорила, что тебе будет не интересно.

– Что ты?! Мне безумно интересно! Мне это интереснее всего на свете! Ты просто не так поняла! Значит, не вышло у меня объяснить! Потому что словами сложно это все…

– Все у тебя вышло. На нас смотрят, спокойнее. Все нормально. Я все поняла. Все хорошо.

Машина готова, и Лена отправилась за ней. Вечно со мной так, думаю одно, а говорю совсем другое! Или говорю не так, как думаю! Не теми словами. Лена выехала из бокса и остановилась. Ее взгляд по-прежнему ласков. Только внутри, в тепле, стало ясно, что мои и нижние и верхние конечности успели подмерзнуть. Лена выехала со двора. На перекрестке загорелся красный. Мы остановились. Впереди та самая остановка. Лена посмотрела на меня, а я на нее. Включена печка. Руки и стопы стали отогреваться. Шел снег. На остановке, кутаясь в одежды, стояли люди, которые в ожидании транспорта глядели на дорогу, светофор и машины, в одной из которых мы ждали зеленого. Он загорелся, и Лена сосредоточилась на дороге.

Мы ехали по городу, проезжали множество других перекрестков и районов. Все они казались одинаковыми. Это не только другой город, но и другая реальность. Чувства обострены до предела. Сидя в машине и глядя в окно, кажется, что это какая-то другая, еще одна моя параллельная жизнь. Лена рядом, и меняется все вокруг, в том числе и мое восприятие. И время! Оно летит, проносится на огромной скорости, словно это гонка. Сутки за минуту. А бывает, оно останавливается, внутри все замирает, и все остальное перестает существовать. Нет ни до, ни после, Лена и я здесь и сейчас. Ее глаза. И тогда минута растягивается на века и превращается в вечность.

Лена припарковала машину в центре, и дальше мы пошли пешком. Она поздоровалась с охранником на проходной, затем мы прошли через вестибюль и оказались в раздевалке с многочисленными запирающимися на ключ шкафчиками. Навстречу нам шла мама Лены. Она поприветствовала нас и тепло обняла. В конце комнаты стоял стол, на нем настольная лампа. Мы сели. Через пять минут нас ждал чай, печенье и душевный разговор. Лена сидела рядом, и как же сложно было не смотреть на нее. Пытаясь себя не выдать, взгляд мой был устремлен на ее маму. Лена пила чай и молчала, слушала.

– Как-то всей семьей на машине мы ехали через Киев, и, увидев на поле коров, маленькая Лена с удивлением произнесла: «А коровки здесь такие же и какают они точно, как наши».

Лена смутилась, но смеялась вместе с нами.

– Еще была одна история про грецкие орехи. У нас же они не растут. И вот остановились мы под деревом, муж мой вышел из автомобиля, сорвал орех и стал пробовать. Мы же их с дерева не срывали никогда. Ребенок внимательно наблюдал за папой. И после того как он отгрыз зеленую кожуру, пробовать наотрез отказался. Никакие уговоры не действовали. Ребенок стоял на своем. Таков у Лены характер.

Несмотря на все мои усилия, взгляд мой периодически скользил и при возможности останавливался на Лене, которая сидела так близко. Иногда она отвечала мне тоже взглядом. И если бы не ее мама, думаю, мы целовались бы прямо здесь, в этой раздевалке. Чай согревал. Лена тоже его пила. Сидя нога на ногу, она сделала глоток одновременно со мной. Мое тело дрожало.

Мы возвращались к машине. Лена проводит со мной свой выходной день, и это бесценно. Идти по улице с ней рядом – истинное блаженство. Город уже не казался ни холодным, ни воинственным. Но Лена все еще думала, что мне не интересно. Плохо и неуютно мне было в прошлый раз и только до ее появления. А потом все изменилось. Что-то произошло. Вроде как чудо. Все встало на свои места. Нечто вернулось, и стало, как раньше. Как должно было быть. И продолжает так быть. Только бы с ней рядом. Что сделать, чтобы никогда с ней не расставаться?

Лена даже пыталась извиниться. Когда она заговорила об этом в машине, у меня не нашлось слов, чтобы объяснить, насколько ценно и важно все то, что происходило и происходит в эту самую минуту. И лишь бы это никогда не заканчивалось.

К моему счастью, прощаться со мной Лена пока не собиралась. Она завела мотор, и мы тронулись с места. Решает Лена. Так приятно снова оказаться под ее крылом.

Все еще сложно ориентироваться, но, судя по всему, мы двигаемся в направлении съемной квартиры. Останавливались один раз у гипермаркета. Теперь Лена везет меня домой. Вот и березовый парк. Точка отсчета. В ней начался мой счастливый день.

Стемнело. Свет фонарей и окна домов излучают тепло, потому что она все еще со мной. Все замерло, затаилось. Тишина. Скрипучий снег, и ни души, как в сказке. Можно было бы пригласить Лену на чай. Но обстановка в квартире настолько убогая, что мне стыдно. При мысли, что она сейчас уедет, а мне придется вернуться в эту чужую и пустую квартиру, становится прямо-таки страшно. Не представляю! Буду бродить где-нибудь до поздней ночи. Где угодно. Но Лена предлагает прогуляться по парку. Сегодня и правда день сказочный.

Мы шли по расчищенной дорожке. Ряды белых и стройных березовых стволов разбавляли накренившиеся под снежными шапками ветви елей. Светящиеся теплым желтым светом округлые плафоны на фонарных столбах привели к пруду. Маленький, искусственный, ничего особенного, но для меня все в этот вечер особенное. Хотелось остановить время.

– Когда я была в декретном отпуске, мы все время здесь гуляли с детьми.

– Здесь, в этом парке?

– Да. Маленькими они очень любили этот пруд, мы кормили уток. А там дальше качели, паровозик их любимый. Сейчас не работает.

– Вы же на Глебки жили? Приезжали?

– Ходили пешком. Это недалеко.

Она гуляла здесь с детьми. Одна. Без него. Если бы мне только знать! Но откуда мне было об этом знать? Сегодня она здесь со мной, я же тоже ее ребенок в каком-то роде. В довершение сказочности всего происходящего пошел снег, да такой сильный, что пришлось прятаться под одной из елей с раскидистыми ветвями. Огромными белыми хлопьями заполнилось все пространство. Никогда такого мы не видели, ни я, ни Лена. Это моя страсть обрушилась нам на голову. Так и есть. Все это время она жила во мне. И вот нашла выход. Почему сейчас? Зимой? В этом парке? Лена – это же лето, море и солнце. Мы же так познакомились. Дело в том, что то была ее не настоящая жизнь. Настоящая она вот здесь. В ее городе солнце редкость. Холодный и ветреный. Где рано темнеет и все улицы похожи, но я этого не замечаю. Сегодня он уютный и сказочный, потому что в нем сбываются мечты.

Отряхивая снег, мы возвращались к машине. Волосы вымокли, словно от проливного дождя. Черт с ней с обстановкой в квартире. Выбор оказался правильным! Пару ночей в интернете потрачены не зря. Место связано с Леной, с ее прошлым! В сравнении с этим ободранные стулья, старое покрывало и неисправная сантехника пустяки.

У меня горят щеки. Нет, они пылают! Мы молчим. Желание пригласить Лену к себе борется с внутренним голосом, который строго-настрого запрещает мне это делать. Нужно было обо всем позаботиться заранее, обойти весь город, обсмотреть все квартиры, выбрать лучшую и пригласить. Или хотя бы купить чай и что-нибудь к чаю. А теперь что уж… Но и это не спасло бы. Все равно стыдно. Она такая красивая, а жилье такое захудалое. Лене туда никак нельзя. Что она подумает?

Чашка чего-нибудь дымящегося сейчас не помешала бы. Поблизости ни единого кафе. Лена знает эту местность лучше. В небольшом магазинчике за пригорком, возле аптеки, мы отыскали кофе и со стаканчиками вернулись в машину греться. Мороз и сугробы остались снаружи за окном. Лена включила печку, и салон быстро нагрелся. Момент, когда Лена поедет домой, рано или поздно наступит, но не сейчас. И все же она изменилась. Изменился взгляд, жесты и что-то в голосе.

Помню, как в детстве отъезд Лены стал для меня вселенской трагедией. Помню, как из глаз лились слезы и их невозможно было остановить. Ничто и никто не мог их остановить, кроме самой Лены. Или знание о том, что когда-нибудь в далеком будущем я буду вот так сидеть с ней в ее машине и пить кофе. Тогда мне об этом ничегошеньки не было известно.

Вместе мы провели почти целый день. Обществом Лены нельзя пресытиться, к нему невозможно привыкнуть. Все мало. Волнение мое не проходило, наоборот, набирало обороты. За все время, которое я знаю Лену, вот так наедине мы остались второй раз в жизни. Первый был в лагере, когда она спустилась вниз и отдала мне записку, и вот это второй. Дрожь пронзала тело тогда и теперь. В лагере мы почти не разговаривали, а теперь я говорю, и меня выдает голос. Он дрожит. В Судаке, когда Лена вышла ко мне на пять минут за игрушечным набором для детей, не считается. Это продолжалось всего две минуты. В Судаке она вообще меня не замечала. И никого не замечала.

Даже не знаю, сколько это уже продолжается, но мне столько нужно ей сказать! О важном, о главном, но захожу очень уж издалека. Этим процессом правит мое подсознание. Ему-то пункт назначения известен. Я рассказываю Лене о своей преподавательнице, с которой у меня был бурный роман и за которым наблюдал весь университет. Она многому меня научила, но главное, она привела меня к себе и к свободе выбора. Поэтому и рассказываю. Мы с этой преподавательницей часто спорили и ссорились. О существовании Лены она знала. Она знала, что Лена была моей вожатой и что эта романтическая влюбленность никуда не девалась. Она пыталась говорить со мной об этом, но ничем хорошим для нее такие попытки не заканчивались. В результате она сделала вывод, что Лена для меня словно божество, а трогать божество не стоит. Мое подсознание вело к этому. Существовала прямая связь этого рассказа с Леной. Хотя, на первый взгляд, речь вроде бы совершенно о другом, самое главное было впереди. Но кульминации Лена так и не дождалась. Она изменилась в лице и заявила, что ей пора. Ее голос был холоден. Перепад в ее настроении произошел настолько явно, внезапно и совершенно для меня неожиданно, что сложно было сообразить, что делать. Словно гром среди ясного неба. Голос меня и так не слушался, а теперь и вовсе подвел. Пытаясь как-нибудь объяснить ей все то, что планировалось, мне пришлось подбирать слова и делать это максимально быстро. Но Лена и слышать не хотела. Она была непреклонна и категорична, и мне пришлось выйти из машины. Она уже завела мотор. Но стоило ей со щеткой для стекла выйти из машины, как мне не оставалось ничего другого, как рухнуть перед ней на колени. На мгновение она замерла.

– Лена, ты не так меня поняла, подожди, я все объясню, это не то, что ты думаешь.

– Встань, слышишь? Не делай так больше.

Лена передумала чистить замерзшие стекла, села за руль, включила заднюю передачу. Она проехала чуть вперед, нужно было развернуться, что она и сделала, а затем промчалась мимо меня. Сугробы стали выше. Снег шел все это время, но уже не тяжелыми крупными хлопьями, а мелкими кружащимися в свете фонарей снежинками. На улице никого. Проехала какая-то машина. Я поднимаюсь с колен и отряхиваю следы на штанах. Мое состояние даже хуже, чем тем летним днем, когда из-за отъезда Лены свет стал не мил. Вот и теперь тоже. Будто в меня выстрелили, и мне предстоит осознать, что это конец.

Все еще не понимая, что мне делать и что произошло, стою на дороге и жду, что она вернется. Машины проезжают редко, но от каждой колотится сердце. Не она. В поисках телефона шарю по карманам, даже не знаю зачем. Позвонить ей, написать. Его нигде нет. Телефон выпал в машине. Помню звук падения, но, чтобы не сбиться с мысли, продолжаю говорить, не поднимаю. Повезло, потому что это повод еще раз встретиться, и тогда мы сможем поговорить. Я все ей объясню. Она поймет. Но Лена не возвращалась. Дрожь не прошла. Это от нервного напряжения, не от мороза. К счастью, у меня был еще один телефон. Где-то в рюкзаке. Вот и пригодилась предусмотрительность, которую не люблю в себе. Старенький кнопочный телефон, а в нем какая-то симка. Это выход. Но что, если вернется Лена и я ее пропущу?

Вбегаю в парадное, дверь открываю как можно быстрее. Оказавшись внутри, стою у окна и не спускаю глаз с дороги, слежу за всеми проезжающими машинами. Телефон отыскался на дне рюкзака, теперь его нужно зарядить. Средств на карте хватит только на сообщение, но не на звонок. Пишу Ольге на киевский номер, который у меня записан. Мне предстоит построить фразу таким образом, чтобы из нее было понятно, что произошло и что требуется сделать. А это практически невозможно. Нужно собраться с мыслями.

Оля сразу же перезвонила. Из моего сообщения она, конечно же, ничего не поняла, а мой взволнованный голос и сбивчивый рассказ напугали ее. Наконец мне хоть как-то в общих чертах удалось объяснить произошедшее. Она отправила мне номер Лены. Он сохранился у нее со времен их встречи, когда Оля передавала Лене от меня подарок. Оля пообещала с ней связаться. Вскоре пришло сообщение о том, что Лена не берет трубку. Нужно было как-нибудь успокоиться, отвлечься, взять себя в руки. В квартире тепло и даже жарко, а дрожь не унимается. Все-таки не от холода. К такому повороту событий ничто во мне не было готово.

Все же было так хорошо! Но рай превратился в ад. Скачок от плюса к минусу. День сменился ночью. Ничто не предвещало такого окончания вечера. До сих пор не могу понять, что стряслось и как вообще такое возможно. По телевизору идет какая-то передача, ни одно слово не доходит до сознания. Все мысли на улице, там, где это произошло. Даже не верится, что она может так поступить. Я же могу все объяснить или даже попросить прощения. Она не дала мне ни единого шанса. Повествуя о своей преподавательнице, мне лишь хотелось сказать Лене, что за все это время моя любовь к ней не прошла. Мои мысли о ней прорывались отовсюду, даже в самые ответственные и неподходящие моменты. Вот что мне хотелось ей сказать! Но она не дослушала, не дала закончить. Это была чуть ли не исповедь. Но от волнения мысли путались. Выражаться яснее не выходило. Пока все версии ведут к предположению о том, что слова мои ее обидели. Но почему? Ведь началось все с преподавательницы, а закончиться должно было Леной. А если дело не в этом, даже и не знаю. Никаких поползновений с моей стороны. Ни прикосновений, ни приглашения домой. Пожалуй, только голос и взгляд. Да, был взгляд! В машине мы друг на друга не смотрели, а затем наши глаза встретились. И когда это произошло, мысли спутались, речь сбилась окончательно и возникла пауза. Но в том нет моей вины, потому что рядом со мной сидела самая красивая женщина на всей планете. Кто бы выдержал?

И тут зазвонил телефон. Это Лена.

– За рулем трубку не беру. Приехала домой, увидела пропущенные.

– Да, он выпал.

– Сейчас привезу.

– Лена, постой, подожди, не нужно ехать, ты и так целый день… ты устала. Дай адрес, я приеду. Телефон… это не важно, но мне нужно с тобой поговорить, я не знаю, почему ты… нужно объяснить… мне очень плохо, ты нужна мне…

– Скоро буду, – и Лена отключилась.

Я увижу ее, увижу! Это все, что мне нужно. Мир просветлел. Смысл слов в телепередаче начал поступать в мой мозг. На мне все еще была надета верхняя одежда. Она едет! Уже скоро!

Черт меня дернул болтать о сокровенном. Хотя факты из прошлого остаются фактами. Ну кто разглагольствует о женщине в присутствии другой женщины?! Или четче нужно выражать свои мысли. Моя исповедь должна была подвести к тому, что все это время Лена не только присутствовала в моей жизни, но и влияла на отношения с другими людьми. Она одна управляла моими чувствами. Осознание этого факта стало откровением даже для меня. Ее образ – эталон красоты, и в сравнении с ним меркнут все. Ясно одно, Лена – любовь всей моей жизни. Таких, как она, больше нет и не будет. Слова выстраивались в голове по какому-то неизвестному мне принципу, и произносить их вслух было опрометчиво. Но и не произносить невозможно. Шелковая нить моего подсознания фигурным красным швом прошила абсолютно все события и влюбленности одной-единственной самой первой влюбленностью – в Лену. Вот что это было! А она могла неправильно истолковать. Очевидно же.