Текст книги "Волна. Лето, зима, весна… и снова…"

Глава 24

Можно устать от повседневности и рутины, от совместного проживания и быта, от бесконечных обязанностей, от ссор и выяснения отношений. Но все это не имеет к нам никакого отношения.

Лена удалилась из социальных сетей и скайпа, не брала трубку, не отвечала на письма и сообщения. Натка написала, что Лена вышла на работу и что с ней полный порядок. Это единственный источник информации и связи, но сообщения могут не просматриваться месяцами. Она и брат поступили. Значит, и правда у них все хорошо. Дни тянулись неумолимо долго, превращаясь в месяцы. А те сменяли друг друга. Ни с кем не ищу встреч. Из дома выхожу редко. Больше никаких планов и целей.

Мне нужно знать! Я имею на это право! Так не делается! Это неправильно! Нехорошо! Некрасиво! Самая глупая на свете трата сил и энергии – думать над тем, о чем просто может сообщить другой! На глаза попался блокнот и первые исписанные в нем страницы про коробки из-под обуви в бывшей детской, куда меня отселила Лена. Они вернули меня в ту комнату и пережитое состояние. По утрам я не люблю ни с кем разговаривать. Лена исключение. Мне нравилось просыпаться с ней. Нравилось начинать свой день с поцелуя и кофе. Теперь есть только кофе, и у него другой вкус.

Варианты, версии, их много. Долгое время перебираю их, поворачиваю то так, то эдак, меняю формулировки, подставляю причины, добавляю обстоятельства. Не сходится. Вообще никак. Ладно. По порядку. Мы не ссорились, только один раз в Киеве. А вещи мои Лена передала через Ольгу, о которой мне даже упоминать в ее присутствии было запрещено. Не странно ли это? Существуют ли другие варианты передать вещи? Ключи от квартиры бандеролью, конечно, не отправить. А это настолько важно? И почему вот так, у меня за спиной? Могла бы и прямо сказать. Или она хотела сначала сама попрощаться, а затем поставить перед фактом, прервав всякую связь? Сделать это, глядя мне в глаза, не хватило смелости? Или не сделала так из жалости? Боялась моей реакции? Или сама не смогла бы? Но главное, когда она приняла это решение? Как давно? И в связи с чем? Разлюбила? Но тогда ее взгляд и тело? Из-за состояния своего здоровья? Одной легче переносить все трудности, или чтобы не волновать меня? Так привыкла? Может, решила избавить меня от жизни на два города? Точно! Она часто повторяла, что потом я скажу ей спасибо! А тот странный момент, когда обняла и сказала, что могу ее ударить, если хочется. До сих пор не понимаю, как ей могло прийти такое в голову? Ударить Лену? Я?! О чем она тогда говорила? Что имела в виду? Почему произнесла это? Потому что собиралась причинить мне эту боль и уже тогда об этом знала?

Только однажды сказала, что любит, и никогда больше об этом не говорила. Почему? Просто вырвалось? Разлюбила? Потому что считает, что говорить об этом глупо? Когда-то она подловила меня на фразе: «люблю тебя очень». Очень… Сказала, либо любишь, либо нет.

Она делала это постоянно – бросала меня. Первый раз по необходимости, такова жизнь. Она возвращалась с летней практики домой – обычное дело. Да и разве были другие варианты… А о состоянии моем она, скорее всего, и не догадывалась. Но все последующие разы она знала и все равно делала. Притягивала и отталкивала, к себе и от себя. Обещала так больше не делать. И сдержала обещание, больше не оттолкнет никогда.

Нужно вспомнить, на что последнее время Лена реагировала острее, чаще? Что изменилось? Сами встречи? Их частота? Вроде бы нет. Был небольшой перерыв летом. Так это потому, что ехать вместе в отпуск Лена отказывалась. Она вообще не собиралась в отпуск. То же самое и прошлым летом. А без нее мне тоже никуда не хотелось. Раз она в делах, то и я. Подвернулась мне одна работенка. Это вопрос финансов. Деньги мне нужны были, чтобы ездить и оставаться у нее столько, сколько решим. Так что, все равно все только в связи с ней. Еще мы не виделись в Новый год. Мне-то как раз хотелось встречать его с Леной. Но у нее были другие планы. Семейные традиции, нарушать которые она не хотела. Дети ведь привыкли. Для запуска фонарика желаний обычно приезжает Савва.

Если и были другие перерывы, то недолгие и немного. Могло ли ей показаться, что приездов со времени стало меньше? Могла ли Лена сравнить период съемных квартир, первые наши месяцы у нее дома и последнее время? А еще период, когда между нами еще не было близости. Была ли разница в частоте и пылкости наших встреч? Для меня ценность имеют все. Я не могу оценивать накал страстей. Всегда желанная. А что насчет нее? Оглядываясь назад, с уверенностью могу сказать одно, съемные квартиры ей нравились. Она впервые нарушала правила и, быть может, получала от этого удовольствие тоже впервые. Она не хотела ничего менять. Но все изменилось. С окончанием этого периода, закончилось и ее приключение. Как же можно было упустить это из виду?! Выходит виной тому я?! С переездом к Лене закончились мои сложности, но они были моими, не ее! А сообщение?! Я же помню его дословно! Когда-то Лена прислала мне на телефон сообщение о том, что по дороге на работу стояла на светофоре, на который выходят те самые окна. Тогда она осталась. Впервые. Это была долгая и страстная ночь. Я даже помню свою реакцию. Стоило мне прочесть сообщение, как включилась память тела и по коже пробежала волна желания до мурашек. И если что-то мешало расслабиться мне, то только так и могла расслабиться она. Ведь она всегда приезжала. Она ни о чем не думала. Она отпускала себя. Она подчинялась. Она отдавала. Брала. Наслаждалась.

А затем все это исчезло. Могла ли Лена делать и чувствовать все то же самое у себя дома? Значит, она так долго не говорила о разрыве с Саввой, потому что знала, что эти тайные встречи закончатся? Как же можно было этого не видеть, не понимать?! Всецело моя вина. Моя ошибка. Вот я вечно требую от нее слов, но не обо всем можно говорить. Например, вот о таком. Как она должна была это сделать? Какими словами? «Давай ничего не будем менять. Мне хорошо так. Мне нравится приезжать по указанным тобой адресам, заходить в чью-то квартиру и заниматься любовью. Дома так не получится. Ведь это мой дом, и в нем живут мои дети. Там я никогда не смогу расслабиться. А здесь с тобой могу. Даже не знала о себе такого, не предполагала. Но мне нравится! Мне нравится делать это там, где делают другие. Мне нравится узнавать и чувствовать то, чего со мной не было раньше. Вечно я добросовестно исполняла роль примерной дочери, жены, матери. Никогда ничего себе не позволяла и вот позволила. Спасибо тебе. Я услышала себя, поняла и принимаю. Тебе не нравятся эти квартиры, ты считаешь это пошлостью, тебе в них не уютно, ты брезгуешь всем, что нас окружает: постельным бельем, посудой, ванной, а я об этом даже не думаю. Не успеваю об этом думать. Я впервые вообще ни о чем не думаю».

Значит, и случай на Могилевской не был связан со мной. Это было связано с ней. Она убежала, потому что ей понравилось. Чтобы принять это в себе, ей понадобилось время. И потом она вернулась. Она знала, что все случится, и все равно пришла. Она не только знала, но и желала этого. Она боролась с собой. Помню, она дрожала.

Правила она нарушила чуть раньше, и тоже со мной. Она нарушала их только со мной. Тогда всего один раз. Очень давно, в моем детстве, будучи моей вожатой, когда оставила детей на Ирку и ушла со мной в пансионат на дискотеку. Мелкое нарушение. Но начало было положено. Ее собственные дети дома. Они взрослые и могут оставаться одни. Но она никогда не оставляла их по такому поводу. Вот что заставило ее совершить побег на Пушкинской. Это появилось с самого начала, на автовокзале, и с тех пор Лена постоянно с собой боролась. Вот что двигало ею. Вот почему она так поступала! Какие только мысли не лезли мне в голову. Чего только не нафантазируешь! В то время как реальность была так проста и очевидна.

Мы не видимся и не разговариваем, я больше не пишу ей, но продолжаю думать. Обо всем. Днями и ночами. Все время возвращаюсь к той квартире и светофору на перекрестке. Что же было в этой квартире такого, что отличало ее от остальных? Центр города. Неплохо обустроена. Чисто. Потолки высокие. Светлая и просторная. Белье выглаженное. Но именно здесь она была страстная, как никогда. Было ли это как-то связано с воздыхателем с ее старой работы, на которой она была перед нашей встречей, и с розой, которую он ей подарил? Есть ли связь? Цветок мы оставили в коридоре, к утру он завял, и меня это обрадовало. Была ли эта ночь такой из-за него или она была такой из-за комфорта вокруг, и связано ли это хоть как-то со мной? Уже и не знаю.

Дома у Лены уютно. Это ее территория. Здесь она в безопасности. Обустроено все по ее вкусу. Всегда чисто. Кругом порядок. Каждая деталь имеет значение. Она так любит. В доме ее энергия, ее характер. А так как я ее люблю, все, что ее окружает, имеет для меня ценность. Я у нее в гостях. Не нужно больше по ночам рассматривать карты Минска, с плеч все договоренности с агентами, не нужны запасные варианты и никаких перемен. В городе Минске есть всего одно место, в которое я теперь приезжаю. Это удобно. Это приятно. Это стабильно. А для Лены? Ее границы – ее ответственность. Развлечение превратилось в обыденность и рутину. Обстановка та же, обязанности те же, да еще и я в нагрузку. Никакой тебе больше тайны. Мама больше не исчезает по вечерам в пятницу и не возвращается уставшая, но счастливая под утро. Вместо этого в доме появился еще один человек. Дни снова стали похожи. После работы домой. Все, как всегда. Через какое-то время мы остаемся в комнате одни. Расслабиться, когда за стенкой дети, сложно или даже невозможно. Зато близость всю ночь, любая, пусть и сдерживаемая, это ни с чем не сравнимое удовольствие. Такие вещи говорят мне о любви. Лишь бы рядом.

Лена привыкла ко мне у себя дома. Там, где два, там и три. Третий ребенок ей на голову. Но это я только теперь понимаю. Для меня все стало проще, для нее сложнее. Лена снова заботящийся обо мне взрослый, как когда-то в лагере. И не только обо мне. Но как же важно было узнать и прожить ее быт, ее привычки.

 
Как подобрать слова, которые не уничтожат,
ведь я люблю тебя во вред и вопреки.
Ты запрещаешь говорить слова, которые нежны,
и заставляешь произносить другое.
 
 
О главном позабыв, в рутину погружаясь,
не слышишь слов моих тебе – простых и настоящих.
В делах сердечных нет вранья, сомнений быть не может,
все зло, что обществом зовется, нас превращает в манекен.
 
 
Ты веришь всем, не мне, и исполняешь долг,
которого не существует, его придумала сама.
Скажи слова, и ты поймешь, что сказка впереди,
она реальна, она в тебе, ты не одна, в тебе весь мир, и я!
Произнеси…
 

Это стихотворение появилось в блокноте, наряду с описанием обстановки. Лена находилась в соседней комнате, и это была последняя наша с ней встреча. Но мне об этом еще не было известно.

Это уже в прошлом, но долго еще мне будет не до стихов. И вообще ни до чего. Мир снова изменился. Фактически так же, как в детстве, когда она уехала. Были дни с ней, и это хорошие дни, и были дни без нее, и это плохие дни. А теперь все дни без нее. Ее нужно отпустить. Навсегда.

Она знала, что так будет, знала, что этим закончится с самого начала. Я действительно так думаю. Потому что тогда все становится на свои места и многое объясняет. Да почти все! Ее слова, ее поведение, ее настроение и его частые смены, ее молчание. Она вечно твердила о нашей с ней разности. И только теперь я понимаю, в чем она состоит. Любить. Она не знает, как это. А я только этим и живу.

Ее нужно отпустить. Но прежде она отпустила меня. Она сделала это ради меня. Это по ее словам. У меня другое мнение. Она сделала это против меня и против всего, что есть во мне живого. Она избавила меня от жизни на два города, от ночных переездов и от боли постоянных расставаний. А еще от единственной веры в любовь. Да и почему речь все время обо мне? Мне уже давно не шестнадцать! Это не мой выбор! А что Лена? Сделать это раньше, не дожидаясь конца. Уйти раньше, чем тебя разлюбят и бросят. Страх, порождающий уверенность в том, что именно так все и будет. Вот, что я думаю! Да, страх близости! Постоянный. Вот причина такого решения. Не физической близости, как раз с этим все в порядке, иначе откуда у Лены дети. Другая близость, которая ей неизвестна, которой у нее не было в детстве. Она так и не поняла, как можно столько лет ждать, искать и чувствовать. Она видела, что произошло со мной в первый миг нашей встречи. Она видела, что происходило после. Она верила этому, но не понимала. Не могла объяснить. Себе. Она спрашивала меня: «Почему я?». Почему мой выбор пал на нее? Но это не был мой выбор. И у меня нет ответа на этот вопрос. Так случилось и все. Повод не нужен. Меня родители любят просто так. Но у Лены было иначе. Круглая отличница, которая изо дня в день приносила своим родителям хорошие оценки как доказательство своей ценности и повод ее любить.

На годовщину свадьбы своих родителей Лена сделала им подарок – в ЗАГСе заказала для них торжественную церемонию. Сапфировая свадьба – сорок пять лет вместе! Их поздравили с долгим и крепким браком, вручили цветы и почетную грамоту. Поначалу они наотрез отказывались ехать, и вся церемония была под угрозой срыва. Все старания Лены могли пропасть. Но все состоялось. Ее родители были смущены, тронуты, благодарны. Прослезились не только они, а и все присутствующие. Лена сделала это! Несвойственно ей, общественные мероприятия она не любит, но сама же его и устроила. И сделала им приятно. Но что она хотела этим сказать? И кому? Себе? Маме? Сказать, что у вас все вышло с браком, а у меня нет. Неосмысленно, но упрекнуть? Я уже залажу в какие-то дебри. Но я снова ассоциирую это ее действие с Саввой и с их браком. Она идет до конца. Ей нужно, чтобы все было правильно. А он подвел ее. Я не знаю и уже никогда не узнаю причину их развода. Наверное, ей хотелось быть с мужем и когда-нибудь отмечать такое же событие. Любовь здесь ни при чем. Когда Лена все это организовывала, рассказывала мне по скайпу. Помню, она была взволнована и воодушевлена. Обычно скупая на слова, она описывала мне все в мельчайших подробностях. И как все прошло тоже. На щеках у нее был румянец. Она улыбалась. А мне было сложно слушать. Лена заметила и спросила, почему хмурю брови.

Теперь я ее не вижу. Ни один человек не смог бы ранить меня так сильно. Только она. И она это сделала. Возможно, она считает, что так проявила ко мне свою любовь. Это было сложное решение, и она взяла его на себя. Все взвалила на свои плечи и избавила нас от всех будущих стадий, к которым сводятся абсолютно все отношения. Остывшие чувства, ссоры и обман. Она уберегла нас от этого. С нами никогда такого уже не произойдет. «Уходить нужно красиво», – как-то сказала мне Лена; «молчание – золото», – обычно настаивала Лена; «потом скажешь мне спасибо» – загадочно уверяла она меня.

– Ты – это все, что мне нужно!

– Ты плачешь от меня. Тебе плохо.

– Я плачу не от тебя! Мне хорошо с тобой!

– Я так и поняла.

– Просто я скучаю по тебе уже сейчас!

– Но я же здесь, с тобой.

– Я знаю, но сегодня ты будешь спать уже одна, без меня. Не хочу тебя оставлять.

– Но мы же скоро увидимся?

– Конечно, увидимся, Лена! Но мне все равно сложно от тебя уезжать. Каждый раз сложно. Ведь ты мое счастье.

– Не называй меня так.

– Как, счастье?

– Да.

– Почему это не называть? Ты же мое счастье!

– Я серьезно.

– И я! Лена, любимая моя Лена!

– И так тоже.

– Что? Не называть тебя любимая Лена?

– Да.

– Но ты же любимая! Ты самая любимая! Ты вечно любимая! Ты мое сокровище.

– Я не сокровище.

– А кто же ты? Конечно, сокровище! Люблю тебя, Лена! Я люблю тебя!

– Тебе будет лучше без меня.

– Ну что ты такое говоришь? Ну почему же ты вечно это повторяешь?!

– Потому что я знаю.

– Ты все неправильно знаешь! Потому что это невозможно! Без тебя я сдохну. Мне ничего не нужно без тебя. Вообще!

– Не говори глупости. Тебе не идет.

– Это не глупости! Я это точно знаю!

– Ты неправильно знаешь.

– Не повторяй за мной. Это мои слова. И перестань со мной спорить! Вечно спорит! Я люблю тебя, ты мое счастье, сокровище, любимая Лена, и без тебя мне ничего не нужно! И я хочу тебя целовать!

– Тогда целуй.

– Хорошо.

Она знала обо всем с самого начала. Когда мне было странно, что она рядом и целует в ответ, говорила, что я заслуживаю ее, как никто другой. Мне же казалось, что это чудо. Это и было чудо, учитывая, что быть со мной вечно Лена не собиралась. В лагере и все, что после лагеря – чудо. Каждое мгновение и день с ней – чудо. Ведь мы могли никогда больше не встретиться. Но мы встретились. Разве не было для меня счастьем все это время думать о ней и искать ее, затем найти и быть рядом столько, сколько вышло. Допустить при этом все ошибки, какие только существуют. Я же прекрасно помню все свои обещания в случае, если мечта моя осуществится, – любви моей хватит на двоих с головой, я все смогу и все сумею, и все будет не так, как у других, потому что, как у других, у нее уже было. «День сурка» не наступит. Какая же она красивая и любимая!

Ее окружили дети, она выдавала картофель и хлеб. Ночное небо летом в Крыму всегда звездное. Отблески костра играли на ее красивом лице. Ребятня обступила ее со всех сторон. Но не я. Мне оставалось только ждать. И этот момент наступил. Ее взгляд задержался на мне, и она все поняла.

Волна. Волну создает ветер. Постоянный ветер. Но воздушный поток не постоянен. Если он есть, образуется волна. А если нет, то нет. Колебание поверхности водной глади. У волны есть направление, высота и частота колебаний. Но не всегда направление волны совпадает с направлением ветра, и тогда он волну гасит. Высота волн и характер волнения определяются скоростью ветра, его продолжительностью, структурой ветрового поля и конфигурацией береговой линии. Волна – это сконцентрированная энергия ветра. Волна возникает после возникновения ветра, но продолжает существовать долго после него. Волна – это возобновляемый источник энергии. Она не статична и перемещается на большие расстояния. Солнце устраивает ветер, а ветер нагнетает волны.

***

Но Алиса быстро сообразила, что это за море! Это было море слез, которое она сама наплакала, когда была ростом в девять футов.

– Вот не надо было мне так много плакать! – сказала она, барахтаясь и пытаясь понять, куда ей плыть. – И я теперь наказана за это и, чего доброго, утону в собственных слезах. Невероятная история, честное слово!

Льюис Кэрролл «Алиса в Стране чудес»