Текст книги "Волна. Лето, зима, весна… и снова…"

Глава 8

Я уже не работаю в офисе, и это замечательно, но деньги все равно нужны. Поступил заказ, нужно лететь в другую страну, поэтому моя поездка в Минск откладывается. Зато, когда вернусь, смогу снять нормальную квартиру в Минске.

В аэропорту меня стали одолевать разные мысли. Не знаю, что на меня нашло, но откуда-то взялась фобия. Что, если я Лену никогда больше не увижу? Командировки у меня были, перелеты тоже, опыт имелся. Жилье, питание, все оплачено, а вознаграждение за пару дней в сумме месячного оклада. Отличное предложение, и на тебе, не могу сесть в самолет! Никогда такого не было.

Беспокойство возникло на этапе регистрации. По статистике, самолеты – самый безопасный вид транспорта. Умом я это понимаю, но хочется все отменить, встать и уйти. Это будет, конечно, странно, но какая разница, что обо мне подумают незнакомые люди. Черт с ними, с деньгами. Вместо всего этого уже завтра я могу быть на пути к ней. Чтобы добиться этого, мне понадобилось столько лет. И теперь я не могу рисковать. Разве есть что-то дороже встречи с ней. Вопрос встал ребром. Дорога – всегда риск. Но одно дело рисковать жизнью в дороге к ней, и совершенно другое – делать это ради пары сотен баксов. На билет до Минска у меня есть.

Объявлена посадка. Ничего не подозревающий о моей внутренней борьбе спутник, который все это время спокойно читал газету, поднялся со своего места и взял свой саквояж. Нужно взять себя в руки. Это уже ни в какие ворота. Если в процентном соотношении, то готовность уйти – семьдесят, а лететь – тридцать. Договоренность наша состоялась на словах, никто ничего не подписывал. Нет, так нельзя! Меня ждут. На мое имя приобретен билет. Я их подведу. Доводы так себе. И почему я вечно следую правилам? Какое мне до них дело вообще? Им на меня плевать. У меня есть выбор. И сделать его нужно прямо сейчас. Я могу оказаться в этом самолете, а могу и не оказаться; он может разбиться, а может и не разбиться. Если самолет не разобьется, мне будет стыдно. Мне уже стыдно перед Леной. Знай она, что подумала бы?! Перед Леной я не спасую ни перед чем. Лечу!

Самолет приземлился, и мы взяли такси. За два дня всего пара встреч. Никакого плотного графика. Свободного времени полно. Отельный номер просторный с панорамным видом на автомагистраль. Здесь у меня живут друзья, но я сижу в номере и переписываюсь с Леной. Питаюсь в придорожном кафе на заправочной станции неподалеку и сразу назад. После перелета и всех тех мыслей перед ним чувства обострились, и ласковых слов уже не сдержать. Лена на работе. Когда-то она здесь была как турист, с группой. После этой поездки она и пристрастилась к кофе, его-то я ей и привезу. Лена обещала позвонить и выйти на видеосвязь, как только доберется домой.

Приняв душ и заварив себе чаю, с ноутом в кровати под новости местного телевещания настраиваю сбившийся wi-fi. До чего дошел прогресс, я в Стамбуле, она в Минске, между нами две тысячи километров, а мы можем видеть друг друга и слышать. Мы проговорили весь вечер.

Весь следующий день и вечер прошел за работой. Из отеля мы выселились в три ночи. Сидя в холле, мы ожидали такси, а на улице разыгралась самая настоящая буря. Порывы ветра вздымали клубы пыли, ломали ветки деревьев и поднимали в воздух мусорные урны. Когда в отель прибыл новый постоялец, его сильно толкнуло вертушкой, и в холл он не вошел, а влетел, растянувшись плашмя на полу. Вертушку тут же отключили. Местные сказали, что такое у них бывает. Не впервой. Таксист обещал подождать на случай, если рейс отменят. Другие страны отменяют. Изучаем табло, наш в списках не значится. Объявлена регистрация. Я могу остаться у друзей, билет поменять. Но на этот раз, когда волноваться действительно стоит, мне хочется как можно скорее вернуться домой. Ничего не боюсь и мечтаю о пятнице – дне отъезда к Лене. А до того хочу быть дома, хочу сосредоточиться, чтобы никто не мешал. Теперь мы с моим спутником поменялись ролями. Пока все трясутся от страха, я выбираю в подарок Лене кофейный набор в duty-free. Он состоит из маленьких чашечек с блюдцами и голубым восточным орнаментом на них. Еще я привезу ей лукум с орешками.

Долгое время самолет не выравнивался, а свет в салоне не включался. Стюардесса, которая выкатила тележку, с ней вместе оказалась в хвосте самолета. Женщина и девушка со мной по соседству молились вслух. Самолет трясло, а за окном сверкали молнии, как в кино. Все пассажиры бледные и перепуганные, я же само спокойствие и хочу спать. Воздушные ямы, конечно, доставляли дискомфорт, но сомнений в том, что мы с Леной еще увидимся, не было. Только так я могу объяснить свою реакцию на все, что происходило в этом рейсе. А раз я знаю, значит, долетим как-нибудь.

Сидя в теплом такси и разглядывая в окно родной и любимый город, на душе у меня становится хорошо. Вот я и дома. В груди радостный трепет. В преддверии. Лена будет на работе где-то через час.

Стало приятно просыпаться по утрам. Не нужно бежать в офис, можно лежать и думать о чем-нибудь приятном. Сегодня мне вообще никуда не нужно. Можно прийти в себя и наслаждаться новым состоянием, которое длится уже несколько недель. Состояние влюбленности. И словно впервые. Приготовлю завтрак, а потом засяду за какой-нибудь роман. Позже смогу заняться спортом и прогуляться, просто так, без всякого дела. А вечером я смогу поговорить с Леной по скайпу. После полуночи, когда она ляжет спать, буду полночи смотреть свои любимые фильмы. Никогда еще мне не было настолько хорошо.

Видеться ни с кем не хочется, кроме нее. Брожу по улицам и по парку, прокручиваю в голове драгоценные моменты. Настроение отличное. Не трезвонит мобильный. Теперь я принадлежу себе и ей. Рутина все равно периодически врывается в новый уклад, то нужно сдать отчет в налоговую, то оплатить коммуналку. А в остальном свобода. Раньше все раздражало, теперь все радует. У меня есть время, и я могу делать с ним, что угодно. И все же нужно дождаться пятницы и только потом ехать к Лене.

Появился еще один заказ. На сей раз Питер. Поездом недели на две, может, на месяц. Город – сказка, город – мечта. Всегда хотелось побывать в Питере. За это мне еще и заплатят. И такую сумму, что к Лене я смогу ездить хоть каждый день. Нужно соглашаться, но меня разрывает на части. Лена написала, что это даже хорошо, потому что у нее на работе завал и свободного времени нет совершенно. Вопрос решился сам собой.

Стоило мне покинуть офис, как жизнь моя дивным образом изменилась. Ко мне пришла любовь, и начались поездки. Третья страна за месяц. А раньше приходилось сиднем сидеть на одном месте. Такие перемены к лучшему. Страх перед неопределенностью прошел не начавшись. И хватит все откладывать на потом. Дорога дальняя. Захвачу с собой блокнот и попробую писать. Есть кое-какие мысли. На роман пока не тянет, но с чего-то же нужно начинать.

Насколько путешествие поездом приятнее самолета. Да, занимает больше времени, ну и что? Теперь у меня его полно. Никаких воздушных ям и тревоги. Поезда люблю с детства. За окном метет, в купе тепло и уютно. Чай с лимоном, интересная книга и сон.

Меня разбудили голоса. Мы стояли на какой-то станции. Узнать, на какой, не составило труда. Стоило лишь перевернуться на живот и выглянуть в окно. С этой стороны здание вокзала показалось незнакомым, но надпись гласила об обратном. Это Минск! Позабыв о том, что я на второй полке, мой лоб встретился с преградой. Пока сердце трепыхалось, поезд тронулся. Пишу Лене сообщение. С первого раза не получилось. Не могу подобрать слова. Хочется быстрее, хочется успеть. Набираю номер. Она обрадовалась. Пожелала счастливого пути еще раз. Хочется спрыгнуть и бежать к ней. И скажи она, я бы… Разлука с ней продлится целый месяц. Это так долго!

За окном многочисленные пути. Пустые и с товарными или пассажирскими поездами. Все припорошено снегом. Лена дома, а я так близко. Поезд набирает скорость. Проснись я раньше, может, и увиделись бы. Сорвалась бы командировка. С заказчиком как-нибудь договорились бы. Такое бывает. Иногда пассажиры отстают от поезда. Теперь долго еще не уснуть. Заказываю у проводника чай. Лена не любит чай, но обещает выпить со мной вместе. Она у себя, я в поезде, но в одно и то же время. Соседи по купе уже отдыхают, свет приглушен. Под стук колес хорошо думается. Помню, как под него же перед глазами стояла картинка – держась за руки, Лена и Савва идут по перрону. Теперь же она пьет со мной чай и ждет нашей встречи. Меня охватило чувство нежности. И благодарности. А в блокноте появилась первая строка. За ней следующие. Вместо прозы вышло стихотворение.

 
Твой город транзитом в окне промелькнул,
из Киева в Питер и обратно домой…
В груди защемило, всколыхнулась любовь,
все чувства стремительно хлынули, вновь.
 
 
Мы с тобой познакомились летом в Крыму,
ты стала мне светом на морском берегу,
все чары, всю нежность самой первой любви
мне хочется нитью в вечность вплести!
 
 
Тогда мне казалось, что нет ничего,
кроме глаз твоих синих и русых волос,
кроме голоса тихого, словно рассвет,
и рук, что касались, словно ласковый бриз.
 
 
Теперь мне известно, есть другие миры,
где те же рассветы и ветер в ночи,
но снова и снова стремится душа
туда, где впервые любовь обрела.
 
 
Истоки любви, как родительский дом,
всегда туда тянет, и ночью и днем,
в любое мгновенье, во все времена
мы к первой любви обращаем сердца.
 

Санкт-Петербург очаровал. Город с характером. Нашлось время побродить по его улицам, переулкам, дворикам, погулять по набережной, постоять на мостиках через каналы, а после отогреваться в уютных кофейнях, попивая свежезаваренный кофе, или в книжных магазинчиках, листая книги. Подготовка к конференции, которую организовывали мы, шла полным ходом. С Леной мы говорили по вечерам, после работы. Отличный номер в отеле, сам отель небольшой, возле вокзала. Пару раз заезжал друг, показывал тайные места города. Одно из них – закрытый клуб. Место, где собираются друзья и друзья друзей. Помещение с баром. Можно заказать напитки. Устраиваются концерты, кинопоказы, дискотеки, но только для своих. С улицы вход воспрещен. После первого вечера, проведенного в клубе, гость должен получить либо приглашение, либо отказ на дальнейшее посещение этого места. Таковы правила. Мою кандидатуру одобрили. Идея мне понравилась. Парни и девушки могут прийти и чувствовать себя совершенно свободно, не опасаясь привлечь к себе излишнее внимание. Появились у меня и любимые места. Это окрестности Исаакиевского собора, Марсово поле и набережная. С каждым днем мне нравилось здесь все больше. Холодно и ветрено, но до чего же красиво! Город писателей и поэтов. У меня даже стало получаться что-то писать, по вечерам, после прогулки. Страницы в блокноте закончились, и пришлось купить новый.

Двумя неделями не обошлось, и командировку продлили еще на неделю. Лена давно уже сдала все отчеты, но работала все в том же режиме – много. Не терпелось приехать и украсть ее у работы. Она могла бы приехать в Питер на выходные, но не приехала. Сказала, что не может. А было бы здорово. У меня были билеты на концерт «Ночных снайперов» – моя любимая группа.

Конференция прошла успешно. Все получилось. Нюансы были, а как без них? На самом интересном месте выключился микрофон, а потом не запускались слайды. Но это претензии не к нам, а к отельному оборудованию и к тому, кто за него отвечает. Наша зона ответственности – аудитория, и мы ее собрали. Можно возвращаться домой. Только начало недели, и до выходных еще далеко. А так можно было бы сразу в Минск.

Глава 9

Все это время Лена не выходила у меня из головы. А кругом кипела жизнь. Ожидание только подкидывало дров в костер, и пламя разгоралось. Эмоции будоражили кровь, а тело превратилось в сплошную эрогенную зону. Ее хочется, и плевать на все остальное. Все, что мне остается, это набраться терпения, дожить до пятницы и преодолеть уже привычное расстояние в шестьсот километров.

Ольга успела побывать в Киеве, и теперь возвращалась в Минск со мной. Вместе веселее. В автобусе мы играли в одну игру: сначала наблюдали за пассажирами, а потом старались угадать, где украинцы, а где белорусы. Оля все время настаивала на наших различиях, мне же хотелось верить, что мы и наши страны схожи во всем. Но отличие все же было. Заключалось оно в эмоциональности украинцев. Мы охотно знакомимся, общаемся, а белорусы более замкнуты и сидят молча. Где шум, там и украинец. Не успели мы занять свои места, как с Олей познакомился парень. Сидел он справа через проход. Они разговорились и обменялись номерами телефонов. Остальные обращались друг к другу со всякими мелкими просьбами, что-то вроде попросить зарядное устройство для телефона или шариковую ручку, приглядеть за вещами на перекуре. И только от белорусов ни звука. Салон мы условно разделили и собирались проверить свою гипотезу перед таможенным контролем. Ведь бланки будут заполнять только граждане Украины на въезд. Обычно на границе их выдает водитель.

Мы правильно определили всех, кто был в поле зрения. Нашли отличие не только в поведении пассажиров, но и пограничников. Украинский контроль проходит быстрее, а сотрудники приветливо улыбаются. У белорусов досмотр долгий и тщательный, все без улыбок и с вещами на выход. Осознание нашей разности расстраивало. У меня испортилось настроение. Ольга права. Все меняется. Многое изменилось и между нашими странами. Хотя въезжаем мы по внутренним паспортам, это уже другая страна. Со временем отличий будет все больше. Это раньше все объединялись, сейчас разъединяются. Квадратики в декларации маленькие. Вписывать буквы следует аккуратно. Среди граф есть такая: «цель поездки». В ней так и хочется написать: Лена!

Мы на территории Беларуси. На этот раз удалось поспать. Уже узнаю местность, снова станция метро, парк и красное здание. В прошлый раз глаза открылись на этом же месте. Еще очень рано, но на остановке уже стоят люди, кутаются в одежды. У нас в автобусе тепло и даже жарко. Печка топится на всю. Ольга крепко спит, повернувшись на бок и поджав под себя ноги. Разбужу, когда приедем. Смотрю в окно. К остановке на противоположной стороне ползет троллейбус, и в нем уже есть пассажиры. Люди едут на работу в такую рань. В сравнении с Питером город неинтересный, но я жадно всматриваюсь в дома и здания, читаю надписи, стараюсь запомнить дорогу. Не терпелось сюда вернуться!

Уже привычный фасад железнодорожного вокзала и башни напротив. Мы с Олей выпили кофе, и она уехала. У меня был новый адрес и новый агент. На этот раз девушка по имени Катя. Созвониться мы договорились в десять. Она сама связалась со мной даже раньше, подробно объяснила, как доехать, и описала здание, которое я увижу при выходе из метро. Им оказалась та самая красная высотка, которая уже во второй раз возникла у меня перед глазами при пробуждении в автобусе. Все правильно, и станция метро, и парковая зона, и та самая остановка, на которой мерзли люди в ожидании транспорта. Сейчас уже не шесть утра, и этот район кажется более приветливым, чем из окна автобуса. Вышло солнце. Под ногами скрипит снег. Белоснежные просторы и мысль о том, что уже сегодня я увижу Лену, придают энергии. Набираю Екатерину. Адрес верный, я стою под домом с нужным номером. Он панельный. Катя просит прощения за непредвиденные обстоятельства и предлагает посидеть в ее машине. Ищу припаркованную красную «Мазду». Раздается звук сигнализации, я внутри.

Просыпаюсь от стука в окно. Это она. Открыла багажник и сгружает туда чемоданы. На часах половина первого. Говорит, что договаривались об одном, а выходит, как всегда. Постояльцы куда-то делись, вещи оставили в квартире и на звонки не отвечают. Поэтому она берет на себя ответственность и предлагает подняться. Показывает квартиру. Лучше, чем на Пушкинской, но ненамного. Дверца шкафа отваливается, а чтобы принять душ, нужно надевать резиновые тапочки. Кухня нормальная. В комнате светло, и оттого она кажется просторнее. Меня все устраивает и даже нравится. Вношу оплату и получаю ключи. Мы прощаемся. Спешу в душ и спать.

Глаза слипались на вокзале и в машине, а теперь после теплого душа в кровати не могу уснуть. Хочу поговорить с Леной. Пишу ей сообщение. Она сразу же перезвонила. Сбрасываю ей адрес. Говорит, что обязательно приедет, но позже. Пару часов на сон у меня точно есть.

Разбудили меня голоса и какая-то возня за дверью. Замок поддался. На меня смотрели женщина и мужчина лет пятидесяти, а я спросонья на них. Катя уверяла, что свяжется с постояльцами раньше и они меня не побеспокоят. Но они стоят напротив, и меня это явно беспокоит. В случае чего она велела дать им ее номер телефона и сказать, что их вещи у нее. Так и было сделано. У женщины началась истерика. Она ходила по квартире и заламывала руки. Какое-то время муж в растерянности стоял и смотрел на нее. И я тоже. Визит этих людей не входил в мои планы. Звонить Кате женщина отказывалась, кричала, что подаст на нее в суд, что они подписали договор и что она не имела никакого права так с ними поступать. И что-то еще про ценность вещей, но уже из туалета. Мне все это стало надоедать, и пришлось набрать Екатерину со своего телефона. Муж понес трубку жене прямо в туалет. Та разговаривала, сидя на унитазе. Теперь она дублировала все сказанное здесь ранее. А ее мужчина, будто извиняясь, разводил руками и пожимал плечами. Убираться отсюда они не собирались. В конце концов, он вышел из себя и стал разговаривать с ней по-другому. Это подействовало. Она тут же присмирела и даже начала передо мной оправдываться. Оказалось, они из Киева. Узнав, что мы земляки, она и вовсе изменила тон и уточнила, что лично ко мне они никаких претензий не имеют. Еще бы они их ко мне имели! Теперь эта Лиса Патрикеевна пыталась заполучить меня в сообщники и сделать свидетелем. Думая, что я поддержу ее, она ошибалась. Она явно все преувеличивает и раздула из мухи слона. Катя уже сто раз извинилась передо мной по телефону. Муж за свою жену тоже. Он велел ей угомониться, и они ушли. Напоследок она обругала душевую, и предупредила о грибке. Времени осталось мало, скоро придет Лена. Неподалеку здесь есть магазинчик. Нужна питьевая вода, кофе и молоко.

Лена набрала меня, как только вышла из метро. Бегу ее встречать. Очень не хочется, чтобы она сама искала дом и квартиру. Она шла по заснеженной улице вдоль жилых домов без головного убора, как обычно. Со мной творилось невероятное. Стоять на месте не было сил, ноги сами понесли меня ей навстречу. Оказавшись возле нее, мне хотелось плакать от счастья, такая она родная и любимая, такая желанная, трогательная и красивая. Мы поздоровались. Лена спросила, почему я без шапки.

Мы ехали в лифте. Она заметила, что я дрожу.

– Не волнуйся так. Все хорошо, – и она дотронулась до моего плеча.

Мне еще предстоит открыть дверь, и сделать это нужно максимально искусно, без заминок и промедлений, чтобы Лена не ждала, не стояла в коридоре, а вошла сразу. К счастью, замок поддался.

– Сейчас ты, такая прекрасная, войдешь в такую не прекрасную квартиру. Заранее прошу прощения за все.

Она вошла. В прихожей сняла сапоги, надела тапочки, зашла в комнату и осмотрелась. Кресел нет. Она села на диван. Я напротив на кровать. Молчим. Она не опускает глаз, и я. Мы совершенно одни. Хочется прильнуть к ней и целовать. Но я не сделаю этого. Она мой гость. И после Пушкинской я рисковать не стану. До сих пор не верится, но глаза ее говорят, что это правда. Лишь бы она оставалась здесь со мной. Замереть и не дышать, любоваться. Изваяние, классика, произведение искусства, воплощение женственности и красоты, нежности и сексуальности, совершенное создание.

– Кофе будешь?

– А есть?

– Есть.

– Тогда не откажусь.

Я отправляюсь на кухню варить кофе, Лена идет со мной. Когда она смотрит на меня, все валится из рук. Упала на пол чайная ложка, вода пролилась мимо чайника. Сложно сообразить, где и что находится. Лена пришла мне на помощь.

– А вода зачем? В кране нет?

– Есть, это для тебя чистая.

Теперь Лена сидит на стуле за столом. Я рядом. Эта кухня и вся квартира уже не вызывают никаких противоречивых чувств. Мне хорошо с Леной. Сегодня она смотрит на меня как-то по-особенному. В глазах нежность, забота, но есть еще что-то. Самое время рассказать ей про утреннее шоу и тетку из Киева на унитазе. Откровенно говоря, мне не понравилось, как вели себя мои земляки. А агент Екатерина произвела хорошее впечатление. Ничего она с их вещами делать не собиралась. И это не она, а они нарушили договоренность. Они довели ее до белого каления. Такси она им вызвала за свой счет, лишь бы они от нее отстали. Лена слушала и периодически посматривала на дверь.

– Не бойся, они не вернутся. У них билеты на поезд.

– Вижу, они успели тебе все рассказать.

– Да, мы украинцы общительные. Знаешь, мы в автобусе ехали и точно могли определить, где наши, а где белорусы.

– Это как?

– Где шумно, там наши. А тихие – все ваши.

– Интересное наблюдение. А кто мы?

– С Ольгой. Оля со мной ехала. Вместе веселее. Она уже с каким-то парнем в автобусе успела познакомиться. С украинцем.

Пить кофе мы перешли в комнату. Лена села на то же место. Диван накрыт покрывалом черного цвета с оранжевыми тиграми. Мы разговаривали, и время пролетело незаметно. За окном стемнело. Уже поздно. Лене пора домой. Сегодня она без машины, решила не брать. Конечно же, я иду ее провожать. В коридоре я не выдерживаю и, когда Лена надевает сапоги, застегиваю на них молнию. Минуту мы смотрим друг на друга, не отрываясь. Затем Лена предлагает мне никуда не выходить, остаться дома и отдыхать. Говорит, что доберется сама. И речи быть не может. Мы выходим, я закрываю дверь. Мы снова в лифте, стоим близко друг к другу. Наши руки соприкасаются. Это был замечательный вечер и такой долгожданный. Мы сблизились. Меня безудержно к ней влечет. Сегодня меня выдавало все. Лена прижала меня к себе. Я застываю и почти не дышу. Длится это всего несколько этажей, пока двери лифта не открылись.

Светло от снега и от фонарей. Лена собирается вызвать такси. Не отпущу ее, не сейчас. Говорю, что поеду с ней. Тогда она предлагает ехать на метро, оно еще открыто, так удобнее. Мы спускаемся в подземку.

Вот и я часть этого города. Пассажиры нашего вагона не знают, что я из другой страны. Ничто меня не выдает. Я больше не брожу бесцельно по улицам, у меня, как и у всех у них, есть дела. Я кого-то жду, встречаю, провожаю. Сейчас я тоже один из эпизодов этого города, часть этого организованного пространства. Я провожаю Лену домой. Мы вместе. Полупустой вагон метро. В который раз Лена предлагает сесть с ней рядом, но я этого не делаю. Я стою к ней близко. Нога касается ее колена. И хоть возле нас никого, хочется закрыть ее от посторонних глаз. Она только моя.

– Ехать еще долго, до конечной, так что, садись, – рукой она проводит по соседнему пустующему сиденью.

Не шевелюсь и любуюсь, жадно впиваюсь взглядом. Я будто подглядываю за ней в ее повседневной жизни. Сколько же раз воображение рисовало мне всевозможные фрагменты с ее участием на улице, в транспорте, в магазине. А теперь я вижу это своими глазами – Лена в вагоне метро возвращается домой. Стараюсь вобрать в себя каждое мгновение. Я слушаю голос, объявляющий станции, запоминаю их очередность, сканирую вошедших пассажиров. Точно так же Лена могла ехать и без меня в любое другое время. Но сейчас вечер, и с ней я. Она позволила этому случиться. Не помню, чтобы поездка в метро умиляла настолько. Станции похожи на некоторые наши, на те, которые строились недавно. Это неглубокие туннели, из которых не нужно подниматься на эскалаторе. А вот названия объявляются на белорусском. В этом отличие.

В который раз вспомнился лагерь и день, когда Лена уехала. Помню свое состояние. Не существовало ничего, что могло бы заменить мне желание вернуть ее. Кто бы со мной ни говорил, как бы ни успокаивал, не помогало. Мне не нужны были слова, а нужна была только Лена. И если бы существовал хоть единый шанс снова оказаться с ней рядом на любых условиях, он был бы использован сразу и без раздумий. А сегодня мы провели с ней полдня и целый вечер. И я провожаю ее домой. Мы виделись и раньше, пару раз в Минске, один в Судаке. Но это был ее мир и мой. То, что было между нами в лагере, не повторялось. И теперь Лена вернулась. Та Лена. А до этих пор она относилась ко мне, как к частичке какого-то очень далекого прошлого, но не настоящего и не будущего. Ее будто удивляла моя к ней привязанность, и в ответ она была за это вроде как благодарна. Она не могла этого во мне понять и, похоже, не верила. В суши-баре Лена искренне удивлялась моим рассказам о том, что все дети были в нее влюблены, что каждый боролся за ее внимание.

– Я помню, – сказала она, но имела в виду другое.

Это и было другое, ведь мы были детьми, подростками, а она нашей вожатой. И вот теперь все изменилось. И она вспомнила. Вспомнила и поняла то, о чем забыла и чего не осознавала. Мне было плохо без нее, и вот она вернулась. Она уже не вожатая, а я не подросток. Но это снова ее территория, это ее город, она здесь все знает, и она главная.

– Ты чему так радуешься?

– Радуюсь тебе, этому дню и вагону, радуюсь тому, что еду с тобой вот так.

– Как?

– Вот так, здесь и сейчас. И вот этому всему вокруг радуюсь.

– Это же просто метро.

– Это не просто метро, потому что в нем едешь ты. И я это вижу!

– Да, это редкость. Не люблю метро. Сто лет не ездила. Вечная толкотня.

– Сейчас нет никого, почти.

– Сейчас нет. Следующая наша.

По длинному подземному переходу мы вышли на улицу. Уже поздно. На улице ни души. Транспорт не ходит. И Лена собиралась идти здесь сама в такое время?! У меня еще есть шанс попасть в метро, Лена на этом настаивает. И не подумаю даже. Во-первых, я не оставлю ее на улице, а во-вторых, я смогу провести с ней еще ну хотя бы какое-то время.

– Спорить с тобой бесполезно.

– Бесполезно.

– Ладно, тогда нам туда, по прямой.

Мы шли по ночному городу и безлюдной улице. Лена спокойна и не торопится. А у меня появились бесценные дополнительные минуты. Теперь я знаю, где она живет, в какой стороне и как называется станция метро. Это ее район. Наконец-то! Даже если Лена и не пользуется метро, то, скорее всего, проезжает на машине по дороге, вдоль которой мы сейчас движемся. Справа пустырь, впереди виднеется жилой массив и светятся многочисленные окна многоэтажек. Стараюсь запомнить каждый метр, вдыхаю воздух полной грудью.

– Почему тебе никто не звонит, не разыскивает тебя?

– Я предупредила, что вернусь поздно.

– И они не волнуются? А встретить тебя?

– Зачем?

– Как зачем? Улица, ночь, ты такая красивая, кто-нибудь украдет.

– Не выдумывай. У нас везде камеры. Да и кому я нужна?

– Много кому! Мне. Ты мне нужна.

Лена остановилась, я тоже. Теперь я вижу ее глаза. Взгляд ласковый, но другой. Таким он был и на автовокзале.

– Пришли. Мне туда, – и она указала на поворот, который вел во дворы. – И как ты теперь доберешься?

– А такси в вашем городе нет?

– Есть, только они на вызов приезжают. Дать номер?

– Не нужно, не беспокойся. Лена, тебе не далеко? А то я могу и…

– Мне не далеко. Иди уже, а то волноваться буду я. И скинь сообщение.

Не хотелось Лену заставлять ждать. В такие моменты я теряюсь, не нахожу нужных слов, не совершаю положенных действий. Обернувшись, вижу, как она идет по тропинке. И мне пора, а то еще кто-нибудь из окна увидит, например Савва.

На улице ни людей, ни машин. Номеров вызова такси я не знаю, и спросить не у кого. От метро пару кварталов. Вернусь к перекрестку, там больше шансов кого-нибудь остановить. Я даже не знаю, в какую мне сторону. Но это неважно. Важно только то, что я здесь.

Машина развернулась по дороге, и мне не пришлось мерзнуть. Водитель не местный, думал, я знаю дорогу. А от меня толку мало. Но сказал: «доедем как-нибудь». Мы неслись по трассе пустого города. Еще одно отличие наших городов. Машины есть в любое время суток. А то, что Лена как-то назвала пробкой, было всего лишь небольшим скоплением машин перед светофором. Город рано ложится и рано встает. Пусто в метро днем, в обеденное время. У нас же ни влезть в вагон, ни вылезти из него. Немноголюдно и в центре. Но все это не имеет никакого значения в свете сегодняшнего дня. Он был великолепен.

Писать Лене в столь позднее время как-то неудобно, но мы же договорились. Она сразу же ответила и пожелала приятных снов. Еще просила хорошенечко выспаться, не подскакивать ни свет ни заря и, когда проснусь, набрать ее. Во мне столько энергии, что о сне нечего и думать. Как-то нужно успокоиться и уложить себя в кровать. Единственный способ – это залезть в постель с ноутбуком и посмотреть какой-нибудь фильм. Все они в моей коллекции о любви и страсти, а этого во мне сейчас и так с избытком. Не хочу успокаиваться, и спать не хочу. Это состояние мне безумно нравится.

Сон был глубоким, а пробуждение сладостным. И хоть за окном не лето и я не на морском побережье, сравнить это утро можно только с подъемом в лагере, когда Лена заглядывала к нам в комнату, произносила заветные слова и шла дальше. Когда утро начиналось с Лены, оперативная система в моей голове загружалась быстро и настраивалась на позитив. Наступало умиротворение. Вот и теперь так же. Первым делом отправляю ей сообщение. Лена интересуется, почему мне не спится. Я же уже на пути в душ и затем в магазин. Людей немного, но они есть. Стоя в очереди в кассу, меня распирает от счастья и гордости за свой ранний и такой энергичный подъем. Вот и моя сопричастность к их житейскому быту. Я, как все, в этом магазине. Покупаю продукты местного производства и расплачиваюсь за них белорусскими рублями. Никто не знает, кто я и откуда. Женщина за кассой спрашивает, нужен ли мне пакет. Он мне нужен. Небольшая заминка с купюрами, не выходит пока считать их быстро. Складываю в пакет все купленное и выхожу на улицу. После теплого помещения мороз щиплет нос и щеки. Как же много у них снега. У нас столько за всю зиму не выпадает. О том, что я здесь всего на два дня и сегодня второй, думать не хочется. Не сейчас. Скоро Лена приедет.

Завтракаю. Фрукты раскладываю на блюде для Лены. Себе кофе завариваю из пакетика. Смотрю телевизор. Жду. Хочется написать ей что-нибудь очень нежное, но сдерживаю себя, терплю. Не хочу, чтобы у Лены из-за меня были неприятности. Никакого риска. Поэтому если и пишу, то слова выбираю нейтральные, никаких пылкостей. Чтобы не терять времени, предлагаю приехать за ней на конечную станцию метро. Но сегодня Лена на машине. Говорит, что нужно еще заехать в пару мест. Перезвонила через час, спрашивает, жду ли я ее. Вот дела! Конечно же, я ее жду! Как же иначе?! Ответом Лена удовлетворена. Сказала, что выезжает ко мне. Когда подъедет, она наберет, как в прошлый раз. Я в одежде и на старте. Вспоминаю сон. Точно! Мне снилась Лена. Всю ночь. Поэтому и спалось так сладко. В этом сне я уже не ищу ее и не тревожусь, а наслаждаюсь ее присутствием, ее близостью.