Текст книги "Волна. Лето, зима, весна… и снова…"

Глава 4

Лена не изменилась. Разве что похорошела, стала еще красивее. Она снова заботилась обо мне, налила чай, положила сахар. Сказала, что мама уехала на дачу, а папа на работе и будет только к вечеру. Мы в ее квартире, на ее кухне. Это ее территория. И хоть она взрослая и самостоятельная, но тоже чей-то ребенок. В лагере она была нашей родительской фигурой, а здесь она сама дочь своих родителей. И мы уже не в лагере, поблизости нет ее подруги Ирки. И нет рядом этих вечных детей, которые одолевали ее со всех сторон в лагере. Наконец-то она принадлежит только мне.

О завтраке у Димы Лена не желала слышать и заставила меня поесть во второй раз. Затем мы отправились на станцию встречать электричку, на которой должна была вернуться с дачи ее мама. Солнечным летним днем мы шли по улице. Лена чуть впереди, я за ней, как раньше. Важно только то, что она рядом. А в Крыму мы или в Минске не имеет никакого значения.

Электричка прибыла, но мамы в ней не оказалось. Лена сказала, что это ничего, значит, она осталась еще на неделю. Так уже бывало. Мы медленно шли по перрону, и мне казалось, что не было всех этих лет ожидания, будто мы и не расставались вовсе. И снова было забыто все на свете. Пространство «здесь и сейчас» стало единственно реальным для меня. Других мест и городов не существовало.

Лена предложила погостить у нее. В моем распоряжении была отдельная комната. Осталось только забрать у Димы свой рюкзак. И на это пришлось потратить уйму времени. Дима возражать не стал, записал номер своего рабочего телефона и просил звонить в случае чего. Какими же длинными казались станции. Двери то открывались, то закрывались, поезд метро ехал и ехал дальше. Лена подробно объяснила, как добраться, на какой автобус сесть и где он останавливается. Автобуса не было целую вечность. И вот я на месте. Улица, на которой живет Лена, показалась до боли знакомой, будто иду я по ней уже в который раз.

А ведь Лены действительно могло не оказаться дома! Мне повезло. Счастливое стечение обстоятельств. Можно же было написать письмо или дать телеграмму, известить о своих планах. Но такая мысль почему-то не пришла мне в голову. Так принято, но именно этого мне и не хотелось. Тогда уже это был бы не сюрприз. А мне так нравится ее удивлять. Появиться на ее пороге следовало именно так, как это и произошло. Кто не рискует… а Дима для подстраховки. Да что уже об этом думать. Все сложилось как надо. И я люблю ее еще сильнее, чем раньше. На этот раз воспользуюсь лифтом.

Сегодня воскресенье, и мы гуляли по городу. Когда горел красный, Лена брала меня за руку и еще какое-то время не отпускала. С тех пор я люблю светофоры. Мы двигались без какого-либо плана, проходили один квартал за другим, сворачивали в переулки, пока снова не оказались на улице белорусского поэта Петра Глебки. О том, что это поэт, мне сказала Лена.

Глава 5

Выходные прошли. По утрам Лена уходит на работу. Мы уже познакомились с ее папой, Романом Павловичем. Он мне понравился. Хотя Лена предупреждала о некоторых его странностях. Все дело в том, что он ведет здоровый образ жизни, увлекается эзотерикой, занимается йогой, не пользуется лифтом и на работу добирается на велосипеде. Он послушно является на кухню, когда Лена зовет. Аппетит у него отменный. А вот говорил он мало, только по делу.

Пока Лена на работе, мне не остается ничего другого, как бесцельно бродить по городу. Погода отличная, но время тянется мучительно медленно. Кажется, что вечер никогда не наступит. Каждая минута без Лены впустую проведенное время. Нужно было что-нибудь придумать, что-нибудь, что направило бы мою энергию в ее сторону. А пока иду по улице и представляю, как со мной рядом идет Лена. Мы о чем-то болтаем. О всяких пустяках. Но внутри мне тепло, уютно. И где-то в грудной клетке этот трепет. Это то самое состояние, которое было у меня в лагере. Оно вернулось. Снова лето, и снова я с Леной. Улицы как улицы, но в связи с ней это самые замечательные улицы, дома и витрины, лавочки и аллеи, перекрестки и площади – это ее город. В нем она родилась и выросла, в нем она живет. Несмотря на все это, с нетерпением жду вечера, жду, когда Лена вернется с работы. Желаю, чтобы это произошло как можно скорее. В лагере мне пришлось ждать Лену только один день. Это когда она взяла отгул и уехала с Иркой в Феодосию. А теперь я жду ее каждый день. Но это лучше, чем не ждать вообще. К тому же с работы она вернется ко мне, а не к целому отряду детей. Мы договорились встретиться в парке в пять. Смотрю на часы – три, а я уже на месте. Еще два часа. Никуда не пойду, буду здесь.

Лена появилась точно в назначенное время. Она шла по аллее, а солнечные лучи пробивались сквозь деревья и, прикасаясь, указывали прямо на нее. Она была настолько прекрасна, что ради одного этого момента стоило ждать годы, ехать сотни километров и целыми днями с утра до вечера бродить по городу. Она шла мне навстречу.

Лена спросила, как прошел мой день. Хотелось ответить, что без нее он прошел томительно и одиноко. Но она здесь, и значит, уже все хорошо. Лена обращалась со мной, как с ребенком. Мы шли по проспекту, и она купила мне «Спрайт». Спорить было бесполезно. С одной стороны, мне это нравилось, но с другой – она строго-настрого запретила мне тратить на нее деньги. А это значит, ни в кафе пригласить, ни подарков, ни цветов, ничего! Таковы ее условия. А это мне уже не нравится. Продолжив путь, мы оказались на набережной. Река Свислочь. Позади гремят аттракционы. Когда-то мы с ней вместе вот так же были у моря, теперь у реки, но какая разница – Лена и есть мое море.

Время уже не тянулось, а летело как угорелое. Не успели мы встретиться, как стемнело. Пора возвращаться домой. Вот бы это никогда не заканчивалось! Смотреть Лене в глаза у меня все еще не получалось, но очень хотелось, долго и не отрываясь. От ее взгляда меня тут же бросало в жар, и казалось, что это заметно и ей, и всем окружающим. Приходилось то и дело отводить глаза. Но это ничего не меняло. Ее близость ощущалась каждой клеточкой моего тела. Я и так знаю, что движения ее и жесты изящны. А голос, он льется, словно музыка. Для того чтобы видеть ее красоту, чувствовать тепло и улавливать исходящую от нее нежность, вовсе не нужно смотреть. Хотя и смотреть на нее мне очень хочется. Только ее присутствие погружает меня в состояние умиротворенности и полнейшего удовлетворения обустройством этого мира.

Мы уже не в лагере, и Лена не моя вожатая, но я снова под ее крылом. Взяв меня к себе, она же несет за меня ответственность. Я не против. Несмотря на ее запрет, я все же буду искать такой подарок, от которого Лена не сможет отказаться. Отличная цель, и время буду проводить не впустую. Денег у меня достаточно. Мне родители дали. А иначе, какой в них смысл? Если отыщется что-нибудь стоящее, вручу перед самым отъездом.

Теперь я долго рассматриваю витрины. Пока идей никаких. Не представляю, что бы это могло быть, даже приблизительно. Но однозначно что-нибудь запоминающееся. Так как я живу в ее квартире, каждый день выбираю для Лены фрукты, шоколад, мороженое, торт или пирожные, и тогда стрелки часов двигаются быстрее. Но каждый вечер она меня за это отчитывает и берет обещание, что это больше не повторится. Обещание я даю, но это повторяется. Лена сказала, что папа сладкое не ест. Сама Лена – девушка принципиальная, и в какой-то из дней в холодильнике и правда скопилось много всяких вкусностей. Но Лена стояла на своем и пыталась все это мне же и скормить. Это была плохая идея!

С самого утра Лена сообщила, что я смогу проводить ее на работу. Раньше почему-то не разрешала. Сегодня Лена собиралась показать мне свой университет. Рубашку, которая чуть примялась в рюкзаке, она у меня отобрала и стала ее гладить. Ничего не оставалось, как послушно ждать. Наверное, это важно. Из дому мы вышли все равно вовремя. Лена никогда и никуда не опаздывает.

От автобуса еще несколько кварталов мы прошли пешком. Миновали вокзал, перешли дорогу через пешеходный переход и дальше – прямо по улице. Перед одним из высотных зданий Лена остановилась. Это был корпус, в котором она училась. Она сообщила об этом с гордостью и чуть ли не торжественно. По дороге Лена успела рассказать мне о своем школьном учителе. Именно он привил ей любовь к химии, выделял ее среди остальных, хвалил. Она поверила ему и поступила. Не знаю, но мое поступление в университет вызывало во мне совершенно другие чувства. Мне еще предстоит провести в нем целых пять лет, ровно половину школьного срока, который только закончился. И теперь снова учеба. Не знаю еще, что меня там ожидает.

Помню, все наши вожатые в «Волне» были не только из одного города, но и из одного вуза. Тогда они оканчивали свой пятый курс. Летняя практика в лагере – последний штрих, и свобода. Значит, если бы Лена училась не здесь, а в каком-нибудь другом месте, мы бы с ней никогда не встретились! Корпус, перед которым мы стояли, теперь вызывал благоговение и у меня.

– Можно зайду за тобой после работы?

– Не нужно. Встретимся дома.

– Почему?

– Мне пора. Сегодня вернусь раньше. Не скучай.

Легко сказать… Лена скрылась внутри учреждения. Она то ли поступила, то ли еще поступала в аспирантуру, поэтому и работала здесь. Школу Лена окончила с медалью, а университет – с красным дипломом. Прилежание и тяга к знаниям навсегда для меня останутся загадкой. Если бы не родители, меня вообще не было бы ни в одном из вузов года два-три так точно. В этом мы с Леной совершенно не похожи. А так любимая ею химия в школе для меня была самым непонятным предметом. Да и успеваемость в общем так себе.

Сегодня Лена со мной с самого утра, еще и с работы раньше вернется. Это радостное известие. Скучать сегодня мне придется меньше обычного. Но время все равно есть, много времени. Будем изучать окрестности. Никаких определенных планов, поэтому первый же подъехавший троллейбус меня вполне устроил. Можно было бы не уезжать и все время провести здесь, под университетом, но Лена этого не одобрила бы. И в котором часу заканчивает, не сказала.

Глава 6

Все дома и районы одинаковые. У нас такие же. На конечной остановке плыву по течению в потоке людей до тех пор, пока они не разбрелись кто куда. Возвращаюсь обратно на остановку. Троллейбус, который привез меня сюда, стоит поодаль с открытыми дверьми, но не загружается. Рассматриваю объявления на столбах. На глаза мне попалось одно о сдаче комнаты студентам. Никогда ранее Минск не рассматривался мной как город, в который приезжают поступать. До этого момента. Жить в одном с Леной городе! Сложно такое себе даже представить. И рука сама тянется к объявлению. Держу продолговатую бумажку с написанным на ней шариковой ручкой номером телефона. Рядом со мной на остановке стоит мужчина с дипломатом. Полный и бородатый, тоже в ожидании троллейбуса. О содержании объявления ему было известно, потому что он понимающе кивнул. Мы разговорились. Бородач сказал, что преподает в университете. Название мне ни о чем не говорило. Еще сказал, что знаком с деканом одного престижного факультета, какого именно не уточнил, я тоже. Затем он достал из дипломата ручку и на том же клочке бумаги с объявления о сдаче комнаты записал свой номер телефона. Подъехал троллейбус. Пожелав мне удачи, он на нем уехал. А я направляюсь к ближайшему телефонному автомату. Войдя в роль, от хозяев квартиры получаю исчерпывающую информацию. Они дали мне адрес, объяснили, как пройти от остановки и какой код набрать на домофоне.

Встречали и она и он. Заправляла всем она, а он у нее под каблуком. Это выражение такое, а вот каблук – это не про нее. Быть может, когда-то в молодости. А сейчас домашний халат, на голове платок, под платком бигуди. Голова, словно купол. От этого ее и так длинный нос кажется еще длиннее. Мужчина ей под стать: три волосины на голове, очки в толстой оправе с сильно увеличивающими стеклами, выпяченное пузо, которое обтягивает белая майка, заправленная в синие спортивные штаны с пузырящимися коленками. Парочка та еще. Она сразу же перешла к делу. Сдаваемая комната находилась напротив входной двери и больше походила на кладовку. Каким-то образом в ней все же уместились две кровати. Нагромождение у окна служит и столом, и тумбой под телевизор. Как только дверь отворилась, пахнуло краской. Несмотря на открытое окно, запах был стойкий и въедливый. Не менее въедливая, чем этот запах, хозяйка показала холодильник и полочку в нем, которой можно будет пользоваться. Огласила незыблемые правила поведения в этом доме, которые напоминали тюремные. В это время муж выглядывал из-за ее плеча и в такт ее речам кивал головой. То ли от сильного запаха краски, то ли от неумолкающей тетки у меня разболелась голова. Хотелось поскорее выбраться на улицу, на свежий воздух. Но она еще не закончила. Самое интересное было впереди. Далее она сообщила, что комната предназначена для двух постояльцев, а телевизор можно смотреть не более двух часов в день, а точнее, с трех до пяти. И затем она озвучила стоимость аренды.

Мне заранее и искренне жаль любого, кто попадет к ним в лапы. Не жилье, а кутузка. Наконец она умолкла и, похоже, ждала от меня какой-нибудь реакции, буравила меня своим прищуром, чем утомила окончательно. Теперь она требовала внести аванс за первый и последний месяцы. Церемониться не было никакого смысла. Пришлось сказать все, что я думаю о ней самой и обо всем этом их предприятии. Лучше уж жить на улице. Она долго еще что-то кричала мне вслед, а ее благоверный, прячась у нее за спиной, ей поддакивал. К счастью, окна выходили во двор, а то ее комариный писк настиг бы меня еще и на улице.

Как же приятно оказаться на свежем воздухе, да еще и с осознанием того, как же хорошо дома, где есть все условия, и в подобных жить не придется. Надеюсь, эта парочка никогда не найдет себе постояльцев. Врагу не пожелаешь. Дело даже не в тесноте, не в бедности обстановки и не в очевидно завышенной цене, дело в хозяевах. Похоже, собственная жизнь опостылела им настолько, что они решили заняться чужими. Как же хочется обратно к Лене. Какая же она другая и прекрасная. От мыслей о ней вся грудная клетка тут же наполнилась теплом. Но до вечера еще уйма времени. Сейчас только полдень. Неплохо бы где-нибудь восполнить потерянные силы и перекусить.

Хорошо бы сориентироваться на местности и понять, где я нахожусь. Похоже, в частном секторе. В какой стороне остановка, не имею ни малейшего понятия. И спросить не у кого, нет никого. Наконец показалась хоть одна живая душа. В конце улицы на крыльце обветшалой хатки, греясь на солнышке, дремала старушка. Дом старый, но дворик выглядит мило, даже уютно. Мне стало любопытно. Она открыла глаза и поздоровалась. Не знаю, кто меня дернул за язык, но вместо дороги спрашиваю, не сдает ли кто в округе жилье, комнату. В планах у меня этого не было! Вопрос был вроде бы исчерпан, однако прозвучал. Хозяйка пригласила меня войти. Она напоила меня чаем и настояла на угощении, которое состояло из бубликов и варенья.

Когда чай был выпит, она поднялась со своего места и велела следовать за ней. Мы прошли через сени. Она чуть прихрамывала на правую ногу. В коридорчике, в который мы свернули, было темно. Из передника она достала ключи. Навалилась на дверь всем своим весом. Дверь отворилась. Хозяйка отвернула шторку, и мы очутились в просторной и светлой комнате с широкими оконными рамами и белеными стенами. На подоконнике стоял старый керосиновый светильник.

Воздух спертый, но старушка уже открывала окна. Далее она показала мне еще одну дверь, сказала, что это отдельный вход. Сама же она проживает в другой части этого дома. Как мне уже стало ясно, она предлагает мне эту комнату для съема. Но мне-то известно – никто ничего снимать не собирался. А она женщина приятная, гостеприимная. В сравнении с той управляющей казармой, старушка казалась мне сущим ангелом. Жила она бедно, а за деньгами не гналась. На вопрос об оплате, она лишь пожала плечами, улыбнулась и махнула рукой. Тут мне стало уже совсем не по себе. И комната отличная и соседство. Как-то нехорошо вышло. Пока мы пили чай, она слушала мой рассказ о Лене, о том, как и где мы с ней познакомились, как важно для меня было оказаться в Минске. И вот я здесь. Скорее всего, история моя ей понравилась, вот она и решила помочь. Сегодня странный день. Почему вообще со мной все это происходит? Сначала объявление, затем преподаватель на остановке, странная парочка с их чуланом и теперь вот эта старушка? Как меня вообще угораздило здесь оказаться? И что все это значит? На самом деле я знаю ответ. И заключается он в том, что рано или поздно мне нужно будет уехать. Не буду же я жить у Лены вечно. От мысли, что вскоре мне предстоит еще одно расставание с Леной, по телу пробежала дрожь. Настроение сразу же испортилось. Оставалось только поблагодарить хозяйку этого милого дома и уйти. Она не обиделась. Сказала, что если я все-таки надумаю, то могу перевозить вещи. Дома она почти все время.

Район хоть и отдаленный, но неплохой. Неподалеку искусственное озеро. Девушка в наушниках занимается бегом. Она пробегает возле меня уже во второй раз. Можно присесть на лавочку, погреться на солнышке и обо всем еще раз подумать, тщательно взвесить. Веки мои отяжелели. Снился какой-то сон. Что-то приятное. Когда глаза мои открылись, девушки уже не было, а солнце переместилось и теперь светило мне прямо в затылок. Пора отсюда выбираться.

Глава 7

Лена брала меня под свое крыло по вечерам. И вот это долгожданное время суток настало. Она спросила, как прошел мой день. И всегда спрашивала. Ответ всегда один – день прошел в томительном ожидании. Но вместо этого каждый раз Лена слышала от меня эмоциональный рассказ о дне, наполненном событиями и новыми знакомствами. На самом деле настоящие эмоции возникали только вблизи нее. Поэтому все мои истории имели львиную долю преувеличений. Вот и сегодня фантазия моя разбушевалась. Но была и правда. Лена услышала о знакомстве с преподавателем университета. И тут у меня даже имелось тому подтверждение. Ей тут же был продемонстрирован номер его телефона. О парочке деспотов в поиске своих будущих жертв пришлось умолчать, иначе как я объясню Лене свое появление в их доме. А вот со старушкой все куда проще. Пока Лена готовила ужин, рассказ о гостеприимной женщине и всей ее жизни был передан во всех подробностях и деталях, с упоминанием об уютном дворике, веранде и чае с домашним вареньем. И об озере тоже.

– Озеро-то откуда? – оторвалась от плиты Лена, и уточнила, какой номер троллейбуса там ходит. О существовании этого водоема она не знала. Значит, день удался. Лена удивлялась, а мне только это и нужно. Но на этот раз подошла и моя очередь удивляться. Этим вечером мне довелось узнать о существовании в ее жизни Саввы. Он стоял у двери в коридоре, не разувался и в ожидании Лены переминался с ноги на ногу. Он мне сразу же не понравился. Сутулый. И какой-то женственный. Из-за прически. Волосы сзади – ровная линия, пострижены будто под линейку. Да и ростом не вышел, ниже Лены. Она собралась быстро.

– Буду поздно, не скучай, – дверь захлопнулась, и они ушли.

И что мне оставалось? Это была даже не скука, а отчаяние. В душе творилось неладное. Захотелось выключить свет и забраться под одеяло. В квартире тихо. А там за окном – целый мир. Жизнь в нем кипит, и где-то в этом бурлящем потоке Лена с ним. Уснуть не получится. Дождусь Лену, во сколько бы она ни вернулась. А пока послушаю музыку в плеере.

Стало только хуже. Музыка – это плохая идея. Все эти песни о любви… И так нервы на пределе. Еще чуть-чуть и глаза окажутся на мокром месте. Послышался звук открываемого замка. В коридоре зажегся свет. И очень быстро погас. Даже не заглянув ко мне, как делала раньше, Лена ушла к себе в комнату. Одно радует, завтра выходной и ей не нужно на работу. А значит, и мне не нужно будет целый день ждать и слоняться по городу. Целый день с самого утра я проведу с ней.

Наутро Лена была весела, даже не подозревая о моих вчерашних страданиях. Кем бы ни был этот Савва, сейчас здесь его нет. Проснуться и видеть ее, вот оно – счастье! Когда-то оно длилось целых пятнадцать дней. То, что это счастье, мне было известно уже тогда. И вот это повторилось снова. Лена сидит на краю моей постели и спрашивает, что приготовить на завтрак. Передо мною все то же окно. Еще вчера мне казалось, что мир за ним жесток, а сегодня он светел и полон надежд.

Мы позавтракали. Лена поглядела на часы. С загадочным видом она сообщила, что мы отправляемся на прогулку. Просила поторопиться.

– К часу нужно вернуться обратно, – сказала она.

Это самое прекрасное субботнее утро в моей жизни! Шли мы быстрым шагом. Лена отлично знала эту дорогу. То и дело мы сворачивали в какие-то дворы и проулки. Миновав ряд высоток, мы очутились в спальном районе среди пятиэтажек.

– Пришли, – торжественно объявила Лена.

Мы поднимались по лестнице, минуя пролет за пролетом. А не к тому ли ухажеру мы направляемся? – промелькнуло у меня в голове. Но тут же эта мысль ушла. Тогда к кому мы идем? У Лены есть старшая сестра. Может, к ней? Это уже больше похоже на версию. Лена велела ждать, сама поднялась пролетом выше и нажала кнопку звонка. Долго не открывали. Наконец дверь отворилась, и Лена вошла внутрь. Пробыла она там недолго. Дверь снова отворилась, из квартиры донесся плач ребенка. Вид у Лены был то ли смущенный, то ли растерянный. Ничего не говоря, она лишь пожала плечами, и мы спустились вниз. Какое-то время еще мы шли молча.

– Здесь Ира живет. Моя подруга, помнишь?

– Еще бы!

– Принять она нас, к сожалению, не может. Родила недавно. Малышка все время плачет. В общем, не в настроении она.

Лена привела меня к Ирке! Невероятно! Подозреваю, что дело не в ребенке. Она и в лагере-то на меня смотрела волком, а тут еще и визит к ней домой. Не знаю, почему Лена решила привести меня к ней, но мне приятно. Пусть знает, что Лена для меня значит!

Как-то за ужином Лена показала мне фотографию нашего отряда, ту самую, на которую в лагере у меня не хватило денег. И по традиции на обратной стороне были надписи Лене на память. Помню, как она подошла ко мне с фото и вручила шариковую ручку. Для всех это было развлечение, а у меня от волнения вспотели ладони. Но, несмотря на серьезность моих намерений, запись вышла детской и глупой. Написать «люблю» не хватило духу. Вместо «я» третье лицо. Смешно же! Теперь можно было внимательно рассмотреть все надписи. Кто-то желал Лене жить вечно и оставаться такой, как есть, называя ее при этом Леночка. Кто-то желал ей красоты и нежности. На мой взгляд, глупо желать того, что в ней и так присутствует. Были не только слова, еще рисунки и одно сердечко. Кто-то подписал свое творение – всегда помнящая! Девчонки свои чувства выражали открыто. В отличие от них парни лишь пестрили шутками. Смелости хватило только передать привет от своего города. А делали вид, что взрослые. Моя запись ничем не отличалась и терялась среди остальных.

Знаю, это покажется смешным и глупым, но во мне вспыхнуло чувство ревности. Ревновать Лену спустя столько времени, да и к кому? Да еще и сидя у нее на кухне! Глупо вдвойне. Их же здесь нет, а я есть. И ревновать стоило вовсе не к ним, а к Савве, который тоже здесь и даже больше здесь, чем я. Я-то уеду, а он останется.

Лена сказала, что покажет мне минское море. Меня эта новость порадовала, но лишь до того момента, пока она не сообщила, что к часу за нами заедет этот самый Савва. Так вот почему Лена так спешила и мы неслись по улице с такой скоростью!

Часы можно сверять, приехал ровно в указанное время. С друзьями, на «Жигулях». Все они с Леной знакомы. И как мне показалось, один из них в нее влюблен – долговязый парень с внешностью ботана, в коротких штанах и полосатых носках. Его настоящего имени не знаю, но остальные почему-то звали его Князем. Впрочем, влюблен в нее был не он один. Но, похоже, сама Лена об этом даже не подозревает. Она ничего не замечала, тогда как каждый из них пытался чем-нибудь выделиться. Один все время улыбался. Второй тарахтел без умолку. Князь сыпал анекдотами, сидя на переднем сиденье авто к Лене лицом. И только Савва молча вел машину, сосредоточившись на дороге.

Минское водохранилище, водная гладь да песок. Не успели мы выйти из машины, как Лена взяла меня за руку и увела за собой. Мы шли вдоль берега, и мне сложно было в это поверить. Это действительно самый прекрасный день в моей жизни! Остальные так и остались стоять с пакетами и покрывалом в руках, глядя ей вслед. А тем временем Лена увлеченно и с гордостью рассказывала мне о Заславском водохранилище, втором по величине искусственном водоеме в Беларуси. Говорила о плотине и реке Свислочь, о паводках и стоках этой реки, слушать бы ее вечно! На песке у самого края воды отпечатывались наши следы. Кроме нас, никого. Впереди маячит куст, наполовину залез в воду и преграждает путь по кромке. За ним виден еще кусочек пляжа, и дальше зеленая полоса, заросли. Мы повернули назад. Только теперь Лена отпустила мою руку, которую держала в своей все это время. Она продолжила рассказ, что-то говорила о взрыве, организованном инженерами из-за какого-то промаха геологов. Весной и осенью Свислочь затапливала около трети города. Так и появилось это водохранилище. Длина его двенадцать с половиной километров, шесть в ширину. Взрывные работы проводились 9 мая 1953 года. Все эти цифры мне придется восстанавливать, листая энциклопедию, которая стоит у Лены дома. Тепло ее ладони и любимый голос совершенно затуманили мне мозги. Усваивать какую-либо информацию было сложно. В голове пульсировала лишь одна мысль – мы идем с ней по этому берегу, и еще минуту назад она держала меня за руку.

Отсутствовали мы не так уж и долго. Но парни успели по Лене соскучиться и теперь пытались завладеть ее вниманием пуще прежнего. Чтобы выплеснуть куда-нибудь скопившуюся энергию, они решили искупаться. Идея не очень удачная, всю ночь лил дождь, вода еще не успела прогреться. Пасмурно. Солнце скрылось за тучами. Еще и ветер. Он у них все время. На пляже, кроме нас, никого. Савва и Князь подошли к воде. Третий передумал.

Эта затея Лене сразу не понравилась. Только она собралась их отговорить, как оба нырнули. Виду старались не подавать, но получалось плохо. Уже через минуту они стояли на берегу и, отнимая друг у друга единственное полотенце, растиранием старались согреть свои продрогшие телеса. У тощего Князя посинели губы. Подвига Лена не оценила. Сочла это глупым. На берегу мы сидели недолго. Поднялся сильный ветер, небо заволокло тучами. Вот-вот польет дождь.

Капли громко барабанили по крыше, насупленный Савва включил дворники. Ехали молча, каждый задумался о своем. Я о том, что завтра вечером у меня поезд. Последняя ночь в ее доме. Еще нужно заскочить в универмаг. Там в отделе игрушек меня ждет очень лохматая и очень обаятельная коричневая обезьяна. Она приглянулась мне на днях и была утверждена на роль сувенира для Лены. За это ругать Лена не станет. Осталось только придумать повод и выйти из машины. Лена лишь пожала плечами и в очередной раз назвала меня загадочной личностью. Сказала, что ждет меня дома.