Текст книги "Волна. Лето, зима, весна… и снова…"

Глава 19

– Что ты хочешь на день рождения? – спрашивает она меня.

– Хочу быть с тобой, – отвечаю.

– А если серьезно?

– Серьезнее не бывает. Я приеду и привезу тебе подарок.

– Мне? У тебя же день рождения.

– Тебе за тебя. За то, что ты у меня есть. Будет у нас такая традиция.

– Хорошо, но, может, все-таки скажешь?

– Я же говорю.

– Ладно, сама придумаю.

Лена не верила, а я здесь. И сегодня мой день рождения. Люблю ее комнату и каждую вещь в ней, это она все здесь придумала, устроила. Люблю стоять на кухне, когда она готовит. Люблю умоститься рядышком, когда Лена работает или отдыхает. Ее распорядок, ее вкус, ее энергия. Без этого я уже не могу. Когда ее нет рядом, всего этого мне не хватает. Уже не знаю, сколько раз довелось пересечь границу в одну и в другую сторону. Этот город все еще не мой. Но Лена – тот человек, без которого мне быть невозможно. Поэтому и этот день я проведу с ней. Друзья и родители остались в Киеве. Отпразднуем, когда вернусь.

Как писал гениальный Льюис Кэрролл в «Алисе в стране чудес»: «Нужно бежать со всех ног, чтобы только оставаться на месте, а чтобы куда-то попасть, надо бежать как минимум вдвое быстрее». Когда влюбляешься, меняется все. Мир-то вокруг остается прежним, но восприятие уже другое, и кажется, что все вокруг другое. И время. Оно еле тянется до встречи и летит стремглав при встрече. И я бегу к ней со всех ног и вдвое быстрее.

В Минске все мои дела прекращаются. Отключаю телефон. Ни звонков, ни уроков по скайпу. Все заботы остаются по ту сторону границы. Вокзал, метро, районы, дома, дворы, магазины, пассажиры, жители, прохожие, покупатели – меняется декорация. И она мне уже знакома.

Когда мы с Леной откуда-то возвращаемся, проходим мимо детского сада. Находится он прямо напротив ее дома. Сегодня Лена решила зайти в ее нелюбимый небольшой магазинчик сразу за садиком. Меня это радует, потому что она держит меня за руку или потому что я буду знать все возможные варианты дороги домой. Сюда она заходит, только если что-то забыла купить в большом магазине.

Когда мы вместе, всегда все решения принимает Лена. Она выключает свет в комнате вечером и первая просыпается по утрам. Она знает, что мы будем есть и чем займемся после. Только ей известно, в какую сторону мы свернем и куда зайдем. И мне нравятся любые ее решения. И хочется кричать на всю улицу от радости. Иногда я себе это позволяю. В такие моменты Лена оглядывается по сторонам. Меня это всегда веселит.

Сегодня мы направляемся в какое-то новое для меня место. В хозяйственный магазин, в отдел бытовой химии. Там Лена обычно покупает краску для волос. Для этого нужно пройти по аллее, по которой мы часто ходим. Эта аллея действует на меня определенным образом, происходит какой-то эмоциональный всплеск, который влечет за собой телячьи нежности. Лену это обычно смущает. Проявлять чувства прямо на улице у них не очень принято. Подпрыгивать вверх или бежать навстречу, хлопать в ладоши и бросаться на шею – так мало, кто делает. А мне все равно. Мне можно, я из другой страны. Что-то подобное обычно происходит на этой аллее. Шаг у Лены всегда быстрый. Она и по дому так же передвигается. Вечно спешит, много дел. А у меня только одно дело – быть с ней. Еле за ней поспеваю. Но если нужно срочно обняться, она останавливается. Такая у нас теперь традиция.

В свой день рождения я обычно что-нибудь организовываю. Собираю друзей дома, или мы куда-нибудь идем. Но раз я здесь, то хочется что-нибудь организовать для Лены. Что-нибудь необычное, чтобы ей было интересно и запомнилось. В кафешках мы уже были, Лена не очень-то такое любит, поэтому – театр! По-моему отличная идея. Пригласительные заказаны у Оли заранее. Она позаботилась. Звонила утром. И сегодня отличный спектакль: «Двенадцатая ночь» по Шекспиру. Ольга задействована, но все равно сможет устроить нам экскурсию.

Вечером мы отправились в театр, где все было организовано специально для Лены. Ольга нас встретила и провела в зал. Помня прошлый инцидент в Киеве, она старалась, как могла. Это был лучший подарок, который она могла мне сделать. Очень по-дружески.

Антракт. Обычно необщительная на работе, Ольга вышла к нам, чтобы показать театр и гримерку. Она забрала нас к себе. Обычно такое всем нравится. В гримерке, кроме нас, никого. Оля вручила мне небольшой подарок и достала коньяк. Лена пить отказалась – за рулем. Видеть друзей всегда приятно. Говорила Оля только о театре так, чтобы Лене было интересно. Лена все время молчала. На второе отделение мы с ней вернулись в зал. Выяснить у Лены, все ли в порядке, не удалось, свет погас и начался спектакль.

Молчала Лена и после спектакля. Мы вышли на улицу и сели в машину. С Олей не попрощались. Молчанка продолжилась и дома. Сказала только, что все нормально. Но все было ненормально! У меня испортилось настроение, и, признаться, таким своим поведением Лена меня обидела. Праздник, вообще-то, у меня, а вечер был посвящен ей, что не так? Такого дня рождения у меня еще не было. Исправить ситуацию Лена даже не пыталась. Родители поздравили меня по скайпу. Мама всегда все слышит. Пришлось долго убеждать ее, что нотки грусти в моем голосе ей только послышались.

– Ничего подобного! Все отлично! Мы были в театре! – пытаюсь делать радостную интонацию.

Обычно в этот день я забегаю к ним, и они меня поздравляют. Обязательно. Без этого не обходится. А сегодня я не могу этого сделать. Обещаю, что сразу к ним, как только вернусь. А сегодня у меня должен был быть особенный день с любимым человеком. Но ничего особенного не было. Лена выключила свет, легла в постель и повернулась ко мне спиной. Обижаюсь, вообще-то, я, но все равно придвигаюсь к ней ближе, обнимаю. Поначалу она никак не реагирует, а затем отодвигается на край кровати. Мне вспомнился Киев и ее непроходимое упрямство. Сегодня мне точно не за что у Лены просить прощения. Это было бы даже как-то странно. То, что должно было пройти на «ура», обернулось очередным крахом. А вообще, могли бы уйти, взяла бы меня Лена за руку, вывела бы из зала и поцеловала. И все. Вопрос был бы решен.

В этом спектакле принимал участие актер, в которого влюблена Оля. Сказала нам об этом сразу и откровенно. У него главная роль. Недурен. Похоже, талантлив. Глаза горят. Кстати, украинец. Служит в этом театре давно. Между ним и Олей разыгралась самая настоящая страсть. Она меняется в лице, когда говорит о нем. Этого не скрыть. А еще она выходит замуж. Не за него. Но это уже другая история.

Мало что изменилось и на следующий день. Попытка поговорить с Леной не увенчалась успехом. Раздражение только нарастало.

– Почему я, вообще, должна была сидеть в гримерке и все это слушать?!

Нет слов. Обидно. Стоило переться в такую даль, чтобы ссориться без повода. И это ее вечное «должна». Впервые не хочется ничего объяснять. Оказывается, Лена весь вечер терпела. Взрослые же люди! Всегда и обо все можно поговорить. Ольга и правда старалась. Не помню, чтобы она делала для меня такое. Испытываю благодарность. Она и сама как человек влюбленный смогла меня понять. Старалась угодить нам. Так поступают настоящие друзья.

Для Лены вечер был сущим наказанием, так она сказала и ушла на работу. Билеты в Киев забронированы на сайте по интернету. Лена не звонит. Кто-нибудь из детей скоро вернется с занятий. Так что ключи не проблема. Оставляю их здесь.

Слышу, как открывается входная дверь. В надежде, что это раньше с работы вернулась Лена, мысленно подбираю слова. Слышу шаги в гостиной. Кто-то заглянул в комнату детей и направляется сюда. Затем я вижу Савву. Мое присутствие в этой комнате стало такой же неожиданностью для него, как и его появление здесь для меня. Мы поздоровались. Его интонация довольно приветлива.

– А Лены нет?

– Нет. Она работе.

– Ну да. Как жизнь?

– Спасибо, хорошо.

Он смотрел по сторонам, словно находился в этой комнате впервые в жизни. Из кармана он достал сверток и держал его в руках. Подошел к тумбочке со стороны спального места Лены, постоял над ней в раздумьях, затем положил сверток обратно в карман, вышел из комнаты и из квартиры. Двери закрыл на ключ.

Сразу же набираю Лену. Она взяла трубку.

– К тебе Савва приходил, – пытаюсь говорить ровным голосом.

– Он не ко мне приходил, – вполне себе спокойно отвечает Лена.

– А к кому тогда, может, ко мне?

– Может, – отшучивается Лена.

– Но он тебя спрашивал, – настаиваю я. – И даже удивился, что тебя нет, хотя очевидно же, что нет. Сказал, что к тебе.

– Так и сказал? – Лене будто нравится подтрунивать надо мной. – Наверное, деньги приносил. За машину, – все так же невозмутима Лена.

– И не оставил их. Лена, я уезжаю. Сегодня, – твердо заявляю я и уже ненавижу себя за это.

– Как знаешь, – отвечает Лена после небольшой паузы.

Я тоже молчу, хотя хочется сказать ей что-нибудь ласковое. Если она попросит остаться, я останусь. Она ничего не говорит. Глупо, но я кладу трубку.

В Киеве все поздравляют с прошедшим, а я думаю, как бы поскорее вернуться в Минск. На день рождения Лена подарила мне ручку Parker для подписания договоров с издателями моих будущих книг и перчатки. Мне срочно нужно с ней поговорить. Скайп и видеосвязь ничего не решат. Да и Лена может заупрямиться и не включать видео. Не нужно было уезжать от нее вот так… На автобус я уже не успеваю, а сесть на поезд вполне реально. Но выехать необходимо сегодня же. Теперь это выглядит и вовсе странно. Меня столько ждали. Да и приехал только что оттуда. Понимаю. Но поделать ничего не могу.

Лена удивлена. Мы пьем кофе. Дистанции между нами уже нет. Я поеду с ней на работу, а затем вернусь и буду ждать ее дома. Так и решили. Ужин сегодня готовлю я. Для этого мне понадобится хорошая красная чечевица. Будет мой фирменный восточный суп.

Чечевицы в магазине не оказалось, поэтому готовлю другой суп из тыквы и картофеля. Быстро и просто. Суп-пюре с сыром с добавлением имбиря, чеснока и куркумы. И обязательно с домашней сметаной. Этот рецепт мне достался от друзей-йогов. Сметана – мой креатив.

Всем понравилось, даже Натке, которая, как выяснилось, терпеть не может тыкву. Но в моем блюде она ее не распознала. Специи сделали свое дело. После ужина мы разошлись по комнатам, и теперь Лена вся моя. Ничего не говорю, только целую ее. Она отвечает на поцелуи и на каждое прикосновение. Говорят наши тела, и мне нравится этот диалог. Я забываю все обиды и обо всем вообще забываю.

Потом мы лежим в темноте. Я прижимаюсь щекой к ее мягкой и гладкой коже на шее. Обожаю так лежать. И целовать ее в это место люблю. Мне так не хватает этого в Киеве, что трудно уснуть. Мне просто необходим ее запах. Не знаю, что на меня сегодня нашло, но я не могу остановиться. Снова и снова целую ее груди. Меня сводит с ума каждая часть ее тела. Сегодня оно сплошная эрогенная зона. И мое тоже.

Не знаю, который час. Наверное, уже очень поздно. Лене завтра рано вставать. Она берет меня под свое крыло, ее волосы касаются моего лица, а мои губы мочки ее уха.

– Люблю тебя, – шепчу я, а она сильнее прижимает меня к себе. Так мы сегодня и уснем. Я дам ей уснуть, если у меня есть хоть какая-то совесть.

– Иди ко мне, – говорит Лена, я придвигаюсь еще ближе и прижимаюсь щекой к ее коже. Она обнимает меня.

– Ты вот говоришь, что развлекать тебя не нужно, а ты нас в лагере развлекала.

– Это как?

– Ты повела нас на гору и на пирс, а уже потом я тебя на дискотеку в пансионат, о чем ты даже не помнишь.

– Уже помню. Во всех подробностях.

– Ты мне приписала образ активного ребенка, вот я и стараюсь соответствовать. А на самом деле я могу безвылазно сидеть дома, но только с тобой. И тогда мне никто не нужен. Но так я рискую тебе быстро надоесть. Да и по хозяйству от меня толку никакого.

– Ну почему же, суп понравился Натке. А это о чем-то говорит.

– По-моему, ей легко угодить.

– Ну конечно, скажешь тоже. Это прямо чудо какое-то.

– Никакого чуда. У нас с ней связь. Она мне еще с самого начала понравилась, когда мы ехали к твоей маме зимой. Тогда-то она и завоевала мое сердце навеки. Пока она обдумывала, как ей взять тебя огромную на ручки, эти ее глаза, полные недоумения!

– Я не огромная, я высокая.

– Высокая, и красивая, и любимая.

– Так, подлизываешься?

– Да, – не выдерживаю я и снова целую ее.

Из-за меня Лена совершенно не выспалась, но встала рано, как обычно. Не представляю, как она будет работать целый день. Я же в ожидании Лены могу валяться хоть целый день. А здесь существует штраф за тунеядство. Именно так я себя и ощущаю каждый раз, когда приезжаю сюда. Лена работает на износ, я же только и могу, что ждать ее, встречать, проводить с ней время, гулять и отвлекать от дел. Но Лена никогда не жаловалась и ничего мне по этому поводу не говорила. Это привычка, выработанная годами. Сколько раз Лена обещала работать меньше, но пока ничего не изменилось. Если я могу строить планы, учитывая лишь свои собственные нужды и потребности, то Лена всегда исходит из нужд и потребностей своих детей. И вполне справляется, что достойно похвалы и уважения. В нашем мире привыкаешь ко всему. Но по дороге из больницы она обещала мне это изменить!

Вместо этого Лена пошла на курсы рисования. Подаренная мной картина разбудила в ней творческое начало. Теперь, когда мы разговаривали по скайпу, Лена рисовала. Она вроде бы слушала, но на самом деле была погружена в процесс. У нее отлично выходит. Вот и сегодня, вернувшись с работы, Лена срисовывала чайник. Такое задание она получила на курсах. И у нее таки вышел чайник! Один в один, который она принесла из кухни и поставила на стул. И мне бы радоваться за нее, ведь это уже не рутинная работа, а нечто творческое, как мне и хотелось, но это не вместо, а в дополнение. На своем и так уже пределе она увеличила нагрузку.

Но наконец-то лед тронулся. С самого утра Лена сообщила, что собирается уйти с одной работы и вернуться на старую. Ее уговаривают и обещают хорошие условия. Сегодня в обед у нее назначена встреча с руководством. Не верю своим ушам. Впервые Лена меня послушала. Нормированный рабочий день. Тогда можно заниматься и рисованием. Остается лишь пожелать ей удачи и поцеловать перед уходом. Сегодня на ней белый пуловер и юбка. Очень красиво, но хочется ее раздеть. Она наклоняется ко мне, и ее духи подливают масла в огонь.

То, что Лена не в настроении, вижу из окна. По походке. Но возвращению ее все равно безумно радуюсь. В чем дело, не говорит. Мы ужинаем. А потом Лена заплакала. А я нахожусь в ее комнате, и укрыться ей от меня негде. Не знаю, что и думать, и в голову лезет плохое. Расспрашивать не стоит, сейчас все равно не скажет. Но Лена говорит, что ее обманули. Ей дали подписать такой контракт, по которому работы теперь будет еще больше. Даже и не знаю, как на это реагировать. Я не говорю этого вслух, но поверить в такое сложно. Точнее, я понимаю, что произошло именно то, о чем говорит Лена, но и верить в коварный план бывших сотрудников отказываюсь. А вот работать больше, это в ее, Лены, духе. Не наручниками же к батарее ее приковали, чтобы подписала. А если и обманули, не сориентировалась, растерялась, не вчитывалась, то не в рабство же ее продали и она не на борту отплывающего в Новую Зеландию судна?! К тому же люди не незнакомые. Можно все объяснить, попросить, в крайнем случае, нанять адвоката. Но от всех этих моих размышлений вслух слезы из ее глаз катятся лишь сильнее. Озвучивала ли Лена им свое решение, свои желания? Говорит, что озвучивала. Стояла ли на своем? Ей предложили аутсорсинг. Поначалу все выглядело привлекательно, подписала, а потом поняла, в чем подвох. С кем не бывает. Но это же не конец света. Можно же вернуться и требовать аннуляции контракта? Ее же там знают и любят. Тогда кто откажет? Но Лена никуда не возвращалась и ничего не требовала. И судя по этим слезам, не собирается. На кону стояло наше вместе проведенное время, ее отдых и здоровье. И эта партия проиграна.

Глава 20

Чаще всего со мной Лена спит крепко до самого утра, а если просыпается, то, вернувшись в постель, тут же снова засыпает. Никакой бессонницы. Спит без задних ног, как дети после спортивных секций. Но стоит мне уехать, как бессонница возвращается. Она не жалуется и не говорит об этом, но, если спрашиваю, отвечает честно. Обманывать она не умеет. Но что ее тревожит? Что всплывает в ее подсознании во время сна? Не могу забыть, как она плакала, выходя из наркоза… Лена не помнит, ей об этом известно только с моих слов. О причине мы думали, но Лене на ум так ничего и не пришло. Или не хотела говорить. О причине развода с Саввой она тоже молчит. До сих пор.

– Молчание – золото, – любимый ответ Лены.

– Но это же о другом! Молчание ведет к проблемам в отношениях. Они накапливаются, а потом бах и рвануло! Говорить нужно обо всем, в этом смысл близости! – пытаюсь переубедить ее.

– Есть вещи, о которых говорить не стоит.

– Наверное, есть. Но если за этим стоит боль, то говорить надо. Если не хочется говорить близкому человеку, то можно психологу, например.

– Еще чего! Незнакомому человеку!

– Так в этом весь смысл! Лечение разговором. Так это работает. Обозначая боль словами, начинаешь видеть ее источник. Слова – это инструмент. И есть смысл им пользоваться. Феномен случайного попутчика знаешь? Это потому, что незнакомый, и потому, что вряд ли когда-нибудь снова увидятся.

– Обсуждать других за их спиной – это некрасиво, да еще и с чужими людьми.

– Да что ж такое-то?! Причем здесь это? Речь же не о сплетнях. Если это твоя боль и составляющая этой боли другой человек, то ты не его обсуждаешь! А себя! Свое к этому отношение! Я люблю слова, поэтому и хочу стать писателем. Речь – это вторая сигнальная система. Этим мы и отличаемся от животных. Во мне вот все время жили непроизнесенные тебе слова. И меня это сводило с ума. Постоянно. И выход из этой ситуации был один – высказаться. Поэтому давай говорить друг другу обо всем. Ты можешь спрашивать меня, о чем угодно. Я честно отвечу на любой твой вопрос. И вот если бы ты со мной тогда поговорила, знала бы, что Ольга…

– Даже не начинай, – перебила меня Лена.

– Обо всем – значит, обо всем.

Но тут же всплывает тема-табу!

Лена захлопнула крышку ноута. Связь в скайпе прервалась. Она лишила меня возможности каких-либо объяснений. А ведь мне хотелось сказать и другое! Например, что с момента нашей с Леной встречи, все в моей жизни изменилось. Не так давно, еще только прошлой ночью, Лена видела, что я принадлежу ей всецело. Так в чем же дело? Что за реакция? Что опять не так? Это повторяется снова и снова. Стоило мне попросить ее говорить обо всем, как наша беседа тут же закончилась! Зачем она каждый раз это делает? Конечно же, я напишу ей сто сообщений, но ответа можно ждать не раньше, чем завтра. А до того не остается ничего другого, как думать и гадать.

На стряпню я обычно трачу минимум времени. Для себя не стараюсь. Ем овощи и крупы, готовлю их незатейливо и быстро. Теперь я не работаю в офисе. Поэтому делаю, что хочу и когда хочу. Время есть на все: и на учебу, и на чтение, и на занятия йогой. К вечеру я как наливное яблочко, а Лена выжата как лимон. Мы живем в разном темпоритме, у нас разная затрата энергии, может, все дело в этом? По утрам Лена просыпается сама до того, как прозвенит будильник. Он ей и не нужен вовсе. Я же, наоборот, утром не могу продрать глаза. Она жаворонок, я сова. В свободное время я беру билет и еду к любимой Лене, смотрю кино, читаю книги. У Лены свободного времени нет вообще, то она меняет резину на машине, то выбирает материалы для ремонта, то сама кладет профиль, а потом еще и заполняет свои бухгалтерские отчеты. На работе Лена главная, и у нее есть сотрудники – ее подчиненные. Вся ответственность, понятно, на Лене. Поэтому ее задача все тщательно проверять. Но Лена поступает иначе. Если подчиненная допустила в отчете ошибку, Лена сидит и сама все исправляет. Сотрудникам своим ничего не говорит, переделать не требует, они даже не в курсе. А мне говорит, что проще сделать самой. Так обычно и проходят выходные. Интересно то, что сотрудница, которая эту ошибку допустила, выходные проводит совершенно нормально. За все расплачивается Лена.

Это ее мир, и я его принимаю. Мне лишь бы с ней рядом. Поближе. Никогда не скучно и никогда не надоест. Не хочу ничего менять. Но для нее все выглядит как раз наоборот. Мою о ней заботу Лена воспринимает, как желание всецело изменить ее жизнь. Я же, словно тот ребенок в лагере, подсматриваю за своей вожатой в замочную скважину ее жизни за пределами нашей территории. Такая возможность сама по себе несет для меня великую ценность. Потому что это все, чего мне тогда так хотелось. И только в свете недавних событий и проблем с ее здоровьем я могу говорить о каких-либо изменениях или даже настаивать на них. Все перемены происходят постепенно, шаг за шагом. Но чтобы они начали происходить, должна быть поставлена такая цель. И должно быть желания. Но ни желания, ни такой цели у Лены пока нет.

Зато у меня есть желание стать писателем, и Лена его поощряет. Подаренная ею ручка всегда при мне. Отправлять свой первый договор с издательством мы идем вместе. Почта – это то место, которое ей нравится. Да и у меня она ассоциируется только с Леной. Во времена, когда не было еще современных технологий, именно почта помогала мне удерживать с Леной связь. Междугородние звонки от меня и телеграмма от нее. Время другое, коммуникации другие, но почта все еще существует. И это временной портал в мое детство и из него. Звонки из прошлого в будущее. И вот мы на почте здесь и сейчас. И это наше настоящее. Порой мне начинает казаться, что я живу здесь всю жизнь. И Лену знаю с рождения. И не было никакой улицы Глебки. Мы всегда жили здесь. Лена со своей семьей и я тоже. Мы соседи. Живем в одном доме. Я люблю ее с самого детства. И вечно стараюсь повстречать ее на улице или в магазине. Мне известно, в котором часу она выходит из дому и в котором возвращается. В эти часы я и стараюсь выйти на улицу. В определенное время я охотно соглашаюсь вынести мусор или сбегать за хлебом. Если ни того ни другого не нужно, сижу во дворе с друзьями. Сначала Лена учится в школе, в старших классах. Затем она поступила в университет. А я еще нет. Потом в университет поступлю и я, а она уже выйдет замуж. У нее появятся дети. Но мы по-прежнему живем в одном доме. Каждый раз мы здороваемся. Я стараюсь себя не выдать, но всегда провожаю ее взглядом. Проходя по нашему двору, каждый раз замедляю шаг в надежде увидеть ее. Всегда смотрю в сторону детской площадки. Лена бывает там с детьми. Еще есть ее окна. По вечерам в них горит свет. И взгляд непроизвольно останавливается на них.

В моих фантазиях дом, в котором живет Лена, существует и в Киеве. Лена приучила меня к пешим прогулкам вечером. И теперь, когда я дома, прогуливаюсь по вечерам. Брожу обычно в окрестностях, миную двор за двором, погружаюсь в свои мысли. Немалые расстояния остаются позади. Но каждый раз я представляю, что мы гуляем с ней вместе. И при этом говорим обо всем на свете. Альтернативный мир, параллельная реальность, в которой мы тоже вместе.

Дом, в котором по моим представлениям могла бы Лена жить в Киеве, находится недалеко. От меня спуститься дворами параллельно главной улице. Так я обычно хожу в магазин. По лесенке, через спортивную площадку, парковку и школу. В паре кварталов от почтового отделения есть один небольшой уютный дворик. Это именно он. Вне всяких сомнений, Лена жила бы здесь. Разглядываю аккуратный палисадник и окна первых трех этажей. Какие-то из них ее. Какие? Школа совсем рядом, и дети ходят в нее, как Лена в свое время.

Даже дорогу переходить не нужно. Если бы она жила здесь, приезжала бы на машине. В этой еще одной альтернативной жизни мы пока не знакомы. Я буду проходить мимо, а она припаркует свой Juke близко к забору, достанет из салона сумочку, закроет авто и зайдет в парадное. Несколько минут я буду стоять и смотреть ей вслед, стараясь угадать, на какой этаж она поднимется. Я влюблюсь в нее в тот же миг и стану ходить только этим маршрутом. Буду вечно искать ее глазами, и однажды мы встретимся в магазине.

Мы с Леной смотрели фильм, и она сама заговорила о Савве. История начиналось с того, что на горнолыжном курорте на террасе завтракало семейство. Двое детей, отец и мать. Вдруг они увидели спускающуюся прямо на них лавину. Она быстро приближалась, и все кинулись наутек. И в то время как мать первым делом бросилась к детям, отца уже и след простыл.

– У меня тоже такое было, – сказала Лена, и вид ее говорил о том, что она готова об этом рассказать.

– Было что? Лавина?

– Нет, подобная ситуация, точнее, реакция.

– Чья?

– Его.

– Саввы? Он убежал?

– Не совсем.

– Лена, объясни, пожалуйста, я не понимаю.

– Это не важно.

– Начинается. Для кого не важно? Ты же почему-то начала об этом говорить. Сказала «а», говори уже и «б». Он оставил вас в какой-то опасной ситуации, бросил?

– Мы отдыхали в Болгарии. Дети купались. Плавают оба хорошо. Но они попали в тягун.

– Тягун?

– Мелкие незаметные волны, отбойные течения. Плывешь к берегу, а тебя с каждым движением относит все дальше в море. Это я потом прочла. А тогда просто увидела, что дети не могут выплыть. – И?

– Бросилась к ним, как-то толкала сзади, сама не знаю. Если честно, думала все.

– Так а вы с Саввой были?

– Да.

– И он что, ничего не делал?

– Нет.

– Как это?

– Так.

– Подожди, я не понимаю.

– Он остался лежать.

– А он был в курсе происходящего? Может, он спал? Ты его звала на помощь?

– Мне не до того было.

– Так может, он не знал вообще?! Я хоть и не люблю Савву, но он вроде бы не сволочь. Если бы он знал, он, наверняка, бы…

– Все, закрыли тему.

– Да нет, я просто пытаюсь понять, потому что…

Снова наш разговор закончился ссорой. Никаких объяснений и доводов она уже не услышит. Теперь нужно выждать. Должно пройти время. Иначе никак. Я уже знаю. Подобным образом Лена реагирует все чаще.

Как-то мы говорили о Ромке. О сыне Лена говорит часто и с большой охотой. Она как раз показывала мне его фотографии, комментировала каждую, наделяла его лидерскими качествами и утверждала, что он – это ее копия. А вот Натка другая. Ярлык сложности характера почему-то закреплен за ней, хотя это не так. Она больше похожа на маму. Даже внешне. То, что Лена принимает за отличие в характере своей дочери, есть не что иное, как большая открытость и стремление к эмоциональной близости, которых не было в детстве у самой Лены с ее родителями. А вот парень – вылитый Савва. Лена о своей схожести с сыном говорит не впервые, тут же добавляя, что она безумно любит их обоих. В этом я нисколько не сомневаюсь.

Натка всегда делится эмоциями. И она их озвучивает. Приходит к Лене в комнату и охотно говорит обо всем. Во всех подробностях рассказывает о том, как прошел ее день, и только после этого отправляется в свой виртуальный мир, достать из которого ее, как и любого другого подростка, будет уже сложно. А еще она умеет говорить «нет». Лишь этим она от своей мамы и отличается.

В социальных сетях Лена подписана на сына. Из них она узнала об одном давнем происшествии. Девушка, с которой с первого класса дружит ее Рома и в которую он влюблен, прямо на его странице чистосердечно призналась в содеянном. Как-то она навещала его в больнице и обещала передать контрольную, которую он сделал. Но не передала. И теперь она просила у него за это прощения.

– Такой поступок стоит уважения.

– Какой, тот, что она выкинула работу моего сына?

– Нет, тот, что она осознала и у нее хватило смелости в этом признаться.

– Отлично, смелости признаться у нее хватило, а отнести работу сына у нее чего не хватило? Ума?

– Зачем ты так? Они же дети. Мы не знаем причин, возможно, таковая и имелась.

– Это что за причина такая?

– Да мало ли, все что угодно.

– Например?

– Например, она пришла к нему, хотела флирта, а он ей про контрольную. Вот она и психанула. Женская месть, так сказать.

– А, то есть, по-твоему, это нормально?

– Судя по тому, что она просит за свой поступок прощения, она знает, что поступила не нормально. Но это между ними. У каждого поступка имеется свой контекст. Ты же не собираешься в это вмешиваться, правда?

– А почему я не должна вмешиваться, если по отношению к моему сыну допущена подлость?

– Лена, ты ревнуешь к ней Ромку? Это же просто отношения парня и девушки! Разберутся.

– Нет, это не просто.

– Лена, ты серьезно? Они подростки, переходный период, повышенная эмоциональность и прочее.

Разговор был окончен. Если бы он был онлайн, Лена захлопнула бы крышку ноута, как делает обычно. А так она просто вышла из комнаты. Но здесь в Минске со мной этот номер не пройдет. Она же вернется. Ляжет в постель. Я смогу придвинуться к ней ближе, обнять и поговорить. Когда же это происходит в интернете, я ничего не могу сделать, совершенно ничего. У меня связаны руки. Решение одностороннее и обжалованию не подлежит. Никогда не знаю, когда это произойдет снова и какие именно слова повлекут такую ее реакцию. На что она вечно обижается? Неужели она думает, что я на стороне Саввы или на стороне какой-то девушки-тинейджера, которую я знать не знаю?! Да мне и дела нет! Это же просто разговор, размышления вслух. Если придется сделать выбор, я всегда сделаю его в пользу Лены. Всегда! Это же и так ясно. Даже если она сто раз будет не права, я все равно буду на ее стороне.

Лена долго не возвращалась. А в голову мне все лезли мысли про Савву, море и тягун. Зная Лену, я действительно не исключаю, что она могла ничего ему не сказать, не растолкала, не разбудила, не звала на помощь. Это в ее стиле. От мысли, что это и есть причина, по которой они расстались, у меня холодок пробежал по спине. Что, если он об этом даже не знает?! Произошло то, что произошло, а после они об этом не говорили. Лена просто изменилась, стала холодна. А ведь и со мной так было! После визита ко мне в квартиру Ольги Лена изменилась. Появился барьер. И с тех пор он никуда не девался. Она стала более отстраненной, более категоричной, чаще раздражается. Разница лишь с том, что в случае со мной вариант моего неведения исключается. Все происходило на моих глазах. Но это мало что меняет, почти ничего. Если вспомнить лагерь и день, ознаменовавшийся ссорой с Леной по поводу моего отказа от участия в самодеятельности, который она приняла за мое к ней отношение, то тогда мы смогли поговорить. Сначала она решила одно, а на деле оказалось совсем другое. Но она выслушала меня, и ссора была исчерпана. Тогда мне удалось объяснить, а ей услышать. А теперь она не слушает.