Текст книги "Волна. Лето, зима, весна… и снова…"

Несмотря на роуминг, на экране высветилось ее имя и прозвучало краткое «выходи». Окинув взглядом комнату в поисках одной вещицы, которая оказалась на диване, снова бросилась в глаза запущенность обстановки. Кто здесь только не перебывал?! Об этом и думать не стоит! Хорошо, что Лена этого не видит. Чашки с отбитыми краями и ручками, неисправная сантехника. А что, если Лена ждала приглашения, а его не последовало, и поэтому она обиделась? Такая версия не приходила мне в голову. Не может быть! Если бы знать наверняка, да я ремонт в этой квартире своими руками сделаю. И вообще, я же совершенно из других соображений! Съемные квартиры, их же с определенными целями используют… мне в переписке одна из риелторов объяснила. У них это называется секс-туризм. Мои же помыслы в связи с Леной всегда были чисты как родниковая вода. Формы моего желания были непорочны всегда. Мысли оставались в пределах романтических фантазий и никогда не выходили за их пределы. Поэтому наивысшую степень моего желания и всех помыслов олицетворяло само присутствие Лены рядом, касание руки, взгляд, максимум поцелуй. День, когда в лагере на тихий час она пришла к нам в комнату и осталась, запомнился навсегда и стал одним из самых ярких событий в моей жизни. Лена сделала это для меня. Она исполнила заветное желание. Это был наш с ней тайный язык. Совершенно необъяснимым образом без слов она знала, чего я жажду, и пришла. Обращаясь ко всем, на самом деле она говорила лишь со мной. Она смотрела в другую сторону, зная и чувствуя, что я не свожу с нее глаз. А когда оборачивалась и останавливала на мне свой взгляд, скорее всего, слышала удары моего сердца, которое вот-вот разорвет грудную клетку, вырвется наружу и останется у нее в руках. Было ли ей известно, что происходило со мной рядом с ней тем летом?

Глава 7

Лена убежала от меня после того, как наши глаза встретились. Она уехала, оставив меня на дороге. И теперь вернулась.

Она уже вышла из машины и ждала меня на улице, стоя возле огромного сугроба под фонарем. В лето моего детства она не вернулась, но она вернула его мне теперь, зимой. Это моя Лена! Подбегаю к ней.

Признаться у меня были опасения. Что, если Лена отдаст телефон и сразу же уедет? Что, если я не успею ничего сказать или она не станет слушать? Такое вполне могло быть. Но не произошло. От ее красоты перепутались все мысли. Как же хорошо, что она вернулась! Лена подошла ближе, застегнула мою куртку, затем, поднимая воротник, чуть притянула к себе. Она не злилась на меня и не обижалась.

Мир восстановился и стал еще великолепнее. Лена приехала лишь отдать телефон, но от прежнего настроения за это время не осталось и следа. Она смотрит ласково и даже любя. Хочется что-то сказать, но от этого взгляда пропали все слова. Если она вновь решит убежать, я не отпущу. Скажу, что умру без нее, и попрошу никогда меня больше не оставлять. Но Лена и не собиралась. От счастья и нежности хотелось плакать.

– Уже все хорошо, все нормально, – будто успокаивая меня, произнесла Лена.

Подействовало. Остатки тревоги и страха исчезли. Никогда еще мне не доводилось испытывать столько эмоций за такой короткий период времени. Кружилась голова то ли от стресса, то ли от любви.

– Все хорошо, – повторила Лена, и эти слова прозвучали, словно магическое заклинание.

Как же плохо мне без нее и как хорошо с ней! Снежный покров поблескивает и переливается, а березовая аллея заслоняет от суеты внешнего мира. Заветные минуты длиной в жизнь.

С собой у меня одна вещица, которая приехала из Киева и которую хочется показать Лене. Момент подходящий. Мы снова сели в машину. У Лены в руках маленькая коробочка из плотного картона. На ней дата – 7.4.43 и выше дарственная надпись. С обратной стороны название игры: «Кто Соня?». Она перевела взгляд на меня.

– Это мое наследство. Игра. Сорок третий год. Брат моей бабушки сам сделал для своей маленькой племянницы и моей мамы. Архитектор Краснодарского края. Посмотри внутри.

У Лены удивительно красивые кисти и пальцы пианистки. Ими из коробочки она достала карточки с картинками. На них изображены мальчик и девочка, которые выполняют различные действия. Чистят зубы, стирают в тазике белье, надевают коньки, лыжи или открывают форточку. На одно и то же действие существуют картинка и с мальчиком и с девочкой. Нужно сложить пару.

– Он сам их нарисовал. И придумал сам. Принцип игры, как в «Ведьму». Не знаю, была ли в сорок третьем такая игра. Карты сбрасываются парами, и только у Сони нет пары. Сейчас покажу тебе!

И мы отыскали в колоде Соню. Ребенок сидел на кровати в пижаме под одеялом, зевал во весь рот, волосы растрепаны, а над постелью настенные часы, стрелки которых показывают полдень.

– Смешной.

– Да. Кто останется с Соней, тот и соня. Смотри, вот мальчик с лыжами, ищи, где-то есть и девочка с лыжами.

– Ага, вот.

– Пара, – Лена с интересом рассматривает картинки и передает их мне.

– Он на все руки был мастер. Елочные игрушки делал. У нас есть Баба Яга на метле и ее избушка. И не нужны ни дождики, ни гирлянды. Это такая Баба Яга и такая избушка, что если бы не размер, то можно было бы и поверить в их существование.

– Верю.

– Изобретательность и смекалка в условиях полного ограничения, не то, что сейчас. А настоящая Баба Яга вышла. Каждая мелочь учтена. Нос с горбинкой, волосы – копна цвета соломы, метла, ботинки. Ножки у избушки таки курьи, на окнах резные рамы. Слушая сказки, точно таким себе все это и представляешь. Вот приедешь ко мне в Киев, я тебе ее покажу.

– Да уж, ради Бабы Яги нужно ехать.

– Не ради Бабы Яги, ты же в Киеве была только проездом. Я тебе все в нашем городе покажу.

– Спасибо.

– Спасибо «да» или спасибо «нет»?

– Меня пора отпускать. Я устала. Еще поработать сегодня нужно.

– Да, конечно, прости. Ухожу. Спасибо тебе за все огромное! Мне было очень, очень приятно и интересно.

– Шутишь?

– Да нет же! Это лучший день в моей жизни!

В ответ Лена лишь вздохнула. Ее взгляд по-прежнему ласков. Сказала, что мы увидимся завтра. Это все, что мне стоит знать!

Еще недавно наступил конец света, а теперь все прекрасно. В квартиру возвращаться все равно не хочется. На месте не усидеть от счастья! Нужно позвонить Ольге, сказать, что все нормально и для волнения нет причин. Она звонку обрадовалась. Мы договорились встретиться на одной из станций метро. Открылось второе дыхание. При встрече Оля сказала, что от меня осталась ровно половина. Скорее всего, так и есть. Но что-то все же осталось, и это хорошо. День перенасыщен эмоционально. Годовая норма. От Лены же зависит все. Настроение и даже мой вес. Было больно, но я этого уже почти не помню. Главное, что я люблю ее и между нами сейчас все хорошо. Обо всем остальном буду думать уже завтра.

Мне удалось выспаться. Постель мягкая и чистая. За ночь еще намело снегу. Район и правда тихий, на сей счет хозяйка не обманула. Припоминаю вчерашний день, прокручиваю в голове. Мы с Леной не в ссоре, все как-то разрешилось, и мы сегодня увидимся. И сразу облегчение. Лена освободится только во второй половине дня. Можно еще чуть поваляться и посмотреть телевизор. Дома я его не смотрю. Снова идет какой-то старый фильм. На самом деле мне все равно, потому что думаю о другом.

Неплохо бы понять, почему любые слова или действия Лены я воспринимаю как вердикт, окончательный и пересмотру не подлежащий. Всегда же имеются варианты. То, что кажется неизменным, со временем меняется. Вчера Лена уехала, но вернулась. Паника и ощущение конца света простительны в шестнадцать, но не теперь. Моя реакция в точности напоминает ту, которая была в детстве. Но все течет, все меняется. Сегодня так, завтра иначе. Она уехала, но мы снова встретились. Она переехала, но мы опять увиделись. В Судаке казалось, что никогда уже Лена не посмотрит на меня тем своим взглядом, от которого помутился мой рассудок, но вот она смотрит. Вчера что-то пошло не так, но уже все нормально. Пора бы научиться реагировать спокойнее. Состояние, которое наступило вчера, напугало. Будто запустилась память тела. Такое со мной было, когда уехала моя вожатая. Пониманию того, что на свете существуют другие люди и другие места, пришлось учиться заново. Стоит Лене появиться на горизонте, как все остальное исчезает. Неужели я настолько завишу от Лены? Почему бы не воспринимать происходящее, как нечто временное? На самом деле ничего же страшного не произошло. Такое бывает. Чего-то не поняла или поняла не правильно. Это не конец света. Можно же все исправить. Позвонить, написать, объясниться. Но меня будто парализовало. На дороге стоял маленький и беспомощный ребенок, которого бросили. Есть Лена – все хорошо, нет ее – все плохо. За одни только сутки мир успел перевернуться с ног на голову и встать обратно на место.

Лена позвонила мне, спросила о самочувствии, обрадовалась, что мне удалось хорошенечко выспаться и отдохнуть. Сама она встала уже давно и успела поработать. У нее еще имелись кое-какие дела, но уже очень скоро она освободится. Велела ждать. Сказала, что заедет.

Меня, конечно же, обрадовал ее звонок! Билет на автобус у меня на завтра, на утро. Впереди у нас будет целый день. То, что Лена снова выкроит для меня время, великое чудо. Буду ждать ее, сколько угодно, даже ради секундного свидания. Состояние влюбленности – это всегда состояние измененной реальности. Это когда тебе не бывает скучно. Влюбленные люди не ищут, чем себя занять. Они могут сидеть с мечтательным видом, смотреть в окошко и не заметить, как пролетел час или день. Это со мной и происходит. Вот только беспокоит статус гостя. Лена заезжает за мной и привозит обратно. Но все же должно быть наоборот! Вышло же у меня преодолеть расстояние в шестьсот километров. Так неужели мне сложно проехать в любое указанное Леной место? Она опекает меня, словно я ребенок. Заботится о моем сне и отдыхе, о питании и кутает в воротник куртки на морозе. Это безумно приятно. У меня здесь ни машины, ни квартиры, ни друзей. Только Оля.

Мы встретились, и Лена сказала, что мой индеец, имея в виду ловца снов, понравился Натке. И песнь ветра тоже ей понравилась. Они повесили ее в комнате Лены над кроватью. Признаться у меня была мысль, что Лена все это отвезет маме или не будет выкладывать из багажника. А иначе ей придется объяснять Савве, откуда это у нее, и тогда он узнает и о моем приезде, и о нашей встрече. Но по всему выходит, что Лену это не заботит. Возможно, у них свободные отношения. Ведь напряжение между ними возникло уже давно. Быть может, они просто живут в одном доме, а спят в разных комнатах. Или это я себя так успокаиваю.

– Натка – мой человек. Она всегда мне нравилась. У нас с ней связь.

– Это точно, она реагирует на твои подарки.

– Помнишь, как зимой, когда мы ехали к твоей маме, она попросила тебя взять ее на ручки. Твой ответ ее явно озадачил. Я помню это лицо.

– Смутно, но что-то такое припоминаю.

– Ну как же?! Это когда в ответ ты предложила ей взять на ручки тебя. С тех пор мое сердце принадлежит ей. Выглядела она в этот момент умилительно.

– Она может. А вообще, чуть что не так, сразу поджимает губы. С характером девушка.

Мы уже проехали перекресток с отелем и кинотеатром и ехали по трассе.

– Заедем еще в одно место, и я покажу тебе город.

– Не к Ирке, надеюсь?

– Нет, не к ней. Мы не общаемся.

– Я помню, но прошло время, вы так и не возобновили свою дружбу?

– Нет.

– Ясно. Ну и хорошо. Вечно она глядела на меня в лагере волком.

– Ирка?

– Да, Ирка. Ревновала, наверное, тебя. Не наверное, а точно ревновала, еще как.

– Не выдумывай.

– Не выдумываю я ничего. Она от тебя, как те дети, ни на шаг не отходила.

– Мы точно об одном человеке говорим?

– Точно об одном.

– Интересное у тебя представление о ней.

– Тогда почему вы не дружите?

– Да так, просто у каждого своя жизнь.

– Но дружат же люди даже со своими разными жизнями. У нее тогда был ребенок, который все время плакал, а потом у тебя тоже появились дети. Как раз повод.

– А откуда ты знаешь? – Лена заезжала на заправочную станцию, для этого ей нужно было свернуть под мост.

– Про Иркиного ребенка? Ты же водила меня к ней. Но встреча не состоялась. Мы не виделись, к моему счастью. В пятиэтажке она жила. Мы туда ходили, перед тем как поехать на Минское море. Это-то ты хоть помнишь?

– Это помню.

Лена вышла из машины и отправилась к кассе заправочной станции. Она помнит, значит, помнит и то, как держала меня за руку. В салоне лежали компакт-диски. Это была или инструментальная музыка, или сборники классики. Слушать музыку в машине я тоже люблю.

Лена сама держала шланг у бака. От помощи отказалась. В боковое зеркало мне было видно, как она это делает. Снова без шапки и в легкой одежде. Ее волосы развевались на ветру. Постоянное явление в Минске. Лена закрутила крышку бака, повесила на место шланг и вернулась в машину.

– Ты слушаешь классику в машине?

– Да, а что? – и Лена вставила один из дисков в дисковод.

Мы заехали во дворы и остановились у девятиэтажного жилого дома. Лена серьезная и сосредоточенная. Она взяла с заднего сидения пакет, сказала, что скоро вернется, и вышла из машины.

Какое счастье вот так сидеть и ждать ее. Обожаю дворы, дома и окна, потому что в них живут люди. У кого-то в этом дворе прошло детство, а кто-то недавно переехал. Жизнь, как есть, и ее варианты. Интересно, сколько человек в этом доме сейчас влюблены? Альтернативная реальность и параллельные миры. Люблю об этом думать. В каждом окне своя история. Этот дом мог бы быть нашим общим с Леной. Что, если бы в нем жили мы? В одном парадном или в разных? Неважно. Все равно мы бы встречались и здоровались. Она возвращалась бы из школы, затем из университета, а потом с работы, как сейчас. Ее можно было бы встретить на улице, в магазине или на остановке, пока она не купила машину. Тогда и счастливых дней в моей жизни было бы великое множество.

Лена вышла быстро, как и обещала. Сказала, что здесь теперь живут ее родители и нужно было им кое-что завезти. Настроение у нее не очень, может, поссорились… На мой вопрос она не ответила, сказала, что все хорошо. Спросила, куда бы мне хотелось. В ожидании Лены мое воображение так разыгралось, что мне ужасно захотелось побывать в том дворе, где она жила раньше, на Глебки. Я помню, как волнующе было увидеть этот дом впервые, бежать по лестнице и звонить в дверь. И ничего не могло быть прекраснее того момента, когда Лена открыла. Самая первая встреча после долгой разлуки, и детская мечта. И мечте этой годы нипочем.

– Там, где я жила раньше? – не без удивления переспросила Лена.

– Да! Мы можем подъехать к твоему дому?

– Можем, – пожала плечами Лена и завела двигатель.

Лена предложила пройтись и припарковалась возле почты, за пару кварталов от своего дома. Какое-то время мы шли вдоль трассы, затем перешли на другую сторону. Меня все еще беспокоила легкая одежда Лены, но она заверила, что привыкла и ей не холодно. Истинные эмоции захлестнули, когда в поле зрения появился ее дом. Лена подъехала с другой стороны, куда мне заходить не доводилось, и поначалу сложно было узнать заветное место. Но затем схема нашего движения стала понятна, и сердце возликовало. Оказаться в этом дворе снова было уже волнующе, но на этот раз со мной была еще и Лена. Она находилась не в доме, а рядом со мной. Мы пришли сюда вместе. Еще один удивительный поворот в сценарии моей жизни, знать бы о котором в день отъезда Лены из лагеря. На тот момент не существовало никого, кто мог бы мне о таком рассказать. А даже если бы и нашелся такой человек, кто бы ему поверил?!

Лена подошла к подъезду. Стены перекрасили, на двери домофон. Как раз кто-то выходил, но мы остались снаружи. Мне хотелось обойти дом. Лена приняла предложение. Балкон. Я его помню. На последнем этаже сбоку. Все еще незастекленный. Лена показывала мне его однажды. Бетонная плита внизу и металлическая конструкция ограждения. По периметру никаких заслонок, все просматривается, и от высоты кружится голова. Лена не разрешила мне там долго находиться. Голуби облюбовали это местечко и вступили в полное им владение. Увидеть этот балкон снова было важно. Для меня. Помню, был выходной. До обеда мы были дома. Потом к Ирке. И затем на Минское море. Но до этого полдня Лена принадлежала только мне.

Мы обошли дом и остановились с обратной его стороны у лестницы, с которой все и началось. Эмоции переполняли меня, не Лену. Все то волнение, которое охватило меня тем летом, нахлынуло прежней волной. Только никуда не нужно было бежать, стоило лишь обернуться. Лена заметила в моих глазах блеск. И пока во мне бушевал девятый вал, она с удивлением за мной наблюдала. Выпросив у нее еще пять минут, все-таки сбегаю вниз и останавливаюсь только у подъезда. Нужно было выпустить пар. И утереть слезы. Сердце колотится, дыхание сбилось. Зная, что Лена ждет, еле успеваю перевести дух и несусь обратно. К машине мы возвращаемся другой дорогой, через школу, в которой Лена училась. Она сказала об этом, когда мы миновали центральный вход. Стало быть, школа у нее была под самым боком, стоило только выйти из подъезда. На большой перемене можно было бегать домой, но Лена этого никогда не делала. Еще и после уроков оставалась. Лаз по-прежнему существовал, через него мы и вышли. За это время на дороге образовался гололед, сапоги у Лены скользили, и она держалась за меня. Так мы шли до самой машины. Зимний Минск не для пеших прогулок.

К моему удовольствию, мы ехали в сторону конечной остановки, на которой мне не раз довелось ждать автобуса или троллейбуса. Ничего не изменилось. Остановку не ремонтировали. И она в том же цвете. И троллейбусы те же, старенькие. Один стоит поодаль. Даже Лена отметила, что здесь почти ничего не изменилось. Но такой вывод оказался преждевременным. Проехав чуть вперед, мы обнаружили огромный торговый центр, о существовании которого Лена не знала. Самое время перекусить. Не хочется отсюда уезжать. Мы отыскали вход. Продуктовый – на первом. Лена предложила зайти. Корзина наполнялась. Чтобы отнести продукты в машину, понадобились два больших пакета. Сделал дело – гуляй смело. Теперь можно было осмотреться. Следуя указателю, мы поднялись на третий этаж и обнаружили там суши-бар. Народу полно, но к нам сразу же подошла официантка и сопроводила нас к свободному столику. Оля рассказывала, что в магазинах и кафе персонал особой любезностью не отличается. Какое-то время ей пришлось к этому привыкать и в каком-то смысле вернуться в прошлое, так как у нас эти времена уже миновали. Но девушка была с нами любезна.

– Будешь есть все, что я закажу, – Лена взяла в руки меню.

– Почему ты?

– Потому что тебя нужно кормить, потому что я подозреваю, что завтрака не было, обеда тоже, а сейчас уже ужин.

– Ладно. Я люблю суши.

– Вот и отлично.

Заказ принимала другая официантка, не та, что нас встретила. Но и эта была любезна. Лена сделала заказ. Мы никуда не спешили. Сесть мне захотелось с ней рядом, ближе к ней. Она не возражала. Мы ждали суши и разговаривали. Еще наблюдали за посетителями. Лена сказала, что давненько никуда не выбиралась. И хоть полно работы, хорошо, что выбралась. За все то время, что я с ней, никто не звонил. Ни разу еще не было звонка от Саввы. Знаю немало семейных пар, которые зачем-то постоянно друг другу звонят. А здесь тишина. Видимо, это не их случай. Мне было так хорошо с Леной, что, возможно, это заметили и другие, например, наша официантка. Мне сложно было оторвать взгляд от Лены. Тем временем она скормила мне почти все суши. Сопротивляться не получалось. Она буквально клала мне их в рот. Мы заказали кофе и десерт. Оплатить чек мне Лена не позволила, и мы долго спорили. Все это время официантка наблюдала за нами и улыбалась. Смотрела она на нас и потом, издалека. Лена тоже заметила, и сказала, что это потому, что я слишком эмоционально себя веду, у них так не принято. Версия неплохая, но дело не в этом. Кажется, официантке нравилась Лена. На что Лена заявила, что это очередная моя выдумка. Но это была не выдумка.

– Если тебя все любили в лагере, то почему ты не можешь нравиться этой девушке?

– Все – это кто?

– Все дети, даже Иркины, и даже та долговязая Инка из нашей киевской группы.

– У тебя бурная фантазия.

– Никакая это не фантазия! Разве ты не видела, что она не сводила с тебя глаз. Ее недремлющее око было повсюду. Оттого она и грустила вечно. Ты на нее не особо обращала внимание.

– Надеюсь, ты шутишь.

– Да не шучу я! Так и было! Я тебе больше скажу, а помнишь Надю? Когда ты на меня обиделась, ты с ней репетировала песню про русалочку. Помнишь?

– Я на тебя обиделась?

– Да, когда на сцене нужно было выступать! А мне же опозориться перед тобой было никак нельзя! Но ты обиделась и не разговаривала со мной долго, и с этой Надей репетировала.

– Смутно, но что-то припоминаю. И что, она тоже была в меня влюблена?

– Вот именно! Конечно!

– Не смеши, прошу.

– Я серьезно, Лена! Ты просто не замечала! Они же все боролись за твое внимание, и Инка с Надей, и малышня, и я.

– Ты да, это я помню. Сложно было не заметить.

– А вот Ирку твою никто не любил. А тебя все.

– Ты опять?

– Не опять, а так и было!

– Ясно, переубеждать тебя бесполезно.

– Не нужно меня переубеждать, я точно знаю, о чем говорю. Они же никогда от тебя не отлипали. А что касается твоей коллеги, второй вожатой, Наташи, они даже были не в курсе, что она их вожатая. Стоило тебе взять отгул, и дети не могли дождаться твоего возвращения.

– Не знаю, как дети, но о том, что меня кое-кто встречал, я помню.

– Да, я, – в этот момент лицо залила краска.

Лена помнит! Нужно сменить тему. В это время официантка смотрела прямо на Лену.

– Вот смотри, и сейчас!

– Что?

– Она смотрит на тебя!

– Ну да. Вроде.

– Видишь?! А я тебе что говорю!

– Может, есть какая-то причина.

– И какая же?

– Не знаю. Возможно, она меня знает или думает, что знает, напоминаю ей кого-то.

– А ты ее знаешь?

– Да вроде нет.

– Вот почему тебе так сложно поверить, что кто-то в тебя влюблен?

– По-твоему, так в меня вообще все влюблены: и дети, и официантки.

– Так и есть. И не только, – лицо мое снова вспыхнуло.

Лена смотрит на меня, а я на нее. Мы сидим здесь уже долго. Мы и не заметили, как к нам подошла официантка. Лена заказала еще и чаю. Значит, мы пробудем здесь еще какое-то время. Уходить не хочется. За окном идет снег. В голове, словно на кинопленке, проносятся моменты всех прошлых с Леной встреч. Их было не так уж и много. По пальцам можно пересчитать. Я давно уже не ребенок. Но состояние такое же. Прежняя Лена вернулась. Она больше не отстраняется. И смотрит иначе. Нечто появилось в ее взгляде. Этого не было раньше. Что-то из детства и что-то новое. Будто после лагеря мы встретились с ней впервые только сейчас. Что изменилось? Прежде всего, получено позволение от Лены. Не словами. Она сказала это на автовокзале. И продолжает говорить. Она разрешила не только мне, но и себе.

Завтра я уезжаю. С самого утра ко мне приедет Оля. Понедельник у нее выходной. Лена будет на работе, а мне все равно нечем заняться. Да и земляки в чужих краях всегда вызывают теплые чувства. Это особое состояние, не похожее на все остальные. Когда-то в лагере рядом с Леной у меня вышло позабыть обо всем на свете и думать, что это единственное место на земле. Другая и единственно существующая реальность здесь и сейчас. И дело не в месте, а в Лене. Вот и теперь происходит нечто подобное. Я уже не помню, кто я и откуда, и Оля единственная в этом городе, кто мне об этом напоминает.

Встретились мы ближе к обеду. Решили выспаться. Условия выселиться в полдень мне не ставили. Ключи можно было отдать в любое время. Оля осматривала квартиру.

– И эта в сто раз лучше той, в которую меня в прошлый раз привел твой дядя-агент.

– Представляю.

– Не представляешь! Но и сюда пригласить Лену я не могу. А мне нужна такая квартира, чтобы можно было ее пригласить.

– Здесь все квартиры такие. Мы искали в долгосрочную аренду и еле нашли, а эти посуточные.

– Да, но купить стулья и убрать вот эти ободранные с пятнами можно же? Не такие это уж и траты. А покрывало? Диван? Ты же знаешь, как я живу, без особых претензий.

– Согласна.

– Интернета нет. У чашки край отбит, нормально?

Мы передумали пить чай и отправились на свежий воздух. Мы шли по улице и болтали, как в старые добрые времена. Только раньше это было в Киеве, а теперь в Минске. Множество улиц в различных городах похожи на эту. Такие улицы есть, где угодно. И в Киеве тоже. Но мы не в Киеве. Осознание этого пришло к нам одновременно.

– Тебе не кажется странным, что мы с тобой сейчас здесь?

– Я здесь из-за Лены. И подтолкнула меня к этому ты. Иначе и не знаю, сколько еще мне понадобилось бы времени. Так что, со мной все понятно. А вот что ты здесь делаешь?

– Сама в шоке. Не знаю, как это вообще все вышло. Зато знаю точно – домой хочу.

– Интересно, в Киев хочешь ты, а возвращаюсь туда я.

– Вот именно.

– Но теперь я часто буду приезжать. Кажется, я не могу без нее.

– Все настолько серьезно?

– Да. Люблю ее всю жизнь. Все это время не хватало ее. Прости, ты хотела о чем-то поговорить? Что у тебя стряслось?