Текст книги "Романтика космоимперии. Полёт мечты"
Автор книги: Эль Бланк
Жанр: Космическая фантастика, Фантастика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)
Чувствую, как моё окончательно сделавшееся безвольным тело передают в другие руки и с облегчением выдыхаю. Ран, конечно, не Демир. Но уж лучше он, чем Влат. Жаль, на этот раз у меня не остаётся сил даже глаза открыть, чтобы посмотреть, как это чудовище раз и навсегда уходит из моей жизни. С другой стороны, главное, что я наконец-то от него избавилась.
– Держись, Лия. Только не умирай. Помощь уже близко, – слышу слова утешения.
В попытке успокоить друга прилагаю все силы, чтобы ему улыбнуться. Кажется, у меня это даже получается.
– Смотрю, кто-то собой доволен, – решив подбодрить, а заодно и поддержать, наигранно весело отзывается Ран.
– Ты должен мне желание, – непослушными губами спешу напомнить я.
– Ненормальная. А я такой идиот. И как только ума хватило с тобой связаться, – спешит словесно обласкать меня друг, за что я снова не могу ему не улыбнуться.
– Лия! Ран, что с ней? – раздаётся рядом дорогой моему сердцу и такой родной, взволнованный голос, а уже мгновение спустя от столь желанных прикосновений по телу пробегает приятная волна тепла. Я снова в объятиях любимого. Вот теперь и умереть не жалко. Стоп! О чём это я? Какое «умереть»? Мне ещё жить долго и счастливо рядом вот с этим мужчиной, даже запах которого действует на меня лучше любого антидота. Поэтому, пока Ран вкратце пересказывает Демиру, что тут произошло, у меня словно второе дыхание открывается. Хватает его, правда, лишь на то, чтобы уткнуться мужчине лицом в грудь и едва слышно прошептать:
– Больше никогда меня не бросай.
– Не бойся. Не брошу, – ласково обещает тёплое дыхание у самого уха.
– И это был ваш план?!
Вот же! Не было печали… И чего эта рыжая зараза снова к Тринии прицепилась.
– Ран, – хриплю я, но друг едва ли меня слышит. Во-первых, потому что теперь он уже слишком далеко стоит. А во-вторых, чересчур увлечён выговором. Но я всё равно не оставляю попыток его дозваться. Пока за меня это не делает Демир.
– Ран!
Вот это окрик. Я не вижу, но готова поспорить на что угодно – все чуть ли не по стойке смирно вытянулись.
– Да?
Теперь голос друга звучит спокойнее и куда ближе. А потому прокашливаюсь и, собрав воедино последние силы, говорю:
– Не злись на Тринию. Она была против. Я её заставила. Она не виновата. Всё я. Она тебя лю… Не зли…
Это всё, на что меня хватает, прежде чем язык немеет и перестаёт меня слушаться, а сознание стремительно проваливается в холодную вязкую тьму. Последнее, что слышу, – это Демира, отдающего четкие указания по коммуникатору:
– Гравилёт к центральному входу во дворец! Быстро!
Чувствую, как меня куда-то несут. А потом перестаю ощущать даже это. Темнота вокруг сгущается, поглощая в себя звуки, запахи, мысли и даже чувства. Я перестаю осознавать, кто я и существую ли вообще. А если так, то зачем?.. Но не находя ответа, отдаюсь на милость затягивающей меня стихии и отправляюсь дрейфовать по мрачным волнам неизвестности.
* * *
Исгре… Мир, который я люблю. Смотрю на него и не могу налюбоваться. Особенно сейчас, когда звезда Ичос только-только показывается из-за горизонта и заливает своим тёплым светом всё вокруг, принося на мою родную планету новый день.
Как-то рано я проснулась. Такое бывает, только если… Отвернувшись от окна, переворачиваюсь на спину и вижу его. Любимый рядом. Лежит на боку и даже во сне выглядит невероятно суровым и хмурым… Так, стоп! А почему он в рубашке и брюках, в то время как я лишь в одной ночнушке? Окидываю Демира ещё одним взглядом и принимаюсь за осмотр уже себя самой. Долго смотрю на перебинтованную левую ладонь, прежде чем вспоминаю, что произошло со мной накануне.
Когда память возвращается, опускаю руку и ещё пару минут лежу, уставившись невидящим взглядом в потолок в попытке унять возникшее волнение. Наконец мне это удаётся, и я снова поворачиваю голову к спящему рядом мужчине. Долго не решаясь, всё же пододвигаюсь чуть ближе и осторожно касаюсь его бровей, принимаясь осторожно их разглаживать. Теперь, когда я прекрасно понимаю, почему у любимого такой уставший и напряжённый вид, мне отчаянно хочется это исправить.
Мерное дыхание спящего прерывается, и, пробурчав что-то невнятное себе под нос, Демир открывает глаза. Видит меня, ловит мою руку, чуть приподнимается со своего места и, теперь уже нависая надо мной, взволнованно спрашивает:
– Лия? Проснулась! Как себя чувствуешь? Что-то болит? Голова кружится?
– Вроде нет, – неуверенно отзываюсь я.
– Кайл, она пришла в себя.
Опускаю взгляд и только сейчас замечаю, что коммуникатор Дема включён. Несколько мгновений мы молча смотрим друг на друга. Любимый – изучающе, а я – растерянно. Потом мужчина просто выпускает мою ладонь из своей и отстраняется. Так и не сказав больше ни слова, он встаёт с кровати, чтобы не мешать появившимся в моей комнате родителям.
– Дочка! Очнулась. Наконец-то! Мы так волновались! – тараторит мама, усаживаясь рядом и осторожно заключая меня в свои объятия. С другой стороны к ней сразу же присоединяется папа со словами:
– Жива – самое главное. Ну и напугала же ты нас.
Родители, не разжимая объятий, продолжают что-то наперебой спрашивать. Вот только я уже едва ли воспринимаю, что они говорят. Я слежу за отошедшим подальше от кровати Демиром, который снова кому-то звонит, и прислушиваюсь к разговору.
– Да, проснулась. Вроде нормально. Да, конечно. Ждём. Прилетайте.
– Кто это? – интересуюсь, едва он отключает связь.
– Ран с Тринией. Сейчас будут, – раздаётся спокойный ответ. По мне, так слишком спокойный. Вопросительно смотрю на мужчину, пытаясь понять, что такое поведение может значить. Но ответа не нахожу. Впрочем, вскоре мне становится не до этого, поскольку не проходит и получаса, а друзья уже тут как тут. К этому моменту родители успевают справиться со своей бурной радостью. Устроив подробный допрос о самочувствии и окончательно убедившись, что я в порядке, мама с папой отправляются вниз открывать гостям.
– Почему ты такой? – спрашиваю Демира, едва мы ненадолго остаёмся одни.
– Какой?
– Ты знаешь.
Отвечать мужчина не торопится, а в следующее мгновение на пороге моей спальни появляются Ран и Триния.
– Лия! – взвизгивает блондинка, бросаясь ко мне. Забирается на кровать и заключает меня в крепкие объятия. – Прости меня! Я так перед тобой виновата!
– Э-м-м, ты вообще о чём? – не понимаю, за что подруга извиняется.
– Это всё из-за меня. То, что с тобой случилось. Точнее, чуть не случилось. Если бы я не согласилась…
– Ерунда! Всё ведь хорошо закончилось, – говорю беспечно и слышу возмущённое сопение вперемешку с бурчанием из той части комнаты, где остались стоять мужчины.
– Последний раз её спасаю. А ты? – насупившись, выдаёт недовольно Ран.
– Тоже. Ничему не учится. Не говоря уже о благодарности, – отзывается в том же тоне Демир.
Вижу по лицам, что это неправда, тепло улыбаюсь своим спасителям, чтобы не думали, что я не в курсе, как много они для меня сделали. И вдруг вспоминаю, о чём хотела спросить. Последние слова Влата перед уходом натолкнули на мысль, что после всего случившегося он должен был поинтересоваться моим состоянием. И единственная, у кого пират мог это сделать – Триния.
– Где он? – спрашиваю, не сомневаясь – девушка знает, кого я имею в виду.
После короткой паузы блондинка виновато опускает глаза и отвечает совсем тихо:
– Должен был улететь с Исгре ещё до рассвета. Это всё, что мне известно.
– Достаточно, – выдыхаю я, замечая, как напряглись и притихли мужчины, внимательно прислушиваясь к нашей беседе. Чтобы разрядить остановку, меняю тему разговора:
– Триния, а ты в курсе, что твой парень задолжал мне желание?
– Лия, может, не сейчас, а? – обречённо просит рыжий.
– Именно сейчас! – я заговорщицки подмигиваю подруге. – Тем более что я дарю его твоей девушке.
На этот раз широко и довольно улыбается уже Триния. Кивает мне в знак благодарности и разворачивается к Рану. Тот моментально меняется в лице, а потом и вовсе выставляет вперёд руки. Пятясь назад, начинает отрицательно мотать головой, непрестанно повторяя:
– Нет, нет, нет, нет, нет… Ты же не хочешь сказать?..
– Именно! – громко и уверенно заявляет блондинка. – Мы летим знакомиться с твоими родителями.
– Но я обещал больше никогда туда не возвращаться, – не оставляет попыток избежать поездки мужчина.
– Себе. Но не мне, – парирует Триния.
Эти двое продолжают пререкаться, в то время как я не могу отвести взгляда от Демира. Тот, в отличие от меня, с любопытством наблюдает за перепалкой, и на лице любимого то и дело появляется насмешливая ухмылка. Очевидно, происходящее кажется ему не менее забавным, чем мне. Но стоит нашим взглядам встретиться, как мужчина вновь становится предельно серьёзным.
Интересно, злится или обижается? Чтобы это выяснить, нам нужно остаться вдвоём. И сейчас я вижу только один способ, как это сделать.
– Ребят, извините, но я очень хочу есть. Если вы не против… – обращаюсь к друзьям, хоть и продолжаю смотреть исключительно на любимого.
Специально не закончив фразы, краем глаза замечаю, как ранние гости поворачиваются сначала ко мне, потом кидают быстрый взгляд на Демира и, всё поняв, начинают собираться на выход:
– Конечно же, нет! Мы на минутку зашли.
Ран первым оказывается у двери. Триния, стараясь не отставать от него, смущённо вторит:
– Да. Узнать, как ты себя чувствуешь. И раз уж всё хорошо…
– Пошли уже. Не видишь? Им сейчас не до нас, – обнимая блондинку за талию и чуть ли не вынося её из моей комнаты, напористо говорит Ран.
– Ещё увидимся, – раздаётся уже из коридора.
Дверь за гостями закрывается, и мы наконец остаёмся одни.
С облегчением смотрю, как, не выдержав, Демир широко улыбается и тут же опускает голову, пытаясь скрыть от меня реакцию на произошедшее. Правда, у него это плохо получается. Ну, хорошо, хоть не злится. Уже легче. А с обидой, впрочем, как и с собственной неблагодарностью, я уж как-нибудь разберусь.
– И чего же моя ходячая катастрофа пожелает на завтрак? – интересуется мужчина, приблизившись и садясь напротив меня на край кровати, при этом не переставая довольно улыбаться.
– Фруктов, – игнорируя данное мне прозвище, сообщаю я.
– И это, по-твоему, еда? – хмыкает Дем не без удивления.
– Какие-то проблемы? – отвечаю вопросом на вопрос, из всех сил стараясь оставаться невозмутимо серьёзной. Но стоит мне, состроив из себя недотрогу, попытаться согнуть в коленях ноги, чтобы отодвинуться подальше, как мужчина быстро ловит меня через ткань ночнушки за щиколотку. Резкое, грубое движение почти сразу превращается в ласковое, нежное поглаживание, от которого по моему телу пробегает приятная дрожь.
– Уже никаких. Пойду узнаю, что можно сделать, – довольный реакцией на ласку, отзывается любимый. Убирает руку, быстро поднимается со своего места и скрывается за дверью моей столовой.
Дождавшись его ухода, я вскакиваю с кровати и, подгоняемая желанием привести себя в порядок перед совместным завтраком, стремительно исчезаю за соседней дверью, которая ведёт в ванную.
Выйдя оттуда примерно пятнадцатью минутами позже, обнаруживаю, что мужчине таки удалось выполнить мой каприз: на покрывале уже стоит поднос с порезанной на дольки пуэльцой в одной тарелке и взбитым пушем в другой. Сам же Демир, отвернувшись к окну и дожидаясь меня, любуется городом, окутанным рассветными лучами.
– Аппетитно выглядит, – хвалю, усаживаясь поудобнее перед подносом. Стоит мне это сделать, как позаботившийся о лакомстве благодетель спешит устроиться напротив.
– М-м-м. А вкусно-то как, – выдаю после того, как первый кусочек, щедро смазанный кремом, исчезает у меня во рту.
– Ты это специально, да? – наблюдая, с каким аппетитом и удовольствием я ем, ворчит Демир.
– Не понимаю, о чём ты, – наигранно безразлично отзываюсь я. Впрочем, стоит мужчине утащить с моей тарелки сразу две дольки и, проигнорировав крем, отправить их в рот, недовольно восклицаю: – Ты что творишь?
– Ем. Я, между прочим, тоже голодный.
Остальной завтрак проходит в относительном молчании и поглядывании друг на друга. Благо это уже не первый наш совместный приём пищи. Именно поэтому я чувствую себя в компании Дема так уверенно.
Когда остаётся последний кусочек пуэльцы, я тянусь, чтобы его взять, но Демир меня опережает. Макает дольку в крем и, подсаживаясь, ближе, подносит её к моему рту.
– Что ты делаешь? – переводя взгляд с мужчины на лакомство и обратно, мигом растеряв всю свою уверенность, тихо, почти шёпотом спрашиваю я.
– Хочу тебя покормить. Можно? – видя моё замешательство и, очевидно находя его забавным, насмешливо интересуется Демир.
Ещё бы. Ведь до такого у нас не доходило. К тому же, кажется, кто-то снова ведёт в нашей негласной игре, чего я никак не могу допустить. Поэтому, набравшись смелости, подаюсь вперёд и чуть приоткрываю рот, ожидая дальнейших действий со стороны мужчины. Любимый не медлит, хоть и старается сделать всё как можно аккуратнее, не касаясь меня. Но в самый последний момент, когда он уже собирается убрать руку, я специально касаюсь губами его пальцев. Небольшая заминка, во время которой я дожёвываю фрукт, но стоит мне его проглотить, как тут же оказываюсь в крепких мужских объятиях, будучи моментально вознаграждённой долгожданным поцелуем. Не успеваю раствориться в нахлынувших на меня приятных ощущениях, как жених неожиданно отрывается от моих губ. Убирает со своего пути поднос и ложится рядом, крепко прижимая к себе.
– Как же ты меня напугала. А ведь я чуть было тебя не потерял, – едва слышно делится своими переживаниями с прошлой ночи.
– Всё хорошо. Я здесь, – успокаиваю, пытаясь хоть немного отстраниться, чтобы заглянуть мужчине в глаза. Однако объятия становятся только крепче.
– Больше никогда так не делай, поняла? Никогда.
– Ладно-ладно. А теперь пусти, а то задушишь, – прошу я, желая поскорее закрыть эту тему.
– Так-то лучше.
Демир ослабляет хватку, но стоит мне потянуться к его губам с намёком на новый поцелуй и возможное продолжение, как спешит отодвинуться подальше.
– Ты что творишь?
– Благодарю за спасение, – поясняю, пожимая плечами.
– С ума сошла? Ты чуть не умерла прошлой ночью! – удивлённо восклицает Дем.
– Ну и что? – не понимая, в чём проблема, всё так же спокойно интересуюсь я.
– Ран прав. Ты ненормальная, – припоминает слова друга любимый, после чего снова крепко прижимает меня к своей груди.
– А как же?.. – не без разочарования в голосе пытаюсь полюбопытствовать, но в этот раз мне даже договорить не дают.
– Спи давай, – слышу безапелляционный ответ и, хорошо понимая, что едва ли могу спорить, просто делаю как мне велено.
Удивительно, но я даже не подозреваю, насколько сильно вымотана, пока не закрываю глаза и практически моментально проваливаюсь в сон.
* * *
Закат. Большая, красиво украшенная бесчисленными разноцветными лампочками, лентами и редкими сиреневыми цветами терраса на крыше невысокого дома. Этот район Исгре славится подобными архитектурными решениями, потому и является местом всевозможных празднеств. Сегодня на закате таким мероприятием становится наша с Демиром свадьба. Точнее, она должна была быть наша, и только. Но пять дней назад планы изменились. Причиной стало моё желание, которое я, выиграв у Рана, подарила Тринии. В итоге подруга добилась, чтобы любимый мужчина отвёз её познакомиться со своими родителям. Ран сдался, но с условием: он наведается домой только с женой. Триния, недолго думая, согласилась.
И вот теперь в центре огромной арендованной нами на этот вечер площадки, в лучах заходящей за горизонт звезды Ичос в танце кружится сразу две пары. А когда лирическая мелодия, что сопровождает наши плавные красивые движения, начинает постепенно стихать, мы замедляемся, пока окончательно не останавливаемся.
Безгранично счастливая от переполняющей меня радости, я замираю в объятиях любимого. Смотрю ему в глаза, с нетерпением ожидая финального аккорда, который раз и навсегда обозначит, что теперь мы пара. Крепкая и нерушимая, как и наша будущая совместная жизнь. Улыбаюсь этой мысли и тому, насколько нежно Демир припадает к моим губам. Одно лёгкое прикосновение, второе, третье, после чего мужчина берёт моё лицо в ладони и начинает целовать уже по-настоящему.
– Люблю тебя, девочка моя, – тихо произносит муж, когда наш поцелуй завершается.
– А я тебя, – тепло отзываюсь в ответ.
Несколько мгновений мы просто стоим, соприкасаясь лбами, прежде чем трепетную тишину разрывают громкие аплодисменты. Очевидно, Ран с Тринией тоже только что закончили целоваться. Настало время поздравлений. Вот только я не спешу их принимать, желая ещё немного насладиться волшебством момента. Поэтому и продолжаю нежиться в теплоте взгляда своего новоиспечённого мужа, также не стремящегося разжимать объятий.
– Я уже говорил, какая ты у меня красивая? – всё так же тихо спрашивает Дем.
– Да. Пару раз, – улыбаюсь в ответ. Ведь я потратила не один час, чтобы навести эту самую красоту. Убранные в высокую замысловатую причёску волосы, от которых свободно свисающей осталась лишь пара завитых прядей, обрамляющих лицо. Лёгкий, едва заметный макияж и просто-таки великолепное пышное и на удивление лёгкое платье, в жизни оказавшееся куда более интересным, чем в голографической проекции. Оно так понравилось Тринии, что подруга сразу захотела себе такое же. Надо было видеть восторг на лице девушки, когда я сказала, что не буду против, если мы придём на свадьбу в одинаковых нарядах. А что тут такого? Тем более блондинка выбрала для себя совершенно иной цвет – оранжевый. И не прогадала, он оказался ей очень к лицу.
На самой церемонии лично я разжилась ещё и необыкновенной красоты кольцом с искусно вправленным в белый металл фиолетовым камнем, который Демир сам вырастил. От этого украшение приобрело для меня дополнительную ценность. А ещё оно означает, что в самом скором времени нашу семью будет ждать пополнение.
– Всего пару раз? Непорядок. Пора срочно что-то с этим делать, – насмешливо произносит мужчина, возвращая меня из наполненных волшебными моментами воспоминаний в не менее приятную реальность.
– Так начинай, – отвечаю игриво, улыбаясь ему, и снова тону в полном любви и нежности взгляде. И не могу дождаться, когда останусь с мужем наедине, чтобы не только видеть его чувства, но и ощущать их каждой клеточкой своего тела.
Увы, такие моменты имеют неприятную особенность быстро заканчиваться. Понимаю это, стоит Демиру глянуть куда-то мимо меня и вновь сделаться серьёзным.
– Что случилось? – интересуюсь, оборачиваясь. Вижу, как к нам приближается хорошо знакомая мне брюнетка, и тут же крепко вцепляюсь в руку любимого. – А ей что тут нужно?
– Не знаю, – растерянно отзывается муж.
– Ты же обещал! – шепчу обиженно, сражаясь с отчаяньем, чувствуя, что ещё чуть-чуть, и расплачусь.
– Можешь не сомневаться, я сдержу своё обещание, – заверяет меня Демир.
– Надеюсь, – успеваю произнести до того, как напротив нас останавливается Майя и одаривает нас тёплой улыбкой:
– Демир. Лиолла…
Пересиливаю себя, чтобы как можно приветливее улыбнуться в ответ. И, как оказывается, не зря.
– Не подумайте, я здесь не для того, чтобы претендовать на танец, – спешит заверить гостья, – а от всей души поздравить вас. Вы прекрасная пара и идеально друг другу подходите. Поэтому я искренне желаю вам обоим счастья.
С этими словами бывшая фаворитка мужа вдруг сразу отступает от нас на несколько шагов и оказывается в чьих-то объятиях. Я смотрю на мужчину за её спиной и… Не знаю, как Демир, но я своим глазам поверить не могу. И всё потому, что вижу перед собой никого иного, как самого Лийара Отиса ро’дИаса, одного из сыновей короля Вир Риса. Вот это да! Сам принц почтил нашу свадьбу своим присутствием.
– Фист Демир Рутт, верно? – спокойно, по-деловому интересуется исгреанин и, когда муж кивает, спрашивает: – Не хотелось бы обсуждать дела на вашем с женой празднике, но раз уж так сложилось, мы можем поговорить? Это не займёт много времени.
– Думаю, да, – получив от меня утвердительный кивок и только тогда разжав объятия, соглашается любимый.
Мужчины неспешно удаляются в ту часть террасы, где почти нет гостей, Майя, подмигнув мне, отходит к остальным гостям, а я неожиданно остаюсь одна. Чему, если честно, не могу не порадоваться. Воспользовавшись короткой передышкой, подхожу к перилам и, запрокинув голову, полной грудью вдыхаю своё безграничное долгожданное счастье. Вот он, момент, когда у меня есть всё что нужно. Будущее вызывает приятный трепет – ведь сколько чудесного и прекрасного мне предстоит узнать, постичь и почувствовать. Долгая светлая радостная жизнь рядом с любимым. Больше никто на неё не посягнёт и не попытается отнять. Теперь только я, Дем и наши дети.
Улыбаюсь своим мыслям, открываю глаза, чтобы полюбоваться заходом, и испуганно вздрагиваю, мёртвой хваткой вцепляясь в перила. А всё потому, что снова вижу… его! Дихол, ну почему?!
Первая мысль – у меня просто галлюцинации. Но нет. Понимаю это, принимаясь часто моргать, чтобы избавиться от наваждения. Однако одиноко стоящий на соседней крыше и пристально рассматривающий меня мужчина и не думает никуда исчезать. Тогда на место испуга приходит злость и непонимание.
Почему этот отщепенец снова здесь? Что ему нужно? Ведь он… Не сразу до меня доходит – он пришёл выполнить обещание и попрощаться. Вижу это по его лицу на котором впервые не обнаруживаю мерзкой довольной усмешки. Более того, теперь я не могу прочесть там вообще ни одной эмоции. Словно он их больше и не испытывает. Или же просто тщательно скрывает. В отличие от меня. Осознание того, что я улыбаюсь, приходит не сразу. Губы сами собой растягиваются в злой ухмылке. Той самой, которой приправлял каждую устроенную мне гадость главарь пиратов. Пришло моё время отплатить ему тем же. Так же едко улыбнуться, что бы наконец понял, каково это. Ощутил горечь собственного поражения. И чтобы исчез уже раз и навсегда из нашей с Демом жизни.
Дихол! Да что со мной?! Неужели Влат прав? И в то время, как рядом со мной он становился (или думал, что становился) лучше, я превращалась в такое же жестокое бесчувственное чудовище, как и он сам? А может, я изначально такая и есть? Ведь нельзя стать тем, кем ты не являешься. Или можно? Как бы там ни было, очень надеюсь, что с уходом Влатиона всё то тёмное и нехорошее, что будит во мне этот отщепенец, заползёт обратно в свой самый дальний угол души и больше никогда оттуда даже носа не покажет.
Словно услышав мои мысли, мужчина на соседней крыше опускает взгляд, накидывает на голову капюшон плаща, разворачивается и с последним гаснущим на горизонте лучом света исчезает из виду.
Вот и всё. Я раз и навсегда избавилась от своего самого страшного кошмара. Пусть даже эта свобода едва не стоила мне жизни. Сколько других будет ещё погублено, стараюсь не думать. Ведь, возможно, я могла помочь этому мужчине измениться, если бы полюбила его. Или если бы мы встретились при каких-то других обстоятельствах. Но судьба распорядилась иначе. Возможно, каждый убитый им империанин теперь частично будет и на моей совести. Но что я могу? Ведь сердцу не прикажешь. Зато теперь я точно уверена: Влатион больше не вернётся. И кто знает, может, там, куда ушёл этот отщепенец, найдётся та, которая научится принимать его таким, какой он есть. Со всеми недостатками и…
– Всё хорошо? – вырывает меня из раздумий голос супруга.
– Да, – пытаюсь сказать это как можно увереннее, оборачиваясь к любимому и всё ещё до конца не веря, что прошлое действительно осталось позади.
– Точно?
– Точно, – утвердительно киваю. – А у тебя?
– Я только что получил место в академии, – радостно отзывается муж и тут же спешит сообщить ещё одну хорошую новость: – Причём не я один! Насколько понял из разговора с принцем, твой отец и вся его команда тоже. Разумеется, как только закончат с проектом, доверенным им Вир Рисом.
– Так это же просто прекрасно! – восклицаю я, обнимая супруга. – Замечательно, что папа, Ран и Триния не останутся без работы.
– Ты только поэтому такая счастливая? – с подозрением интересуется Демир.
– Не только. Теперь у меня есть самый настоящий муж, с которым я безумно мечтаю сбежать куда-нибудь с этого праздника прямо сейчас!
– Например, в наш самый настоящий новый дом? – невозмутимо спрашивает мужчина, от слов которого я снова радостно взвизгиваю и повисаю у него на шее.
– Забери меня отсюда поскорее, – шепчу на ухо любимому и позволяю увести себя подальше от всех. В наш мир. Нашу ночь. Нашу новую жизнь, полную счастья. Надеюсь, достаточно долгую, чтобы успеть вдоволь всем насладиться.
– Вот и как это иллюстрировать? – сокрушается Оледиана, выключая технику. – Столько персонажей! А у нас ограничение: не более двух фигур. Кого взять в пару к девушке?
– Хм… – я задумываюсь. Действительно, проблема.
Демир или Влатион? Лия – решительная фисса, несомненно, но остаётся только посочувствовать всё же ставшему ей мужем империанину. С такой женой с ума можно сойти от беспокойства за неё. Да и противостояние Лии было именно с главарём пиратов…
– Влатиона.
– Почему его? – удивляется художница. Всё то время, пока я размышлял, она уверенными движениями лепила Лию, а теперь оглядывается, продолжая недоумевать: – Он же гадкий, жестокий, беспринципный тип! Мне не по себе оттого, что нейтральное желание отщепенцев жить независимо обернулось появлением бесконтрольных и агрессивных преступников!
– Для вас главное – показать мастерство в создании композиции, а не личное отношение к пирату, – объясняю я. – И передать ту палитру эмоций, которую вы ощущаете. Ту, что пережили эти империане.
– Панику и ужас, – кивает Оледиана, отражая их во взгляде Лии.
– Бесцеремонность и напор, – я полупрозрачными линиями набрасываю стоящего позади девушки главаря-отщепенца.
– Им противостояло отчаянное желание Лии бороться за свою свободу и безопасность близких, – добавляет художница, отшлифовывая детали.
– И эта решимость проняла даже такого мерзавца, как Влатион. Не думал, что в нём осталось что-то от нормального мужчины, – снова берусь за дело я, формируя ажурную арку и растения парка на Исгре.
В какой-то момент мы, увлечённые творчеством, не рассчитав, сталкиваемся и замираем. Я отступать не тороплюсь, да и Оледиана лишь краснеет в смущении, не пытаясь сбежать. Ей, несомненно, приятно моё присутствие!
Так и стоим, пока я не нарушаю уютную тишину:
– У вас… тебя есть ещё один рассказ-задание.
– Два, – тихо уточняет девушка, и через несколько минут я снова слушаю женский голос, наслаждаясь и его интонациями, и обликом чтицы.
Наслаждаясь? М-м-м… Да, именно так.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.