Текст книги "Упрямая девчонка"

Эпилог

Как всегда, Мелисанда проснулась с первыми лучами солнца и с наслаждением потянулась, вдыхая прохладный утренний воздух. Лето наконец-то вступило в свои права, а эрл Брандли вступил во владение одним из поместий дома Мерстана в Дербишире. Он переехал сюда со своей молодой женой, мисс Мелисандой Сент-Клер в девичестве, и достаточным количеством отлично вышколенных преданных слуг. Слуги получили инструкцию всячески содействовать молодому господину в постижении привычек, присущих аристократу его ранга – конечно, соблюдая при этом необходимую почтительность.

Мелисанда считала, что Флинн оказался достаточно способным учеником. Но с другой стороны, кровь всегда возьмет свое, а ведь он был рожден в одном из самых почтенных семейств Соединенного Королевства.

Она повернулась, чтобы ласково обнять своего обожаемого супруга, и обнаружила, что лежит в постели одна. Мелисанда резко села, что-то тут было не так. Флинн ни разу в жизни не встал раньше ее. Часы на каминной полке показывали семь тридцать утра. Чтобы он по доброй воле поднялся в такую рань? Невероятно!

Не в силах сдержать тревоги, она вскочила с кровати. Неужели это никогда не кончится? Неужели каждый раз, когда Флинна не окажется на месте, она в панике будет думать о том, что он оставил ее и вернулся туда, откуда пришел?

Мелисанда наспех оделась и даже не стала тратить время на прическу, оставив волосы убранными в косу, которую заплела еще с вечера. Кстати, сегодня ей предстояло позировать для портрета в том красном платье, что было заказано в Лондоне и так запомнилось Флинну.

О Господи, только бы он никуда не пропал!

Она опрометью понеслась в утреннюю столовую, едва не споткнувшись на высоком пороге. Он спокойно сидел за столом на своем месте. В одной руке Флинн держал намазанную маслом булочку, а в другой – свежую газету.

Он улыбнулся при виде Мелисанды, но тут же озабоченно нахмурился: она ввалилась в дверь с таким видом, будто в доме случился пожар.

– Я здесь, все в порядке, – сказал он, поднимаясь ей навстречу.

Задыхаясь, Мелисанда бросилась к нему. Он выронил газету и булочку и крепко прижал ее к себе, целуя в лоб.

– Хватит тебе так волноваться по пустякам, Мелисанда, – приговаривал Флинн, ласково гладя жену по спине. – Я никуда от тебя не денусь. Обещаю тебе!

– Знаю, – жалобно прохныкала она, пряча лицо у него на груди и тайком вдыхая знакомый запах его тела.

– Вот и хорошо. А то я боюсь, что в конце концов тебе так надоест гоняться за мной по всему дому, что ты втихомолку начнешь мечтать о том, чтобы я и правда исчез и избавил тебя от головной боли.

Она чувствовала, что он улыбается, но все равно отстранилась и возразила совершенно серьезно:

– Этого никогда не произойдет, и ты отлично это знаешь!

– А ты знаешь, что я тебя люблю? – спросил он.

Мелисанда кивнула.

– Ты знаешь, что ты самое ценное, что у меня есть на свете?

Она снова кивнула, не скрывая довольной улыбки.

– Так какого черта мне отсюда исчезать?

Она выразительно закатила глаза и сердито посмотрела на несносного грубияна.

– Ну вот, так-то лучше! – рассмеялся он. – Мне гораздо спокойнее видеть, как ты сердишься.

– Я все еще надеюсь, что ты перестанешь выражаться так грубо хотя бы в моем присутствии! – строго промолвила она.

– Ни за что на свете! Весь запас грубых слов я держу про запас исключительно для тебя, дорогая! – признался он с лукавой ухмылкой. – А теперь давай сядем и позавтракаем. И вот, взгляни, принесли свежую почту. Тут есть посылка для тебя.

С посылкой в руках Мелисанда уселась на свое место. Слуга налил ей свежего чая и подал на стол новую порцию булочек.

Мелисанда заранее знала, что найдет в этой маленькой посылке. Знаменитые необычайные часы Флинна. Кожаный ремешок порвался примерно месяц назад, и она отправила их к ювелиру, чтобы он сделал для них золотую цепочку и крышку, как полагается жилетным часам. В качестве брелока Мелисанда заказала маленького золотого коня, как из шахматного набора.

– Честное слово, своими безумными страхами ты испортила мне сегодняшний сюрприз! – заметил он.

Мелисанда отложила посылку в сторону и заметила, что Флинн держит в руках все ту же газету.

– Какой сюрприз?

Подчас его «сюрпризы» приносили Мелисанде не столько радость, сколько неудобство. Чего стоило, скажем, его предложение заниматься по утрам бегом трусцой! Более несолидного времяпрепровождения просто невозможно было себе представить! А ему еще хватало совести уверять ее, что это очень весело и к тому же полезно для здоровья. Через пару дней такой «трусцы» у Мелисанды так ломило ноги, что она отказалась бегать наотрез, предоставив Флинну развлекаться в одиночестве.

В отместку она уговорила Флинна брать уроки верховой езды. Втихомолку улыбаясь, Мелисанда вспомнила, с какой страдальческой миной ее муж признался, что эти уроки довели его до такого же состояния, в каком она пребывала после «трусцы».

– Прочти статью на первой странице, – сказал Флинн, кивнув на газету.

Она отложила булочку и развернула газету.

– Войска Наполеона разбиты! – вырвалось у нее радостное восклицание. – И как быстро! Это действительно чудесная новость! – Она подняла глаза на Флинна и только теперь обратила внимание на его торжествующий вид. – Можно подумать, в этом исключительно твоя заслуга! – язвительно заметила Мелисанда. – Уж не потому ли ты сияешь, как медный чайник?

– Это не все. – И он указал глазами на стол.

На пустом блюдце перед ней лежал запечатанный конверт без адреса. Мелисанда нерешительно взломала печать и вытащила листок писчей бумаги. К ее вящему удивлению, письмо было написано ее собственной рукой.

– Что?..

И тут наконец она все вспомнила. Его предсказание! Она сама попросила его назвать хотя бы одно выдающееся событие в доказательство того, что он знал об этом в будущем. Ее растерянный взгляд снова упал на заголовки в газете: «Сто дней Наполеона», «Наполеон окончательно разгромлен под Ватерлоо».

Она подняла взгляд на Флинна, чувствуя странный трепет в груди. Он доказал свою правоту, в этом не осталось никаких сомнений.

– Ты обратила внимание, куда его сослали на этот раз? – с неподражаемым самодовольством осведомился Флинн.

– На остров Святой Елены, – кивнула она.

– А теперь прочти свои записи, – предложил он с царственным жестом. Ни разу в жизни она не видела его таким довольным. Несмотря на терзавшую ее смутную тревогу, Мелисанда невольно улыбнулась при виде неописуемого торжества на его лице.

– Я помню.

– И?.. – многозначительно промолвил он.

– И признаю, что ты был прав.

– А что еще?

Ей пришлось опустить глаза, чтобы не выдать нараставшую панику.

– А еще я тебе верю.

Она часто заморгала, стараясь избавиться от подступивших к глазам слез. Только что полученное доказательство того, что Флинн действительно попал сюда из будущего, лишь подлило масла в пламя ее душевной сумятицы. Ведь это означало, что в один прекрасный день он снова может исчезнуть, как это уже случилось с ним в детстве.

– Мелисанда, у меня просто нет слов, чтобы выразить, как много значит для меня твое признание!

– Я рада. – Она заставила себя поднять глаза и улыбнуться. – Но, Флинн, как ты можешь знать, что эта же неведомая сила не утащит тебя обратно в будущее?

Он не сводил с нее глаз, и постепенно самодовольство сменилось озабоченностью и тревогой. Флинн встал со своего места и опустился перед ней на колени.

– Мелисанда, ты же видела сама, что этот путь больше не работает. Я упал в фонтан, и ничего не случилось. Я не мог бы вернуться, даже если бы захотел. А ведь я не хочу возвращаться в будущее!

– Знаю, но кто может пообещать, что это не произойдет против твоей воли?

– Не знаю. – Он сокрушенно покачал головой. – Возможно, мы не узнаем этого никогда. Единственное, чем я могу тебя утешить, это то, что где-то в глубине души во мне живет уверенность, что больше такое не повторится. Я чувствую себя здесь так… умиротворенно, как никогда не было в той, прежней, жизни. Если меня и можно считать самозванцем, так это там, а не здесь.

Мелисанда кивнула и даже постаралась улыбнуться. За неимением лучшего придется довольствоваться этим. Уверенностью в том, что он хочет быть здесь, с ней.

– А у меня тоже есть для тебя сюрприз, – сообщила она, стараясь забыть неприятную тему.

– Для меня? – просиял Флинн. – Где?

Она протянула ему посылку. Он с детской нетерпеливостью сорвал обертку и стал рыться в слоях мягкой ткани, оказавшихся внутри. Часы выпали ему в руки. Отполированное золото на крышке ярко сверкало на солнце, а на цепочке весело болталась шахматная фигурка.

Насколько Мелисанда могла оценить на первый взгляд, ювелир потрудился на славу. А судя по тому, с каким восторгом разглядывал безделушку Флинн, она выбрала отличный подарок.

– Это же… – Он умолк, стиснув часы в кулаке. – Просто невероятно! – Внимательно прищурившись, Флинн вертел часы так и этак, восхищаясь изящной работой. – Они такие… Они такие красивые!

– Когда ремешок порвался, я подумала, что ты предпочтешь носить их на цепочке, как все. И посмотри, какой я выбрала брелок.

– Шахматный конь! – воскликнул Флинн с радостным смехом. – Ты удивительная женщина! Какой же я счастливчик! – Он наклонился и поцеловал ее в губы. – Леди Брандли, я вас люблю! Всем сердцем!

– И я тоже тебя люблю. – На этот раз Мелисанде не пришлось делать усилие, чтобы улыбнуться ему в ответ. – Всем сердцем!

Флинн стоял возле окна в коридоре, машинально играл своим новым брелоком и следил за тем, как приглашенные из деревни плотники сооружают настоящую ванную комнату с ватерклозетом, когда его осенило. Он нашел доказательство тому, что останется здесь до конца своих дней.

Он выхватил из кармана свои часы и уставился на них так, словно увидел впервые. Он все утро не выпускал из рук подарка жены, и не только потому, что безделушка вышла на редкость удачной и успела ему понравиться. Хотя и это было немаловажно. Однако всякий раз при взгляде на шахматную фигурку у него возникало смутное ощущение чего-то знакомого. И вот наконец где-то в глубинах сознания чудесным образом возникла догадка – так иногда решение сложных проблем осеняло его в прошлой жизни, когда он стоял под душем.

Он дал плотникам указания насчет дальнейших действий, приказал обращаться к нему, если возникнут сомнения, и отправился к Мелисанде.

Она сегодня позировала для портрета в новом красном платье и с паразолью. Мастерской для художника служил солярий, поскольку там было самое выгодное освещение.

– Я нашел! – выкрикнул он, как только оказался в комнате.

Мелисанда подняла на него удивленный взгляд, и у Флинна перехватило дыхание. Она сидела в кресле на темно-синем фоне – в точности так, как он запомнил в 1998 году. У него возникло странное чувство, будто портрет ожил и вернулся к нему из будущего.

– Что ты нашел, дорогой? – улыбнулась она. – Почему-то у меня такое чувство, что это очень важная находка для нас обоих!

– Ты угадала, Мел! – рассмеялся он. – Это касается… – он покосился на художника, возившегося с палитрой и красками, – нашего сегодняшнего разговора. Я точно знаю, что останусь здесь.

– Что? – От ее беспечной улыбки не осталось и следа. – Почему ты так уверен?

– Помнишь, как я описал тебе твой портрет и то, что на тебе будет надето?

Она кивнула.

– Ну вот, точно так же я вспомнил еще один портрет пожилого человека – вернее, очень старого человека, – повторил он многозначительно, – державшего на виду очень странный талисман.

Флинн умолк, с удовольствием наблюдая за тем, как медленная улыбка осветила ее лицо.

– Это был он, Мелисанда! Я помню, каким сморщенным показалось мне лицо на портрете. И еще брелок в виде шахматного коня. Это был я, Мелисанда! – При мысли об этом Флинн не удержался от смеха. Он не просто видел свой портрет в старости – он ухитрился отправить самому себе послание в прошлое! Иначе с какой стати он стал бы позировать с этой смешной фигуркой на переднем плане?

– Ты уверен? – с надеждой спросила Мелисанда.

– Абсолютно! Я все утро не расставался с твоим подарком и не мог понять, что же он мне напоминает! И тут меня осенило! Я же видел брелок на портрете!

– Слава Богу, что ты побывал тогда в этой галерее! – воскликнула Мелисанда, радостно сверкая глазами.

Еще бы! Мелисанда… – Он подошел и взял ее за руки. Она подняла на него сияющий взгляд, полный нежности и любви. – Я навсегда останусь здесь, теперь у меня нет никаких сомнений.

Она засмеялась и вдруг умолкла. В доверчиво распахнутых темных глазах вспыхнуло такое жаркое пламя, что Флинн решил, что сейчас им не до живописи и художника следует отпустить до вечера. Но живописец с восторгом вскричал:

– Вот, вот оно! Замрите, миледи, мне требуется сохранить именно такое выражение на вашем лице! – И его карандаш так и замелькал над наброском картины.

Флинн снова посмотрел на Мелисанду. Теперь он мог сказать совершенно точно, что привлекло его внимание к этому портрету в далеком 1998 году. Выражение лица, с поразительным искусством схваченное живописцем. Он не мог пройти мимо женщины, с такой страстью раздевавшей его глазами.

Ничего удивительного, что он влюбился в нее, как только повстречал наяву. А скорее всего он полюбил ее еще тогда, впервые увидев на портрете.