Текст книги "Русская развлекательная культура Серебряного века. 1908-1918"

L’ALBUM DE MISS / АЛЬБОМ МИСС КУПИДОНОВЫ ПРОКАЗЫ / LES AVANTURES GALANTES

* * *

Маркиз де Гассомбер, заглянув неожиданно в уборную графини Пурсоньяк и увидев оную в костюме не для показу, с нарочитым удовольствием возгласил так:

– Счастлив созерцатель, коему случайно открыты прелестные долины и возвышенность грудей, коралловые берега губок графининых, лазоревые озера глазок и дивные полуострова ножек ее…

На что графинина камер-юнгфера, будучи ума острого и прыткого, заметила:

– Опасаюсь, любезный граф де Гассомбер, что ежели из другого покоя это заслышит старый граф, то вместо прекрасной вашей географии приключится с вами прегрустная история.

Отчего, развеселившись, галантный маркиз скрылся бесшумно.

Просьба о свидании

 
Вы любите одна, без церемонной свиты,
Под вечер уходить в росистые луга,
Кидая в светлый пруд засохшие бисквиты,
Что приготовил вам наряженный слуга.
Над ясною водой ваш стан настолько гибок,
Что кажется одним из тающих цветов,
Когда со всех сторон гирлянды белых рыбок
Сбираются, спеша на ваш капризный зов.
И я хочу просить, чтоб вы мне разрешили,
Когда в саду часы одиннадцать пробьют,
Сорвав большой букет из серебристых лилий,
Его вам отнести на потемневший пруд.
 

Гвардии поручика филозофия

Гвардии поручик фон Геленбек, подсматривая за невестой, так хитро рассудил:

– Хотя порядочности мужской недостойно за купальщицами подсматривать, но, как во время купанья несчастные случаи бывают, то быть поблизости для ради безопасности – не глупо.

И смотрел – поколе не выкупалась.

* * *

 
«Все в жизни бренно и мишурно,
Любовь одна – царица дней!
Любить, любить до боли, бурно,
Потока горного сильней,
Чтоб даже ночь была лазурна! —
Что может сердцу быть милей?»
Так, в парке, где белеет урна,
Под лаской звезд, в тени ветвей,
Вела Пьеретта речь фигурно —
И, наклонившись страстно к ней,
Обняв ее рукой своей,
Пьеро ответил: «Да… недурно!»
 

Неблагополучие

 
Набросив спешно шаль кисейну,
На рандеву к маркизу я
Ходила через парк к бассейну,
И страстно замирала вся;
Блаженство сердцу было внятно,
Любовь к объятиям влекла, -
Благополучно многократно
С маркизом я моим была…
 
 
Но льзя ль любви отдаться плену?
Ярчее молний помню миг…
И с той поры я зрю премену:
В любимом странный хлад возник…
…Я мню, что вскоре стану тучна,
И фижмами не скрою все, -
Не столько я благополучна,
Сколь сердце чаяло мое…
 

Чужой жены крепкая верность

Три причины, государь мой, неодолимо препятствуют мне согласиться на зазорное предложение ваше: я в верном замужестве, чужом доме и новом кринолине.

О двух августах в одном году

Баронесса Каролина фон Гогенау, сидючи в беседке и в небо зря, томно вздыхала:

– Скоро ли Август придет?

Так как сие и происходило в месяце августе, то не иначе баронесса Каролина своего полюбовника, именем – Августа, с такими словами поджидала…

Истинно сказано: много на свете есть куриозного и смехоподобного, но проходит мимо, не заметив.

* * *

Кавалер де Граммон, встретив мадам де Монпеллье, в руках корзину цветов несущую, с превеликой учтивостью сказал:

– Вы, сударыня, – лучший из всех цветов!

Она же, прелестно улыбаясь, отвечала:

– Однако, сударь, меня нельзя сорвать!

Из чего кавалер де Граммон, тонким умом обладавший, познал, что она отвергает его ухаживания, и удалился весьма огорченный.

* * *

На обеде у князя Стремина, весьма любившего поражать гостей своих всякими сюрпризами, из яйца вылез карла, который, обратившись к генералу от инфантерии фон Бухгольц, с большой ядовитостью спросил, почему он, ни в каких баталиях не бывая, звезду имеет.

О чем узнав, генерал от артиллерии фон Геллендорф, звезды не имеющий, долго смеялся.

* * *

 
Мечтания любви счастливо
Объемлют молодую грудь,
Метется сердце прихотливо…
О, скажешь ли ему: забудь?
Чем обуздать воспоминанья,
Коль незабвенное живет,
Алкая сладости свиданья? —
Маркизу вечна скорбь гнетет:
Отторгнута враждебным роком
От сердца милого, она
В краю заморском, предалеком —
Маркиза старого жена…
У грустной лишь одна отрада:
Коли минуту улучит,
Ходить к пруду большого сада,
Взяв арапчонка и бисквит.
Там вспоминать благоговейно,
Как юный был красив жених,
Как с милым в парке у бассейна
Кормила рыбок золотых, —
Являть пруду печали скрыты
И слезы лить по дням былым,
Кроша миндальные бисквиты
Проворным рыбкам золотым.
 

Веер

 
Я влюбленный стал игрушкой,
И влюбленный я терплю,
Но вчера маркиза мушкой
Мне промолвила: «Люблю».
 
 
И сегодня, гордый знаком
Благосклонности ея,
Я пришел к ней, юн и лаком
До отрады бытия.
 
 
Летний полдень был так зноен,
Так томлив любовный зной,
Но любови удостоен
Не был я маркизы злой.
 
 
В миг объятья веер жадный
Зной полдневный охладил,
И улыбкою прохладной
Солнце страсти затемнил.
 

Стук, заместо рамы на портрет обращенный

Графиня Ларош, своему возлюбленному свидание назначая, такое указание дала:

– Лишь только стемнеет, приходите к моему окну и единожды стукните в раму, а я выйду!

Сего не было, ибо старый граф, едва услышав стук в раму, вышел, и по портрету Ловласа вместо рамы, изрядно палкой постучав, привел сего в уныние и бегство…

* * *

Некая княжна Гондурасова имела обычай с шутом в саду прогуливаться, и была весьма злоязычна. Многочисленные поклонники спросили ее о причине такой прихоти и получили ответ:

– Считаю шута своего самым умным кавалером, ибо он никогда не скрывает своей глупости.

На что поклонники чрезвычайно обижены были.

Арапских жен ночное неудобство

Майорова жена, Аглаида Петровна, однажды своего арапчонка об ихнем арапском житье-бытье с подлинным недоумением допрашивала:

– Ежели ночью ваши арапы в сонном виде закрывают глаза и зубы, то как их жены-арапки в темноте находят?

На что арапченок, словами Аглаиды смущенный, безмолвствовал время немалое.

* * *

 
На подушке моей трилистники
Вышиты синим шелком.
Этот шелк тихомолком
Мне ругали его завистники.
Он, любимый мой, милый и преданный,
Сам их, радуясь, вышил.
И узор очень милый вышел,
Сказан страстью, ему неизведанной.
Я, цветок Аморилис; тычинками
Я его обласкала И навеки связала
Неизбывной любви шелковинками.
И с тех пор так люблю я трилистники!
Я, цветок Аморилис!
И ругать уморились
Шелк любовный, его завистники.
 

Рис. 5. «На подушке моей трилистники…»

Источник: Мисс. Купидоновы проказы. Les avantures galantes: Альбом (L’album de Miss).

СПб.: Издание M.E Корнфельда, 1913. [С. 18].

Размышления после бала

 
Что может быть невыносимей
Ревнивца-мужа в белом гриме.
Как разуверить чудака,
Что не годится волноваться?
Что на лице его мука
Всех заставляет улыбаться.
 
 
Как не поймет, что столько шуму
Затеял он не по костюму.
Уж, если влез в костюм Пьеро,
Так будь же мужем Коломбины!
Дай обмануть себя, а то…
Что станут делать Арлекины?
 

Кок

 
Прижав любезный локоток,
Маркиз от страсти изнемог,
И говорил, возвыся слог:
«Вы что купава Иль роза, право,
Когда со мной идете справа».
На что маркиза, средних лет,
Не веруя в любовный бред,
Ему такой дала ответ:
«Ах, что хотите О мне вы мните, —
Но только кружев мне не мните…»
 

* * *

Прелестница некая, к тому ж и причудница, неизъяснимую слабость в себе внезапно узрела, и медикуса, зело прославленного, к себе в покой, амуру посвященный, пригласила, дабы медикус гармонию органов телесных вновь восстановил.

Медикус, к прелестнице подошед, на руку почтительный поцелуй возложил. Сие совершив, внятно произнес:

– Прошу Вас, разденьтесь, сударыня!

На что причудница голосом деликатным, более сладостным, чем рокот соловьиный, но не лишенным каприза, ответила:

– А Вы, сударь мой, почему не изволите раздеваться?

* * *

 
Лобзаньем тешилась Жаннета
И не слыхала впопыхах,
Что – вдруг арап ночного цвета
Вошел, неся десерт в руках.
 
 
«Увы», воскликнула Жаннета,
Арапа черного смутясь,
Но предосадливо на это
Жаннету успокоил князь.
 
 
«Не бойся, милая Жаннета,
И поцелуя не беги:
Арап, – ведь он ночного цвета,
И не видать ему ни зги».
 

* * *

 
«Пойдем со мной – тебе грешно
Быть одному! Красив ты редко!» —
Пьеро шептала в домино
Весьма костлявая кокетка.
 
 
«Пойдем играть со мной!» —
Но Пьеро ответил, полон злости:
«Я не играю в домино,
Я… я всегда бросаю кости».
 

П. П. П.

* * *

 
Какой халиф вам подарил
Чалму, и жемчуг, и опалы?
Какой ревнивец старый скрыл
Всю свежесть щек под маской вялой?
Ужели тягостный восток
Милее вам, чем запад вольный?
Так скиньте ж маску вы со щек,
Ужель носить ее не больно?
Ужель турчанка не могла б
Любовью подарить яуга?
Ужели в доводах я слаб?
Зачем же вы глядите хмуро?
Давно окончен маскарад,
Мы бисер грез напрасно нижем…
И фантастический Багдад
Пора сменить простым Парижем!
 

Менуэты

 
Томны звуки менуэта,
В такт качаясь, мы плывем, —
Сердце близостью согрето,
Сердце в трепете немом:
Сквозь ажур воздушных кружев
Грудь маркизина сквозит,
И, чулочек обнаружив,
Ножка узкая скользит…
Цепи плавных расставаний,
Реверансов, новых встреч,
Вихрь надежд и замираний
Под кокетливую речь!..
«О маркиза, вы так горды,
Сердце ж так мое слабо!» —
И, забыв про клавикорды,
Я хватаюсь за жабо…
«Сбились с такта!» – На румянце
Зыбь улыбки… Нет огня! —
И маркиза в томном танце
Уплывает от меня…
Вот опять идет навстречу
Так жеманно в цепи дам, —
Что скажу ей? Как отвечу? —
За любовь всю жизнь отдам!..
 

* * *

 
Пьеро, твой белый воротник
Сегодня туго накрахмален,
И все же ты главой поник,
И все ж ты грустен и печален.
Ужели ты не знал измен,
И не привык жалеть изменниц?
И мил тебе любовный плен
У самой жалостной из пленниц?
Пойми, измена не больна,
Любовь больнее для прелестниц —
Влюбленная уж не вольна
Спуститься вниз с любовных лестниц.
Ее закружит вышина,
Любовь ее убьет свободу,
А ты – ты счастлив! Не странна
Страда любовная уроду!
 

Нет и да

 
С какою гордостью во взоре
Вчера вы мне сказали: «Нет!» —
И я ушел в великом горе,
Как ловчий, потерявший след.
 
 
Я думал, дни свои закончив
Мятежным выстрелом, – уйти!
Навек с пути, что так уклончив,
С любовного уйти пути.
 
 
Но вспомнил: вы сорвали розу,
Когда мне отвечали «Нет!»
Надеждой победив угрозу,
Я отложил свой пистолет.
 
 
Я снова здесь! За розой тою
Пришел. Взошла моя звезда!
Ужели я теперь не стою,
Чтоб вы мне прошептали: «Да»?
 

П. П. П.

* * *

 
Красавица Лиза
Пленила маркиза
Задумчивой прелестью глаз.
Маркиз полоненный,
Навеки влюбленный,
Одел ее в шелк и атлас.
Но Лизин приятель,
Поэт и мечтатель,
К ней часто, в одежде врача,
Украдкой являлся,
И к Лизе ласкался,
О пламенной страсти шепча…
 

Минтукукулевы дочки

Старшая генерал-аншефа Минтукукулева дочка младшей сказала:

– Ах, сегодня первая пороша выпала!.. Опять нам с тобой животами маяться предстоит!..

Связи в этих двух случайностях не видя, младшая Минтукукулева дочка такой сделала вопрос:

– Почему?

– Потому, что наш папенька генерал-аншеф сейчас же персонально по первой пороше на зайцев поскачет, а к маменьке, не замедляя, приедет сосед Чахлинский, и много сладостей нам привезет. То, накушавшись их, через эту порошу легко захворать можем.

Наглядно доказывает сия история с Минтукукулевыми дочками – как от причин невинных последствия тяжкие проистечь каждодневно могут.

Размышление

 
Маркиз сидел близ белой урны,
Тоской томительной объят, —
А по небу стремился бурный
Осенний, пышный звездопад.
 
 
Но вот одна звезда блеснула,
В стократ прелестнее других,
И в грудь маркизу заглянула,
И в сердце начертала стих:
 
 
Любовь, как мы, горит, сгорая,
И не сгорает никогда.
И, как любовь, осколком рая
Любая кажется звезда…
 

П. П. П.

Совет

 
О, юноша, целуясь с милой,
Ты за дверями примечай!
А то войдет лакей унылый
И громко скажет: – Подан чай!
А ты, целуя нежно щечку,
Мечтой живи в мирах иных.
Сумеешь ли поставить точку,
Любовный свой докончив стих?
Нет, храбрость уступив Аяксу,
Не ускользнешь ты от греха,
И грузную поставишь кляксу
Еще посереди стиха.
 

П. П. П.

Объяснение в любви

 
Луна кривит свой тонкий рог,
По звездному крадется стану…
Люблю тебя, и, видит Бог,
Любить тебя не перестану!
 
 
О, верь мне, талия осы
Твоей полней, грубей и хуже,
О положи же на весы
Мою любовь и ласки мужа.
 
 
И, если там моя любовь
Его не перевесит чаши,
Убей меня! Но будет кровь
Моя твердить, что ты всех краше.
 
 
Зачем бежишь? Ужель мой слог
Маркизы пышной недостоин?
Луна кривит свой тонкий рог,
И узкий рот ее спокоен.
 

Сентенция

 
– Скажите мне, маркиз, к чему тоска такая
Во дни пленительные сладостного мая?
И отвечал маркиз: – Маркиза, май – на диво!
Но в мае маяться любовью, ах, тоскливо!
 

П. П. П.

Карнавал…

 
Маска, блещет взор твой черный,
Черной ночи черный свет:
Твой, о, маска, раб покорный,
Я забыл, что я поэт.
 
 
Я забыл, что вольной птицей
Я парил, и горд, и смел;
Наградит меня сторицей
Рабства милого удел.
 
 
На любовные оковы
Я бездумно променял
Вечно вольные дубровы,
Пышно-пьяный карнавал.
 

П. П. П.

Жемчуг

 
Влюбленный старец с ловкой сводней
Прислал Люси жемчужин нить!
Ужели можно благородней
С лукавым сердцем говорить?
Люси довольна, но для виду
Она обидеться должна,
И так сердечную обиду
Сказала своднице она:
—О, да, жемчужины мне любы,
Не потому ли, что пришлось
Жемчужные любить мне зубы,
А не жемчужный цвет волос.
 

П. П. П.

Любовники

 
О, томность взгляда,
О, трепет груди!
Маркиз, не надо,
Что скажут люди!
 
 
Не соблюдает
Любовь опаски,
Весь мир узнает
Про наши ласки.
 
 
О, шепот страстный,
О, сласть тревоги!
Они прекрасны —
Сказали боги.
 

П. П. П.

Купальщице с павлином

 
Ты мне напоминаешь Леду, —
Не лебедь ли ручной павлин?
Вновь олимпийский властелин
Одержит легкую победу!
 
 
Ты в маске. Верно, знаешь ты
И нежность тайную, и муки.
Твои ласкающие руки
Не устрашатся наготы.
 
 
Ты Ледой стать давно готова…
Но почему-то твой павлин
На тела твоего жасмин
Глядит ужасно бестолково.
 

П. П. П.

[СОДЕРЖАНИЕ]

Литература

[Без подписи]. Мисс и ее «Купидоновы проказы» в Херсоне // Виртуальный библиограф. [2014]. <http://biblio.lib.kherson.ua/ru-mis-ta-ii-kupidonovyi-prokazyi-u-hersoni.htm>.

[Бухов А.С.] Графика художницы Мисс: Набросок А. Бухова // Журнал журналов. 1915. № 26. С. 12.

Врангель Н. Выставка «Сатирикона» в редакции «Аполлона» // Аполлон. 1910. № 4. Январь. Отд. II. С. 56-57.

Вульфина Л. Неизвестный Ре-Ми // Искусствознание. 2015. № 3-4. С. 311-333.

Турбин И. Поэтесса париков, чепцов и кринолинов // Вестник литературы. Приложение к: Известия книжных магазинов Т-ва М.О. Вольф по литературе, наукам и библиографии: Историко-литературный и критико-библиографический иллюстрированный журнал. 1913. № 10. Стб. 264-267.

Дмитриев Вс. Выставка Нового и Петроградского обществ художников // Аполлон. 1917. № 1. Отд. II. С. 64-66.

Дон-Аминадо [Шполянский А.П.] Поезд на третьем пути. М.: Вагриус, 2000.

Дяченко В.В. Насмешливые рисунки Мисс // Херсонский библиофил. Альманах. 2003-2005. Вып. III. Херсон, 2011. С. 59-67.

Дяченко С. Книга великих мертвых // Этнокультурные маршруты. [2015]. <http://www.tavriya.info/#!blank/c9upy>.

Евреинов Н.Н. Оригинал о портретистах (К проблеме субъективизма в искусстве) М.: Государственное издательство, 1922.

Зозуля Е.Д. «Сатириконцы». Воспоминания. Ч. 3 / подгот. публ. Д.В. Неустроева // Русская жизнь. 2008. 5 июня, <http://www.rulife.ru/ old/mo de/article/737/ >.

Измайлов А.А. Кривое зеркало: Книга пародий и шаржа / подгот. текста, вступ. ст. и коммент. Е.В. Хворостьяновой. СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2002.

Кузмин М. Лесок: Лирическая поэма для музыки с объяснительной прозой в трех частях / Худ. А. Божерянов. Пг.: Неопалимая купина, 1922.

Мандельштам О. «Мороженно!» // Новый Сатирикон. 1913. № 26. 25 июня. С. 3.

Маяковский В. Пустяк у Оки // Новый Сатирикон. 1915. № 33. 13 августа. С. 10.

Мисс. Купидоновы проказы. Les avantures galantes: Альбом (Lalbum de Miss). СПб.: Издание М.Г. Корнфельда, 1913 [без пагинации].

Обухова-Зелинъска И.В. Юрий Анненков – «Сатирикон» без «сатириконства»? // Русское искусство. XX век: исследования и публикации: [Продолжающееся издание]. Т. 2. М.: Наука, 2008. С. 129-138.

Потёмкин П. Раздумье критика (Посвящается В. Буренину). Гросфатер // Сатирикон. 1908. № 1. С. 2, 4.

Потёмкин П. «Не ахай, бедная субретта…» / рис. Мисс // Сатирикон. 1909. № 20. 16 мая. С. 2.

[Потёмкин П.П.] Кукольная смерть (Поэма Петра Потёмкина с иллюстрациями Мисс) // Сатирикон. 1910а. № 1. 2 января. С. 7.

Потёмкин П. «Среди деревьев стриженных …» / рис. Мисс // Сатирикон. 19106. № 19. 8 мая. С. 6.

Потёмкин П. «– Душа моя, не вырывайся этак…» / рис. Мисс // Сатирикон. 1910б. № 21. 22 мая. С. 6.

Потёмкин П. Герань. Книга стихов. СПб.: Издание М.Г. Корнфельда, 1912.

Потёмкин П. Китаец / рис. Мисс // Новый Сатирикон. 1913. № 18. 3 октября. С. 11.

П. П. П. [Потёмкин П.] Ее глаза / рис. Мисс // Сатирикон. 1912а. № 2. 5 января. С. 4.

П. П. П. [Потёмкин П.] «Идя по вешнему газону…» / рис. Мисс // Сатирикон. 19126. № 22. 26 мая. С. 5.

Псковитинов Е. Искусство и война. Что делать современному художнику? Пг.: Типолитография Е. Манасевича, 1914.

Рак В.Д. «Присовокупление второе» в «Письмовнике» Н.Г. Курганова // XVIII век. Сб. 12. Л.: Наука, 1977. С. 199-224.

Творчество А.Т. Аверченко в отзывах современников / вступ. ст., подгот. текста и примеч. Д.Д. Николаева // Комическое в русской литературе XX века / сост. и отв. ред. Д.Д. Николаев. М.: ИМЛИ РАН, 2014. С. 368-417.

Фомин Д.В. Н.Н. Евреинов и художники: от Старинного театра к «Кривому зеркалу» // Русское искусство. XX век: исследования и публикации: [Продолжающееся издание]. Т. 2. М.: Наука, 2008. С. 552-638.

Художественно-юмористический календарь-альманах на 1914 год. СПб.: Новый Сатирикон; Типография «Виктория», 1914.

Цег. [рец. на: Н. Евреинов. Самое главное. Для кого комедия, а для кого драма в 4 действ. СПб.: Госиздат, 1921. 138 с. Ц. 1500 р.] // Красная Новь. 1921. №4. С. 284.

Чапкина-Руга С.А. Альбом Мисс «Купидоновы проказы» // Среди коллекционеров. 2012. № 3 (8). С. 28-32.

[Эттель В.К.] Графика и книга: Очерк художника Влад. Эттель // Искусство. Журнал искусств, литературы и техники. Временник Гублитосекции и Сибирского художественно-промышленного практического института. Омск. 1921. № 1. С. 81-86.

© Лощилов И.Е., 2017

Женская культура как развлечение мужчин[278]278
  Пользуюсь случаем поблагодарить всех, кто своими советами, уточнениями и рекомендациями живо отозвался на этот материал, – Л.Г. Панову, А.К. Жолковского, А.Л. Соболева, Р.Д. Тименчика, а также О.А. Симонову.


[Закрыть]

Геннадий Обатнин

Вне столь давно опубликованных воспоминаниях газетного журналиста и поэта Николая Александровича Карпова (1887-1945), называющихся «В литературном болоте», находим следующий эпизод[279]279
  [Карпов] (Журнал «Наше наследие» в электронной рубрике «Редакционный портфель» размещает публикации, не вошедшие в печатную версию журнала или напечатанные с сокращениями.) Фрагменты воспоминаний Н.А. Карпова, в том числе приведенный эпизод, были опубликованы С.В. Шумихиным: [Карпов, 1999, с. 8]; см. также: [Серпинская, 2003, с. 309-310].


[Закрыть]:

Журнал «Женщина» пытался конкурировать с популярным московским «Журналом для женщин» и «Дамским миром», помещая «полезные советы» и сочиненную переписку с мифическими читательницами.

Все эти журналы составлял Сно. Не редактировал, а именно составлял, так как редактировать там было нечего. Делалось это таким образом. Расклеивая новый номер, Сно весь материал и рисунки брал из старых номеров тех же журналов, справедливо полагая, что при розничной продаже случайные читатели систематически этих журналов не читают. Наконец, материал в номере подавался в новых комбинациях, и к нему добавлялся материал из старых номеров журналов других, подчас уже угасших издательств. Главными сотрудниками Сно были клей и ножницы. За грошовый дополнительный гонорар сам Сно писал для журнала «Женщина» «полезные советы хозяйкам» по косметике, по уходу за кожей лица, по солке огурцов и так далее. И сам же смеялся по поводу этих писаний:

– Воображаю, что будет, если какая-нибудь дура воспользуется моими рецептами и советами! от моих кремов и способов сделать кожу нежной у старой лошади шкура слезет! <…>

Переписку с читательницами в журнале «Женщина» вел тот же Сно. Он сочинял письма от имени несуществующих поклонниц журнала и отвечал на эти письма. Подписывал он свои ответы каким-то аристократическим псевдонимом, в подражание популярной «Игрушечной Маркизе», подвизавшейся на этом поприще в другом журнале. В таких вещах Сно имел уже опыт, так как раньше ему пришлось работать в каком-то питерском женском журнале, где другой журналист, его приятель, вел переписку с читательницами, избрав себе поэтический псевдоним «Ночная Фиалка». Про Ночную Фиалку Сно рассказывал забавный случай. В редакцию женского журнала явилась приехавшая из провинции молодая помещица и выразила горячее желание познакомиться с Ночной Фиалкой. Она восхищалась стилем, пышными метафорами, лиризмом и вообще талантом Ночной Фиалки. В ее пылком воображении рисовался образ моложавой, милой, приветливой, культурной женщины-аристократки, в строгом английском костюме, с нежным сердцем и отпечатком тихой грусти на породистом лице. С просьбой познакомить ее с талантливой писательницей она обратилась к околачивающемуся в редакции Сно.

– Сейчас Ночной Фиалки нет в редакции, и неизвестно, когда она будет, – любезно сообщил ей Сно, – но, если желаете, я вас провожу к ней на квартиру.

– А будет ли это удобно – беспокоить ее на квартире?

– Вполне. Она будет польщена познакомиться с поклонницей ее таланта.

Приезжая была в восторге. Сно привел ее в грязнейшие «меблирашки» на Лиговке, где обитала Ночная Фиалка. Его спутница, охваченная волнением перед встречей с талантливой писательницей, сначала не обратила внимания на подозрительный вход и грязную лестницу, совсем не гармонировавшие с обиталищем нежной аристократки, и лишь очутившись в полутемном коридоре с запахом кошек и щей, пугливо схватила спутника за руку и вскричала:

– Куда это мы идем?

– К Ночной Фиалке, – хладнокровно отозвался Сно и распахнул перед ней дверь.

В маленькой клетушке за столом сидел лысый, с неряшливой щетинистой бородой, растрепанный субъект в грязной нижней сорочке и что-то усердно строчил. На столе стояла бутылка водки, стакан и тарелка с солеными огурцами.

– А, Женька! – весело закричал субъект, завидев гостей, – проходи, дерябнем по рюмочке. А я с утра угобзился <…>. Где ты подцепил эту шмару? Прямо – краса природы, совершенство! Проходите, мамзель-стриказель, дербалызнем по единой!

– Боже! – в ужасе вскричала приезжая. – Кто это такой?

– Ночная Фиалка, – спокойно отозвался Сно. – Имею честь представить!

Приезжая бомбой вылетела из комнаты, а вслед ей загремел дружный хохот Сно и Ночной Фиалки.

Журнал «Женщина» издавался в 1907-1916 гг. супругами Богельман[280]280
  См.: [Харрис, 2001, с. 365-366].


[Закрыть], но с двухлетним перерывом (1910-1912); имел подзаголовок «Мать – гражданка – жена – хозяйка» (до 1913 г. – в другой последовательности) и редактировался разными людьми. Среди них мы не найдем журналиста и прозаика Евгения Эдуардовича Сно (1880-1941)[281]281
  В упомянутой выше публикации С.В. Шумихина год смерти Е.Э. Сно обозначен как «после 1935?»; нашу дату берем из комментария к сб.: [Русская стихотворная сатира.., 1974, с. 637].


[Закрыть], которого Д. Хармс в своем дневнике занес в составленный им шуточный список «Естественных Мудрецов» (правда, позднее вычеркнул) [Хармс, 1991, с. 425]. Журнал печатался в Петрограде, и к 1915 г. в нем помещали свои произведения второстепенные писатели: А. Грин, Борис Лазаревский, Николай Агнивцев, Юрий Зубовский, Яков Годин; постоянным сотрудником был Лев Гумилевский, чье имя не раз встречается и в других женских журналах; писали для журнала Александр Рославлев и автор процитированных выше мемуаров Н.А. Карпов[282]282
  См., например: [Карпов, 1915, с. 4]. Кстати, в том же номере журнала «Женщина», где было опубликовано стихотворение Н.А. Карпова, помещена неподписанная статья «Разведение огурцов в комнате» [Б. п., 1915].


[Закрыть]. Впрочем, печатались и такие не столь известные поэты, как С. Михеев или Ирина Т.[283]283
  См., например: [Михеев, 1915, с. 14; Ирина Т., 1915, с. 12],


[Закрыть]Появлялась там и Ольга Снегина, а под этим псевдонимом скрывалась писательница Ольга Павловна Сно (1881-1929)[284]284
  См., например: [Снегина, 1915]. Как сама О.П. Снегина, так и ее знакомство с С.А. Есениным в апреле 1915 г. (датируется на основе инскрипта поэту) давно попали в поле зрения есениноведов; см.: [Ломан И., Ломан А., 1970, с. 198-199]. В этой статье собраны биографические сведения о самой писательнице, приведены ее девичья фамилия (Тутковская) и годы жизни, объясняется происхождение псевдонима (перевод фамилии мужа, англичанина по происхождению), а также показана связь одного из ее очерков с поэмой «Анна Снегина». Все перечисленное вкупе с рассмотрением ее как одного из прототипов для заглавной героини поэмы можно найти и в других, более поздних, трудах специалистов; см.: [Шубникова-Гусева, 2001, с. 406-409, 448-451].


[Закрыть]. Отметим, что и сам Сно был весьма плодовитым писателем, автором сценок, коротких юмористических рассказов, фарсов, буффонад, шаржей, пародий и тому подобной продукции[285]285
  Сборник Е. Сно «Веселые миниатюры» (1915) имел подзаголовок «Буффонады, шаржи и пародии» и был издан в качестве бесплатного приложения к журналу «Женщина». Кстати, некоторые из сюжетов Сно повторно обрабатывал в разных жанрах; например, рассказы «Вегетарианец», «Авиатор» и «Доброжелательница» были после сборника «Чертополох» опубликованы в сборнике «Юмористические рассказы» (см.: [Сно, 1911, с. 75-78, 108-110, 155-157]), а также в виде сценок-диалогов (см.: [Сно, 1915, с. 126-127, 155-159]). То, как именно писатель относился к пропаганде женского равноправия, хорошо показывает сценка «Наоборот (В конце XX века)», где действующие лица, три женщины – Ольга Людмиловна, Вера Надеждовна и Мария Татьяновна, делят между собой Павлика, милого сердцу каждой из них [Сно, 1915, с. 114-120].


[Закрыть]. «Байка», рассказанная им про Ночную Фиалку, по своему характеру вполне подходила бы к тому типу юмора, который хорошо знаком по рассказам Антоши Чехонте (кстати, это литературное родство Сно ценил: у него есть политическая притча «Толстый и тонкий», а некоторые из его произведений – например, рассказ «Живая хронология» – имеют подзаголовок «по Чехову»). Но ни у него, ни у его жены, автора массовой женской прозы, не нашлось произведения с подобным сюжетом, хотя один из рассказов Сно, написанный на эротическую тему, имел подзаголовок «Из женских писем»[286]286
  См.: [Сно, 1911, с. 101]. Сознаемся, однако, что нам остался недоступным второй том сборника Сно «Женщина и смех» (1914), где также мог появиться рассказ на тот же, что в мемуаре Карпова, сюжет.


[Закрыть].

Журнал «Женщина» включал большой модный отдел с подотделом траурных мод (1915) и выходивший без подписи раздел «Почтовый ящик», где давалось довольно много советов по уходу за кожей лица в ответ на обращения подписчиц, скрывавшихся под именами разной степени претенциозности, вроде «Черных глазок». В 1915 г. здесь по любому поводу советовали продукцию фирмы «Деланж», что в иной ситуации заставило бы задуматься об оплаченном рекламном заказе, но, учитывая сведения из процитированного мемуара Карпова, скорее, о возможном незнании автором других марок косметики. Кроме того, в журнале был нерегулярный отдел «Косметические советы»; некоторые из них в самом деле, учитывая информацию Карпова, выглядят как выдуманные, что заставляют предположить авторство мужчины. Например, средство для полосканья рта: 140 г спирта, столько же хинной тинктуры, мятной и анисовой эссенций, «хорошенько смешать и профильтровать»[287]287
  См.: Женщина. 1915. № 3. С. 23.


[Закрыть]; или средство от выпадения волос: лимонного сока 5 г, экстракта хининного 12 г, тинктуры шпанских мушек 6 г, бергамотной эссенции 16 капель и 100 г. «бычачьих мозгов», которые следует сначала вымыть в холодной воде и распустить на пару[288]288
  См.: Там же. № 10. С. 31.


[Закрыть]. Примечательно, что каждый номер журнала «Женщина» завершала страница плотной бумаги, расчерченная на четыре почтовые открытки для того, чтобы читательницам было легче в него написать. Аристократических псевдонимов, о которых упоминает Карпов, в журнале «Женщина» было несколько. Например, «Маленькие письма к женщинам» помещались за подписью Графиня Кэт; были также заметки Княжны 3. под названием «Элегантная женщина», порой появлявшиеся и под полным именем Княжны – Зизи (что заставляет вспомнить известную повесть В. Одоевского). И Графиня с Княжной, и их тексты, разумеется, могут быть плодом творчества Сно. Кроме того, здесь писала Мимоза, а порой появлялись неподписанные «Современные беседы», например, о видах любви и современных формах ревности, а также о различных пониманиях красоты[289]289
  См.: Там же. С. 25.


[Закрыть].

Судя по известному четырехтомному справочнику «Библиография периодических изданий России. 1901-1916» (1958-1961), в 1910-е годы в чиновном Петербурге выходило меньше женских журналов, нежели в бойкой Москве[290]290
  Рекомендательная библиография И. Юкиной, кроме «Журнала для женщин» и «Женского дела» (о которых ниже), фиксирует также «Мир женщины» (1912-1916) и «Женскую жизнь» (1914-1916, выходила под общей редакцией с «Журналом для хозяек»; см. справку о нем, а также роспись содержания с раскрытием ряда псевдонимов: [Симонова, 2007]). Всего один раз вышел «двухнедельник» «Женщина и война» (1915) и «Женский календарь» (1914-1915). См. подробнее: [Юкина, 2003, с. 168-169].


[Закрыть]. Из них три разные «Хозяйки» имели сугубо прикладной характер, как и ряд модных журналов общего (вроде «Вестника моды», «Моды», «Парижских мод», «Новейших мод») или специального типа (детские моды или моды на случай). Два петербургских журнала, «Женский вестник» и «Союз женщин», переписками с читательницами не занимались, будучи сугубо идейными органами женского движения (как журнал «Работница», являвшийся органом ЦК РСДРП). Остаются, собственно, всего лишь упомянутые Карповым журналы «Женщина» и «Дамский мир», который вопреки его информации издавался в столице, а также безнадежные для наших задач «Дамский листок» и «Для счастья женщин». Несмотря на усиленные поиски, нигде псевдонима Ночная Фиалка выявлено не было, не фиксирует его и «Словарь псевдонимов русских писателей, ученых и общественных деятелей» И.Ф. Масанова, что заставляет усомниться в правдивости рассказа Сно. Правда, надо признаться, что в доступных нам трех библиотечных собраниях (Национальная библиотека Финляндии, Российская национальная библиотека и Библиотека Академии наук) эти популярные издания представлены с существенными лакунами, иногда всего по одному номеру за год. «Дамский мир» сначала был насыщен аристократическими псевдонимами, как реальными, так и подозрительными, вроде таинственных Баронесса В. и Баронесса П.[291]291
  Например, из номера в номер баронесса Л.А. фон Нольде, автор массовой продукции на модные мистические темы, вела раздел «Оккультный ящик», где давала советы своим читательницам. Некоторые из материалов были подобраны соответственно ориентации журнала, как, например, неподписанная статья «Салонные игры petit jeux» (Дамский мир. 1912. № 2. С. 35-36), где описывалось времяпрепровождение в беге с яйцами, скачках на диванных подушках, совместном поедании яств девушкой и юношей без помощи рук, жуя навстречу друг другу, тушении свечи предварительно закружившимся человеком с мешком на голове и прочие маленькие радости салонных бездельников.


[Закрыть] В дальнейшем, начиная с 1913 г., содержание этого журнала стало более идейным, и в нем появилась по крайней мере одна публикация Анны Мар[292]292
  Рассказ «Мимоза»: [Мар, 1913].


[Закрыть], а также обзоры женского движения[293]293
  См.: [Серебрякова, 1913].


[Закрыть]. Кстати, отметим, что именно Анна Мар была едва ли не единственной писательницей, которая попыталась использовать потенциал не только женской, но и дамской культуры в серьезных целях. В остальном литературная часть «Дамского мира» была привычно убогой: на фоне, например, М. Кострицкого-Ордынцева даже спорадическое появление Анны Боане (псевдоним Анны

Карловны Яворовской), мимо которой равнодушно проходишь в других изданиях, оставляет яркое впечатление. Надо отметить, что специальные издания феминистского толка явным излишеством считали разделы мод и корреспонденций[294]294
  Строго феминистский «Женский вестник», издававшийся женщиной-врачом и общественной деятельницей М.И. Покровской (1852-1922?) в 1904-1917 гг., первоначально не имел ни полноценного литературного раздела, ни раздела писем в редакцию, в нем «не было ни иллюстраций, ни статей о моде и уходе за собой, ни советов по ведению хозяйства, было лишь минимальное число рекламных объявлений» [Харрис, 2011, с. 362]. Из серьезных литераторов в число его сотрудников входили О. Шапир и М. Ватсон, а в остальном издание, несмотря на его саморекомендацию как журнала литературного, пробавлялся переводами из Катулла Мендеса и рассказами Юлии Ленской (например, о том, как жена после первой брачной ночи пришла в такой ужас от произошедшего, что уже навсегда отказала в близости мужу; см.: Женский вестник. 1904. № 2. С. 39-40). Но и в этом журнале со временем появился Отдел для читательниц, где сначала публиковались их письма, но не ответы на них (о его роли см: [Крадецкая, 2013, с. 78-79]). Этот жанр использовался с идеологическими целями: например, обсуждался вопрос, где лучше женщины могут добиться равноправия – в семье или в обществе. О популярности журнальных переписок свидетельствует, в частности, тот факт, что, например, в 1913 г. в «Дамском мире» появился раздел «Переписка читательниц», где публиковались не только ответы на вопросы подписчиц, но и сами их вопросы друг другу – своего рода социальная сеть, только на страницах печатного органа (см.: [Симонова, 2008а]). В «Женской жизни» для этой цели существовал отдел «Беседы Джоконды» (подробнее о нем см.: [Симонова, 20086]), а в «Женском деле» таким же разделом заведовала Б. Рунт, свояченица В. Брюсова. Разумеется, сфера распространения практики подобной переписки была гораздо обширнее. Уже с самого начала выхода журнала «Весна» его главный редактор, Н. Шебуев, завел раздел переписки с читателями (см.: [Соболев, 2012, с. 9, 17 и др.]. Можно вспомнить также деятельность редактора «Вестника знания» В. Битнера, который был погружен в переписку с читателем из провинции, давая советы по самым мелочным поводам, отчего журнал имел гигантский успех. Битнер созывал районные съезды своих подписчиков и, в конце концов, учредил для них нагрудный знак (см.: [Пильский, 1929, с. 224]). Аналогичной, хотя и не столь масштабной, деятельностью занимался И. Ясинский, который под псевдонимом Независимый вел в «Биржевых ведомостях» раздел провинциальной почты.


[Закрыть], а литературный отдел сводили в лучшем случае к прогрессистским виршам канувших в Лету доморощенных поэтесс или, на худой конец, к М. Гальперину, автору романса «Ветка сирени»[295]295
  О популярности этого текста говорит желание некоторых из писателей вступить с ним в полемический диалог; см., например: [Ливкин, 1916].


[Закрыть] и, что не менее важно, мужу писательницы Ады Чумаченко. В женских журналах для более широкой аудитории в целом за литературой следили почти так же плохо, исключение составляло лишь московские «Женское дело» и, пожалуй, «Мир женщины», где публиковались не только такие знаменитости, как Валерий Брюсов или Сергей Бердяев, но и, например, временно модные авторы – Г. Вяткин или М. Папер (правда, Гальперина мы встретим и здесь). Да и поведение писателей с именами порой оставляло желать лучшего. Например, в «Журнале для хозяек» была помещена редакционная заметка под названием «Литературная “этика”», в которой в форме ответа на письмо читательницы, заметившей, что рассказ Вл. Ленского, помещенный в журнале, уже был один раз напечатан в 1912 г., сообщалось, что такая печальная практика существует, и приводился пример подобного же поступка А. Каменского, забравшего за уже напечатанный рассказ значительный гонорар[296]296
  См.: Журнал для хозяек. 1914. № 16. 14 августа. С. 31.


[Закрыть].

Блоковский источник псевдонима Ночной Фиалки очевиден[297]297
  То, насколько Блок толком не понимал, какой именно цветок послужил названием для его поэмы, убедительно показала О.Б. Кушлина [2001, с. 172– 173, 176]. Однако мы не можем с уверенностью утверждать то же в отношении безымянного мужчины, возможно, скрывавшегося за этим псевдонимом. В таком случае или он, или сам Сно могли быть осведомлены насчет маскулинной составляющей народных верований, окружающих данное растение, которое имеет, как замечает исследовательница, «выразительный корень» [Кушлина, 2001, с. 173]. Отметим, однако, что как современники Блока, так и некоторые исследователи неоднократно подозревали в символике ночной фиалки пошлоэротический смысл (см., например, письмо Г. Иванова к Р. Гулю от 8 августа 1955 г. и комментарий к нему: [Иванов, 1999, с. 148, 150]).


[Закрыть], а «Беседами Игрушечной Маркизы», упомянутыми Карповым, назывался целый раздел «Журнала для хозяек», состоявший именно из писем к читательницам[298]298
  В журнале также писала Деревенская Хозяйка; см., например: Письма деревенской хозяйки. Устройство деревенского дома // Журнал для хозяек. 1916. № 2. 15 января. С. 4-6.


[Закрыть]. Интересно, что писавшие в журнал также иногда скрывались под литературными псевдонимами, например, Принцесса Малэн, попавшая, судя по реакции Маркизы, в серьезные любовные передряги. Очевидно, для этого псевдонима использовано имя героини одноименной пьесы М. Метерлинка на сюжет сказки братьев Гримм (песня А. Вертинского «Принцесса Мален» была создана в 1920 г.), подобно тому, как Анна Мар – это имя героини из пьесы Г. Гауптмана «Одинокие»[299]299
  См.: [Рейтблат, 1994, с. 514]. Возможно, именно из-за общепринятости этой практики сама Мар в письме к Е. Колтоновской протестовала против подобного истолкования ее псевдонима, см.: [Грачева, 2011, с. 88, 101].


[Закрыть].

В одном из ответов Игрушечная Маркиза признавалась, что довольно образована, но скрывает свои источники информации, поскольку ценит вовсе не уважение серьезных людей, а душевное общение с читательницами, которые любят ее не как журналистку и автора известных статей, но как человека (реальное имя которого нам пока неизвестно)[300]300
  См. ответ Игрушечной Маркизы Принцессе Малэн: Журнал для хозяек. 1916. №2. 15 января. С. 26.


[Закрыть]. Здесь же Игрушечная Маркиза признавалась, что буквально каждый из десятков женских журналов завел себе отдел интимных бесед с читательницами, из-за чего она даже хотела бросить свое дело, но потом одумалась. В самом деле, не все ли равно, считают тебя журналисткой-профессионалкой или нет, если ты сама получаешь от своей работы нравственное удовлетворение? Впрочем, когда началась Первая мировая война, Игрушечная Маркиза вполне патриотично ее защищала, привлекая, в частности, и довольно популярный для того времени аргумент, что ее друг-пессимист впервые почувствовал вкус к жизни[301]301
  См.: Журнал для хозяек. 1914. № 16. 14 августа. С. 30.


[Закрыть]. «Разговор по душам» в женских журналах, как правило, был разведен по разным рубрикам с беседами на практические темы. Еще раз отметим литературность читательских (или скрывавшихся за ними самих сотрудников) подписей; например, была подписчица, называвшая себя Лизой Калитиной, по имени героини романа И.С. Тургенева «Дворянское гнездо»[302]302
  См.: Женское дело. 1914. № 7. С. 29.


[Закрыть]. А одна из читательниц невольно заглянула в будущее русской литературы и свой вопрос об окраске волос подписала фольклорным клише Тихий Дон[303]303
  См. раздел «Почтовый ящик» в журнале: Дамский мир. 1912. № 1. С. 43-44.


[Закрыть].