Текст книги "Жизнь на Repeat. За тобой"

Глава 14
Серафима

Я проснулась на боку. Вадим, лежа зеркально, бесстыдно меня разглядывал. Интересно, и давно он так смотрел на меня спящую? На удивление, вид у Вадима был свежий и выспавшийся.

– Скажи мне, что это не сон, – прошептал он.

– Не сон, – ответила я.

– Можно? – Он неуверенно протянул руку. Я кивнула.

Вадим дотронулся до моего лица, осторожно провел пальцем по щеке, носу, губам. Прикосновение было мягким и теплым. Потом он перешел на волосы, перебрал прядь пальцами. Убедившись, что я настоящая, он улыбнулся.

– Наверное, стоит сказать, что мне жаль… но нет. Мне ни капельки не жаль, ведь если бы не вчерашнее, я бы не увидел тебя в моей кровати. По крайней мере, сегодня, – сказал он с напускной напыщенностью.

Я закатила глаза.

– Тебе твое самомнение не давит?

– Нет. В самый раз.

– Да ладно? Я же вижу, что поджимает!

– Если только совсем чуть-чуть, – он застенчиво улыбнулся. – Ну что? Пойдем завтракать? Умираю с голоду. Мой вчерашний ужин вчера же меня и покинул. До начала уроков еще полтора часа, успеем поесть без спешки.

Через пятнадцать минут на кухне Вадим поставил передо мной тарелку с овсяной кашей, баночку черничного йогурта и чашку ароматного кофе. У него был такой же набор, но в дополнение – яичница, от которой я отказалась.

– Спасибо тебе, Сим, – сказал Вадим за завтраком. – Что не оставила меня. Если честно, мне очень стыдно перед тобой, тебе пришлось все это за мной…

– Не за едой, пожалуйста, – сморщилась я, посмотрев на кашу, в которой плавали изюм и кусочки груши.

– Хорошо. Я не думал, что ты придешь. После всего, что я сделал…

– На моем месте ты бы пришел, – тихо произнесла я. Вадим не ответил.

Мы подошли к школе вместе. В углу двора курила группка учеников. Шагов за двадцать я увидела, что в компании курящих стоят Артем и Лиза. Они пока нас не заметили. До конца не осознавая, что творю, я взяла Вадима за руку. Он удивленно посмотрел на меня. Гордо улыбнулся, крепко сжал пальцы, но все же спросил:

– Ты уверена?

Вопрос подразумевал многое. Уверена ли я в том, что делаю? Ведь это был ответный шаг на все, что делал Вадим с момента нашего знакомства. Уверена ли я, что хочу этих отношений? Знаю ли, что делаю? Хочу ли, чтобы все вокруг знали о нас?

– Да.

И вот компания обратила на нас внимание. Артем повернул голову в нашу сторону… нахмурился. Он быстро посмотрел на Вадима и на меня, а потом перевел взгляд на наши сцепленные руки. Он знал, что я пришла не со стороны своего дома, а со стороны дома Вадима. Догадался, что я провела ночь у него. И хорошо. Пусть знает. Наши с Артемом взгляды пересеклись. Он смотрел недоумевающе, с легкой тоской, и веки его вдруг потяжелели. Казалось, он сейчас замотает головой, опустит голову и скажет: «Что же ты творишь, Сима?» Но, конечно же, этого не произошло.

Вадим поздоровался с парнями за руки. Артем тоже протянул свою, Вадим пожал – от маленького конфликта в школе, казалось, не осталось и следа. Мы не задержались в компании, просто поздоровались и направились ко входу. Смотрит ли Артем на нас? Так хотелось обернуться и проверить… Мне казалось, я чувствую его взгляд спиной.

Все так же держась за руки, мы вошли в класс. Ира сидела на парте, зависнув в телефоне. Когда появились мы с Вадимом, она оторвалась от экрана, и у нее отпала челюсть. Одноклассники тоже заметили нас, всюду разнеслось протяжное «у-у-у!», а потом пошли беззлобные шуточки. Я показала всем язык и села к Ире.

– Э-э-э… Что это только что было? – спросила подруга.

– Ничего, – улыбнулась я.

– Вы держались за руки? Или мне пора носить линзы? А кроме меня еще половине класса?

– Зрение тебя пока не подводит. Да, мы держались за руки.

– Тебе не пора к психотерапевту? – в Ирином голосе сквозила тревога. – Ты что, встречаешься с этим маньяком?

– Он не маньяк.

– У тебя точно стокгольмский синдром!

В класс вошли Артем и Лиза. Артем прошел к своему месту, стараясь не пересекаться со мной взглядом, делая вид, что меня вообще на свете нет.

– Нет у меня никакого синдрома. Вадим нормальный. Вчера я пришла к нему, мы разобрались в отношениях. Он сам отказался от нашего договора. Оказывается, он уже расстался с Никой безболезненно для нее. Как это, я пока не знаю, я еще не видела Нику…

– Ты что, ночевала у него? – Ира округлила глаза.

– Да, мне пришлось…

– Ты переспала с маньяком?!

И тут прозвенел звонок. Учительница оборвала все разговоры, наступила тишина. Я незаметно отправила Ире сообщения, в которых рассказала о вчерашнем вечере.

«В нем что-то есть, – написала в ответ подруга. – Теперь он мне снова нравится».

После третьего урока мы немного задержались в кабинете русского, а потом пошли на физкультуру. В дверях столкнулись с Лизой: мы входили в раздевалку, а она выходила, одетая в спортивную форму. Лиза потупила взгляд, пропустила нас и только потом вышла.

– Думаешь, она нас ненавидит? – Стягивая брюки, я наблюдала, как Ира быстро вынимает форму из сумки и напевает «Монеточку». Она явно не чувствовала абсолютно никакого дискомфорта, в отличие от меня. Кроме нас, в раздевалке никого не было.

– Нет, – уверенно сказала Ира, снимая кофту. – Конечно, она не позовет нас подружками невесты на свадьбу, но точно не ненавидит.

– Почему ты так уверена? – Я переоделась в шорты и футболку.

Ира вздохнула, надела на голову спортивную повязку, стала поправлять. Казалось, она думает, признаться мне в чем-то или нет.

– Я тут пересеклась с ней в туалете. И раз уж так вышло, решила поговорить. Я извинилась.

Я задохнулась. Она – что? Извинилась перед Лизой? Моя гордая стервозная Белоснежка? Стало обидно, ведь я тоже думала извиниться, но так и не набралась смелости это сделать. А Ира взяла и сделала. Сама я не извинялась перед Лизой по той же причине, что не помирилась с Ирой первая. Я боялась, что меня не простят. Я тысячу раз представляла, как подхожу к Лизе и прошу прощения. И в моем воображении Лиза всегда меня прощала. Но что, если в реальности будет не так? Такую реальность я принять не смогу. Я всеми силами отгораживалась от нее.

– И что она? – невнятно пробурчала я, держа резинку в зубах и стягивая волосы в хвост.

– Сказала, что не злится. Но было видно, что ей некомфортно со мной. Ну, я и не набивалась в подружки. Просто поняла, что это надо сделать. Хотела показать ей, что я теперь другая. Я больше не вцепляюсь девчонкам в глотки из-за парней, и она может расслабиться.

– Ты жалеешь о том, что мы сделали? – тихо спросила я.

Мы были уже готовы, но выходить не спешили, хотя жутко опаздывали. Вера Павловна за опоздание всегда начисляла штрафные отжимания и круги по залу. И все же обе мы понимали, что нужно закончить этот разговор и больше к нему не возвращаться.

Ирка немного помолчала, собираясь с мыслями.

– Знаешь… не в нашей власти менять прошлое. Нельзя себя винить за старые ошибки, это как ходить по замкнутому кругу, сделаешь только хуже. Это важный опыт, которым не стоит гордиться, факт. Вряд ли об этом эпизоде я упомяну в соцсетях или захочу рассказать детям. Но он – часть меня, всех нас. Без него не построить будущее, именно этот опыт наглядно показал мне, что нельзя нарушать чужие границы. Так что чтобы жалеть… Не знаю. Мы каждый день разные, Сим. Меняемся. Я уже другой человек и могу точно сказать, что сейчас я бы так не решала свои проблемы. Но тогда мне казалось, что это – единственный выход и что я полностью права. Я просто не могу жалеть о том, какой была. А ты жалеешь?

– Не знаю… Может, ты и права… Мы теперь и правда другие, – ответила я, размышляя.

Ирины слова мне понравились, вот бы записать. Меня-то вечно грызла вина. Это было тяжело признать, но Ира права – вина не решит проблемы и никак мне не поможет, только утопит. Вот бы еще научиться избавляться от этого чувства!

* * *

После школы я не пошла домой: хотелось проветрить мозги. Я села на маршрутку и поехала в Беличи, где шаталась по улицам и напряженно думала обо всем, что навалилось в последнее время. Наверное, вид у меня был довольно хмурый.

Правильно ли я поступила, сказав Вадиму «да». Я ведь не чувствовала никакой легкости. Я вступила в первые серьезные отношения, у меня наконец-то появился парень, чертовски красивый парень, без памяти в меня влюбленный. Разве не должна я сейчас летать как на крыльях? Но я чувствовала только тоску. Дико захотелось выпить, забыться. Я сделала заход в несколько магазинов, и с третьей попытки мне продали три «Шейка», которые я выпила на ближайшей лавочке чуть ли не залпом.

Теперь меня переполняла непонятная энергия. Гуляя, я вглядывалась в лица прохожих. Создавалось ощущение, что вокруг все девушки женственные, одна я – не такая. Вдруг захотелось подстричь волосы под единицу и купить косуху. Потратить все деньги на огромный букет миниатюрных коралловых роз и, ходя по улицам, дарить по розе каждой грустной, недовольной или чем-то озабоченной девушке. Как же здорово было бы стать причиной их улыбок. В тот момент мне казалось, что нет ничего важнее этого. Но они подумают, что я странная или даже больная. Возможно, я кого-то испугаю. Другое дело, если бы я была парнем. Парни могут совершать для девушек безумные поступки, это норма. И в этом я им завидую. Хочу быть парнем, чтобы совершать безумства? Ну, разве я не идиотка?

Но, увы, я не могу. Я – не парень.

Постепенно я ужасно загрузилась вопросом – что со мной не так? Почему я не могу быть счастлива с Вадимом?

Придя домой, я стала искать информацию в интернете. Прошерстила форумы, где люди не могли разобраться в отношениях, потом плавно перешла в темы, где люди говорили, что чувствуют себя не такими, как все, и просили помощи. Не трудно догадаться, что поиск быстро привел меня к вопросам сексуальной ориентации и гендерной идентичности. Интернет сейчас кричит об этом и просто завален материалами, как будто у любой непохожести человека на других есть только две причины: либо не та ориентация, либо не тот гендер. Третьего не дано. Хотя, может, и правда, в этом все дело? Любая на моем месте была бы счастлива рядом с Вадимом, ведь он замечательный, хоть и… немного одержимый. Что же со мной не так? Почему я не чувствую себя нормальной девушкой?

Ориентацию я отмела сразу. Я была на сто процентов уверена в своей гетеросексуальности благодаря чувствам к Артему. А… если бы Артема не существовало? Тогда я засматривалась бы на разных людей. Кто знает, может, и на девушек? Подумав, я решила, что нет. Возможно, я могла бы вступить в отношения с девушкой, но только в качестве эксперимента. И то вряд ли. Мне мое-то тело не нравится, что уж говорить о телах других девушек! Я представила секс с девушкой, и стало противно. Придется касаться ее пальцами там, проникать в нее. Я поежилась. Мне саму себя было неприятно трогать, а уж других… Мне не слишком нравилось мастурбировать именно потому, что нужно было касаться себя. Дотрагиваться до клитора особо противно не было, но и восторга не вызывало. А вот проникать в себя пальцами было ужасно. Я раздражалась от того, что не могу видеть, что происходит внутри, а значит, контролировать процесс. Ужаснее всего было вытаскивать пальцы, перепачканные в слизи. Омерзительно. Никаких вибраторов и прочих имитаторов члена я не признавала. Засовывать в себя инородные предметы – фу, гадость! Так что по части мастурбации мы с моим телом мы так и не подружились. Я не очень-то переживала: всему свое время.

Также я точно знала, что пока не готова к сексу. Ирка любила завести разговор о нем, но еще была девственницей, как и я. Просто подруга обожала трепаться, показывая, что она в теме. Раньше во время совместных ночевок мы часто лежали в одной кровати и листали на телефоне фотографии актеров, спортсменов, певцов и моделей. Ирка спрашивала меня, с кем из них я хотела бы заняться сексом, а я от одной мысли приходила в ужас. Каким бы красивым ни был парень на картинках, секс с ним представлялся мне чем-то противным. Что такое секс? Два потных голых тела, нелепо раскорячившись, совершают смешные ритмичные движения. Что в этом такого интересного, прекрасного и захватывающего, что все столько об этом говорят? Секс – обязательный атрибут ко всем фильмам. Из него делают искусство. Иногда меня это жутко раздражало; казалось, секс для людей стал самым важным в жизни. Это неправильно. Ирка листала фотографии, а я все повторяла: «Нет», «Фу», «Гадость». Подруга смеялась надо мной, говорила, что я еще не доросла. И тут же пускалась в размышления о том, с кем и в каких позах бы она хотела бы. А… с Артемом? Сердце забилось быстрее. С Артемом… Возможно… Вот только если точно знать, что я не слажаю и все сделаю как надо. Тогда я бы захотела.

Итак, с вопросом ориентации я разобралась. Я – стопроцентный гетеросексуал. Идем дальше. Что там на повестке дня? Ага, гендерная идентичность. Может, дело в этом? Моя гендерная идентичность отличается от приписанной мне? Что, если я на самом деле мужчина в женском теле? Мужчина с гомосексуальной ориентацией? Я уже как-то размышляла об этом и теперь хихикнула. Это было слишком сложно. А может, у меня гендерная небинарность? Я гендерквир? Мое гендерное выражение не совпадает с принятой бинарной системой? Я могу чувствовать себя то мужчиной, то женщиной, а возможно, я вообще вне всего этого? Как это понять? Но я чувствовала себя девушкой в теле девушки. То, что в компании Ирки я иногда брала на себя мужскую роль, ничего не говорило.

Размышления снова не дали ответов, но увеличили на один число вопросов. Добавился, пожалуй, самый важный:

Это отличие физиологическое или психологическое?

Ответа у меня не было. В задумчивости я скользнула взглядом по столу. Зацепилась за шар, взяла его в руки, повертела.

«На каждый ваш ответ найдется вопрос».

Вспомнился слоган «Автострады-60». В этом фильме такой вот шар предсказаний играл большую роль в сюжете.

– Но нет. Не сегодня. Прости, но на этот вопрос я должна найти ответ сама, – сказала я шару и отложила его в сторону.

Вечером я заглянула в комнату к Нике. Она лежала на кровати и листала комиксы «Рик и Морти». Как всегда, смеялась в голос над смешными сценами. Увидев, что я вошла, сестра улыбнулась.

– Как дела? – спросила я, присев на край кровати.

– Хорошо. Вот, читаю. Второй том уже. Там оборжаться можно! Хочешь, почитаем вместе? – Ника подвинулась, чтобы я легла к ней.

– Нет, нет, я на чуть-чуть.

Ника выглядела беззаботной. Было не похоже, что она переживает расставание с парнем.

– А как дела с Вадимом?

– С Вадимом? – Она напряглась, будто вспоминая, кто это. – А, да мы вчера расстались, – спокойно добавила она и перелистнула страницу.

– Серьезно? – Я сделала вид, что удивилась. – Сочувствую.

– Да нечему сочувствовать. Я сама его бросила, – сообщила сестра без капли сожаления в голосе, ушла в комикс и хихикнула.

– Ты – его? – Вот тут я удивилась. – Но почему?

– Просто я поняла, мы не подходим друг другу. – Ника пожала плечами. – Незачем дальше тянуть то, что и отношениями назвать нельзя.

Как же у Вадима это получилось? Ника была влюблена в него, в первое их расставание даже из дома сбегала! А сейчас… Уссывается над комиксами. Вот это контраст!

– Но что произошло, Ник? – настаивала я. Меня просто снедало любопытство.

Ника вздохнула, немного поколебалась, а затем ее прямо прорвало. Надувшись от старых обид, как рыба-шар, сестра на одном дыхании выпалила, как ее парень, вместо того чтобы на свидание позвать ее в кино и целоваться на последнем ряду, повел ее на мастер-класс по кузнечному делу.

– Сима! Ты просто не представляешь, насколько ужасным было это свидание! – воскликнула сестра и закатила глаза. – Мы шесть часов ковали ложку для обуви!

А еще Вадим водил ее в шахматный клуб и на концерт органной музыки, а затем приобрел им с Никой индивидуальный курс «Как читать и понимать искусство» и сказал, что их ждет картинная галерея… Ника поняла, что пора рвать когти, когда вместо цветов Вадим подарил ей сборник логических загадок и сказал, что его девушка должна быть умной и раз такой не нашлось, то он слепит ее сам.

. – Значит, у тебя все в порядке? – уточнила я, всеми силами сдерживая смех.

– В полном. Точно не хочешь почитать? – Ника похлопала по одеялу рядом с собой. – Я на девятнадцатом выпуске, и он дико смешной!

– Ну хорошо, уговорила. – Я легла рядом с сестрой, и она положила книгу между нами. Начался двадцатый выпуск – «Повесть о двух Джерри».

– Давай читать по ролям? Я за Джерри, ты за Бет, – предложила Ника.

– Окей.

– «А что еще надевать мужу, когда он ведет жену на ужин?» – начала сестра.

– «На ужин?» – подхватила я. – «Ты нашел работу? Ты меня круто возбудил, Джерри Смит! Я так не заводилась с тех пор, как ты прочистил слив в душе!»

Мы с Никой прыснули со смеху, я перелистнула страницу и продолжила:

– «Думаю, этот новый Джерри[8]8
  Комикс Rick and Morty «Повесть о двух Джерри. Фуфельсификация».


[Закрыть] старается ради меня…»

Ника наклонилась так, чтобы наши головы соприкасались. Мы читали до тех пор, пока сестра не стала зевать и путать слова. Тогда я убрала книжки на полку, пожелала Нике спокойной ночи и ушла в свою комнату.

Я легла на кровать, укрылась одеялом. Сон не шел. Я пялилась в потолок и думала о том, что если клей достаточно хороший и руки растут из нужного места, то, в общем-то, будет незаметно, что ваша жизнь когда-то была разбита. Если не слишком часто напоминать себе, можно вообще не замечать разницы.

Это и произошло со мной.

Глава 15
Максим

Я не сразу узнал генерала: непривычно было видеть его в гражданке. Да и вообще я совершенно не ожидал столкнуться с ним здесь, в университете. Пару секунд я смотрел в его лицо, а потом меня накрыло волной страха и стыда, ноги будто бетоном залили.

– Здравствуйте, – пролепетал я.

– Привет, Максим, – сказал Виктор Константинович холодно, свысока, морозя меня взглядом из-под полуопущенных век. – Как твои дела?

Вопрос прозвучал как будто без подвоха… И тон был таким ровным. Но я знал, что без подвоха у отца Артема ничего не бывает.

– Хорошо. А что вы тут делаете? – Я пытался скрыть волнение за удивлением, но выходило плохо.

– Да вот, пришел узнать, как справляется мой сын. Ты, я смотрю, сессию закрыл?

– Закрыл.

– Ну что ж, хорошо, хорошо… – его голос звучал разочарованно.

Несколько секунд томительного молчания ужасно действовали на нервы. Хотелось развернуться и убежать, но я боялся, что сделаю шаг – и ноги меня подведут, я просто рухну на пол на потеху генералу. Нет, такой радости я ему не доставлю. Я стойко выдержал его взгляд, в котором читалась брезгливость.

– Что-нибудь передать Артему? – я не выдержал.

– Если только удачной пересдачи, – хмыкнул Виктор Константинович, и я уловил в голосе легкое презрение, а еще… угрозу. В глазах мелькнуло злое торжество, от которого у меня скрутило внутренности.

Отец Артема не стал ждать ответа и ушел. Я какое-то время еще стоял, дожидаясь, пока два бетонных столба снова превратятся в ноги. Затем я обернулся и увидел, что он проходит мимо деканата… И заходит в кабинет ректора.

* * *

– Вдруг он ректору про нас сказал? – сказал я, сидя за столом.

Артем готовил яичницу с гренками и помидорами и параллельно читал учебник по философии. Я же тайком занимался немного постыдным делом – просматривал сохраненные сторис Кристи, те самые, с блинчиками на кухне. Я увеличил масштаб фотографии, вгляделся в детали и увидел то, что мне и было надо – раскрытую тетрадь на столешнице. Я сразу понял, что там рецепты. На следующей фотографии была та же тетрадь, но закрытая. Бежевая обложка с черными узорами. Я вернулся к прежнему скриншоту, сильнее увеличил масштаб и попытался прочесть рецепт.

– Ну, даже если и сказал, то что? Разве из универа выгоняют из-за ориентации? – стал спорить Артем, посыпая яичницу специями и перелистывая учебник.

Он разложил яичницу. Аппетитный запах чеснока и гренков разнесся по всей квартире, но мне кусок в горло не лез. Я просто гонял еду по тарелке и все пялился на рецепт. В непонятном почерке и в очень плохом качестве фотографии я смог распознать слова «мука» и яйца». Но ведь во все блинчики кладут и муку и яйца! Где же секретный ингредиент? Ни черта не разглядишь…

– Он же уже знал, что ты сессию завалил, – мрачно напомнил я. – Как-то заранее это разнюхал. Палил нас.

– Не парься, Макс. Не нужно ему это. Столько времени прошло.

– Как будто ты своего отца не знаешь! Его время только распаляет. Я как вспомню ту нашу встречу, сразу в дрожь бросает.

– Да не ссы. Ничего он не сделает, не сможет. Он не Бог, и наша жизнь теперь не в его власти.

Артем говорил беззаботно, с аппетитом уминая яичницу, но я видел, что равнодушие напускное. Нам обоим было тревожно, но Артем не мог признаться в страхе ни мне, ни даже самому себе. Так странно… Он никогда не скрывал чувств, его эмоции всегда читались по лицу. Но как только дело касалось отношений с отцом – тут он закрывался от всего мира похлеще меня. Я хотя бы от самого себя не закрывался.

Я все же немного поклевал завтрак (или уже обед?) и занялся мытьем посуды. У Артема зазвонил телефон, он ответил. Желудок сжался. Я боялся, что это его отец… или кто-то другой, кто принес бы плохие новости.

– Да? – Артем замолчал и, выслушав ответ, добавил: – Да не, сегодня мы пас. Готовлюсь. Ага, ладно.

– Кто звонил? – спросил я после того, как Артем закончил разговор.

– Да Егор. Ребята позвали посидеть.

– Куда тебе тусить с двумя несдачами? – хмыкнул я.

– Ну, вот я и отказался.

– Но ведь не поэтому же, – возразил я и вопросительно посмотрел на Артема.

К пересдаче он готовился много и старательно – отдых он заслужил.

– Ну… Да. Отказался, потому что тусовка у Кристи будет.

Артем теперь не ходил на вечеринки, если их устраивала Кристи. Хотя я больше этому не противился – чувствовал себя виноватым в большей степени и был тише воды ниже травы – но Артема тоже мучила вина. Он стал более чутким, часто смотрел на меня подолгу в каком-то разговоре – будто пытался понять, думаю я на самом деле то, что говорю, и что вообще творится у меня в голове. Наши отношения стали спокойнее и мягче. Как будто затишье… А затишье, как известно, бывает перед бурей. Это меня тревожило.

– Знаешь, а можно и сходить ненадолго, – сказал я, подумав о вожделенной бежевой тетрадке: у меня было одно незавершенное дело с Кристи. Также хотелось немного отвлечься после встречи с генералом. Дома я бы сидел и воображал всякую жуть.

– И что, ты тоже пойдешь? – обрадовался и удивился Артем.

– Ага. Почему нет? У меня неудов нету, имею право отдохнуть.

Мы позвали и соседей: Слава и Настя уехали домой, а Валера и Юля согласились пойти. Мы все пересекались на тусовках, поэтому и Кристи, и ее соседи хорошо знали наших.

Я надел зеленые спортивные штаны и простую белую футболку. Когда Кристи открыла дверь, мы с неприязнью уставились друг на друга: на ней тоже были базовая белая футболка и зеленые штаны! Одежда не такая, как у меня; моя – дешевая от «Твое», у нее – каких-то явно дорогих брендов. Но все равно мы были похожи.

В гостиной мы с Артемом сидели человек через пять от Кристи. Она делала вид, что нас нет вообще – по ходу, на Артема она забила. Сдалась. И слава богу. Она весело болтала с каким-то одногруппником.

Мы стали играть в «Имаджинариум». Людей было больше, чем фишек, и все разбились по парам. Пары выбирались случайным образом – каждый достал из шапки фишку случайного цвета. Я оказался в паре с Юлей (слава богу, не с Кристи и ни с кем-то из ее компании); Артем – с Кириком. Мы с Юлей выиграли, наш синий «слон» опередил «желтого» (Валеры и Жени) на целых шесть ходов. После игры все занялись обновлением бокалов, а я пошел туалет, но так туда и не дошел. Я сходил на кухню, оглядел пространство, порылся в шкафчиках. Где тетрадка может быть? Ничего не нашел, вышел в коридор, посмотрел на приоткрытую дверь в комнату Кристи и ее подруги Вики, убедился, что меня никто не видит, и юркнул внутрь. Она точно где-то здесь…

В комнате у девчонок был бардак, вещей ужас сколько! Чувствуя себя вором, я перебрал книги и тетрадки на полках, осмотрел стол, подоконник, комод. Сердце бешено стучало – а что, если меня спалят? Что я скажу? Но желание найти вожделенную тетрадку перевесило страх.

На комоде – гора косметики, куча разноцветных флаконов-спреев… На стуле я заметил несколько тетрадей, взял их и стал перебирать. Безрезультатно.

– И что ты тут делаешь? – рявкнул кто-то за спиной.

Я подскочил от неожиданности, выронил тетрадки и обернулся. На пороге стояла злая Кристи.

– Я искал туалет, – ответ был глупым, но ничего умнее в голову не пришло.

– И как, успешно?

– Не нашел.

Она с подозрением посмотрела на меня, а потом перевела взгляд на пол, на разбросанные тетрадки. Ее лицо озарила догадка. Кристи подошла к комоду, открыла ящик и вытащила ту самую – бежевую с черными узорами!

– Это твой туалет?

Я не ответил.

– Решил сменить профессию? Ну что же, возьми. – И она протянула мне тетрадь.

Я подошел к ней и неуверенно протянул руку. Она что, просто так отдаст рецепт? Но когда мои пальцы уже коснулись обложки, Кристи убрала руку.

– Хотя знаешь… Готовка – это все же не твое. Смирись уже.

Она улыбалась так гадко, что хотелось вцепиться ей в лицо и содрать эту мерзкую улыбку.

– Дай тетрадку, – потребовал я.

– С чего это вдруг? А вообще, вали из моей комнаты, тебя сюда никто не звал.

– Дай по-хорошему!

– А то что?

И тут я вцепился в край тетрадки и стал тянуть. Кристи заверещала, но не уступила. Мы тянули тетрадку каждый на себя, уже изодрали часть листов, часть смяли. Оба стояли красные и потные и все сражались за свою драгоценность. Наконец Кристи вырвала ее у меня из рук. Я не придумал ничего лучше, чем схватить с комода первый попавшийся флакон-спрей – и пшикнуть на Кристи… Тут же я оцепенел. Вся ее футболка и лицо были теперь ядовито-зелеными! Флаконы оказались краской для волос. Я понял, это – Викины богатства. С их помощью она каждый день меняла цвет волос.

Кристи в шоке оглядела свою футболку. А потом со злостью посмотрела на меня, схватила с комода второй флакон и пустила в меня розовую струю. Я не растерялся и продолжил обстрел. Флакон быстро опустел, и я схватил еще один – с голубой краской.

– Что тут у вас происходит? – раздался возглас.

На шум сбежались гости. Они столпились на пороге и ошарашенно смотрели на нас с Кристи. Мы будто только что вернулись с фестиваля Холи. Наши некогда белые футболки теперь стали самой немыслимой окраски. И не только футболки – волосы, лицо, пол, предметы вокруг – все было покрыто разноцветной пылью.

Ребята пришли в себя, ринулись нас разнимать – и сами попали под обстрел. Нас с Кристи обезоружили и развели по разным углам.

– Вы чего, совсем психи?

– О-о-о… Да ту прям поле боя…

– Мои флакончики!! Моя одежда!! – раздался жалобный писк Вики.

– Что у вас случилось?

– Макс, в чем дело? – спросил Артем.

– Я поймала его, когда он рылся в моих вещах! – заверещала Кристи.

– Что? Макс, ты копался в вещах девчонок? – с сомнением спросил Артем.

Оправданий у меня не было… Ну, только одно, проверенное, правда, слабовато работало, но стоило попробовать.

– Я искал туалет!

– Он врет! Он рылся! – упрямилась Кристи.

Ребята переводили взгляд с меня на Кристи и обратно. Они не понимали, кому верить.

– Макс, ты же тут был раньше. Ты знаешь, где туалет, – нахмурился Артем.

– Забыл, – пожал я плечами. – И нигде я не копался. Ну, просто шел мимо, увидел – дверь открыта, а там кофточка на стуле, она мне понравилась, решил посмотреть, что за бренд, и заглянул.

Я был доволен собой! Я придумал классную отмазу! Ну, что теперь скажешь, крачка Кристи?

– Вот эту кофточку? – с сомнением спросила Вика, показывая на неопределенную шмотку, рулоном свернутую на стуле.

– Ага, – радостно кивнул я.

Вика взяла кофту и развернула ярко-розовое облако в блестках и рюшах, чтобы все могли насладиться ее великолепием. Аж зарябило в глазах. Изучив кофточку, все вопросительно посмотрели на меня. Артем поднял брови.

– Ну, я же гей, – я пожал плечами и улыбнулся самой очаровательной улыбкой.

Кристи не рассказала о тетрадке. Видимо, не хотела признаваться, что тайна рецепта блинчиков имеет для нее такое большое значение, ведь все сразу поймут: это из-за Артема. Она все психовала и психовала, в итоге мы с Артемом почти сразу после радужной битвы свалили. Эх, мой план провалился. Доступ в квартиру Кристи отныне для меня навсегда закрыт. Не видать мне рецепта блинчиков, Кристи унесет эту тайну с собой в могилу…

* * *

Наступили каникулы, которые длились неделю. Сразу после них должны были начаться пересдачи. Первая – по философии. И этот зачет Артем успешно закрыл. Остался второй, по сценической речи. Несмотря на то что первая пересдача далась Артему легко, я сильно волновался из-за второй, постоянно ворчал, стучал ему по мозгам. У меня было нехорошее предчувствие, но, видя как активно готовился Артем, я понимал, что просто себя накручиваю.

Зачет по философии был теоретическим, а по сценической речи – теория и практика. Практику Артем сдал на самом зачете, на 20 баллов из 30. Оставшиеся 70 баллов добирались сдачей теории.

Мы сидели за кухонным столом, Артем читал ответы к билетам. Сейчас у него в руках был билет № 48 «Понятие и функции интонации».

Я копался в инстаграме, просматривал новости.

– Прогнать тебя еще разок? – спросил я.

– Да не, сколько можно-то? Я уже дрессированный. Фу, надо передохнуть. Чайку налить? – Артем встал из-за стола.

– Ага.

Взгляд зацепился за новый пост Лизы. Она гордо улыбалась на камеру, в руке – вешалка с комплектом белья. Подпись под постом гласила: «Теперь у меня собственный бренд одежды! Подписывайтесь на профиль…» Я удивился. Как же Лиза все успевает? Задумался, полистал ее ленту. Все последние посты были общими, ничего связанного с рекламой и съемками не было. Как же так? Где лавовые пляжи, реклама купальников?

Я открыл браузер и вбил в поисковую строку: «Лиза Авдеева, амбассадор „Т-с“». Стал читать статьи и узнал, что лицо бренда «Т-с» теперь другая девушка. Как так? Я по очереди вбил каждый ее бренд и обнаружил, что Лизы больше нет нигде. Она что, порвала все контракты? Но почему? И одна статья дала мне ответ на этот вопрос.

– Артем, ты слышал новость о Лизке? – спросил я друга, когда он вернулся.

Он поставил чашки и сел рядом.

– Нет. Чего там с ней?

– Скандал большой был еще в октябре. С ней все бренды разругались.

– Нифига себе! А что случилось?

– Да из-за какой-то фигуристки, Кати Мальцевой, может, знаешь такую? В общем, сейчас прочитаю.

Я склонился над экраном.

– В последнее время Катя сильно сдала в спорте и на вопрос журналистов о причинах призналась в том, что в детстве стала жертвой насилия. Сейчас, когда эта тема стоит так остро и о ней стало проще говорить, спортсменка пожалела, что долго молчала. Катя призналась, что с освещением этой темы ее психическое здоровье пошатнулась и она посещает курс психотерапии. В соцсетях язвительные комментарии о провалах Кати сменились словами поддержки. Признание фигуристки дало ей волну внимания и приток новых подписчиков. На это Лиза написала в своем профиле, что Катя просто хочет хайпануть на трендовой теме. «Провалы нельзя прикрыть. Проиграл? Смело признай, но не ищи жалкие оправдания». Так звучит язвительный комментарий бывшей гимнастки.