Текст книги "Очарованная"

Глава 29

– Миледи! – Бланш беспокойно взглянула на свою хозяйку.

– В чем дело?

Ариана вздрогнула от звука собственного голоса – таким он был чужим и напряженным: после смерти Джеффри у всех и так уже были до предела натянуты нервы, а тут еще прибыл посланец барона Дегерра и объявил о прибытии своего господина. Это было последней каплей. Обитатели замка места себе не находили от тревоги в ожидании барона. Самое важное, что волновало всех, – сколько воинов он приведет с собой.

– Никак не могу найти ваш любимый гребень, – удрученно сказала Бланш.

Ариана едва обратила внимания на ее слова: ей показалось, что она слышит крики дозорных на башне замка.

– Миледи!

– Он под кроватью, в углу, – коротко бросила Ариана.

Бланш замерла посреди комнаты, потом резко обернулась к Ариане и радостно воскликнула:

– Вы снова обрели свой волшебный дар, миледи!

Ее слова не сразу дошли до сознания Арианы. Она бросила на Бланш раздраженный взгляд.

– Нет, – нетерпеливо возразила она, – я просто раньше заметила там гребень.

– Вот как!

Бланш подошла к кровати, опустилась на четвереньки и стала шарить за складками полога.

– Острый же у вас, однако, глаз, – бормотала она, ползая под кроватью. – Я этот чертов гребень и двумя руками никак не могу нащупать.

– Ты что-то сказала? – переспросила Ариана.

– Нет, миледи, – поспешно откликнулась Бланш.

Поднявшись с колен, служанка молча возблагодарила Бога, что рядом не было янтарной ведьмы, которая уличила бы ее во лжи.

Ариана неподвижно сидела с отрешенным видом, пока Бланш расчесывала ее густые черные волосы, заплетала их в косы и укладывала в высокую прическу: она думала о предстоящей ночи, когда Саймон придет к ней после обхода часовых.

Как он себя поведет? Будет с ней так же холоден, как с Мари? Или, может быть, под покровом ночи вновь преподаст ей урок страсти – вечно новой и обжигающей?

«Соловушка, теперь у тебя спокойно на душе?»

Слезы затуманили ей глаза.

Нет, на душе у нее было совсем не спокойно. Она рисковала слишком многим, заставив Джеффри пройти через допрос Посвященных, – даже, как выяснилось, поставила на карту свою жизнь. И все напрасно. Для Саймона ее невиновность ничего не значила.

Но из-за этого он был вынужден предать своего брата.

Что ж, Саймон и раньше не любил ее.

А теперь уже точно не полюбит. Никогда!

– Как вы думаете, миледи, когда он явится? – спросила Бланш.

– Кто? Саймон? – хрипло произнесла Ариана.

– Нет, ваш отец, миледи.

– Скоро. Совсем скоро.

– Неужели сегодня ночью? – испугалась Бланш. – Ведь уже поздно.

– Поэтому он и явится тогда, когда его меньше всего ожидают.

– А сколько рыцарей он приведет с собой?

– Я думаю, немало.

Крик дозорного донесся с крепостной стены сквозь шум ветра. Ариана застыла, прислушиваясь: часовой возвещал о прибытии барона Дегерра.

– Подай мне платье Посвященных, – коротко приказала Ариана. – И побыстрее.

Бланш протянула платье своей хозяйке и отступила на шаг, стараясь не дотрагиваться до странной ткани.

В то время как Ариаиа лихорадочно зашнуровывала платье в своей комнате, Доминик, Саймон, Эрик и Дункан носились по всему замку, отдавая приказания воинам.

– Похоже, этот господин не отличается хорошими манерами, – пробормотал Саймон себе под нос, – иначе он подождал бы до утра и не стал будить весь замок.

– Дегерр надеется, что наши рыцари одурманены элем, и мы вместе с ними, – сказал Доминик.

– Как всегда, он все предусмотрел, – заметил Саймон.

– Кто? Дегерр или Доминик? – хмуро переспросил Дункан.

– Дегерр, – ответил Доминик.

– Доминик, – возразил Саймон.

Волк Глендруидов свирепо усмехнулся.

Двор замка, освещенный факелами, был скован льдом.

– Эрик, – негромко сказал Доминик. – Я бы попросил тебя не выставлять напоказ свою сообразительность. Пусть Дегерр решит, что ты…

– Что я глуповат? – предложил Эрик.

– Ну, на это я даже не надеюсь, – возразил Доминик. – Дегерр дьявольски проницателен. Но если ты будешь помалкивать, может, нам и удастся его перехитрить. Он здорово удивится, внезапно услышав твое меткое замечание.

Эрик в ответ хищно ухмыльнулся.

– А я уж было подумал, что ты не ценишь ясность моего ума, – ехидно заметил он.

Саймона так и распирал смех, пока он слушал этот обмен любезностями, на ощупь ступая по скользким булыжникам: Посвященный колдун и Волк Глендруидов не раз готовы были вцепиться друг другу в горло, когда речь заходила о способности Эрика видеть связь событий там, где всем остальным представлялся лишь хаос.

Для Доминика Эрик был словно обоюдоострый меч. И все же, несмотря на это, Доминик не мог не признавать храбрость и проницательный ум воина, который был намного моложе его.

Когда все четверо подошли к сторожке, Гарри Колченогий открыл перед ними дверь. Огонь в очаге горел в полутьме, как огромное оранжевое око.

– Интересно, оставит ли Дегерр оружие у порога, перед тем как войти в замок? – спросил Дункан, входя в сторожку.

– А почему бы и нет? – ласково осведомился Саймон. – Ты и твои рыцари так и сделали. И Эрик со своими воинами. Хотя никто из вас не обязан присягать на верность Доминику, и колдун в особенности.

– Что верно, то верно, – буркнул Эрик. – Волк Глен-друидов доставляет мне одни неприятности.

– Как это любезно с твоей стороны, – пробормотал Доминик. – Я думал, ты этого не оценишь.

– А если Дегерр воспротивится этому условию? – спросил Эрик, пропустив слова Доминика мимо ушей.

– Тогда он будет ночевать в открытом поле, укрывшись ветром вместо одеяла и зарывшись головой в сугроб, – произнес Саймон.

– Похоже, тебе бы это доставило удовольствие, – заметил Доминик.

– Да по мне лучше бы барон ночевал в аду вместе со своим похрюкивающим вассалом, чем в чистых стенах Блэкторна, – зло бросил Саймон.

Доминик тревожно посмотрел на младшего брата.

– Не беспокойся, – напряженно произнес Саймон, заметив его взгляд. – Я буду тебе подчиняться, если это не причинит Ариане еще больших страданий. Ей и так уже много пришлось пережить.

Дункан и Эрик переглянулись: в первый раз им доводилось слышать, что Саймон Верный ограничивает свою безоговорочную преданность Волку Глендруидов.

– А что, если нам не удастся уберечь Ариану от новых страданий? – спросил Доминик.

– Тогда, Волк Глендруидов, тебе придется держать меня крепче, чем в первый раз. Я чувствую, что сыт по горло всеми этими мерзавцами, которые мучили беззащитную пташку.

– Не такая уж она и беззащитная, – сухо сказал Доминик. – Ты ведь видел следы у Джеффри на лице?

– Да, – пробормотал Дункан. – Должно быть, у леди Арианы ноготки что кинжалы.

– Нет, это все платье, – возразил Эрик. – Платье, вытканное самой искусной ткачихой из Сильверфелла.

– Что ты имеешь в виду? – хмуро спросил Саймон.

– Ткань Серены во всем подчиняется Ариане, будто она Посвященный воин, которому известен утраченный секрет власти над волшебными силами, – ответил Эрик.

– Объясни, – коротко потребовал Доминик.

– Для Арианы платье служит и защитой, и оружием. Любопытно было бы узнать, предусмотрела ли это Кассандра.

– И сможешь ли ты использовать подарок Посвященных в своих целях, – мрачно добавил Дункан.

Хотя Дункану и нравился брат Эмбер, он все же никак не мог забыть, что именно Эрик был причиной многих опасных событий, которые привели к тому, что Дункан был помолвлен с одной девушкой, но, изменив своей клятве, женился на другой.

– В своих целях? – с вызовом переспросил Эрик. – Нет, на пользу Спорным Землям. Мне, как и Волку Глендруидов, войны не нужны.

Послышался цокот копыт – к замку рысью приближались всадники.

– Жаль только, что Дегерр не стремится к миру, – заметил Эрик, переглянувшись с остальными. – Сколько головорезов он привел с собой?

– Мы это узнаем, когда вернется Свен, – ответил Доминик.

– Ах да. Твое верное Привидение. Хотел бы я тоже иметь такого лазутчика, – произнес Эрик. – Для меня ведь многие места в Спорных Землях… недоступны.

– Если нам удастся притупить меч барона Дегерра, я отпущу к тебе Свена, – сказал Доминик. – Думаю, он будет рад – спокойная жизнь быстро ему надоедает.

– Милорд! – позвал Гарри. – К воротам приближается рыцарь.

– Он один?

– Один.

Саймон почувствовал, как по его телу пробежал неприятный холодок.

– Это больше похоже на переговоры между враждующими сторонами, чем на визит тестя, – буркнул Дункан.

– Саймон, – негромко сказал Доминик. – Ты сможешь держать себя в руках?

– Да.

– Тогда поговори от моего имени с этим рыцарем. – Доминик повернулся к Эрику: – Твой пес – надежный лазутчик?

– Безусловно.

– Ты можешь послать его проверить, не прячется ли кто в засаде под стенами замка?

– Да, конечно.

– Прошу тебя, сделай это поскорее.

Эрик свистнул. Свист был чистым и пронзительным, как зов трубы.

Из-за угла сторожки тут же выскочил Стагкиллер. Эрик что-то негромко сказал ему на древнем языке Посвященных. Пес посмотрел на хозяина смышлеными глазами и рысью побежал к воротам. Мгновение спустя он растворился в темноте.

Тем временем всадник остановился у крепостного рва, его лошадь всхрапнула, и рыцарь что-то резко крикнул стражникам. Раздался звон железной сбруи и упряжи.

– Ступай, – тихо произнес Доминик, похлопав брата по плечу.

Саймон вышел из сторожки. Ледяной ветер ударил ему в лицо и распахнул его плащ, открывая серебристую меховую подкладку.

Конь незнакомца снова заржал и сделал несколько шагов по направлению к подъемному мосту. Теперь при свете факела можно было разглядеть, что он был не таким мощным, как боевые кони, но в то же время, по-видимому, был быстр и легок. Шкура коня отливала серебром.

– Мой господин лорд Чарльз, барон Дегерр, следует за мной, – громко произнес рыцарь. – Может ли лорд Доминик Ле Сабр, прозванный Волком Глендруидов, оказать барону гостеприимство в своем замке?

– Да, – ответил Саймон, – если барон согласится сложить оружие у ворот замка. Лорд Доминик запретил приезжим носить оружие в стенах Блэкторна.

– Клянусь Крестом Господним! – изумленно промолвил рыцарь. – Кто ты такой, чтобы приказывать барону Дегерру?

– Я брат лорда Доминика и его доверенное лицо, – отчетливо произнес Саймон. – Я говорю от его имени.

– Ты сэр Саймон, прозванный Верным?

– Ты угадал.

– Супруг леди Арианы?

– Да.

– Твой брат не очень-то любезен. Я передам барону его ответ.

Посланник развернул лошадь, пришпорил ее и умчался в ночь.

– Что предпримет барон, как ты думаешь? – спросил Доминик у Саймона, когда тот вернулся в сторожку.

– Окружит замок.

– Эрик, что скажешь? – продолжал Доминик.

– Я согласен с твоим братом. Барон приведет с собой соглядатаев и убийц, разведает все, что ему нужно, и только тогда уберется отсюда.

– Он решится осаждать Блэкторн? – спросил Доминик Эрика.

Посвященный пожал плечами.

– Это зависит от того, какую слабину он здесь нащупает и какой придумает повод для войны.

– Есть у тебя какие-нибудь догадки?

Эрик прищурился, глядя на огонь. Глаза его превратились в мерцающие золотистые щелки.

Доминик молча ждал, что он скажет, не в силах отделаться от тревожного чувства: Эрик порой предлагал весьма рискованные решения, но тем не менее Доминик признавал за Посвященным незаурядный дар стратега. И правда, только очень искусный тактик мог из руин запретной любви Дункана и Эм-бер и из хаоса, царившего на Спорных Землях, выстроить мир и спокойствие.

– У барона много возможностей, – наконец сказал Эрик. – Либо он потребует, чтобы его дочери и ее новоявленному супругу предоставили во владение роскошный замок, либо сразу же нам объявит войну. А может быть, и еще что-нибудь придумает.

– Возможно, – задумчиво кивнул Доминик.

– Какие вещие сны снятся твоей жене? – спросил Эрик.

– Ничего хорошего.

– По-прежнему ее посещают колдовские видения?

– Да.

– Даже днем?

Доминик тяжело перевел дух.

– Да, ближе к вечеру.

Эрик потянулся было за несуществующим мечом и тут же со вздохом опустил руку.

– Тогда нас ожидают неприятности не только из-за смерти Джеффри, – заметил он.

– Какие же? – требовательно спросил Саймон.

– Увы, этого я не ведаю, – ответил Эрик.

– И я тоже, – сказал Доминик. – Но одно знаю точно: если мы в чем-то уязвимы, то барон это непременно отыщет.

Ветер на мгновение утих, и стало слышно, как к замку галопом приближаются всадники.

– Это он, – сказал Дункан.

– Похоже, – согласился Доминик.

– Его люди вооружены? – спросил Саймон.

В сторожке повисла напряженная тишина, натянутая, как струна. Доминик покачал головой.

– Нет, не думаю, – сказал он. – Барон, должно быть, и в самом деле весьма проницателен: он сначала все разведает, а уж потом будет решать, оскорблен он или нет моим приемом.

Эрик бросил на Доминика косой взгляд: теперь он догадался, что Волк Глендруидов надеялся разозлить барона настолько, чтобы тот, оскорбленный, отказался от его гостеприимства.

– Ловко задумано, Волк, – негромко заметил Эрик.

– Да, но, к сожалению, я ничего этим не добился, – возразил Доминик. – Теперь нам надо во что бы то ни стало отыскать слабое звено в рядах наших врагов, прежде чем барон найдет, где мы сами уязвимы.

– Ты уверен, что мы уязвимы? – с сомнением спросил Саймон.

– Да, уверен, – твердо ответил Доминик. – И Дегерр тоже.

– Именем Господа, в чем же наша слабость? – спросил Дункан.

– Клянусь Богом, я этого не знаю.

Глава 30

В молчании четверо рыцарей смотрели, как барон Дегерр со своей свитой подъезжает к замку.

– Опустить мост, – скомандовал Доминик.

Скрипнули петли, и мост перекинулся через ров. Дегерр в сопровождении пяти всадников въехал по деревянному настилу в главные ворота Блэкторна.

На воинах не было заметно ни кольчуг, ни мечей.

– Барон Дегерр приветствует вас, – громко произнес один из рыцарей.

Саймон окинул взглядом каждого из всадников и сразу узнал среди них Дегерра. Как и Джеффри, барон был красив, но какой-то демонической красотой. В отличие от Джеффри на лице барона не было следов распутства – вместо этого ум и жестокость отчетливо проглядывали в его чертах.

Саймон с трудом мог поверить, что его нежная ночная пташка была дочерью этого холодного, расчетливого человека.

– Лорд Доминик приветствует своих гостей, – холодно сказал Саймон.

– Который из вас лорд Доминик? – недовольно спросил рыцарь.

– Скажите сначала, который из вас барон Дегерр? – насмешливо бросил Саймон.

Один из рыцарей выехал вперед настолько, что его лошадь, казалось, втопчет Саймона в доски моста. Но Саймон не двинулся с места – только плащ развевался у него за спиной.

– Я – барон Дегерр, – властно промолвил всадник с демоническими чертами лица.

Саймон почувствовал движение у себя за спиной: Доминик подошел и встал с ним рядом. В темноте ясные глаза Волка Глендруидов сверкнули недобрым огнем.

– Я лорд Доминик.

– Потрудитесь объяснить, что за нелепый приказ – сложить оружие у ворот замка? – недовольно произнес барон.

– Волк Глендруидов стремится к миру, а не к войне, – ответил Эрик, выступая из темноты в полосу колеблющегося света факела.

– Вот как? – с наигранным удивлением заметил барон. – Как странно. Обычно мужчинам нравится играть с оружием.

– Мой брат, – ответил Саймон, – не сторонник такого праздного времяпрепровождения: он тогда потерял бы счет своим победам.

– Но если какой-нибудь глупец заставит лорда Доминика выйти на поле боя, – раздался из темноты голос Дункана, – ему придется скрестить меч с достойным противником. Порасспросите-ка об этом у Риверсов – если, конечно, сможете оживить мертвых.

Дегерр метнул взгляд прищуренных глаз в сторону сторожки, где Эрик и Дункан застыли в ожидании.

– Сожалею, но могу предоставить в распоряжение ваших рыцарей только конюшню, – продолжал Доминик. – Меня слишком поздно предупредили о вашем приезде.

– Неужели? – пробормотал барон. – Должно быть, мой гонец заблудился.

Доминик улыбнулся в ответ на эту беззастенчивую ложь.

– Да, в этих землях такое часто случается, – сказал он. – Но, как вы уже успели заметить, в наших краях многое зависит не от силы оружия, а от успешного и крепкого союза с соседями.

Доминик повел рукой в сторону Эрика и Дункана, которые выступили вперед и встали рядом с братьями.

– Это мои союзники, – представил их Доминик. – Лорд Эрик, владелец замков Сихоум и Винтерланс, и лорд Дункан из замка Стоунринг. Они сейчас гостят у меня, и поэтому я вынужден предоставить вам и вашим людям не самые лучшие покои замка.

Дегерр окинул оценивающим взглядом стоящих перед ним четырех рыцарей. Его особое внимание привлекла древняя пряжка в виде головы волка, украшавшая плащ Доминика.

– А, так ее все-таки нашли, – пробормотал он себе под нос. – До меня доходили кое-какие слухи, но… да, много древних сокровищ еще до сих пор не найдено.

Дегерр впился глазами в обладателя пряжки Волка Глендруидов. Его глаза, похожие на осколки льда, сверкали, как и волчьи глаза на пряжке.

– Я принимаю ваше приглашение, – сказал Дегерр.

– Гарри, – громко приказал Доминик. – Открой ворота.

Шестеро всадников въехали во двор замка. Как только Дегерр спешился, к нему подошли Саймон и Доминик.

– В господских покоях вам, я думаю, будет удобнее, чем во дворе, – любезно сказал Доминик. – Вашу комнату сейчас приготовят. Если вы, конечно, согласитесь ночевать в недостроенной комнате – ее переделывали под детскую.

– Детскую? – Дегерр искоса взглянул на Доминика. – Значит, это тоже правда – ваша глендруидская колдунья ждет ребенка?

– Да, Господь благословил нас с женой.

Ответная улыбка барона была холодной, как заледеневшие камни во дворе замка.

– Я совсем не хотел оскорбить вас своим замечанием, лорд Доминик. Я тоже был женат на ведьме и имел от нее детей.

Парадная дверь растворилась – замок встречал гостя. Суетились слуги, накрывая холодный ужин, разводили огонь, подогревали вино.

Рыцари проследовали через большой зал и поднялись в господские покои. Там горел огонь в очаге, и на фоне мерцающих язычков пламени темнел силуэт женщины, задумчиво стоявшей у огня. Ее косы были распущены, как у Посвященной колдуньи. Волосы ее были черные, совсем не похожие на золотые локоны Эмбер или огненно-рыжие кудри Мэг.

– Миледи, – быстро произнес Саймон. – Я думал, вы уже спите.

Ариана обернулась и протянула руку – не отцу, а Саймону.

– Я слышала, что барон прибыл в наш замок, – сказала она.

Ее голос, как и лицо, ничего не выражал. Лишь платье беспокойно колыхалось у ее ног да серебряная вышивка вспыхивала и трепетала, как живая.

От проницательного взгляда Дегерра не ускользнуло, как крепко переплелись пальцы Саймона и Арианы в нежном пожатии. Серо-голубые глаза барона холодно наблюдали, как румянец вспыхнул на щеках его дочери от ласкового прикосновения мужа и как их тела слегка качнулись друг к другу.

Барон был уверен, что, будь они одни, они сплелись бы в страстном объятии.

– Что же, – сказал Дегерр, – и это тоже подтвердилось.

– Что вы имеете в виду, барон? – спросил Доминик.

– То, что Саймон и Ариана соединились по любви, а не по расчету.

– Мы с Арианой вполне довольны нашим союзом, – коротко произнес Саймон.

Он посмотрел на жену, и его взгляд сказал Дегерру гораздо больше, чем слова. Глаза Арианы вспыхнули в отблесках огня, как драгоценные камни.

Дегерр еще раз окинул взглядом супругов, затем принялся оглядывать убранство комнаты. Хотя господские покои были обставлены довольно богато, все же они не шли ни в какое сравнение с замком самого барона. Несмотря на все свое могущество и обширные владения, Волк Глендруидов был далеко не так богат, как говорила молва.

Это означало, что Доминик не сможет собрать большое войско и опасения Дегерра были напрасными.

Барон обернулся к Доминику.

– Я слышал, что ваш брат безгранично предан вам, – произнес он.

– Это всем известно, – согласился Доминик. – Вы можете быть уверены, что мужа леди Арианы я принимаю всем сердцем и душой.

Дегерр холодно усмехнулся и откинул капюшон, защищавший его от непогоды. Волосы его были цвета кованого серебра, а брови – черные, круто изогнутые и удивительно изящной формы.

Услышав перезвон золотых колокольчиков, барон резко обернулся. Движение его было быстрым и гибким, несмотря на преклонный возраст, и говорило о силе и ловкости.

– Леди Маргарет, – удивленно произнес Доминик, – вы еще не спите?

Шурша юбками и позванивая колокольчиками, Мэг подошла к Доминику.

Дегерр прищурился – беременность Мэг бросалась в глаза. И столь же очевидной была глубокая, нежная привязанность между Волком Глендруидов и глендруидской колдуньей. Их взаимная любовь не нуждалась в доказательствах.

– Барон Дегерр, леди Маргарет, – произнес Доминик.

– Я в восхищении, миледи, – улыбаясь сказал барон, склоняясь к ее руке.

Улыбка преобразила его лицо. Когда-то в молодости он был красив, да и теперь еще сохранял былое обаяние.

– Мы рады приветствовать вас в своем замке, барон, – любезно ответила Мэг.

Если даже ее и поразило неожиданное превращение холодного, расчетливого тактика в обольстительного придворного, Мэг и бровью не повела. Она прикоснулась к его руке так быстро, как то допускала вежливость.

– Вы прекрасны, как огонь, леди Маргарет, – глубоким звучным голосом произнес барон. – А ваши глаза могут затмить самые чистые изумруды.

Пальцы Арианы внезапно сжались в руке Саймона: ей было хорошо известно, как ее отец умел очаровывать женщин. Он довольно часто использовал свое обаяние для влияния на жен и дочерей своих врагов.

Не говоря ни слова, Саймон поднес к губам ее руку и нежно поцеловал судорожно сжатые пальцы.

– Ее глаза затмят не только изумруды, – добавил Доминик. – С ними не сравнится даже сама весна. В мире не сыщешь такого прекрасного зеленого цвета, как глаза леди Маргарет.

Если Мэг не тронули комплименты барона, то слова мужа заставили ее вспыхнуть от удовольствия. Несколько мгновений Доминик и Мэг смотрели друг на друга, как будто для них больше никого не существовало.

– Как трогательно, – холодно произнес Дегерр.

– Вы тоже с этим согласны? – одобрительно заметил Саймон. – Все в округе говорят об этой влюбленной паре – Волк и колдунья души друг в друге не чают. Вы отужинаете с нами, барон?

С этими словами Саймон сделал жест рукой в сторону огромного стола, возле которого сновали слуги, размещая блюда с едой, пока весь стол не был полностью заставлен щедрым угощением.

Дегерр кинул беглый взгляд на изысканные кушанья.

– Вашим людям тоже отнесли поесть, – добавил Саймон. – Надеюсь, им будет этого достаточно: никто ведь не знает, сколько наемников вы привели с собой.

– Мне не хотелось бы вынуждать вас опустошать свои амбары, – едко заметил Дегерр.

– Не стоит беспокоиться, барон, – возразила Мэг, прямо глядя в лицо своему гостю. – У нас в этом году на удивление богатый урожай.

– И он давно уже убран в амбары, – вскользь добавил Саймон.

– Значит, вам очень повезло, – сказал барон. – К югу от вашего поместья везде прошли дожди, и для многих эта зима будет голодной.

– Да, Господь благословил Блэкторн, – согласился Доминик.

Дегерр снова недобро усмехнулся.

Доминик молча ждал, какой еще выпад барона придется ему отразить: Дегерр явно стремился нащупать уязвимое место Блэкторна.

– Я ожидал, что мой верный вассал встретит меня в вашем замке, – произнес наконец барон, обращаясь к Саймону.

В комнате наступила мертвая тишина, но Дегерр, казалось, этого не заметил.

– Моя дочь весьма к нему благоволила, – добавил барон, кинув на Ариану многозначительный взгляд. – Ну, дочка, где же наш ненаглядный Джеффри? Он здесь, в замке?

– Да, он здесь, – ответил Саймон, прежде чем Ариана успела ответить.

– Ну так пошлите за ним, – властно произнес барон.

– Я уже отправил вашего Джеффри туда, откуда не возвращаются.

Выражение лица барона мгновенно изменилось, и он сверкнул на Саймона глазами.

– Объяснитесь, сэр Саймон, – коротко потребовал он.

Саймон жестко усмехнулся и не произнес ни слова.

– Все объясняется очень просто, господин барон, – небрежно ответил за брата Доминик. – Джеффри мертв.

– Мертв? Когда он умер? Почему? Я ничего об этом не слышал!

Доминик пожал плечами.

– Тем не менее это правда.

– Дьявол, – пробормотал Дегерр. – До меня дошли слухи, что моих рыцарей свалила какая-то болезнь и многие из них умерли, но только не Джеффри.

– Да, это так, – подтвердила Ариана. – Только самым крепким и выносливым удалось выжить.

– И где они теперь? – спросил Дегерр.

Саймон улыбнулся ледяной улыбкой.

– Мне думается, я прикончил двоих из них в Спорных Землях, а остальных ранил. Возможно, их тоже уже нет в живых. Что касается Джеффри Красавца, он умер сегодня в замке Блэкторн от моей руки.

Лицо Дегерра превратилось в безжизненную маску.

– Вы весьма вольно обращаетесь с жизнью моих рыцарей, как я погляжу, – спокойно сказал он.

– Я прикончил тех двоих, – холодно возразил Саймон, – так как они выглядели как самые отъявленные разбойники – на их щитах и копьях не было гербов.

Дегерр на мгновение вскинул черные брови.

– Ну а Джеффри? – недоверчиво спросил он. – Вы тоже назовете его изменником?

– Придется. Тем более что он сам в этом признался перед смертью. Но перед тем как въехать в замок, он вновь нарисовал на своем щите ваш герб.

В комнате повисла напряженная тишина. Затем Дегерр поморщился и прошипел что-то сквозь зубы, смирившись с потерей своего вассала.

– Жаль, жаль, – пробормотал он. – Джеффри мне кое-что обещал.

– Что ж, это обещание он унес с собой в ад, – заверил его Саймон. – Ну а вы, барон? Вы всегда выполняете свои клятвы?

– Безусловно.

– Вот как? – ядовито заметил Доминик. – А приданое Арианы?

– На что вы намекаете? – небрежно осведомился барон.

– Сундуки с приданым были полны булыжников, земли и прогорклой муки.

Дегерр так и застыл, одной рукой поправляя плащ.

– Что вы сказали? – резко произнес он.

Доминик и Саймон переглянулись и значительно посмотрели на Дункана. Тот мрачно вздохнул и отправился за женой: без Эмбер и на сей раз было не обойтись.

Прищурив угольно-черные глаза, Саймон твердо взглянул в лицо Дегерру.

– Я сказал правду, барон, – ответил Саймон. – Когда мы открыли сундуки, в них не было ровным счетом ничего ценного.

– Да там было приданое, достойное принцессы! – воскликнул Дегерр.

– Это вы так утверждаете.

– А вы что же, сомневаетесь в моих словах? – спросил барон обманчиво кротким тоном.

– Ни в коем случае, барон. Просто я говорю о том, что мы увидели, открыв сундуки.

– А как Джеффри это объяснил?

– Он при сем не присутствовал.

– А кто из моих людей был при этом?

– Никто, – презрительно усмехнувшись, ответил Саймон. – Ваши благородные рыцари бросили Ариану во дворе Блэкторна и тут же умчались прочь, даже не пригубив вина с дороги.

– Странно, весьма странно, – недоверчиво произнес Дегерр, с притворным изумлением выпучив серо-голубые глаза. – Значит, я должен поверить на слово рыцарям Блэкторна, что пряности, шелка, драгоценные камни и золото каким-то чудесным образом превратились в какую-то мерзость по дороге из Нормандии в Англию?

– Да.

– Другой бы на моем месте подумал, что это не что иное, как надувательство.

– Не спорю, – коротко согласился Доминик.

Улыбка Дегерра изменилась – она стала холодной и торжествующей. Барон наконец отыскал то, что хотел: жадность всегда была и будет самой распространенной человеческой слабостью.

– И что же, вы обличаете меня во лжи? – мягко поинтересовался он.

– Нет, – сказал Доминик. – Мы даже не требуем от вас никакой платы. Пока.

Дегерр не успел ничего ответить, ибо в ту же минуту в комнату вошла Эмбер. На ней было алое платье, ее волосы были распущены, а янтарный кулон горел на груди, будто пойманный солнечный лучик.

– Лорд Доминик, – промолвила она, – вы посылали за мной?

– Я хотел просить вас, чтобы вы оказали мне услугу.

Эмбер слабо улыбнулась.

– Я слушаю вас, милорд.

– Мы с бароном Дегерром хотим разрешить одну загадку. Вы можете помочь нам в этом?

При этих словах Доминика барон с интересом взглянул на Эмбер.

– Эмбер – Посвященная, – пояснил ему Доминик. – Она может…

– Я осведомлен о способностях Посвященных не хуже вас, милорд, – прервал его Дегерр. – Я сам занимался этим долгое время. Эта леди обладает даром угадывать истину?

– Да, – подтвердил Доминик.

Дегерр не смог скрыть разочарования.

– Должно быть, вы и впрямь не знаете, куда подевалось приданое, – пробормотал он. – Иначе вы никогда не пригласили бы сюда ту, что может отличить ложь от правды. Ну что ж, прошу вас, леди. Возьмите мою руку.

Эмбер глубоко вздохнула, собираясь с силами, и коснулась его руки.

Она вскрикнула и, наверное, упала бы на пол, если бы Дункан не поддержал ее. Но, несмотря на боль, захлестнувшую ее, она не выпустила руки барона.

– Побыстрее! – яростно прохрипел Дункан.

– Вы подменили приданое вашей дочери? – спросил Доминик Дегерра.

– Нет.

– Правда.

В то же мгновение Эмбер отдернула руку.

– Благодарю вас, миледи, – произнес Доминик.

Дегерр разглядывал Эмбер с хищным интересом: от него не укрылось, чего ей стоило использовать свой дар.

– Какое, однако, сильное оружие ваша хрупкая супруга, – промолвил он. – Я тоже надеялся иметь у себя нечто подобное.

Дункан кинул на барона свирепый взгляд, но промолчал.

Дегерр улыбнулся.

– Полагаю, теперь моя очередь задавать вопросы.

Эмбер удивленно посмотрела на Доминика.

– Вы позволите, миледи? – неохотно произнес тот, протягивая ей руку.

Хотя Эмбер ни разу не проверяла искренность слов Доминика, она без колебаний взяла его за руку. Дрожь пробежала по ее телу, но она быстро овладела собой.

– Было ли что-нибудь ценное в этих сундуках, когда вы их открыли? – спросил Дегерр Доминика.

– Нет.

– Правда.

– Печати были целые?

– Да.

– Правда.

– Действительно, это достойно удивления, – пробормотал барон.

Доминик отпустил руку Эмбер.

– Приношу свои извинения, миледи, – сказал он виноватым тоном. – Я не хотел причинить вам боль.

– Не извиняйтесь, милорд. Я чувствовала вашу силу, но в вас нет жестокости.

Дегерр насмешливо улыбнулся: про него Эмбер так не сказала.

– Похоже, один из ваших рыцарей украл приданое Арианы, – сказал Доминик.

– А почему именно один из моих рыцарей? Может быть, это дело рук ваших людей?

– Но печати-то были нетронуты. Ваши печати, барон, а не мои.

– Ах, ну да, конечно. – Дегерр пожал плечами. – Я полагаю, это все проделки сэра Джеффри. Я доверял ему, как родному сыну, и он имел свободный доступ к моему богатству.

– И к печатям? – спросил Саймон.

– Да, и к печатям тоже.

– Но теперь Джеффри мертв, приданое исчезло, – продолжал Саймон.

– А вы не спрашивали об этом у моей дочери?

– Зачем? Ее это так же поразило, как и нас, – возразил Доминик. – Если бы она знала, где ее приданое, она бы немедленно нам об этом сказала.

Дегерр перевел взгляд на Ариану.

– Ну, дочка, почему же ты не нашла свое богатство?

– Я утратила свой дар, когда Джеффри изнасиловал меня.

– Изнасиловал, говоришь? А своему мужу ты об этом рассказала? – поинтересовался Дегерр с жестокой усмешкой.