Текст книги "Битва колдуньи. Сага о мечах"

Впрочем, этого было не так уж и мало.

– Какой заботливый и преданный у нее воспитатель! – ехидно приговаривала от случая к случаю королева Далла. – Не отходит от нее ни на шаг! Наверное, когда ей нужно в отхожее место, он переминается с ноги на ногу под дверью!

– Одд ей не воспитатель! – с досадой отвечал Виги. Презрительное безразличие Ингвиль так сильно ранило его, что он уже жалел о знакомстве с ней. – Он – сын бывшего воспитателя самого Фрейвида, а она воспитывалась дома у отца!

– Странно! – не унималась королева Далла. – А я-то думала, что он еще в детстве носил ее на руках. Ты не замечал, где он устраивается, когда она ложится спать, – на полу возле порога? Возле лежанки? Или прямо под одеялом? Так ведь всего надежнее! И самой ей, я замечаю, это было бы вовсе не противно!

Виги болезненно хмурился, кусал губы и сжимал кулаки. Королева Далла отлично понимала, каким образом сделать ненавистным ему само имя Ингвиль дочери Фрейвида. Посчитав выгодным оставить ее здесь, она в то же время старалась держать Виги подальше от невесты, боясь, что угасшие было чувства вспыхнут вновь, ведь первая любовь оставляет шрамы на всю жизнь.

– Очень хорошо, что ты потребовал, чтобы дочь Фрейвида была здесь! – говорила королева Далла. – Мало ли что придет в голову этому… этому человеку? Все знают, что нрав у него тяжелый, а свою выгоду он ставит выше всего, даже выше слова чести. – На лице королевы Даллы отразилось благородное негодование. Виги не хватало проницательности, чтобы догадаться: королева Далла так хорошо понимала Фрейвида именно потому, что подобные побуждения ей самой были близки. – Сегодня он друг тебе, а завтра, если фьялли слишком быстро займут западное побережье, он внезапно вспомнит, что обещал свою дочь тому фьяллю… Вот, забыла, как его звали…

Но Виги молча хмурился, не желая произносить вслух имя своего врага. Королева Далла вздохнула, повертела в пальцах узорчатый край головного покрывала, смущенно поглядывая на Виги.

– Меня тревожит одна мысль, – со вздохом произнесла она в ответ на его вопросительный взгляд. – Йомфру Ингвиль слишком… слишком сопротивляется своему счастью, тебе так не кажется? Боюсь, этот рябой фьялль слишком много успел… Ты так не думаешь? Знаешь ведь, эти удальцы, которые избегают честных схваток с мужчинами, с женщинами не теряются!

Виги резко переменился в лице и рухнул на ближайшую лавку, словно ноги отказали ему в поддержке. Он помнил строгость Ингвиль, и ему не приходило в голову, что с его соперником она могла быть более ласковой. Но слова королевы открыли ему глаза: разом он вспомнил и их давнюю встречу на берегу в день Середины Лета, и много мелочей в речах и поведении Ингвиль, на которые раньше не обращал внимания. Сами по себе они ничего не значили, но если знать, как все истолковать… Недружелюбие Ингвиль исподволь приготовило его к страшным открытиям, и сейчас Виги с готовностью поверил в самое худшее.

– Слава Фригг, прошло уже полгода! – поспешно сказала королева Далла. – Ты можешь быть полностью уверен, что не станешь зваться отцом чужих детей, поверь моему женскому опыту. Ты не должен слишком сурово осуждать ее – ведь Фрейвид назвал ее невестой фьялля, она думала, что станет его женой… Знаешь, у них, у фьяллей, так принято, что после обручения жених получает все права мужа… – Тролли и турсы!

Это было первым, что сказал Виги с самого начала разговора. Все рассуждения королевы Даллы показались ему неоспоримыми, и теперь он был полон ужаса, досады и стыда. Подумать только – он назвал своей невестой девушку, которая обнимала фьялля, его врага! Чуть не сделал ее своей женой, королевой квиттов! Однорукий Ас!

– В этом нет ничего позорного! – продолжала королева Далла, зная, что он сейчас ей не поверит. – Это все равно что отбить жену у врага. Помнишь, люди рассказывали, что в Барланде Гудбранд конунг разбил какого-то своего хёвдинга, который поднял против него мятеж, взял себе все его имущество и женился на его овдовевшей жене. И живут уже пятнадцать лет, имеют троих детей… И никто не считает, что для Гудбранда конунга это позор, наоборот…

Но Виги ее почти не слушал. В восемнадцать лет слишком трудно примириться с такой сомнительной победой и пользоваться тем, чем раньше тебя воспользовался другой. Сейчас Ингвиль вызывала у него одно отвращение, словно кость, обглоданная и брошенная кем-то.

– Однорукий Ас! – только и мог повторять он, сжимая голову руками. Сейчас ему хотелось убить Ингвиль, которую он когда-то так любил. – Домой ее! К Фрейвиду! Завтра же! Сейчас же! Чтоб я ее больше не видел! Да возьмут ее тролли!

Виги горестно вздохнул, и этот вздох был больше похож на глухой стон. Королева Далла подошла, обняла его голову и прижала к себе. Виги не сопротивлялся – ему очень нужна была сейчас хоть чья-то поддержка.

– Ты совсем меня не слушал, милый мой! – ласково ворковала королева Далла, перебирая мягкие длинные пряди его волос. – Мы не можем отослать ее к отцу, потому что тогда Фрейвид посчитает себя обиженным. Главное, что ему необходимо, – это дорваться до власти, стать родичем конунга! Хорошо, что наконец-то ты это понял! Но мы не должны выпустить ее из рук. Фрейвид сразу поймет, что его замыслы расстроились, и возомнит, что его оскорбили. И только Один и Фригг знают, к кому на помощь он тогда поведет свое войско – к нам или к конунгу фьяллей! Мне думается, что рябой фьялль будет рад получить свою невесту назад и Фрейвид станет лучшим другом Торбранда Тролля! А Квиттингский запад – немалая сила!

– Что же делать? – глухо промычал Виги, уткнувшись лицом в бок своей благодетельницы.

– Мы должны оставить ее у себя, чтобы Фрейвид был прикован к нам прочной цепью. Конечно, быть твоей женой она недостойна… Зачем тебе вообще жена? Ты еще слишком молод и встречал слишком мало женщин, чтобы сделать по-настоящему достойный выбор. Ты можешь спокойно подождать с женитьбой еще хоть десять, хоть пятнадцать лет, и никто тебя не осудит за то, что ты хочешь найти по-настоящему подходящую мать своим будущим детям и конунгам квиттов… А Ингвиль мы можем… – Королева Далла помедлила, задумавшись для вида, а потом радостно продолжила, словно эта удачная мысль пришла ей в голову только сейчас: – Можем выдать хотя бы за моего родича Аслака. Для него она достаточно хороша, он предан тебе, да и на преданность Фрейвида мы сможем положиться, если его дочь поселится в Лейрингагорде. Уж тогда войско западного побережья будет нашим! Но стоит поторопиться, пока Фрейвид его собирает. Ты же понимаешь – он должен узнать о свадьбе своей дочери только после того, как она состоится. На сбор войска ему потребуется какое-то время, но и нам оно тоже нужно. Что теперь стоит сделать, как тебе думается?

– Нужно немедленно послать за Аслаком, сегодня же! – воскликнул Виги, поспешно выдергивая голову из-под рук мачехи и выпрямляясь. – Пусть он приезжает быстрее. Мы сыграем их свадьбу, и он увезет ее на Острый мыс.

Пока наш человек отправится туда, пока мои родичи накричатся и охрипнут, пока мать наконец вытолкает Аслака в шею из дома, пока он доедет… – с неудовольствием начала перечислять королева. – Нет, мой милый! Мы сделаем лучше. Мы сами поедем на Острый мыс – ты, я и она. Мы будем там уже через несколько дней, а уж при мне приготовления не затянутся надолго. Все сложится отлично: Фрейвид соберет войско запада, Грим – войско юга, а свадьба сделает их двоих едиными, как две руки одного человека. Север можно уже не считать, а Хельги хёвдингу и его восточным упрямцам придется промолчать и смириться, если мы все будем заодно. Ведь верно? Ты со мной согласен?

Королева Далла, повеселев от своих рассуждений, игриво улыбалась пасынку. Виги тоже посветлел лицом; черные тучи, наведенные речами этой женщины, ею же самой были благополучно рассеяны. Ему казалось, что мачеха только что провела его за руку в тумане над пропастью, указала верный путь и не дала сорваться.

– Конечно, я с тобой согласен… королева, – ответил Виги, пытаясь улыбнуться. – Как же я могу не согласиться? Ведь ты – самая умная и предусмотрительная женщина на всем Морском Пути. И самая красивая… – сам не зная почему, добавил он, не в силах отвести взор от ее глаз, полных ласковой заботы, каких-то смутных обещаний и тайного соблазна.

Никто другой еще не смотрел на него так, и Виги казалось, что королева Далла – самая очаровательная и загадочная женщина в его жизни.

– О, мы с тобой вдвоем, Виги конунг, будем непобедимы… – понизив голос, многозначительно шепнула королева Далла, отлично замечая, как ее пасынка начинает пробирать дрожь от сладких и неясных предчувствий. – Ты же будешь мне верен, как я верна тебе?

Виги хотел что-то сказать, но растерялся и только кивнул. Королева Далла снова улыбнулась и потянулась к его лицу; Виги поспешно наклонился, хотел поцеловать ее нежную румяную щеку. Вот уж чего никогда не водилось между старшим сыном и второй женой Стюра конунга, так это ласковых поцелуев! Но королева Далла вдруг томно прикрыла глаза и подставила ему губы. Виги сам не очень понял, что произошло и кто он ей теперь. Зваться ее пасынком и дальше казалось как-то нелепо.

– Одд! – позвала Ингвиль.

Оторвавшись от созерцания однообразной дороги через долину, хирдман повернул к ней голову.

– А расскажи мне, в каких землях ты побывал? – попросила она.

– Йомфру, неужели тебе уже наскучило глядеть по сторонам? – Одд повел плечом и ухмыльнулся. – Ведь в этих местах ты еще никогда не бывала. Правда, они того и не стоят!

Ингвиль вздохнула и уныло огляделась. Вот уже третий день, как Виги конунг со всеми приближенными покинул озеро Фрейра и отправился к Острому мысу. Цели внезапного путешествия он не объяснял никому, но королева Далла, несомненно, ее знала. Сейчас она ехала рядом с Виги, храня вид загадочный и важный одновременно. Виги выглядел то хмурым, то гордым. Он гордился, что сумел отбить у грозного отца и власть конунга, и даже жену, но не очень-то представлял, что со всем этим делать. О его упрочившейся не по-родственному дружбе с королевой Даллой вслух не говорили, но Ингвиль была уверена, что так оно и есть. Ведь Виги провел последние восемь лет в одном доме с ней – никто здесь не знал его лучше, чем она. Кроме разве Одда, а Одд был согласен с Ингвиль. Только еще неизвестно, кто кого отбил у Стюра конунга, добавлял он, сын жену или жена – сына.

К счастью, Виги конунг не требовал, чтобы Ингвиль держалась в дороге рядом с ним, а предоставил им с Оддом свободу затеряться в многорядном неровном строю дружины. Из тех, кто жил поблизости от озера Фрейра, с молодым конунгом поехали довольно многие, да и из других земель, прослышав о начале войны, собралось немало народу, жаждущего ратных подвигов и славы. В основном это были молодые хёльды, достаточно богатые, чтобы снарядить небольшую дружину, и достаточно честолюбивые, чтобы рваться в бой. Один из таких, Бранд сын Гудмода, единственный, кто прибыл с Квиттингского востока, ехал чуть позади и часто бросал на Ингвиль обожающие взгляды. Но ее это нисколько не радовало.

Здесь не слишком-то весело, – сказала наконец Ингвиль Одду. – Все это похоже на бегство.

– Так ты думаешь, что молодой конунг испугался и предпочитает пересидеть опасную зиму подальше от фьяллей? – невозмутимо спросил Одд.

Несколько ехавших поблизости посмотрели на него с недоумением и тревогой.

– Нет, так плохо я о нем не думаю, – ответила Ингвиль, не потрудившись понизить голос. – Скорее он способен выйти навстречу фьяллям с малым войском и погибнуть со славой. Наверное, он все-таки хочет поторопить Грима ярла.

– На его месте я бы поторопил твоего отца. Что-то от него долго нет вестей. Конечно, западное побережье довольно велико, но Фрейвид хёвдинг привык быстро делать важные дела.

– Может, кто-нибудь ему помешал?

– А ты знаешь человека, способного помешать твоему отцу? Ингвиль пожала плечами, помолчала, потом опять спросила:

– Скажи, а ты был у слэттов?

– Был.

– А как ты туда плавал – вдоль западного берега или восточного?

– Вдоль обоих. И туда, и обратно. Зачем тебе это, йомфру? Давай лучше я расскажу тебе еще одну сказочку про глупого великана, – предложил Одд. – Это гораздо забавнее, чем мои путешествия. Мне ведь так ни разу и не удалось забраться в такое место, где никто еще не бывал.

– Довольно с меня великанов! – хмурясь, произнесла Ингвиль.

Прошлой ночью ей снился великан: огромная тяжеленная туша, подобная горе на двух ногах, топталась над самой ее головой, а она сидела, скорчившись в какой-то пещерке, не имея понятия, как туда попала, и дрожала от ужаса, что сейчас великан заметит ее и вытащит наружу. Хорошо, что сон продолжался недолго, – при воспоминании о нем Ингвиль и сейчас еще делалось не по себе. Поэтому Одд второй день развлекал ее россказнями о непроходимой глупости великанов, стараясь убедить, что все не так страшно.

– Может, ты и права, – согласился Одд и задумчиво поискал глазами Виги конунга впереди. – Мне думается, что мы с тобой, йомфру, своими глазами видим совершение такой огромной глупости, какая не снилась ни одному великану!

Ингвиль тоже посмотрела на Виги. В последние несколько дней он перестал к ней подходить, что вполне ее устраивало. Но такое равнодушие было неспроста, и она ждала, к чему все это приведет. За последние месяцы она привыкла быть настороже, как воин в походе. Одд говорил, что из нее вышел бы достойный воин, родись она мальчиком, – смелый, внимательный и осторожный. Но вот этого Ингвиль предпочла бы о себе не знать. Доблести и отваге она, безусловно, предпочитала покой и согласие.

– Так, значит, ты видел… Как думаешь, конунг поплыл к слэттам вдоль ближнего берега? – снова спросила Ингвиль.

Она не могла молчать, боясь сойти с ума от своих видений и предчувствий. А Одд еще раз показал себя незаменимым спутником – он без раздражения и досады готов бы выслушивать по десять раз одно и то же и десять раз отвечать на вопрос, на который ответа вообще не могло быть.

Теперь он лишь пожал плечами.

– Вдоль западного берега, конечно, путь короче. Но зато он лежит мимо раудов, а конунг раудов в родстве с Торбрандом Троллем. Едва ли в то время, как Стюр конунг отправился в дорогу, рауды успели решить, на чьей они стороне. Но из осторожности наш Метельный Великан мог поплыть и вдоль другого берега. Этот путь длиннее, но хорды и грюннинги уж точно не станут ввязываться в наши распри.

– А ты знаешь, как выглядит та земля?

– Послушай, йомфру! – Одд направил своего коня ближе к лошади Ингвиль и заговорил, понизив голос и склонившись к самой ее голове: – Я думал, что ты мне больше доверяешь. Как видно, я ошибся. Что ты ходишь вокруг, как Хёрдис около горшка сливок? Зачем тебе мои путешествия? Ты опять видишь что-то, но не знаешь, что это такое?

Ингвиль быстро глянула на него, снова опустила глаза и кивнула.

– Мне приснилось сегодня утром, – шепнула она. – Совсем поздно, прямо перед тем, как проснуться. Я так и не поняла, это был сон или…

Или! – уверенно закончил Одд и тоже кивнул. Иногда Ингвиль казалось, он лучше ее самой знает, что с ней происходит. После видения в инеистом камне ее это не удивляло. – Раз ты спрашиваешь о дороге к слэттам, а не к фьяллям, значит, ты наконец выполнила просьбу твоего отца? Ты увидела Стюра конунга?

– Я не знаю. Я не видела ни одного знакомого человека. Я успела увидеть море, берег и большой корабль. На нем был красно-зеленый парус. У нас ни у кого такого нет, ты понимаешь? А корабль… мне показалось, что это был «Рогатый Волк», тот, на котором конунг уплыл, но я растерялась и отвлеклась на парус, понимаешь?

Одд снова ухмыльнулся. Вон они, женщины, ни наяву, ни в ясновидении не способны сосредоточиться на важном, обращают внимание только на все яркое и блестящее.

– Что это был за берег? – спросил он.

Ингвиль принялась описывать узкий мыс, скалистую гряду, дубовый лес и широкие поляны. Одд хмурился, слушая, а потом вдруг его лоб разгладился.

– Ох, йомфру! Ты чуть не заставила меня усомниться, действительно ли я объехал весь Морской Путь! Я уже хотел сказать, что не знаю такого места. Конечно, я его знаю! Это никакой не мыс. Это остров. А гора за проливом – это другой остров. Это же Грюннингвэг – Дорога Рассвета. Такие острова есть перед побережьем грюннингов. Во-первых, они священные, а во-вторых, местные жрецы берут плату за право там переночевать. Наверное, поэтому я про них и забыл! Знаешь, очень обидно отдавать деньги за то, чтобы постоять на земле, которую боги создали бесплатно. Да, и это означает, что наш конунг направляется домой, – неожиданно закончил Одд. – От Грюннингвэга до Острого мыса примерно десять переходов. Но конунг может менять гребцов и плыть ночью тоже, а значит, он управится суток за пять.

Ингвиль задумалась. Рассуждения Одда превращали ее туманные догадки в уверенность. Если Стюр конунг, о котором со времени провозглашения Виги старались не вспоминать, как о нечистом духе, все-таки вернется, что тогда будет? Что будет с Виги, с Даллой, да и с самой Ингвиль? Едва ли Стюру понравится, что его похоронили при жизни, и едва ли он будет благодарен зачинщикам всего этого. А главный среди них – Фрейвид Огниво. И ей, как дочери Фрейвида, вряд ли стоит рассчитывать на дружбу и благосклонность конунга. Одно хорошо – их обручение с Виги он наверняка расторгнет… И что потом?

Внезапно Ингвиль пронзила тревога, точно она сидит в лодке без весел, а ветер несет ее в открытое море. Она окинула взглядом долину, по которой пролегал их путь, серое небо, по цвету почти неотличимое от снега. Мягкие облака затягивали, уводили куда-то все глубже и глубже, и Ингвиль устремилась вперед, вслед за собственным взглядом, не в силах освободиться от наваждения. Тревога ушла, запуталась и растворилась в этом сером мареве, стало спокойно и тихо. Как во сне. Окружающий мир исчез, все вокруг заволоклось туманом, а облака, наоборот, расступились, в просвете показалось море. Темное зимнее море с грязно-белыми бурунчиками пены, низкий пустынный берег, поросший каким-то мелким кустарником, и корабль под красно-зеленым парусом. Словно вняв упреку Одда, взгляд Ингвиль торопливо обшарил украшавшую штевень голову волка с оскаленной мордой и парой рогов вроде бычьих, воинственно поднятых к небесам. Да, это корабль Стюра конунга, «Рогатый Волк» – второго такого нет во всем Морском Пути. Одаривать рогами зверей, которым в них отказали боги, было любимым развлечением знаменитого корабельщика Эгиля Угрюмого, прозванного так за неукротимо веселый нрав.

«Наверное, этот роскошный парус Стюру подарил конунг слэттов, – сообразила Ингвиль, хотя и понимала, что сейчас нужно смотреть, а с истолкованием увиденного можно и подождать. – А это значит, что он съездил не напрасно и Хильмир конунг пообещал ему помощь. А вот и он сам!»

Видение становилось все отчетливее, приближалось, притом Ингвиль, к собственному удивлению и удовольствию, могла выбирать, на нос или на корму ей смотреть. На сиденье кормчего она увидела знакомую фигуру – широкие плечи и полуседую голову Метельного Великана. Медленно, боясь спугнуть видение, Ингвиль повела взгляд вдоль борта назад, стараясь рассмотреть, нет ли на корабле кого-нибудь из слэттов. Знатные слэтты, кажется, заплетают волосы в одну косу… если она их не путает с соседями-барландцами. Никого похожего она не увидела, а может, не узнала. Морской ветер шевелил волосы гребцов, от волн летели ледяные брызги, и Ингвиль вздрогнула – на нее дохнуло влажной стужей. Резкий порыв соленого ветра ударил в лицо, окутал пронзительно холодным облаком и потянул за собой, туда, к этому морю, небу и кораблю…

Сильная рука сжала плечо Ингвиль и потрясла.

– Эй, йомфру! – настойчиво позвал Одд. – Очнись!

Рывком, будто провалившись, Ингвиль опомнилась, обнаружила себя снова в седле, в долине, укрытой горами от морских ветров. Глаза жгло, как от яркого света; она зажмурилась и опустила голову. У нее не осталось сил даже держать поводья, и Одд перехватил их.

– Ты, должно быть, видела что-то любопытное! – услышала она приглушенный, уже почти спокойный голос Одда. – Но я подумал, как бы духи не забрали тебя к себе навсегда. По-моему, до этого оставалось немного. Дар ясновидения, конечно, драгоценен, но здесь, как и в любом деле, важно уметь вовремя остановиться.

Ингвиль успокоилась и открыла глаза. Ей было неуютно – мир видений стал, пусть ненадолго, так же ярок и осязаем, как настоящий. Представив, что могла бы очнуться не в седле, а на корабле среди хирдманов Стюра конунга, Ингвиль содрогнулась и крепче вцепилась в лошадиную гриву. Слава богине Хлин, это прошло!

– Я видела корабль, – начала она рассказывать. – Это, несомненно, он, «Рогатый Волк». Стюр конунг жив и здоров, он сам правил судном.

– Это на него похоже. – Одд кивнул. – Там не было слэттов?

– Я их не нашла. Там плоский берег с множеством мелких заливчиков и мысочков, и на мысках растут тонкие кривые елки чуть ли не до самой воды…

– Ха! Уж не сам ли Ньёрд перенес Стюра за один день от Дороги Рассвета до Хорденланда?

– Земля хордов? – удивленно переспросила Ингвиль. – Но как они успели? Это же далеко?

– Это далеко! – подтвердил Одд. – Не знаю, что и сказать тебе, йомфру! Похоже, сегодня утром ты увидела то, что было несколько дней назад!

Одд почему-то повеселел, как будто ожидание близких неприятностей прибавило ему бодрости. Но Ингвиль было вовсе не весело. – Так, значит, он будет на Остром мысу уже через несколько дней?

– Да. Возможно, даже раньше нас. Как раз там и встретимся!

– Но… Наверное, стоит предупредить Виги? – Ингвиль посмотрела в начало длинного строя, где краснел плащ молодого конунга.

– Не стоит! – Одд ухмыльнулся. – Лучше пусть встреча с отцом станет для него приятной неожиданностью!

Ингвиль поколебалась немного, но все же завладела поводьями и тронула бок лошади свернутой плетью. Происходящее было важнее обид, и ей хотелось дать ему побольше времени на раздумье о том, как поправить дело. Но не успела лошадь сделать шаг, как Ингвиль засомневалась и снова натянула поводья.

– Не бойся, йомфру! – подбодрил ее Одд. – Принимать решение нужно один раз – только тогда оно чего-то стоит!

– Он не подумает, что я лгу?

– Разве раньше ты когда-нибудь лгала? Если он так подумает, то пусть ему и будет стыдно! – утешил ее Одд.

– Вдруг он сочтет меня сумасшедшей?

– А ты уверена, что это не так? – насмешливо спросил Одд, понизив голос и наклонившись к ней.

Ингвиль не обиделась. Напротив, ей стало весело. В самом деле, может быть и так! Значит, какой с нее спрос? Отныне она свободна думать и действовать как ей угодно, а если кому-то это не понравится, то это их беда! Не так уж много в ней осталось от той, славной благоразумием прежней Ингвиль дочери Фрейвида, какой она была всего лишь полгода назад.

– Но все же! – Ингвиль с мольбой заглянула в лицо Одду, словно он обладал и полным знанием судьбы, и даже властью ее переменить. – Но что же с нами будет, Одд? Я… я боюсь!

– Бояться нечего! – Одд уверенно покрутил головой. – С тобой не случится ничего плохого, если только ты будешь держаться поближе ко мне. Я вытащу тебя хоть из пасти Фенрира. Клянусь моим Ключом!

Одд хлопнул ладонью по боку, где висел его меч с круглым железным кольцом на конце рукояти, там, где у всех квиттов было изображение волчьей головы. Снова направив лошадь к началу строя, Ингвиль еще успела задуматься: а почему меч Одда носит такое странное название? Из-за кольца в рукояти? Но его легко можно было бы перековать на что-нибудь покрасивее. Из-за того, что хирдман неразлучен с мечом, как хозяин или управитель с ключами? Или потому, что меч в сильных руках воина является верным ключом к Палатам Павших? Какие еще тайны хранит этот странный человек?