Текст книги "Диссертация по некромагии"

* * *

К обеду строители успели сделать засыпку пола, разметить лаги и приготовить доски. Осмотрев результат, Арикшавер отпустил их на обед, а сам вынул из мешочка на поясе склянку с ароматным маслом и палочку, явно собираясь колдовать.

– А обед? – спросила Инталия.

Утренний бутерброд давно переварился и забылся, а маги жизни ели всегда много и с удовольствием, восполняя силы животной пищей.

– Идите, фройлен фон Майер, – чуть насмешливо выдал некромант, – и, если в Вашем сердце осталось немного женского милосердия, принесите мне кусок хлеба и фляжку с водой из столовой.

– У Вас есть жетон? – уточнила студентка, лишнего обеда для некроманта у неё не было.

Жестяной кружок с гербом факультета взлетел в воздух, закрутился и опустился в подставленную девичью ладонь. Вслух Инта фыркнула, а мысленно восхитилась точности применения малого воздушного потока. Некромант, действительно, искусен, раз в быту балуется такими тонкими заклинаниями.

В столовой было уже не так шумно – большая часть желающих подкрепиться сидела за столами, мерно постукивая ложками, так что Инталия встала в куцую очередь и довольно быстро получила два «походных обеда» и две глиняные фляжки с компотом. Фляги нужно было вернуть потом в столовую, а в свертках, по уверению раздатчицы, были бутерброды и пироги.

Вместе с обедом девушка вернулась на строительную площадку. Арикшавер все еще ползал по песку, выводя руны. В будущей лаборатории было прохладно, влажно и сильно пахло пряным южным маслом. Принюхавшись, Инталия мысленно присвистнула: некромант накладывал защиту с помощью очень редкого и дорогого гвоздичного масла.

Сама медичка руны знала только самые простые, те что применяли в маркировке зелий или для ускорения процессов заживления, но помнила, что защитные руны в гарнизоне местный маг обновлял едва ли не еженедельно, ругаясь на дешевое масло, которое сам лично настаивал на незатейливых ароматных травках – от тимьяна до укропа. Отчего-то южные и редкие масла дольше хранили аромат, позволяющий активировать силу, вложенную магом в руну.

Арикшавер не мелочился, значит, всерьез собрался с ней работать. Это порадовало. Несмотря на внешнюю бойкость и активность, Инталия почти не имела друзей в Академии. Учеба отнимала много времени, а редкие часы досуга медичка посвящала прогулкам в парке или тренировкам на полигоне. Только активная и общительная Софа нашла тропинку к ее душе – просто подошла на распределении комнат и сказала:

– Привет, я – София Зильберг. За порядком слежу, зельевар, есть комната на двоих в конце коридора, будешь жить со мной?

Инта тогда так опешила от напора «валькирии», что молча кивнула, подхватив свою сумку, и после никогда не жалела. Конечно, постоянно булькающие на спиртовке заготовки, стол в пятнах и резкие запахи, порой, мешали, но от Инталии тоже хватало неприятностей. Чего стоил только скелет человека, висящий на вешалке рядом с платьями, или препараты органов, пораженных различными заболеваниями, которые она приносила с практики.

От воспоминаний девушку отвлек некромант, выбравшийся из будущей лаборатории на яркое весеннее солнце. Увидев свертки, он радостно потер руки, бормоча очищающее заклинание. Песок, масло, пыль, в общем, вся грязь слетела с перчаток невесомым пеплом, показывая желание аспиранта немедля приступить к обеду. Инта не стала мешкать – самой есть хотелось просто нестерпимо!

Они выбрали удобное бревнышко и пустое ведро вместо столика. Девушка расстелила салфетку и протянула молодому человеку сверток, предупредив:

– Что внутри не знаю, взяла стандартные пайки для выхода.

– Обычно, там пара бутербродов и пара пирожков, – просветил некромант, – а поскольку на выход идут или боевики, или некроманты, реже – лесовики, то в начинке обязательно есть чеснок, перец и лук.

– Чтобы нечисть на подлете падала? – хмыкнула Инта, разворачивая свой пакет.

– Конечно! – с энтузиазмом ответил аспирант и предложил: – может, Вы мне все, что с луком и чесноком, сразу отдадите? Фройлян обычно такое не едят.

– Я неправильная фройлян, – фыркнула медичка, – я выросла на границе с Черной степью, а там без чеснока и перца есть не садятся.

Внимательный взгляд некроманта скользнул по девушке и тут же вернулся к еде. В свертке, действительно, оказалась пара бутербродов – огромных. Для каждого использовали целую булочку, щедро намазанную маслом с пряными травами. Кроме того, между половинками булки лежали колечки маринованного лука, колбаса и сыр. А пирожки, каждый размером с ладошку Инты, оказались сладкими – начинкой служили яблоки с изюмом.

Запивая все это компотом, девушка не выдержала:

– Теперь я понимаю, почему боевики и некроманты обед пайком берут. Это гораздо вкуснее, чем суп и каша.

– Горячее тоже надо есть, – пожал плечами некромант, – но, если времени мало или идешь в засаду на кладбище, бутербродами и пирожками, конечно, удобнее.

Инта, не стесняясь, съела все. Поправиться она не боялась – маги жизни часто тратили энергию тела на свои эксперименты, поэтому ели значительно больше зельеваров или травников.

Пока маги трапезничали, к будущей лаборатории подтянулись строители. Некромант дал «добро» на укладку досок, но напомнил, что наступать на песок нельзя.

– Тять, а тять, – мальчишка-помощник снова проявил любопытство, – а зачем мы стекло сыпали под песок?

– Надо так, – отмахнулся отец, вручая наследнику ведро с гвоздями.

Инталия только вздохнула. Когда-то она тоже спрашивала, зачем под полом казармы насыпано стекло. Ответ оказался простым и сложным одновременно. Острые осколки, торчащие в разные стороны, разрывали контур помещения. Из-за этого некоторые виды подземных тварей не могли его найти своими подобием зрения. Опытные солдаты вообще бутылки собирали, кололи камнем, да втыкали осколки в щели снаружи, так что издалека казарма щетинилась и блестела. Даже в деревнях, расположенных в сутках пути от границы, знали этот фокус, но по бедности сыпали под пол осколки горшков и кринок. Тоже помогало, хотя и слабее.

Бездельничать времени не было. Некромант наложил свою защиту, от живых, и теперь ей следовало наложить свою – от мертвых. Девушка вынула из сумки обычный графитный карандаш и отправилась чертить руны на досках пола. Принцип был тот же, только вместо графита можно было чертить углем или алмазом. Малюсенький камушек, даже не обработанный, у Инталии был, отец отдал свадебное кольцо матери, но на досках им чертить было бесполезно. Вот когда плотники вставят стекла…

Ее кривенькие руны предназначались, в основном, для того, чтобы обитатели лаборатории не разбежались. Вообще, по такому принципу строились все здания Академии. Если внутри работали некроманты, внутреннюю защиту накладывали маги жизни. Если внутри химичили зельевары, защиту накладывали боевики. Полярность сил уберегала от обрушения само здание, давая шанс горе-магам выбраться наружу, или хотя бы достойно похоронить результаты эксперимента под обломками, если что-то в эксперименте вдруг шло не так.

Мягкий климат, в котором располагалась Академия, позволил бы обойтись принятым здесь фахверковыми домами, слепленными, по сути, из глины и палок. Однако новый ректор Академии посчитал затраты на строительство, плюс убытки от простоя лабораторий и классов, а после отдал распоряжение строить все здания из дикого камня, легко проводящего магию, либо из высококачественного кирпича с наложением магической печати на каждый. В итоге здания перестали разрушаться, ремонт в случае различных происшествий обычно требовался лишь косметический, а благодаря встроенным в стены и крыши амулетам, убытки ограничились битым стеклом да разорванными в щепки столами.

Поначалу в столице нашлись крикуны, считающие, что ректор складывает деньги себе в карман. Инта помнила, что Академию даже прибыла комиссия от Счетной палаты с полномочиями инспекторов Двора. Они осмотрели все здания на территории, спровоцировали парочку мелких неполадок в лабораториях, а потом удалились восвояси. Король получил доклад от комиссии, что-то посчитал сам и в Академии появился факультет магического строительства, куда поступали слабые маги, способные к математике и магии рун. Они изготавливали те самые клейменые кирпичи, проектировали магически нейтральные здания и были весьма востребованы в Академии и в столице.

Старательно выведя значки на досках, Инталия перешла к стенам. Их непременно заштукатурят и побелят, чтобы очистить воздух, удалить плесень и сохранить тепло, но ее магия останется на голом камне стен, создавая еще один круг защиты.

Пока девушка возилась внутри, некромант накладывал цепочки рун снаружи. Только теперь он делал круг, отталкивающий любую постороннюю магию. На территории Академии столько магов, использующих различные способы подпитки, столько источников силы или, наоборот, поглощения, что лаборатории и практические классы приходится экранировать друг от друга именно таким образом.

Закончив работу, они снова присели на бревнышко. Сил не осталось. Инта полезла в свою сумку, висящую как торба нищего, на ремне, протянутом через грудь, и вынула пару припрятанных печений. Одно молча протянула некроманту и наткнувшись на удивлённый взгляд, коротко пояснила – «завалялось». Он так же молча взял, пожав плечами – «завалялось, так завалялось» – и протянул в ответ флягу с ледяной водой. Вода восстановила силы девушки даже быстрее, чем зелье, магу жизни важнее живая вода или растения, чтобы вернуть баланс в норму. А вот некроманту явно больше подошло зелье, ведь кладбище на территории только одно, да и то находилось довольно далеко от шестого полигона.

* * *

На ужин пошли вместе. Точнее, двинулись по аллее в сторону корпусов-близнецов. Присмотр за будущей лабораторией вымотал больше, чем обычный учебный день. Инталия шла, не торопясь, стараясь глубоко дышать и любоваться расцветающим парком. Обычно это помогало быстрее восстановиться, но сегодня ее концентрацию нарушал некромант, мягко перебирающий ногами по усыпанной мелкой галькой дорожке. Снова эта походка – плавная, осторожная, так ходили солдаты и офицеры в гарнизоне отца… Ах, да, профессор говорил, и Софа добавила, что Арикшавер сбежал от престижной должности в Черную степь. Интересно, а зачем? Прилично ли будет спросить?

Видимо девушка слишком пристально смотрела на некроманта, а может, и он из-под своей тьмы наблюдал за ней, потому что притормозил у развилки и хмыкнул:

– Спрашивайте, фройлян!

– Что спрашивать? – удивилась она.

– Что хотите, – в голосе аспиранта послышалась улыбка. – Я отвечу. Понимаю, что слухов ходит много, спрашивайте то, что для Вас важно.

– Почему Черная степь? – выпалила Инта.

– А почему нет? – немного напряженно переспросил он.

– Вы обещали ответить! – не дала она ему увильнуть. – Есть ведь еще побережье, есть Северные горы, там тоже воюют. Некроманту будут рады в любом гарнизоне.

– Хорошо, – сдался Арикшавер, присаживаясь на лавочку, – за пару печений с зельем расскажу все в подробностях!

– Это шантаж, – пробормотала Инта, копаясь в сумке.

Аспирант лишь тяжело вздохнул в ответ и откинулся на спинку скамьи. Студентка вдруг обратила внимание на то, что мантия некроманта стала значительно светлее, и теперь цвет ткани можно было назвать угольно-серым, края выглядели обтрепанными, а тьма под капюшоном словно усохла. Инталия нашла в сумке последнее печенье, торжественно вручила Арикшаверу и чуть коснулась края мантии:

– Зачарована на уровень силы?

– Угу, как у всех, – буркнул он в ответ, глотая зелье почти не жуя.

Инта сделала вывод: прежде такие мантии носили многие некроманты, может, поэтому они и перешли на обычную одежду мрачных тонов? Чтобы не выдавать свою силу или ее отсутствие? Вскоре по ткани пробежала волна, делая ткань темнее и новее, тогда Инта решилась поторопить собеседника:

– Так почему степь?

Аспирант тяжело вздохнул и приступил к рассказу:

– Я из обычной семьи, небогатой. Дар проснулся, когда уже школу заканчивал. Особых денег в семье не было, поступал сюда как «королевский студент».

Девушка понимающе кивнула. «Королевские», значит, поступили с условием отработать на Корону некоторое количество лет. К счастью для студентов, практика тоже учитывалась, и при желании, можно было не отрабатывать весь срок. Достаточно было просто вернуть казне деньги, потраченные на обучение. Не всем это удавалось, но такой талант, как Арикшавер, наверняка, мог остаться в Академии и это тоже сочли бы отработкой. Учить новых некромантов, способных сдерживать тварей на границах и просто защищать крепости и города – это почетная и денежная миссия, а он сбежал в Черную степь. Девушка невольно прониклась уважением к человеку, способному выбрать нелегкий и опасный труд, не приносящий большого дохода.

– Когда нас распределяли на практику на третьем курсе, меня отправили именно в степь. Там было… непросто.

Некромант даже чуть отвернулся, делая вид, что рассматривает свежий пенек от сломанного зимней бурей дерева. Было понятно, что воспоминания о той практике причиняют ему боль. Девушка даже пожалела, что спросила, но в чем-то Арикшавер был прав – лучше узнавать все из первоисточника, сплетни гораздо хуже.

– Жарко, страшно, куча непонятных правил и сходящих с ума от безделья солдат… – невеселым голосом рассказывал аспирант. – Я мечтал удрать оттуда побыстрее и никогда больше не появляться, а потом мы отправились в ночную вылазку. Мне «повезло» – провалился в яму с корпоскарами. И тот парень, который больше всего издевался надо мной в казарме, вытащил меня, оставив этим существам руку.

Инталия поежилась. Кто такие корпоскары она знала. Жутки твари, смесь скорпиона и грызуна, размером с крупную кошку. Их яд парализует, а потом они съедают живую добычу, разрывая ее мелкими острыми зубами. Одиночку легко заметить и обойти, или прибить камнем, но в брачный период они собираются в стаю, долго возятся на одном месте прокапывая яму, в которой самки отложат капсулы для потомства. Угодить туда – значит, стать кормом для будущих корпоскарчиков.

– Поэтому ты решил заниматься некропротезами? – сообразила девушка.

– Да. Грига списали из армии, он вернулся домой, его там сочли нахлебником и вообще обузой, ведь работать в поле он не мог. Когда я его нашел после практики, он уже почти спился, но я пообещал…

Слова были не нужны, только Инталия вдруг провела рукой по лбу:

– Григ? Григ Скарпи? Здоровенный белобрысый, потерял кисть левой руки в ночной вылазке, вытаскивая практиканта?

– Да, – тьма под капюшоном качнулась, – откуда ты знаешь?

– Он служил в гарнизоне под началом моего отца. Я неплохо его знала, как и всех наших солдат. Про ранение только слышала, – девушка скривилась, – меня тогда под домашний арест посадили, а потом к тетке сослали, учиться. Но Грига я помню, отец даже выхлопотал ему повышенную пенсию за спасение специалиста… Так это был ты! – вдруг подпрыгнула она на месте, не справляясь с эмоциями, – ты тот парень… Ашер?

Некромант развернулся, склонился ближе и недоверчиво сказал:

– А ты та девчонка в штанах. Дочь полковника фон Майера.

– Инталия фон Майер, – подтвердила она, – я же представилась.

– Да мало ли Майеров, – пожал плечами некромант, – а ты меня не узнала?

Девушка нервно хмыкнула:

– В этом балахоне я и отца родного бы не угадала.

– Точно! – аспирант вскочил, одернул мантию, повел плечами, словно хотел что-то сказать, или сделать, но сдержался.

Инталии было любопытно увидеть, насколько изменился тот худощавый до болезненности парень, которого она по воле случая выручила из неприятностей, однако Ашер не собирался снимать капюшон или убирать заклинание, скрывающее лицо. Напротив, некромант отвернулся от нее, словно прячась, затем развернулся к Черной башне, поднял руку, явно собираясь попрощаться.

Инталия тоже вскочила, но по другой причине – ей вдруг стало понятно, что аспирант смущается. Или стыдится? Ее эмоции, которые она столько лет училась держать в узде, вдруг вскипели. Вспомнился тот день, когда она сбежала из комнаты, толпа солдат, татуировка, облако тьмы… Уши полыхнули, стало понятно, отчего так мечется молодой маг. Но тут в схватку с эмоциями вступил холодный, отточенный разум магомедика: возникшая вдруг между ними неловкость могла разрушить совместную работу, это значит ее курсовая окажется под угрозой. После стольких усилий, когда в руках интересная тема с возможностью продолжиться в дипломе и даже в диссертации! Долго раздумывать дочь командира не привыкла, поэтому моментально выпалила:

– Можешь не переживать! Ничего я тогда у тебя не разглядела. Да и вообще, чем там удивлять, я магомедик как ни как.

Если бы тьма умела краснеть, Арикшавер, наверное, сейчас бы вспыхнул. Вместо этого он захлебнулся не то кашлем, не то смехом, а девушка торопливо продолжила:

– В общем, причин бросать совместную работу и прятаться от меня в Темной башне у тебя нет, увидимся завтра в лаборатории!

– Увидимся, – кое-как выдавил парень и довольно бодро пошагал в сторону некромантского факультета, продолжая покашливать на ходу.

* * *

Профессор фон Карпус стоял у окна, разглядывая краешек арены шестого полигона. Из его кабинета, расположенного на самом верху Белой башни, не было видно, что твориться в будущей лаборатории некроманта и целительницы, зато отчет строителей уже лежал на столе. Судя по всему, молодежь собралась превратить помещение в герметичный бункер, что абсолютно верно, учитывая где и с чем они будут работать.

Как вовремя декан навязал ему этих третьекурсников! Кто бы мог подумать, что эта девушка подойдет… Сильная магиня жизни, магомедик с четкой дисциплиной, с холодной головой и обидой на весь мир. Да это просто клад для одного раздолбая-некроманта! Теперь главное осторожно подталкивать их друг к другу, провоцировать совместные ситуации, и, может быть, его долг будет выплачен полностью.

Тяжело вздохнув, профессор вернулся к столу, убрал отчеты и занялся проверкой контрольных – мечты мечтами, а работу никто не отменял. Впрочем, он непременно наведается в будущую лабораторию, проверит все, оставит парочку сюрпризов. Опыт подсказывает, что не все будет так просто с этой парой. Оба обожглись, оба хотят чего-то большего, чем просто перетряхивание старых травников или сборников костоправа. Значит, нужно дать им эту идею, эту цель…

* * *

Инталия брела в столовую и размышляла. Наверное, она напугала некроманта окончательно. Нет, маги смерти, однозначно, смелые ребята проводящие большую часть рабочего времени на кладбище, да только такими они не рождаются, а становятся. Как и медики.

На первом курсе магомедицинского колледжа отсев производили быстро: сначала анатомические атласы, с подробной прорисовкой внутренностей и мышц. Затем – проверка на брезгливость: пробы телесных жидкостей, уборка в клизменной, и «на закуску» – визит в морг. В процессе этих испытаний, треть курса быстро перевелась на травничество и аптекарское дело.

Да только слабеньких магичек, желающих перетирать травки и корешки в королевстве пруд пруди. Настоящего дохода это дело не приносит, если у аптекарши нет дара усиливать лекарства собственной силой, или плохо развиты интуиция, точность и глазомер, необходимые зельеварам, будет она сидеть на выдаче лекарств по рецептам, разбирать торопливый почерк магомедиков, да зевать, пока не наступят холода.

Вот Софа никогда не будет работать в аптеке. Зельевар такой силы и способностей будет варить свои зелья в лаборатории, в промышленном масштабе и продавать на вес золота. Потому что даже банальная настойка валерианы в ее руках превратится из слабенького успокоительного накопительного действия в мягкое снотворное отсроченного действия. Так что по отсеявшимся будущим магомедсестрицам и магофельдшерам никто не плакал – королевская система аптек и богаделен всегда нуждалась в пополнении персонала.

Сама Инталия не была особо брезгливой, да и трупов не боялась, насмотревшись в Пограничье всякого. Зато страшно не терпела паразитов. Паразитологию сдавала, сцепив зубы, чтобы не вывалить на стол преподавателя не то что завтрак – вчерашний ужин. Зато знала материал великолепно – скромная преподавательница была в восторге от ее ответов и даже убеждала девушку пойти на паразитолога, чтобы не терять такие великолепные знания впустую. Инта и не теряла – пользовалась своими знаниями, чтобы никогда существ из учебника не видеть в реальности.

В столовой соседку заметила Софа и сразу утянула за столик в углу:

– Почему похоронный вид? – спросила она, размазывая по тарелке рагу из залежавшихся в погребе овощей, дополненное редкими волокнами мяса.

Расстроенная медичка, вывалила на подругу все, что внезапно открылось ей, а также кучу собственных страхов и переживаний. Не каждый день встречаешь человека из прошлого, а потом на эмоциях наговариваешь ему всяких глупостей.

– Думаешь, напугала, да еще унизила, так, что он больше не появится? – переспросила подруга, забыв про неаппетитное кушанье.

– Ты же помнишь того лесовика, которого нам нужно было обмерить для зачета по анатомии? – вздохнула девушка, вспоминая их совместную практику. – Что он сделал, когда я сказала ему, что его интимный размер «средний, ближе к малому»?

Софа прыснула. Да, было у них такое приключение. Препод по анатомии был затейник – велел к зачету найти и полностью обмерить десяток представителей противоположного пола одного возраста, занести данные в таблицу и на основании полученной информации сделать сравнительный анализ с учетом болезней, места рождения, взросления, питания и физических нагрузок. Потом, конечно, студенты поняли, для чего составляются такие таблицы, но тогда это было непростым делом для пары замороченных студенток – выловить десяток парней определенного возраста, уговорить на обследование, а потом измерить от пальцев ног, до макушки, да еще записать и все это быстро и точно.

Тот несчастный маг, услышав определение своего «размера», взревел бизоном и гонял Инту и Софу по всему этажу, пока его не отловили другие студенты. С той поры девушки ввели новую градацию размеров: «большой», «очень большой» и «гигантский».

– Мужчины пренебрежения к своей «гордости» не прощают, это верно, – подтвердила зельеварщица и, плюнув на экономию, оплатила в буфете пару пирожных, пояснив: – тебе надо стресс заесть, а мне новости.

Травяной чай и пирожные, подняли девушкам настроение. Инта чуть повеселела и решила, что все равно не откажется от совместной работы. Будет уговаривать, упрашивать, извинится в конце концов, но продолжит работать некропротезами испытывая заодно собственные средства! Тут Софа хитро прищурилась и спросила:

– А какой он? Арикшавер? Сильно изменился?

– Да я не знаю, – пожала плечами медичка, – он же в мантии своей, и лицо тьмой закрыто. Выше стал это точно, а больше и не видно ничего.

Девушка не заметила, что в ее голосе сквозит сожаление, а вот внимательная подруга этот момент отметила.

– Почему, интересно, он прячется? Таинственности нагоняет? – предположила Софа, поглядывая на соблазнительно выставленные на стойку тарелочки с пирожными в бумажных кружевных салфетках.

– Да зачем ему? – удивилась Инта, доедая последний кусочек своей сладости, – некроманты просто угрюмые все, одиночки, да и аура у них давящая. Силы и то на кладбище тянут. Проще в мантии прятать все и сразу.

– Про мантию я знаю, – отмахнулась Софа, выбрав что-то нежно-воздушное с аппетитными ягодками сверху.

Подруга покосилась, но промолчала – доход с фестиваля они поделили, а кто как проматывает свои деньги, Инталия обычно не интересовалась.

– У зельеваров рабочие мантии по тому же принципу построены: чем сильнее маг, тем насыщеннее цвет, плотнее защита, сложнее инструменты… Мы даже фильтры подобные носим, запахи в лаборатории часто чуть веселее, чем на кладбище, только не тьму ставим, а воздух сгущаем или воду.

– У медиков хирургические костюмы похожи, – понятливо кивнула Инта, – но нам уровень силы до фонаря, нам защита нужна и стерильность.

– Вооот, – Софа облизнула так ложечку так, что на нее засмотрелся какой-то первокурсник в потрепанной зеленой мантии. – Но мы с тобой в рабочей одежде по Академии не шастаем!

– Так за нами некромантки с восторженным блеском в глазах не бегают, – хихикнула Инталия, припомнив первую встречу с Арикшавером и профессором.

– Ну-ка, ну-ка! – оживилась София.

Инта коротко припомнила, как было дело и даже полностью разряженный амулет в сумке продемонстрировала:

– Представляешь, до сих пор не зарядился! Столько злости они в свои проклятия вложили, что сила утекает, как вода! – расстроенно призналась медичка.

– Значит, пришлось в кафе сбегать? Хм, может и в этом дело. Навязчивые поклонницы кого угодно достанут. Ой, смотри! – подруга так дернула Инту за рукав, что та едва не свалилась под стол.

– Да что случилось? – не понимая ничего, покрутила головой девушка.

– Там этот музыкант, с феста! Который с тазиком был, помнишь, еще мой Сиразиончик расстраивался, что не его разработка?

Припомнив действительно волшебную музыку, Инта с интересом взглянула на парня, стоящего у стойки. Он был в тех же потрепанных брюках, волосы так же подобраны вышитым ремешком, только вместо кожаной жилетки тонкий вязаный свитер, удивительно яркого алого цвета.

– Странно, – сказала Инта вслух, – я его прежде не видела.

– Может зашел к кому-нибудь в гости? – предположила Софа, прищуриваясь, и тут же оживилась еще больше: – а что, если он сюда к артефактору пришел? Надо посмотреть, с кем он разговаривать будет и Разику моему рассказать. Он так любит находить новые удачные разработки!

Инта только улыбнулась подруге – усталость вдруг навалилась мешком, она встала, пошатнувшись:

– Соф, извини, я в общагу. Спать хочется, сил нет.

– Иди-иди! – помахала рукой соседка, – я постараюсь не шуметь, когда приду.

Только уйти у девушки не получилось. Когда она проходила между столиков, мимо промчался студент в мантии зельевара, зацепил Инталию полами, дернул, да так, что она отлетела прямо в руки тому самому музыканту.

– Простите, – девушка вскочила, краснея.

Парень ей понравился еще на фестивале, она вообще имела слабость к людям, которые делали что-то хорошо. Даже не просто хорошо, а… красиво. Потом даже во сне видела длинные пальцы ловко и сильно, но в то же время мягко касающиеся блестящей меди. А теперь она знала, что у него сухое жилистое тело, крепкие руки, черные глаза. Пахнет он приятно сухими травами…

– Не Ваша вина, – незнакомый студент встал сам, прищурился вслед зельевару, который уже громко обнимался с кем-то в компании третьекурсников, что-то шепнул, сделала пас… И с неаккуратного бегуна свалились штаны! Конечно, он был в мантии, так что ничего стыдного никто не увидел. Однако плотная ткань стреножила торопыгу, так что он, делая шаг, не удержался – полетел прямо на стол мирно обедающих рядом ведьм.

Обедающие дамы, вскрикнули так, что половину присутствующих снесло звуковой волной. Все же ведьмы умели управлять голосом как никто, а разгневанные ведьмы могли все стекла в помещении побить! Инта и не заметила, как плюхнулась на что-то, зажимая руками уши. Только через минуту она сумела открыть глаза, и не сразу поверила тому, что увидела.

Вы когда-нибудь видели парня на глазах покрывающегося прыщами, бородавками и розовыми перьями? Девушка застыла, не зная, мерещиться ей это все или нет. По ее мнению, неловкий студент такой кары не заслужил, но скорые на расправу ведьмочки считали иначе. Они гневно потрясали над виновным кулачками и предъявляли подолы своих мантий и платьев, залитых кашей.

Музыкант за ее спиной тихонько хмыкнул, словно любуясь делом рук своих. Как ни странно, никто не связал его и то, что случилось буквально у всех на глазах. Конечно, в столовой намешано много различных потоков, но…

Интересно, какая у него магия? – как-то отстраненно думала Инталия, наблюдая за тем, как взъерошенные ведьмы запрыгивают на стулья, спасаясь от разлитого обиженным магом зелья, грозившего им большими неприятностями. Еще бы – ведь на одежде ведьмы традиционно носили множество ингредиентов, оберегов и амулетов и кто знает, как все это отреагирует на чужое зелье? Крики, шум, толпа любопытных желающих посмотреть на диво-дивное в розовых перьях, заколдованное сразу пятью ведьмами!

Отношения между зельеварами и ведьмами, которые часто сами варили свои снадобья и так были натянутыми, а тут все едва не перешло в масштабную драку с бросанием колб и пробирок, бестолковым метанием фамильяров и диким уханьем не вовремя разбуженного филина – ночного сторожа столовой.

В итоге всех с огромным трудом примирил дежурный преподаватель, который по обыкновению сидел в уголке за пальмой, проверяя чьи-то работы. Платья отчистили, зельевару вернули прежний вид, филину вручили кусок мяса. Зеваки потянулись за свои столики, и только тогда Инталия сообразила, что все это время просидела на коленях у Шера! Видимо, звуковая волна толкнула его на стул и припечатала ею сверху. Покраснев, девушка быстро вскочила:

– Простите еще раз! – и ринулась к двери, забыв об усталости и не слушая, что ей кричат вслед.

Добравшись до общежития, Инталия мухой взлетела на свой этаж, вбежала в комнату, молниеносно скинула мантию, нырнула под одеяло и затихла.

Давным-давно, когда они только приехали в гарнизон, ее встретили там мальчишки – дети солдат от местных маркитанок, прачек и кухарок. В первый же вечер крохе поведали о нападении тварей, да в таких ярких красках все расписали, что она не могла спать, таращась в темноту и вздрагивая от каждого шороха. Благо отец зашел проведать перед сном, увидел невменяемого ребенка, расспросил и… принес «волшебное одеяло» со своей кровати. Укутал и сказал, что под этим одеялом можно спрятаться от всех напастей. То старое, вытертое отцовское одеяло осталось в гарнизонном доме, но с той поры, стоило Инталии потерять самообладание, ее спасало тяжелое одеяло, в которое она куталась с головой.

Не успела девушка расслабиться и задремать, как в комнату вернула Софа. Подруга разулась, стянула мантию, ворча намагичила неяркий светильник, а потом присела на кровать к Инте:

– Под одеялом? – спросила она, прекрасно зная, что означает такое «закукливание» подруги.

Обычно магомедичка так куталась перед экзаменом, или провалив эксперимент. Поэтому то, что впервые за три года Инталия спряталась под одеяло после общения с парнем, говорило о многом. Например, о том, что, наконец, нашелся кто-то, сумевший растопить броню, в которую она укуталась после отказа от помолвки жениха, найденного для нее тетушкой.

Как многие счастливые, Софа желала счастья всем вокруг и, в первую очередь, подруге, с которой они уже три года грызли гранит науки, не жалея ни зубов, ни гранита.