Текст книги "Ист-Линн"

– Не может быть! Этот человек, Левисон, не может быть убийцей!

– О! Я в этом окончательно убедилась, – повторила Барбара. – Я узнала его, когда он произносил речь перед народом.

– Мне это кажется невозможным, – повторила Изабелла.

– Я вас понимаю, но заметьте: когда я высказала свои подозрения Карлайлю, он, в свою очередь, сообщил мне, что этот Фрэнсис Левисон был узнан сегодня двумя джентльменами, которые уверяют, что он не кто иной, как Торн, убийца Галлиджона… Да, это любого может привести в ужас, и все-таки я утверждаю, что это он совершил преступление. Когда мой брат встретился с ним в известный вам вечер в переулке, этот негодяй пробирался в Вест-Линн для того, чтобы взять там карету, в которой он увез свою сообщницу; мой отец видел, как они ехали; он возвращался домой позднее обыкновенного и приметил быстро мчавшийся экипаж, запряженный четверкой лошадей. О, если бы эта несчастная леди Изабелла могла знать, какому человеку она доверилась! Она хотела соединить свою судьбу с убийцей! Для нее было бы теперь отрадным даже то, что он отказался впоследствии на ней жениться. Она счастлива, что не дожила до такого позора!..

И действительно, леди Изабелла испытывала теперь жестокие муки. Полюбить убийцу!.. Несмотря на все попытки скрыть волнение, она не могла овладеть собой, и из уст ее вырвался сдавленный крик отчаяния.

Миссис Карлайль была удивлена этим. Наверно, миссис Вин знала сэра Фрэнсиса Левисона гораздо ближе, чем признавалась.

– Миссис Вин, разве судьба Левисона вас трогает?

Миссис Вин, собравшись с силами, ответила как можно равнодушнее:

– Извините, миссис Карлайль, ваш рассказ произвел на меня такое сильное впечатление… Этот Левисон не человек, а чудовище!

– Он не знаком вам? Он для вас ничего не значит?

– Совершенно ничего. Что же касается знакомства с ним, то я видела, как вчера его выкупали в болоте. Это ужасный человек! Я упала бы в обморок, если бы с ним встретилась.

– Вы, конечно, понимаете, миссис Вин, – прибавила Барбара, – что я по дружбе рассказала вам эту историю. Она должна остаться в тайне.

Изабелла ничего не ответила, она сидела неподвижно.

– Все это похоже на эпизод из какого-нибудь романа, – продолжала миссис Карлайль. – Ему повезет, если этот роман не окончится для него виселицей! Представьте себе, миссис Вин, сэр Фрэнсис Левисон – повешенный убийца!

– Барбара! Милая моя!

Это был голос Карлайля. Барбара побежала к своему обожаемому мужу, оставив в одиночестве ту, которая некогда была этим мужем обожаема. Несчастная Изабелла бросилась на диван; она думала, что душа ее вырвется из груди; она звала к себе смерть. Она дрожала от ужаса, потому что видела на руках того, кого она предпочла Карлайлю, кровавое пятно!

Глава XI
ПОЯВЛЕНИЕ РИЧАРДА

Был вечер субботы. В окрестностях Ист-Линна поднялся порывистый ветер. Небо потемнело, в воздухе пахнуло свежестью, и целая гряда мрачных туч грозила оросить долину обильным дождем. По уединенной дороге шел путник; на нем было матросское платье и шляпа, надвинутая на глаза. Густые черные баки и голубой воротник наполовину скрывали его лицо. Он уверенным шагом направился по тому узенькому переулку, о котором не раз упоминалось в этой истории, затем, пройдя через небольшую калитку, ступил во владения Ист-Линна.

«Посмотрим! – сказал он себе, затворяя калитку. – Крытая аллея! Она, должно быть, находится возле акаций; в таком случае повернем направо».

В крытой аллее кто-то прогуливался, и это была сестра Ричарда, жена Карлайля.

– Ричард! Мой бедный брат!

Они крепко обнялись.

– Зачем ты позвала меня, Барбара?

– Кажется, что Торн… Ты не забыл его, Ричард, не правда ли? Ты узнаешь его?

– О, я слишком ненавижу его для того, чтобы забыть!

– Известно тебе, что в Вест-Линне идут споры за звание члена парламента?

– Да, я читал об этом в газетах. Карлайль и Левисон – два кандидата. Скажи, Барбара, как он осмелился соперничать с Карлайлем после того, как увез его жену?

– Не знаю. Я также удивляюсь, как он мог сюда приехать, но по совершенно иным причинам… Ричард, ты уверял меня, что знаешь Левисона и видел его вместе с Торном.

– Да, это правда. Мне его показали. Я увидел Торна в то время, как он прогуливался под руку с каким-то господином. «Не знаете ли вы этого человека?» – спросил я своего знакомого, указывая на Торна, потому что мне хотелось знать, было ли это его настоящее имя. «Право, не знаю, кто этот человек, о котором вы спрашиваете, – ответил он мне, – но я знаю его товарища. Это Левисон, баронет».

– Послушай, Ричард, ты и твой знакомый – вы поняли друг друга. Торн не кто иной, как сэр Фрэнсис Левисон.

Ричард растерянно посмотрел на нее.

– Это ты видела во сне, Барбара?

– Нет, не во сне. Я была убеждена в этом с той самой ночи, как ты встретил его в соседнем переулке. Кроме того, Карлайль уверен в этом также. Скажу больше: Отуэй Бетель и Эбенезер признали Торна в баронете Фрэнсисе Левисоне.

– Ну да! Они должны были признать его… Барбара! – вдруг с ужасом воскликнул Ричард, увидев в темноте высокую фигуру.

Это был Карлайль.

– Я вижу, что вы еще не перестали трусить, Ричард? – произнес Арчибальд, пожимая ему руку. – Вы даже сменили костюм!

– Да, я побоялся прийти сюда в прежнем платье… Я узнал от сестры, что Левисон и этот негодяй Торн – одно и то же лицо…

– Это правда, Ричард. По крайней мере, так уверяют. Но все-таки вам необходимо самому взглянуть на этого Левисона. Нужно придумать какое-нибудь средство; например, вы можете бродить неподалеку от гостиницы «Ворон», лучше всего вечером, и наверняка с ним встретитесь, так как он беспрестанно туда ходит.

– Я боюсь возбудить любопытство – в Вест-Линне мало моряков.

– Вас даже не заметят; у нас здесь есть русский медведь.

– Русский медведь! – повторил Ричард.

– Отуэй Бетель вернулся к нам, одетый в медвежью шкуру, – вот почему он носит такое прозвище. Удастся ли нам доказать его участие в убийстве? – прошептал Карлайль.

Ричард покачал головой.

– Не знаю, я всегда сомневался в этом. Но если я признаю в Левисоне Торна… то как мы поступим? Кто начнет нападение?

– Конечно же, вы сами, Ричард.

– Я? Вы желаете, чтобы я действовал сам?

– Разумеется! Кому же вы хотите передать это дело?

– Вам, мистер Карлайль.

– Я не могу действовать против Левисона!

– Отбросьте свою щепетильность, мистер Карлайль. На вашем месте всякий муж не задумываясь воспользовался бы этим случаем, чтобы отомстить!

– Я без колебаний стал бы преследовать убийцу Галлиджона, но этот человек похитил у меня жену. О, сколько раз я побеждал в себе злобу, чтобы не всадить ему пулю в лоб!..

– И зря не всадили – он этого стоит!

– Нет, я предоставляю месть его собственной совести.

– В таком случае, – проговорил Ричард с мрачным видом, – мне придется отказаться от надежды быть оправданным. Что я могу сделать? Я только наврежу себе еще больше!

– Действовать ради самого себя – не значит вредить себе. Вам необходимо пробыть здесь еще несколько дней.

– Я не осмелюсь это сделать, – заметил испуганный Ричард.

– Послушайте, Ричард, постарайтесь прогнать эту бессмысленную робость, или вы никогда не освободитесь от тяжкого обвинения. Подумайте, что от этого зависит не только ваше счастье, но и счастье вашей матери, скажу больше: жизнь вашей матери! Вы говорили, что в нескольких милях отсюда можете найти безопасный приют; так воспользуйтесь им, Ричард. Я придумал для вас маленький план. Обратитесь к адвокатам Беллу и Тредмену и поручите им защищать вас.

– Почему бы вам не посоветовать мне отправиться прямо в полицию?

– Вы не понимаете меня, Ричард. Я не говорю, чтобы вы шли прямо в контору Белла и Тредмена, как это сделал бы всякий другой клиент. Вот что я вам посоветую: постарайтесь расположить к себе мистера Белла, он всегда был о вас хорошего мнения. Расскажите ему все откровенно, ему одному. Если вы убедите его в вашей невиновности и фактами докажете виновность другого, он возьмется за ваше дело. Тредмен может пока ничего не знать об этом.

– Да, если Белл даст мне слово, я могу на него рассчитывать; но как устроить, чтобы он взялся за мое дело?

– Я избавлю вас от этого труда. А вы, дорогой Ричард, отправляйтесь в известное вам безопасное место и оставайтесь там до понедельника. В понедельник в сумерках приходите сюда. Тем временем я увижусь с Беллом. Но, разумеется, прежде чем обратиться к нему, мне необходимо узнать от вас: правда ли, что Торн и Левисон – одно и то же лицо.

– Я сейчас же побегу к гостинице «Ворон»! – воскликнул Ричард.

Через некоторое время он уже стоял перед гостиницей. Едва он дошел до нее, как увидел двух джентльменов, под руку спускавшихся по ступеням парадного крыльца. Рядом с гостиницей постоянно толпился народ. Надвинув шляпу на глаза, Ричард присоединился к зевакам.

Увидев выходивших господ, толпа оживилась, и послышались крики: «Да здравствует Левисон!» Один из джентльменов был Торн, другого Ричард видел в Лондоне вместе с Торном. На этого господина ему и указывали раньше, его-то он и принял за сэра Фрэнсиса Левисона.

– Который из двух Левисон? – спросил он у своего соседа.

– Неужели вы не знаете? Тот, который держит шляпу в руках и раскланивается с нами.

Это был тот самый Торн, которого Ричард никогда и нигде не забывал.

– А как зовут его товарища? – спросил Ричард.

– Дрейк. Он приехал из Лондона.

Получив эти сведения, Ричард немедленно вернулся в Ист-Линн, чтобы сообщить о них Карлайлю. В понедельник утром Карлайль отправился к Беллу.

Мистер Белл завтракал, когда доложили о приходе Карлайля.

– Ах, это вы, мистер Карлайль! Вот ранний гость!

– Пожалуйста, не беспокойтесь, не звоните, я завтракал. Я пришел к вам поговорить о деле; но прежде чем я начну говорить, дайте мне слово, что если вы откажетесь принять мое предложение, то сохраните нашу беседу в тайне.

– Разумеется, я даю вам слово.

– Я хочу поговорить с вами о деле Галлиджона. Об убийстве… вы помните?

– Но это старая история, мертвое дело, давно погребенное!

– Не совсем. Есть некоторые обстоятельства, которые подтверждают невиновность Ричарда Гэра и доказывают, что убийство совершено другим.

– Его соучастником? – перебил Белл.

– Нет, Ричард здесь ни при чем. Он может быть оправдан.

– В таком случае кто же совершил преступление?

– Ричард обвиняет некоего Торна. Много лет назад – десять по меньшей мере – явиделся с Ричардом, и он сообщил мне факты, которые вполне его оправдывают. С тех пор я совершенно убедился в его невиновности. Я давно взялся бы за это дело, если бы только мне удалось арестовать этого Торна, но я никак не мог отыскать его; даже само это имя – не настоящее! А теперь он здесь, в Вест-Линне. Я всегда желал вступиться за Ричарда, как только выдастся удобный случай; теперь этот случай представился, но одно обстоятельство помешало мне действовать.

– Какого рода обстоятельство?

– Вот почему я и обратился к вам, – продолжал Карлайль, не отвечая на вопрос. – Я говорю с вами от лица Ричарда. Я недавно беседовал с ним. Я объяснил ему причины, мешающие мне действовать, и посоветовал ему обратиться к вам. Согласитесь ли вы повидаться с Ричардом и поговорить с ним? Обещаете ли вы сохранить это свидание в тайне, если даже не возьметесь за дело?

– Обещаю; я не имею ни малейшего желания вредить Ричарду; пусть он убедит меня в своей невиновности, и я приложу все усилия, чтобы спасти его. Но скажите, пожалуйста, что же мешает вам самому взяться за его дело?

– Я не могу преследовать того человека, которого он обвиняет.

Слова эти только возбудили любопытство мистера Белла.

– Мистер Карлайль, я не могу догадаться, кто этот обвиняемый!

– Вы догадаетесь, когда поговорите с Ричардом.

– Неужели он обвиняет своего отца?

– Ваши догадки ни к чему не приведут, мистер Белл.

– Ну да! Вы правы… Не может быть, чтобы сын обвинял отца! А между тем кого еще вы стали бы щадить? Я просто теряюсь…

– Позвольте мне проститься с вами, – прибавил Карлайль, вставая. – Где вы можете повидаться с Ричардом?

– Пусть он сегодня же приходит ко мне, здесь он будет в полной безопасности.

– Хорошо, на этом моя роль окончена.

Глава XII
расследование мистера белла

Свидание между мистером Беллом и Ричардом состоялось в понедельник. Ричарду не без труда удалось убедить адвоката; он в мельчайших подробностях рассказал ему о своей встрече с Левисоном в ту ночь, когда тот бежал из Ист-Линна с леди Изабеллой, затем о случайной встрече в Лондоне, о том, как Левисон испугался и стал его преследовать, а также о том, как он узнал сэра Фрэнсиса в субботу вечером, когда тот выходил из гостиницы «Ворон». Ричард не забыл упомянуть и об анонимном письме, которое было получено судьей Гэром в то самое утро, когда он, Ричард, спрятался у Карлайля. Кто еще, кроме Левисона, мог опасаться, что Ричард попадется в руки полиции?

– Я верю, мистер Ричард, – проговорил Белл, – всему, что вы говорите о Торне, но как же я могу поверить, что Торн и Левисон – одно и то же лицо? Это кажется мне совершенно невероятным.

– Не я один могу вам это подтвердить. Отуэй Бетель может сказать вам то же; боюсь только, что он не пожелает этого сделать. Могу указать вам еще на Эбенезера.

– А что известно ему? Он как раз служит в нашей конторе.

– Несколько лет назад он довольно часто видел Торна, которого и узнал в Левисоне. Спросите у него.

– Если вы сможете доказать мне, что Торн и Левисон – одна и та же личность, я без колебаний возьмусь за ваше дело. Левисон – отъявленный негодяй, достойный виселицы. Позвольте, я сейчас же позову Эбенезера.

Ричард подпрыгнул как ужаленный.

– Пожалуйста, не в моем присутствии! Я не хочу, чтобы он меня видел! Ради самого неба, мистер Белл, пощадите меня!

– Успокойтесь, мой друг! Неужели вы думаете, что у меня только одна приемная комната?

С этими словами мистер Белл провел Ричарда в отдельную комнату и затем, вернувшись в свой кабинет, приказал позвать Эбенезера, который тотчас явился.

– Вам угодно дать мне какое-нибудь поручение? – спросил он.

– Нет, я желаю задать вам пару вопросов. Слышали ли вы когда-нибудь, что сэр Фрэнсис Левисон жил под чужим именем?

– Да, он называл себя Торном.

– Когда это было?

– Той осенью, когда разнеслась весть об убийстве Галлиджона. Тогда Торн по вечерам разъезжал верхом в окрестностях.

– Что же заставляло его разъезжать?

Эбенезер рассмеялся:

– То же самое, что и других джентльменов. Он желал понравиться Эфи Галлиджон. Он являлся на великолепной чистокровной лошади, беседовал с мисс Эфи, а затем уезжал.

– Откуда же он приезжал?

– Из окрестностей Суассона, миль за десять отсюда, как говорила Эфи. Теперь, когда он раскинул здесь свое знамя, я могу с точностью определить его местожительство. Это Левисон-парк. Вероятнее всего, что он проживал там у своего дяди.

– Твердо ли вы уверены в том, что сэр Фрэнсис Левисон не кто иной, как Торн?

– Я нисколько не сомневаюсь в этом.

– И можете подтвердить это под присягой? Вы можете поклясться?

– Могу и даже желаю подтвердить это перед судом хоть завтра.

– Очень хорошо! Можете идти. Но прошу, чтобы это осталось между нами.

– Будьте спокойны, мистер Белл!

Почти целую ночь мистер Белл и Ричард Гэр просидели вместе. Последний отвечал на бесчисленные вопросы адвоката.

На следующий день, во вторник, мистер Белл обдумал все показания Эбенезера. После завтрака он отправился в Левисон-парк и разузнал все, что могло помочь ему распутать дело. В тот же день Ричард Гэр отправился в Ливерпуль, оставив свой адрес сестре. В среду с утренним поездом прибыли граф Моунт-Сиверн и лорд Вэн. ВВест-Линне царила страшная суматоха. Результат выборов должны были огласить на этой неделе, и горожане были поглощены этой мыслью. Друзья Карлайля собрались в гостинице «Оленья голова».

– Я вернусь к вам через несколько минут, – сказал Карлайль, пожимая руку лорда Моунт-Сиверна, когда тот зашел к нему в контору. – Мне необходимо прочесть несколько писем.

Граф направился в гостиницу «Оленья голова», а лорд Вэн поспешил в гостиницу «Ворон», горя желанием посмотреть, что там происходит.

Карлайль вошел в кабинет, пересмотрел несколько писем и, позвав Дилла, дал ему некоторые поручения. Затем он закрыл бюро.

– Вы торопитесь, мистер Арчибальд? – спросил Дилл.

– Да, меня ждут в гостинице «Оленья голова».

– Вчера вечером до моего сведения дошло нечто весьма любопытное. Я слышал спор между Левисоном и Бетелем.

– В самом деле? – произнес Карлайль, искавший что-то в глубине ящика.

– Того, что я слышал, совершенно достаточно, чтобы повесить Левисона или по крайней мере Бетеля. Послушайте, кажется, что Левисон…

– Остановитесь, мне лучше не знать этого. Я не желаю вмешиваться в это дело.

Старый Дилл был ошеломлен.

– А между тем, мистер Арчибальд, бедный Ричард страдает!

– Да, я знаю.

– А разве справедливо, что невинный несет наказание за виновного? Если бы кто-нибудь взялся оправдать Ричарда, то можно было бы доказать, что он невиновен.

– Да, и есть человек, который взялся за это, Дилл! Это мистер Белл. Он уже виделся с Ричардом. А меня это не касается.

Глаза Дилла засветились.

– Очень хорошо! Я вас понимаю. А я немедленно отправлюсь к Бэллу и доведу до его сведения то, что сейчас слышал.

Дилл побежал в контору адвокатов. Там он заперся вдвоем с мистером Беллом.

Только в третьем часу дня судьи заняли свои места. Их было только двое – Герберт и Риннер. Они говорили о делах, связанных с выборами. Тут в зал суда вбежал запыхавшийся мистер Белл и объявил, что должен сообщить об очень важном деле, потребовав аудиенции за закрытыми дверями.

Судьи посовещались между собой, а затем согласились исполнить просьбу своего собрата. Они удалились в отдельную комнату и вышли из нее только спустя четыре с половиной часа, причем на их лицах было написано неподдельное изумление.

Глава XIII
Визит доктора

– Сегодня после обеда я увижусь с доктором Мартеном в конторе отца, – воскликнул за столом маленький Уильям. – Мы с вами поедем, миссис Вин, не так ли?

– Не знаю, Уильям. Миссис Карлайль сама повезет вас.

– Нет, не она, а вы со мной поедете.

Краска разлилась по лицу гувернантки при одной мысли о том, что она поедет в контору Карлайля; ей не верилось, что это могло случиться.

– Миссис Карлайль сама сказала мне, что поедет с вами, – заметила она ребенку.

– А мне мама говорила, что вы поедете.

Вошла миссис Карлайль и разрешила сомнение.

– Миссис Вин, пожалуйста, будьте готовы к трем часам – вы повезете Уильяма к отцу.

Сердце сильнее прежнего забилось в груди Изабеллы.

– Мне показалось, вы сказали… – пробормотала бедная женщина.

– Да, я хотела ехать, но так как яожидаю гостей, то не выйду сегодня.

Для Уильяма заложили пони. Ребенка сопровождал грум, которому приказано было вернуться с экипажем, а Уильям должен был прийти назад пешком вместе с миссис Вин.

Карлайля не было, когда они явились в контору. Ребенок побежал в кабинет отца, миссис Вин последовала за ним.

– Я приехал повидаться с доктором Мартеном. Где же папа, мистер Дилл?

– Не знаю. Но зачем вам видеться с доктором? У вас такие розовые щечки! Вероятно, вы чувствуете себя не так уж плохо.

– Да, я очень хотел бы этого, мистер Дилл. Мне так надоело глотать противные лекарства!..

– Как здоровье вашей мамы?

– Она здорова, мистер Дилл!.. А какой шум поднялся в полицейской конторе! Мы ехали мимо, и мой бедный пони страшно испугался, так что я вынужден был его сдерживать… Я видел, как топтали желтую розу…

– После выборов все успокоится. Как бы мне хотелось, чтобы выборы поскорее окончились и этот кандидат убрался отсюда.

– Вы хотите сказать – Левисон?

– Он самый, – подтвердил старик. – Это не человек, а чудовище.

Щеки Изабеллы покрылись яркой краской.

– Разумеется, ему не удастся взять верх над отцом, – изрек маленький Уильям пророческим тоном.

– Он никогда не возьмет верх над таким честным человеком! Нет, Господь не допустит этого! – воскликнул Дилл.

В дверях показался клерк, за ним вошел какой-то клиент – клерк думал, что Карлайль у себя. Дилл проводил клиента в кабинет и мимоходом осмотрел странную фигуру гувернантки. На ней, по обыкновению, было черное шелковое платье. Иногда она одевалась довольно нарядно, иногда просто, но неизменно в черное. На этот раз она надела кофту, скрывавшую ее тонкую талию. На голове у нее была соломенная шляпа, а дополняли туалет некрасивые очки, за которыми никто не мог увидеть ее глаз.

Вдруг в приемную вошел Карлайль. Дилл шел за ним.

– А! Вы здесь, миссис Вин! – воскликнул хозяин с удивлением. – Я, кажется, просил Дилла передать вам, чтобы вы шли к мисс Карлайль. Дилл, разве я не просил вас?

– Нет, я слышу об этом в первый раз.

– Значит, я забыл. Посмотрим, который час… Сказал ли вам доктор, в котором часу его ждать, миссис Вин?

– Я поняла из его слов, что он приедет довольно поздно.

Согласно предложению Карлайля, Изабелла отправилась с Уильямом к мисс Корни. Последней не было дома. Уильям устроился на удобном диване и вскоре заснул сладким сном. Как медленно тянулись эти часы! Как тихо и пусто казалось в доме! Изабелла часто вглядывалась в бледное личико спящего ребенка и с нетерпением дожидалась прихода доктора. Пробило половину шестого.

Вдруг она услышала, что кто-то подходит к дверям комнаты. Но это был не доктор – его шаги не заставили бы ее сердце так сильно забиться.

– Доктор Мартен, кажется, опаздывает, – произнес Карлайль, входя.

– О, ничего страшного, – ответила она тем робким и тихим голосом, которым говорила почти всегда.

– Ах, вот и он! – радостно воскликнул Карлайль.

– Ну что? – осведомился вошедший доктор. – Как здоровье маленького больного?

Ребенок проснулся; доктор внимательно осмотрел его, пощупал пульс, послушал дыхание.

– Дайте мне воды, я хочу пить, – прошептал Уильям, – папа, могу я позвонить, чтобы мне дали воды?

– Иди разыщи служанку, – сказал ему Карлайль.

Уильям вышел. Карлайль стоял, опершись на подоконник. Изабелла не отходила от доктора; густая вуаль скрывала ее черты.

– Что вы скажете нам, доктор? – начал Карлайль. – Прошу вас ответить откровенно, в каком состоянии его здоровье.

Доктор колебался.

– Мистер Карлайль, иногда очень горько выслушивать правду.

– Да, и темне менее необходимо. Я прошу вас ничего не скрывать от меня; здесь нет матери, которую нужно было бы поберечь.

– Пусть будет по-вашему…

– Итак, жизнь ребенка в опасности?

– Да, с самого рождения ребенок был предрасположен к чахотке, и теперь болезнь достигла полного развития.

Карлайль не без труда овладел собой – он слишком нежно любил своих детей. Через несколько мгновений он прервал молчание:

– Каким образом так могло получиться? Никто не страдал этой болезнью – ни в моей семье, ни в семье… матери ребенка!

– Извините, мистер Карлайль, – возразил доктор, – бабка Уильяма, графиня Моунт-Сиверн, умерла от чахотки.

– Но ее болезнь не называли чахоткой, – заметил Карлайль.

– Однако это была чахотка – если хотите, медленная, не изнурительная, но все-таки чахотка!

– Инет надежды?..

– Вы желаете, чтобы я сказал правду?

– Правду, только правду, – ответил Карлайль с горечью, но решительно.

– Ну так я вам скажу: нет никакой надежды – болезнь зашла слишком далеко.

– Сколько же он проживет?

– Не знаю. Он может протянуть еще несколько месяцев, год, пожалуй, но может умереть и очень скоро! Не утомляйте его больше уроками, бедному ребенку это никогда не понадобится!

С этими словами доктор посмотрел на гувернантку. Он видел, как она затряслась всем телом.

– Вам дурно, сударыня?

Изабелла открыла рот, чтобы ответить, но не смогла. Чтобы лучше видеть ее лицо, доктор снял с нее зеленые очки; она поспешила взять их дрожащей рукой и упала на стул, прикрыв лицо другой рукой.

Удивленный Карлайль приблизился к ней и спросил:

– Не больны ли вы, миссис Вин?

– Прошу вас, господа, не прерывайте из-за меня ваш разговор, – прошептала она, надевая очки. – Благодарю вас обоих за внимание. Я подвержена легким приступам. Мне уже гораздо лучше.

Доктор успокоился, а Карлайль отошел к окну.

– Какое же вы пропишете лекарство для ребенка? – спросил он.

– Что вы пожелаете сами или что пожелает ребенок. Пусть он играет или отдыхает, катается или ходит пешком, ест или пьет – всебудет хорошо, потому что все это не имеет значения.

– Но мне думается, доктор, что вы слишкомлегко отказываетесь от всякой надежды.

– Вы желали знать мое мнение, и я вам его озвучил.

– Поможет ли более теплый климат?

– Ну, он мог бы протянуть лишние две-три недели, и только. Да и кто сопровождал бы его? Право, я вам не советую.

– Но вы будете от времени до времени приезжать к нам, чтобы проведать Уильяма?

– Если вам угодно. Прощайте, сударыня, – прибавил доктор, обернувшись к гувернантке.

Та молча поклонилась. Мартен вышел в сопровождении Карлайля.

– Как эта гувернантка любит вашего ребенка! Я заметил это еще тогда, когда она привозила его в Линнборо. А видели вы, как она разволновалась, когда я сказал, что надежды нет?..

– Да… До свидания, доктор! – Карлайль пожал ему руку. – Ах, если бы вы могли, вы спасли бы его, не правда ли?

– Если бы мы, смертные, могли совершать подобные чудеса… Вам предстоит тяжкое испытание, мой друг, но что делать! Иногда несчастье поражает нас для того, чтобы мы выздоровели. Прощайте, скоро увидимся!

Карлайль вернулся в комнату и подошел к Изабелле, которая все еще сидела в кресле.

– Какие грустные вести, миссис Вин, – заметил он печально, – но, думаю, вы предвидели это, как и я сам.

Женщина встала, подошла к окну и выглянула на улицу; тысяча различных чувств теснились в ее груди.

– Ятак привязалась к этому ребенку, – начала она. – Приговор доктора смутил, расстроил меня…

– Как вы добры, миссис Вин, – сказал Карлайль, подходя к ней, – вывыказываете моему ребенку столько участия.

Она ничего не ответила.

– Пожалуйста, не говорите ничего миссис Карлайль, – продолжал Арчибальд. – Я сам желаю сообщить ей это грустное известие и постараюсь, чтобы оно как можно меньше ее опечалило.

– Отчего же вы так за нее боитесь? Ведь она не мать этому ребенку!

В ее словах слышалась гордость, проникнутая горечью. Карлайль раздраженно бросил:

– Прошу вас, сударыня, думать о том, что вы говорите.

Этот упрек напомнил ей, кто она. Бедная гувернантка осмелилась сказать такое о жене Карлайля! Для этого нужно было потерять рассудок!

Он уже собрался уйти, но Изабелла вдруг повернулась в его сторону и с мольбой произнесла:

– Когда вы говорили про теплый климат, доктор заметил, что Уильяма некому сопровождать… Позволите ли вы мне взять на себя это беспокойство?

– Нет, миссис Вин, он останется со мной. Вы, вероятно, слышали, что сказал доктор: это путешествие не принесет большой пользы моему ребенку!

В полуотворенной двери показалось бледное личико Уильяма.

– Доктор ушел? Я не хотел приходить, пока он не уедет; он непременно заставил бы меня выпить эту противную микстуру!

Карлайль сел и, усадив ребенка на колени, с любовью прижался лбом к вьющимся волосам Уильяма.

– Ну что, папа, доктор сказал, что я умру?

– О нет! Мы постараемся тебя вылечить!..

Говоря это, Карлайль старался подавить в своей душе горькое чувство. Но он не в силах был этого сделать и, чувствуя, что вот-вот разрыдается, поспешил передать ребенка миссис Вин и вышел из комнаты.

– Папа! Папа! – закричал ребенок, вырываясь из рук учительницы и устремляясь вслед за Карлайлем. – Вернемся домой вместе, мне так хочется!

Как он мог отказать?

– С удовольствием. Подожди меня здесь, я зайду за тобой.

И действительно, Карлайль вскоре вернулся, и все трое пошли домой. Отец вел сына за руку, а леди Изабелла шла возле ребенка.

– Где же Уильям Вэн? – спросил мальчик у отца.

– Он с лордом Моунт-Сиверном, – сказал мистер Карлайль.

Едва он успел произнести эти слова, как из почтовой конторы торопливо вышел какой-то джентльмен и загородил им дорогу. Но, посмотрев на них, смутился и бросился в сторону. Быть может, читатель догадывается, что это был Левисон. Узнав его, Уильям воскликнул:

– Ах, папа, я ни за что на свете не хотел бы быть таким злым!

Карлайль хранил молчание; он казался равнодушным, и только на губах мелькала едва заметная презрительная улыбка.

Дойдя до жилища судьи Гэра, они увидели, что последний расхаживает взад-вперед по комнате в сильном волнении.

– Скажите на милость, Карлайль, что же это такое происходит? – воскликнул он, увидев их. – Сегодня я не пошел в суд, но мистер Риннер поведал мне о совещании, которое происходило при закрытых дверях.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – заметил Карлайль.

– Наши судьи будто бы решили доказать, что Ричард не убивал Галлиджона! – продолжал судья Гэр шепотом.

– В самом деле?

– Да… и что убийство совершено Левисоном, понимаете, Левисоном!.. Но это невозможно. Ричард не может быть невиновен…

– А я вполне этому верю. Ричард невиновен, и это будет доказано всему свету.

– Карлайль, это немыслимо! Подумайте сами! Ну, зачем тогда он стал бы скрываться? Почему же он не показывал сюда носа и не хлопотал об оправдании?

– Почему он не приходил сюда, когда вы сами поклялись предать его, мистер Гэр?

Лицо судьи позеленело. Он помолчал, а потом воскликнул:

– О, Карлайль, как могли бы вы отомстить Левисону! Если бы одна особа была жива, вы бы заставили ее опомниться!

– Каждый сам себя заставляет опомниться, – ответил Карлайль, взяв ребенка за руку.

И, поклонившись миссис Гэр издали, продолжил путь. Изабелла шла возле ребенка; она вся дрожала от горя и волнения. Судья с сосредоточенным видом смотрел им вслед. Он никак не мог понять того, что происходит. Ричард невинен! Ричард, которого он так немилосердно преследовал и которого сам хотел подвести к виселице!