Текст книги "Ист-Линн"

Глава ХIV
Дамы во всем своем блеске

В среду утром колокола в Вест-Линне весело звонили. Народ валил со всех сторон; остававшиеся в домах теснились к окнам; всюду замечалось необыкновенное оживление. В десять часов должны были объявить имя избранного кандидата.

Барбара с детьми и гувернанткой выехали в коляске. Гувернантка выразила желание остаться дома, на что Барбара не согласилась. Она была почти оскорблена таким равнодушием, так как дело касалось Карлайля. Прежде всего необходимо было, чтобы миссис Вин взяла на свое попечение Люси, в то время как она, Барбара, присматривает за другими детьми. Итак, миссис Вин вынуждена была сесть в коляску; она поместилась напротив миссис Карлайль, закутав лицо густой вуалью и надев синие очки.

Подъехав к дому мисс Корнелии, они вышли из коляски. Там уже собралось целое общество. Из окон дома можно было видеть всю церемонию. Корнелия красовалась в пышном атласном платье и с такой яркой алой розеткой на груди, которая могла бы смутить целое стадо быков.

Наконец церемония началась. Карлайль был предложен сэром Джоном Добидом. Два другие господина предложили Левисона. Перевес оказался на стороне Карлайля, так как он получил на двадцать голосов больше. Друзья сэра Фрэнсиса Левисона потребовали перебаллотировку. Поднялся страшный гвалт, толпа хлынула в избирательный зал.

Карлайль и сэр Джон Добид шли под руку. Чтобы попасть в здание суда, нужно было пройти мимо дома мисс Корнелии. Молодой лорд Вэн, находившийся в толпе, замахал шляпой в воздухе и крикнул: «Да здравствует Карлайль и честь!» Толпа отозвалась на крик лорда Вэна с таким неистовством, что заглушила все прочие толки: «Да здравствует Карлайль и честь!»

Барбара и плакала, и улыбалась; глаза ее встретились с глазами мужа.

– Посмотрите на балконы! Точно корзинки с цветами! – шепнул мистер Дрейк на ухо Левисону. – Как все женщины вокруг него увиваются! Между нами говоря, Левисон, на твоем местея бы вовремя ретировался.

– Как презренный трус, не правда ли? Нет, я пойду до конца!

– Какая красавица его жена! – продолжал Дрейк, не сводя глаз с Барбары. – Скажи, пожалуйста, Левисон, его первая жена была так же хороша собой?

Левисон бросил на него яростный взгляд. В эту самую минуту полицейский чиновник подошел к друзьям и схватил баронета за воротник со словами:

– Сэр Фрэнсис Левисон, вы – мой пленник!

– Пусти, негодяй! Прежде узнай, кто я! – воскликнул последний, с бешенством вырываясь из его рук.

Полицейский наклонился, сделал торопливое движение, и руки Левисона оказались в цепях.

– Мне очень жаль, что я вынужден арестовать вас публично, но я не мог сделать этого раньше. Приказ об аресте лежит у меня в кармане только со вчерашнего дня, я получил его в пять часов вечера. Я арестую вас, сэр Фрэнсис Левисон, как убийцу Джорджа Галлиджона!

Толпа отхлынула назад, парализованная этим неожиданным объявлением. Дамы, видевшие эту сцену из окон дома Корнелии, не могли догадаться, в чем дело, тем не менее все были бледны от волнения.

Но бледность их была ничтожна в сравнении со смертельной бледностью, покрывшей лицо Левисона. На него было жалко смотреть. Губы его скривились в беспомощной улыбке. В эту минуту он узнал Отуэя Бетеля, стоявшего неподалеку, и страшное проклятие сорвалось с его уст. Вскипев от бешенства, он закричал:

– Это ты, собака, поддел меня!

– Нет, клянусь…

Неизвестно, кем или чем поклялся Бетель, – его речь была прервана появлением второго полицейского, который надел ему на руки кандалы, как и Левисону.

– Мистер Отуэй Бетель, арестовываю вас как сообщника убийцы Джорджа Галлиджона.

Все взоры устремились на арестованных. Полковник Бетель направился к ним.

– Что все это значит? – с достоинством спросил он у полицейских.

– Полковник, просим извинить нас! Мы приводим в исполнение приказ об аресте. Вашего племянника обвиняют в сообщничестве с убийцей Галлиджона.

– В сообщничестве с Ричардом Гэром?

– Полковник, говорят, что Ричард Гэр невиновен!

– И я невиновен! – воскликнул Отуэй Бетель запальчиво.

– В таком случае вам остается только доказать это, сударь, – вежливо ответил полицейский.

Корнелия перегнулась через балкон, желая знать, в чем дело. Миссис Гэр стояла позади. Наконец им сказали, что эти два господина – выскочка, желающий попасть в парламент, и молодой Бетель – арестованы за убийство Галлиджона и за то, что они взвалили это преступление на плечи Ричарда Гэра.

Слабый крик раздался с балкона – бедная мать Ричарда упала в обморок.

Среди общего шума и насмешек толпы Левисон и Отуэй Бетель были препровождены в полицейскую контору.

Нам остается рассказать еще об одном эпизоде. Читатель уже видел мисс Корнелию в дорогом атласном платье. О! Если бы она только знала, кто находился в это время на балконе верхнего этажа, то, пожалуй, трудно было бы поручиться за последствия. А находилась там одна весьма незначительная особа – Эфи Галлиджон!

Прислуга мисс Корни провела ее туда тайком. На ней было шелковое белое с зеленым платье с оборками до самой талии, фантастическая шляпка с гирляндой и вуалью, безукоризненной белизны перчатки и легкая кружевная косынка, надушенная мускусом. Счастье, что Корнелия не знала о такой неслыханной дерзости!

– А ведь он, право, недурен! – заметила Эфи, обращаясь к служанкам Корнелии, когда Левисон повернулся лицом к ее балкону.

– О, презренное создание! – воскликнули те хором. – И этот человек еще осмелился состязаться с мистером Карлайлем!

– Что это! Посмотрите, пожалуйста! – вскрикнула вдруг Эфи. – На него надели кандалы! За что же это? Что он сделал?

Бедная Эфи ничего не могла понять.

– Боже мой! – воскликнула одна из служанок. – Это сэр Фрэнсис Левисон и Отуэй Бетель! Говорят, что их арестовывают за убийство Джорджа Галлиджона… вашего отца, мисс Эфи! Левисон убийца, а Ричард Гэр вовсе не виновен в этом преступлении…

Эфи напрягла все свои умственные способности, чтобы понять смысл этих слов, но вдруг почувствовала сильное головокружение, покачнулась и упала на пол.

Глава ХV
Мистер Джеффин

Когда Эфи Галлиджон пришла в себя, то поспешила убраться из дома мисс Карлайль. Она величественно шествовала по улице, возвращаясь к миссис Лэтимер.

Недалеко от квартиры мисс Карлайля находилась лавочка, в которой продавали сыр, ветчину, масло и сало. Один молодой человек приятной наружности вычитал в объявлениях, что эта лавочка продается, и приехал из Лондона специально для того, чтобы сделаться ее обладателем. Его предшественник нажил порядочный капитал, прежде чем продать лавку, и мистеру Джеффину предсказывали точно такой же успех. Уже одно то, что мисс Карлайль закупала в этой лавочке провизию, свидетельствовало о высоком качестве товара.

Когда Эфи поравнялась с лавочкой, мистер Джеффин в белом фартуке возник в дверях. Эфи остановилась. Мистер Джеффин посмотрел на нее с восхищением.

– Здравствуйте, мисс Галлиджон, – воскликнул он с жаром.

– Как поживаете, Джеффин? – сказала она с некоторым высокомерием и соблаговолила вложить в протянутую руку кончики пальцев. – А я думала, что вы закрыли сегодня свою лавочку.

– Мы должны быть при деле, – ответил мистер Джеффин, с прежним восхищением рассматривая личико красавицы. – Если бы я знал, что вы сегодня пользуетесь свободой, мисс Галлиджон, быть может, и я позволил бы себе прогуляться в надежде встретиться где-нибудь с вами.

– Ах, боже мой! – произнесла Эфи, насмешливо улыбаясь. – Вы могли бы увидеть меня час или два часа тому назад, если бы у вас были глаза. Я ходила к мисс Карлайль, – прибавила она таким тоном, каким может говорить особа, навестившая какую-нибудь знатную графиню.

– Где же были мои глаза? – воскликнул мистер Джеффин с горьким сожалением.

– Что значит весь этот гам? – спросила вдруг Эфи.

– Это народ провожает радостными криками мистера Карлайля. Неужели вы не знаете, что его выбрали представителем Вест-Линна в парламенте?

– Нет, я этого не знала.

– Мы все за мистера Карлайля. Да благословит его Бог! Таких людей мало!.. Ах, кстати, мисс Галлиджон, не слышали ли вы, чем так провинился тот, другой? Говорят, он убил кого-то? Правда ли это?

– Пожалуйста, не говорите со мной об этом, – заметила Эфи. – Убийство – не лучшая тема для разговора с дамой. – И, нежно взмахнув батистовым платочком, мисс Эфи продолжила свой путь.

Проводив красавицу восхищенным взглядом, мистер Джеффин вернулся в свою лавочку.

«В конце концов, он не такой уж и плохой парень, – рассуждала про себя Эфи. – А комната за лавкой очень удобная, и я постараюсь как можно красивее ее меблировать. Потом заставлю его купить фортепьяно для гостиной, как во всех порядочных домах. Я найму двух нянек, кухарку и горничную. Я не прочь выйти за него замуж, только одно меня смущает – его имя. Джо Джеффин! Ни за что на свете не соглашусь сделаться миссис Джо Джеффин!.. Хотя… Господи!»

Перед ней внезапно вырос Эбенезер Джеймс.

– Как поживаете, Эфи?

– Прошу вас оставить меня, мистер Джеймс. Как вы смеете называть меня Эфи?

– Что это вы так возгордились, любезная мисс? Я не желал оскорбить вас.

– Да, вы уже успели всем растрезвонить, что я ваша старая знакомая, даже мистеру Джеффину, хотя я вас не просила об этом. Сделайте одолжение, избавьте меня от вашего общества, право, оно никому не может сделать чести.

– Прекрасно! Я с удовольствием избавлю вас от своего общества, но прежде должен передать вам одно поручение. Позвольте доложить вам, что вас ждут в суде. Потрудитесь явиться туда немедленно.

– Меня? В суде? С чего вы взяли?

– Повторяю, потрудитесь явиться туда немедленно, – повторил Эбенезер. – Вы видели, как арестовали Левисона, вашего старинного ухажера?

– Как вы смеете говорить мне подобные вещи, Эбенезер Джеймс!

– Не притворяйтесь глупенькой, Эфи, это ни к чему не приведет. Вы отлично знаете, где я видел вас и где явидел его.

Выражение лица Эфи мгновенно изменилось.

– Я ничего не знаю об убийстве, – прошептала она испуганно, стараясь придать равнодушный тон своему голосу. – Я ничего не знаю и потому никуда не пойду!

– Это необходимо, Эфи, – ответил он, сунув ей в руку сложенный листок бумаги. – Вот повестка.

– Я ни за что на свете не буду давать показания против Левисона, – произнесла она, разорвав повестку на мелкие кусочки. – Клянусь вам, что я не пойду! – И Эфи умчалась прочь.

– Приходите непременно! – прокричал ей вслед Эбенезер.

«Она улизнет, если ее не арестовать, – подумал он. – А вот, кстати, и Белл, надо предупредить его».

Между тем Эфи дошла до дома миссис Лэтимер. Хозяйка была нездорова и лежала в постели.

– Ах, госпожа, я получила сегодня очень печальное известие, – начала Эфи, войдя в комнату, – одна моя родственница при смерти и желает меня видеть. Мне необходимо ехать с первым же поездом.

– Боже мой! – воскликнула миссис Лэтимер. – Как же я обойдусь без вас, Эфи?

– Но моя родственница при смерти, сударыня, – повторила Эфи, – иначе я не решилась бы вас оставить.

– Куда же вы едете? – осведомилась миссис Лэтимер.

Эфи назвала первый пришедший ей на память город и сказала, что надеется вернуться на следующий день.

– Какая же это родственница? Я думала, что у вас нет родственниц, кроме Джойс и тетушки Кэн.

– Это другая тетушка, – произнесла Эфи неуверенно. – Я никогда вам о ней не говорила, потому что мы были в ссоре. И теперь я чувствую, что мне необходимо к ней поехать.

Эфи прекрасно владела собой, и ее трудно было поймать. Миссис Лэтимер согласилась отпустить ее. Эфи быстро поднялась наверх, переоделась, положила несколько вещей в кожаный мешок, а в кошелек несколько фунтов стерлингов и вышла из дома.

Полицейский, расхаживавший по мостовой возле этого дома, приблизился к Эфи.

– Здравствуйте, мисс Галлиджон. Не правда ли, прекрасная погода?

– Да. Но я не могу с вами разговаривать. Я тороплюсь.

Однако чем быстрее она шла, тем быстрее он следовал за ней. Эфи уже не шла, а бежала, и полицейский также не шел, а бежал.

– Отчего вы так торопитесь? – спросил он.

– Это вас не касается. Поговорим в другой раз.

– Можно подумать, что вы торопитесь потому, что боитесь опоздать на поезд.

– Это правда. Я действительно хочу совершить маленькое путешествие ради удовольствия.

– И надолго вы уезжаете?

– Гм! Возможно, я вернусь уже завтра. Правда ли, что мистера Карлайля выбрали членом парламента?

– Да, пожалуйста, не идите этой дорогой.

– Не идти этой дорогой? Но ведь это кратчайший путь к станции!

Полицейский взял ее за руку.

– Что это значит? Пустите! – сказала она раздраженным тоном.

– Мне очень жаль, что приходится поступать таким образом с дамой, и в особенности с вами, мисс, но я должен препроводить вас в залу свидетелей – вас желают кое о чем расспросить.

Из груди Эфи вырвался пронзительный крик, но она тотчас овладела собой.

– От меня не дождутся никаких показаний. Я ничего не знаю о том, что тогда произошло.

– Я также ничего не знаю, – ответил полицейский. – Я даже не знаю, зачем вас зовут. Мне приказано следить за вами, не выпускать вас за черту города и по возможности препроводить в залу свидетелей. Я готов убрать свою руку, мисс Галлиджон, если вы дадите мне обещание не убежать.

– Я пойду спокойно, – сказала Эфи, – уберите руку.

Она сдержала слово. Эфи была невиновна и твердо верила в невиновность Левисона. Но вместе с тем она понимала, что некоторые факты из ее прошлой жизни будут выставлены в невыгодномдля нее свете и она снова попадет на язычок кумушкам из Вест-Линна.

Глава XVI
Следствие

Судьи заняли свои места. Зала была полна. Все друзья сэра Фрэнсиса Левисона были в сборе. «Это скандал!» – кричали они. Лорд Моунт-Сиверн сидел на заранее отведенном для него месте. Лорд Вэн занял лучшее место, какое только мог отвоевать в толпе. Судья Гэр председательствовал, непреклонный и суровый. Он не хотел выказать ни капли слабости и снисходительности. Полковник Бетель был тут же, с лицом не менее строгим. Защитником Фрэнсиса Левисона выступал мистер Ребинг.

Мистер Белл открыл прения, изложив известные ему сведения. Казалось, что сложнее всего будет установить факт тождества между Левисоном и Торном. Эбенезер Джеймс взялся доказать это.

– Что вам известно о подсудимом сэре Фрэнсисе Левисоне? – спросил один из судей.

– Немногое, – ответил Эбенезер. – Я знал его под именем капитана Торна. Эфи Галлиджон называла его капитаном, но я понял, что он был только лейтенантом.

– Из чего же вы это поняли?

– Из слов Эфи. Она – единственный человек, от которого я слышал что-либо о Торне.

– И вы утверждаете, что видели его в упомянутом месте – в аббатстве Вуд?

– Я видел его там несколько раз, так же как и в домике Галлиджона.

– Разговаривали ли вы с ним как с Торном?

– Два или три раза. Я заговаривал с ним, называя его Торном, и он отзывался на это имя. Отуэй Бетель также знал его под именем Торн, как и несчастный Галлиджон. Последний однажды при мне сказал Эфи, что не позволит приходить этому франту Торну.

– Он употребил именно такие выражения?

– Да. Я припоминаю ответ Эфи на эти слова. Она закричала, что Торн так же волен приходить, как и любой другой.

– Это нисколько не проясняет дела. Знал ли Торна кто-либо другой, кроме вас?

– Я думаю, что старшая сестра Эфи – Джойс – была с ним знакома, но лучше всех нас его знал молодой Ричард Гэр.

– Что заставляло Торна приходить в лес так часто?

– Он ухаживал за Эфи.

– С намерением жениться на ней?

– О нет! – воскликнул мистер Эбенезер насмешливо. – Я не думаю, что он когда-либо имел подобное намерение… Он приезжал обыкновенно из Суассона или из окрестностей верхом на великолепной лошади.

– Каково было, по-вашему, его положение в обществе?

– Я полагал, что он из высшего общества.

– Видели вы его в ту ночь, когда был убит Галлиджон?

– Нет.

– Не приходило ли вам раньше в голову, что капитан мог быть виновен в убийстве Галлиджона?

– Никогда.

– Давно ли вы его знаете? – вмешался мистер Ребинг, заметив, что допрос свидетеля окончен.

– Позвольте подумать… лет двенадцать, если не больше.

– И вы решаетесь утверждать под присягой, что сэр Фрэнсис Левисон – тот самый человек, о котором вы говорите? Решаетесь, несмотря на такой долгий промежуток времени?

– Клятвенно утверждаю, что он – тот самый человек.

– Несмотря на то, что не видели его с тех пор! – насмешливо возразил адвокат.

– Я этого не говорил, – сказал Эбенезер.

Судьи навострили уши.

– Вы видели его после убийства? – спросил один из них.

– Один раз. В Лондоне. Совершенно случайно. Года через полтора после того, как было совершено преступление.

– Говорили вы с ним?

– Нет.

– Кем же вы считали его тогда? Торном или Левисоном?

– Разумеется, Торном. До тех пор, пока он не приехал сюда, чтобы побороться с мистером Карлайлем, я не думал, что он мог быть Левисоном.

Дикое проклятие едва не вырвалось у сэра Фрэнсиса Левисона при этих словах. Какой демон подтолкнул его рисковать своей шеей, кладя ее в львиную пасть?

– Позовите Афродиту Галлиджон, – сказал судья.

Молодая особа вошла в сопровождении того самого полицейского. Мистер Белл выразил желание, чтобы Эбенезер Джеймс оставил залу на то время, пока ее будут допрашивать.

– Как ваше имя?

– Эфи.

– Скажите свое полное имя. Ведь не Эфи же вас назвали при крещении.

– Афродита Галлиджон. Вы так же хорошо знаете мое имя, как и я сама. К чему задавать бесполезные вопросы?

– Приведите свидетельницу к присяге, – сказал судья Гэр. Это были первые слова, которые он произнес.

– Я не буду присягать, – сказала Эфи.

– В таком случае мы вынуждены будем посадить вас в тюрьму за оскорбление правосудия.

Эфи побледнела. Вмешался сэр Джон Добид:

– Вы участвовали в убийстве вашего отца?

– Я?! – воскликнула Эфи с негодованием. – Как вы можете задавать мне подобный вопрос, сэр? Это был лучший из отцов, я нежно любила его… я отдала бы свою жизнь, чтобы спасти его.

– А между тем вы отказываетесь дать показание, которое помогло бы покарать его убийцу!

– Кто знает, какие вопросы мне будут задавать…

– Вас будут спрашивать только о том, что касается убийства.

Эфи подумала.

– Хорошо, я готова присягнуть.

Она приняла присягу, впрочем, очень неохотно.

– Как вы познакомились с капитаном Торном?

– Ну вот! – воскликнула Эфи возмущенно.

– Вы поклялись отвечать на все вопросы.

– Я встретила его в Суассоне. Я отправилась туда однажды прогуляться и встретила его в кондитерской.

– И он влюбился в ваше хорошенькое личико? – сказал адвокат Белл, ловко затронув тщеславие Эфи.

– Да, это правда, – ответила она.

– Он сумел выведать, где вы живете, и стал ухаживать за вами. Он приезжал к вам верхом почти каждый вечер?

– Что ж, в этом нет ничего дурного!

– О! Разумеется, ничего, – подтвердил адвокат мягким и приятным тоном, чтобы ободрить свидетельницу. – Я, например, был бы счастлив иметь такой же успех. Вы знали его в ту пору под именем Левисона?

– Нет, он называл себя капитаном Торном, и я этому верила.

– Вы знали, где он жил?

– Нет. Он никогда не говорил мне этого. Я полагала, что он временно проживал в Суассоне.

– Ах, боже мой! Какая на вас прелестная шляпка!

Тщеславие было наименьшим из грехов Эфи, и все-таки его хватило бы на десять красивых женщин. С этой минуты она целиком принадлежала мистеру Беллу.

– А сколько времени прошло с вашей первой встречи до того, как вы узнали его настоящее имя?

– Недолго… несколько месяцев.

– После убийства, я полагаю?

– О да!

Мистер Белл подмигнул судьям. Эфи, не заметив этого, пригладила выбившиеся из-под шляпки пряди волос.

– Кто еще, кроме капитана Торна, был в лесу в ночь убийства?

– Там были Ричард Гэр, Отуэй Бетель и Локсли.

– Который из двух, Гэр или Торн, был с вами в доме?

Эфи призадумалась.

– Вы присягнули, свидетельница! – прогремел судья Гэр. – Если это был мой… если Ричард Гэр был с вами, скажите. Не прибегайте ни к каким уверткам!

Эфи перепугалась.

– Со мной был Торн, – ответила она мистеру Беллу.

– А где был Ричард Гэр?

– Не знаю. Он приходил, но я не приняла его.

– Не оставлял ли он у вас ружья?

– Да, оставил… Он обещал дать его на время моему отцу. Я поставила его у двери. Он сказал мне, что оно заряжено.

– Как скоро после этого отец прервал вашу беседу?

– Он нас совсем не прерывал, – возразила Эфи. – После этого я увидела отца уже мертвым…

– Значит, вы не все время оставались в доме?

– Нет, не все время. Мы вышли прогуляться за дом, и там капитан Торн простился со мной.

– Вы слышали выстрел?

– Да, выстрел я слышала. Я сидела в задумчивости на пне, когда он раздался, но я не обратила на него никакого внимания, так как даже не предполагала, что стреляли в коттедже.

– Что понадобилось капитану Торну в доме после того, как он с вами простился? Что он там позабыл?

Это был ход наудачу. Адвокат Белл взвесил все подробности рассказа Ричарда, так же как и другие доводы в пользу виновности Левисона, оживил их своими собственными выводами и вел допрос на основании этих выводов. Эфи была поймана.

– Он позабыл свою шляпу, больше ничего.

– Я думаю, он убеждал вас в том, что Ричард Гэр – убийца вашего отца? – Другой ход совершенно наудачу.

– Да меня и не нужно было убеждать. Я и так это отлично знала.

– Разумеется, – продолжал адвокат тем же ободряющим тоном. – Скажите, капитан Торн видел, как совершилось преступление? Говорил он вам об этом?

– Он взял свою шляпу и уже вышел влес, как вдруг услышал в доме голоса и узнал в одном из них голос моего отца; вслед за этим раздался выстрел, и капитан догадался, что случилось какое-то несчастье.

– Торн говорил вам это? Когда?

– Той же ночью, гораздо позднее. Один мальчик пришел в коттедж и сказал, что какой-то иностранец желает повидаться со мной в лесу. Он дал мальчику двенадцать пенни, чтобы он позвал меня. Я вышла в лес и увидела капитана Торна. Он спросил, что означает этот шум, и я сказала ему, что Ричард Гэр убил моего отца. Тогда он сказал, что теперь, когда я напомнила ему о Ричарде Гэре, он припоминает, что другой споривший голос несомненно принадлежал ему.

– Что это был за мальчик, приходивший за вами?

– Сын вдовы Уайтмена.

– Взгляните на подсудимого, сэра Фрэнсиса Левисона. Не его ли вы знали тогда под именем капитана Торна?

– Да, его, но ведь это не делает его виновным в убийстве?

– Конечно, нет, – любезным тоном произнес адвокат Белл. – А как долго вы пробыли с ним в Лондоне, когда посетили его там?..

Эфиостолбенела, точно пораженная громом.

– Ведь вы уехали отсюда после несчастья, чтобы присоединиться в Лондоне к капитану Торну. Как долго, я вас спрашиваю, вы оставались с ним? – Еще один ход наудачу.

– Кто вам сказал, что я была с Торном? Кто сказал, что я поехала к нему? – вскрикнула Эфи, вспыхнув.

– Я, – ответил адвокат Белл, пользуясь ее смущением. – Послушайте, ни к чему отрицать это теперь.

– Вы приняли присягу, – снова сказал судья Гэр. – Вы были с подсудимым Левисоном в то время или с Ричардом Гэром?

– Чтобы я была с Ричардом Гэром! – закричала Эфи. – Да я ни разу не видела Ричарда Гэра после ночи убийства! Клянусь! Поехать кнему!!

– Ну, – сказал адвокат Белл, – поговорим по-дружески. Я совершенно уверен, что вы не были с Ричардом Гэром. Вест-Линн всегда был склонен к злословию. Вы только посетили капитана Торна, как… как могла бы сделать всякая другая молодая особа.

Эфи потупилась под тяжестью глубочайшего унижения.

– Отвечайте на вопрос, – снова резким голосом потребовал председатель. – Вы были с Торном?

– Да.

– Скажите, вы пробыли с ним два или три года?

– Не три.

– Немного больше двух, быть может?

– В этом не было ничего дурного, – пробормотала Эфи, вздыхая.

– Конечно. Что же дурного? Я и не хочу сказать, что в этом было что-либо дурное, – продолжал адвокат Белл, прищуривая глаза. – А во время этого посещения вы уже знали, что это Левисон?

– Да, знала.

– Объяснял он вам когда-нибудь, для чего назвался Торном?

– Он говорил, что это была чистейшая фантазия. В тот день, когда он впервые заговорил со мной в кондитерской, он назвался первым пришедшим ему на ум именем.

Адвокат Белл сказал несколько слов судебному приставу, и свидетельницу увели. Эбенезер Джеймс снова занял ее место.

– Вы сообщили сейчас господам судьям, что встретили Торна в Лондоне года через полтора после убийства, – начал адвокат Белл. – Это было, надо полагать, в ту пору, когда с ним жила Эфи. Вы видели и ее также?

Мистер Эбенезер вытаращил глаза. Он был в крайнем изумлении, что суду удалось узнать о пребывании Эфи у Торна. Он никому не выдавал этой тайны.

– Эфи? – пробормотал он.

– Ну да, Эфи, – сухо ответил адвокат. – Господа судьи знают, что Эфи ускользнула из Вест-Линна затем, чтобы присоединиться к Торну, а не к Ричарду Гэру. Я вас спрашиваю, видели вы ее? Она еще была с ним в то время?

– Да, я ее видел… Однажды я отправился после обеда в Пэддингтон и увидел, как какая-то дама звонит в дверь очень богатого дома. Это была Эфи Галлиджон, она занимала там большую квартиру. Она пригласила меня пить чай, и я принял приглашение.

– И вы видели у нее в гостях капитана Левисона?

– Я видел Торна, или по крайней мере того, кого я принимал за Торна. Эфи просила меня уехать в восемь часов, так как она ждала к себе одного знакомого. Едва только я перешагнул порог комнаты, как к крыльцу подкатил кеб, из него вышел Торн и направился к двери, которую он отпер потайнымключом. Вот и все, что мне известно.

– Почему по возвращении в Вест-Линн, где ходили слухи, будто Эфи Галлиджон последовала за Ричардом Гэром, вы не сообщили этого факта?

– Я не считал себя обязанным разглашать это, к тому же Эфи просила меня никому не говорить, что я ее видел.

Следующим свидетелем был слуга, исполнявший обязанности грума у покойного сэра Питера Левисона. Он подтвердил, что Фрэнсис Левисон гостил у его хозяина все лето и часть осени как раз после того, как убили Галлиджона; далее он довел до сведения судей, что Левисон часто ездил в сторону Вест-Линна, особенно по вечерам, а когда возвращался домой, то лошадь его была вся в пене.

– Я очень хорошо помню бесчисленные толки по поводу убийства Галлиджона, – заявил свидетель на вопрос мистера Робина, помнит ли онсам то время, когда было совершено преступление. – Оно наделало много шуму в окрестностях. И я помню, что как раз тогда мистер Левисон положил конец своим визитам и вернулся в Лондон.

Последним свидетелем был мистер Дилл. Вечером в прошлую среду он возвращался к себе домой от мистера Бошана, как вдруг в поле, напротив дома мистера Гэра, услышал чей-то горячий спор. Оказалось, что это Левисон повстречался с Бетелем. Первый, казалось, желал насладиться уединенной прогулкой при лунном свете, но второй помешал ему, встретившись с ним совершенно случайно. Последовал разговор. Отуэй Бетель обвинял Левисона за то, что тот его эксплуатирует. Сэр Фрэнсис с досадой ответил, что он ничего о нем не знает и знать не желает. «Да, вы были вполне удовлетворены нашим коротким знакомством в ту ночь, когда было совершено убийство Галлиджона, – ответил Бетель. – Но знаете ли вы, что если я пророню хотя бы одно слово, то вас непременно повесят?» – «Глупец! – выкрикнул тогда сэр Фрэнсис. – Вы не подумали, что если меня повесят, то и вы попадете на ту же самую веревку? Разве я не зажал вам рот деньгами?» – «Вы говорите о ничтожнейших пятидесяти фунтах? – взревел Отуэй Бетель. – Я бы к ним и не притронулся, если бы не был тогда так ошеломлен!..»

После того как мистер Дилл окончил свои показания, полковник Бетель выступил вперед. На лице почтенного судьи было написано глубокое страдание.

– Уверены ли вы в том, что собеседником Левисона был Отуэй Бетель?

Мистер Дилл с грустью кивнул.

– Неужели вы считаете меня человеком, способным дать ложное показание, полковник?

Сэр Фрэнсис Левисон защищался до сих пор со свойственной ему дерзостью и высокомерием. Но после показаний мистера Дилла его дерзость перешла в панический ужас, и он затрясся всем телом.

Судьи начали расходиться. Мистер Отуэй Бетель, взглянув на сумрачную физиономию своего дяди, молча повиновался решению суда. Оба пленника были единогласно осуждены за умышленное убийство Джорджа Галлиджона. Их препроводили в тюрьму недалеко от Линнборо.

Но к чему привела несчастная звезда тщеславную Эфи? Ответив на вопросы судей, она сидела одна в маленькой приемной. «Я не позволю, чтобы в меня бросали камни, – думала она не без некоторой гордости, – я слишком дорожу своим достоинством».

– Чем кончилось дело? – спросила она, увидев мистера Белла.

– Оба обвинены в умышленном преступлении, – сказал адвокат. – Через час они уже будут в Линнборо.

У Эфи внутри все похолодело; в эту страшную минуту она впервые осознала, что услышанные ею обвинения могут оказаться справедливыми. Торн! В глазах у нее помутилось, кровь прилила к вискам, из груди вырвался крик, и она без чувств упала на пол.