Текст книги "Прошлое мстит"

Глава двенадцатая

Уиллоу

Четверг, 21 декабря 2017 года

Уиллоу откинулась на спинку кресла в своей гостиной и нажала «Стоп» в приложении для записи на мобильном телефоне. Вернувшись в кабинет босса и протянув Лео Хилтону кружку с чаем, она изобразила удивление, что оставила свой телефон на столе, пока готовила напитки, и сунула его в карман.

Прежде чем покинуть офис, Уиллоу снова просмотрела документы в офисном компьютере и с ужасом обнаружила там безымянную папку, которой раньше не замечала, и спрятанный в ней отчет, которого прежде не видела, озаглавленный «Отчет о земляных работах». Этот документ никак не фигурировал в предварительном исследовании, которое Майк показывал ей в самом начале проекта. Вероятно, он заказал отчет о раскопках за ее спиной, заключила Уиллоу. Он был написан неким доктором Эдвардом Крейном из Отдела археологии в Портсмуте и занимал примерно десять страниц. В последнем абзаце резюмировалось, что в пяти разных местах позади Дома викария слой почвы непосредственно под дерном был вынут, но никаких человеческих останков не найдено. Доктор Крейн пришел к выводу, что нет оснований полагать, будто кладбище, упомянутое в предварительном исследовании, имело какие-либо значительные размеры, и если бы там находились человеческие останки, чего можно ожидать в проекте подобного масштаба на ранее неосвоенной земле, их было бы легко раскопать.

Сердце Уиллоу сжалось от этой информации. «Кладбище, упомянутое в предварительном исследовании». Она хорошо помнила, что Майк проводил исследование до того, как она подключилась к проекту, и сказал, что оно ничего не выявило. Дрожащими руками Уиллоу сделала распечатку отчета для себя.

У нее не было большого опыта в кабинетных археологических исследованиях, но она знала, что они не основывались на каких-либо специальных раскопках, а были просто компиляцией библиотечных сведений о данном районе. Например, если где-то располагалось римское поселение или были обнаружены артефакты, информация об этом обязательно всплыла бы.

Уиллоу старалась точнее вспомнить разговор, который у нее состоялся с Майком по поводу предварительного исследования. «Застройщики всегда ждут, пока подрядчики не выроют котлован под фундамент, а затем осматривают раскопки на предмет каких-либо археологических артефактов, – пояснил он ей непринужденным тоном. – В общем, они не узнают, что находится под поверхностью, пока не начнут работу».

Когда Уиллоу сидела и читала отчет, к горлу подступала тошнота. Она спросила Майка тогда, может ли она с ним ознакомиться, и он распечатал его для нее, однако документ в ее папке с заявкой в отдел планирования и тот, какой он ей дал, не совпадали. Не хватало по меньшей мере двух страниц, на одной из которых сообщалось, что на местной карте, датированной 1895 годом, обозначен небольшой серый участок с надписью «Кладбище» – на территории, примыкающей к Дому викария.

Уиллоу сидела за столом в офисе, чувствуя себя совершенно разбитой. Она получила доказательство, что Майк играл в какие-то игры, но в то же время этого было недостаточно, чтобы противостоять боссу. Он все равно мог возражать, придумать историю, будто сделал отчет, чтобы помочь ей или сэкономить время. Ей нужно было больше улик.

Уиллоу раздражала собственная глупость. Ведь она слепо доверяла боссу, правда, у нее не было причин сомневаться в нем – до сих пор. Извинившись перед Майком и пояснив, что сегодня днем ей нужно поработать из дома, Уиллоу покинула офис, а теперь сидела и слушала десятиминутную запись, как ее босс и клиент обсуждали проект, над которым она работала с ними в течение года.

Лео начал с того, что напел ей дифирамбов, рассказывая, какую замечательную работу она проделала, как привлекла местную общину на свою сторону лучше, чем он смел надеяться. Майк соглашался, что Уиллоу стала идеальным выбором, поскольку это был ее первый крупный проект и она стремилась проявить себя. Он назвал ее «гибкой» и добавил, что ее обаяние, обезоруживающее жителей деревни, оказалось удобным отвлекающим фактором.

А дальше начался разговор на тему кладбища, и Уиллоу почувствовала, что ее мир изменился.

«Значит, Блейкеры точно не настаивают на проведении собственных раскопок, прежде чем подписать контракт?» – спросил Лео, имея в виду застройщиков, которым собирался продать право на строительство на территории Тисового поместья за пять миллионов фунтов.

«Нет, настоящие археологические раскопки стоят сотни тысяч, – голос Майка звучал тихо, – и они не станут выкладывать такие деньги без убедительных причин. Я знаю Эда из археологического отдела с тех пор, как мы вместе учились в университете. Он понимает, как все устроено, и был рад провести раскопки в тех местах, где я просил. К счастью, область на старой карте отмечена не там, где, по вашим словам, находилось кладбище, а в поле неподалеку, так что мы смогли это обойти».

«И Блейкеры не могут подать на нас в суд?»

«Нет, у нас есть отчет о земляных работах. Они могли бы заказать гораздо более масштабные раскопки, однако не захотели раскошеливаться на сто тысяч. Каждый раз, когда строишь на неосвоенных сельскохозяйственных землях, рискуешь. Они это знают. Кроме того, заявка составлена от имени Уиллоу, и если что-то пойдет не так, я могу сказать, что это ее первый подобный проект. И она не следовала правильному протоколу и не передала предварительные раскопки под мой контроль. Но до этого не дойдет».

«И Уиллоу согласится с этим, вы уверены? – спросил Лео. – Она готова солгать ради вас?»

«Да. Я знаю ее довольно хорошо, и с ней не возникнет проблем. Уиллоу мечтает преуспеть в нашей отрасли. А если даже заартачится, мое слово будет против ее. Подпись Уиллоу стояла на файле с заявкой, когда она его отправляла, поэтому за содержание отвечает она. Уиллоу будет выглядеть некомпетентной, если окажет какое-либо сопротивление, а она этого не захочет».

Уиллоу несколько раз перематывала и прослушивала разговор заново, делая заметки, пока не почувствовала, что у нее больше нет сил это слушать. В течение года она из кожи вон лезла, чтобы довести проект до конца, используя имеющиеся у нее связи, нарушая все правила, какие только можно, встречаясь с юристами, жителями деревни и даже с родителями своего молодого человека, очаровывая всех, кто мог ей пригодиться, чтобы заявку на строительство одобрили в отделе планирования. Все это время Уиллоу считала, что Майк уважает ее, что они трудятся плечо к плечу, что ее наконец-то воспринимают всерьез.

Все это оказалось ложью. И дело не только в этом – они использовали ее имя для фальсифицированного документа, нарушая закон о землепользовании, что могло привести к уходу Уиллоу из профессии.

Она отложила телефон и достала из сумки копию предварительного археологического исследования, которому, доверяя словам Майка, до сих пор не уделяла должного внимания. Уселась поудобнее и прочитала двенадцатистраничный документ, убедившись, что не пропустила ни слова. И когда Уиллоу перевернула последнюю страницу, ее сердце сжалось. Там была фотография металлической коробки, размером с большую шкатулку для драгоценностей, с именем «Белла», написанным черными наклонными буквами, похоже, чем-то выжженными на крышке. Рядом лежал маленький блокнот в коричневом кожаном переплете. Текст под снимком гласил: «Металлическая коробка и записная книжка в переплете, приблизительно 1945 год. Найдено в апреле 1987 года с помощью металлодетектора под большой ивой на Восточном поле, в Тисовом поместье, недалеко от Дома викария. Жестянка находится в Брайтонском музее, записная книжка – в Главном архиве по адресу: Льюис-роуд, Брайтон».

Уиллоу откинулась на спинку кресла.

– Белла… – произнесла она.

Уиллоу была уверена, что так звали ее прабабушку – Белла Джеймс. Она знала, что их семья жила в Доме викария на протяжении нескольких поколений, но отец решительно пресекал все расспросы о его прошлом, как и обо всем прочем. Уиллоу вспомнила, как однажды вбила в поисковик запрос «Белла Джеймс», но ничего не нашла. Поэтому, не понимая, куда копать дальше, но чувствуя, что отец этого не одобряет, она сдалась. Фотография коробки стала ярким напоминанием о том, почему Уиллоу вообще согласилась взяться за этот проект.

Тисовое поместье хранило историю ее семьи, и, возможно, прямо сейчас перед глазами был крупный фрагмент этой головоломки.

Уиллоу поерзала в кресле, пытаясь размышлять логично. Возможно, она наивна в своем возмущении; вероятно, действительно приходится слегка обманывать систему, чтобы заключить такую крупную сделку, как эта. Уиллоу не нравилось, что Майк солгал ей, но, хотя босс сказал Лео, что знает ее довольно хорошо, в действительности он не имел ни малейшего представления, кто она на самом деле и каковы ее мотивы для участия в проекте «Тисовое дерево».

Если быть честной, думала Уиллоу, обманщик здесь не только Майк. Однако проблема заключалась в том, что он связался не с той девушкой. Если дойдет до конфронтации, она не побоится противостоять ни ему, ни Лео, и ей не страшно отстаивать свою позицию. Уиллоу слишком много работает, чтобы просто смириться с этим. Ей нужно не терять головы, перестать вести себя как жертва и оставаться сосредоточенной.

В голове Уиллоу постепенно начал формироваться план. В Брайтонском архиве, где хранится записная книжка, также находятся все старые карты этого района. Она может сама выяснить, есть ли на них какие-нибудь отметки кладбища за Домом викария. Затем, вооружившись этой информацией, отправится навестить Дороти в коттедже «Тисовое дерево» и выяснит, что той известно. Возможно, кладбище было небольшим, всего несколько могил многовековой давности, с истлевшими человеческими останками. Она не может противостоять Майку и Лео, пока не выяснит все факты, но ей необходимо получить как можно больше информации, прежде чем состоится совещание в департаменте планирования, до которого оставалось менее суток.

Уиллоу встала налить себе стакан воды, борясь с позывами к рвоте, пока они снова не утихли. Она до сих пор почти ничего не ела и была совершенно измучена. Как только все это закончится, она возьмет несколько выходных, уедет куда-нибудь, выспится и отдохнет.

Телефон звякнул, и Уиллоу посмотрела на экран. Сообщение от Чарли. «Привет, крошка, просто пишу узнать, как дела, мы скучали по тебе за обедом. Надеюсь, с тобой все в порядке? Сегодня утром ты выглядела усталой. Но ты все равно молодец. Люблю тебя».

Уиллоу вздохнула, сбросила туфли на высоких каблуках и двинулась по отшлифованным деревянным половицам в свою спальню. Ей пора было снять костюм, который она надевала на собрание, и переодеться в какую-нибудь удобную одежду. Усевшись за туалетный столик и смыв макияж, Уиллоу посмотрела на свое отражение в зеркале. С каждым днем она все больше напоминала свою мать: то же лицо в форме сердечка, узкие губы и темные волосы, подстриженные прямой челкой, чтобы скрыть ранние морщины.

Хотя ее светло-голубые глаза были отцовскими, «пронзительными», как Чарли называл их.

Уиллоу оглядела спальню. Она владела своей квартирой всего год, но это уже было ее любимое место, ее убежище. Чарли помог ей обустроиться. Однажды, напившись дешевого сидра, они вместе покрасили спальню; приобрели ей кровать из кованого железа в антикварном магазине в Норт-Лейне (после неудачной попытки сбить цену); выбрали и вставили в рамки черно-белые фотографии своих путешествий по всему миру, которые развесили вдоль коридора. Уиллоу еле уложилась в бюджет, купив квартиру в перестроенном викторианском доме на окраине Хоува, а это означало, что ей пришлось самой заниматься ремонтом по выходным и после работы. До сих пор Уиллоу удалось привести в порядок только спальню и деревянный пол, который тянулся из кухни в гостиную. У них с Чарли ушло почти два месяца на то, чтобы починить его, отшлифовать и проолифить, и теперь он выглядел прекрасно. В кухне был небольшой балкон с видом на общий сад, где они сидели летними вечерами. Уиллоу знала, что Чарли хотел бы жить вместе, но ей требовалось собственное пространство, где она могла бы спрятаться от всех, не улыбаясь и не притворяясь, будто у нее все в порядке.

Уиллоу сняла рабочую одежду и прошла в ванную комнату тускло-салатового цвета, до ремонта которой еще не дошли руки. Включила душ, ожидая, пока из него пойдет пар, прежде чем ступить под струю. Ей хотелось довериться кому-нибудь, но Чарли был беспокойным человеком, и существовала опасность, что после разговора с ним она станет чувствовать себя еще хуже. Уиллоу не могла поговорить с отцом, поскольку до сих пор не сообщила ему, что работает над проектом застройки Тисового поместья Хилтонов – он воспринял бы это как предательство.

Уиллоу закрыла глаза и представила, какое будет у отца лицо, если сообщить ему об этом. Чем больше она размышляла, тем яснее сознавала, что должна посмотреть правде в глаза: она играла с огнем, берясь за этот проект. Чего же удивляться, что она обожглась?

Уиллоу вылезла из душа и вытерлась, втерла масло какао в кожу и влезла в джинсы и мягкую толстовку. Высушила волосы, сидя на кровати, написала ответное сообщение Чарли и открыла ноутбук. Когда курсор завис над поисковиком, ей вспомнился разговор с матерью Чарли. «Никто больше не говорит об Элис. Надеюсь, Лео поддерживает свою мать. Бедная Ванесса, вероятно, это сущий ад – не знать, что случилось с родной дочерью».

Нервничая, Уиллоу ввела запрос: «Хилтон, Кингстон, Льюис». Первым же результатом стала вырезка из «Льюис газетт» от 7 января 1970 года: «Неразгаданная тайна пропавшей Элис Хилтон». Под заголовком была черно-белая фотография улыбающейся маленькой девочки с локонами и темными лентами в волосах. Это был тот же самый портрет, который до сих пор висел в коридоре особняка Тисового поместья, снимок, ставший символом исчезновения Элис. Уиллоу читала дальше:

«Морозным утром в январе 1970 года, через неделю после исчезновения шестилетней девочки, сотни добровольцев, которым дали выходной, вышли на поиски по снегу, покрывавшему Сассекс-Даунс, и вели их до захода солнца. Это было масштабное зрелище – участники выстроились в полуторакилометровую линию на расстоянии двадцати пяти ярдов друг от друга и тщательно прочесали десять квадратных миль в рамках поискового мероприятия под руководством детектива-инспектора Миллса из полиции Сассекса. Кропотливая работа, где каждый доброволец проявлял особую наблюдательность, чтобы не пропустить ни единой зацепки, могущей дать полиции хотя бы какое-то представление о местонахождении девочки.

“Добровольцы прошли базовую подготовку, прежде чем выйти на поиски, – прокомментировал инспектор Миллс, ведущий детектив по этому делу. – Их нужно вести чрезвычайно тщательно и осторожно. Даже оторванный лоскут одежды или перчатка могут стать важным доказательством, способным решить дело в ту или иную сторону”.

Неделю назад маленькая Элис Хилтон исчезла с новогодней вечеринки из дома своих родителей в Кингстоне, близ Льюиса. Поисковое мероприятие, проведенное на этой неделе, стало одним из самых крупных, когда-либо виденных в Англии, и мать Элис, Ванесса Хилтон, все еще надеется, что дочь жива.

“Мы не должны прекращать поиски. Возможно, она травмирована, или заблудилась, или попала в плен. Пожалуйста, если вы находились в этом районе в канун Нового года, найдите минутку, чтобы подумать. Даже если один-единственный человек вспомнит что-нибудь, это может дать нам ключ к ее исчезновению. Если вы что-то видели, каким бы незначительным вам это ни показалось, позвоните в отдел полиции по расследованию происшествий”».

Уиллоу прокрутила страницу вниз до фотографии Ванессы и Ричарда Хилтонов, снятых вместе на пресс-конференции. Бледные, с широко раскрытыми глазами и растерянные, они сидели за длинным столом с табличкой «Полиция Сассекса», перед ними стоял ряд микрофонов. Она живо представила эту пресс-конференцию: совершенно белая комната, оглушительное щелканье камер и какофония голосов кричащих журналистов. В статье, как обычно, упоминался главный подозреваемый по данному делу.

«Неназываемый свидетель, последним видевший Элис живой, в настоящее время помогает полиции в расследовании. Полиция подтверждает, что сотрудники нашли носовой платок с группой крови Элис недалеко от места пропажи ребенка и рассматривают ее исчезновение как подозрительное.

Дороти Новелл, местная жительница, участвовавшая в поисках, сказала нашему репортеру: “Мы все ужасно беспокоимся за Элис, она милейшее дитя, и мы молимся, чтобы она нашлась в целости и сохранности”.

Инспектор Миллс поблагодарил всех, кто участвовал в поисках, и призвал общественность сохранять бдительность».

Сердце Уиллоу часто забилось, когда она заново перечитала слова Дороти. Вероятно, Дороти знала ее отца еще ребенком и захочет поговорить с ней об этом, когда она спросит ее насчет кладбища.

Уиллоу откинулась на подушки и вернулась к картинкам в поисковике. Нашлась еще одна статья, датированная 14 июля 1980 года, которая сопровождалась черно-белым снимком ее отца в детстве.

Исчезнувшая: дело Элис Хилтон – десять лет спустя.

«Миновало десять лет с той роковой ночи в канун Нового 1970 года, однако, несмотря на обширное полицейское расследование и тысячи человеко-часов, потраченных на поиски маленькой Элис, Ванесса Хилтон по-прежнему далека от понимания того, что случилось с ее дочерью.

“Трудно сказать, что хуже, – говорит Ванесса Хилтон, – знать, что ваш ребенок был похищен и убит, или он исчез и может находиться где угодно, подвергаясь любому виду насилия, и никогда не получить ответа о том, что произошло. Хотя слабая надежда на то, что ваш ребенок жив, может придать вам силы жить дальше, отсутствие определенности и постоянные сомнения буквально сводят с ума”».

Уиллоу вернулась к результатам поиска и заметила статью из «Льюис кроникл», датированную 8 февраля 1968 года, написанную за год до исчезновения Элис.

«Фермер из Восточного Сассекса “совершенно раздавлен” тем, что его стадо молочных коров пришлось забить после выявления туберкулеза крупного рогатого скота.

Ричард Хилтон из Кингстона близ Льюиса говорит, что придется все начинать заново после того, как плановые анализы выявили болезнь. Почти половина забитых коров были беременны, что еще больше усугубляет ситуацию.

Мистер Хилтон сказал: “Я просто не могу выразить словами, каково это – видеть, как уничтожают корову, которую ты вырастил из теленка. Моя жена плакала. Я находился рядом со дня их рождения”».

Уиллоу взглянула на фотографию отца, стоящую на каминной полке напротив. Ей было мало известно о том дне, когда пропала Элис, но она точно знала, что Бобби и его отец провели этот день, уничтожая свое стадо из-за вспышки туберкулеза. После статьи стало ясно, что коровы ее дедушки и Нелл, вероятно, заразились от стада Хилтонов.

Уиллоу тяжело вздохнула и начала собирать вещи перед поездкой в Главный архив. Обман Майка подкосил ее весьма сильно, поскольку данный проект многое значил лично для нее. Она целый год не рассказывала о нем отцу, понимая, что тот рассердится, и все равно обожглась. Наверное, судьба так наказывала ее за собственный обман – по отношению к отцу. Уиллоу не сделала ничего плохого, взявшись за проект, но ей следовало быть честной с ним. Настало время все рассказать отцу и получить его благословение, чтобы они оба могли двигаться дальше.

Направляясь к выходу, Уиллоу решила, что съездит в архив, а затем отправится в квартиру отца. Она набрала номер его телефона, услышала, как включился автоответчик.

– Папа, это я, мне нужно с тобой кое о чем поговорить. Я приеду около шести. Может, закажем что-нибудь из ресторана?

Нажав «отбой», Уиллоу ощутила очередной приступ тошноты и добежала до ванной как раз вовремя, чтобы исторгнуть в унитаз то небольшое количество пищи, которое ей удалось съесть в этот день. Затем она вытерла рот и пошла в кухню, чтобы налить себе еще воды. Ладно, ей нездоровится, она совершенно измотана, но надо собраться с силами, прошлое больше не может ждать.

Уиллоу взяла ключи, натянула кроссовки и открыла входную дверь. Она сильно нервничала перед встречей с отцом, но убеждала себя, что есть призрачный шанс не разозлить его. Отец воспримет успехи дочери с гордостью и охотно расскажет о своей жизни в Доме викария, о Нелл, кладбище и Белле Джеймс. Если все получится, с ее плеч свалится огромный груз, но интуиция подсказывала, что отец вряд ли спустит ей это с рук.