Текст книги "Небо смотрит на смерть"

Через час хорошего хода Чарльз достиг точки, где река сужалась, резко уходя влево. Для того чтобы попасть в Апнор, ему следовало пересечь реку по направлению к северному берегу, что само по себе не вызывало у него опасений. Облокотившись на весла, он немного передохнул и прислушался, пытаясь убедиться, что поблизости нет посторонних судов. Они могли появиться внезапно и налететь на него в темноте. Вокруг все было спокойно, и Чарльз, повернув шлюпку, изо всех сил погреб к противоположному берегу. Течение немного сносило его вниз, но через несколько минут он уже пересек фарватер и вновь вздохнул спокойно. Приняв прежний курс вверх по течению, он находился теперь, по его расчетам, более чем на полпути к «Ведьме».

Ночь была намного темнее, чем предыдущая. Чарльз мог лишь догадываться, который был час, но ему казалось, что он просидел на веслах целую вечность. Ладони онемели и кровоточили, плечи ломило от боли. Единственным утешением было то, что встречное течение начинало ослабевать, и каждый взмах весел давался уже не так тяжело и перестал быть победой в борьбе со стихией. Пройдя отметку у мыса Фолли, он стал продвигаться еще быстрее, начав с легким сердцем большой перегон вдоль низких отлогих берегов Ху. На противоположной стороне реки, уже совсем близко, радостно засияли огни Чатэма и Джиллингхэма, напротив которых находился Апнор.

Пытаясь совладать с усталостью, он начал детскую игру в считалки, считая каждый взмах весел и оглядываясь назад, чтобы оценить пройденное, лишь на счет «сто». Когда ему это надоело, он переключил свои мысли на Кэтрин. Справилась ли она со своим сложным заданием и в каком именно месте ожидала его на берегу? Он подумал о «Ведьме» и стал мысленно репетировать все, что ему предстояло проделать, когда он доберется до нее. Расстояние медленно сокращалось. Вскоре показались огни на другой стороне реки, на этот раз – огни больших военных кораблей, стоявших на приколе в стороне от фарватера в бухте Ху. На борту суетились какие-то люди, и Чарльз постарался не оказаться в поле их зрения. Мало-помалу он обогнул мыс Апнор, продолжая грести, пока не увидел очертания поросшего густым лесом холма в глубине бухты. Через несколько минут шлюпка вошла в мелкие воды, а весла внезапно чиркнули по камням. Чарльз наконец позволил себе отдохнуть.

С берега не доносилось ни единого звука. Похоже, он явился на свидание с Кэтрин намного раньше нее. Ему предстояло еще разыскать «Ведьму», но, оглядевшись вокруг, он решил, что в темноте различить ее бирюзовый корпус будет не так-то просто. Питер всегда оставлял ее

в восточной части бухты на значительном расстоянии от основной массы судов, сконцентрированных в середине. Теперь его примеру, наверное, последовали многие, и прежняя его стоянка расширилась. Со всех сторон над водой, как черный конвой, возвышались громады судов, но прочитать названия можно было лишь с очень близкого расстояния. Чарльз с новыми силами налег на весла, переплывая от яхты к яхте.

Минут двадцать он тщательно прочесывал восточную стоянку. В первое время он не испытывал беспокойства, зная примерные ориентиры. Это вопрос только времени – он все равно рано или поздно разыщет ее! Но беспокойство усилилось, когда поиски не принесли результата. Сомнений не было – «Ведьму» перегнали в другое место. Либо Питер изменил место стоянки, либо, какой бы ужасной ни была эта мысль, он передал ее кому-то еще и ее не было в Апноре вообще!

Всерьез обеспокоенный, он принялся прочесывать западную стоянку. Может, позаимствовать другую яхту? «Спрэй» была слишком мала для столь длительного и опасного путешествия, да и потом, за сегодняшнюю ночь он не сможет проделать весь путь обратно. Они слишком далеко зашли в исполнении своих планов, чтобы сейчас менять их.

Голова пошла кругом от непредвиденных проблем. Но вдруг, оглянувшись назад на маленькую гоночную яхту, он различил знакомые очертания. Через минуту жадные пальцы на ощупь обследовали корму, пытаясь прочесть столь желанные буквы. Да! Он медленно нащупал название: В-Е-Д-Ь-М-А. Чарльз вытер лицо мокрым рукавом куртки и тяжело вздохнул. Ее действительно перегнали! Она была надежно пришвартована с внешней стороны бухты. Угнать ее не составит труда!

Теперь, когда он нашел «Ведьму», он начал тревожиться за Кэтрин. Она либо опоздала на свидание, либо ждала его по другую сторону бухты, где они и договорились встретиться. А пока неплохо бы разобраться со снастями. Чарльз подогнал шлюпку, открыл крышку кокпита* и взобрался на яхту. Ключ висел на месте, на крючке в одном из морских рундуков, и он смог отпереть каюту.

* Кокпит – палубная надстройка в кормовой части палубы.

«Ведьма» была одномачтовым судном с бермудскими парусами, длиной двадцать футов по ватерлинии, с осадкой четыре фута и шириной семь футов шесть дюймов. Скорость не была ее основным достоинством, скорее всего, строители предназначали ее для безопасных и комфортабельных путешествий. Корма по форме напоминала каноэ и тормозила яхту на сильном ходу; зато на кокпите имелась просторная каюта со столом, двумя лавками по бокам и камбузом по правому борту. Сделали яхту на славу, и Питер всегда с гордостью отзывался об ее остойчивости. Чарльз очень надеялся, что друг не ошибался.

Хилари немедленно принялся разгружать шлюпку. Огромное количество вещей следовало разложить в строгом порядке – часть на форпике и в каюте, а часть – в рундуках. Когда с этим было покончено, он разобрал паруса и проверил наличие горючего в баке на случай, если в срочном порядке понадобится запустить двигатель. Кроме четырех галлонов бензина, привезенного в шлюпке, он обнаружил на борту еще одну полную канистру. Теперь при необходимости горючего хватит на двадцать часов хода! Его беспокоил вопрос о навигационных огнях. Взвесив все «за» и «против», он счел разумным идти с включенными. Устье Медуэя довольно узкое, с весьма оживленной навигацией – в темноте на неосвещенную лодку запросто могли наскочить. Полиция и береговая охрана также не дремлют в этом районе, и если старушку «Ведьму» застукают без огней, то неизбежно начнутся вопросы. С другой стороны, отплытие яхты с огнями из этой бухты непременно будет замечено и зарегистрировано в каком-нибудь официальном журнале. Ничего страшного; вряд ли кто-нибудь всерьез над этим задумается. «Ведьмы» все равно рано или поздно хватятся. Правда, могут подумать, будто вернулся хозяин и сам отбыл на яхте. Нет, лучше включить огни вскоре после того, как лодка выйдет из гавани.

В эту секунду он услыхал, как на берегу под деревьями хрустнул крошечный камешек. Чарльз напряженно прислушался в надежде, что это Кэтрин. Тихий свист успокоил его. Он свистнул в ответ и с облегчением отвязал шлюпку. Через десять секунд он уже добрался до берега; шаги становились все ближе, и вскоре из темноты показалась фигура Кэтрин.

– Слава Богу! – испуганно прошептала она. – Я обыскала весь берег.

– Извини, дорогая, кто-то перегнал лодку. Я сам был в полном отчаянии.

– Теперь все в порядке?

– Да. Мы почти готовы к отплытию. Давай поищем шлюпку Питера.

– Она что, нам понадобится?

– Я не осмелюсь оставить ее здесь, в гавани. Это покажется странным.

После непродолжительных поисков они обнаружили шлюпку на берегу и быстро перетащили ее к воде. Кэтрин забралась внутрь, а Чарльз перегнал шлюпку к «Ведьме», надежно привязав ее. После этого он стал избавляться от верной «Спрэй». Убедившись, что она пуста, за исключением металлического балласта, оставшегося в ней, он погрузил в воду нос шлюпки. Она наполнялась водой, постепенно погружаясь, затем, протестующе булькнув три раза, медленно скрылась в глубине.

– Вот так, – мягко произнес Хилари. – Теперь пошли.

Течение было слабым, зато с берега дул попутный ветер, и выйти из гавани не составило особого труда. Чарльз поднял грот-парус и отдал швартовы. Кэтрин стояла на корме у штурвала. Якорный буй негромко стукнул о палубу, и «Ведьма» со свернутым фоком начала уваливаться под ветер. Гик* повернулся, заскрежетали блоки, грот наполнился ветром, а Кэтрин потихоньку травила шкоты. За кормой легонько бурлила вода; берег постепенно скрывался из виду.

* Часть обмачтовки парусного судна, служащая для растягивания нижней кромки косого паруса – триселя. Представляет собой горизонтальное бревно, одним концом подвижно укрепленное в нижней части мачты, а свободным концом направленное к корме.

Итак, они тронулись в путь!

Несколько минут Чарльз повозился на верхней палубе, зажигая огни и скручивая веревки, затем возвратился к Кэтрин в кокпит.

– Ну что ж, мы еще раз победили! – удовлетворенно заявил он. – А у тебя денек был, наверное, ужасный?

– Немного сумбурный, но в целом все складывалось отлично. В банке сказали, что деньги следовало заказать заранее, но потом все-таки выдали.

– Паспорт в порядке?

– Да, – она похлопала себя по карману. – А чемодан в камере хранения в Дувре.

– Что с машиной?

– Оставила ее в городе, а сама добиралась на поезде. Именно так бы я поступила, отправляясь в обычное путешествие.

Чарльз довольно кивнул, слегка отпуская парус.

– Никому не показалось странным, что ты вчера так много покупала?

– Нет. Я обошла несколько магазинов.

– Тебя никто не заметил?

– Не думаю. Я подкрасилась по-новому. Мне кажется, и ты бы не сразу узнал меня, если бы встретил на улице.

– Ну что ж, пока удача сопутствует нам. Который час, дорогая?

Кэтрин вгляделась в циферблат.

– Почти половина двенадцатого.

– Ты не устала?

– Нет, волнуюсь только. Чарльз улыбнулся.

– Нам придется «побыть на стреме», пока мы не выберемся из устья реки.

Кэтрин спросила, как прошло его путешествие, и Чарльз рассказал. Потом они тихонько сидели, держа друг друга за руки, наблюдая за игрой паруса и прислушиваясь к бурлящей струе за кормой. Река казалась спокойной; красное и зеленое отражение навигационных огней на воде было таким уютным и успокаивающим; яхта бесшумно скользила по гладкой поверхности. Прекрасно сознавая, что отправились в безнадежное и отчаянное путешествие, они все же поддались ощущению покоя, постепенно овладевавшему ими по мере того, как бухта скрывалась из виду. Покой и надежда… Впереди ожидали знакомый пролив, хорошо освещенный огнями, приветливо мерцающие буйки… и открытое море!

Дул легкий, но свежий ветерок, и яхта шла хорошо, подгоняемая течением. Держа курс по внешней линии от ряда буйков, они могли плыть на значительной глубине, не рискуя царапнуть килем о дно или напороться на встречное судно. Чарльз передал штурвал Кэтрин, спустился вниз, чтобы зажечь свет в каюте и проверить, не отвязался ли груз. Насколько он мог понять, на «Ведьме» имелось все необходимое снаряжение, а некоторыми вещами он даже не знал, как пользоваться. Запасной становой якорь и верп, перлинь на форпике, в рундуках – штормовой парус, два морских плаща, висевших на крючках, спасательные жилеты и морской якорь. Среди вещей Питера он обнаружил карту Ла-Манша, которая очень пригодится в конце плаванья.

Чарльз воспрял духом, но сразу же расстроился, постучав пальцем по барометру, висевшему в каюте на шпангоуте. Стрелка резко вильнула вниз. Чарльз помрачнел, но решил держать пока при себе эту новость.

Кэтрин самозабвенно держала штурвал, очень похожая на заправскую яхтсменку. При свете лампы, включенной в каюте, он смог разглядеть, что она была в брюках и свитере с капюшоном. Густые волосы спрятаны под беретом. Кэтрин счастливо улыбнулась ему, увидев, что он поднялся на палубу.

– Все в порядке? – спросила она.

– В лучшем виде! – Чарльз остановился, посветив фонарем в трюм. – Гм! Мне, кажется, следует слегка поработать. В любом случае лучше не подмокать с самого начала!

Насос уже колотил впустую, а яхта огибала мыс Фолли. Чарльз вновь встал к штурвалу, когда ветер задул по правому траверзу.

– Может, пожуем немного, – предложил он, – пока все спокойно?

– Чай с бутербродами?

– Замечательно!… А я еще порулю, пока ты занята, – добавил он, стараясь казаться беззаботным.

Она, не почуяв ничего зловещего в его словах, спустилась вниз, чтобы разжечь печку. Чарльз отметил номер буйка, проплывавшего за кормой, и сверился с картой. Они шли хорошо! Если ветер не переменится, они выйдут из устья еще до рассвета. Ах, если бы не барометр! Мысль о падающей вниз стрелке гвоздем засела в мозгу. «Ведьма» – крепкая лодка, бесспорно! Двадцать футов хорошо пригнанного дубового дерева!! Если уметь управлять ею, она выдержит любой шторм – в конце концов, пятитонки не раз пересекали Атлантику. Но трудность как раз и состояла в том, что яхтсмен был весьма неумелым, и в случае шторма борьба со снастями будет вестись не на равных.

Некоторое время он наблюдал за озабоченной Кэтрин, сидящей на банке и намазывающей масло на хлеб. Он восхищался тем, как естественно и просто она держалась, как готова была полностью доверяться ему теперь, когда они отправились в столь опасное путешествие! Чарльз чувствовал двойную ответственность. Беспокойно нахмурившись, он вновь повернулся к карте.

Еда была превосходной на вкус, а сигарета – тем более! Впервые за все это время они никуда не спешили, и мысль эта сама по себе доставляла огромное удовольствие. К тому времени, как они расправились с бутербродами, яхта, по расчетам Чарльза, проплывала мимо острова, где он провел сегодняшний день. Река расширялась и была на удивление пустынной. За целый час – никаких встречных, за исключением буксирного судна и небольшого пароходика, шедшего против течения. Вокруг не горел ни один огонь, кроме мигающих бакенов. Разговаривая друг с другом, они понижали голос, испытывая почтение перед бездонной темнотой этой ночи.

С усилением ветра яхта пошла веселей, несмотря на течение; шлюпка зарыскала из стороны в сторону на конце каната. Чарльз с беспокойством наблюдал за нею. Если что-нибудь случится со шлюпкой, они окажутся совершенно беспомощными. Лучше бы укрепить ее на крыше каюты, но там не хватало места; и он решил заменить одиночный фалинь на двойной канат из манильской пеньки.

Новые неприятности начались, лишь только они достигли переполненного морским транспортом выхода из залива. Здесь – держи ухо востро! По обе стороны фарватера на приколе стояли суда: эсминцы, старые минные тральщики, драггеры, баржи, а иногда и большегрузные пароходы. Течение ускорялось у входа в гавань, и они испытали самые неприятные ощущения, когда большой корабль, стоявший на приколе, внезапно перекрыл им ветер и паруса сразу же безжизненно обвисли. Маленькие крутые волны начали бросать яхту из стороны в сторону, заставив их обоих схватиться за поручень. Штурвал вырвало из рук, и они чуть не налетели на огромный неосвещенный бакен, разминувшись с ним в нескольких дюймах. Чарльз всегда ненавидел именно это место, опасаясь проходить его даже днем.

Теперь они находились совсем близко от устья. С левого борта Чарльз разглядел белый бок буйка. Твердый орешек, а впереди – красный буек мыса Гаррисон. Внезапно он увидел еще что-то – красное, белое и зеленое: навстречу шла какая-то лодка! Через мгновение тишину ночи прорезал короткий одиночный гудок.

– Эх, речка, речка, плыла по ней дощечка, – пробормотал Чарльз, стиснув зубы. Он слегка положил руль вправо, борясь с вырывающимся из рук штурвалом и маленькими злыми волнами, лупцующими по корме. Яхта почти потеряла скорость, и Чарльз опасался, что она и вовсе выйдет из-под контроля. Два огонька на берегу медленно подползали со скоростью черепахи. Может, завести двигатель? Может, они еще не потеряли фарватер?

Зеленые огни парохода медленно гасли, а красные стали ярче. Теперь все в порядке! Они продвигались мимо каменного мола мыса Гаррисон. Раздался грохот мощных Дизелей, и через мгновение огромный корабль, появившись из темноты, мрачной тенью навис над ними, пройдя ближе чем в кабельтове. Кильватерной волной шлюпку бросало, как монетку в копилке. Секундная передышка – и вторая волна, немного поменьше первой. Пережив и это, «Ведьма» вновь позволила управлять собой. Река расширялась, а справа по борту медленно удалялся мыс Гаррисон. Чарльз включил лампу нактоуза и выверил курс по компасу. Яхта шла в открытое море!

Глава 3

У Кэтрин разболелась голова после передряги в устье реки, и она с радостью согласилась на предложение Чарльза спуститься вниз и лечь отдохнуть. Он видел, как она залезла в мешок, намотав на себя покрывало, и понял, что она сразу же крепко уснула. Он даст ей передохнуть пару часиков, решил Чарльз, а на рассвете, если Кэтрин оправится, он поставит ее на вахту.

Теперь, когда они вышли из залива, он мог позволить себе немного расслабиться. Огней попадалось гораздо больше, чем было обозначено на карте, но пока он, придерживаясь основного курса, ухитрялся ни с кем не столкнуться. Видимость оставалась хорошей, и теперь, когда он мог свободно маневрировать в водном пространстве, он меньше нервничал, думая о встречных судах. Теплый бриз, обдувавший шею, весело наполнял паруса, а по мере того как «Ведьма» все дальше удалялась от суши, течение становилось все более слабым и волны уже не колотили с прежней яростью по корпусу яхты. Вскоре она подчинилась привычному ритму: плавный подъем и падение. Шлюпка, доставившая немало тревог в устье бухты, теперь вела себя совершенно спокойно, надежно привязанная к кокпиту.

Вокруг царили мир и покой. Равномерное покачивание убаюкивало Чарльза, и он все с большим трудом заставлял себя следить за компасом. Большой перегон на веслах в Апнор утомил его больше, чем он сам сознавал, – тело ныло от усталости и недосыпания. Легкое похлопывание фалов о мачту, поскрипывание блоков при поворотах грота, нежное шуршание морских струй, омывавших корму… Он начинал клевать носом, сразу теряя курс, и просыпался от резкого звона. Он слыхал, что хорошие яхты сами идут по курсу. К «Ведьме» это не относилось…

В шесть утра в тусклом свете восходящего солнца по левому борту он различил какие-то темные очертания.

Надежды его оправдались: это был буек Гвоздь! Чарльз воспрянул духом. Пока все его выкладки, сделанные на острове, подтверждались. Он позвал Кэтрин, она сразу же откликнулась и поднялась на кокпит.

– Как отдохнула?

– Как будто заново родилась! – отвечала она, радостно улыбнувшись. Она уселась рядом с ним, быстро взглянув ему в лицо, затем посмотрела на небо, покрытое низкими тучами, тяжелую массу воды за кормой, и встревожилась. – Как идут дела?

– Неплохо. Мне кажется, там, вдали, показался мыс Уорден.

Она посмотрела в ту сторону, куда он показывал, и неожиданно вздрогнула. Сквозь мглу проглядывали лишь смутные очертания суши, а вокруг все было покрыто водой. Хотя она никогда и не признавалась в этом Чарльзу, в душе ее царил страх перед морем. Плаванье в мелких, укрытых со всех сторон бухтах Медуэя всегда было довольно приятным, но в тех редких случаях, когда они осмеливались покинуть пределы реки, она, возвращаясь домой, испытывала тайное облегчение, что ей удалось уцелеть. Она чувствовала физиологический страх перед незнакомой стихией, неизведанной глубиной и пространством, хотя никогда не показывала своих чувств. Она знала, что многие считают море лишь водной поверхностью, двухмерным пространством, по которому хорошо кататься на лодке. Но для нее существовало и третье измерение, способное затянуть ее в свои пучины. Она не догадывалась, что Чарльз испытывал примерно те же самые чувства. Наверное, по своей воле они вряд ли стали бы связываться с морскими путешествиями, если бы их не вынудили к тому обстоятельства.

– Море сегодня гораздо спокойнее, – сказала она.

– Да, ветер утих. Если так будет продолжаться и дальше, боюсь, нам придется воспользоваться мотором. Пока все идет хорошо; мы плывем по течению. Хочешь порулить немного?

– Конечно, милый! Ты, должно быть, умираешь от усталости.

– Нет еще! – мрачно ответил он и передал ей штурвал. – Если ты последишь, чтобы стрелка компаса колебалась в районе отметки «сто десять», то серьезных отклонений от курса не будет.

– Когда тебя разбудить?

– В восемь, Не позже. Крикни, если случится что-нибудь непредвиденное.

Кэтрин кивнула ему в ответ, и Чарльз поспешил в каюту.

Около восьми Чарльза разбудил резкий голос диктора Би-би-си, доносившийся с кокпита, – Кэтрин включила портативный приемник, чтобы узнать прогноз погоды. Из того, что он смог разобрать, следовало, что перспективы значительно ухудшились, и подтвердились его возникшие подозрения, когда он постучал по стеклышку барометра. Чарльз вылез из мешка и поднялся на палубу.

Небо выглядело еще более угрожающим. Светлее не стало, а издалека, с севера, доносились раскаты, очень напоминавшие гром. Ветер стих почти совершенно, и «Ведьма» мрачным призраком одиноко возвышалась над безжизненной, густой, как масло, водной массой. На горизонте виднелись очертания одного или двух пароходов и никаких буйков рядом.

– Ты хоть знаешь, где мы находимся? – спросил он Кэтрин, взглянув на компас.

– Не совсем, – призналась она. – Я видела какой-то буек около часа назад, но не успела прочесть название.

Чарльз попытался свериться с картой, но ничего не понял. Берег, плоский и совершенно ровный, казался теперь еще дальше. Наверное, они находились чуть-чуть в стороне от бухты Суэйл, а если так, то они почти совсем е продвинулись за последнее время.

– Думаю, лучше завести двигатель, – сказал он. Кэтрин согласилась неохотно. На «Ведьме» был такой же движок мощностью в сорок лошадиных сил, как и на «Спрэй», и она хорошо знала, какими капризами они отличались. Иногда заводились с ходу, работая потом без перебоев, но частенько после длительного простоя не заводились вовсе.

На этот раз так и случилось. Мотор застучал после второго качка, несколько секунд поработал, кашлянул и постепенно смолк, грустно звякнув пусковой рукояткой. Чарльз считал, что он знает причину – должно быть, в насосе воздушная пробка. Он попытался прокачать бензопровод, но в насос горючее так и не поступило, и Чарльз неохотно достал инструменты. Питер обучил его самым простым приемам ремонта, но Чарльз, будучи человеком, далеким от техники, знал, что обязательно сделает что-нибудь не так: перережет провод или потеряет деталь. Сегодня, понимая, что не имеет права на подобную ошибку, он нервничал еще больше и долго возился с насосом.

Кокпит весь пропитался бензином, а сам он был грязный и злой. Подсосав в карбюратор бензин, он принялся изо всех сил крутить заводную ручку, доведя себя до полного изнеможения. Чертов движок молчал, как неживой! Отчаявшись, Чарльз присел на корточки и стал дуть на стертые в кровь ладони, а Кэтрин с беспокойством на него поглядывала, чувствуя себя совершенно беспомощной и зная, что сейчас лучше помолчать. Она не раз наблюдала подобные сцены!

Чарльз продолжал в упор смотреть на движок, как будто тот был опасным зверем, и пытался припомнить советы Питера. «Ведьма» совсем потеряла скорость, покорно дрейфуя с обвисшими парусами. Они теряли драгоценное время и могли проторчать здесь много часов, если проклятая штука не заработает. Может, перекачал бензин? Чарльз с ненавистью содрал крышку карбюратора, прочистил заевший запорный клапан, вывернул и просушил свечи, несколько раз провернул двигатель, чтобы прочистить цилиндры. Поставив все на место, с последней надеждой рванул заводную рукоятку, и – о, счастье! – мотор сразу же завелся и заработал без перебоев. Чарльз улыбнулся Кэтрин и убрал инструменты на место, слизывая кровь с разбитых костяшек пальцев. Они с трудом перекрикивали работающий движок, но были счастливы слышать его звук. «Ведьма» вновь вернулась к жизни, и они понеслись вперед со скоростью пять узлов в час. Чарльз оттер масло с ладоней и взял штурвал, а Кэтрин спустилась вниз приготовить завтрак. Это была их первая «человеческая» еда за долгое время, и она постаралась, чтобы все было вкусно: яичница с беконом, мармелад, крепкий кофе…

Горячий завтрак подействовал на нее умиротворяюще, но Чарльз становился все более молчаливым, поглощая пищу, и наконец Кэтрин не выдержала.

– Дорогой, что случилось?

– Меня волнует погода! Чистый идиотизм болтаться по морю в крошечной яхте с этим падающим барометром!

Кэтрин огляделась вокруг на тихую воду свинцового цвета, тяжелые, неподвижные облака.

– Мне кажется, ничего страшного…

– Это затишье перед штормом – барометр не врет. Может, нам стоит попытаться добраться до Суэйла – это не дальше чем три-четыре мили отсюда? Через час мы могли бы укрыться в бухте.

– А что потом?

– Ну, переждем шторм и отправимся дальше.

– Чарльз, ты же знаешь, мы не можем себе это позволить. Мы застрянем там на несколько дней. Полиция вскоре обнаружит, что «Ведьму» угнали из бухты, а если ее заметят на мысе Суэйл, нас поймают. Мы вынуждены двигаться дальше.

– Да здесь скоро чертям станет тошно!

– Мы с тобой прошли уже все круги ада, и хуже не будет.

– Ты можешь погибнуть, Кэт. А я не имею права рисковать твоей жизнью.

– Мы это с тобой уже проходили…

– Тогда мы не знали, что так подведет погода… Теперь мы поставлены перед фактом.

– Вдруг как-нибудь обойдется?… Нет ли другого места, где мы могли бы укрыться в случае надобности? Где-нибудь подальше?

– Может оказаться слишком поздно.

– Но я бы рискнула. Давай, пей свой кофе и перестань нервничать.

Чарльз не произнес больше ни слова, но Кэтрин видела, что он очень обеспокоен. Позавтракав, он забрался на крышу каюты и затянул потуже грот. При полном затишье он легко справился с этим делом. Позже такая задача могла оказаться невыполнимой.

Утро прошло спокойно, и Чарльз уже стал надеяться, что им в конце концов повезет. Хотя раскаты далекого грома не прекращались ни на секунду, а остроконечные багровые облака время от времени вспыхивали электрическими разрядами молний, казалось, что шторм пройдет стороной. Мотор работал без перебоев, и, подгоняемые течением, они шли со скоростью примерно семь-восемь миль в час. В тусклом свинцовом свете дня становилось труднее различать названия буйков, но в начале двенадцатого Чарльз опознал черные с белым шашечки, обозначавшие вход в глубоководный залив под названием Гор. Течение ослабло, и яхта замедлила ход, но к полудню они поравнялись с Маргитом, проследовав дальше без остановки, – Кэтрин, поднявшаяся на палубу после небольшого отдыха в каюте, поразилась тому, как много они прошли.

– Сколько осталось до Дувра? – спросила она. Чарльз немного подумал.

– Миль сорок, я думаю.

– А за кормой?

– Около тридцати.

– Ну что ж, у нас все прекрасно, любимый!

Чарльз довольно хмыкнул в ответ.

И в эту секунду начался дождь. После первых предупреждающих капель небо внезапно разверзлось. Кэтрин бегом кинулась за плащами, швырнув один Чарльзу, и забилась в каюту, наблюдая за хлещущим стеной ливнем. Зрелище впечатляло; струи с таким грохотом барабанили по крыше каюты, что заглушали шум работающего мотора. Над морем сомкнулся светонепроницаемый занавес, сократив видимость до расстояния фута. Паруса повисли, как мокрые тряпки. Чарльз сгорбился у штурвала, с трудом выдерживая сбивавшие с ног атаки бешеных струй и пытаясь держать курс по компасу, когда мог его видеть. Вода наливалась в глаза и уши, пробиралась под капюшон, стекая за шиворот и высокие сапоги. Уровень воды поднимался так быстро, что он начал опасаться, как бы не залило двигатель, и крикнул Кэтрин, чтобы она поработала помпой. Он часто наблюдал такие ливни в Карибском море, но в Англии никогда. Яхта, однако, продолжала двигаться с той же скоростью – могло быть и хуже!

Всемирный потоп продолжался около получаса. Затем прекратился так же внезапно, как начался. Температура понизилась. Но шторм еще не прошел. Небо над головой слегка просветлело, однако тучи все так же затягивали все небо, а по кругу ходили раскаты грома.

Пока Кэтрин качала насос, Чарльз подтянул тяжелую шлюпку и вычерпал воду. Интересно, где они проплывали сейчас? Берег находился поближе, чем в течение дня, но, судя по курсу, они от него отдалялись. Неужели это уже показался Норт Форленд? На некотором расстоянии в кильватере покачивался буек, который они миновали во время шторма, но не смогли разобрать название. Поколебавшись немного, Чарльз решил развернуть яхту, вернуться и прочитать название. И правильно сделал – это был Длинный нос, что означало изменение курса. Он вновь развернул яхту, направив ее вдоль восточного побережья Тенета.

Ветра по—прежнему не было, и к тому же теперь они должны были двигаться против течения. Скорость «Ведьмы» упала до одного-двух узлов, и на протяжении долгих часов они почти стояли на месте. Дрянная погода разогнала отдыхающих с пляжей, и берег опустел. Еще пустыннее было море. На горизонте виднелись одинокие дымки пароходных труб, а мимо «Ведьмы», не обращая на нее никакого внимания, пару раз проплывали небольшие суда.

Около двух часов пополудни Чарльз тронул Кэтрин за рукав, показав, что справа по борту вдали показалась каменная дамба, окружавшая группу мачт.

– Это, должно быть, бухта Рамсгит! – прокричал он, пытаясь перекрыть голосом грохот движка.

– Вперед! – прокричала она в ответ. – Мы идем правильным курсом! – Катрин даже попробовала пропеть куплет песенки, которую всегда пела во время плавания и которая всегда вызывала ироническую улыбку у Чарльза: «Мы не знаем, куда плывем, но, с Божьей помощью, ура!…» На этот раз он смог лишь неестественно скривить губы.

День тянулся монотонно и медленно. Они по очереди вставали к штурвалу, часто меняя друг друга. Сиденье на кокпите было очень жестким, к тому же управлять яхтой приходилось, согнувшись в три погибели. Свободный от вахты кипятил чай, занимался уборкой яхты или дремал в каюте, отдыхая от жуткого грохота работавшего движка. Напряжение долгого дня начинало сказываться на них обоих, и Чарльз, хоть и чувствовал прежнюю тревогу за безопасность Кэтрин, все же радовался тому, что она была рядом.

В конце дня с северо-востока подул легкий бриз, красиво раздувая просохшие паруса. Хилари, обрадовавшись, выключил двигатель, и над яхтой воцарилась благословенная тишина. «Ведьма» с ее укороченным парусом двигалась слегка неуклюже, но течение снова подталкивало ее вперед, и Чарльз решил обождать немного, пока ничего не меняя.

Он вскоре понял, что поступил правильно. Внезапно ветер резко усилился, и волны вновь принялись хлестать по бортам. Именно это, мрачно подумал он, и предвещала стрелка барометра. Чарльз увидел, как к яхте приближается сплошная стена проливного дождя, и немедленно взял курс на буек, который, как он предполагал, должен был оказаться Северо-восточным Гудвином. Через несколько мгновений шторм обрушился прямо на них, и все морские и сухопутные ориентиры смешались и исчезли из виду. Кэтрин, почувствовав себя плохо, удалилась в каюту, и Чарльз в одиночку продолжал борьбу со штурвалом. Если попробовать спрятаться в каком-нибудь укрытии именно сейчас, то скорее всего они разобьются о берег. Оставалось только одно – выстоять во что бы то ни стало!