Текст книги "Небо смотрит на смерть"

– Убежать!!?

Внезапно все встало на места. В этот момент она даже не удивилась, почувствовав лишь радостное возбуждение. Теперь они снова продолжат борьбу! Лицо ее выразило полную сосредоточенность – она прокручивала маршрут в уме. Чарльз скрючился на заднем сиденье, стараясь сделаться незаметным из боязни, что кто-нибудь заметит его необычный вид и запомнит машину.

– Послушай, Кэтрин, – сказал он, с трудом подбирая слова. – Прежде чем ты погрязнешь во всей этой истории, ты должна отдавать себе отчет, что тебе грозит десять лет тюремного заключения за помощь мне. Я вообще не должен был впутывать тебя в это; я и не хотел, но больше мне ничего не пришло в голову…

– Светофор! – громко сказала она. – Пригнись пониже. Там на сиденье валяется старый ковер.

Чарльз взял его и прикрылся, когда машина остановилась.

Как только они проехали перекресток, Кэтрин ответила:

– Любимый, единственное, о чем нам стоит сейчас думать, – это как спасти тебе жизнь. Ты можешь полностью рассчитывать на меня, ты ведь знаешь. Мне совершенно плевать, что случится со мной. Теперь… Куда мы поедем? Пожалуй, ко мне? Ты хочешь спрятаться у меня?

– Нет. У тебя они будут искать меня в первую очередь. Как только хватятся, сразу подумают о тебе. Они поймут, что без тебя мне не справиться – в тюремной одежде и абсолютно без денег. Мне нужно держаться подальше от посторонних взглядов. Я думаю, Медуэй – самое подходящее место.

– Наш домик?

– Не для меня. Они вспомнят, что мы там скрывались. Я подумал о Туинни Айленде. Я мог бы пробыть там довольно долго.

Она что – то пробормотала в знак согласия. Туинни Аиленд был одним из целой группы островков и намытых течением солончаков в южной части бухты Медуэй, где они провели не один уик-энд. Он защищен прочной дамбой, которую можно использовать как прикрытие, и находится всего лишь на расстоянии в четверть мили от домика. Островок этот совершенно необитаем, таких много в том районе.

Кэтрин обогнала автобус, внимательно наблюдая за стрелкой спидометра. На ней лежала серьезная ответственность – следовало ехать как можно быстрее, и в то же время превышение скорости повлекло бы за собой фатальный исход, если бы их остановил полицейский.

– Тебе понадобится еда? – спросила она.

– Мы должны раздобыть все, что нужно, сегодня ночью до появления полиции. В домике полно всякой еды.

Это было действительно так. Они набрали массу банок, собираясь в путешествие на «Ведьме», и так и не воспользовались всем этим. Кроме того, Чарльзу наверняка понадобится множество других вещей.

– Я буду жить на острове вместе с тобой?

– Нет, дорогая. Полиция сразу найдет машину. И потом, ты станешь единственной нитью, связывающей меня с миром. Рано или поздно все будет зависеть от твоей способности свободно передвигаться.

– Что же мне делать в таком случае?

– Есть одна хитрость. Самое разумное для тебя, полагаю, остаться и пожить в домике денька два. Полиция обязательно начнет задавать вопросы о том, что ты делала начиная с пяти часов вечера сегодняшнего дня. Мне кажется, тебе нелегко будет оправдаться за этот вечер. Они не смогут ничего доказать, если увидят, что ты открыто живешь в домике. Но если ты скажешь, что здесь тебя не было, а они обнаружат, что это неправда, тогда они уж наверняка свяжут твое появление там с моим бегством.

– Да, понимаю… Я скажу, что приехала, так как никого не хотела видеть, – это покажется вполне убедительным. Но разве мое присутствие в домике не вызовет у них подозрений и не наведет на мысль прочесать острова?

– Тогда мне наступит конец, но вряд ли они пойдут на это. Скорее всего они начнут наблюдать за тобой. Ведь будь я где-то поблизости, я непременно связался бы с тобой, оставшись без пищи. И это – самый простой вариант. Когда же они убедятся, что ты ведешь себя совершенно естественно, они поверят тебе. Таково мое мнение…

– Надеюсь, ты прав. Лучше опять пригнись, дорогой. Мы подъезжаем к площади Элефант и, кажется, опять попадаем на красный.

Час пик был в самом разгаре, они простояли минут пять. Чарльз не осмеливался приподнять голову, зная, что вокруг много народу. Когда наконец они двинулись дальше по Нью Кент Роуд, Кэтрин быстро обернулась назад.

– Все в порядке, любимый?

– Да вроде…

– Как мы поступим? Сначала я отвезу тебя к острову на лодке, а потом привезу еду из домика?

– Нет. Мне кажется, лучше мне там вовсе не появляться. Не думаю, чтобы кто-нибудь оказался поблизости, но будет еще довольно светло, и я не хочу рисковать. Я предлагаю тебе высадить меня сразу за Ист-Рэйнхэм, где дорога близко подходит к дамбе, помнишь? Рядом с Оттерхэм Крик. Я спрячусь там и дождусь темноты. Затем обойду дамбу и поплыву на остров.

Кэтрин вспомнила о быстрых течениях, грязевых отмелях и полном отсутствии предупреждающих знаков в этой части залива. Но Чарльз был неплохим пловцом, и им так или иначе грозило так много опасностей, что волноваться еще и по этому поводу не было смысла.

– Хорошо, – сказала она. – Но ради всего святого, будь осторожней. Теперь скажи мне все точно. Что я должна сделать?

– После того как ты высадишь меня, доедешь до домика и нагрузишь лодку припасами, а как только начнется прилив, приплывешь на остров и оставишь их где-нибудь там. Затем отгонишь лодку обратно и приготовишься к приему гостей.

– А если прилива не будет всю ночь?

– Надеюсь, что этого не случится, – ответил Чарльз, понимая, что переправить припасы по грязи будет сверхсложно, если устье реки не зальется водой.

– Но лучше бы нам действовать наверняка. Там, за спинкой сиденья, «Таймс». Надеюсь, не очень старая?

Чарльз осторожно высунул голову. Повозившись немного, он нашел газету и начал читать прогноз, совсем как раньше, когда они собирались отправиться в очередное путешествие на яхте. Отметив время наивысшего прилива в районе Лондон Бридж, он что-то прикинул в уме.

– Нам повезло, – объявил он наконец. – Прилив в районе Медуэя начнется около половины одиннадцатого.

Кэтрин облегченно вздохнула.

Это означает, что я смогу отправиться в половине десятого.

Да, но обязательно убедись, что лодка пойдет по воде, не оставляя следов на грязи. Полиция непременно это заметит и вспомнит об островах. Как ты поплывешь в темноте?… – Чарльз тут же упрекнул себя в том, что забыл о слабом здоровье Кэтрин. – Тебе придется несладко, любимая. Справишься?

– Наверняка, – уверенно отвечала она. – Я чувствую себя как после переливания крови: меня как будто подменили… Да, я согласна, нам лучше действовать в темноте.

– Разумеется. Хорошо бы нам удалось добраться до острова вовремя.

– Я тоже надеюсь на это. Жаль, что я не увижу, как ты устроишься. Ах, милый! Как бы мне хотелось пожить с тобой там!

– Единственный раз в жизни, моя любовь, мне не хочется этого. Мне и без того будет достаточно трудно приспособиться к жизни гонимого дикаря. Не хватало еще и тебя втянуть в эту историю.

На какое – то время она полностью сосредоточилась на том, чтобы провести машину по оживленной южной части Лондона и выбраться на загородное шоссе. Затем спросила:

– Может быть, мы условимся о каком-нибудь сигнале, чтобы не терять связь друг с другом?

– Не знаю… Я не рискну днем высунуть башку поверх дамбы, а ночью – зажечь огонь.

– Зато я бы могла… Давай договоримся, что я буду включать свет в одном из окон, чтобы предупредить тебя об опасности, или дам тебе знать, что берег чист и свободен. В конце концов нам же надо будет договориться о встрече?

– Да, но мне совсем не нравится эта идея: подавать сигнал светом. Полиция только и будет ждать этого, они ведь не дураки! Я лучше сам послежу за ними. Придумаю что-нибудь в свое время…

– Ну что ж, раз так… – Кэтрин проехала перекресток на Нью Кросс Гейт, свернув на восток. Через полчаса Лондон останется позади. Когда машин стало меньше, она снова спросила: – Скажи, что мне положить в лодку, кроме еды?

– Самое главное, не забудь про воду. Лучше налить ее в старые канистры – они в сарайчике. Конечно, одежду. В домике есть старые брюки и несколько походных рубашек. Они как раз того цвета, что нужно. Пиджак и свитер, если в лодке останется место. Посмотришь… Высокие сапоги для грязи. Не забудь про цейссовский бинокль, иначе я не смогу наблюдать за тобой. Ах, да! И консервный нож положи обязательно. Я бы не хотел умереть с голоду посреди такого количества банок.

Кэтрин с беспокойством взглянула в зеркало.

– Милый, что же ты будешь есть, когда кончится вся эта еда? Как же я привезу тебе еще, если они начнут постоянно следить за мной?

– Забудь об этом. Взгляни правде в глаза. Стоит тебе сделать хоть шаг или даже посмотреть в сторону острова, они тут же меня застукают. Но если ты сейчас доверху набьешь лодку, я продержусь неделю, дней десять, вероятно, и дольше, если буду есть понемногу. А к тому времени охота может закончиться.

– Я умру, если этого не случится. Я загружу ее всем, что найду, – она немного помолчала, вспоминая о припасах, имевшихся в домике, затем спросила: – Как ты думаешь, когда может нагрянуть полиция?

– У нас есть по меньшей мере несколько часов. Тюрьму разнесло в куски, вряд ли им удалось провести перекличку, – голос Чарльза звучал совсем глухо. Сказывалось переутомление, вызванное сегодняшними событиями. – Боже! Ну и ужас же был, Кэтрин! Я только теперь понимаю это. Не знаю, что там у них случилось; все произошло в какие-то доли секунды. Люди горели заживо, но тогда я не обращал на это внимания. Я просто шел, как лунатик, пока не оказался за воротами и на улице. Наверное, если бы я остался, я сумел бы чем-то помочь этим людям? А может, нет… Наверное, меня сразу же отправили бы на место…

– Не думай об этом, милый. Если уж кому и должна была выпасть такая возможность, то это тебе.

Он вздохнул и откинулся на сиденье. Он все еще держал ковер наготове, но светофоры попадались все реже, и машин стало меньше. Они выезжали из города. Кэтрин прибавила газу и сосредоточила все внимание на езде.

– Чарльз, мне нужно остановиться и заправить машину. У нас осталось не больше галлона.

– Хорошо, – спокойно ответил он. – Только быстрее, нам нельзя оставаться без топлива.

– Скоро подъедем к заправке.

– Я лучше спрячусь, – и он снова лег на пол между сиденьями, накрывшись ковром.

Кэтрин быстро оглянулась, убедилась, что он хорошо укрыт, подъехала к ближайшей колонке. И только теперь увидела рядом с заправщиком представителя Автомобильной ассоциации.

– Налейте, пожалуйста, четыре галлона, – попросила она, не открывая дверцу.

Заправщик кивнул и потянул шланг к бензобаку.

Представитель ассоциации несколько секунд постоял, задумчиво разглядывая передок машины, затем подошел к окну и дружески улыбнулся.

– Добрый вечер, мисс. Если я правильно понял, вы не являетесь членом нашей ассоциации?

Кэтрин отбросила руку назад, положив ее на ковер, и мысленно проклинала себя за то, что выбрала эту колонку. Только бы Чарльз не выдал себя каким-нибудь резким движением!…

– Я – член Королевского автомобильного клуба.

– А… ясно. Это очень хороший клуб. Тем не менее, часто ли вы встретите их представителя на трассе? Наши дежурят чаще. Вы могли бы вступить и в тот, и в другой… – он достал какие-то брошюры, приготовившись произнести длинную речь. Кэтрин улыбнулась ему, страстно желая, чтобы он не сводил с нее глаз.

Бак был заправлен, она протянула заправщику фунт, моля Бога, чтобы тот отошел поскорее. Она с удовольствием оставила бы сдачу ему, но побоялась, что столь щедрые чаевые вызовут у него подозрение.

– Боюсь, что не могу решиться на это прямо сейчас, – ответила она представителю, повернув ключ в замке зажигания. – Я тороплюсь.

– Хорошо, хорошо, мисс. Подумайте над моим предложением.

Представитель отступил назад, затем вновь вернулся к окошку.

– Простите, а вы случайно не мисс Кэтрин Форрестер? Она взяла сдачу.

– Да, это я.

– Мне сразу так показалось… – внезапно он помрачнел, и она поняла, что теперь он думал не о телепрограммах, а о процессе. Обычная вещь в последнее время – сначала улыбка, затем совершенно другая реакция. Кэтрин едва заметно кивнула и быстро отъехала.

Чарльз, красный от духоты, пыхтя, откинул ковер.

– Боже! Я думал, мы никогда не отъедем, – проворчал он.

– Правда, кошмар? Слава Богу, ты не ворочался. Теперь впереди было чисто, и дальше все обошлось без приключений. Еще до семи показался Рочестер. Не переставая волноваться, Кэтрин проехала по мосту через Медуэй, свернув на восток через Чатэм и Джиллингхэм. Такие знакомые улицы! Теперь уж скоро! Она обдумывала каждый свой шаг. Чем скорее она доставит припасы на остров, тем скорее Чарльз окажется в безопасности.

Они ехали по узкой дороге, идущей вдоль южного побережья в районе бухты. Дома попадались все реже, и настроение Чарльза улучшилось. Здесь пустынно и тихо, здесь ему знаком каждый уголок. Если за ним и начнется охота, все здесь придет ему на помощь. С погодой им, кажется, тоже везет – солнце сияет вовсю в голубом безоблачном небе, обещая на завтра столь же великолепный день!

Они оставили позади крошечную деревушку Ист-Рэйнхэм и приближались к месту, где дорога вплотную подходила к дамбе. Чарльз внимательно осмотрелся и убедился, что поблизости никого нет.

– Ну что ж, – сказал он. – Это здесь. Нам лучше поторопиться, пока дорога свободна.

Кэтрин остановила машину и обернулась к нему.

– Прощай, любовь моя! Поцелуй меня.

Он наклонился вперед, едва коснувшись ее щеки губами.

– Не волнуйся, любимая, это ненадолго. Я найду способ повидаться с тобой.

– А я – передать тебе все, что нужно!

– Храни тебя Господь! – он быстро выбрался из машины и, не взглянув назад, перелез через низкую стенку дамбы и исчез за ней…

Кэтрин захлопнула дверцу автомобиля и быстро направилась к домику.

Глава 2

Греческий домик – «любовное гнездышко Хилари», как назвала его после процесса одна из воскресных газет, был довольно уродливым двухэтажным кирпичным строением с небольшой гостиной, кухней внизу, двумя крошечными спальнями наверху и без всяких современных удобств. Воду качали из старого колодца, готовили на керосиновой печке, а по вечерам зажигали масляные светильники. Расположенный на небольшом выступающем островке твердой земли посреди солончаков, домик соединялся с дорогой лишь узкой дорожкой, идущей по гребню дамбы, полностью затопляемой во время весенних приливов. Зимой на домик обрушивались суровые соленые ветры, а летом – иссушающая жара, от которой негде было укрыться. Лет двадцать он стоял заброшенный и никому не нужный, пока Чарльз не купил его; но даже местные жители не помнили, кто и зачем построил его.

Честь открытия домика как возможного убежища принадлежала Питеру Челлоку, бывшему коллеге Чарльза, который увидел его, плавая в выходные на «Ведьме». Он пригласил Кэтрин и Чарльза взглянуть на него, и все согласились, что это решение их самой насущной проблемы. Местный юрист ухитрился отыскать владельца и без особых трудов убедил его продать домик, а плотник из Рочестера починил крышу, подбил оконные рамы и пол и слегка подкрасил стены снаружи. Через пару недель домик вновь стал пригодным для проживания. Кэтрин купила старую мебель и с удовольствием наводила комфорт.

Они пользовались домиком скорее как базой отдыха, нежели как жилищем, приезжая на выходные. На какое-то время он стал для Чарльза и Кэтрин идеальным убежищем, а в погожие дни там было просто замечательно! У приятеля Питера они купили шестифутовую яхту с каютой под названием «Спрэй» и в хорошую погоду отправлялись на ней в путь, обследуя бухту и устраивая пикники. Сначала они не претендовали на большее, но со временем пришел опыт, и вскоре они уже гордились своим умением без приключений обходить предательские заливчики и солончаки. В открытое море они отваживались выходить очень редко. В холодную и дождливую погоду посиживали в домике, подкладывая сухие щепки в небольшой железный камин. Домик находился в таком безлюдном месте, что они чувствовали себя совершенно отрезанными от мира. Летом время от времени на острова заходили небольшие суда, никогда надолго не задерживаясь в бухте, ведь вода стояла лишь час или два во время приливов. Со стороны суши гости вообще не появлялись.

Почти каждый свой выходной Кэтрин проводила здесь, в заброшенном доме, совершенно не следя за собой, как цыганка; затем торопилась в Лондон, чтобы понежиться в ванне, привести в порядок руки и вновь стать ухоженной телезвездой. Ей было нелегко, и уже задолго до ареста Чарльза она начала признаваться себе в том, что и домик, и бухта, и походная жизнь начали терять для нее былое очарование. Настал день, когда в момент наивысшей усталости она заявила ему, что не сможет всю жизнь оставаться лишь девушкой для свиданий.

Но все это в прошлом… В прошлом, которое казалось теперь беззаботным и радостным. Когда Кэтрин подошла к покосившейся двери домика, задумчиво разглядывая царившее кругом запустение, все ее мысли были сосредоточены на том, что ей предстояло сделать. Она немного тревожилась, не случилось ли чего-нибудь с лодкой за время их длительного отсутствия, но сразу же успокоилась, увидя ее. Лодка все так же лежала в грязи, прикованная длинной цепью к шесту, воткнутому в насыпь из гальки. «Спрэй» тоже оставалась на месте. Она почти не накренилась и выглядела совсем неплохо после трехмесячного вынужденного безделья. В бухте еще не было воды – только остатки густой коричневой грязи, смешанной с зелеными водорослями, простиравшиеся вдоль всей цепи островов до самого дальнего пролива.

Кэтрин достала ключ из-под камня, куда они положили его несколько месяцев назад, и вошла в домик. Пахло сыростью, как в заброшенном склепе, и Кэтрин настежь открыла окна. Из шкафа в одной из спален она достала брезентовый сверток, где хранились их спальные мешки, подушки и одежда для лодки. Переоделась в брюки и свитер. Затем достала резиновые сапожки из-под деревянного навеса и принялась за работу.

Хождение по воду всегда было неприятным занятием: ржавый железный насос работал с перебоями. Достав из машины две металлические канистры и керамический кувшин с крышкой, она наполнила их водой – для себя. Канистры все еще воняли бензином, несмотря на то, что она несколько раз ополоснула их водой, но других не было. Она сложила их на заднем дворе домика на полоске сухой земли и стала подтаскивать к ним все остальное. Сначала те вещи, о которых ей говорил Чарльз, – их в первую очередь, чтобы не забыть. Старая одежда, сапоги, бинокль и на случай, если погода испортится, спальный мешок и брезент.

Затем дошла очередь до банок с консервами, которые она нашла в погребе. Мясные консервы и великое множество рыбных; маленькие баночки со сливочным маслом, сыром и беконом, неплохой выбор супов. Три баночки с гуавами «Тринидад», купленные Чарльзом специально Для Кэтрин, и больше никаких фруктов. Арест положил конец всем приготовлениям, когда они были в самом разгаре. Полно сгущенного молока, несколько коробок с печеньем, но никакого хлеба, тем более – яиц, овощей и салата. Довольно сурово, подумала она, для здорового мужика, живущего на острове. Но тут уж она ничего не может поделать! Она оставила себе лишь немного чая, сгущенного молока и сахара, сложив все остальное в коробку и не забыв про консервный нож.

Каждый раз, выходя из домика, она внимательно всматривалась в линию горизонта. Если полицейские свалятся ей на голову прямо сейчас и увидят все эти вещи, разложенные прямо на земле, сомнений у них не останется. Но вблизи и вдали – лишь пустота и покой. В этой плоской как стол местности, лишенной деревьев, по крайней мере отсутствовала опасность быть застигнутой врасплох. Во всяком случае, на милю кругом никакого движения не наблюдалось, исключение составляли лишь парящие в небе птицы.

Упаковав банки, Кэтрин еще раз обошла домик и сарайчик, чтобы собрать все необходимое для несчастного Робинзона Крузо. Она взяла эмалированную тарелку и кувшин, без которых никак не обойтись, нож, вилку и ложку, перочинный нож, маленький топор, которым Чарльз колол щепу, ножницы и бутылку с моющим средством – оно хорошо растворялось в соленой воде! Возникла проблема со спичками. Их совсем не нашлось в домике, и она вытащила из своей сумочки несколько бумажных. Оставив парочку себе, она завернула остальные вместе с восемью сигаретами в бумажный конверт. Не дать ли ему и печку? Нет, полиция удивится, не найдя ее в домике. И под конец она добавила ко всему этому карту Медуэя, две-три книжонки в дешевых переплетах и старый ковер из гостиной.

Начинали спускаться сумерки. Вода поднималась, уже прикрыв грязь, но еще не добравшись до лодки, и теперь ей нечем было заняться. Усевшись на землю позади домика, она посмотрела на кучу припасов. Кажется, она не забыла ничего важного; а если забыла, то это ужасно! Интересно, как идут дела у Чарльза после того как он перелез через дамбу, и давно ли он ел? Ах, если бы только она могла разделить с ним тяготы предстоящих дней! Она взглянула на низкие мрачные очертания Туинни Айленда. Остров казался безрадостным и одиноким. Умирающий день скудно освещал бухту, и Кэтрин стало совсем неуютно. Нет ничего хуже, чем ожидание.

Для пробы она потянула за цепь, крепившую лодку, и почувствовала движение! Лодка свободно скользила по грязи, пока не уперлась носом в кучку гравия. Она была наполовину полна воды, чего не учла Кэтрин. Вычерпывая воду старой консервной банкой, она подумала, что впоследствии нужно будет опять налить ее туда, чтобы обмануть полицию. Запомнить нужно было очень многое, а ошибиться – проще простого. Промокнув днище лодки ковром, она приготовилась сложить туда вещи. Пространство от лодки до домика было заполнено плотной сухой землей и щебенкой, так что следов не останется. Теперь нужно самым тщательным образом сложить вещи в лодку всего семи футов длиной, не забыв оставить местечко и для себя.

Кэтрин с облегчением вздохнула, покончив с этим. Через час, если ей повезет, она доставит груз на остров и убедится, что Чарльз в безопасности. Лодка вернется обратно, а она приготовится к встрече гостей. Она с нетерпением ждала, когда погаснет последний луч солнца. Чарльз, должно быть, уже приближается к цели своего путешествия и прибудет на место минут через тридцать. Теперь и ей следует поторопиться. Она направилась к сарайчику за веслами и уключинами.

Кэтрин уже собиралась оттолкнуться веслом от груды щебенки, как вдруг увидела на основной дороге на расстоянии в милю или чуть больше расплывчатое мерцающее сияние. Оно становилось все ярче и вдруг, к ее неописуемому ужасу, разделилось на два бьющих в глаза снопа света, направленных прямо на нее. Вне всякого сомнения, к домику приближалась машина!

Несколько мгновений она, не в силах сдвинуться с места, остолбенело стояла, держась за весло. Это могла быть только полиция! Никому другому не пришло бы в голову появиться в этом заброшенном месте, да еще ночью. Сердце бешено заколотилось в груди, но она попыталась справиться с охватившей ее паникой. Что теперь делать?! Теперь она не могла уплыть в лодке. Они увидят машину и сразу обо всем догадаются! Они будут ждать ее и, не дождавшись, начнут прочесывать острова! Но если они найдут ее здесь, в этой лодке, будет не лучше. Ее замутило от страха. Бросив весла, она вылезла из лодки и изо всех сил оттолкнула ее от берега. Течение подхватило лодку, несколько раз качнув из стороны в сторону, и медленно повлекло в темноту.

Машина уже проехала половину дамбы, и Кэтрин поняла, что нельзя терять ни секунды. Она метнулась к сарайчику, швырнула резиновые сапожки в угол и крепко закрыла дверь. Затем босиком прошлепала в домик, в темноте поднялась по лестнице и торопливо переоделась опять в свое городское платье и нарядные туфли. Свернув брюки и свитер в комок, она забросила их обратно в шкаф, бегом спустилась по лестнице вниз, зажгла лампу в гостиной, провела расческой по волосам и постаралась немного прийти в себя.

Кэтрин услышала, как к домику подъехала машина и как двое мужчин переговаривались снаружи тихими, заговорщицкими голосами. Похоже, они осматривали все снаружи. Вот скрипнула дверь в сарайчик, а теперь – захлопнулась дверца машины – наверное, моей, подумала Кэтрин. Щебенка зловеще шуршала под их ногами. Внезапно ей пришло в голову, что более естественным в такой ситуации было бы возмутиться по поводу столь шумного и непредвиденного вторжения, и быстро пошла к двери. Один из мужчин направил фонарь ей в лицо, когда она появилась в проеме. Кэтрин автоматически вскрикнула.

– Мисс Форрестер?

– Кто вы такие? – негодующе спросила она. – Какого черта вы здесь делаете и кто дал вам право здесь все обнюхивать?!

Фонарь осветил пустые углы гостиной, и мужчина немного расслабился.

– Извините за беспокойство, мисс… Мы из полиции местного округа. Моя фамилия Феллоуз. Сержант уголовной полиции Феллоуз, – голос его был молодым и приятным, а когда он опустил фонарь, Кэтрин увидела, что он обладал к тому же и приятной наружностью. – Вы здесь одна?

– Да, а что?

– Не возражаете, если мы осмотрим ваш домик?

– Зачем? Что случилось?

Феллоуз на секунду заколебался.

– Вы что, не слышали последнюю новость, мисс?

– Нет, я ничего не слышала.

– Как же? Ведь Чарльз Хилари сегодня бежал из тюрьмы!

– Бежал?! – Кэтрин усмотрела в этом возможность немного разрядиться. Несколько мгновений она с недоверием разглядывала сержанта, уцепившись за дверную ручку, чтобы не упасть. Затем очень медленно и естественно опустилась на пол.

Когда спустя положенное время она открыла глаза, сержант сочувственно склонился над ней со стаканом воды. Она слышала, как остальные поднялись наверх. Их тяжелые шаги еще доносились оттуда… Вот, кажется, открывают шкаф. На секунду она испугалась, что найдутся влажные свитер и брюки, но полицейские уже были внизу, осматривая кухню при помощи фонаря.

– Все чисто, сержант! Ничего не нашли.

Феллоуз побрызгал водой на лоб Кэтрин и поставил стакан.

– Вы сильно ушиблись, мисс? Теперь вам лучше?

– Да. Спасибо.

– Конечно, такое потрясение!… Кэтрин кивнула и постаралась сесть.

– Что случилось? Я имею в виду Чарльза. Как ему удалось убежать?

Полицейский вынул из кармана газету и передал ей.

Первая полоса «Ньюс» чернела от заголовков. «Пожар в Пентонхэрсте», – прочла Кэтрин. «Огромное количество пострадавших при пожаре в тюрьме», «Чарльзу Хилари удалось бежать!»

– О Боже! – пробормотала она, взглянув на Феллоуза. – Вы что же, решили, что он находится здесь?

– Мисс, мы обязаны убедиться, – голос сержанта звучал виновато. – Думаю, вам сейчас лучше остаться одной. Я буду вынужден оставить полицейского во дворе, но он вас не побеспокоит, – сержант повернулся к двери. – Постарайтесь еще некоторое время не ложиться в постель, мисс Форрестер; возможно, к вам явится инспектор из Скотланд-ярда, – Феллоуз кивнул головой, вышел из домика и через секунду отъехал.

Мысль о потерянной лодке все еще терзала ее, но времени оценить это несчастье сейчас не было. Сержант опросил ее наспех; вот если нагрянет инспектор, уж он-то примется за нее как следует, а она еще ничего не успела. Она прибавила света в лампе и вышла во двор за кувшином с водой. Констебль, стоявший на кучке щебня, внимательно смотрел в сторону бухты и тут же с подозрением направил фонарь на нее. Кэтрин вернулась в домик, захлопнув дверь.

За закрытыми шторами Кэтрин помыла лицо и руки и снова подкрасилась. Ногти совсем грязные. Она тщательно почистила и подточила их. Вымыла ноги, поднялась наверх, открыла шкаф и тщательно осмотрела брюки и свитер. Они действительно были слегка влажными, но вполне могли отсыреть, находясь в этом доме. По крайней мере на них не было следов грязи. С удовлетворением отметив, что приняла все необходимые меры предосторожности, Кэтрин приготовила себе чашечку чая и стала обдумывать предстоящую встречу с инспектором.

Было уже около полуночи, когда шум со стороны дамбы возвестил о возвращении полицейских. На этот раз машин было две. Кэтрин услышала голос Феллоуза, разговаривавшего с констеблем, и еще чей-то, показавшийся ей знакомым. Она напряженно ждала, когда постучат в дверь. На пороге возник инспектор Бэйтс.

– Войдите, – сказала она.

– Спасибо, – инспектор швырнул свою шляпу на кушетку, бросив на нее долгий испытующий взгляд. – Итак, мисс Форрестер, я здесь по очень неприятному делу. Весьма трагичному и огорчительному для вас и крайне обременительному для меня. Хотелось бы избавить вас от излишних переживаний… И все же… мы выполняем свой долг.

Внезапно он перешел на более резкий тон.

– Скажите, вы знаете, где находится Хилари?

– Если бы я это знала, – отвечала Кэтрин, – уж будьте уверены, я бы ни за что не сказала об этом вам. Но, честное слово, я ничего не знаю.

– Он связывался с вами в последнее время?

– Нет.

– Осознаете ли вы, мисс Форрестер, что можете понести очень суровое наказание за то, что помогаете преступнику?

– Со мной уже случилось самое страшное, – спокойно ответила она, – и хуже уже не будет. Но, как я уже говорила, я ничего не знаю. Впервые я услышала о побеге от сержанта Феллоуза.

– Придется нам удовлетвориться и этим. Хилари бежал в одних трусах и в майке. Совершенно непостижимо, как его сразу же не арестовали. Однако этого не случилось, и сейчас он ушел в подполье. Он бы не смог этого сделать, если бы у него не было помощника. Знаете ли вы кого-нибудь, кто способен оказать ему подобную услугу, за исключением вас, разумеется?

– У него много друзей…

– Я был бы весьма удивлен, если бы узнал, что один из них решился помочь Хилари, рискуя собственным благополучием. С вами же, безусловно, все обстоит по-другому. Когда вы приехали сюда?

– Я выехала из дома сегодня часов в пять вечера, а сюда добралась около семи.

– Почему вы решили приехать сюда?

– Мы жили здесь вместе с Чарльзом. Мне захотелось побыть здесь теперь… когда его не стало…

Бэйтс почувствовал себя неудобно. Было бы лучше, подумал он, если бы Кэтрин поехала к родственникам или друзьям, хотя это его не касалось.

– Мне очень жаль, мисс Форрестер, – сказал он, – но я был вынужден вас побеспокоить. Сколько вы собирались пробыть здесь?

– Я об этом не думала. Просто приехала, вот и все. Я не могла оставаться в Лондоне. Если вас интересует, с чем я приехала, то я не взяла ничего. Я просто хотела попасть сюда. Возможно, завтра я бы уехала.

– И вы на самом деле уедете завтра?

– Не знаю, – Кэтрин взглянула на него, и внезапно выражение ее лица изменилось. – Наверное, вы этого и добиваетесь, – с горечью сказала она. – Вы бы хотели, чтобы я вернулась домой, в свою квартиру, потому что это первое место, куда он может прийти. Вы хотите, чтобы я сыграла роль приманки. Но я этого ни за что не сделаю. Если вам и удастся поймать его, то без моей помощи, извините.