Текст книги "Небо смотрит на смерть"

Глава 6

Время на острове мчалось с удивительной быстротой, и до сих пор Чарльзу не приходилось скучать. Свобода сама по себе доставляла ему почти физическое наслаждение. Он мог позволить себе свободно разгуливать по своим пяти акрам, валяться на солнышке, наблюдая приливы и отливы, плавать во время прилива в своем собственном плавательном бассейне, готовить немудреную пищу. Все это вместе доставляло ему неслыханное удовольствие после кошмаров, пережитых в тюрьме. С каждым часом, прошедшим на острове, он чувствовал себя все в большей безопасности. Он всполошился всего один раз, когда во время обеденной трапезы его присутствие привлекло огромное количество чаек. Они с криком носились над головой, пока он не начал опасаться, что кто-нибудь на противоположном берегу заинтересуется этим. Но потом они улетели и больше не возвращались.

Наблюдения за событиями на противоположной стороне были его основным занятием, спасавшим его от ощущения одиночества. С помощью бинокля он мог изучать выражение лица Кэтрин и даже читать ее мысли. То, что происходило там, вполне соответствовало его расчетам. Неизбежные слежка за домиком и нашествие репортеров. Он предположил, что внезапное повышенное внимание к «Спрэй» со стороны Кэтрин должно быть связано с ее планом доставки припасов на остров. Его это не встревожило. Если все пойдет как задумано, она узнает, что он нашел шлюпку, прежде чем отправится в спасательную экспедицию. Его немного беспокоило, заметит ли она банку из-под гуав, но вскоре его страхи рассеялись. Он видел, как приехал и уехал инспектор Бэйтс, но не почувствовал, что над ними нависла опасность. Если повезет, думал он, через несколько дней полицейские успокоятся, и он, возможно, решится на встречу с Кэтрин. Он посвятил довольно много времени обдумыванию своих дальнейших действий.

На следующее утро, сразу после визита инспектора, от жары в воздухе повисло небольшое марево, а к тому времени, когда он вновь смог пользоваться биноклем, Кэтрин уже уехала вместе с сопровождающим на своем автомобиле, и в домике никого не осталось. Чарльз обычно пользовался этой возможностью, чтобы разжечь небольшой костер и приготовить горячий завтрак, не забывая впоследствии закапывать каждую горсточку пепла. У него уже вошло в привычку во время отлива чувствовать себя совершенно спокойно под защитой огромного барьера из грязи, и только около одиннадцати утра, когда начинался прилив, вновь занимать свой наблюдательный пункт и беспрерывно следить за событиями в домике. Пока погода стояла великолепная, и несмотря на то, что первые волны прилива принесли с собой коричневатую пену водорослей и пузырьков, накрыв болотце, в котором он утопил свою шлюпку, поверхность воды блестела, как дорогой алмаз. Чарльз, спокойный и уверенный в себе, как человек, живущий в ладу с законом, радостно наблюдал, как наполнялись водой ручейки и канавки.

Он впервые почувствовал что-то неладное, только когда вернулась Кэтрин. Ее лицо было напряженным и озабоченным, и, кроме того, она не бросила, как обычно, быстрого и успокаивающего взгляда в сторону острова. Кроме знакомой корзинки, с которой она ездила за покупками, сегодня она держала в руках большой бумажный пакет. Выйдя из машины, Кэтрин сразу же вошла в домик.

Через несколько минут она опять вышла во двор, и Чарльз от удивления чуть не упал. На ней было новое платье – он раньше такого не видел: кричащее, безвкусное, ярко-красного цвета – в такой обычно красили уличные почтовые ящики. На нее это было совсем не похоже. Кэтрин не имела привычки покупать второпях обновы, да еще такие, да еще в это время!… Чарльз нисколько не сомневался, что это – сигнал. Ему угрожала опасность – опасность, о которой его хотели предупредить. И он догадался, о чем идет речь. Полиция все-таки решила обыскать острова, и скорее всего во время следующего прилива!

Чарльз с трудом подавил страх, от которого у него бешено заколотилось сердце и напала неукротимая зевота, и попытался сообразить, что ему следует предпринять в первую очередь. Если они собираются прочесать острова, ему бы лучше на время оказаться на суше, но любая попытка пробраться туда до начала прилива приведет к тому, что на грязи останутся следы, которые выведут полицию прямо на него. Если же он решит дождаться прилива, полиция уже начнет охоту и сцапает его, прежде чем он сделает шаг. Имелась, правда, весьма слабая вероятность того, что при их приближении ему удастся ускользнуть – спрятаться на другой стороне острова подальше от них, тихонько соскользнуть в воду и незамеченным переплыть либо на другой остров, либо на сушу. Многое зависело от того, сколько будет преследователей и как они распределят свои силы. Даже в случае удачи этот вариант спасения оставался крайне рискованным!

Можно было еще попытаться спрятаться в траве и кустах лаванды, оставаясь на острове. Он не нашел никакого определенного места, где можно было бы спрятаться, но если вытянуться во весь рост в какой-нибудь узкой канавке в грязи и прикрыться растительностью, его могут и не заметить, если к тому же поиски будут вестись не слишком Уж тщательно.

Чарльз постарался представить себя на месте полиции. Преследователи, безусловно, нагрянут на лодках и катерах, а это означало, что поиски начнутся от устья реки чуть-чуть в стороне от архипелага. Вряд ли они начнут с Туинни Айленда. Они просто не сумеют этого сделать, потому что попасть в залив можно только в момент наивысшего затопления. Им придется начать с другой стороны и продвигаться вперед по мере того, как начнут заполняться протоки. Выходило, что к тому времени как охотники попадут на Туинни Айленд, они уже проведут в напрасных поисках несколько долгих и утомительных часов; они устанут пробираться через канавки, перепрыгивать и падать в ямы солончаков, скользить по грязи. На Туинни Айленде, вполне возможно, поиски не будут вестись слишком тщательно, тем более что именно этот остров все время находился в поле их зрения – его хорошо видно из домика!

И тем не менее перспектива спрятаться и лежать в траве в самом центре погони ужасала его. Он даже не был уверен, что будет в состоянии сделать это: если полиция прибудет в момент наивысшего затопления, внутренняя часть острова превратится в озеро, а укрыться за дамбой вряд ли удастся… Они непременно найдут его!

В конце концов он решил подождать, как будут развиваться дальнейшие события, прежде чем прийти к окончательному решению. Пока предстояло заняться весьма срочной работой – нужно придумать, как получше спрятать свое имущество. То, что было предпринято раньше для обмана случайного взгляда, совсем не годилось для серьезного обыска.

С банками, количество которых уже значительно сократилось, справиться было совсем несложно. Чарльз утопил их в грязевой лужице, из которой легко мог достать их обратно, если его самого не найдут. Труднее оказалось с канистрами и прочими крупными вещами. С помощью большой деревянной щепки, которую он использовал вместо лопатки, Чарльз выкопал в грязи большую яму. Он очень устал и весь вывозился, но яма оказалась настолько большой, что туда спокойно поместились канистры и брезентовый сверток с вещами. Он завернул в него все, что осталось, вплоть до бинокля. Поверх ямы положил деревянную доску и забросал ее грязью, которую черпал руками. Затем он как следует выровнял место тайника.

Избавившись таким образом от вещей, Чарльз снова взобрался на свой наблюдательный пункт и беспокойно огляделся вокруг. Ему не хватало бинокля, но он обладал достаточно острым зрением, а видимость вдоль всей цепи островов оставалась прекрасной. Он ждал очень долго, не замечая пока никаких необычных передвижений, и уже начал думать, что неправильно понял сигнал Кэтрин. Сомнения исчезли, как только он увидел, что к домику подъехала машина с полицейскими, а затем еще три – с газетчиками. Он не ошибся. Вся свора готовилась к гону!

И вот на расстоянии одной мили или чуть-чуть побольше на верхушке холма, венчавшего один из островов он четко различил на фоне ясного неба чью-то темную фигуру, потом еще одну. Они приближались со стороны главного русла, как он и рассчитывал. Затем они исчезли, но через несколько мгновений из-за мыса показался нос полицейского катера, в котором сидело человек шесть. С космической быстротой катер пронесся между двух островов, и после этого он вновь увидел фигуры на горизонте.

Примерно с полчаса Чарльз наблюдал за их передвижениями, и чем ближе они подбирались к нему, тем ужасней он себя чувствовал. Поиски, судя по всему, велись очень тщательно. Подплывая к очередному острову, они каждый раз осуществляли одну и ту же тактику: сначала высаживали одного или двух полицейских, затем быстро объезжали вокруг на катере, а уж потом высаживали всех остальных. Очевидно, им тоже приходила в голову мысль, что «рыбка» могла ускользнуть и вплавь. Высадившись на остров, они рассредотачивались по всей его поверхности и перетряхивали каждый ком грязи. Суровые, решительные мужчины в резиновых сапогах, каждый с биноклем и палкой. Но вот еще одна неприятность – с ними была собака!

Катер приблизился к соседнему острову, и Чарльз перебрался к другому краю стены, где было лучше видно. Теперь они были совсем рядом – Чарльз узнал инспектора Бэйтса и ясно слышал их голоса. Он видел, как они высадились и начали продвигаться вдоль острова, прощупывая каждый ярд поверхности, каждую лужицу, тыча палками в густую траву. Собака носилась взад и вперед, обнюхивая каждую крошечную песчинку. Внезапно Чарльз понял, что шансов на спасение нет. Через десять минут они высадятся на Туинни Айленд и непременно найдут его, что бы он ни придумал!

Он как безумный огляделся вокруг. Инстинкт преследуемого животного подсказывал ему спастись бегством – ползти, плыть, броситься к суше! Однако толпа у домика увеличилась, и все они смотрели в направлении острова. Его тут же поймают!

Сколько он сможет проплыть под водой? Не настолько долго, чтобы его не заметили. Он был в этом уверен.

Может, забраться в воду, оставив снаружи одну только голову? Течение уже прорвалось на остров сквозь пролом в стене. Упругая коричневая струя уже заливала его. Может, спрятаться там, за ней, оставив снаружи лишь голову? А если учует собака? Зарыться бы в грязь подобно крабу!

От одной мысли кожа покрылась мурашками. Это было настолько противно и отвратительно, что его затошнило. Но разве лучше, если его поймают и потащат обратно на виселицу? Что может быть ужаснее этого?

Лай собаки заставил его действовать. Сняв рубашку и шорты, он засунул их поглубже в грязевую струю, ближе к подножью стены, и прижал сверху камнем. Затем подбежал к болотцу, в котором он наблюдал возившихся крабов, и засунул руку в коричневую грязь, проверяя ее глубину. Она была липкой и напоминала коричневый крем; но дно, кажется, твердое! Хилари набрал полные пригоршни грязи и, закрыв глаза, толстым слоем размазал ее по волосам и лицу. Совершенно голый, он шагнул в болотце и вытянулся в липкой жиже во весь рост. Он лежал на спине, головой почти упираясь в камыш и вытянув ноги в сторону центра болотца, затем начал вдавливать тело в грязь. Сначало его потянуло вниз, и в голове мелькнула страшная мысль, что с ним все кончено. Но мягкая жижа оказалась не очень глубокой, и вскоре спиной он почувствовал твердую почву. Ему было холодно. Чарльз продолжал извиваться, вертя ягодицами, плечами, шеей и головой. Он почувствовал, как грязь охватила подмышки, но продолжал ввинчиваться все глубже и глубже. Холодная струя полилась на живот. Ноги и шея уже погрузились. Интересно, подумал он, смогу ли я потом выбраться? Грязь налилась в уши, лишив его слуха. Теперь он был покрыт почти полностью и начал погружать голову, оставив на поверхности только глаза, нос и рот. В мозгу мерцали лишь две горящие точки: смерть и небо над головой, смерть и небо, небо смотрит на смерть.

Он не знал о том, что происходит вокруг. Голоса не достигали его ушей, и если бы он даже осмелился, то все равно не смог бы повернуть голову. Он только догадывался, что преследователи находятся рядом, и… мгновенно убедился в этом, когда его взгляд сквозь полузакрытые грязью веки уперся в огромный сапог, возникший в траве совсем рядом с ним. Мозг молнией прожгла мысль, что сейчас сапог опустится на него… Но тень отодвинулась в сторону, и он опять погрузился в небытие. Он не имел представления, ушли ли полицейские с острова или все еще прочесывают его. Теперь он испытывал страх перед грязью больше, чем перед своими преследователями: перед грязью и ужасающим холодом. Он старался лежать без движения, пытаясь справиться с собственным страхом. Он потерял чувство времени – он знал лишь одно: надо держаться, пока хватит терпения.

Предел наступил раньше, чем он рассчитывал. Вода внезапно залила глаза – коричневая грязевая струя ударила по глазам и почти ослепила его! Прилив достиг наивысшей точки! Он должен попытаться выбраться наружу, даже если окажется прямо у них под ногами. Чарльз отвел назад руки, сжал кулаки и начал отталкиваться ими от грязи. Голова продвинулась вверх на дюйм или два, позволив ему дышать. Но тело сидело еще слишком крепко. Чарльз извивался всем телом, пытаясь повернуться сначала на один бок, потом на другой. Ему было не за что ухватиться, и он вновь возвращался в прежнее положение. Нет никакого смысла так извиваться, говорил он себе; нужно действовать не спеша и рассчитывать каждое движение. Несколько секунд он отдыхал, расслабив перегруженные мышцы, затем стал действовать совершенно иначе, пытаясь подтянуть к животу ноги. Наконец ему удалось высвободить колени, и, отталкиваясь пятками от твердого дна, он стал пытаться вытащить голову. Ничего не получалось, и он начинал снова и снова. Несколько раз пятки проскальзывали по грязи, ноги распрямлялись, и он возвращался в прежнее положение. Но теперь Чарльз был уверен, что выберется. Грязь становилась все мягче и жиже по мере того, как разбавлялась водой. Вскоре он с радостью почувствовал, как в шею вдавился стебель камыша. Он начал с новой силой выталкиваться наружу и медленно вытащил плечи. Приподнял ягодицы – грязь, громко чавкнув, выплюнула и их. Последний удар о дно пятками – и через мгновение он лежит на поверхности солончака!

Дрожа всем телом, Хилари встал на колени. Он представлял собой жуткое зрелище: призрак, покрытый грязью. Каждый, кто увидел бы его сейчас, испугался бы до смерти. Но смотреть на него было некому. Чарльз стер грязь с лица и открыл глаза – остров вновь принадлежал лишь ему! Вверх поднимался легкий дымок от окурка, валявшегося прямо у него перед носом…

Он вытряхнул грязь из ушей, вытер о траву руки и осторожно залез в пролом, откуда вел наблюдения раньше. Полицейский катер был пришвартован у домика; рядом с кучкой щебенки стояли две группы людей. Кэтрин, все еще в своем красном платье, говорила о чем-то с Бэйтсом.

Наконец обе группы распались. Некоторые разошлись по машинам, пятеро сели обратно в катер. Движок заревел, и катер, поднимая крутую волну, промчался мимо Туинни Айленда, растворившись вдали. Последнее, что услышал Чарльз, был отчаянный лай собаки.

Усталый, но торжествующий, он упал на поверхность солончака и долго лежал так в теплой журчащей воде, прежде чем начать уничтожать следы своего ужасного приключения…

Глава 7

Помощник комиссара отодвинул бумаги, посмотрел на него и резко произнес:

– Ну что ж, инспектор, давайте подробности!

С выражением глубокой скорби на лице инспектор Бэйтс развернул большую карту бассейна Медуэя и разложил ее на столе. Придется перейти в оборону. А ведь он был так уверен в своей версии со шлюпкой, в том, что он непременно поймает Хилари; он так настаивал на разрешении бросить все силы в поисковую партию! А теперь придется признать, что весь этот амбициозный маневр, о котором прознали газеты и телевидение, оказался самой большой промашкой за долгие годы службы в полиции… Он не мог понять до сих пор, почему так вышло. Он весь выложился на этом чертовом архипелаге! Мышцы адски болели от непривычного напряжения, но соображать от этого он, как видно, лучше не стал.

– Так вот, сэр, – начал он, – поисковая партия работала строго в соответствии с нашим планом. Сразу после рассвета три морские бригады стартовали из Рочестера, выйдя на поиски шлюпки и хоть каких-либо следов пребывания Хилари. Одна из них отправилась вверх по реке, дойдя до первого шлюза. Вторая покрыла северную часть залива от Рочестера через Ху до порта Виктория и устья реки, – он показал все это на карте. – Третья, с которой шел я, отвечала за южную часть большой петли. Строго между нами, мы перетряхнули каждый дюйм грязи в этом заливе, каждое болотце, островок или солончак…

– И не нашли никаких следов?

– Ни единого, – с отвращением ответил инспектор.

– Плохо, – комиссар внимательно разглядывал карту. – Не мог ли он утопить шлюпку и вернуться на берег, завидев вас?

Бэйтс покачал головой.

– Мы приняли все меры предосторожности. Местная полиция была вся поставлена на ноги. Они на велосипедах объезжали побережье. Следов шлюпки не обнаружено.

– Вы, конечно, проверили все шлюпки в устье реки?

– Естественно, сэр. А также и те, что находятся в яхт-клубах и во двопах. На Медуэе этой шлюпки нет. Совершенно точно.

– А как насчет Суэйл? – Помощник комиссара ткнул пальцем в широкий приток, впадавший в Медуэй у местечка Куинборо.

– Инспектор Фуллер проверил там все весьма основательно, не забыв о маленьких бухтах. Он ничего не нашел.

– Гм… Какова вероятность того, что Хилари отправился на свой шлюпке в открытое море?

– Все пограничные и береговые службы охраны были подняты на ноги в ночь побега, сэр, но за все это время не обнаружено ничего необычного. Думаю, его заметили бы сразу же, если бы он вздумал поплыть на этой скорлупке. Конечно, не исключено, что он потерпел кораблекрушение…

Помощник комиссара сдержанно улыбнулся.

– Для нас это было бы весьма удобно, не так ли? Но мы не имеем права принять эту версию, не получив доказательств. Хоть что-нибудь обязательно вынесло бы на берег. И где же в таком случае шлюпка? Нагруженная припасами, она не могла исчезнуть бесследно в течение одной ночи. Нужно взглянуть правде в глаза, инспектор. Похоже, что мы просто отправились по ложному следу.

Бэйтс был признателен ему за «мы», но не испытывал желания признать ошибку, пусть даже коллективную.

– Я мог бы поклясться, что найду его в устье, сэр, все говорило за это. Я просто уверен, что по телефону звонил именно Хилари. И раз уж его соединили, неужели он бы не стал говорить? И если не Кэтрин подобрала его на машине, то кто же? Она так странно вела себя на заправке, наврала насчет шлюпки, не знает, где спальный мешок, здесь все одно к одному. Абсолютно все!

– За исключением того, что вы так и не нашли шлюпку.

– Да, – с горечью согласился Бэйтс. – И именно этого я никак не могу понять.

– Итак, ее нет в заливе, – с некоторым раздражением продолжал помощник комиссара. – Ее там нет. Не думайте, что я обвиняю вас в том, что вы затеяли эту поисковую операцию, инспектор. У вас была хорошая версия, и вы совершенно правы, решившись проверить ее. Но мы не можем продолжать цепляться за версию, которая не подкрепляется фактами. В конце концов, эта девчонка, Кэтрин, ответила вам на все вопросы, вполне возможно, она говорила правду. Шлюпку могли украсть в течение лета, так, как она сказала.

– Предположим, – наконец согласился с ним Бэйтс. – Я слышал, что подобные кражи не редкость в этих местах. Ее могли угнать куда-нибудь подальше и закрасить название.

Помощник комиссара кивнул головой.

– А если случилось именно это, у нас нет достаточных оснований предполагать, что Хилари находится в районе Медуэя, не так ли?

– Так точно, сэр.

– Пойдем дальше… Если же Хилари в ту ночь не забрал шлюпку с припасами, можно предположить, что он там и не появлялся… Ведь если бы он там появлялся, ему бы потребовалась помощь. Девчонка ведь с ним не связывалась, насколько я знаю?

– Да, это верно, – согласился Бэйтс. – Мы следили за ней днем и ночью. Она не делала никаких попыток связаться с ним.

– Даже когда вы сами навели ее на это в то утро в Рочестере?

– Нет, сэр, она даже не обратила на это внимания. Она не делала никаких попыток.

– А как она вела себя в целом? Как женщина, которая ничего не знает?

– Да, вполне вероятно, – недовольно пробормотал Бэйтс. – Ее интересовали новости о Хилари, она покупала газеты, слушала радио и вообще выглядела очень расстроенной. Но с ее школой, мне кажется, при желании не так уж сложно разыграть любой спектакль…

– Да… это точно. – Помощник комиссара на секунду задумался, взвешивая все «за» и «против». – И все же, инспектор, – сказал он наконец, – учитывая отсутствие веских улик, не думаю, что мы вправе продолжать так давить на нее, как мы делали это раньше. Согласен, что события следовали одно за другим весьма подозрительным образом, но, расследуя их, мы зашли в тупик. Я предлагаю избавить ее от нашего внимания на несколько дней – оставить ее в покое и дать ей понять, что она абсолютно свободна. А потом мы неожиданно вновь нагрянем к ней в домик. Если она в курсе, где находится Хилари, то так нам будет легче все выяснить.

– Согласен, сэр.

– А мы тем временем сосредоточим свои основные усилия на другом направлении. Если не эта девчонка помогает Хилари, то кто-то еще. И наша задача – выяснить, кто это делает.

Бэйтс выглядел очень расстроенным.

– Мы проверили всех его друзей и знакомых, сэр, и все места, где он может появиться. Других звонков по коду в эти дни не было – вообще никаких признаков, что он связывался с кем-то еще, помимо девчонки.

– А если он не нуждался в этом? Предположим, он действительно разговаривал с девчонкой, но просил ее связаться с кем-то еще, кто в состоянии оказать ему помощь, – с кем-то, кого они оба знали? Она могла, к примеру, позвонить этому парню, а сама тут же слинять на Медуэй, чтобы сбить нас со следа.

– Вполне вероятно, – согласился с ним Бэйтс. – Должен признаться, я не подумал об этом. Придется проверить и такую версию. Я сразу же этим займусь. Пока остается надеяться, что Хилари кто-нибудь опознает. Теперь его лицо знакомо каждому мужчине, женщине или ребенку в этой стране.

Помощник комиссара взглянул на огромную стопу писем, лежавшую у него на столе.

– Это не такое уж великое счастье, инспектор, – мрачно пробормотал он.

– Согласен, сэр. Но я уверен, что наброшу сеть на него в самое ближайшее время.

– Уж постарайтесь… – промолвил помощник комиссара. – Ладно, Бэйтс, держите со мной связь.

– Так точно, сэр.

Инспектор с отрешенным видом свернул в трубку карту бассейна Медуэя, перехватив ее эластичной резинкой. По крайней мере, подумал он, разминая затекшие ноги, мне больше не надо лезть в эти кошмарные солончаки!