Текст книги "Кольцо Пяти Драконов"

Реккк подвел ее к костру, и все трое сели. Пока Элеана свежевала и готовила ледяных зайцев, Джийан рассказала о видении.

– Тзелосов, наверное, можно назвать разведчиками армии демонов. Они выискивают уязвимые места, слабости, пробираются через оборонительные сооружения. Это предвестники того, что должно произойти.

– Но почему ты увидела его сейчас? – Элеана занесла нож над головой одного из зайцев.

– Не знаю. – Джийан помотала головой, пытаясь встряхнуться. – Совершенно точно одно: мои видения – знак, что подсознание уловило опасность, не замеченную разумом. Они всегда сбываются.

– Разум дает тебе подсказки вроде символов во сне. – Элеана аккуратно отделила голову и начала сдирать с нее шкуру и мясо. Она не забыла, что Джийан нужен череп.

– Возможно. В видении Тзелос сказал, будто Малистра подсказала ему, где искать меня. Но это невозможно. Я наложила скрывающее заклятие.

– А как насчет Глаза Айбала, которым, по твоим словам, владеет Малистра? – спросил Реккк, всегда практичный воин. – Этот Глаз уже находил нас раньше.

Джийан взяла у Элеаны желто-белый череп, кивнув в знак благодарности.

– Да, действительно. Глаз Айбала очень силен. Но я нашла средство, пусть и временное, именно от этого заклятия. – Она улыбнулась. – Я много лет отворачивалась от своего Дара, делала вид, что его нет. Теперь, когда такой образ действий больше не годится и даже неблагоразумен, должна признаться, я удивлена силой, которую обнаруживаю в себе.

Элеана присела на корточки.

– Что нам делать?

Джийан положила череп в центр круга, нарисованного на полу пещеры, так, чтобы челюсти были открыты, потом снова насыпала на четыре линии травы и порошки. Прежде чем зажечь их, она достала маленький безукоризненный опал. В нем вспыхивали удивительной яркости огненно-красные и желто-зеленые огни. Положив его в челюсти черепа, Джийан запела на Древнем наречии. И зажгла линии.

– Мне как можно быстрее надо связаться с Дар Сала-атом, – сказала она, когда из круга поднялся едкий дым. – Я найду ее в глубинах этого опала.

– Ах, коротышечка, мир сильно изменился с нашей прошлой встречи.

Тигпен присела возле кургана, под которым они с Рианой похоронили Матерь. Гром грохотал и раскатывался по горам внизу, но дождь еще не начинался. Ветер лихорадочно шелестел в кронах, ветви раскачивались, словно в печали.

У Рианы не осталось слез. Всего мира казалось мало, чтобы вместить ее горе.

– Тигпен, я сделаю все, что ты скажешь. Я должна искупить содеянное.

В больших глазах Тигпен отражалось беспредельное сочувствие.

– Нет греха в том, чтобы оказаться под чьим-то заклятием. Иначе сама Матерь была бы так же виновна, как, по-твоему, виновна ты. – Она посмотрела в глаза Риане. – Ты слышишь? Ты понимаешь, что я говорю?

– Да, Тигпен.

– Не ожидай наказания. Не серди меня!

– Ноя...

– Ты – Дар Сала-ат!

– Но в этом-то и проблема! – Риана внезапно рассердилась. – Я – мужчина-в'орнн, оказавшийся в теле женщины-кундалианки. Я обладаю силами, которых почти не ведаю. Мой разум – клубок противоречивых чувств. Я не знаю, как действовать, и только ты можешь подсказать мне.

– Не мое дело указывать другим существам, как жить!

– Тогда я пропала! – крикнула Риана, бросаясь к обрыву.

Усы Тигпен задергались от испуга. Она подбежала к Риане; та стояла, глядя на долину, полную темных грохочущих туч.

– Послушай, Матерь умерла. И ты, и я тут бессильны. Такова была ее судьба; так было написано в Пророчестве.

– Знаю. Она мне сказала. Тигпен серьезно посмотрела на нее.

– Ты говоришь, что знаешь, но я вижу, что ты не веришь.

Риана почувствовала, как переполняется сердце.

– По-моему, она просто старалась подбодрить меня.

– Нет, коротышечка, – промолвила Тигпен.

– Значит, правда. – Риана опустилась на колени, чтобы не возвышаться над Тигпен. – Было предсказано, что я убью Матерь.

– Да. Предсказания обладают огромной силой, живут своей жизнью. Как ты знаешь, Миина повелела Пяти Священным Драконам создать Кундалу. Очень могущественные, они не смогли бы совершить это без Жемчужины. Предсказания исходили из Жемчужины. Это остатки, осадки Творения. Говорят, будто Предсказания выжжены в скальных уступах в Хранилище. Говорят, будто Жемчужина похоронена на самом верхнем уступе. Я сама никогда не видела Предсказаний, но знаю, что они там. Я чувствую это. Почувствуешь и ты, нужно только время и обучение. – Раппа моргнула. – Если нам не воскресить Матерь из мертвых, то пусть ее смерть не будет бессмысленной.

– Но Матерь...

– Матерь не сказала бы тебе, как действовать; не скажу и я. Она не знала бы ответа на твой вопрос – как и я. Да и откуда нам? Ты – Дар Сала-ат. Только ты знаешь ответ. – Тигпен прижалась щекой к щеке Рианы. – Никто не может жить вместо тебя; никто не скажет, какая дорога правильная.

– Ты научишь меня составлять заклятия, как научила бы Матерь?

– У меня нет Дара.

– А у меня нет сил... или храбрости.

– Есть. Ох есть.

– Откуда ты знаешь?

– Ты – Дар Сала-ат.

– Это не ответ!

– Это – единственный ответ. Но если тебе нужен другой, пожалуйста: ты уже много раз проявляла свою храбрость.

Риана вытерла слезы.

– Матерь сказала, что мне надо найти Кольцо Пяти Драконов. Она велела сотворить Заклятие Вечности, чтобы узнать, где находится Кольцо. – Риана закрыла глаза и представила, что читает “Величайший Источник”. Мысленно пролистав страницы, она наткнулась на описанное Матерью заклинание. Потом просматривала “Книгу Отречения”, пока не нашла второе заклинание. И внезапно поняла, как их соединить. Все равно что увидеть две половинки математического уравнения и осознать мгновенно, что это – части единого целого.

Риана запела на Древнем наречии слова, дразняще знакомые и успокаивающие. Перед мысленным взором возникло поле танцующих огней; вращаясь, они превратились в маленький шар. Потихоньку центр шара темнел, пока не стал темно-темно-пурпурным. Неожиданно в этой темноте появилась картина. Риана узнала дверь в Хранилище в пещерах под дворцом регента – Среднем дворце, если называть его по-кундалиански. Кольцо Пяти Драконов находилось в медальоне в центре двери, в пасти Священного Дракона. Дверь, однако, была заперта так же крепко, как всегда, кроме одного мгновения, когда Аннон рассмотрел... Кого? Священного Дракона? Невозможно!

– Что с тобой, коротышечка?

– Ты же была совсем рядом. Ты не видела?

– В Заклятие Вечности может заглянуть только сотворивший его.

– Кольцо Пяти Драконов в двери Хранилища. Оно убило трех гэргонов, пытавшихся использовать его, чтобы ограбить Хранилище.

Тигпен нахмурилась.

– А вот это плохо. Очень плохо.

– Что ты имеешь в виду?

– Кольцо Преобразовано Сеелин, одной из Священных Драконов Миины. Оно стало детонатором механизма Тэмноса, который уничтожит всю планету. Наша единственная надежда – доставить тебя туда до лононских ид. Только ты способна вынуть кольцо из пасти Сеелин и остановить механизм.

– Но лонон уже наступил.

– Да, у нас осталось всего три дня. – Тигпен на мгновение задумалась. – Мне пришел в голову весьма неприятный вопрос: как в'орнны завладели Кольцом?

– Понятия не имею.

– Заклятие Вечности скажет тебе. Надо только спросить. Вернув внимание искрящемуся шару, Риана заглянула в его глубины, спрашивая о самом недавнем прошлом Кольца. Огни закрутились, центр прояснился, открывая ответ. Риана прищурилась, потом подняла руку. Заклятие Вечности исчезло с тихим хлопком лопающегося пузыря. Девушка долго сидела, глубоко задумавшись.

– Ну, – сказала Тигпен, – ты что-нибудь расскажешь? Риана повернулась к раппе.

– До гэргонов последним его держал в руках в'орннский регент Веннн Стогггул. Он получил Кольцо от Сорннна СаТррэна, нового прим-агента, а тот – от рабочего на археологических раскопках к северу от Оккамчира в Корруше.

– Кольцо было спрятано в Корруше давным-давно. Что ж, загадка решена. – Усы Тигпен подергивались. – Что с тобой? Что тебя тревожит?

– Заклятие Вечности открыло кое-что интересное о СаТррэне. – Пальцы Рианы начали теребить колени. – Отец Сорннна СаТррэна, Хадиннн, втайне симпатизировал кундалианам. Подобно Элевсину Ашере, он чувствовал вину за то, как обращаются с кундалианами. Через посредника-кундалианина он установил связь с женщиной с гор. Он предоставлял ей поддержку: информацию, оружие для ячейки Сопротивления, причем она, разумеется, не имела ни малейшего понятия, что это идет от в'орнна. Эта женщина... я ее знаю. Хотя она теперь меня, конечно, не узнает.

– Она знала тебя как Аннона? Риана кивнула.

– Ее зовут Элеана.

– Мой совет, коротышечка, – забудь о ней.

– Не могу, – грустно сказала Риана. – Я люблю ее.

– О, храни нас Миина! – Тигпен закатила глаза. – Ты больше не Аннон. Ты – Дар Сала-ат. Твоя судьба – быть в стороне от дел смертных.

– Кто говорит?

– Так написано. Так будет.

– Ты хочешь сказать, что мне нельзя любить?

– Твоя любовь принадлежит всем расам Кундалы, коротышечка, а не какой-то отдельной личности.

– Одиночество... Такова судьба Дар Сала-ата? Тигпен неодобрительно заворчала.

– Тигпен, как женщина может любить другую женщину?

– Почему мне всегда задают невозможные вопросы? Я раппа. Чего ты хочешь от меня? – сказала она с непривычной резкостью. – Пожалуйста, давай вернемся к Кольцу. Как давно оно было спрятано и кем?

Риана с трудом оторвалась от мыслей об Элеане.

– Его подбросила туда женщина.

Усы Тигпен задергались сильнее, чем обычно.

– Что значит подбросила?

– То и значит. Какая-то кундалианская колдунья посетила раскопки всего за день до того, как туда привели Сорннна СаТррэна. Я все еще чувствую тянущиеся за ней легкие излучения Кэофу.

– Ах, Богиня, это не к добру, – сказала Тигпен. – Как Темная колдунья получила Кольцо?

– Заклятие Вечности не открыло этого... после колдуньи образы исчезают в каком-то молочном тумане.

– Еще хуже, – раздраженно сказала Тигпен. – Кто-то блокировал заклятие. Кто-то по-настоящему сильный. Очень сильный.

– Колдунья?

– Нет, иначе ты не смогла бы ее заметить.

– Кто же тогда?

– Я не занимаюсь предположениями. В любом случае единственный вариант, который приходит в голову, невероятен, да и просто невозможен. – Она встряхнулась. – Ладно, давай вернемся к самой насущной нашей проблеме. Ты должна добраться до Кольца за три дня.

– Ну, это-то просто, – сказала Риана. – Мы Припрыгнем в пещеры под Средним дворцом и...

– Вовсе и не просто, – перебила Тигпен. – Припрыгнуть в Средний дворец нельзя. Как и механизм, который в'орнны по глупости привели в действие, давным-давно были установлены колдовские меры предосторожности, чтобы гарантировать, что никто не сможет Припрыгнуть в Хранилище, да и вообще в Средний дворец.

– Тогда мы Припрыгнем в Аксис Тэр и пешком...

– Попробуй Припрыгнуть, коротышечка. Давай попробуй.

Охваченная дурным предчувствием Риана приготовилась и попыталась кружиться. Тщетно. Попробовала снова – и снова ничего не вышло. Она нервно облизнула губы.

– Что происходит?

– Механизм Тэмноса – на последней стадии. Он закрыл Врата во все миры.

– Но если нельзя Припрыгать, как мне добраться до Аксис Тэра вовремя?

– У тебя есть друзья, – сказала Тигпен, – и по пути мы встретим других.

– Друзья? Какие еще друзья у меня есть, кроме тебя?

– Во-первых, друуги, кочевники Большого Воорга.

– Матерь рассказывала о них. Я говорю на Венче, их языке.

– Ну-ну, интересно. – Тигпен встопорщила усы. – Ты знала, что их техника – это язык? Они манипулируют словами, как в'орнны манипулируют ионами и гравитонами.

Риана кивнула.

– Как математика.

– Именно как математика. – Тигпен выглядела очень довольной. – Гэргоны манипулируют ионными зарядами десятью миллионами различных способов. Друуги делают то же самое с семьюстами семьюдесятью семью буквами алфавита. Они объясняют это так: одна буква сама по себе так же бессмысленна, как одна-единственная песчинка. Техника проявляется в соединении букв, подобно живой экосистеме пустыни, системе, которая вечно меняется и всегда в движении.

Риана кивнула.

– Ладно. Но все же откуда друуги вообще знают обо мне?

– Коротышечка, ты – Дар Сала-ат. Ты есть в Пророчестве. Они ждали твоего пришествия тысячи лет.

Риана резко остановилась. Ее ноздри затрепетали, словно почуяв изменение ветра.

– Что с тобой? – прошептала Тигпен. – Что ты почувствовала?

– Опал. Колдовской опал.

– Да. – Тигпен расцеловала Риана в обе щеки. – Пошли, коротышечка. Она наконец готова найти тебя.

– Кто?

– Госпожа. Та, кому предназначено всегда быть рядом с тобой.

34
Желания

Далма сидела одна в парке в центре Аксис Тэра. Двойные ряды подстриженных аммоновых деревьев окружали ее изящным овалом. Посыпанные мраморной крошкой дорожки расходились лучами из центра, где друг напротив друга были установлены две скамьи из ядровника в форме полумесяца. Ей нравилась безмятежность геометрической симметрии. Это придавало меру порядка и равновесия ее бурной жизни.

Ливень с ураганом, грохочущие сейчас на севере, пронеслись над городом несколько часов назад, и свежевымытые улицы сверкали в свете лононских лун. Далма особенно любила этот парк. Здесь она впервые занялась своим ремеслом... жаркие свидания по ночам под густыми тенями аммонов. С тех самых пор, насколько она помнила, ее тянуло к риску. Раздевание донага для приступов яростного секса с вереницей могучих клиентов доставляло ей удовольствие гораздо большее, чем сам акт. Никаких постелей! Занозы в ягодицах служили доказательством ее смелости.

Здесь, в парке, Далма впервые встретила Бака Оуррроса и разглядела в его безрассудном стремлении к ней возможность подняться от уличной лооорм к чему-то большему. Острому пристрастию к рискованному сексу у нее соответствовало стремление к власти. Не то чтобы она питала какие-то иллюзии насчет своей роли в обществе. Тускугггун, да еще и лооорм! Она никогда не смогла бы обладать явной властью; но Далма знала, что, если ей хватит ума и удачи, она сможет быть рядом с теми, кто обладает властью, время от времени нашептывая им на ухо, таская крошки с их столов. Так она поднялась от дома Бака Оуррроса до дворца регента Стогггула. Нелегкое восхождение. Далма сожалела, что пришлось причинить боль Баку Оуррросу, к которому очень привязалась, а жизнь со Стогггулом была неприятной почти во всем. Каждый его секрет, выданный Кинннию Морке, приносил удовлетворение.

Она встретила Морку почти тогда же, когда познакомилась с Баком Оуррросом. Киннний Морка явно превосходил обоих интеллектом и сексуальной удалью. Проблема была в том, что, будучи высокопоставленным и весьма влиятельным кхагггуном, он принадлежал к Малой касте. Он просто не смог бы послужить ступенькой на ее личной лестнице к власти. Однако Далма знала, что связь с ним может оказаться полезной, и потому использовала его так же усердно, как он использовал ее. В сущности, ей нравилось шпионить для него. Когда – с его одобрения – Далма позволила Бенину Стогггулу увести ее от Бака Оуррроса, это начало нравиться ей еще больше.

Она встала и медленно пошла по аммоновой роще, пока не нашла то самое дерево, возле которого в первый раз занималась любовью с Баком Оуррросом. Она знала все деревья в этой роще. Всем им было что рассказать ей, чему научить, напомнить историю в'орннской Империи на Кундале. Судьба наградила Далму прекрасной памятью: она помнила всех клиентов. Она видела их и теперь: призрачные фигуры, остатки силы которых по-прежнему обитали в роще. Пусть ей не повезло родиться тускугггун – она сделала все, чтобы управлять своей судьбой. Но сейчас, бродя среди своих деревьев, она спрашивала себя, не иллюзия ли все это. В конце концов, она по-прежнему одинока. У нее нет подруг, которые, возможно, были бы, выбери она другую профессию, войди она в общинный мир хингатты, где тускугггуны воспитывали детей и занимались искусством. Не было у нее и мужчины-покровителя. Киннний Морка никогда не женится на ней, а что до Бенина Стогггула...

– Далма.

Выскользнув из теней аммоновой рощи, Далма прошла по белой мраморной крошке туда, где в центре парка стоял регент. В столь поздний час поблизости больше никого не было, вот почему они решили встречаться здесь.

Бросившись в объятия Стогггула, Далма ощутила его холодность. Теперь они оба играли роли, что ее вполне устраивало. Если бы ей никогда больше не пришлось ласкать его интимные места, она считала бы себя счастливой.

– Какие новости ты принесла мне? – спросил он, отталкивая ее на благоразумное расстояние.

Далма ответила, как научил Киннний Морка:

– Звезд-адмирал влюблен в меня, но нужно время, чтобы он мне доверился. Он параноик.

– А то я не знаю, – проворчал Стогггул. – Он чуть не оторвал Малистре голову, когда увидел Олннна Рэдддлина. Морка затаил неприязнь ко мне?

– По-моему, да – сначала. Но после того, как он расспросил Рэдддлина, все изменилось. Он рад, что Малистра спасла жизнь Рэдддлина. – На самом деле Киннний Морка кипел от ярости из-за того, что считал увечьем – и физическим, и эмоциональным – одного из своих высших офицеров. Частным образом он говорил ей, что очень беспокоится из-за состояния духа Олннна Рэдддлина. В нем росло убеждение, что Рэдддлин совершенно безумен.

– Отлично. – Регент протянул коробочку; Далма открыла ее и тихо ахнула.

– Браслет, парный к кольцу, которое ты мне подарил!

– И ты получишь ожерелье, которое завершит комплект, если продолжишь хорошую работу. Помни, Далма. Ты оказалась в постели звезд-адмирала только с одной целью: чтобы предупредить, если он задумает что-то против меня.

Этот урок давным-давно преподали ей свидания среди аммонов. Власть порождает паранойю. Ее одиночество – ничто по сравнению с изоляцией лидеров. Бедный Морка! Он, как и остальные, поглощен яростной борьбой за власть.

На мгновение Далму охватила жалость к себе, и она прикусила губу, чтобы не заплакать.

Вместо этого она улыбнулась регенту, и он поцеловал ее – коротко, холодно, витая мыслями где-то в другом месте еще до того, как он повернулся и вышел из парка. Снова оставшись одна, она присела на скамью и долго сидела, наслаждаясь благоуханием деревьев. Их листья шелестели, разговаривая с ней, и Далма вздохнула, закрывая глаза.

Курган вытащил нож – нож, подаренный ему Старым В'орнном, Нитом Батоксссом. Сейчас я убью ее, подумал он, глядя на Далму на скамье. Отец только что ушел, получив дезинформацию, которую состряпал Киннний Морка, чтобы порадовать его слух и самолюбие. Курган беззвучно рассмеялся. В известном смысле жаль с ней кончать, ибо это, конечно, облегчит мучения отца, когда тот обнаружит обман союзника. Но как у звезд-адмирала имелись виды на регента Стогггула, у Кургана имелись виды на них обоих. Из-за любви Киннния Морки к Далме ее смерть станет искрой, которая воспламенит его бурный гнев.

Теперь Курган размышлял, как ему действовать. Просто перерезать ей горло – чистая и кровавая смерть? Или смерть должна быть медленной, наполненной ужасом, как река рыбой? Следует ли ей знать личность убийцы, причину смерти? Хочет ли он услышать, как она умоляет о пощаде, и покончить с ней во время этой мольбы? Так много возможностей – и так мало времени!

Курган представил, как убивает ее быстро, как она закатывает глаза, когда он задирает ей подбородок, подставляя горло лезвию ножа. Возможно, она узнает его в последний миг жизни. Но идея изнасиловать ее – здесь, в этом безмятежном, уединенном месте, где она уязвимее всего, где отец совсем недавно был с ней, – была столь притягательной, что, как влюбленного в миг любви, его потянуло к столь восхитительной возможности.

Пробираясь в тени деревьев, Курган вдруг понял, что он и Далма не одни в парке. Кто-то еще наблюдал и ждал.

Несмотря на растущее сексуальное возбуждение, любопытство оказалось сильнее. Вдруг звезд-адмирал приставил к своей драгоценной шпионке-счеттте охранника? Курган сменил направление и беззвучно двинулся по периметру аммоновой рощи, одним глазом следя за Далмой, а другим высматривая наблюдателя.

Вокруг шелестели аммоновые деревья. Курган чувствовал себя актером, неожиданно вытолкнутым под пронизывающий свет рампы. Был в этом месте, в этой ночи, в этом одиноком часе несомненный привкус исторического события. Больше всего на свете Курган любил ниспровергать. Связанные с властью интриги интересовали его просто потому, что он всеми силами стремился подрывать их. Кто-нибудь, плохо знающий юношу, мог бы принять его за нигилиста, ибо он, как и нигилисты, был одержим желанием подрывать власть в любой форме. Главное различие состояло в том, что Курган – даже в пятнадцать лет – имел ясное представление о новом порядке, которым заменит старый. По сути, он был приверженцем Кэоннно, гэргоновской теории Хаоса и Порядка.

Курган видел себя Владыкой Хаоса.

Его размышления резко оборвались, когда второй наблюдатель выбрался из укрытия. Это действительно был кхагггун, но Курган заметил странную походку – неуклюжую и размашистую. Легкая дрожь пробежала по спине, когда он увидел ноги – одна из них была всего лишь голой костью. Лунный свет упал на лицо кхагггуна, и Курган узнал Олннна Рэдддлина. “Вроде бы он со своей сворой был отправлен за ашеровой счетттой и предателем-рэннноном Реккком Хачиларом? Н'Лууура, что с ним случилось?”

Далма увидела Рэдддлина, вскочила и попятилась от скамьи – прочь от него. Очевидно, он не был ее телохранителем. Зачем же он здесь? Чего ему надо?

В руке Олннна Рэдддлина сверкнул ударный меч; Далма повернулась и побежала – прямо в объятия Кургана.

– Курган Стогггул, – испуганно крикнула она. – Пожалуйста, помогите мне. На меня напал...

– Отойди от нее. – Олннн Рэдддлин качнул кончиком ударного меча на Кургана. – Отойди, говорю, или погибнешь вместе с ней.

– Нет! – крикнула Далма. – Чего вам надо от меня?

– Ты – шпионка звезд-адмирала, – сказал Рэдддлин.

– Вы с кем-то меня спутали. Я – простая лооорм. – Далма извивалась в руках Кургана, боясь не только за свою жизнь, но и того, что он раскроет глубины ее предательства.

– Я знаю наверняка. Через тебя я доберусь до него. Если я не могу убить его самого, то я ослаблю его, заставлю его страдать.

Теперь она испугалась по-настоящему.

– Говорю вам, вы ошибаетесь. Олннн Рэдддлин явно не слушал.

– Он собирается лишить меня жизни. Приказал завтра утром явиться в “Недужный дух” – пройти психологические тесты. Мол, только так мне вернут командование. Но я-то знаю. Получив от меня то, что хочет, он вышвырнет меня. Меня впустят в приют, а обратно не выпустят. Будут держать там против моей воли. Никто не хочет видеть меня таким, как я есть, в том числе и звезд-адмирал.

Голос Далмы стал мелодичным, умоляющим.

– Я пойду к регенту. Сейчас, сию же минуту. Он – ваш союзник; он добился, чтобы Малистра исцелила вас, несмотря на возражения звезд-адмирала. – Она повернула голову. – Курган Стогггул! Отведите меня к вашему отцу.

– Если ты попытаешься куда-то увести ее, – предупредил Олннн Рэдддлин, – клянусь Н'Лууурой, я проткну тебя вместе с ней.

– Расслабьтесь, свор-командир. – Курган развернул Далму лицом к себе. – Я не намерен выпускать ее из парка живой.

Кровь отхлынула от лица Далмы.

– Курган Стогггул, что вы говорите?

Он ударил ее по лицу, сбив с ног. Когда она лежала, оглушенная, он сорвал с нее платье.

– Но сначала юнцы должны получить удовольствие, а, лооорм?

Он рухнул на нее, уже придя в неистовство.

– “Доносчиков должно ликвидировать самым жесточайшим образом, дабы явить пример очевидного средства устрашения”, – процитировал юноша, подавляя ее слабые попытки защититься.

– Кхагггунское руководство по карательным акциям, – сказал Олннн Рэдддлин.

– Она шпионила за мной: доносила звезд-адмиралу о моей личной жизни.

– Никому нельзя доверять, – печально вздохнул Олннн Рэдддлин.

– По крайней мере всем лооорм влиятельных в'орннов. Далма плакала. Она умоляла его – бесполезно. Наконец она выдавила сквозь слезы:

– Я знаю кое-что ценное для вас. Если я скажу, вы отпустите меня?

Курган помедлил.

– Смотря насколько ценной я сочту информацию.

– Я многое знаю о твоем отце... Курган засмеялся ей в лицо.

– И чего такого ты могла бы сказать мне?

– Вы знаете, что он под каблуком у Малистры?

– Да, слышал. Далма облизнула губы.

– У меня есть информация о Малистре. Курган кивнул:

– Это подойдет.

Она покачала головой.

– Откуда мне знать, можно ли доверять вам?

Курган схватил ее за горло и сжимал, пока ее лицо не посинело от крови.

– Говори!

Далма, задыхаясь и давясь, кивнула. Он разжал руку.

– Малистра живет на мезембрэтеме.

– Это что за Н'Лууура?

– Какой-то колдовской корень.

– Значит, у нее странная диета. Она же колдунья, верно? – Он снова сжал ей горло.

– Подождите! Подождите! Вы не понимаете. Этот корень нужен ей. Без него она не может жить.

– Спасибо, – сказал Курган и распахнул свою одежду.

– Что вы делаете? Мы же договорились!

– Я ничего не обещал. А если и обещал, то плевать. Ты – тускугггун, лооорм и шпионка.

Застонав от отчаяния, Далма до крови расцарапала ему грудь. Курган ударил ее – достаточно сильно, чтобы оглушить, но не настолько, чтобы она потеряла сознание. Ему хотелось, чтобы она прекрасно сознавала, что с ней делают. Он пронзил ее членом, как ударным мечом, и Далма закричала. Курган вытер кровь, потекшую у нее из носа, и попробовал на вкус. Тяжело ухнул. Уханье стало ритмичным, набрало скорость и интенсивность.

Закончив, он встал. Далма плакала. Она попыталась сдвинуть ноги, но он пинал ее по внутренней части бедер, пока она не сдалась.

Курган отодвинулся, его вздымающаяся грудь была покрыта потом и кровью. :

– Твоя очередь.

Двое в'орннов мгновение смотрели друг на друга. Между ними словно проскочила искра. Это было если и не доверие, то признание совместного намерения. Рэдддлин неуклюже опустился на колени, распахнул свою одежду и упал на Далму, словно наткнулся на оазис в Большом Воорге. Звук животного хрюканья поднимался от странного зверя, извивающегося на освещенном лунным светом белом гравии.

Потом, так же внезапно, как яростная буря, все закончилось. Олннн Рэдддлин, задыхаясь, ощутил рядом движение, похожее на полет пчелы или бабочки, и, повернув голову, увидел Кургана. В руке юноши был ударный меч. Едва заметное наработанное движение, и кхагггун обнажил кинжал; во взгляде его горела ярость.

– Ты – адъютант звезд-адмирала. Он хочет отделаться от меня. За кого ты?

Усмехаясь, Курган присел на корточки и подал ему ударный меч рукоятью вперед. Олннн Рэдддлин сдержал удивление, когда увидел руку Кургана, сжимающую двойной клинок. Он знал, как это больно. И снова между ними проскочила искра – что-то невысказанное, однако живое, как дыхание. Убрав кинжал в ножны, Олннн Рэдддлин быстро взял ударный меч и вонзил его между грудей Далмы. Ее глаза широко открылись, она тихо взвизгнула и забилась, нарушая обдуманную гармонию сада. Курган, дотянувшись, положил руку поверх руки Олннна Рэдддлина на рукояти ударного меча, удерживая его на месте. Постепенно тускугггун затихла. Из раны полилась кровь, пачкая платье; белая мраморная крошка почернела. Сжатые кулаки сжимали пригоршни гравия.

На мгновение удовлетворенные, двое в'орннов развалились на скамье в центре парка. Ночь снова стала безмятежной. Тело Далмы лежало перед мужчинами, подобно подношению темному богу. Если бы не кровь, могло бы показаться, что она спит. Синяки на бедрах становились все темнее.

– Она была прекрасна, верно? – сказал Олннн Рэдддлин. – И умна.

Курган наклонился вперед, уперев локти в колени.

– Похоже, недостаточно умна.

– В конце концов, чего ожидать от тускугггун? Какая от них польза, кроме временной? Ни один из известных мне высокопоставленных кхагггунов не заводил жену, разве что ради сына – наследника, продолжателя рода.

– Ты завидуешь своим начальникам.

– Возможно, завидовал – когда-то. – Олннн Рэдддлин стер кровь с носка ботинка. – Теперь я их всех ненавижу.

– В тебе бушует сердце зверя.

Олннн Рэдддлин пристально смотрел в пустоту.

– Наверное, нетрудно узнать в других то, что происходит в тебе самом.

Олннн Рэдддлин хмыкнул:

– Скажу тебе, ты не похож на баскиров, с которыми я сталкивался.

– Я не баскир, хотя и родился в этой касте.

– Ты считаешь себя кхагггуном просто потому, что твой отец заставил звезд-адмирала взять тебя в адъютанты. Это иллюзия. Ты рожден баскиром и всегда им будешь.

– Саракконы поспорили бы с этим. Олннн Рэдддлин засмеялся.

– Ты – та еще штучка. Шестнадцать лет, и говоришь мне о саракконах.

– Ты знаком с ними?

– С какой стати?

– Мне надо выпить, – вдруг сказал Курган. – Что скажешь? – Ему надоело, что с ним не считаются из-за возраста.

Олннн Рэдддлин сжимал и разжимал кулаки.

– Я давно не заглядывал в кабаки. Не бывал в обществе с тех пор... – Он согнул костяную ногу.

– Я тоже. По крайней мере не так, как ты имеешь в виду. – Курган встал. – Тем больше оснований доказать себе, что мы еще можем приспособиться.

Олннн Рэдддлин по-совиному повернул голову. Он был молод, хотя и не так молод, как Курган.

– А нам надо приспособиться?

Курган обрадовался. Теперь они были на его территории.

– Не совсем. Однако нам надо производить такое впечатление, чтобы продвигаться в обществе, не вызывая подозрений.

Олннн Рэдддлин кивнул и встал, опираясь на костяную ногу.

– Это я понимаю.

За овалом аммоновых деревьев сверкал город – тихий, если не считать редких кхагггунских патрулей да случайных катеров, пролетающих прямо над низкими крышами. Острые углы зданий вылезали на улицы, раскрывая секреты дня, но сам город казался ослепленным ночью. Парк продолжал дышать недавно происшедшим, словно конец жизни вызвал образование ужасной тяжести, черной дыры, гравитационного колодца, так что Кургану на миг показалось, будто широкий проспект, на который они вышли, поворачивает назад, обратно к телу, лежащему в луже крови, – знак вопроса, обещание, все, чем когда-либо было или могло быть будущее.

Он засмеялся, и смех, пролетев по проспекту, вырвался на Набережную. Курган не хотел идти так далеко, он не представлял возможностей Олннна Рэдддлина, но когда они наконец свернули в ярко освещенный вход “Кровавого прилива”, юноша осознал, что ему хотелось быть на своей территории. Старый В'орнн научил его этому: больше он не уступит контроль. Никому, ни за что. Никогда.

Двое в'орннов сели посреди обломков долгой ночи – храпели саракконы, пьяные кхагггуны пятый раз за сегодня повторяли одни и те же шутки, высокий месагггун сердито обрабатывал синяки от калллистота. Рады видно не было. Неудивительно: в такой поздний час она наверняка спит.

Они пили огнесортный нумааадис из бутылки, которую Курган приказал бармену оставить на столе. В кабаке пахло кровью, потом и сладким забродившим медом.

Олннн Рэдддлин критически посмотрел на Кургана.