Текст книги "Комната грехов"

7. КОМНАТА

Это была достаточно большая комната – девять метров в ширину и пятнадцать в длину. Потолок почти три метра в высоту. Стены были окрашены в монотонный красный цвет. Пол был застелен ковром ярко-насыщенного красного оттенка, который, к слову, замечательно впитывал влагу. Потолок был белоснежного цвета. В комнате имелись всего три окна прямоугольной формы, расположенные в одну горизонтальную линию под самым потолком. Практической пользы от этих окон было немного. Разве что мы их время от времени открывали, чтобы проветрить комнату. В одном конце располагался рабочий стол Маттео. На столе находился телефон. Справа от этого стола около стенки была книжная полка. Когда у нас появлялось немного свободного времени, мы иногда брали почитать какой-нибудь роман. Чаще всего это были романы биографического жанра с криминальным отклонением. Эти книги нас сильно вдохновляли. Но самое главное – благодаря им мы узнавали о новых методах работы. Персонажи этих произведений вызывали у нас восхищение, а их истории становились для нас чем-то вроде учебного пособия. Слева от стола напротив книжной полки находился барный шкафчик. В нём хранился алкоголь всех видов: виски, вино, водка, ром, портвейн, коньяк и многое другое. Все стаканы в баре были одинаковые – квадратные у основания и приобретающие круглую форму по мере возвышения. В центре комнаты в нескольких метрах от двери находился стол круглой формы и шесть стульев вокруг него. За этим столом мы часто играли в покер. Маттео запрещал играть на большие суммы. Поэтому ставки, которые мы делали, были несущественными. За один вечер кто-то из нас мог проиграть, максимум, пару десятков долларов, ну или выиграть до полусотни. Большими суммами никто не баловался. Однажды Хуан проиграл почти сотню и как одержимый начал просить не исключать его из игры из-за достигнутого лимита. Никто из нас не заметил того, что кто-то снаружи приоткрыл входную дверь. После того как все согласились дать Мексиканцу возможность отыграться, в комнату вошёл Маттео. Он схватил Хуана за волосы на затылке и несколько раз ударил его лицом о стол. Переломы были обнаружены на носу и в двух местах на верхней челюсти. Остальным тоже досталось из-за того, что не прекратили игру на этом месте. Мексиканец не мог жевать три недели. После того случая каждый из нас вовремя замечал границу, достигнув которую, нужно бить по тормозам. Да, и главное – впредь мы играли на фишки, которые не представляли никакой ценности. Мы садились за стол, не имея ни единого доллара и вставали с пустыми руками.

Напротив двери в обратном конце около стены стоял небольшой шкафчик с телевизором. В другом конце комнаты находились два дивана, расположенных друг напротив друга, как и кресла, создавая таким образом замкнутый прямоугольник для «душещипательных» разговоров. В середине, между диванами и креслами, был помещён журнальный столик. Диваны и кресла были отделаны кожей бордового цвета. Ближе к противоположной стене стояла кровать. Необычный предмет интерьера для такого помещения. Но это было не нашей прихотью, просто не все гости оказывались в комнате по своей воле и в сознании. Прямо за мебелью располагались две двери. За одной был туалет. За второй дверью находилась ванная комната, в которой также был шкаф с чистой одеждой.

Левую, правую и центральную часть комнаты освещали три отдельные люстры. Вся мебель в комнате была сделана из красного дерева. На стенах висели картины известных художников, чьи оригиналы было достать непросто, а точнее было непросто отыскать живописца, который смог бы красиво нарисовать копии, чтобы обменять их на оригиналы из музеев. Среди них были «Клятва Горациев» Жака-Луи Давида, «Вакханалия» Алессандро Маньяско, «Бюст в Остенде» Джеймса Энсора, «Кавалерийская схватка» Жака Куртуа. За одной из этих картин в стене находился сейф. Там лежали деньги, стволы, журналы с кое-какими записями о долгах погашенных и действующих, заказах, графике выплат и тому подобное.

Каждый из нас жил на собственной квартире, но, порой, доводилось ночевать в комнате. Она стала для нас не только рабочим офисом, но и чем-то вроде второй квартиры.

События, о которых я вам поведаю, развивались конечно же и за пределами комнаты, но каждый из грехов брал своё начало именно внутри комнаты. Здесь вершились человеческие судьбы. Причём все эти люди понятия не имели, что кто-то за них определяет их же судьбу; что где-то, в некой комнате собралась горстка незаконопослушных лиц, которые между собой пытаются решить, кого озолотить, кого помиловать, а кому прописать билет на тот свет спецрейсом.

Ну а теперь, думаю, можно перейти непосредственно к тому, чем мы занимались в нашей повседневной жизни. Всё самое интересное начало происходить, когда нам всем было уже ПОД, а кому-то слегка ЗА тридцать.

8. БАНКИР «ПОД ПРЕССОМ»

19 марта 1963 года.

По телевизору шёл утренний выпуск новостей. Я, Фрэнк и Ленни сидели за столом, играли в покер и представляли, что на столе не просто круглые куски пластика, а целое богатство, которое затем победитель обменяет в кассе. Короче, мы занимались той же ерундой, с которой начинался почти каждый день. У всех кроме Фрэнка во рту была сигарета, а ещё по стакану и открытая бутылка белого вина, которое заставляло как следует разогнать кровь по телу с самого утра.

В комнату вошёл Маттео, возвращаясь со свежей газетой в руках.

– Салют всем.

Мы в ответ подняли раскрытую ладонь, продолжая выдыхать табачный дым, который поглотил весь воздух над столом.

Маттео подошёл к барному шкафчику, взял стакан и подошёл к нам, наливая себе вино. Пока изысканный напиток манящего бело-золотистого оттенка изящно стекал по краям бутылки, наполняя идеальной формы прозрачный сосуд в руке Маттео, он спросил:

– Хуан ещё у родителей?

– Да – ответил я. – Сказал, что сегодня вернётся.

Продолжая стоя пить из стакана, Маттео задал следующий вопрос:

– А где Тони?

На этот раз ответил Фрэнк:

– А-а-а… Где он ещё может быть. Наверное, со вчерашнего дня у себя в квартире ублажает очередную бабёнку.

Ленни добавил:

– Я вообще удивлён, как этот женолюб до сих пор ничего не подцепил.

– Оно и к лучшему – продолжил Фрэнк. – Потому что в последнее время его потянуло на замужних. Представь, если он применит свой боекомплект с набором всяких сюрпризов. Эти жёнушки вернутся домой, продолжат спать со своими рогоносцами и торжественно вручат подарочек им. А те после работы заглянут к своим любовницам и продолжат этот массовый марафон с венерологическими последствиями. Это будет прям какая-то эпидемия. А назовут её «Чума Занетти».

– И превратится Тони в венерологическое оружие массового поражения – добавил Ленни.

Нас всех на несколько секунд охватил смех.

Маттео сел за стол и приступил к обсуждению прошлых и грядущих дел:

– Фрэнк, что со вчерашним телом?

– Отвёз на огород.

– Куда?

– Болото в восточном пригороде.

– Хорошо. Ленни, сегодня отправишься по этому адресу – Маттео протянул листок с названием улицы, номером дома и размером денежной суммы. – Будь там до полудня. Попросишь Майкла. Выбьешь из него эту сумму. Потом поедешь по второму адресу и отдашь половину.

На тот момент у нас ещё не было большого влияния в городе. Поэтому нам частенько приходилось зарабатывать выбиванием чужих долгов.

– Всё будет – ответил Ленни.

– Надеюсь.

– А что для нас? – спросил Фрэнк у Маттео.

– Вы с Карлосом поедите в «Грязный порок».

«Грязным пороком» назывался один из стрип-клубов в городе. Заведение принадлежало тридцатипятилетнему итальянцу по имени Синий Макс, сокращённо от Максимилиано. Макса прозвали «Синим» из-за его привычки напиваться каждый раз, когда что-то идёт не так. Из-за частых запоев его лицо казалось немного отёкшим и внешне он выглядел чуть старше. Всё это несмотря на то, что «Грязный порок» был вполне солидным заведением и приносил хорошую прибыль.

– Макс недоволен какими-то посетителями. Говорит крутые и наглые, всё время размахивают пушками, дерзят персоналу и наводят страх даже на охрану. Их трое. Наведёте там порядок. Выполните работу и Макс заплатит восемь сотен. Он говорит, что эти хамы появляются каждый день после полудня и застревают там до закрытия. И так уже почти неделю. Так что будем надеяться, что сегодня их график не нарушится.

После этого Маттео обратился ко всем троим:

– Выполните работу и будете здесь к четырём часам.

Мы покинули комнату. Ленни поехал выбивать долг, а мы с Грязным Фрэнком отправились наводить порядок в стриптиз-клубе.

3:48 дня. Мы с Фрэнком вошли в комнату. Маттео сидел за рабочим столом. Напротив него находился очередной клиент, который нам не был знаком. На одном из диванов, в буквальном смысле, валялся как выжатый лимон Тони. За столом с бутылкой мартини и двумя стаканами Хуан с Ленни и смотрели ящик.

Мы подошли поздороваться с Мексиканцем, поле чего я спросил:

– Как там поживает семейство Моралес?

– Хорошо. Спасибо. У отца дела пошли ещё лучше. Сантана расширил свой ресторан. Теперь его заведение стало одним из самых элитных во всём штате. Хотя я раньше думал, что дальше уже некуда. Сестрёнка познакомила меня со своим парнем.

– И как? Ты провёл с ним разъяснительную беседу?

– Само собой. Парень, вроде, толковый. Несколько лет назад окончил медицинский. Работает хирургом в частной клинике. Вроде бы человек порядочный. Мартини? – спросил Хуан, протянув открытую бутылку.

– Нет. Спасибо.

– А ты, Фрэнк?

– Нет-нет. Мы уже врезали с утра по бокалу.

Мы с Фрэнком присели за стол и начали раскладывать карты на четверых.

На рабочем столе зазвонил телефон. Маттео снял трубку:

– Да?

– …

– Добрый день.

– …

– Нет-нет. Я слушаю.

– …

– А по подробнее.

– … (Маттео что-то записывал на бумаге ручкой).

– Время.

– …

– Условия.

– …

– Завтра я вам перезвоню.

– …

– Всего доброго.

Маттео положил трубку и ещё какое-то время говорил с человеком напротив него, после чего проводил его до двери. Затем он обратился к нам:

– Хуан, разбуди этого донжуана. Нам надо кое-что обсудить.

Мексиканец подошёл к Тони. Он дал Бабнику две лёгкие пощёчины, чтобы привести в чувство. Маттео слегка крикнул:

– Тони! Ты можешь спать только если подхватил триппер. Для тебя это единственная уважительная причина. Подрывайся.

Тони встал с дивана и кое-как дополз до стола, протирая сонные глаза. Он так и продолжил стоять на ногах, не находя в своём полубодром рассудке ума для того, чтобы приземлиться на стул. Ударив руками по плечам, Хуан всё же опустил его на стул. Мы все отложили карты.

Маттео был единственным, кто стоял, упираясь руками о стол. Он начал излагать суть дела:

– Итак. Один недовольный клиент банка хочет заказать его хозяина. Мне дали адрес этого банкира. Его зовут Мартин Траст. У него жена и два ребёнка – по пять и семь лет. Он ездит на чёрном «кадиллаке» с откидным верхом. Появляется дома каждый день после десяти вечера, когда покидает дом любовницы. Надо навестить его в это время и тихо убрать, без шума. Жену и детей не трогать. На дело отправятся трое. Фрэнк, главная работа – твой профиль. Тони, ты второй. Хватит нырять в щели. Пора работать. Карлос, ты поведёшь машину. Я позвоню Аллегри.

Стефано Аллегри был нашим общим знакомым. Если нам нужен был медвежатник, способный вскрыть любой замок, мы брали с собой на дело Стефано.

– Заедите за ним. Если этот кекс правда банкир, то в его доме обязательно должен быть сейф. Отправляетесь ровно в восемь.

Незадолго до назначенного времени Маттео сообщил о коррективах:

– Хуан. Ленни. Мы с вами поедем во второй машине. Ближайший полицейский участок в трёх кварталах. Если поднимется шум, нужна будет подстраховка. Я позвонил Аллегри. Он будет ждать нас в половину девятого у себя.

Менее чем через час комната опустела. Улицы города стали потихоньку погружаться во мрак. Я, Фрэнк и Тони сели в один автомобиль и поехали за Стефано. Маттео, Хуан и Ленни отправились следить за домом банкира. Днём город выглядел как-то спокойно. А вот ночью… Ночью наступало чувство, будто именно в это время он начинает оживать. Солнце ещё не успевает полностью скрыться за горизонт, как продажные полицейские тут же выходят на охоту, молоденькие девушки мчатся к витрине выставить себя на продажу, а ночные заведения превращаются в царство разврата и похоти.

Я припарковал автомобиль вдоль бордюра перед домом Стефано и несколько раз посигналил.

Стефано был невысокого роста, с выпуклым животом, кучерявыми короткими чёрными волосами и лысиной на затылке, которая простиралась до самого лба. На нём был одет клетчатый костюм. Тогда ему было сорок два года. Как и всякий раз, выезжая на дело, Стефано нёс в руке коричневый саквояж, в котором лежали все необходимые инструменты для вскрытия всех видов замка. Он сел на заднее сиденье рядом с Фрэнком и положил саквояж между ногами.

– Всем доброго времени суток.

– Вечер добрый – мы ответили почти одновременно.

Я повернул ключ и мы тронулись, направляясь к дому банкира.

– Давно не виделись, Стефано. Как дела? Как дома? – спросил я, заглядывая в зеркало заднего вида.

Стефано достал из кармана платок и, вытирая пот с лысины, ответил:

– Ничего. Всё в норме. Работа-дом, дом-работа. Жена на четвёртом месяце.

– Да ладно? Поздравляю. Наконец-то.

– И не говори. Я выкинул девять с половиной сотен на её лечение.

– Представляю, заплатить почти штуку просто за то, чтобы твоя жена залетела.

Стефано добавил:

– Да. Я так и сказал тому гинекологу, что если моя жена не родит, я сделаю из него пидараса и тогда ему самому понадобится специалист.

Мы немного посмеялись, после чего я продолжил развивать беседу:

– Как планируете назвать ребёнка?

Стефано в очередной раз вытер запотевшую лысину:

– Пока не знаю. Но если будет мальчик, то скорее всего Алессандро – в честь моего деда.

– Да. Это правильное решение – произнёс Тони.

Лишь Грязный Фрэнк продолжал молчать, сохраняя хладнокровие на своём лице. Его присутствие ощущалось лишь когда машина проезжала мимо уличных фонарей, которые на какое-то мгновение проливали свет на левую половину его каменного лика.

– А знаешь, сколько мне было лет, когда я впервые обрюхатил девушку? – сказал Тони, обратившись к Стефано.

– Сколько?

– Пятнадцать.

Все кроме Фрэнка заржали на весь салон, а Тони продолжал рассказывать об извращённой стороне своей подростковой жизни:

– Да. Её звали Мануэла. Горячая была мексиканочка. Я её до сих пор не забуду.

– А сколько было ей, когда она залетела – интересовался Стефано.

– Она была на два года старше меня.

Смех усилился.

– И что было дальше? – Стефано явно жаждал подробностей.

– А, ничего особенного. Мне влетело от отца. Мануэлу отвели на аборт. Так что, друг мой, обошлось без последствий. Долгих девятимесячных последствий.

Мы продолжали смеяться. На лице Фрэнка ничего не менялось. Через пару минут я остановил машину в опустевшем районе, где в это время суток уже почти никого не было на улицах. Я припарковал автомобиль на противоположной стороне дороги напротив дома Мартина Траста. Машина, в которой сидели Маттео, Хуан и Ленни, стояла за углом. На часах было 8:51. Нам оставалось ждать, когда банкир вернётся от своей любовницы.

Фрэнк тем временем достал бинокль и начал пытаться хоть что-то рассмотреть через окна дома. Он наблюдал за тем, как жена Траста укладывала спать детей. Свет в детской комнате погас. Через пару минут Фрэнк заметил, как супруга банкира спустилась на кухню. Она что-то достала из верхнего шкафа гарнитура. Это была какая-то бутылка. Видимо со спиртным. Она понемногу выливала содержимое в стакан, опустошая его раз за разом. После пяти или шести стаканов она приложила ладонь ко лбу, наклонив голову. Её плечи будто слегка потряхивало. Кто знал. Может быть, ей было известно о похождениях мужа и она пыталась приглушить душевную боль алкоголем.

Где-то через час на улице уже было темно и светящиеся фары автомобиля нельзя было не заметить, как те, которые горели на чёрном «кадиллаке», свернувшем с дороги и заехавшим в гараж.

Вскоре из гаража вышел Мартин Траст и направился к главной двери. Гараж остался открытым и ослепительно белый откидной верх «кадиллака» выделялся в темноте.

Мы ждали, когда в доме погаснет последняя лампочка. Это случилось в 10:09. За это время Тони успел отойти к старому большому вязу на соседском газоне, под которым он успешно выгрузил остатки пива.

В 10:41 Грязный Фрэнк начал одевать свои рабочие чёрные кожаные перчатки и обратился к Стефано:

– Будешь стоять в прихожей, пока я не позову.

Стефано кивнул, после чего Фрэнк сказал:

– Пошли.

Они вышли из автомобиля и направились к дому, не спеша перетаптывая ровный газон на лужайке перед фасадом. Стефано прихватил свой саквояж и начинал всё чаще вытирать пот на своей блестящей лысине.

Едва они вышли из машины, как через полминуты мы с Тони прикурили, после чего Бабник спросил:

– Карлос, как думаешь, сколько волос ещё выпадет с головы Аллегри, если он и дальше продолжит так трястись перед каждым делом?

– Во всяком случае, до родов жены что-нибудь да останется. И потом, я бы на его месте вообще постригся бы налысо. Такая причёска выглядит куда более солидно. С этой причёской Аллегри похож на какого-то старикана, у которого, можно подумать, половина волос выпало, потому что он перенервничал, находясь в постели с женщиной из-за того, что аппарат уже не в рабочем состоянии.

После лёгкой ухмылки, Тони продолжил развивать беседу на тему, которая интересовала его больше остальных:

– А с кем бы из знаменитых красоток ты бы хотел переспать?

– Ну не знаю. Может быть, с Клеопатрой.

– Серьёзно. Она же была знатной египетской шлюхой.

– С чего ты взял?

– Да она как уличная проститутка раздвигала ноги перед Юлием Цезарем. Он долбил её до тех пор, пока не обрюхатил.

– Да ладно? И что, родила от него?

– Да. Отпрыска звали Птолемей Цезарион.

– Ну тогда я точно выбрал бы Клеопатру. Если Цезарь запал на неё и так тщательно постарался, значит она наверняка была роскошной женщиной.

Слегка задумавшись, Тони сказал:

– Аргумент. Согласен.

– А ты бы на которую запал?

– О-о-о… Это была бы любовь всей моей жизни – Мэрилин Монро.

Засмеявшись, я сказал ему:

– Ты не просто бабник, а самый отборный.

Стефано передал саквояж в руки Фрэнка, одел кожаные перчатки, достал из кармана пару небольших инструментов и вскрыл замок входной двери. Они прошли внутрь. Стефано остался ждать изнутри около входа, в то время как Грязный Фрэнк медленно и очень тихо пошёл проверять гостиную, остановившись на её пороге. В гостиной горел камин. Перед камином стояли два красных кожаных кресла, расположенных полуоборотом друг к другу. Между креслами находился небольшой столик, на котором стояли открытая бутылка мартини и пепельница. В одном из кресел сидел Мартин Траст. Он сидел, сложив ноги одну на другую. Кисти его рук свисали с подлокотников. В левой руке был полупустой стакан с мартини, а в правой – всё ещё дымящаяся выкуренная наполовину кубинская сигара. Он дремал, откинув голову на кожаную спинку.

А ещё на столике рядом с бутылкой находилось небольшое ведро со льдом, из которого торчала ручка шила для колки льда.

Почти всю площадь зала покрывал ковёр красного цвета с узорами золотистого оттенка. Добравшись до ковра, Фрэнк смог спокойно продолжать двигаться, не опасаясь шума от подошвы ботинок. Он подошёл и остановился за спинкой кресла, спрятав за пояс «вальтер» с глушителем, который он достал перед входом. Первым делом Фрэнк правой рукой аккуратно вынул из ведра со льдом шило. Пару раз он провёл ладонью перед лицом Траста, убедившись, что его глаза закрыты. Судя по тому, что его руки уверенно держали стакан и сигару, он скорее всего не спал. Но глаза точно были закрыты.

Огонь из камина продолжал освещать переднюю половину зала лёгким свечением, где Фрэнк стоял над дремлющим Мартином Трастом. Его правая рука, скрытая под кожаной перчаткой, как следует обхватывала деревянную ручку инструмента. Он положил левую ладонь на голову банкира, растопырив пальцы и через какие-то доли секунды резко ударил шилом для колки льда в шею, вгоняя наконечник вдоль позвоночника. Всё произошло быстро. Траст не успел издать ни единого звука, лишь раскрыв веки максимально широко. Фрэнк нанёс ещё несколько ударов в шею и контрольный в затылок, пробив череп. Труп банкира остался в кресле в той же позе, что и был несколькими минутами раннее, с той лишь разницей, что теперь голова покойного хозяина свисала, прижавшись подбородком к груди. Фрэнк оставил торчать шило из головы Траста. Он подобрал с ковра сигару и опустил в пепельницу. Стакан лежал перевёрнутым на бок в окружении маленьких кусочков льда, где в ковёр впитался остаток мартини.

Фрэнк отправился к прихожей и подал сигнал Аллегри, после чего они со Стефано стали шёпотом обсуждать дальнейшие действия:

– Ты раньше вскрывал сейфы в жилых домах?

– Нет. Но я их устанавливал.

– И где они их устанавливают?

– Чаще всего в рабочем кабинете. Но если вдруг его кабинет на втором этаже, то лучше сначала обыскать первый. Проверяй за картинами и шкафными дверцами. Сейф может быть и внутри мебели.

Они сняли все картины, что висели на стенах в зале. Они перепроверили все шкафы и кухонный гарнитур, но ничего не обнаружили. Фрэнк проверил даже ванную и заглянул под крышку сливного бочка. Пусто.

Остановившись перед лестницей, ведущей на второй этаж, Фрэнк прошептал:

– Ну что, пошли?

– Пошли.

Они поднимались по крайней части ступенек, прислонившись правой лопаткой к стене, чтобы ни одна из досок не заскрипела. Заметив тяжело перебирающего ступеньки Стефано, Фрэнк забрал из его рук саквояж.

Преодолев лестницу без единого скрипа, они обнаружили на втором этаже три спальни вдоль коридора. Дверь в одну из двух детских спален была открыта. Через щель пробивалось слабое свечение включённого светильника.

Стоило увидеть распахнутую дверь в комнату, как Стефано застрял на одном месте и продолжал стоять как парализованный. Фрэнк махнул ладонью в свою сторону, призывая медвежатника тронуться с места. Стефано всё также держал платок в правой руке, даже не поднимая его, хотя на лысине не осталось сухого места и вся кожа на голове буквально покрылась капельками пота. Лишь когда одна из капель скользнула по виску, Аллегри всё-таки прошёлся платком по лицу и продолжил двигаться дальше.

Они медленно и бесшумно передвигались в обратный конец коридора. Дойдя до конца, Фрэнк повернул ручку последней двери. Раздался лёгкий щелчок. Дверь распахнулась. Глазам Фрэнка предстал рабочий кабинет Траста. В нём находились офисный стол; деревянный шкаф, служивший картотекой; кожаное кресло перед столом и два стула для посетителей.

Войдя внутрь, Фрэнк пропустил Стефано и прикрыл дверь. Затем он положил саквояж на пол перед закрытой дверью, после чего Стефано взялся за дело. Он подошёл к картине с изображением античной баталии, ухватился обеими руками за раму с противоположных сторон и снял её со стены, произнеся шёпотом:

– Вуаля.

За тем местом, где висела картина, нарисовался чёрный сейф с кодовым механическим замком. Стефано расстегнул молнию на саквояже и начал подбирать инструменты к модели замка, установленной на сейфе.

Пока нервозный медвежатник вскрывал сейф, Грязный Фрэнк слегка приоткрыл дверь, наблюдая за коридором через щель.

Примерно десять минут понадобилось Стефано, чтобы вскрыть сейф. Как только он его открыл, Фрэнк подошёл к сейфу, а Аллегри занял его место. Фрэнк достал из саквояжа небольшую дорожную сумку и начал складывать туда содержимое сейфа. В общей сложности Грязный Фрэнк вытащил из хранилища почти девяносто три тысячи долларов и ювелирных побрякушек на двадцать семь тысяч. Помимо денег и драгоценностей в сейфе лежали какие-то журналы. Фрэнк подошёл к светильнику и опустил его на пол, чтобы включённый свет с улицы не был так сильно заметен. Под небольшим освещением он стал перелистывать страницы журналов, в которых обнаружил различные записи:

«21 марта. Магазин электроники на 3 улице. Радиоприёмник «Regency TR-1». $8 000;

21 марта. Городской вокзал на 8 улице. Ячейка 17. Код 2489. $4 000»;

23 марта. Автосалон на пересечении 11 и 16 улиц. Подержанный двухдверный форд синего цвета 1947 года выпуска, седан, помятое левое переднее крыло. $31 000…»

И так далее.

Всего было обнаружено три таких журнала. Фрэнк упаковал в сумку и их.

Пока Стефано складывал инструменты, каждый из которых имел своё место, Фрэнк прикрыл дверцу сейфа, вернул на место картину и, забрав сумку, подошёл к двери. Убедившись, что коридор по-прежнему пустует, Фрэнк подождал пока Стефано закончит собирать свои инструменты, после чего начал оттягивать на себя ручку двери и они прошли в коридор.

Фрэнк пропустил Аллегри вперёд и прикрыл дверь, не запирая её на замок, чтобы избежать лишних звуков.

Завершив основную работу, Стефано заметно осмелел. Даже настолько, что его ботинки издали три слабых стука по паркету, когда он пересекал коридор, возвращаясь к лестнице. После трёх отчётливых шагов, из комнаты с открытой дверью прозвучал детский голос:

– Папа, это ты?

Грязный Фрэнк раздвинул уголки рта, стиснув зубы. Он не поверил своим глазам, когда увидел, как Стефано отправился в детскую спальню, откуда исходил голос. Стефано от самого своего дома нервничал настолько, что на его теле не нашлось сухого участка кожи, а платок был до нитки пропитан потом. Как мог такой человек осмелеть и пойти навстречу тому, из-за чего он мог спалиться? Фрэнк был профессиональным и очень хладнокровным киллером. Но он ни за что не стал бы и пальцем трогать ребёнка. В тот момент он боялся лишь того, что Стефано натворит глупостей, зайдя в спальню и сделает что-то с ребёнком. Он боялся даже не из-за того, что сказал на счёт жены и детей Маттео. У Фрэнка были свои принципы. Он бы ни за что не простил себе, если бы из-за него с каким-нибудь ребёнком что-то случилось.

Фрэнк прошёл пару метров вперёд и бросил взгляд вслед Аллегри.

– Папа? – повторно прозвучал детский голос.

Фрэнк думал, что у Аллегри совсем поехала крыша. Стоя напротив двери в коридоре, он наблюдал за тем, как Стефано подошёл к кровати, после чего наклонился и поцеловал сына Мартина Траста в лоб, а затем ещё и несколько раз погладил по шевелюре и подтянул одеяло повыше. Как считал Фрэнк, в тот момент Стефано был основательным психом, потому что такого он от него не ожидал.

Стефано успешно покинул спальню и они оба отправились к лестнице.

Уже спустившись с последней ступеньки, Стефано шёпотом крикнул вслед Фрэнку:

– Эй, Фрэнк.

Остановившись в нескольких метрах от выхода, Фрэнк обернулся.

– Что?

С лёгкой досадой Стефано сказал:

– Я оставил перчатку на детской кровати.

Слегка раздражённым шёпотом Фрэнк ответил:

– Я куплю тебе новые.

Они всё-таки дошли до крыльца и покинули дом Траста.

Подобно типичным ворам из классической криминальной комедии, они мчались по газону ночью с громоздким саквояжем и дорожной сумкой как парочка сумасшедших грабителей: один высокий и атлетичный полностью в чёрном пиджаке, брюках и рубашке, другой – низкорослый, с внушительным пузом в жёлто-зелёном клетчатом костюме с кепкой на голове, которая десять раз слетела, оголяя его лысину, пока он допёр свой саквояж до машины.

– Заводи – сказал мне Тони, когда заметил несущихся по газону Фрэнка и Стефано.

Как только они сели в машину, Фрэнк произнёс:

– Оказывается, Стефано тот ещё псих. – Он описал нам произошедшее на втором этаже, после чего добавил: – С такими яйцами твоей жене вообще не нужен никакой гинеколог.

В машине раздался смех, после которого Аллегри сказал, продолжая вытирать платком пот, стекавший по щекам:

– Если бы я только знал об этом раньше, то сэкономил бы кучу денег.

После очередного хохота я свернул за угол, где стояла вторая машина, которая тут же поехала вслед за нами.

11:52 вечера. Комната. Мы сидели за центральным столом. С нами был Стефано. Маттео положил сумку на стол, расстегнул и, стоя на ногах, начал вытряхивать из неё содержимое. Первым делом он передал Стефано три тысячи и пожал руку, сказав:

– Мы рождены для совместной работы.

– Несомненно – ответил Аллегри.

После этого Маттео снова обратился к Стефано:

– Внизу ждёт такси. Тони тебя проводит.

Не успели Стефано и Тони дойти до двери, как Маттео бросил им вслед:

– Тони, ты меня понял? Провожаешь до такси и возвращаешься обратно, а не едешь вместе со Стефано к нему домой. Его жена уже беременна, так что тебе там делать нечего.

Раскрыв ладони, Тони поднял руки и ехидно произнёс:

– Всё понял, ШЕФ! – Через пару секунд он развернулся и добавил:

– И это было не смешно.

Тони проводил Стефано до такси, в котором сидел водитель по имени Паоло Грацци.

Паоло работал на нас, параллельно занимаясь извозом, работая в городском таксопарке. Его шефу не было известно о том, что он связан с мафией. Когда возникала необходимость, мы звонили Паоло домой (когда у него был выходной), в кафе, на работу и все остальные места, которые он посещал, и так до тех пор, пока он не выйдет с нами на контакт. Когда надо было кого-нибудь отвезти домой (но сами не могли этого сделать) – мы вызывали Паоло. Если времени было в обрез, а дел по горло, и надо было вывезти труп за город и спрятать его на огороде – мы вызывали Паоло. Если возникала необходимость передать посылку кому-то из наших партнёров или клиентов – мы вызывали Паоло. За один выполненный заказ мы платили ему столько, сколько он не зарабатывал за неделю, занимаясь банальным извозом. Паоло всегда был одет одинаково – коричневая кожаная куртка, красная рубашка с расстёгнутой пуговицей на воротнике, чёрная кожаная кепка, чёрные брюки и светло коричневые ботинки. Во внутреннем кармане куртки Паоло всегда держал пистолет Макарова; плюс он всегда хранил два запасных магазина во втором кармане, небольшой перочинный нож под сидением и «кольт» двадцать второго калибра в бардачке. Поэтому, поручая ему какое-нибудь дело, мы всегда были уверены, что Паоло обязательно доведёт его до конца. Он был таксистом, вооружённым до зубов, и частенько с трупами в багажнике.

Маттео открыл один из журналов с записями и спросил Фрэнка:

– Они лежали в сейфе?

– Да. Там указаны точные места в городе, а где-то и конкретные предметы с размерами денежных сумм. Я так и не смог разобраться в их значении. Но на всякий случай захватил с остальным барахлом.

Маттео подошёл к своему столу, оставил лежать журнал в открытом виде, взял телефонную трубку и набрал номер, продолжая смотреть на страницы с загадочным содержанием:

– Привет.

– …

– Не разбудил?

– …

– Ты завтра работаешь?

– …

– Заскочишь по пути? Нужна консультация.

– …